"Катастрофа" - читать интересную книгу автора (Тармашев Сергей)

5

Совет был непреклонен. Его проект отвергли вот уже в третий раз. Упрямые свиньи! Арториус швырнул в угол пиджак, кипя от злости. Старые закостенелые глупцы, не видящие дальше своего носа! Безмозглые хранители замшелых традиций! Он принялся сдирать с ног брюки. Дряхлые маразматики, цепляющиеся за пустые, покрытые многовековой пылью стереотипы! Брюки полетели вслед за пиджаком. Арториус проводил их взглядом и решил, что этого явно недостаточно. Сделав три шага, мужчина принялся ожесточенно пинать лежащую в углу одежду. Он ненавидел костюм, этот пережиток давно сгинувшей эпохи, который спустя семь веков служил лишь единственной цели — быть ритуальным одеянием для заседаний Совета Корпорации.

Арториус вспомнил, как был счастлив, когда впервые получил костюм. В тот момент это был его триумф. Триумф мальчика, родившегося в семье младших сотрудников свиной биофермы, всю жизнь прожившего в крохотном кубрике Улья, с завистью глядевшего па обитателей комфортабельных подуровней VIP. Эти никчемные тупицы не стоили и грамма его гениального мозга, но жили в роскоши просто потому, что получили ее с рождения. Он сам добился своего высокого положения, годами терпя насмешки богатых, унижения начальства, смрад свиней и глупость родни. Целеустремленный юноша упрямо лез вверх, несмотря ни на что и для достижения цели не брезгуя ничем, будь то грубая лесть, тонкая интрига или тысяча оторванных от самого сердца кредитов, на накопление которой были потрачены годы. Начав с самой жалкой должности младшего сотрудника вонючей свиной биофермы, за двадцать лет он дошел до кресла третьего заместителя самого Управляющего, и теперь, стоя на пороге своего кабинета и благоговейно держа на ладонях вытянутых рук костюм, мужчина был на вершине блаженства от сознания того, что его звездный час пробил.

А что оказалось на самом деле?! Костюм обернулся яркой мишурой, прикрывающей сгнившую переборку, а Совет мудрейших и светлейших умов Корпорации оказался кучкой дряхлых старцев, слепо следующих давно потерявшим смысл традициям. Арториус закончил вымещать злобу на смявшемся комке одежды, достал из небольшого шкафчика рабочий комбинезон отдела Управления и принялся одеваться. Кипящее внутри возмущение не желало успокаиваться. Его блестящие идеи оказались ненужными, все, что требовалось от третьего помощника — это тупое подчинение и слепое следование раз и навсегда установленным семь с лишним столетий назад правилам. Мужчина скользнул взглядом по крошечному кубрику и в бешенстве сжал кулаки. Да если бы эти ископаемые имели хоть малую каплю здравого смысла, то он еще пять лет назад уже мог жить в самом роскошном подуровне бункера, а возможно, и в сказочно шикарных апартаментах Ромба. Но превратившийся в подуровень престарелых Совет не интересовали безграничные перспективы, открывающиеся в случае внедрения гениального проекта Арториуса. Как сказал Управляющий? Ваша концепция противоречит идеалам взаимопомощи и взаимовыручки Убежищ? Вот как! Противоречит идеалам, стало быть! Отлично, но вот только чьи это идеалы? Дряхлых маразматиков из Совета? Или живущих в комфорте владельцев роскошных подуровней? А может быть, населения тех самых Убежищ или Ромба, запросто и незаслуженно пользующихся плодами наших тяжелых трудов? Никто из сорока семи тысяч обитателей тесных, донельзя перенаселенных кубриков Улья не отказался бы поменять эти странные, неизвестно когда и кем установленные идеалы, на возможность получить вместо утлого кубрика просторный подуровень, имеющий собственный санузел, бассейн, отдельную спальню с роскошным ложем и несколько комнат, или заполучить себе нормы, положенные членам Совета. А лучше и то, и другое сразу. Арториус покинул крохотное жилище и направился в административный подуровень Улья, где находился его кабинет.

В приемной его уже ждали. Два десятка человек не помещались в небольшом помещении, и люди сидели и стояли вдоль стен неширокого коридора, ожидая Третьего помощника. Арториус показал присутствующим раскрытую ладонь и коснулся сенсорного замка, открывая кабинетную дверь. Входя в кабинет, Третий помощник Управляющего криво усмехнулся в душе, привычно сравнивая его размеры с размерами своего жилища. Здесь могло разместиться не менее пяти кубриков, а ведь полагающийся ему по должности кабинет был самым маленьким из кабинетов руководителей высшего звена. Арториус опустился в кресло за рабочим столом и откинулся на широкую мягкую спинку. Он любил свое рабочее место. От него веяло властью, престижем и состоятельностью, недоступной в тесном помещении жилого кубрика, в котором Арториус появлялся лишь ради сна и переодевания. В кабинете был даже отдельный санузел, недостижимая роскошь для жилых помещений Улья. Здесь, среди электроники и офисного оборудования, он чувствовал себя спокойно и уверенно. Вот и сейчас милая душе окружающая обстановка остудила кипящие в душе чиновника негативные эмоции, и Арториус принялся разглядывать входящих.

Люди заходили в кабинет, показывая ладонь в знак приветствия, и рассаживались на стоящие вдоль стен стулья. Пора начинать совещание. Тут у нас свой Совет. Совет Улья. Арториус называл его профсоюзом. Этот древний термин он случайно нашел в архиве, и его смысловая нагрузка понравилась чиновнику. Когда пять лет назад стало ясно, что Совет не торопится брать на вооружение его, без сомнения, революционные идеи, и что карьерный рост достиг своего потолка, доселе убежденный одиночка, Арториус изменил свою политику. Раз ему было отказано в поддержке сверху, стоило обеспечить себе ее снизу, и чиновник принялся за кропотливую работу по созданию фронта единомышленников. Блестящий ум никогда не допускал просчетов, и идея, в основу которой была положена старая, как мир, проблема неравенства, дала нужные результаты. Обитатели переполненного Утья быстро одобрили предложенные лозунги, видя в целеустремленном чиновнике, вышедшем из их среды, своего представителя в высшем руководстве. Теперь с Арториусом, ставшим лидером и духовным наставником Улья, приходилось считаться даже Совету. Конечно, все серьезные руководящие должности в Корпорации занимали выходцы из VIP, и на выборах в директорат и руководства отделов порой не было ни одной кандидатуры из Улья. Однако сорок семь тысяч жителей, занимающих в основном самые низкие ступени в иерархии Корпорации, были большей частью обитателей перенаселенного бункера, и с таким количеством голосов были вынуждены считаться все.

— Итак, господа, не будем тратить время впустую, — Арториус поднялся и уперся ладонями в поверхность стола, обводя взглядом присутствующих. — Совет в третий раз отверг мой план развития, и по закону я больше никогда не смогу вынести его на обсуждение, — в зале раздался возмущенный ропот, и чиновник позволил себе небольшую паузу, удовлетворенно прислушиваясь к голосам своих сторонников. Его самолюбие нежилось под теплыми волнами возможности лишний раз ощущать факт собственного признания. Спустя пару секунд Арториус призвал профсоюз тишине. — Господа, сомнений нет. Это не недальновидность Совета. Перспективы, открывающиеся в случае воплощения НАШЕГО плана очевидны даже жителю VIP, — Третий помощник Управляющего особенно выделил голосом слово «нашего». Сейчас было важно подчеркнуть, что Совет отверг не предложение одного человека, но чаяния десятков тысяч служащих Корпорации.

— Налицо полная неспособность членов Совета к руководству, отсутствие заботы о жителях бункера в целом и, что особенно печально, абсолютное невнимание к проблемам обитателей Улья, а ведь именно мы кормим весь бункер, обслуживаем системы жизнеобеспечения и выполняем всю самую тяжелую, а подчас и грязную работу, без которой немыслимо само существование бункера! Подобное отношение к людям, на плечах которых держится всеобщее выживание, оскорбительно, возмутительно и категорически НАМИ НЕ ЗАСЛУЖЕНО!

При этих словах тишину кабинета разорвал многоголосый шум возмущения, и чиновник снова замолчал. Арториус, сохраняя на лице скорбную мину, ухмылялся в душе. Возможность управлять этим тупоголовым стадом доставляло ему почти физическое удовольствие. Он пару мгновений упивался ощущением могущества, после чего поднял вверх руки, прося тишины.

— Апатия Совета лишний раз доказывает несостоятельность нынешних Директоров. Мы не можем просто так отказаться от своих взглядов. Не имеем права! Мы несем ответственность за наши семьи, за будущее наших детей! — снова поднялся шум одобрения. — Сорок семь тысяч жителей Улья, опора и основа бункера, вынуждены жить в тесноте, словно свиньи на биоферме, ограниченные в элементарных бытовых условиях, довольствуясь несправедливыми нормами обеспечения, в то время когда всего лишь двадцать пять тысяч человек занимают уровень VIP и живут в полном комфорте! Зачастую эта роскошь досталась им от рождения и ничем не заслужена! Опутавшие родственными связями все руководство бункера, жители Випа поколениями продвигают на теплые места своих болванов из родни, часто совершенно неспособных к эффективной деятельности, всячески не допуская выходцев из Улья к движению вверх по служебной лестнице!

