"Таинственный Восток" - читать интересную книгу автора (Дэвис Френсис)

Глава 13

По дороге в Нью-Йорк Карен не могла думать не о чем другом, как только о встрече с Эриком. Она видела все так ясно. Она позвонит ему и скажет, что она подруга Индиры, Карен Ист, и что ей необходимо поговорить с ним. Он тотчас же пригласит ее к себе в студию. Потом, когда она войдет, он будет ошеломлен. А что, если он потеряет сознание от шока? Нет, Эрик вряд ли способен упасть в обморок. Скорей уж он разозлится. Да, более вероятно. Но когда она все объяснит — как Эйлин втянула ее в эту авантюру, — он простит ее.

Когда самолет пошел на посадку в Ла Гардиа, она все еще представляла свое возвращение. Эрик откроет ей дверь, его лицо бледно, мягкие серые глаза широко открыты от недоверия. Он оглядит ее с головы до ног, а потом непроизвольно протянет руку и дотронется до ее лица, как будто она привидение.

«Индира? Это ты? Это действительно ты?» — спросит он, а потом заключит ее в объятия и скажет, что очень скучал, очень любит ее и не может жить без нее.

Она расскажет ему, что не могла жить без него, и он поклянется ей в своей неумирающей любви и доверии. Доверии? Как он может ей доверять после всего того, что она сделала?

А может быть, он будет в ярости, в такой ярости, что откажется даже разговаривать с ней. Что же тогда делать? Вместо того чтобы заключать ее в объятия, он, например, скажет: «Я не из тех мужчин, с которыми можно играть в подобные игры. Я возмущен тем, что ты сделала, возмущен этим маскарадом. Ужасно возмущен. Уходи! Не желаю больше тебя видеть!»

Потом она будет молить о прощении и говорить, как она любит его и не может жить без него. И его сердце смягчится. Она обнимет его, прижмется к нему и будет шептать ему на ухо слова любви, и он перестанет злиться, когда она покроет его лицо тысячей поцелуев.

К тому времени, когда Карен добралась до своей квартиры, она была измучена предположениями. Она решила, что следует выяснить точку зрения мужчины на эту проблему, обсудить все это с Элги. Мужчины никогда не реагируют так, как ожидаешь.

Элги работал, стараясь вернуть ее волосам и бровям прежний натуральный цвет, а она рассказывала ему о своих планах.

Элги нахмурился.

— Карен, ты хочешь знать мое мнение, честно?

— Да. Именно поэтому я тебе все и рассказала.

— Карен, дорогая, если бы я был влюблен в человека, который поступил со мной так, как ты с Эриком, я был бы очень зол. Я бы…

— Так я и думаю, что он будет зол. Я готова к этому. Я хочу узнать другое, смог бы ты пережить это? Злость, я имею в виду, а не любовь.

— Чем больше я был бы влюблен, тем злее я был бы. Ты действительно думаешь, что он страстно, до умопомрачения тебя любит?

— Да, я знаю это.

— Тогда он, возможно, убьет тебя.

Карен позвонила Клэр, которая спросила:

— Когда ты вернулась? Ты уже обесцветилась?

— Вернулась вчера вечером. Весь день просидела у Элги, чтобы опять превратиться в блондинку.

— Как ты выглядишь?

— Похожа на себя — на ту, что была раньше.

— Эрик знает, что ты вернулась? Ты уже разговаривала с ним? Что ты теперь собираешься делать?

— Именно об этом я и хотела с тобой поговорить. Клэр, Элги сказал, что на месте Эрика убил бы меня, когда узнал бы всю правду.

Клэр нервно рассмеялась.

— Элги склонен к преувеличениям. Не думаю, что Эрик уж очень будет злиться. Хочешь, пойду к нему вместе с тобой? По-моему, неплохая идея. Лучше, если рядом с тобой кто-то будет, когда вы встретитесь. Я буду выполнять роль буфера.

— Миротворца.

— Что-то в этом роде.

Идеальное решение. Карен почувствовала себя лучше.

— Будешь меня морально поддерживать. Клэр, мне кажется, что я напугана до смерти и не в силах встретиться с ним один на один.

— Слушай, — успокаивала ее Клэр, — относись к этому спокойнее. Я дважды работала с Эриком с тех пор, как ты уехала. Позвоню ему и спрошу, нельзя ли прийти поговорить с ним, неважно о чем, а придем мы вместе. Когда Эрик откроет дверь, я буду стоять между вами. Братство навсегда! Ну, как звучит?

