Сергей Довлатов Памяти Карла Проффера

Газета «Нью-Йорк таймс» поместила траурное сообщение: в университетском городке Анн Арбор, в штате Мичиган, скончался от рака видный ученый-славист, руководитель издательства «Ардис», специализирующегося на русской литературе, – Карл Проффер. Ему было 46 лет.

В начале семидесятых годов американская славистика пережила если не революцию (мы, советские беженцы, употребляем это слово крайне осторожно), то во всяком случае претерпела глубокие структурные изменения. Связаны они были с началом деятельности Карла Проффера и его жены Эллендеи, создавших и возглавивших в 1971 году издательство «Ардис». В течение нескольких лет «Ардис» буквально наводнил славистские кафедры, университетские библиотеки и русские книжные магазины Америки, Европы и Израиля недорогими изданиями произведений неофициальных и полуофициальных, замалчиваемых и полузабытых советских авторов. Разумеется, главная заслуга «Ардиса» не в количестве выпущенных книг, а в тех принципах отбора и в тех критериях, которыми руководствовались в своей деятельности Карл и Эллендея Профферы.

Если мы заглянем в учебники, справочники и антологии советской литературы, выпущенные в Америке до семидесятого года, то за редкими исключениями мы не обнаружим в них тех прозаиков и поэтов, которые по праву составляют гордость нашей словесности: Гумилева, Ахматову, Мандельштама, Цветаеву, Ходасевича, Платонова, Бабеля, Зощенко, Булгакова и многих, многих других.

Долгие годы американская славистика простодушно ориентировалась на советские литературоведческие источники, и потому история нашей культуры представлялась искаженной. Если бы мы очертили ее пунктиром, то получилась бы примерно такая, разумеется, условная схема: от Чехова, Леонида Андреева и Горького – через Алексея Толстого, Леонова, Шолохова, Федина – к Паустовскому, Каверину и Гранину – вплоть до Солоухина и Евтушенко. Таким образом, за пределами этой схемы оказывалось едва ли не все самое ценное, подлинно художественное и одухотворенное, все то, что десятилетиями искоренялось в советском государстве как идейно чуждое, проникнутое буржуазными настроениями, выражающее интересы кулачества и других реакционных слоев общества… Короче говоря, все то, что мы любим и ценим в русской литературе двадцатого столетия.

За годы существования издательства «Ардис» Профферы выпустили более 500 книг, и сейчас именно продукция «Ардиса» лежит в основе всех серьезных справочников, учебников и пособий, которыми пользуются современные американские и западные слависты. Ни один университетский педагог не может сейчас построить курс своих лекций, игнорируя имена Мандельштама, Булгакова или Зощенко, а также лучших современных прозаиков и поэтов – Владимова, Войновича, Аксенова, Битова, Искандера, Бродского.

В деятельности «Ардиса» прослеживается единый антологический принцип: книги этого издательства, при всем их разнообразии, последовательно соответствуют общей задаче – воссоздать реальный русский историко-литературный процесс от самых его истоков до наших дней.

В «Ардисе» давно идет работа над десятитомным собранием сочинений Михаила Булгакова, самым представительным изданием трудов этого, может быть, самого крупного русского прозаика XX столетия. Надо отметить, что издание снабжено богатым научно-библиографическим аппаратом, что потребовало от «Ардиса» особых усилий ввиду неприкосновенности советских архивных хранилищ.

«Ардисом» издано 16 русских книг Набокова, ни одно из произведений которого не опубликовано у него на родине. Советская аудитория знакомится с произведениями этого «небывалого» (выражение Солженицына) писателя по книгам, вышедшим в «Ардисе» и попадающим в Россию таинственными и, увы, не очень многочисленными каналами.

Одним из главных достижений «Ардиса» стал выпущенный четыре года назад сенсационный альманах «Метрополь», составителями которого были лучшие московские прозаики – Аксенов, Битов, Искандер. В «Метрополе» соединились признанные и непризнанные литераторы, официальные и неофициальные, молодые и зрелые, под единой обложкой удалось собрать лучшие силы неподцензурной России.

После выпуска альманаха «Метрополь» Карл Проффер лишился возможности бывать в СССР – советские власти больше не давали ему визы. Но эта мера оказалась неэффективной: в «Ардис» продолжают стекаться неофициальные рукописи из-за железного занавеса. Произведения авторов, которые связывайте Карлом Проффером все свои надежды…

Мне хотелось бы рассказать о том, чем был Проффер для нас, молодых ленинградцев, в начале семидесятых годов.

…Бесславный конец хрущевской оттепели, газеты, журналы, альманахи наполнены тусклой, мертвящей халтурой, перспективы молодого литератора ничтожны, будущее рисуется в мрачном, трагическом свете.

Тогда мы впервые услышали имя Карла Проффера. Знакомые рассказывали о молодом американском профессоре, начинающем издателе, выпускающем русские книги, говорили о его встречах с Ахматовой и о дружбе с Бродским.

Вскоре Проффер стал легендарной фигурой. Появилась новая инстанция – «Ардис», появился новый вариант литературного самоутверждения издаваться ТАМ, на Западе, у Карла Проффера.

Через некоторое время в «Ардисе» на русском и английском языках была издана моя первая книга. Скажу без кокетства: издание этой книги тогда значило для меня гораздо больше, чем могла бы значить Нобелевская премия – сейчас. В моей жизни появился какой-то смысл, я перестал ощущать себя человеком без определенных занятий. Не будет преувеличением сказать, что Карл Проффер в те годы буквально спас мне жизнь, удержал от самых безрассудных, отчаянных и непоправимых шагов.

Оказавшись в Америке, я ближе узнал Карла Проффера. Это был красивый человек, настоящий мужчина, умный, спокойный, талантливый, работящий и дальновидный. У него была любимая жена, трое детей, а главное историческая роль – служение русской культуре…

Три года назад друзей и знакомых Карла Проффера поразило страшное известие. Врачи обнаружили у него рак, причем в тяжелой, безнадежно запущенной стадии. Три года Карл сопротивлялся болезни, выказав беспримерное мужество и силу духа, не прекращая напряженной творческой работы, обогатив за это время библиотеку «Ардиса» новыми ценными изданиями.

Все мы знали, что Карл обречен, но все-таки успели привыкнуть к надежде на чудо. И вот – звонок из Мичигана, траурное сообщение в «Нью-Йорк таймс». Стало известно, что в последние недели жизни Карл Проффер испытывал невыносимые страдания.

В одном из своих выступлений Карл Проффер говорил:

«Существует только одна русская литература, которая что-то значит. Она расположена по всему земному шару без каких бы то ни было границ, за исключением синтаксических. Несмотря на целые леса, срубленные для того, чтобы печатать Марковых и бондаревых, они вряд ли заслужат сноски в истории русской литературы. Но истинные писатели, где бы они физически не находились в момент осмысления, написания, фотографирования или публикования их работ – эти писатели останутся, и лучшие из них даже будут процветать…

Представление о советском марксизме как о космическом воплощении Зла только усиливает его продолжающуюся власть. Однако существует и менее апокалиптический взгляд на СССР как на самую большую в мире „банановую республику“. Суеверная тарабарщина о силах Тьмы и об опасностях излишней свободы для индивидуумов – все это пораженчество. Когда русские прозреют, новая революция сможет произойти почти что за ночь. И тогда литературный мусор будет выметен. Ту литературу, которая останется после всего этого, можно будет определить только одним прилагательным русская…»

Можно добавить, что в истории этой литературы имя американца Карла Проффера будет жить, пока существует на земле русский язык.