Кабинет снова взорвался криками возмущения. Арториус обозревал сидящих, подобно Цезарю, произносящему в Сенате зажигательную речь. Все выражали полное согласие, необходимое возмущение и абсолютное доверие чиновнику. Тупое быдло, неспособное не то что добиться, но даже сформировать себе в жизни хоть сколько-нибудь высокую цель. Третий помощник мысленно скривился. Последнее утверждение Арториуса относительно дискриминации жителей Улья было, мягко говоря, несколько преувеличенным, и сам духовный гуру был тому доказательством. Представители Улья часто встречались в составе высших отделов, как научного, так и святая святых Корпорации — медицинского.

Медицина! Кровь, воздух и пища бункера, знаменитого на весь мир центра Исцеления, недосягаемого в своих методиках и технологиях для остального человечества. Столетиями оттачивающие свое искусство врачи и исследователи, беспрестанно совершенствующие лечебные стационары, могли справиться с любым заболеванием, что было недоступно более никому, даже загадочной Орбите, легендарному Эльдорадо, населенной гениальными учеными, покорившими Луну и открывшими почти мифический гифтоний, ушедшей далеко вперед в технологическом прогрессе. Лекарственные препараты и технологии защиты от окружающей среды Бункера, имевшего в международной классификации Орбиты наименование Рос, были незаменимы и сиюминутно требовались везде. Ежемесячно турболе-ты Ромба доставляли в Бункер одного или нескольких неизлечимо больных пациентов, и блестящие специалисты медицинского отдела неизменно творили чудо. Больных привозили отовсюду: из других убежищ, с вожделенного континента Ромб, иногда даже с самой Орбиты! А ведь Ромб единственный имел технологию воздушного перемещения, и воспользоваться его услугами стоило огромных расходов. Чем не пример для подражания? Но престарелый Совет Корпорации упрямо продолжал раздавать медицинскую помощь бункера всем желающим за бесценок, бездумно отвергая грандиозный план Арториуса по установлению и развитию монополии на медицину. Мы могли бы диктовать миру свои условия и не знать нужды ни в чем, но вместо этого я должен довольствоваться жалкими нормами, жить в крохотном кубрике и терпеть множество различных ограничений! Совет не устраивает моральная сторона вопроса, видите ли! Ну, разумеется, у членов Совета и их многочисленных родственников нет проблем с материальной стороной, почему бы и не поразвлечься с высокой моралью?! Однако переломить ход событий в свою пользу Третий помощник Управляющего не мог, для этого нужны твердые позиции в руководстве высших отделов, а их не было. Вот этой-то проблемой и предстояло заняться. Арториус вновь призвал аудиторию к тишине и продолжил:

— Господа, мы не собираемся сдаваться, и мы добьемся своих целей. Нам необходимо обрести влияние в руководстве высших отделов. Самые перспективные и одаренные из нас должны занять там прочное положение, и я приложу все свое влияние, чтобы оказать им поддержку. Через два месяца достигнет пенсионного возраста руководитель группы Связи. Наш друг и сосед, всеми уважаемый Памбикус, — Арториус сделал указующий жест, и со стула поднялась худая сутулая мужская фигура в комбинезоне научного отдела, — является высококвалифицированным специалистом в этой области. Мы прочим его на это место. В случае успеха у нас появится первый руководитель группы высшего отдела! Это блестящая перспектива, господа! И мы на этом не остановимся, мы будем продвигать своих представителей во все структуры высших отделов! И когда через шестнадцать лет нынешний Совет так же достигнет пенсионного возраста, настанет время выборов! Мы выставим кандидатуру уважаемого Памбикуса на должность Директора по науке, а кандидатуру вашего покорного слуги — на должность Управляющего Директора. Если нам удастся проявить сплоченность и победить, большинство в Совете будет за нами! И тогда мы воплотим в жизнь НАШ блестящий план! Труд граждан бункера будет оцениваться по достоинству! Все жители Улья получат тройные нормы, а самые достойные будут переселены в уровень Вип, откуда мы выкинем в тесные клетушки Улья тех, кто не сделал в своей никчемной жизни ничего, чтобы заслуженно жить в комфорте и роскоши! — аудитория разразилась аплодисментами и одобрительными комментариями. Арториус придал своему лицу выражение предельной серьезности и закончил:

— Но на нашем пути множество трудностей. Опутанные родственными связями, Вины не будут рады видеть наше усиление и станут оказывать нам всяческое противодействие. Но у них есть одно уязвимое место. Это их жадность и привычка к роскоши. Мы можем и должны воспользоваться этим. Поэтому прошу обдумать следующее моё предложение. Необходимо негласно организовать тайный фонд, средства из которого будут расходоваться по мере необходимости на уплату взяток ради продвижения наших лучших представителей вверх по служебной лестнице, таких, как господин Памбикус, например. Прошу всех обсудить это в своих организациях. Я предлагаю сделать взнос добровольным и установить его размер равным половине процента от ежемесячной оплаты труда. Я первым внесу свою лепту!

Арториус окинул взглядом людей. Многие согласно кивали. Вот и прекрасно. На самом деле приказ на Памбикуса был уже готов, чиновнику случайно довелось его увидеть, но пара-друтая тысяч кредитов на счету не помешает. Можно будет посетить некоторых обитательниц VIР, которые очень неравнодушны к кредитам и их щедрым владельцам. Чиновник поспешно отогнал от себя мысли об эффектных бронзовокожих женщинах VIP, утонченных, эрудированных и обаятельных, никогда не знавших тяжелой работы, разительно отличающихся от бледных, хмурых, вечно усталых и молчаливых жительниц Улья.

— А теперь, господа, давайте приступим к обсуждению наших проблем. Я готов ответить на любые вопросы.

Двери кабинета Третьего помощника Управляющего закрылись за последним членом профсоюза, и чиновник запер дверь, исключая появление случайных посетителей. Рабочая смена закончилась. Арториус посмотрел на Памбикуса, сидящего на краю стола и сосредоточенно рассматривающего маленькую бутылочку питьевой воды, завезенной из Суисс.

— Богато живешь, Арти, — хмыкнул Памбикус — Сколько же стоит такое чудо? — из всех обитателей бункера Арториус сблизился только с этим сутулым ученым, наверное, потому что их взгляды на жизнь практически полностью совпадали.

— Одна такая положена мне раз в смену по должности, — пробурчал Арториус. — Положение обязывает, знаешь ли. Что не может не радовать, потому что покупать такое я бы не стал, это слишком дорого даже для зарплаты Третьего помощника, — чиновник достал из шкафчика два стакана. — Открывай, по полбутылки каждому.

— И как они ее делают? После такого на нашу воду смотреть не хочется, — Памбикус сделал маленький глоток, бережно держа стакан двумя руками.

— Секреты технологии, — усмехнулся чиновник, — святая святых! Каждое Убежище держится за свои тайны всеми конечностями. Специализация есть великое сокровище, позволяющее вести торговлю, а значит выживать.

Некоторое время они молчали, наслаждаясь вкусом. Первым тишину нарушил Арториус:

— Шестнадцать лет, Пам! Еще шестнадцать лет! Одна лишь мысль о том, что придется столько ждать, приводит меня в бешенство! А ведь нет твердых гарантий, что нам удастся победить на выборах, — чиновник сокрушенно покачал головой. — Эти старые умалишенные моралисты из Совета, да если бы не они, у нас уже давно было бы многое! Это словно насмешка судьбы, Пам. Мне придется пережить каждую минуту из этих шестнадцати лет, ведь наша медицина, на которую мы делаем ставку, не позволит этим треклятым маразматикам уйти ни на день раньше! — Арториус поставил пустой стакан на стол. — Ты читал файл, который я тебе переслал вчера?

Памбикус, по-прежнему сидящий на краю стола, повертел стакан в руках и задумчиво кивнул:

— Читал. Откуда это у тебя? Я думал, что все архивы, имеющие информацию о насилии, давно уничтожены. Как можно хранить такое? Великая цивилизация превратилась в жалкие осколки именно в результате насилия.

— Неужели ты ничего не понял, Пам? — чиновник шагнул к другу и с жаром принялся объяснять. — Ведь в том случае насилие привело к процветанию! К фантастическому рывку прогресса! И ситуация очень напоминает ту, что сложилась сейчас у нас. Взгляни внимательнее: небольшое отсталое государство на краю континента, не представляющее для цивилизованных стран никакого интереса, разве только в качестве сырьевого придатка, управлялось абсолютно неспособным правительством, существовало в постоянной нищете и имело жалкую пародию на экономику. Прогрессивный лидер, без всякого сомнения, талантливый руководитель взял власть в свои руки и привел страну к процветанию! За сравнительно короткий срок под его управлением государство стало самым передовым на всем континенте!

— Но ведь в процессе захвата власти погибли тысячи людей, — Памбикус недоуменно смотрел на Третьего помощника Управляющего. — Тот кровожадный генерал безжалостно уничтожал всех несогласных. Это просто чудовищно!

— Пам, то были древние времена, в которые царили жестокие нравы, — мягко сказал Арториус, усаживаясь на стол рядом с другом. — Мне просто понравился сам принцип. Я вовсе не предлагаю уничтожить весь Уровень Вип, ведь все наши лучшие специалисты оттуда. Но вот от нескольких дряхлых стариканов с закостенелыми мозгами, покрывшимися пылью, я бы избавился с радостью!