— Великолепно, — с облегчением вздохнула Карен.

— Позвоню ему прямо сейчас, а потом перезвоню тебе.

Через пять минут Клэр перезвонила.

— Все в порядке. Он будет ждать меня завтра в шесть. Встретимся в пять тридцать в кафетерии на углу Шестой авеню и Тринадцатой.

Кафетерий был переполнен, было шумно. Поднимался пар от аппарата, где варился кофе, звенели чашки, гудели голоса, все это нервировало Карен. Клэр нигде не было видно. Карен нашла свободный столик и заказала двойной кофе, но сколько бы она ни размешивала в нем сахар, по вкусу он напоминал ей желчь или древесную кору. Она взяла дольку лимона, нервно повозила ее по блюдцу вперед и назад, пока не разорвала на две половинки. Кусочки плавали на маслянистой поверхности кофе. У нее застыли пальцы на ногах. Начали замерзать ноги. Теперь она уверена, что весь ее план — ужасная ошибка. Нужно было все рассказать ему еще много недель назад. Она не должна была позволять зайти всему этому так далеко. Но он так любил Индиру, а она так любила Эрика…

— Карен! — окликнула ее Клэр, чмокнула подругу в щеку и уселась на сиденье напротив.

— Дай-ка мне посмотреть на тебя. Вот теперь это действительно ты. Какое облегчение видеть твой прежний бледный облик. Теперь могу признаться, что никак не могла привыкнуть к тебе черной и золотистой. Для меня ты всегда оставалась серебряной. — Глаза Клэр сузились, и одна бровь сардонически поползла вверх. — А ты прибавила в весе, не так ли? Зная тебя, не удивлена. Наверное, съела всех омаров в Майне. Как кофе?

— На вкус, как желчь и кора, — мрачно сообщила Карен.

— Не унывай. Все будет хорошо. Вот посмотришь. Тебе не о чем беспокоиться, раз мы вместе. Даже мрачному датчанину не справиться с двумя женщинами.

— Он не мрачный, — запротестовала Карен. — Эрик даже не бывает грустным. Она почувствовала, как у нее перехватило горло. — Ох, Клэр, он самый добрый, нежный, дорогой…

— Не забудь сказать, сексуальный.

— Самый сексуальный мужчина на земле. А я так ужасно с ним поступила, он возненавидит меня. Он определенно будет чувствовать ко мне отвращение.

— Не плачь, Карен. Косметика потечет. Неважно, будет ли он зол, это не продлится долго. Если он любит тебя, он переживет обиду. И простит. Ну, а теперь пойдем, пока ты не начала биться головой о стену.

Когда они поднимались на лифте в студию Эрика, Клэр положила руку на плечо Карен и ободряюще сжала его.

Карен сказала:

— Почему ты не спросишь, желаю ли я выкурить последнюю сигарету и не завязать ли мне глаза?

— Мужество и еще раз мужество, — поддержала ее Клэр. — И, схватив безжизненную руку Карен в свою, она зашагала к двери Эрика.

— Готова? — спросила она Карен. Карен глубоко вздохнула.

— Не совсем.

Клэр нажала на кнопку звонка.

— Клэр! — воскликнул улыбающийся Эрик, открыв дверь. — Как приятно снова видеть тебя. А это… — Он переводил взгляд с одной женщины на другую, ожидая, когда его представят, рассматривая Карен с вежливым любопытством, не более того, с каким любой фотограф отреагировал бы на появление красивой женщины.

Карен бросила вопросительный взгляд на Клэр, у которой, казалось, отнялся язык.

— Карен Ист, — прокаркала она наконец.

— Сондерсен, — представился он, протягивая руку. — Эрик Сондерсен. Ну конечно! — продолжал он, энергично пожимая ее руку. — Вы подруга Индиры, которая разрешила воспользоваться своей квартирой. Заходите. Хотите что-нибудь выпить?

Он посторонился, чтобы дать им пройти. Обе в изумлении уставились друг на друга широко открытыми глазами в полном онемении.

Карен сразу же отметила, что, как и передавала ей Клэр, все стены были увешаны огромными фотографиями Индиры с той роковой съемки. Впервые она осознала, что они ее так и не закончили. Вместо этого они занимались любовью… самый первый раз.

