"Город богов" - читать интересную книгу автора (Сандерсон Брендон)

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

— Вот так! — воскликнул Раоден. — Галладон, иди сюда!

Дьюл вопросительно приподнял брови, отложил книгу, не спеша поднялся и подошел к принцу.

— Что ты нашел, сюл?

Раоден указал на раскрытую книгу без обложки. Они сидели в бывшей церкви Корати, которая стала их штаб-квартирой. Галладон упрямо желал сохранить кабинет с книгами в секрете и настоял на том, чтобы перетащить нужные тома в часовню, лишь бы не пускать никого в свое прибежище.

— Сюл, я не понимаю ни слова, — запротестовал дьюл, заглянув в книгу. — Все написано эйонами.

— Поэтому я и насторожился.

— Ты можешь ее прочесть?

— Нет, — с улыбкой ответил Раоден. — Но у меня есть вот что. — Он потянулся и достал второй том без обложки, заляпанный элантрийской слизью. — Словарь эйонов.

Галладон подозрительно рассматривал первую книгу.

— Сюл, я не узнаю даже десятой доли эйонов на одной странице. Ты представляешь, сколько потребуется на перевод?

Принц пожал плечами.

— Все лучше, чем часами перелистывать книги в поисках разгадки. Если мне придется прочесть еще хоть слово о пейзажах Фьердена, меня стошнит.

Галладон согласно крякнул. Найденные ими книги явно принадлежали ученому, увлекающемуся географией, ей посвящалась по меньшей мере половина томов.

— Ты уверен, что нашел именно то, что нужно?

— Меня учили разбирать тексты, написанные эйонами. — Раоден указал на символ в начале страницы: — Он означает Эйон Дор.

Галладон кивнул.

— Ладно, сюл. Не завидую предстоящей тебе работенке. Жизнь была бы гораздо проще, если бы твой народ раньше изобрел алфавит. Коло?

— Эйоны и есть своего рода алфавит, — ответил принц. — Только очень путанный. Перевод займет не так уж много времени — я быстро вспомню, чему меня учили.

— Сюл, ты порой так жизнерадостен, что у меня голова кругом идет. Наверное, лучше отнести остальные книги обратно? — В голосе дьюла звучало опасение. Он очень дорожил книгами: Раодену понадобилось не меньше часа, чтобы уговорить его пустить кожу с обложек на ботинки, и он видел, как беспокоит друга, что книги оказались беззащитными перед грязью Элантриса.

— Конечно, — согласился принц.

Он не нашел других упоминаний об Эйон Дор, и, хотя в дневниках и прочих личных записях могли обнаружиться подсказки, Раоден подозревал, что ни одна из оставшихся книг не сравнится с той, что лежала перед ним. Если он сумеет ее перевести.

Галладон кивнул и начал собирать книги; с крыши послышался скребущий звук, и дьюл с опаской поднял голову. Он не расставался с убеждением, что рано или поздно ненадежная конструкция рухнет на его блестящую лысую голову.

— Не волнуйся, — заверил его Раоден. — Маа и Рийл знают, что делают.

Галладон насупился.

— Ничего они не знают. Насколько мне помнится, они понятия не имели, с какого конца взяться за работу, когда ты их уламывал.

— Я имел в виду, что они опытные мастера. — Принц удовлетворенно разглядывал потолок.

За шесть дней команда закончила большую часть крыши. Мареш замешал похожий на клей состав из щепок, глины и вездесущей жидкой слизи. Когда смесь намазали на куски ткани и закрепили их потолочными балками, получился если не красивый, то вполне достойный потолок.

Раоден улыбнулся. Боль и голод не отступали, но дела шли настолько хорошо, что он ухитрился забыть о ссадинах и ушибах. В окно виднелся новый член их группы, Лорен. Вооружась защитными кожаными перчатками, он работал на бывшем церковном дворе, передвигая по приказу принца валуны и расчищая мягкую почву.

— Чем он занимается? — поинтересовался Галладон, проследив за его взглядом.

— Увидешь, — таинственно улыбнулся Раоден.

Дьюл фыркнул, набрал целую охапку книг и покинул часовню. В одном склонный к пессимизму темнокожий элантриец оказался прав — не стоило рассчитывать, что новички в городе всегда будут появляться так же часто, как вначале. Между Рийлом с компанией и вчерашним прибытием Лорена прошло пять дней, в течение которых городские ворота даже не колыхнулись. Им повезло, что они встретили Мареша и остальных за такой короткий промежуток.

— Господин Д-дух? — раздался запинающийся голос.

Раоден поднял голову. В дверях часовни ожидал приглашения незнакомец: тощий, согнутый и всем своим видом излучающий покорность. Трудно было судить о его возрасте, после шаода все выглядели гораздо старше. Тем не менее принц подозревал, что в данном случае первое впечатление его не обманет. Если бы на голове незнакомца еще росли волосы, они бы оказались седыми, а кожу и без вмешательства шаода покрывали морщины.