— Ну, предположим, мне тоже не нравится Совет. И потомственные Випы, глядящие на меня свысока, хоть и являющиеся моими подчиненными, — вернув взгляд на дно пустого стакана, тихо произнес Памбикус. — Хотя, больше всего я не люблю этих напыщенных и самодовольных граждан Ромба. Они даже в радиоэфире не скрывают своего высокомерия и превосходства. Но дело даже не в этом, — ученый покрутил в руках стакан и поставил его на стол. — Арториус, ты сможешь убить человека?

— Нет, — чиновник сник. — Не смогу. И никто не сможет. Этот процесс ужасен и отвратителен! Человечество вот уже семь веков не приемлет насилия. Даже сотрудники службы охраны не в состоянии это сделать. А ведь их учат применять парализаторы. Только десяти процентам службы удается пройти тесты на допуск к работе с парализатором, слишком велик процент нервных срывов в результате подготовки. Через меня проходили отчеты. И это при том, что у них есть оружие для убийства.

Памбикус вздрогнул и испуганно посмотрел на Арториуса. Тот успокаивающе махнул рукой:

— Те церемониальные карабины, с которыми охрана стоит на постах по праздникам, на самом деле настоящее оружие для убийства, сохранившееся со времен Великой Катастрофы. Только никто не умеет этим пользоваться, инструкции по эксплуатации то ли не сохранились, то ли глубоко засекречены. И еще там нужны заряды, которые то ли хранятся отдельно, то ли и вовсе давно уже не существуют. Я даже не знаю, где они могут быть, вся эта информация закрыта уровнем допуска Совета.

— Но почему Совет скрывает это от служащих Корпорации? — недоуменно спросил Памбикус.

— Ты шутишь? — Арториус удивленно уставился на приятеля. — Служба охраны — это самое престижное подразделение отдела Управления! Их всего пятьдесят восемь человек! Единственное подразделение, где работают только Випы, это благородный труд. Сотрудники охраны тщательно контролируют хронометраж смен и плотность заполнения служебных и производственных площадей. Передвижные посты ежесекундно следят за состоянием внутренней среды, за целостностью каждого миллиметра Бункера, за износом и своевременной заменой снаряжения и оборудования работающих людей в любой точке и на любом участке, за соблюдением законов безопасности труда при проведении всех видов работ, за сохранностью запасов и строгим соблюдением правил их хранения. На них так же ложится борьба с возгораниями и нештатными ситуациями. Я точно не могу сейчас вспомнить всю Инструкцию службы охраны, там было еще много чего, но и этого вполне достаточно. Это в верхних уровнях у них работы немного а, например, в Первом и Втором уровнях они проводят массу времени, особенно на складе урана, да и в других хранилищах тоже. Кто же пойдет туда на службу, если станет известно, что надо держать в руках тысячекратно проклятое оружие для убийства?!

— Логично, — согласился Памбикус. — Но для нас это сути вопроса не меняет. Переворот с применением насилия невозможен. Нам необходимо сосредоточиться на подготовке к ближайшим выборам. За шесть лет надо изменить слишком многое, успеем ли? Ведь Совет не будет сидеть, сложа руки.

— Не будет, — подтвердил чиновник. — Об этом я и хочу поговорить с тобой, Пам. Нам необходимы единомышленники, — Арториус жестом остановил открывшего было рот Памбикуса. — Нет, не этот тупой сброд, — он махнул рукой в сторону двери, через которую покинули кабинет члены профсоюза. — Эти годятся лишь в качестве рупора для трансляции наших идей в Улей и сбора голосов на выборах. Я говорю о стоящих мозгах, высококвалифицированных и перспективных. У нас нет ни одного своего человека в высших отделах, кто был бы хоть сколько-нибудь заметной фигурой. Нам с тобой предстоит большая работа, Пам. Я возьму на себя медицинский, ты займешься научным отделом, он для тебя свой. Необходимо привлекать сторонников. Мы должны заинтересовать молодых и перспективных специалистов нашими идеями, нам надо перетянуть на свою сторону интеллектуальный потенциал Корпорации!

— Звучит, разумеется, блестяще, — покачал головой Памбикус, — но как это сделать? Среди лучших или перспективных специалистов высших отделов уроженцев Улья нет, а если кто и найдется, то этот мизер не даст нам преимуществ. Чем же мы заинтересуем Випов? Кредитами? Но они зарабатывают достаточно. Обещаниями не переселять их в Улей в случае нашей победы? — он усмехнулся. — На подкуп всех не хватит никаких добровольных пожертвований.

— Арториус засмеялся:

— Думай, Пам, думай! Как раз подкупать многих и не придется. Кредитами мы будем задабривать наших противников, и делать это только ради продвижения наших людей вверх, — чиновник заложил руки за спину и принялся неторопливо прохаживаться по кабинету.

— Не понимаю, — нахмурился его приятель. — Объясни, что ты задумал.

— Все просто и старо, как мир! — воскликнул Арториус. — Идея, Пам! Идея! Вот что заставит людей дать нам то, что мы хотим. Величайшие правители древних веков силой идеи бросали миллионы на алтарь своих желаний! И мы поступим так же! Мы дадим им идею, Пам! Умным — каждому свою, глупым — одну на всех. Как быдлу из Улья мы пообещали роскошь и просторы Випа, так честолюбцам-Випам посулим высочайшее положение, всеобщее уважение, признание и привилегии. Фанатикам-исследователям — перспективы безграничных возможностей для развития науки и доступ к технологиям других Убежищ и самой загадочной Орбиты! Фанатикам от медицины — возможность исцелить весь мир, а романтикам подарим надежду на переселение из этой подземной норы на континент, на просторы Ромба. Мы дадим им надежду жить под солнцем и небом, Пам! Они не смогут от этого отказаться! — Арториус остановился и перевел дух, его глаза лихорадочно блестели. — Мы сделаем ставку на перемены и развитие. Мы скажем, что Совет в силу своей консервативности и боязни потерять власть в пользу более перспективных и молодых умов, намеренно препятствует усилению положения бункера в мире, и как следствие, ингибирует распространение влияния Корпорации на поверхность. Общеизвестно, что Рос является непревзойденным центром медицины. Мы могли бы диктовать свои условия всем, даже Орбите!

— Вообще-то медики из Суисс составляют нам определенную конкуренцию в области эпидемиологии, а очистка — обработка воды там и вовсе лучшая в мире. — Памбикус почесал затылок. — Но в целом это мелочь. Твоя идея, как всегда, гениальна! Арти, ты действительно великий руководитель, в такие минуты я начинаю верить, что у нас есть все шансы, — он с восхищением посмотрел на чиновника.

— Ну, конкурентами мы займемся через шестнадцать лет, когда победим на выборах, — Арториус уже успокоился и приходил в себя после бурной речи. — Пока же надо обдумать списки кандидатур, способных заинтересоваться нашими взглядами.

— Я завтра же проанализирую все группы научного отдела, — с готовностью отозвался Памбикус. Налет меланхолии слетел с сутулого научника, сменившись жаждой деятельности. — С некоторыми сотрудниками можно будет побеседовать уже на следующей смене.

— Нет, Пам, — перебил приятеля чиновник. — До тех пор, пока тебя официально не назначат Руководителем, никаких разговоров. Только сбор информации. Не стоит рисковать, нам торопиться некуда, впереди еще шестнадцать лет, — Арториус погрустнел. — Иногда так хочется заснуть и не просыпаться до самых выборов, — он вздохнул.

— Это как в детской сказке про спящих героев? — хохотнул Памбикус. — Арти, кто же будет делать за тебя всю работу? И съедать все нормы? — научник встал со стола и направился к выходу. — Мне надо идти, уже пять минут, как началась моя смена. А ты лучше оставайся тут, спящий герой, с тобой у нас гораздо больше шансов.

— Какой еще спящий герой, порази тебя зараженность, причем здесь сказки? — недовольно поморщился Арториус. — Мы обсуждаем с тобой серьезные вещи, тут не до детских забав. О чем это ты?

Научник задержался в дверях:

— Да нет, Арти, все в порядке. Просто у меня в группе есть один Вип, новичок, он совсем еще молод и часто засыпает под конец смены. Так вот, остальные Випы дали ему прозвище «Спящий Герой», есть у них какая-то детская сказка о каких-то героях, что вечно спали в анабиозе, просыпаясь только для того, чтобы совершить подвиг. После чего они снова засыпали. Ты мне сейчас его напомнил, — с этими словами улыбающийся Памбикус вышел.

Оставшийся один Арториус задумался. Предстояла крайне непростая работа — привлечение на свою сторону сотрудников медицинского отдела. Всех обитателей Улья, работающих в медицинском, он уже проверил по личным делам. К сожалению, никто из них не представлял интереса даже в перспективе, все они занимали либо слишком незначительные, либо и вовсе самые низкие должности, научных успехов у них также не предвиделось. Таким уже давно вправили мозги члены профсоюза, но рассчитывать на подобную мелочь в крупной игре не имело смысла. Стало быть, надо тщательно проанализировать личные дела всех серьезных специалистов, особенно подающую надежды молодежь. И лучше подыскать для этого благовидный предлог, не стоит привлекать к себе излишнего внимания демонстративным интересом к столь обширному списку документации на лучших сотрудников Корпорации.