Эрик принес херес, уселся в кресло и, повернувшись к Карен, улыбаясь, произнес:

— Скажите, мисс Ист, как ваше путешествие вокруг света?

— Долгое, очень долгое.

— Должен сказать, вы намного тоньше, чем я ожидал.

Клэр выглядела озадаченной, но прихлебывала херес в полном молчании, переводя глаза с одного лица на другое, как будто следила за теннисной партией.

— А где вам понравилось больше всего? Вы посетили Индию? Нет? Какая жалость, — он повернулся к Клэр:

— А у вас есть какие-нибудь известия от Индиры? Я уже давно, не говорил с ней.

Клэр откашлялась, очевидно, для того, чтобы собраться с мыслями, прежде чем ответить.

Эрик заметил:

— Как вы спокойны, мисс Ист.

— Пожалуйста, зовите меня Карен, — настойчиво попросила она, залпом проглатывая херес. Почему он не узнал ее?

Эрик улыбнулся ей своей чудесной сексуальной улыбкой, которая, как она раньше думала, была предназначена лишь одной Индире, а его красивые серые глаза сверкали и танцевали, когда он вновь наполнял ее бокал.

Рука дрожала, когда она протянула ему бокал, и она вспомнила, как она дрожала, когда они впервые встретились с ним — в офисе Эйлин.

Его глаза буравили ее насквозь, она была уверена, что он ясно видит ее затылок. Карен почувствовала, как вино потекло по ее пальцам.

— Прошу прощения, — сказала она.

— О, это моя вина, — запротестовал он.

— Нет, это я держала бокал не так, как следовало бы, — настаивала она. Наверное, я выпила слишком много кофе.

— В Дании, — начал он, протягивая ей салфетку, — нет такого понятия, как выпить слишком много кофе.

Он несколько мгновений изучал ее лицо. Это был беспристрастный, профессиональный взгляд.

— Думаю, вам так часто приходилось слышать подобное, что это стало утомительным, мисс И…

— Карен.

— Карен. Но, понимаете, говорю вам как фотограф, я просто поражен, как вы похожи на… Ну, наконец-то, подумала она, собираясь с силами.

-..молодую Симону Синьоре. Клэр коротко хохотнула, подавившись хересом.

— Многие люди, — заметила она, справившись с приступом смеха, — отмечали, что Карен и Индира похожи друг на друга.

Эрик скептически поднял бровь, продолжая рассматривать Карен.

Она ждала, с трудом сдерживая восклицание «Ага!», когда он согласится с этим.

Эрик искоса смотрел на нее, поджав губы. Затем наклонил в сторону голову, покусывая изнутри щеку.

— Нет, — сказал он наконец. — Я этого не нахожу. Прежде всего, Клэр, у Индиры более тонкая кость. — Он помахал перед собой в воздухе руками, обрисовывая большими пальцами строение костей лица Индиры. — И уголки ее глаз слегка приподняты вверх. Линия подбородка острее, изгиб шеи более выразителен. Я все это говорю вовсе не для того, чтобы умалить ваши достоинства. — Он протянул свою руку и успокаивающе похлопал Карен по руке, так, как того заслуживают те, кто всегда стоит на втором месте.

— Да будь я проклята! — воскликнула Клэр.

— Возможно, — глубокомысленно произнес Эрик, — сходство, как и красота, зависит от того, кто оценивает.

— Возможно, — согласилась Клэр, покачав головой.

Карен просто оцепенела. Все было не так, как она ожидала. Эрик не был зол. Не был ни ироничен, ни язвителен. Казалось, он был абсолютно искренним. Он просто не знал ее. Может быть, из-за освещения? При другом освещении он поймет, что она — это Индира. Симона Синьоре! Она не так уж сильно прибавила в весе! Ну, десять-двенадцать фунтов. Это же ничто для модели.

Эрик взглянул на часы.

— Почему бы нам всем вместе не пообедать?

— Было бы неплохо, — сказала, не подумав, Карен.

— Боюсь, я не смогу, — одновременно с ней произнесла Клэр. — Я обедаю с Ричардом. Мы еще раз хотим посмотреть Beau Geste. — Она натянуто театрально улыбнулась Карен и нарочито посмотрела на часы. — Ах, Боже мой! Я уже опаздываю. Прошу прощения, дорогие, но мне пора. — Она схватила свою сумку и устремилась к двери.

Карен вскочила.