— Да? — откликнулся Раоден. — Чем могу помочь?

— Милорд… — начал старик.

— Не бойся, — ободрил принц.

— Ваша светлость, я услышал новости и пришел узнать, нельзя ли к вам присоединиться.

Раоден улыбнулся и, поднявшись, подошел к старику.

— Конечно. Какие новости ты услышал?

— Ну… — замялся престарелый Элантриcц. — На улицах говорят, что ваши люди не голодают. Что вы владеете секретом, как избавиться от боли. Я прожил в Элантрисе уже год, милорд, и изнемогаю от страданий. Вот и решил, что либо попытаю счастья с вами, либо пора искать канаву и присоединяться к хоедам.

Раоден кивнул и хлопнул старика по плечу. Он все еще ощущал нытье в сбитом пальце. Хотя принц начал привыкать к боли, забыть про нее не получалось. Спазмы в пустом желудке также давали о себе знать.

— Я рад твоему приходу. Как тебя зовут?

— Кахар, милорд.

— Ладно, Кахар, расскажи мне, чем ты занимался до шаода?

Глаза старика заволокло туманом, и он погрузился в воспоминания о лучших временах.

— Я был уборщиком, господин. Кажется, я мыл улицы.

— Чудесно! Я как раз ждал кого-то с твоими навыками. Мареш, ты тут?

— Да, господин, — отозвался из глубины часовни похожий на веретено ювелир. Через мгновение он просунул голову в дверь.

— Тебе случайно не удалось набрать воды от вчерашнего дождя?

— Разумеется, господин, — возмущенно ответил мастер.

— Хорошо. Покажи Кахару, где она.

— С удовольствием. — Мареш взмахом пригласил старика следовать за собой.

— Что мне делать с дождевой водой, милорд? — спросил Кахар.

— Хватит нам жить в грязи. Элантрис вполне можно очистить от слизи — я видел одно такое место. Не торопись и постарайся не утомляться, но твоя задача — до блеска отмыть часовню внутри и снаружи.

— Тогда вы поделитесь со мной секретом? — с надеждой спросил старик.

— Обязательно.

Кахар кивнул и покинул вслед за ювелиром комнату. Улыбка сползла с лица Раодена. Он обнаружил, что роль вожака в Элантрисе усложнялась необходимостью проявлять оптимизм, за что его постоянно дразнил Галладон. Даже новички находились на грани потери всякой надежды. Они считали себя проклятыми и боялись, что их душам суждено погибнуть, медленно разложиться вместе с городом. Раодену приходилось идти против годами устоявшихся понятий вкупе с болью и голодом.

Принц никогда не считал себя чрезмерно жизнерадостным человеком, но в Элантрисе обнаружил, что продолжает радоваться жизни назло нависшему над городом отчаянию. Чем тяжелее становилось, тем упорнее он отказывался жаловаться на неприятности. Однако насильственная жизнерадостность давалась ему нелегко. Он чувствовал, что остальные, даже Галладон, полагаются на него; из всех элантрийцев он один не мог позволить себе поддаться мучениям. Его непрерывно грыз голод, а боль от нескольких ранок ежеминутно разъедала решимость держаться.

Раоден не знал, сколько еще протянет. Он провел в Элантрисе всего полторы недели, а боль порой уже мешала собраться с мыслями. Сколько пройдет времени, пока он не сможет заставить себя двигаться? Или превратится в жалкое подобие человека, как дикари Шаора? Но вопрос, который беспокоил его сильнее остальных, — когда он сдастся, скольких людей унесет с собой?

Несмотря ни на что, Раодену приходилось нести свою ношу. Если он не примет ответственность на себя, ее на себя не примет никто. Вся его команда падет жертвой либо надвигающихся мучений, либо уличных громил. Элантрис нуждался в вожаке, даже если ему придется выжечь свою душу дотла.

— Господин Дух! — позвал отчаянный голос.

Раоден повернулся к вбежавшему в часовню Саолину.

Крючконосый наемник смастерил из прелой палки и острого каменного обломка копье и принял на себя обязанность обходить дозором квартал вокруг церкви. Сейчас его лицо излучало тревогу.

— Что случилось? — с беспокойством спросил принц. Саолин был опытным воином и не стал бы поднимать панику по пустякам.

— К нам движется вооруженный отряд, господин. Я насчитал двенадцать человек, и у них стальное оружие.

— Сталь? В Элантрисе? Я даже не знал, что ее здесь можно найти.

— Они быстро приближаются, милорд. Они почти у церкви, что будем делать?

— Они уже здесь, — сказал Раоден, как раз когда вооруженная группа протиснулась в двери часовни.

Солдат оказался прав: многие стискивали в руках стальные мечи, хотя их лезвия покрывала ржа и царапины. Пришедшие производили враждебное впечатление, а во главе их стояла женщина, которую он узнал.

— Карата, — произнес принц.