Дафф висел у иллюминатора и разглядывал неторопливо плывущий внизу шар планеты. Конечно, вид на обзорных экранах зала заседаний был не в пример грандиозней и подробней, но то была лишь трансляция данных с камер наблюдения. Здесь же все было реальным, человека от планеты отделяли лишь несколько сот километров космоса и несколько десятков миллиметров стеклокерамики. Дафф любил живой вид и часто подолгу наслаждался зрелищем, открывавшимся из простого иллюминатора. В данный момент станция проходила над Южным полушарием, но разглядеть моря и континенты сейчас не представлялось возможным, внизу бушевала буря. Был сезон штормовых ветров, и беснующаяся стихия безраздельно властвовала над этой частью планеты. Дафф заворожено смотрел на кипящую пену циклонов и спиральные воронки ураганов, представляя, как взбешенная природа в бесконечной ярости снова и снова терзает защитные купола Ромба, бросая в бой нескончаемые легионы воздушных масс и радиоактивной пыли. Это вечное противостояние продлится еще тридцать четыре дня, после чего раздосадованная неудачей стихия отступит, чтобы с удвоенной силой выместить злобу на мертвых пустынях и ядовитых болотах Северного полушария.

Наручный коммуникатор мягко завибрировал, привлекая к себе внимание, и Дафф услышал нежный голосок своей помощницы:

— Господин Президент, транспортный модуль пристыковался успешно. Сенатор Кугг просит связи. Соединить? — Латто говорила, как всегда, взволнованно. Молодая леди всего два месяца назад получила эту должность и пока не научилась скрывать робость, всякий раз охватывающую ее при общении с самим Президентом. Впрочем, это не мешало ей отлично справляться со своей работой, а плохо скрываемое волнение даже умиляло старика.

— Соединяйте.

— Ласкового Солнца, господин Президент, — стенной экран моргнул, и на нем появилось изображение руководителя лунного поселка. Его бледное лицо было хмурым.

— Ласкового Солнца, Питер, — поддержал приветствие Дафф. — Твой модуль только что пристыковался без происшествий, через пятнадцать витков встречай назад, согласно расписанию. Что у тебя? Ты выглядишь озабоченным.

— Главному Инженеру Ноффу все хуже. Передо мной последний отчет медиков. Им не удается остановить разрушение тканей. Ему осталось жить не более четырех суток. Население остро выражает свое недовольство безуспешными действиями врачей, ведь весь персонал гифтониевой шахты обязан Ноффу жизнью. Всеобщее настроение подавленное, люди не гибли у нас вот уже двести лет. Готовиться к объявлению траура?

Старый Президент помрачнел. Он знал Ноффа почти сорок лет и помнил его еще озорным мальчишкой. Две недели назад маститый ученый, ведущий специалист в области добычи и обработки гифтония, Главный Инженер Лунного поселка Нофф успел добраться до пункта аварийного ручного управления защитой шахты и спас от неминуемой смерти две тысячи человек. В тот день в результате роковой случайности электроника управления системами защиты рудника вышла из строя, и обычный метеоритный дождь мгновенно превратился в смертельную бомбардировку. Все решилось за считанные секунды, когда тяжелораненый Нофф в пробитом скафандре вручную закрыл щиты и выставил защитные поля. Главного Инженера нашли лежащим у пульта ручного управления, чудовищно обожженного, облученного и в состоянии комы, из которого врачи безуспешно пытаются вывести все эти дни.

— Шансов никаких? Вы уверены в этом? Медики действительно испробовали все возможные средства, ошибки быть не может?

Сенатор хмуро кивнул в ответ.

Президент представил последствия смерти Ноффа и помрачнел еще сильнее.

— Питер, ты представляешь, что будет, если он умрет? Мы потеряем ведущего ученого-гифтолога, и исследования замедлятся. Рабочие в шахтах уже не будут спокойны за свою безопасность, рейтинг этой специальности резко упадет и темпы добычи руды снизятся. Весть об этой трагедии дойдет до Земли, а ведь там свято верят в нашу исключительную мудрость и могущество! Это серьезно пошатнет наш доселе непререкаемый авторитет.

Сенатор лишь развел руками.

— Наши медики бессильны.

— А что Рос?

— Мы связались с Росом, они готовы принять Ноффа на лечение, но погружение больного в анабиоз приведет к мгновенной смерти, а до окончания сезона штормов больше месяца.

— В Росе могут его спасти? — Дафф снова бросил взгляд в иллюминатор, на бешеную круговерть атмосферных потоков, охватившую Южное полушарие. Спустя пять секунд тщательного анализа Президент принял решение. Дафф уверенно посмотрел в глаза сенатору. — Питер, как можно скорее готовьте Ноффа к доставке на станцию. В ближайшей фазе перигея Луны и Орбиты вам будет отправлен медицинский модуль.

— Вы хотите отправить на Землю челнок? — Кугг привстал от удивления. — Но это же невозможно! В атмосфере мощнейшая буря, это предприятие обернется катастрофой!

— Действуйте, сенатор, у нас мало времени, — Президент выключил связь и тут же вызвал референта: — Помощник Латто, через полчаса организуйте мне встречу с астронавтами челноков. Соберите в зале заседаний абсолютно всех.

— Слушаюсь, господин Президент.

Тяжелый турболет мягко оторвался от бетонного покрытия аэродрома и направился к границе защитного купола. Командир Нолл перевел двигатели в режим повышенной мощности. Сейчас диспетчер ровно на сорок секунд снимет защитное поле, и в тишину и спокойствие внутреннего пространства аэродрома ворвется бушующий за периметром ураган.

— Билл?

— Метеорологи рекомендуют четырнадцатый коридор, через пятнадцать секунд там будет спокойнее всего, — немедленно отозвался рослый летчик с нашивками штурмана дальней авиации.

Командир турболета Джим Нолл немного недолюбливал своего темнокожего штурмана. Билл был крайне немногословен, вытянуть из него нечто, кроме служебных докладов и отчетов, было практически невозможно, вследствие чего многочасовые полеты проходили в молчании и скуке. Джим уже давно бы сделал все, чтобы сменить напарника, но лучшего штурмана найти будет просто невозможно, Билл обладал просто фантастическим чувством пространства и мог летать без карт, спутников и прочей навигации там, где побывал всего лишь раз. Только этот штурман мог подойти такому виртуозу полета, каким являлся Нолл. Их экипаж по праву считался непревзойденным по мастерству и выполнял только самые сложные задания. Как раз сейчас был именно такой исключительный случай.

— Командир Нолл, дистанция до стенки девятьсот метров, — раздался в наушниках голос диспетчера. — Отключение защитного поля через десять секунд.

Джим вывел турболет на курс и приготовился отразить натиск урагана.

— До отключения пять секунд. Три. Две. Одна. Отключение! Воздушная масса свирепо ударила по летящей машине. В эти секунды все зависело только от мастерства пилота, летать в шторм отваживались лишь очень немногие летчики, малейшая ошибка тут стоила жизни — ураганный ветер не знал жалости. Джим привычно удержал турболет на курсе, безошибочно корректируя двигателями давление разнонаправленных воздушных потоков, и включил форсаж. Серебряная сигара турболета рванулась ввысь, стальной иглой протыкая штормовой фронт.

— Командир Нолл, мое восхищение вашим мастерством! Время без купола шесть секунд ровно. Чистого неба и мягких посадок, — диспетчер отключился.

Сдавленный перегрузками штурман молча показал большой палец, и Джим довольно улыбнулся. Новый рекорд авиации! Аэродром находился без купола всего шесть секунд.

Чем меньше времени без защиты, тем меньше сил и средств будет затрачено дезактивационными командами на ликвидацию заражения, принесенного ураганом внутрь периметра. Среди асов дальней авиации, имевших допуск на штормовые полеты, шло негласное соревнование по снижению этого интервала. Руководство всячески поощряло эту традицию, после каждого открытия купола в шторм, выкладывая в информационную сеть данные о личности пилота, установленной им продолжительности времени без купола, и количестве средств и ресурсов, сбереженных летчиком, которые в противном случае требовалось затратить на дезактивацию открывавшегося сектора аэродрома.

Уже через пять минут весь Ромб будет знать о том, что непревзойденный Джим Нолл побил свой собственный рекорд. Нолл представил, как по возвращении посадит на колени маленькую Саманту, и будет рассказывать ей о полете. Любопытные глазенки вспыхнут, и дочурка будет сидеть, смешно раскрыв ротик, боясь пошевелиться, чтобы не пропустить ни одного слова. На следующий день в школе Саманта будет самым популярным человеком среди сверстников. Преподаватели частенько жаловались, что после полетов отца чуть ли не вся школа сбегалась послушать красочные пересказы Саманты, из-за чего уроки иногда начинались с некоторым опозданием. Еще бы, профессия летчика дальней авиацией была мечтой любого ребенка и успешно конкурировала в рейтингах с астронавтикой и добычей гифтония. Жена, неоднократно говорившая, что дочь не лишена литературного дара, всячески пыталась его развивать, планируя успешную карьеру дочери в журналистике, но маленькая Саманта в свои двенадцать лет хотела, естественно, быть только летчиком, как ее героический отец. Мысли о семье привели Нолла в настолько великолепное расположение духа, что он решил предпринять одну из редчайших попыток разговорить штурмана, как всегда больше похожего на человека замороженного, чем живого, как только закончатся перегрузки.