— Клэр! Пожалуйста…

— Да, Клэр, — сказал Эрик, провожая ее до двери, — ты так и не сказала, о чем хотела поговорить со мной, а вот я хотел поговорить с тобой об Индире.

— В другой раз, — пробормотала Клэр, исчезая за дверью. — Поговори об Индире с Карен. Она знает ее лучше, чем любой из нас.

И она ушла, а Карен осталась наедине с Эриком.

Он расположился в кресле, подперев голову рукой, и стал пристально разглядывать Карен. Он совсем не изменился. Стал чуть более загорелым, чем был до ее отъезда, но все так же блестели его глаза, его рот был все таким же привлекательным, а на голове по-прежнему была копна светлых кудрей. В то время как он смотрел на нее, его глаза темнели, и вот раздался разбирающий сердце грустный вздох.

— Я так сильно скучаю по Индире. Как вы думаете, она вернется?

— Кто может знать это наверняка? Должно быть, все же из-за освещения, продолжала размышлять Карен. Не буду ничего говорить ему. Пусть все увидит сам.

— Не возражаете, если я пересяду вон туда? — Она пересекла комнату у него перед глазами и уселась на пустой стул, который до этого занимала Клэр. Здесь свет будет падать на другую сторону ее лица, более удачно. Она приподняла подбородок и притворилась, будто что-то разглядывает в противоположном углу комнаты.

Эрик качал головой, думая о чем-то своем, почти не замечая ее, глубоко погруженный в свой собственный мир.

Но наконец он поднял глаза и сказал:

— Пообедаете со мной, несмотря на то что Клэр отказалась? Буду очень вам благодарен. Мне хочется поговорить с кем-нибудь об Индире. Я скучаю по ней до умопомрачения.

— Буду рада, — отозвалась Карен. Обед должен совершить чудо. Она предложит какое-нибудь место, где Эрик и Индира вместе наслаждались каким-нибудь особенно запоминающимся блюдом, и когда он там ее увидит, то сразу же почувствует связь.

— Я очень соскучилась по супу из цыпленка, что подают у Менни. Менни подойдет?

— Индира и я любили ходить туда. «Именно то, что нужно!» — сказала она про себя.

Он закусил губу.

— Это не совсем то место, куда мне хотелось бы пойти пообедать, но если вы желаете, тогда, конечно, мы пойдем в любом случае.

У Менни Карен выбрала столик на двоих у окна, откуда можно было наблюдать за заходом солнца. В его квартире было слишком темно. Может быть, нужно было больше света, естественного света. Она поискала глазами Роба, но его нигде не было видно. Можно вздохнуть с облегчением — меньше беспокойства.

Заказ у Эрика принял официант, которого она не знала.

Эрик повернулся к ней со словами:

— Когда Индира впервые привела меня сюда, мы сидели вон за тем столиком. А очень бледная светловолосая женщина сидела как раз там, где сидите сейчас вы.

— Да? — ободряюще произнесла она.

— Да нет, ничего особенного. Просто грустно вспоминать все это. Индира спросила меня, нахожу ли я эту женщину красивой, и была очень удивлена, когда я ответил, что нет. Но я действительно равнодушен к блондинкам. — Его глаза быстро, как язычок змеи, скользнули по ней. — Прошу прощения, я не хотел быть грубым. Может быть, так происходит потому, что я сам блондин.

— Я понимаю, что противоположности притягиваются. Но ведь это лишь внешность, не правда ли? Она же не отражает внутреннего содержания человека.

— О, с моей точки зрения, именно внешность и отражает внутреннее содержание. Так же, как многие люди утверждают, что глаза — это зеркало души. Возьмем, например, ваши глаза.

— Да? — нетерпеливо отозвалась она, стараясь поймать и удержать его взгляд, но он быстро отвел глаза в сторону.

— Глаза Индиры были искренние и доверчивые. Ваши же полны коварства и зла.

Ну, это уже просто нелепо! Коварные? Что он имеет в виду, говоря о коварстве? Она подняла глаза и увидела, что к ним приближается Роб с заказом на подносе. Итак, он здесь, но кто же он теперь? Он казался теперь очень высоким и жилистым. Щеки запали, подбородок приподнят вверх, аристократично, почти нагло, одна бровь иронично наползает на лоб. Когда он записывал их первый заказ, его руки были мягкими и пухлыми, теперь они стали костлявыми и научились грациозно и элегантно расставлять суп и сандвичи.