Лорен должен был достаться ей, но Раоден утащил его из-под носа. По всей видимости, она пришла заявить претензии; рано или поздно это должно было случиться.

Принц обменялся взглядами с Саолином, который медленно продвигался вперед, сгорая от желания опробовать копье в деле.

— Оставайся на месте, — приказал Раоден.

Карата оказалась совершенно лысой и, судя по морщинистой коже, пробыла в Элантрисе довольно долго. Но она сохранила гордое выражение лица и ясные глаза — глаза человека, которого еще не сломила боль. На женщине была темная одежда из рваной кожи, по элантрийским понятиям неплохо сшитая.

Карата обвела взглядом часовню, изучила новый потолок и членов команды Раодена, которые толпились за окном, беспокойно заглядывая внутрь. Мареш с Кахаром замерли у дальней стены. Наконец она повернулась к Раодену.

Повисло напряженное молчание. Его нарушила Карата, обратившись к одному из своих людей:

— Здание развалите, а их вышвырните на улицу и поломайте им кости.

Она развернулась и направилась к выходу.

— Я могу рассказать тебе, как попасть во дворец Йадона, — тихо произнес Раоден.

Карата замерла на месте.

— Ты ведь к этому стремишься, не так ли? Элантрийская гвардия уже ловила тебя в Каи. В следующий раз они не станут церемониться — непослушных элантрийцев сжигают на костре. Если ты действительно хочешь попасть во дворец, я могу провести тебя.

— Нам не выбраться из города. — Карата наградила его недоверчивым взглядом. — Недавно охрану удвоили, в честь свадьбы принца. Мне не удается выбраться за ворота уже месяц.

— Я помогу тебе выйти из города, — пообещал Раоден.

Карата подозрительно сощурила глаза. Она не поднимала вопроса о плате за услугу: оба знали, что Раоден попросит оставить его в покое.

— Ты готов на отчаянные меры, — заключила она.

— Не спорю. Но я также не упущу своего шанса.

Женщина-главарь нетерпеливо кивнула.

— Я вернусь на закате. Ты выполнишь обещание, или мои люди переломают всем кости и выкинут догнивать в канаве.

— Согласен.

— Сюл, я не думаю…

— Что это хорошая идея, — закончил с улыбкой Раоден. — Я знаю.

— Элантрис — большой город. Мы можем спрятаться так, что даже Карата нас не отыщет. Она не решится рассеять силы на наши поиски, иначе Шаор и Аанден воспользуются случаем. Коло?

— Да, но что дальше? — Принц проверил на прочность веревку из тряпок, сплетенную Марешем. — Нас не разыщет не только Карата, но и никто другой. Люди наконец узнали, где мы обитаем. Если мы сбежим, команде уже не разрастись.

Галладон смотрел на него со страдальческим видом.

— Сюл, зачем нам разрастаться? Неужели ты действительно хочешь создать свою банду? Трех главарей вполне достаточно.

Раоден остановился и сочувственно оглядел дьюла.

— Ты вправду думаешь, что я набираю банду?

— Не знаю, сюл.

— Я не стремлюсь к власти. Меня тревожит жизнь. Не просто выживание, а жизнь, Галладон. Элантрийцы мертвы, потому что сдались судьбе, а не потому, что их сердца перестали биться. Я предлагаю им перемены.

— Сюл, ты берешься за невыполнимое дело.

— Провести Карату во дворец тоже может показаться невыполнимой задачей. — Раоден намотал веревку на руку. — Увидимся по возвращении, дружище.

— Что это? — подозрительно спросила Карата.

— Городской колодец. — Принц заглянул за край. Колодец уходил на солидную глубину, но в темноте внизу слышался плеск воды.

— Ты предлагаешь проплыть через него?

— Нет. — Раоден привязал веревку к вбитой в стенку шахты ржавой скобе. — Нас вынесет течением; будет похоже скорее на лежание на волнах, чем на плавание.

— Ты чокнутый. Речка течет под землей, мы утонем!

— Мы не можем утонуть. Как любит повторять мой друг Галладон: «Мы и так мертвы. Коло?»

Женщина-главарь по-прежнему смотрела на него с недоверием.

— Река Аредель протекает под Элантрисом, а потом бежит к Каи, — пояснил Раоден. — Она проходит через весь город, в том числе рядом со дворцом. Нам остается лишь отдаться течению, и оно вынесет нас на место. Я уже попробовал задерживать дыхание: продержался целый час и ничего не почувствовал. Поскольку кровообращения у нас нет, воздух нужен исключительно для разговоров.

— Если мы погибнем, то погибнем оба, — предостерегла Карата.

Принц передернул плечами.

— В любом случае через несколько месяцев нас доведет до ручки голод.

На губах женщины заиграла легкая улыбка.

— Ладно, Дух. Ты первый.

— С радостью, — ответил Раоден, не разделяя ее веселья. Все же это его идея.

Принц перекинул ноги через край колодца и начал спускаться. Веревка закончилась, не достав до воды, так что, вдохнув полной грудью, он разжал руки.

