Семпер ЙоханнесО смысле жизни

Йоханнес СЕМПЕР (Semper)

О СМЫСЛЕ ЖИЗНИ

Эссе

Семпер Йоханнес [10(22).3.1892, волость Тухалаане, ныне Вильяндиского района, - 21.2.1970, Таллин], эстонский советский писатель, народный писатель Эстонской ССР (1964). Член КПСС с 1940. В 1928 окончил Тартуский университет, в 1928-40 преподавал в нём. В 1930-40 редактор журнала "Лооминг". В 1940 министр просвещения. Печатался с 1910. Автор сборников стихов "Пьеро" (1917), "Пять чувств" (1926), "Колесо ветров" (1936), "Не могу молчать" (1943, премия Советской Эстонии, 1947), "Как бы смог ты жить?" (1958), "Страницы, как листья в ветер" (1972, посмертно) и др. В поэзии С. год от года углублённее и шире звучала гражданская и философская тематика. В романах "Ревность" (1934) и "Камень на камень" (1939, рус. пер. 1966) С. показал себя мастером психологического реализма. В романе "Красные гвоздики" (1955, рус. пер. 1956) отображено расслоение интеллигенции на пороге революционных событий 1939-40. Автор пьес (сборник "Пьесы", 1961), книга воспоминаний "Путешествие в прошлое" (1969), государственного гимна Эстонской ССР (премия Советской Эстонии, 1947), книг эссе. Переводил сочинения Данте, Дж. Боккаччо, Э. Верхарна, А. Блока, П. Неруды и др. Председатель правления СП Эстонской ССР (1946-50). Награжден орденом Ленина, 2 др. орденами, а также медалями.

Соч.: Teosed. t. 1-8, Tallinn. 1962-71; в рус. пер. - Стихотворения. [Вступ. ст. Р. Парве], М., 1962.

Лит.: Очерк истории эстонской советской литературы, М., 1971; Siirak Е., Johannes Semper, Tallinn, 1969.

Р. Парве.

(Из проекта "Рубрикон")

Не раз и раньше бывало так, что по дороге из дому к центру города где-то около почтамта ко мне подходил незнакомый мужчина, говоря, что он, мол, меня знает и просит извинить за беспокойство. После вступительных комплиментов речь его обычно переходила в знакомое русло: для возвращения-де из Таллина ему чуть-чуть недостает на автобусный билет, или же он предлагал заглянуть на минутку в "Арарат" - это ведь рядом, там можно согреться.

Но в последний раз у мореходного училища прямо на моем пути возник прилично одетый мужчина средних лет, без запахов спиртного, извинился, сказал, что знает меня и очень рассчитывает на мой совет в одном деле. Отчего же нет, помогу с удовольствием, если сумею. Вы, говорит, много скитались по свету, много видели, думали и писали, может, вы сумеете дать ответ на вопрос, что так долго мучает меня - я ведь многие годы вынужден был жить один и всё это время бился над ним. Спрашиваю, он что, был там, на востоке? Да, и два года на родине тоже, в лесу, в бункере. Там много читал, единственными товарищами и были книги да мысли. Скажите, пожалуйста, в чем смысл жизни? Может, вы знаете?

Я ожидал чего угодно, но только не этого. Вопрос пришел оттуда, откуда его никак нельзя было предполагать. У меня просили чего-то более весомого, чем деньги на выпивку. Это лишило меня дара речи. Мысль заработала в совсем неожиданном направлении. Я стоял, словно школьник перед экзаменатором. Был у меня и готовый ответ - составленный в пору юности, когда я сам бился над этой проблемой. Он гласил, что такой вопрос абсурден, неверно поставлен, ибо жизнь шире, больше, чтобы ее можно было свести только к ее смыслу. Мысль, вообще человеческий разум - это лишь один из продуктов жизненного развития, разве может выброшенный морем на берег камушек сказать, что такое море? Ответ явно не удовлетворил моего собеседника, да и меня самого тоже. Он в своем бункере много читал Толстого и запомнил его мысль, что смысл жизни заключается в любви. Разумеется, не в любви между мужчиной и женщиной, а в любви вообще, в любви к человеку. Жизнь настолько беспредельна, ответил я, настолько многогранна, что каждый может отыскать в ней тот смысл, который он хочет ей придать, целиком же ее не охватывает ни один смысл, она вмещает в себя все возможные и даже невозможные смыслы. Объективного смысла жизни нам не постичь никогда, даже если он и существует.