Турболет вырвался из цепких объятий земной гравитации, и невесомость вступила в свои права.

— Ввожу расчет курса, — временно разморозился Билл. — Тридцать минут до границы зоны штормов, дальнейший маршрут проложен в атмосфере согласно указаниям руководства. По данным Орбиты по всей протяженности штиль, расчетное время полета три часа, — штурман закончил доклад и снова замерз.

Нолл кивнул и занялся уточнением поступивших на экран данных. Полет обещает быть интересным, давненько не приходилось летать в атмосфере столь длительное время. Баллистическая траектория была намного быстрее и экономичнее, однако на этот раз их задача была особенная, и указания начальства были предельно четкими: скорость, перегрузки, атмосферное давление и время полета не должны выходить за рамки рекомендованных врачами величин. Пассажирское отделение турболета было заполнено множеством медицинского оборудования, предназначенного только для одного — искусственно поддерживать жизнь единственного пассажира, знаменитого гражданина Ноффа.

Светило современной науки, кумир миллионов, один из наиболее мощных двигателей прогресса, Главный Инженер Нофф практически ценой своей жизни спас от гибели гифтониевую шахту со всем персоналом и теперь счет его жизни шел на часы. Вот уже пятнадцать дней жители Ромба Луны и Орбиты с волнением следили за состоянием здоровья выдающегося ученого. Сам Президент Дафф лично встретился с астронавтами и попросил добровольцев для выполнения сверхважной и сверхопасной миссии, подобной которой еще ни разу не осуществлялось в истории астронавтики. Гражданин Нофф срочно нуждался в медицинской помощи Роса. Посадка челнока в условиях пика сезона штормов производилась впервые, это был неслыханный риск, аналитические системы выдавали расчет-прогноз на успешную посадку один к девятьсот двадцати восьми! Но в случае успеха это был бы грандиозный подвиг астропилотажной группы. Говорят, добровольцев оказалось настолько много, что руководителю полетов пришлось туго в процессе принятия решения. Двадцать восемь миллионов пар глаз, затаив дыхание, следили за беспрецедентным спуском. За пятнадцать минут снижения челнок был на грани гибели семнадцать раз, но экипаж командира Гурра совершил чудо и обеспечил себе высшие рейтинги и место в истории. Главный Инженер Нофф был доставлен на Землю, и сейчас лучший пилот дальней авиации стремительно вел могучую машину к Росу, спасая жизнь великому ученому. Это было очень почетное и важное задание. При мысли о завтрашнем немыслимом скачке рейтинга Джима распирала гордость. Главное, чтобы эти кроты из Роса не подвели. Он посмотрел на штурмана:

— Как думаешь, Билл, в Росе смогут спасти жизнь гражданина Ноффа?

Вечно молчащий штурман неопределенно пожал плечами в ответ.

— Наши лучшие медики не справились, а ведь мы самая прогрессивная страна в мире, — не унимался Джим.

Он решил, что на этот раз обязательно заставит Билла заговорить. Однако тот лишь хмыкнул что-то невразумительное. Но Нолл был настроен решительно и не отступал:

— Про кротов Роса ходит множество слухов, не понимаю, неужели несколько удачных таблеток смогли вызвать такой ажиотаж. Поговаривают, что они там просто волшебники, играючи лечат любые болячки и живут вдвое дольше нашего. Лично я склонен считать это преувеличением. Не могут какие-то кроты, до сих пор использующие для своего реактора уран, быть в чем-то намного лучше нас. Наша страна сделала все возможное для спасения Ноффа, но шансов выкарабкаться у него нет. Это будет тяжелая потеря для всех нас.

И вот тут штурман изрядно удивил своего командира. Выражение лица Билла приняло осмысленный вид, он взглянул на Нолла и четко произнес:

— Они справятся.

От неожиданности Джим опешил. Подобная реакция для Билла была столь же бурной, как состояние урагана, бушующего сейчас в атмосфере далеко внизу. Удивленный Нолл выдохнул:

— Чего?!

— Медики Роса слепят Ноффа заново, и даже лучше, чем было до трагедии, — столь длинной фразы командир не слышал от своего штурмана уже месяцев шесть.

Джим кожей почувствовал, что сейчас представляется редкий шанс вытянуть из молчаливого Билла что-то поистине интересное. Недаром голос темнокожего летчика был столь уверен и тверд. Тот, без сомнения, что-то знал.

— Почему ты так уверен в этом, Билл? — Нолл решил, что выцарапает из Рутта всё, даже если для этого ему придется свернуть напарнику всю кровь и отдать взамен свою собственную.

— Кроты из Роса веками совершенствуются в медицине. Они больше не занимаются ничем, все существование их Убежища подчинено развитию медицины. Это самый большой бункер в мире, и семьдесят с лишним тысяч человек в нем либо сами являются врачами, либо обеспечивают медикам бесперебойную исследовательскую деятельность, — Нолл ошалело смотрел на штурмана. Столько слов подряд за прошедшие восемь лет Билл не произносил при нем ни разу. Рутт посмотрел на отвисшую челюсть своего командира, иронично улыбнулся и окончательно добил Джима: — Двадцать один год назад отец взял меня с собой на работу. Мне было тогда одиннадцать. Он был докером на грузовых складах, обеспечивающих обработку тяжелых турболетов. В тот день разгружали поставку кислот из Брэйзл. Консоль управления гравикраном внезапно вышла из строя, и емкость с серной кислотой врезалась в стену склада, пробила ее и разлилась по бытовому помещению, где в тот момент находилось три человека и я. Все получили химический ожог более девяноста процентов поверхности тела и тяжелое отравление. Я оказался в коме, точно как сейчас гражданин Нофф. Нас срочно доставили в Рос, всех четверых. Спустя месяц мы уже были дома, целые и невредимые. Более того, волшебники из Роса вылечили врожденные близорукость и глухонемоту, благодаря чему я смог стать летчиком. Ты веришь в чудеса, Джим? — Билл, не отвлекаясь от рассказа и не глядя на монитор, виртуозно вводил в навигационный компьютер какие-то поправки. — Если таковые существуют, то одно из них, несомненно, находится глубоко под посадочной площадкой, на которой мы с тобой приземлялись такое множество раз. Я помню этот маршрут с тех самых пор и могу выдать максимально рациональные навигационные данные даже во сне. — Штурман закончил повествование так же неожиданно, как и начал. Спустя секунду он уже принял своё обычное состояние ледяной статуи, невозмутимо разглядывая бегущие на дисплее вычислителя столбцы цифр.

Больше ни на какие расспросы Билл не отвечал.

Инспекция была в самом разгаре, и персонал группы нормирования давно уже сбился с ног, предоставляя инспекторам все необходимые детали для внеплановой проверки баз данных. Руководитель группы, отработав подряд три смены, буквально уполз на отдых, чувствуя себя, словно выжатый лимон. Однако, отдохнув лишь смену и тут же вернувшись в свой кабинет, он все так же увидел там Третьего Помощника Управляющего Директора, который, собственно, и возглавлял инспекционную комиссию. К началу третьих суток беспрерывной работы Арториус был по-прежнему бодр и неутомим. Глава нормирования в который раз удивился потрясающей работоспособности этого человека. Судя по всему, тот просто не знал, что существует такое понятие, как усталость. Каким образом Третьему помощнику удавалось оказываться везде и сразу, когда он принимал пищу и как держал в памяти подробную структуру системы нормирования, состоящую из двадцати с лишним тысяч различных норм и поправочных коэффициентов, для всех было загадкой.

Едва руководитель группы нормирования оказался на пороге кабинета, Арториус встретил его вопросом:

— Как вы можете объяснить тот факт, что информация по учету фактической задействованности в сменах сотрудников Аналитической группы, в отличие от всех остальных подразделений Корпорации, заносится в нормировочные базы данных более чем через смену? Или вы забыли основной пункт Устава Корпорации: каждая секунда времени сотрудника Корпорации, отданная им во благо Корпорации, должна быть строго учтена и справедливо оплачена не позднее шести часов после окончания рабочей смены?

Глава нормирования сжался под взглядом Третьего помощника, словно на него опрокинули ведро ледяной воды и сбивчиво залепетал:

— Господин Арториус, здесь нет халатности, это вынужденная необходимость. Сотрудники Аналитической группы — это величайшие умы нашей науки, они часто после окончания своих смен остаются на рабочих местах и продолжают исследования в течение еще нескольких часов, а в некоторых случаях даже нескольких смен. Мы скрупулезно учитываем все отработанное ими время, данные тщательно обрабатываются и заносятся в реестры сразу же, как только ученые покидают рабочие подуровни, — перепуганный управленец задохнулся, выдав всю фразу на одном дыхании.

— Понимаю, — Третий помощник Управляющего Директора просматривал бесконечные столбцы цифр учетных реестров, бегущих сразу на нескольких дисплеях. Наконец, видимо, удовлетворенный полученным объяснением, он оторвал взгляд от потока цифр и снова перевел его на руководителя группы нормирования, отчего последний снова сжался в комок.