— Будьте осторожны, сэр, — предостерег Роб Эрика. Теперь у него был низкий тенор, интонации стали, бесспорно, британскими. Его взгляд скользнул в сторону Карен. — Ужасно жарко.

Эрик озадаченно посмотрел на Роба. Роб ловко, как караульный, крутанулся на одном каблуке и удалился. Эрик заметил:

— Очень странный город. — Затем поднял свой бокал. — Ваше здоровье! Впервые за весь вечер его голос звучал бодро.

— Ваше здоровье! — ответила Карен с самой обаятельной улыбкой. Она отпила глоток пива. Почему она заказала пиво? Она же ненавидит его.

— У меня есть план, — сказал Эрик, наклоняясь к ней через стол и понижая голос.

— Какой план? — на какую-то долю секунды она поймала его взгляд, прежде чем он успел отвести глаза. — План чего?

— План спасения Индиры. Но я не знаю, где она. — Его голос надломился от отчаяния. Он пристально смотрел на свои руки. — Вы можете мне помочь ее найти? — Он чертил указательным пальцем круги по рассыпавшейся на столе соли.

— Нет, Эрик, не могу. — Она положила свою бледную руку на его загорелую. Наконец-то он был темнее, чем она.

— Я спрашивал Клэр, но она клянется, что не знает, где Индира. А подруга Индиры Жанни, — вы ее знаете? От нее вообще нет никакой пользы. — Он провел пальцами по волосам. — С кем я только ни беседовал, но как я могу спасти ее, если не знаю, где она? Карен, она впустую тратит свою жизнь. — Он отодвинул в сторону тарелку и уставился на их столик.

— Вы не собираетесь покончить с этим? — Она указала на нетронутый сандвич. Сама она умирала с голода.

Эрик передал ей свою тарелку.

— Сначала я думал, что она поступила правильно, уехав. Вы не представляете, какой невыносимой была ее жизнь здесь. Помимо всего прочего, я думал, что ее поиски мира имели величайшее значение.

— Но теперь вы в этом не уверены?

— Теперь я знаю, что все это ошибка. Если бы она хотела изменить свою жизнь, ей следовало бы давным-давно вернуться, сразу после того, как о ней стали забывать. Ведь ее жизнь здесь. Здесь. Где бы она ни была сейчас, она убежала от нее.

— Возможно, Индира не так сильна, как вы. Может быть, ей нужно больше времени, чтобы все обдумать, определить, что же она хочет от жизни.

— Если бы она любила меня, она бы вернулась, — раздраженно сказал он.

«И что же мне ответить на это?» — спросила себя Карен. Это еще хуже, чем оказаться в сумасшедшем доме. Карен подозвала Роба. Она была все еще голодна и заказала ватрушку.

— Ватрушку? — с недоверием повторил Роб, выкатив глаза. — Мисс Скарлетт, у вас уже никогда не будет талии в семнадцать дюймов.

— Кто этот человек? — спросил сильно удивленный Эрик. Впервые с тех пор, как она вернулась из Майна, Карен рассмеялась.

Когда они прогуливались по парку, направляясь к дому Карен, Эрик сказал:

— Индира говорила, что она, возможно, встретит меня лишь в другой жизни. Не хочу верить в это, не могу так долго ждать.

У Карен возникло неловкое чувство, что на протяжении последнего часа Эрик читал ей лекцию. Вот и сейчас он упорно продолжал показывать ей различные места в парке, где они с Индирой бывали вместе.

— Мы сидели вот под этим кленом и рассуждали о любви. — Он указал на дерево. — Однажды воскресным утром мы запускали змеев вот на этом лугу.

Эрик загрустил, вспоминая все это.

— Мне рассказывать, что еще мы делали? Она очень хорошо знала, что они тогда делали. Западный ветер поднял змеев так высоко в небо, что в это трудно было поверить, они держали их за самые кончики нитей, и, не говоря ни слова, связали змеев вместе и отпустили, а те поднимались все выше, пока не исчезли из виду в высоких стремительных облаках. Карен обернулась, чтобы посмотреть на него, и заметила, что он наблюдает за ней краешком глаза.

— Не надо рассказывать мне об этом, — твердо сказала она. — Мне кажется, это слишком личное.

Ей было неприятно слушать, что он вот так рассказывает об Индире. Как будто он предавал тайны их любви.

— Могу ли я вам признаться кое в чем?

— Да! — Она с готовностью подалась в его сторону.