Раоден с плеском плюхнулся в ледяную воду. Течение грозило унести его прочь, но он ухватился за камень и ждал Карату. Вскоре из темноты наверху послышался ее голос:

— Дух?

— Я здесь. До воды примерно десять футов; тебе придется прыгать.

— А потом?

— Потом река уходит под землю: я и сейчас ощущаю, как она пытается засосать меня. Остается надеяться, что туннель достаточно широк на всем протяжении, либо мы проведем остаток дней в качестве пробок.

— Ты мог упомянуть о пробках прежде, чем я спущусь, — нервно отозвалась Карата.

Тем не менее вскоре прозвучал всплеск, за ним последовали вскрик ужаса и захлебывающийся звук, и что-то крупное пронеслось мимо Раодена по течению.

Наскоро помолившись милостивому Доми, принц отпустил камень, и река утащила его под землю.

Раодену все же пришлось плыть. Фокус заключался в том, чтобы удерживаться точно на середине реки и не ударяться о каменные стены туннеля. Он изо всех сил старался избегать столкновений; к счастью, камни оказались обкатанными, так что оставляли синяки, а не порезы.

Казалось, в темном подземном мире прошла вечность. Принца несло вперед в беспросветном безмолвии и одиночестве. Ему вдруг подумалось, что так может выглядеть смерть — бесконечное, лишенное света пространство, а в нем бесцельно парит душа.

Течение изменилось, теперь оно потихоньку вытягивало его наверх. Он поднял руки, чтобы не удариться о потолок, но не нашел преграды. Почти сразу же его голова вынырнула на поверхность, и мокрое лицо стало мерзнуть под ветром. Принц заморгал, пытаясь разглядеть окружающее в свете звезд и редких фонарей.

Раоден безвольно качался на волнах. Выйдя на поверхность, река расширялась, и течение существенно замедлилось. Он увидел, как к нему подплывает темная фигура, и попытался заговорить, но легкие наполняла вода, и принца скрутил приступ кашля.

Ладонь зажала ему рот, заставив захлебнуться кашлем, и голос Караты прошипел:

— Тихо, идиот!

Раоден кивнул, пытаясь справиться с сотрясающим его тело приступом. Видимо, во время путешествия по реке ему следовало поменьше размышлять о философских вопросах и держать рот закрытым.

Карата убрала руку, но не отпустила плеча, удерживаясь рядом, пока они медленно дрейфовали по Каи. Лавки уже закрылись на ночь, и порой по улицам проходил патруль. В полной тишине они достигли северной окраины, где стоял похожий на крепость королевский дворец. Рядом с ним, все еще не обменявшись ни словом, они вылезли на берег.

Дворец возвышался темной, суровой громадиной — наглядное проявление единственного опасения Йадона. Отец Раодена нечасто предавался тревогам; скорее, он нередко ломился напролом там, где следовало держать ухо востро. Эта черта принесла успех купцу, особенно в сделках с фьерденцами, но оказалась губительной для короля.

Йадон боялся ночи. Ему казалось, что после заката в его покои проберется убийца и прикончит его во сне. Раоден прекрасно помнил, как отец бормотал об этом каждый раз, отходя ко сну. Заботы, пришедшие с получением короны, только усугубили его опасения, и Йадон расставил повсюду охрану и разместил жилые помещения для солдат поблизости от королевской опочивальни.

— Ладно, — прошептала Карата. Она наблюдала, как передвигаются по стене часовые. — Ты вывел нас из Элантриса. Теперь приведи нас во дворец.

Раоден кивнул, пытаясь как можно тише избавиться от воды в легких, для чего ему пришлось вызвать рвоту.

— Постарайся кашлять поменьше, — посоветовала Карата. — Обдерешь горло и натрудишь грудь, и придется провести остаток вечности с простудой.

Принц застонал и с усилием поднялся на ноги.

— Нам нужно попасть в восточное крыло, — просипел он.

Карата кивнула. Она шла тихо и быстро (гораздо лучше, чем получалось у Раодена), как человек, привычный к опасности. Несколько раз она вскидывала руку и замирала, успевая предупредить принца перед появлением из темноты часовых. Благодаря ей они добрались до восточного крыла без происшествий.

— Что теперь? — тихо спросила она.

Раоден задумался. На него напали сомнения: для чего Карате доступ во дворец? Из того, что он о ней слышал, она не казалась помешанной на возмездии: жестокая, но не мстительная. Но что, если он ошибается? Что, если она желает крови Йадона?

«Я не дам ей убить отца, — решил принц. — Неважно, иасколько он плох как король, я не допущу его смерти».

— Сперва ответь мне на один вопрос.

— Сейчас? — раздраженно поинтересовалась Карата.

Раоден кивнул.

— Я хочу знать, что тебе нужно во дворце? Женщина нахмурилась.

— Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия.

— А ты не в том, чтобы отказаться им следовать. Стоит мне поднять тревогу, и нас обоих схватят.