— Подготовьте мне полный отчет за прошедший год по всем фактам вынужденных нарушений группой нормирования хронологии обработки отработанного сотрудниками Корпорации рабочего времени. Отчет должен в каждом имевшем место подобном случае детально раскрывать причины, послужившие основанием для более позднего оформления учетных реестров. За исключением данных фактов у комиссии нет других претензий к качеству работы группы нормирования, — Арториус замолчал, не сводя глаз с собеседника.

Руководитель группы нормирования, словно ошпаренный, метнулся к своему рабочему столу, на ходу активируя компьютер:

— Всё будет предоставлено вам менее чем через час, господин Третий помощник. У нас все учтено с точностью до секунды, вы получите исчерпывающие данные… — управленец еще некоторое время, запинаясь, бубнил что-то себе под нос, полностью погрузившись во взаимодействие с компьютером. Спустя минуту, в кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь мягким шорохом пальцев, пляшущих по сенсорам консоли управления.

Арториус мысленно улыбнулся. Его как всегда блестящий план сработал безотказно. Почти полгода чиновник исподволь подготавливал почву для этой проверки, выискивая по всей Сети любые, даже самые абсурдные жалобы на несправедливость учета и нормирования отработанного времени, собирая основания для доклада Управляющему Директору. Этот доклад завершался мнением о целесообразности проведения инспекции в ведомстве группы нормирования. Надо сказать, это было задачей не из легких. Ведь нормировщики всегда на виду и ошибок не допускают. Еще бы, каждый работающий служащий Корпорации умеет считать свои кредиты! Поэтому явных нарушений ждать было бесполезно. Но изворотливый ум Арториуса и в этой ситуации нашел выход. Чиновник буквально по байту просеял всю неофициальную часть Сети Бункера и нашел то, что искал. Немногочисленные лентяи, занимавшие самые низшие должности в различных структурах Корпорации, иногда выкладывали в сеть жалобы на несправедливую, по их мнению, тарификацию своего, по большей части, бесславного труда. Но они погоды не делали. Зато определенная часть вышедших на пенсию престарелых обитателей бункера, как правило, являвшихся в прошлом мелкими руководителями отдела Управления, частенько выказывали свое недовольство всем подряд, в большинстве случаев совершенно безосновательно. Среди мегабайтов подобных ерундовых претензий встречались и претензии к группе нормирования. Вот на это и была сделана ставка. По прошествии полугода доклад был готов и лег на стол Управляющего. В том, что возглавить инспекцию будет поручено инициатору этой головной боли, Арториус не сомневался.

И вот теперь цель была достигнута. Менее чем через час в руках у Арториуса будет подробнейший перечень сотрудников Корпорации, часто задерживающихся на рабочем месте после окончания своей смены. В подавляющем большинстве это будут лучшие умы, молодые и перспективные, талантливые ученые, фанатики своего дела, ради которого они не жалеют своего времени. Тот самый список, с фигурантами которого надо будет проводить тонкую и кропотливую работу по привлечению их на свою сторону. Вот они, потенциальные сторонники, вот она, возможность обрести реальную силу. Не какие-то всем известные руководители групп, важные и престарелые, уже давно купающиеся в лучах собственной славы и достигшие всего, а рвущаяся вперед молодежь. Недаром основную массу списка составляли сотрудники Аналитической группы. Аналитическая группа! От такой возможности у Арториуса на миг захватило дух. Мозг Бункера. Квинтэссенция креатива научной мысли Корпорации. Единственная группа, находящаяся на особом положении, комплектующаяся лучшими умами научного и медицинского отделов. Руководитель Аналитической группы назначается Советом и подчиняется только Совету целиком и никому из Директоров в отдельности. В составе этой группы только Випы, причем по слухам лишь те, кому талант передастся, чуть ли не по генетической линии. Получить реальную картину о работоспособности и востребованности сотрудников Аналитической группы было большим успехом. Арториус прикрыл глаза от сознания собственной гениальности. Да, шестнадцать лет ожидания — это чудовищная пропасть, но это время не пройдет зря.

— Папа! Почему ты так быстро ушел на работу? Сейчас не твоя смена! Я соскучился! — детский голосок вывел Третьего помощника из раздумий. Арториус открыл глаза. На пороге кабинета стоял малыш лет пяти и укоризненно глядел на руководителя группы нормирования. Сходство серых глаз, курносых носов и смешно оттопыренных ушей было очевидным.

Руководитель нормировщиков оторвался от компьютера и расплылся в улыбке:

— Сынок, ты снова убежал от мамы? Я скоро освобожусь, ты пока подожди папу дома, хорошо? — управленец виновато переводил взгляд с сына на Арториуса, оказавшись между двух огней.

Арториус никогда не испытывал к детям особых эмоций и относился к ним скорее нейтрально, считая, что создание семьи и рождение детей это не для него, так как подобное лишь усложнит карьерный рост и будет ненужной помехой в достижении его далеко идущих планов. Однако смешение работы и личной жизни всегда было неприемлемо для Третьего помощника. И сейчас, видя, что руководитель группы нормирования допускает, судя по уверенному виду карапуза, довольно частые появления ребенка на рабочем месте, Арториус почувствовал раздражение. Вот так, значит, ты используешь свое рабочее время. Прекрасно! Интересно, как ты его сам себе в таких случаях тарифицируешь? Мысль о том, что сейчас представляется редкая возможность не просто сбить спесь с обитателя Випа, а основательно попортить ему кровь и, возможно, даже карьеру, привела Арториуса в прекрасное расположение духа. Он вперил в управленца испепеляющий взгляд. Тот, видимо, почувствовав во взгляде чиновника серьезную беду, граничащую с катастрофой, съежился чуть ли не вдвое.

— Папа, ты обещал дорассказать сказку про Спящих Героев! — тем временем продолжало вещать чадо. — В прошлый раз ты ушел на смену на самом интересном месте! — Карапуз был настроен серьезно и уходить из кабинета явно не собирался. Он требовательно смотрел на отца и хмурил крохотный лобик. — А чудовище никого не съест? Правда же, они его победят? Они же победили плохих людей, которые хотели сломать наш бункер? — Невооруженным глазом было видно, что карапузу требовались ответы, причем немедленно. Причины, по которым отец не мог продолжить повествование немедленно, его явно не интересовали.

Арториус, собравшийся было разнести в пух и прах незадачливого Випа и не оставить от его руководства камня, на камне внезапно замер. Некая, еще не вполне оформившаяся мысль тенью мелькнула где-то глубоко в сознании. Он улыбнулся карапузу и произнес:

— Твой пана скоро освободится, он уже почти закончил. Давай дадим ему еще немного времени. А пока он работает, ты не мог бы мне рассказать, кто такие Спящие Герои? — Арториус движением глаз дал команду руководителю нормировщиков продолжать работу.

Тот едва слышно выдохнул и обмяк от покинувшего его напряжения. Благодарно улыбнувшись, управленец застучал по сенсорам с утроенной скоростью.

— Ты не знаешь про Спящих Героев?! — карапуз изумленно воззрился на Арториуса. Казалось, что удивлению малыша нет предела.

— К сожалению, нет, — Арториус с грустью развел руками. — Никогда не слышал. Возможно, ты смог бы мне рассказать про них хоть что-нибудь?

Карапуз смотрел на чиновника так, как, наверное, смотрят сотрудники реанимационной группы на только что поступившего к ним тяжелобольного, пять минут назад доставленного откуда-нибудь из Африканского Убежища. Спустя мгновение малыш буквально взорвался словами, торопливо топая поближе к Арториусу:

— Они охраняют наш бункер от чудовищ, которые живут снаружи! Раньше, давно-давно, после Великой Катастрофы, — карапуз немного запнулся, сложное слово далось ему с трудом. Однако такая мелочь была не способна удержать поток слов и эмоций, — сверху пришли плохие люди! Они хотели сломать наш бункер, чтобы все погибли! А Спящие Герои их победили! А потом на бункер напали чудовища! И они их тоже победили! А потом еще были другие чудовища! — тут малыш укоризненно посмотрел на отца и обиженно добавил: — Только папа не рассказал мне дальше, а ушел на работу. Так нечестно! Ты обещал!

Арториусу по-прежнему не давала покоя шевелящаяся где-то в глубине сознания мысль. Что-то еще не сформировалось, что-то важное. Ладно, всему свое время, если необходимо подождать, значит, подождем. Сейчас надо сконцентрироваться на первоочередных задачах. Чиновник снова улыбнулся малышу, отвлекая его от отца:

— И куда же ушли эти герои?

— Они никуда не ушли! — карапуз отреагировал на Третьего помощника, произнесшего подобное вопиющее кощунство, как стрелка компаса на север. — Они спят! Они всегда спят, они в анабиозе!

— А где они спят? — Арториусу стало любопытно, как ребенок сможет связать сказку с реальностью. Объяснение нашлось мгновенно, простое и непосредственное, какое дано только ребенку, не отягченному грузом многочисленных взрослых проблем и забот:

— Никто не знает! — карапуз важно поднял пухлую ладошку. — Это тайна! Никто не знает, где спят Спящие Герои. Они просыпаются и приходят только тогда, когда надо защищать бункер от чудовищ! Давно-давно они прогнали всех чудовищ и снова легли спать. Никто не знает где! Но если появятся другие чудовища, то Спящие Герои проснутся, придут и всех прогонят! Правда, папа? — малыш снова принялся за отца.