Проблема, которая после школьной поры отодвинулась на задний план, снова стала неотвязно донимать меня. Я знал, что не найду удовлетворительного ответа, ибо, с точки зрения здравого рассудка, она поставлена неправильно, неточно сформулирована. Жизнь? Но какая жизнь? Человеческая? Всей живой природы? Или вообще бытие, существование? Смысл? Здесь, очевидно, речь идет не просто о мысли*, с помощью которой человек познает мир и выносит суждения, а о том смысле, который заключен в самой вещи, который на немецком называется "Sinn" и на русском "смысл" и для точной передачи которого в эстонском языке нет соответствующего слова (идея вещи, ее значение, рациональная основа, логическая суть, цель, назначение).

* В эстонском языке слово "mote" (со значком ~ над "о") имеет два значения: "мысль" и "смысл". (Примечание переводчика).

В своем гео-и эгоцентрическом ослеплении мы связываем Вселенную прежде всего с человеком, забывая, что человек - это лишь один из видов животного мира, который выделился из него и обрел собственный облик примерно двадцать миллионов лет назад. Но ведь и до этого существовала живая и неживая природа! Неужели для того, чтобы только ждать, когда наконец вылупится венец природы - человек? Но что будет, когда этот род человеческий однажды пресечется, - не важно, преждевременно ли, совершив самоубийство (термоядерный взрыв), или несколько позже, с наступлением естественной смерти нашей планеты (она же не вечна)? Какой смысл, назначение, высшую цель будет тогда иметь его существование в течение тех миллиардов лет, пока он обитал на Земле? Увы, объективного смысла жизни мы никогда не узнаем, если он вообще имеется, мы должны удовлетворяться тем смыслом, который смертный человек ей иногда приписывает. Состоит ли этот смысл в любви к ближнему, как полагал Толстой? Нет, это может быть целью, которая выдвигалась в разгар борьбы, взаимного уничтожения как некий идеал, к которому следует стремиться, ибо разве жизнь существует для того, чтобы за нее бороться, разве ее смыслом является искоренение того биологического закона, который вечно связан с жизнью как с биологическим явлением? Неужели и тут должно господствовать стремление к покою, тишине, гармонии, одним словом, к негэнтропии? К смерти?

Высказывается предположение, что, помимо Земли, во Вселенной имеются и другие планеты, населенные человекоподобными существами. Я не смогу поверить в это до тех пор, пока хоть одна "летающая тарелка" не будет водворена в космический музей. С чего бы это весь безмерный космос должен быть на одно лицо? И напоминать именно Землю? Наряду со всякими галактиками, квазарами (и как еще там называются эти небесные светила и их свойства) могут ведь существовать и миллиарды других явлений со свойствами, которые нам неведомы, вместо материи и энергии, времени и пространства нашей Вселенной может быть нечто совсем иное, чего нам сейчас даже не представить. Если мир не имеет конца и края, то бескрайней и бесконечной должна быть также его творческая фантазия, количество вселенных и обликов их жизни. Мы считаем слух и зрение, одним словом, свои пять чувств теми каналами, которые позволяют нам вступить в контакт с сущностью мира, но как быть тогда, если эти органы чувств действительны только на ограниченном участке мира, там, куда случайно оказались заброшенными мы и где мы кажемся себе такими умными? Ведь в другом месте (пространства, времени) могут быть или возникнуть совсем иные субстанции, свойства, чувства, чем те, которые известны нам. Понятие "бескрайность", "бесконечность" настолько широко, что оно включает и всё прежде неведомое. Мы же полагаем, будто, проникнув в космос на расстояние этак от Таллина до Тарту, сумеем раскрыть все тайны универсума.

Между тем доступный наблюдению мир далеко не представляет всей Вселенной. Вселенная умирает и рождается, это не неподвижный объект для наблюдений. В ней может зародиться и новое, прежде не существовавшее свойство.

Так что же тогда вечно? Вечны ли хотя бы какие-то закономерности?

1968-1969