Карата замолчала, очевидно, решая, стоит ли принимать его угрозу всерьез.

— Послушай, — продолжал Раоден. — Скажи мне только одну вещь: ты намереваешься причинить вред королю?

Карата встретила его вопросительный взгляд и покачала головой.

— У меня счеты не с ним.

«Верить ей или нет? И есть ли у меня выбор?»

Принц раздвинул примостившийся у стены кустарник и всем весом надавил на один из камней. Тот с тихим скрипом утонул в стене, и квадрат земли перед ними ушел вниз. Карата приподняла брови.

— Тайный ход? Как оригинально.

— Йадон боится быть убитым во сне. — Раоден нырнул в узкую лазейку у стены. — Он приказал прорыть этот туннель как последнее средство к спасению, если на дворец нападут.

Карата фыркнула и последовала за ним.

— Я думала, подземные ходы существуют только в детских сказках.

— Король любит сказки.

Через несколько футов туннель расширился, и Раоден нашарил у стены фонарь, кремень и огниво. Он закрыл заслонку фонаря почти до упора, оставив только тонкий лучик света, и оглядел узкий пыльный проход.

— Ты отлично знаешь дворец, — заметила его спутница.

Принц промолчал, поскольку не мог придумать ответ, который не выдал бы его с головой. Отец показал ему ход, когда он был еще подростком, и Раоден с друзьями тут же влюбились в него. Не обращая внимания на предостережения о том, что туннель предназначается только для особых случаев, он с Люкелом часами играли внутри.

Теперь проход казался ниже и теснее. Они с Каратой едва могли разойтись в нем.

— Пошли. — Принц поднял фонарь и начал боком пробираться вперед. Поход до королевских покоев занял меньше времени, чем ему помнилось. Ход устойчиво поднимался до второго этажа и выводил к спальне Йадона.

— Мы пришли, — прошептал принц. — Король скорее всего уже спит, а, несмотря на свои страхи, спит он крепко.

Он приоткрыл скрытую гобеленом дверь. В темной комнате виднелись очертания массивной кровати, а льющийся в незадернутое окно звездный свет позволял разглядеть лежащего в ней Йадона.

Раоден напрягся, не спуская с Караты глаз. Но женщина оставалась верна данному слову: не глядя на короля, она прошла через спальню к дверям в коридор. Принц облегченно вздохнул и последовал за ней, стараясь не шуметь.

Темный коридор соединял покои Йадона с комнатами охраны. Поворот направо вел к казармам, поворот налево — к караулке, а потом выходил к основным помещениям дворца. Карата повернула направо, неслышно шагая в сторону солдатского крыла.

Раоден следовал за ней, и его начинало охватывать беспокойство. Она решила оставить короля в живых, но сейчас направлялась в самую опасную часть дворца. Малейший подозрительный звук разбудит дюжины гвардейцев.

К счастью, чтобы продвигаться по каменному коридору, особого умения не требовалось. Карата неслышно открывала все встреченные по пути двери, оставляя проход для Раодена, так что тому даже не пришлось прикасаться к ним.

Темный коридор пересекал другой, по бокам которого тянулось множество дверей: жилища младших офицеров, а также семейных солдат. Карата подошла к одной из них и решительно открыла. Внутри оказалась небольшая комната, выделяемая для семьи; звездный свет падал на кровать у одной стены и шкаф у другой.

Раоден тревожно переминался с ноги на ногу, недоумевая, зачем Карата затеяла это путешествие. Чтобы украсть у спящего гвардейца оружие? Если так, это безумный поступок. С другой стороны, желание тайком пробраться во дворец страдающего манией преследования короля вряд ли можно считать признаком душевного здоровья.

Карата вошла в комнату, и тут принц понял, что она не собирается воровать оружие — солдата в комнате не было. Кровать стояла пустая, хотя простыни оказались примятыми, в ней недавно спали. Элантрийка остановилась у матраса на полу, не замеченного ранее Раоденом. Там лежала крохотная фигурка спящего малыша, принц не мог разглядеть лица и понять, мальчик это или девочка. Женщина молча склонилась над ребенком.

Через долгое время она наконец поднялась с колен, махнула принцу и тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Раоден вопросительно приподнял брови, и Карата кивнула ему. Она выполнила то, за чем пришла; настала пора выбираться.

Они решили уходить тем же путем, как попали во дворец. Раоден шел первым, а Карата следовала за ним, закрывая за собой распахнутые ранее двери. Принца переполняло чувство облегчения от мысли, что худшее осталось позади, по крайней мере до тех пор, пока он не проскользнул в дверь коридора, ведущего к королевской опочивальне.

С другой стороны стоял гвардеец охраны, как раз потянувшийся к дверной ручке. Увидев незваных гостей, он на секунду замер в удивлении.