— Правда, сынок, — руководитель группы нормирования встал из-за компьютера, потрепал по голове сынишку и протянул Арториусу маленький цилиндрик цифрового носителя:

— Детальный отчет сформирован, господин Третий помощник Управляющего Директора. Исчерпывающая информация по всем параметрам, согласно данных вами указаний.

Арториус положил цилиндрик в карман комбинезона и направился к выходу, на ходу бросив:

— Хорошо. Работа инспекции на этом закончена. Результаты работы вверенной вам группы признаны полностью удовлетворяющими положениям Устава Корпорации. Подробный отчет по итогам инспекции будет выложен в сети завтра к исходу четвертой смены.

Арториус вышел из кабинета руководителя группы. Весь состав инспекции уже собрался у выхода из подуровня нормирования. Третий помощник кивнул, и люди заспешили по своим рабочим местам, им еще предстояло повозиться с отчетами о проделанной работе. Арториус стремительно шагал по переходам уровня управления, словно и не шли уже третьи сутки без сна. Надо было срочно попасть в свой кабинет. Почувствовать его привычную атмосферу власти для Арториуса сейчас было более необходимо, чем сон или прием пищи, его переполняла жажда деятельности. Чиновник через ткань комбинезона чувствовал цифровой носитель, он жег Третьего помощника, будто был куском раскаленного металла. Крохотный цилиндрик с информацией, казалось, излучал энергию, напитывая его подобно ядерному реактору. Арториусу подумалось, что если он оттолкнется от пола еще чуть сильнее, то полетит. Все его мысли сейчас были внутри этого маленького керамического носителя, содержащего драгоценные мегабайты, ради добычи которых было потрачено почти шесть месяцев кропотливого и изматывающего нервы труда. И вот сейчас терпение и упорство Арториуса дало свои результаты. Дело было сделано. Начало положено.

— Господин Арториус, руководитель группы связи Памбикус просит связи, — голос электронного секретаря, донесшийся из динамиков коммуникатора, застал Третьего помощника Управляющего Директора в глубоких раздумьях.

Месяц назад, когда с момента окончания инспекции нормировщиков минуло уже четыре смены, чиновник так и не покидал своего кабинета. Полугодичное ожидание заветных результатов обернулось неудержимой жаждой деятельности, и Арториус не желал терять ни секунды. В конце концов, он так и уснул, сидя за рабочим столом. Когда испуганный секретарь, спустя полторы смены, опасаясь, не случилось ли чего со здоровьем Третьего помощника, решился зайти в кабинет и разбудить чиновника, Арториусу казалось, что он сомкнул глаза лишь на пару минут. В тот день длительный сон наконец-то привел в порядок бешено скачущие мысли, и вот уже четвертую неделю, закончив свою смену, каждый раз чиновник оставался в любимом кабинете и обдумывал стратегию своих дальнейших действий.

— Слушаю, — Арториус активировал приватную линию связи.

С тех пор как Памбикус стал руководителем группы Связи, в их целях, которые сам Арториус называл «шестнадцатилетним планом», наметился некоторый прогресс. Назначение на столь серьезную руководящую должность значительно подняло авторитет Памбикуса среди Випов, в традициях которых было оценивать человека по его достижениям. Это позволило Паму завести несколько новых знакомств, согласно плану Третьего помощника. Арториус тщательно взвешивал каждую кандидатуру, прежде чем дать Памбикусу разрешение на сближение — ошибки на начальном этапе осуществления задуманного были недопустимы. Как и предполагалось, наладить ненавязчивые приятельские отношения с интересующими людьми в научном отделе удалось без особых осложнений. Вскоре Памбикус, а через него и Арториус, стали вхожи в пару компаний по интересам, объединявших молодых специалистов различных групп научного отдела. С самыми многообещающими из них. с точки зрения шестнадцатилетнего плана, Арториус уже наладил приятельские отношения. В ближайшей перспективе они станут его сторонниками, сомнений не было.

Однако с медицинским отделом все было гораздо менее успешно. Чиновнику никак не удавалось найти точки соприкосновения с медиками. Специальность у VIР передавалась из поколения в поколение от родителей к детям. За более чем семьсот лет существования Отделов эта традиция стала незыблемой. VIP из научного часто общались с VIP из медицинского по работе, и совершенно нечасто — по другим делам. Во вновь обретенных компаниях не было ни одного представителя медицинского отдела. Этого Третий помощник не ожидал. Не оказалось там никого и из святая святых Роса — Аналитической группы. И теперь, предпринимая попытки завязать нужные знакомства в медицинском через своих новых друзей, все, из которых были людьми далеко не глупыми, приходилось действовать очень аккуратно. Привлечь к своим действиям внимание Совета означало верную гибель всех планов, поэтому дело двигалось медленно и пока без существенных успехов. Арториус печально вздохнул.

— Привет, Пам. Ты на рабочем месте? Сейчас же идет не твоя смена.

— Здравствуй, Арти. Что, не ждал? — Памбикус нахмурился. — Сейчас еще не то услышишь. Помнишь, вчера с нами связывалась Орбита?

— Естественно. Была моя смена, Пам. У них умирает знаменитый гражданин, тамошние врачи не справляются, вот они и консультировались лично с Директором по медицине. Только отправить его к нам всесильная Орбита не в состоянии, над Ромбом сейчас сезон штормов, — чиновник мстительно усмехнулся про себя. И на старуху бывает проруха. Хоть обо что-то богоподобная Орбита обломала зубы.

— Слушай внимательно, Арти, — внезапно Третий помощник понял, что всегда серьезный и неулыбающийся Памбикус выглядит сейчас еще серьезнее. — Несколько часов назад Орбита осуществила успешную посадку челнока на космодром Ромба. Весь надземный мир и все Южное полушарие следило за этим. Это уникальнейший прецедент! Научный отдел бурлит, в уровне собрались все смены, но это еще не всё. Меньше чем через три часа к нам прибудет турболет, на борту которого тот самый гражданин Орбиты. Только что закончился сеанс связи между Сенатором Ромба и Директором по медицине. Группа интенсивной терапии уже готовится к приему пациента. Как тебе новости?

Арториус секунду помолчал, обдумывая услышанное. Без сомнения, известия были серьезные, и стоило разобраться во всем этом более детально. Возможно, что-то удастся использовать в своих интересах. К тому же, спать совсем не хотелось.

— Спасибо, Пам. Я посмотрю, что можно с этим поделать, — чиновник одобрительно улыбнулся другу. — Все равно идти домой не хочется.

Памбикус кивнул и отключился. Дисплей коммуникатора погас, и в кабинете снова воцарилась тишина, характерная для нерабочей смены. Многочисленная сложная электроника бездействовала, не мигали индикаторы, молчали звуковые датчики, не работало оборудование. Чиновник неторопливо обвел взглядом спящий кабинет. При мысли об утлом кубрике, являющимся ему домом, в котором едва бы уместился его рабочий стол, заняв всю эту убогую клетушку целиком, Арториуса вновь посетило чувство брезгливости, тут же сменившееся злобой. Нет, он никогда не сдастся. Он добьется своего, во что бы то ни стало. Пусть на это уйдет даже и пятнадцать с половиной лет. Пятнадцать с половиной!!! Поглоти вас всех зараженность, как же это, все-таки, несправедливо долго! Злоба всколыхнулась еще сильнее. Третий помощник стряхнул с себя эмоции и потянулся к консоли управления электронными системами кабинета. Надо работать. Только так можно приблизить успешный финал этих пятнадцати с половиной лет. Он активировал все системы в режиме дублирования. Сейчас шла смена самого Управляющего Директора, имевшего высший приоритет, и Арториус мог только наблюдать. Чиновник снова усмехнулся. Он был самым младшим по положению среди помощников Управляющего и любой из них так же имел над Арториусом высший приоритет. Но Третий помощник умел быть терпеливым и извлекать для себя пользу из любого положения. Системы включились и работу, и по дисплеям побежали строки текущей информации. Чиновник привычно переводил взгляд от дисплея к дисплею, воспринимая информацию налету. Однако спустя пару мгновении Арториус уже не помнил о вспышке гнева. Разворачивающаяся перед ним картина поглотила чиновника целиком. Происходящие сейчас события были поистине грандиозными.