Он с задумчивым видом взял себя за подбородок. Ей был так знаком этот жест.

— Съемки Индиры были самым волнующим событием в моей жизни. После Индиры все другие модели казались мне не более чем живыми объектами в костюмах. Без нее моя работа стала механической, пустой, скучной. Я думаю — как это говорится? — я выгорел.

Она кивнула.

— Да, выгорел и собираюсь вернуться в Копенгаген, как только все здесь закончу.

Его слова все меняли. Придется действовать быстро.

— А когда вы все здесь заканчиваете? — Ее руки и ноги похолодели.

— Закончу работу по договору, потом смогу уехать в любое время.

Он посмотрел ей в глаза и отвел взгляд. Уголки его рта дрогнули, он провел рукой по лицу и прокашлялся.

— Мне нужно что-то, что возбуждало бы меня, нужно, чтобы ко мне вернулся интерес к жизни. Но это в будущем. Я хочу поговорить с вами о настоящем.

— Очень рада слышать это, потому что… Он взял ее руку и повернулся к ней.

— Вы хорошо знали Индиру?

— Очень близко. — Впервые за весь вечер он дотронулся до нее. Может быть, это и есть начало. — Я хочу сказать вам…

— Когда я познакомился с ней, — продолжал он, не слушая ее, — я — признаю это — был увлечен ею из-за моих собственных фантазий об Индии. Но вскоре я обнаружил, что она прожила в этой стране так долго, что в ней не осталось ничего индийского.

— Это плохо?

— Сначала это поразило меня. Но через некоторое время я понял, что такое сочетание абсолютно неотразимо. Я спрашивал себя, что бы Индира делала — как это говорят американцы — окажись она в моей шкуре?

— И что же она делала бы?

— Она сделала бы то, что подсказывало ей сердце. — Для убедительности он схватил ее руку.

— А что вам подсказывает ваше сердце? — Ее собственное сердце стучало как тамтам.

Он смотрел ей в глаза, не отводя их, и она осознала, что всего лишь во второй раз со времени ее возвращения Эрик действительно смотрит ей в глаза.

Он крепко сжал ее руку.

— Я не остановлюсь ни перед чем, чтобы найти ее. Я решил рассказать всю нашу историю прессе. Как вы думаете, это поможет… выкурить ее?

Она отняла руку.

— Индира не будет вам благодарна за это, я вам это обещаю.

Когда они дошли до его квартиры, она повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Она могла поклясться, что на секунду в них промелькнула тень прошлого, и исчезла. Ах, если бы она могла остаться хотя бы на час с ним наедине!

— Вы не подниметесь? — предложила она. — Я могу сварить кофе.

Он посмотрел в сторону, покачал головой.

— Здесь слишком много воспоминаний, дорогих для меня. Я не хочу встречаться с ними. Но я хотел бы снова встретиться с вами. Приходите завтра в шесть в мою студию.

Объединенные силы всей полиции не смогли бы удержать ее.

— Думаю, что смогу, — сказала она как можно равнодушнее. — Эрик, а вы серьезно обдумываете план спасения Индиры, собираетесь похитить ее?

— Абсолютно, — ответил он, отворачиваясь.

— Но, Эрик, — крикнула она ему вслед, — чего вы собираетесь достичь похищением Индиры?

— Достичь? — откликнулся он. — Я собираюсь увезти ее в Копенгаген.

— Если найдете ее? — выкрикнула она, но он уже был слишком далеко, чтобы слышать.

Когда Карен отпирала дверь, она услышала, что звонит телефон.

— Ну, что случилось, когда он все понял? — спросила Клэр, в ее голосе слышалось нетерпение.

— Он ничего не понял, — созналась Карен.

— Но ты рассказала ему?

— Я ничего ему не рассказала. Ждала, что он сам все обнаружит. Кроме того, как я могла рассказывать такое, поедая сандвичи? А он говорил только об Индире, только о ней, я была уже близка к тому, чтобы завопить.

— Ты говоришь о ней, как о третьем лице.

— Именно это я сегодня и почувствовала. Она и есть другой человек. Но я не могу больше ждать, Клэр. Он планирует крайние меры.

Клэр нервно хихикнула:

— Крайние меры?

— Он собирается рассказать нашу историю прессе, собирается похитить Индиру. Он похож на сумасшедшего.

— Что же ты собираешься делать?

— Все ему рассказать. Абсолютно все… рискну.