Карата метнулась вперед и стремительно обхватила гвардейца одной рукой за шею, зажав ему рот, а другой ухватила за запястье, не давая дотянуться до ножен. Но после Элантриса ей было трудно справиться с более рослым мужчиной, и он тут же разорвал хватку, легко избежав подножки.

— Остановитесь! — рявкнул вполголоса Раоден и вскинул перед собой ладонь.

Оба раздраженно оглянулись на принца, но прекратили борьбу, как только увидели, что он делает.

Он вычерчивал пальцем затейливый узор, который оставался висеть в воздухе мерцающей нитью — эйон Шео, символ смерти.

— Стоит тебе шевельнуться, и ты умрешь, — негромко, но с угрозой произнес принц.

Глаза гвардейца в ужасе распахнулись. Эйон повис на уровне его груди, от его резкого света по стенам заиграли зловещие тени. Символ вспыхнул напоследок и исчез. Но солдат успел разглядеть изуродованное шаодом лицо принца.

— Ты знаешь, кто мы.

— Доми милостивый… — прошептал солдат.

— Эйон останется еще на час, — солгал Раоден. — Он будет висеть здесь, невидимый, и если ты хоть пальцем пошевелишь, он тебя уничтожит. Ясно?

Гвардеец старался не моргать, по его искаженному ужасом лицу стекал пот.

Принц снял с него ремень с ножнами и надел на себя.

— Пошли, — бросил он Карате.

Женщина скорчилась у стены, куда ее оттолкнул гвардеец, и не сводила с Раодена непроницаемого взгляда.

— Пойдем же, — настойчиво повторил он.

Карата наконец кивнула, потянула на себя дверь спальни Йадона, и они исчезли тем же путем, что пришли.

— Он меня не узнал, — удивленно и в то же время с горечью произнесла Карата. Казалось, она разговаривает с собой.

— Кто?

Они спрятались под входным козырьком одной из лавок в центре Каи, отдыхая перед последним рывком до Элантриса.

— Гвардеец. В прошлой жизни он был моим мужем.

— Мужем?!

Карата кивнула.

— Мы прожили вместе двенадцать лет, а он меня забыл.

Раоден прокрутил в голове недавние события.

— Значит, в той комнате…

— Моя дочь. Не думаю, что ей рассказали, что со мной случилось. Я хотела, чтобы она знала правду.

— Ты оставила записку?

— Записку и маленький подарок, — грустно ответила элантрийка, хотя ее глаза оставались сухими. — Мое ожерелье. Я сумела пронести его мимо жрецов год назад. Я всегда хотела оставить его ей. Они забрали меня так быстро, я даже не успела попрощаться…

— Я знаю. — Раоден обнял ее за плечи. — Я знаю.

— Шаод разлучает нас с любимыми людьми. Он забирает все и оставляет нас с пустыми руками. — Ее голос дрожал от ярости.

— По воле Доми.

— Как ты можешь произносить его имя, после того что он сотворил с нами?!

— Не знаю, — признался принц. — Я только знаю, что нам нельзя сдаваться. И сегодня ты сумела повидать свою дочь.

— Да. Я благодарна тебе. Ты оказал мне огромную услугу, принц.

Раоден замер на месте.

— Я знаю тебя. Мы с мужем много лет прожили во дворце, охраняя твоего отца и его семью. Я помню тебя с детства, принц Раоден.

— Ты сразу догадалась?

— Не сразу, но достаточно быстро. Поначалу я не могла решить, ненавидеть тебя или радоваться, что справедливость восторжествовала.

— И к какому ты пришла выводу?

— Неважно. — Карата по привычке вытерла сухие глаза. — Ты выполнил свою часть договора. Мои люди оставят тебя в покое.

— Этого мало. — Принц поднялся на ноги.

— Ты потребуешь награды помимо нашей сделки?

— Я ничего не требую, Карата. — Он подал ей руку, помогая встать. — Но ты знаешь, кто я, так что можешь догадаться, каковы мои цели.

— Ты похож на Аандена. Собираешься править Элантрисом, как твой отец правит этой проклятой страной.

— Почему-то сегодня все пытаются осудить меня на скорую руку, — с кривой улыбкой произнес Раоден. — Нет, я вовсе не собираюсь править Элантрисом. Но я хочу помочь ему. Перед нами город, полный изнывающих от жалости к себе людей, которых приучили глядеть на себя глазами остального мира. Элантрис может измениться к лучшему.

— Как ты собираешься изменить наше существование? Пока нам приходится голодать, элантрийцы будут драться и уничтожать друг друга из-за крошек!

— Значит, наша задача — утолить город.

Карата фыркнула.

Раоден залез в карман и достал небольшой полотняный мешочек. Он был пуст, но принц держал его при себе в качестве напоминания о поставленной цели.

— Узнаешь, что это?

Глаза Караты вспыхнули голодным огнем.

— В нем была еда!

— Какая?

— Зерна, традиционная часть приношений свежеиспеченного элантрийца.

— Не просто зерна. — Раоден значительно поднял палец. — А семена. Церемония требует, чтобы они были свежими.

