Щербаков ВладимирСтарая Москва

Владимир Щербаков

Старая Москва

Они прошли на площадь и остановились возле Мавзолея. У входа застыл Красноармеец в старом шлеме, с винтовкой в крепко сжатой руке. Мягкие хлопья снега падали на его шинель, на большие ботинки, зашнурованные тесемками.

- Совсем как живой, - тихо сказал Вольд.

Они подошли ближе. Вверху горели красные звезды. Заснеженные елки прижимались к побелевшим стенам. Где-то далеко рокотали пневматические поезда и машины, вспыхивали и гасли огни, шумели люди - на тысячах проспектов Новой Москвы. Здесь же было тихо. Только снег шуршал в синем вечернем воздухе.

- Шусс был хорошим архитектором. Здесь чувствуется прошедшее столетие. - Морера говорил по-русски почти без акцента. Он был в Москве проездом в Астроград. Завтра они улетали.

- Не Шусс, а Щусев, - поправил Вольд, любивший точность.

- Этот мавзолей так прост и строг, - сказал Морера.

- Да. Вся Старая Москва оставлена, как вечный памятник... Когда-то по ее просторным улицам и площадям сновали машины и ходили люди, теперь же эти улицы не вместили бы и сотой части москвичей.

- В Риме тоже есть Колизей.

- Это совсем не то... не так.

Было уже поздно. Шпили, каменные стены, дальние дома, шатры Никольской и Спасской башен словно растворились в морозном воздухе. Только у горизонта, за темными домами светилось зарево - огни Новой Москвы.

Они вошли в Мавзолей, шагнули в другое тысячелетие. Они остановились перед человеком с усталым лицом и запавшими глазами. Казалось, он спал после смертельно большой работы. Мягкие волны освещали его лицо, костюм с пуговицами грубой работы, стекла саркофага.

Вольд поднял глаза. Матовые стены как будто раздвинулись, и он так ясно, так отчетливо увидел людей - солдат в обмотках и рваных шинелях, рабочих, женщин и мужчин. Худые, потемневшие лица. Вот он, Ленин, среди них - живой, улыбающийся, он разговаривает, шутит, смеется, потом не минуту остается один и, отложив перо, поднимает голову...

- Нам пора, - сказал Вольд.

У входа в Мавзолей все так же неподвижно стоял Красноармеец.

- Он охраняет его, - сказал Морера.

- Говорят, Красноармеец появился здесь ночью. По крайней мере поэт утверждает, что так и было: "Красноармеец пришел из Прошлого, чтобы навсегда остаться здесь".

Они медленно отошли от Мавзолея. Начиналась легкая метель. Ботинки Красноармейца занесло снегом.

Сквозь снежную завесу они долго различали его фигуру на фоне старых каменных плит.