— Семена? — прошептала элантрийка.

— Я отбирал их из подношений новичков. Остальное меня не интересует — только зерна. Мы сможем посадить их, Карата! Элантрийцев не так много; нетрудно будет накормить всех. У нас полно свободного времени, чтобы разбить пару огородов.

Карата разглядывала его во все глаза.

— Никому даже в голову это не приходило, — поражение выговорила она.

— Я так и думал. Люди в Элантрисе слишком заняты сегодняшними бедами и не задумываются о будущем. Я собираюсь изменить их подход.

Женщина переводила взгляд с мешочка на его лицо и обратно.

— Поразительно, — прошептала она.

— Пошли. — Раоден засунул мешок обратно и прикрыл пояс с мечом лохмотьями. — Мы почти у ворот.

— И как мы собираемся попасть внутрь?

— Смотри и не вмешивайся.

По дороге к воротам Карата остановилась у погруженного в темноту дома.

— Что такое? — спросил принц.

Она указала на окно: за стеклом лежал ломоть хлеба. В ту же секунду Раодена скрутил голод. Он прекрасно понимал свою спутницу; даже во дворце он постоянно высматривал, не удастся ли ухватить кусочек съестного.

— Мы не можем рисковать, — с усилием выдавил он.

Карата вздохнула.

— Я знаю. Просто… мы так близко.

— Все лавки закрыты, дома заперты. Нам нигде не найти еды.

Женщина кивнула и зашагала дальше, двигаясь как во сне. Вскоре они завернули за угол и оказались у широких элантрийских ворот. Рядом стояло приземистое здание, из окон которого лился свет. Внутри прохлаждалось несколько солдат охраны, их желто-коричневая форма казалась ярче при свете ламп.

Раоден приблизился к зданию и постучал в окно.

— Извините, — вежливо обратился он. — Не окажите ли вы нам любезность, открыв ворота?

Игравшие в карты солдаты вскочили, раскидывая стулья, крича и ругаясь, стоило им разглядеть помеченные шаодом лица.

— И побыстрее, — непринужденно добавил принц. — Мне надоело ждать.

— Что вы делаете снаружи? — требовательно спросил офицер.

Гвардейцы высыпали из здания и окружили пришельцев, нацелив копья им в грудь.

— Пытаемся попасть внутрь.

Один из солдат отвел копье для удара.

— Не стоит, — остановил его Раоден. — А то придется объяснять, каким образом вы ухитрились убить элантрийца по эту сторону стены. Ваша работа — держать нас внутри; случится большой конфуз, если горожане узнают, что мы сбежали у вас из-под носа.

— И как вам удалось сбежать? — спросил офицер.

— Расскажу позже. А сейчас вам лучше впустить нас в город, прежде чем проснется окрестный квартал и начнется паника. Да, и не подходите слишком близко, ведь шаод очень заразен.

При последних словах солдаты попятились. Присматривать за Элантрисом — одно дело, но оказаться лицом к лицу с говорящим трупом — совсем другое. Растерянный офицер приказал открыть ворота.

— Спасибо тебе, добрый человек, — с улыбкой поблагодарил Раоден. — Вы прекрасно справляетесь со своей работой. Посмотрим, не удастся ли добиться для вас повышения жалованья.

Принц подал Карате руку и величественной походкой прошел в ворота, кивнув гвардейцам как личным дворецким.

Как только ворота захлопнулись за ними, Карата перестала сдерживать рвущееся наружу хихиканье:

— Послушав тебя, можно подумать, что нам не терпится попасть внутрь. Как будто жить здесь — наша привилегия.

— Именно это и следует себе внушить. Если нас заперли в Элантрисе, будем вести себя так, как будто это прекраснейшее место в мире.

Карата улыбнулась.

— Ты очень ершистый, принц. Мне нравится.

— Благородное происхождение заключается не только в крови, но и в поведении. Будем считать, что жизнь здесь — сплошное блаженство; может, тогда удастся забыть, какие мы все жалкие обломки. А теперь я хочу обратиться к тебе с просьбой.

Карата ответила вопросительным взглядом.

— Не говори никому, кто я. Я хочу завоевать верность, основанную на уважении, а не на титуле.

— Договорились.

— И во-вторых, никому не открывай путь в Каи по реке.

— Почему?

— Слишком опасно. Я знаю отца: если охрана станет часто находить элантрийцев за воротами, он уничтожит город. Наш единственный выход — обеспечивать себя самостоятельно. Не следут рисковать, выбираясь в город за едой.

Карата обдумала его слова и согласно кивнула. Помолчав немного, она произнесла:

— Принц Раоден, я хочу тебе кое-что показать.

Дети выглядели счастливыми. Хотя большинство спали, некоторые еще не ложились, и они смеялись и играли друг с другом. Все были лысы и покрыты характерными для шаода пятнами. Но настроения им это не портило.

— Так вот куда они пропадают! — оживленно воскликнул принц.

Карата повела его глубже в комнату, запрятанную в недрах элантрийского дворца. Когда-то в здании жили правители величайшего города, теперь здесь разместилась детская.

Несколько присмаривавших за детьми мужчин подозрительно рассматривали Раодена. Не обращая на них внимания, Карата повернулась к принцу.

— Попав в Элантрис, я увидела прячущихся по закоулкам детей, перепуганных и голодных, и мне вспомнилась моя маленькая Опаис. Я начала помогать им, и мое сердце оттаяло; я выискивала их, дарила им немного любви, и они так и льнули ко мне. У всех людей, которые живут во дворце, за стеной остался маленький ребенок.

Карата на мгновение замолкла, погладила по голове элантрийского малыша.

— Дети объединяют нас, не дают склониться перед болью. Мы собираем для них еду. Почему-то голод переносится легче, когда знаешь, что отказываешься от еды ради малышей.

— Я даже не думал… — шепотом начал принц, наблюдая, как две девочки играют в ладушки.

— Что они могут быть счастливы? — закончила Карата. Она махнула Раодену и направилась к выходу, подальше от детских ушей. — Мы тоже не понимаем, принц. Но они переносят голод легче нас.

— Ум ребенка — поразительно гибкая вещь.

— Они так же легко переносят несильную боль — ушибы, синяки и тому подобное. Но все равно со временем не выдерживают, как и все остальные. Только что ребенок весело играл, но стоит ему лишний раз упасть или порезаться, и его разум ломается. У нас есть другая комната, подальше от этих малышей. Там живут десятки детей, которые целыми днями плачут.

Раоден задумчиво кивнул.

— Зачем ты их мне показала?

— Я хочу присоединиться к твоей команде. Когда-то я служила твоему отцу, несмотря на плохое мнение о нем. Теперь я хочу послужить сыну, который завоевал мое уважение. Ты примешь нас?

— Это честь для меня.

Она кивнула и со вздохом повернулась к детям.

— Во мне осталось немного жизни, лорд Раоден, — прошептала Карата. — Меня тревожит, что будет с детьми, когда меня не станет. Твоя сумасшедшая мечта об Элантрисе, где мы растим пищу и не обращаем внимания на боль… Я хочу увидеть, как ты попытаешься воплотить ее. Я не думаю, что замысел осуществим, но надеюсь, что попутно ты сделаешь нас счастливее.

— Спасибо. — Принц осознал, что только что принял на свои плечи огромное бремя.

Карата прожила под его весом целый год, и он видел по глазам, как она устала. Теперь она сможет отдохнуть, когда придет ее час, ноша перейдет к нему.

— Тебе спасибо, — откликнулась элантрийка, не отводя глаз от детей.

— Скажи мне, — после некоторых раздумий спросил Раоден, — ты действительно приказала бы своим людям переломать нам кости?

— А ты, принц? Что бы ты сделал, попытайся я убить короля?

— Понимаю. Лучше оставить оба вопроса без ответов.

Карата кивнула, в ее усталом взгляде светилась спокойная мудрость.

Раоден узнал высокую фигуру, опирающуюся на стену часовни, и невольно расплылся в улыбке. Крохотное пламя фонаря высвечивало встревоженное лицо Галладона.

— Путеводный свет, дружище? — из темноты спросил принц.

— Сюл! — закричал Галладон. — Во имя Долокена, ты живой?

— Конечно нет, — рассмеялся Раоден и хлопнул друга по плечу. — Если верить твоим словам, мы все мертвы.

Дьюл усмехнулся.

— Где Карата?

— Я проводил ее до дому, как и полагается джентльмену.

Их голоса разбудили обитателей церкви.

— Господин Дух вернулся! — радостно воскликнул Саолин.

— Я принес тебе подарок. — Принц вытащил из-под лохмотьев меч в ножнах и перекинул его служаке. — У тебя получилось изумительное копье, учитывая, из чего оно сделано. Но сдается мне, если дойдет до драки, лучше тебе обзавестись кое-чем покрепче.

Саолин потянул из ножен лезвие. Меч, снаружи ничем не примечательный, среди руин Элантриса поражал своей красотой.

— Ни пятнышка ржавчины, — благоговейно вымолвил солдат. — И клеймо личной гвардии короля!

— Значит, король мертв? — спросил жадный до новостей Мареш.

— Ничего подобного. Наш поход оказался делом личного характера, и убийство в него не входило. Хотя хозяин меча скорее всего очень зол.

— Еще бы, — фыркнул Галладон. — Нам больше не стоит бояться Караты?

— Нет, — улыбнулся принц. — Наоборот, ее шайка собирается примкнуть к нам.

Команда разразилась удивленными возгласами, и Рао-дену пришлось переждать, пока они утихнут.

— Завтра мы навестим элантрийский дворец. Во владениях Караты находится нечто, что следует увидеть всем элантрийцам.

— Что именно, сюл?

— Доказательство, что голод можно победить.