Знаменитый гражданин Орбиты, находящийся при смерти, оказался ни много ни маю самим Главным Инженером Лунного поселка, ведущим специалистом по добыче и переработке гифтония! Президент Орбиты лично связывался с Советом по этому вопросу, и Совет уже взял пол личный контроль все мероприятия по лечению гражданина Ноффа. Орбита рискнула жизнями астронавтов ради доставки больного на Землю, причем все астронавты были добровольцами. Лучшие пилоты Ромба поднялись в воздух прямо через эпицентр урагана и в данный момент везли ученого в Рос. Служба охраны уже подготовила Шлюзовую группу дли выхода на поверхность и встречи турболета. Совет уже назначил Комиссию по лечению Ноффа, которая будет встречать пациента в полном составе. В состав комиссии вошли лучшие умы бункера, руководитель группы интенсивной терапии, ведущие специалисты основных групп Медицинского отдела, консультантом от Аналитической группы назначен господин Дэн Трубецкой. Трубецкой? В списках руководителей этой фамилии не значится, Арториус знал их наизусть. Однако она очень, очень знакома. Откуда? Ну конечно же! Перед глазами моментально возник отчет начальника группы нормирования. Абсолютным лидером Аналитического отдела по переработкам и добровольным сверхурочным был сотрудник Корпорации Трубецкой. Рос собрал ради Ноффа цвет научной мысли! А он, Арториус, сегодня в отдыхающей смене! И даже узнал обо всем происходящем случайно! Оказаться за бортом в такой момент!!! Это хуже, чем всепоглощающая вонь свиной биофермы, которая намертво въелась в память еще с детских лет…

Арториус перевел дух. От резкого всплеска адреналина в крови в ушах гулко стучала кровь. Так, спокойно. Думать. Я в отдыхающей смене. Это плохо. Стоп. Это отлично. Сейчас смена Управляющего Директора! Управляющий работает практически ежесменно, у него масса различных дел, которые выходят далеко за рамки стандартной смены. Это шанс…

Третий помощник усилием воли заставил себя успокоиться и активировал прямой канал связи с Управляющим Директором.

— Я Вас слушаю, Арториус, — в старческом голосе без труда улавливалась усталость.

— Господин Управляющий Директор, я ознакомился с экстренной ситуацией, связанной с гражданином Орбиты Ноффом. В данный момент я нахожусь в отдыхающей смене и не загружен работой. Я бы хотел принести посильную помощь Корпорации в столь важном деле. Прошу вас рассчитывать па меня в случае необходимости и не оплачивать эту работу как сверхурочную. Имя и престиж Роса для меня прежде всего, Вы же знаете мою позицию.

Арториус затаил дыхание. Управляющий молчал не более двух секунд, однако Третьему помощнику казалось, что тот не отвечает уже час. Наконец старик все так же устало произнес:

— Что ж, молодой человек, ваше стремление похвально. Вам надлежит быть через два часа в подуровне совещаний. Будете отвечать за координацию от Отдела Управления, — старик, не прощаясь, отключился.

Арториус медленно выдохнул. Он почувствовал, как за его спиной разворачиваются крылья.

Подуровень совещаний был забит до отказа, и от белых комбинезонов сотрудников высших отделов рябило в глазах. Арториус пришел за час до начала совещания, планируя загодя рассмотреть, запомнить и изучить весь состав комиссии, но на деле он оказался одним из последних. Такое количество народа не собиралось здесь уже много лет, со времени прошлых выборов в Совет. Большую часть людей, заполнивших подуровень, Арториус видел впервые. У чиновника захватило дух, когда цепкая память талантливого управленца начала вытаскивать из своих глубин на поверхность давно заученные голограммы из личных дел лучших специалистов Корпорации и сопоставлять их с живыми людьми, сидящими сейчас вокруг. Арториус не ошибся в своих прогнозах и ожиданиях. Совет действительно собрал для столь важной миссии лучших из лучших умов Бункера. На Третьего помощника и двух его коллег по Отделу Управления никто из присутствующих не обратил никакого внимания. Подуровень гудел, словно растревоженный улей на биоферме мёда, казалось, что сам воздух здесь пропитан научной энергией высочайшего напряжения. Ученые с жаром обсуждали беспрецедентную посадку космического челнока Орбиты в пик сезона штормов. Споры то тут, то там то затихали, то разгорались вновь, кто-то черны какие-то графики, ежеминутно кто-нибудь из ученых выводил на настенные экраны вереницы сложнейших формул.

Арториус мысленно покорил себя за несообразительность. Как можно было так недооценить цвет научной мысли Роса и прийти на совещание всего лишь за час до его начала. Да, это не флегматичные управленцы из родного отдела. Тут собрались люди увлеченные, высочайшая одержимость их своими профессиями буквально поражала воображение чиновника. На мгновение он почувствовал какую-то общность с этими совсем незнакомыми ему людьми. Вот так надо работать! Именно гак! День, ночь, усталость — все это ерунда по сравнению с любимым делом. Ничто не способно остановить настоящий Талант! Если бы престарелый Совет так же относился к своей работе, то выводы относительно плана развития но Арториусу были бы совершенно другими, несомненно!

Однако сейчас не время для эмоций. Чиновник взял себя в руки и успокоился. Пора пользоваться такой бесценной возможностью проникнуть в закрытые круги посвященных. Арториус принялся внимательно изучать присутствующих. Рядом с ним расположилась группа ученых с красными крестами на нашивках комбинезонов. Медики обсуждали степень тяжести положения ожидаемого пациента и методы его терапии. Самый молодой из них явно пользовался наибольшим авторитетом. По крайней мере, только его никто не осмеливался перебивать. Арториус прислушался.

— И все же, коллеги, я настаиваю на применении репликантно-регене-рационной индукции по-Серебрякову, — молодому ученому на вид было не более тридцати пяти, но речь его была уверенна и обстоятельна. Чиновник разглядел браслет академика на запястье говорившего. Окружившие его коллеги, самый молодой из которых был старше докладчика лет на десять, снова замолчали и обратились в слух. — Метод профессора Дементьева, бесспорно, позволит восстановить разрушенные и поврежденные структуры на клеточном уровне в более сжатые сроки, но необходимо учитывать, что помимо тяжелых ожогов пациент получил высокую степень поражения жестким излучением. Орбита фиксировала в тот день мощные космические лучи в совокупности с метеоритным дождем. Именно они вывели из строя автоматику. А это, заметьте, не просто солнечная радиация. Поэтому печение потребует тщательной деионизации клеток костного мозга и нервных волокон, и, скорее всего, репликации какой-то части этих структур. В этом процессе методике по-Серебрякову нет равных.

— Этого никто и не оспаривает, — молодому ученому возражал седой профессор, чью позицию, судя по реакции окружающих, поддерживало не менее половины собравшихся. — Ваш научный труд по четырнадцатой модификации методики Серебрякова всем нам хорошо известен. Но скажите, Александр Алексеевич, почему вы настолько уверены в своем диагнозе? Пациента еще не доставили в бункер, а возможности Орбиты в области медицины крайне примитивны, — сторонники седого профессора согласно закивали головами.

— Называйте это, если хотите, профессиональным чутьем, — академик Александр был абсолютно серьезен, — хотя я основывался именно на той же позиции, что и вы. А именно: Орбита не в состоянии поставить полный диагноз. Однако, коллеги, их скудные возможности всем нам хорошо известны. Я составил математическую модель на основе собственного анализа предоставленных Орбитой данных, и компьютер подтвердил мои предположения с вероятностью в семьдесят восемь и девяносто пять сотых процента. — С этими словами Александр подошел к терминалу экрана и набрал на консоли команду. Весь настенный экран тут же заполнили диаграммы и цифры, понять которые Арториус не мог. Однако остальные чувствовали себя как дома. На мгновение разговоры в подуровне стихли, и всё внимание присутствующих обратилось на экран. Тишина тут же взорвалась комментариями.

— Судя по дотошности в учете поправочных коэффициентов и градиентов размытия, математическая оболочка расчета принадлежит перу господина Трубецкого? — скрипучий старческий голос Директора по медицине мгновенно превратил шумный подуровень в оплот звенящей тишины. Арториус поймал себя на мысли, что даже не заметил, в какой момент старик академик появился среди всеобщего гвалта.

— Совершенно верно, господин Директор, — Александр встал в знак уважения перед преклонным возрастом и грандиозными заслугами Директора. Арториус отметил, что молодой академик держится абсолютно уверенно и совершенно не испытывает никакого дискомфорта от того, что держит ответ перед самим Директором. Где-то внутри подсознания чиновника защемила легкая зависть. Александр тем временем продолжил: — Денис Денисович любезно согласился разработать для нужд моей группы узкоспециализированную оболочку. Другие нас не устраивали, — молодой ученый кивнул кому-то в противоположном углу подуровня.

Арториус проследил взгляд и узнал в человеке, окруженном большой группой людей, ведущего специалиста Аналитической группы Трубецкого голограмму которого он тщательно изучил полчаса назад. По кто же этот молодой академик? Арториус уже сломал голову в попытках самостоятельно найти ответ на этот вопрос, однако доселе все усилия были тщетны.

Трубецкой приподнялся в кресле и ответил:

— Наша совместная модель вот уже полгода демонстрирует устойчивую работу без сбоев и нарушений. Это новая разработка Аналитической группы. — Трубецкой произносил фразы несколько скороговоркой, что выдавало в нем человека, привыкшего объяснять колоссальные объемы информации людям, не являющимся новичками в предмете обсуждения. Арториус напрягся, не желая потерять логическую нить объяснений. Порази всё вокруг зараженность! Да он теперь не потеряет не то что ни звука, но даже и байта, и секунды информации. Вот та среда, где должно с ювелирной аккуратностью посеять семена шестнадцатилетнего плана. И глупо было бы искать контакта с людьми, на языке которых ты не говоришь.

— Так как оболочка показала себя в высшей степени надежной и стабильной, мы планируем на базе данной математической модели подготовить узкоспециализированные продукты для всех подразделений, которые подадут заявки. Полные характеристики модели будут выложены в сеть к исходу ближайшей третьей смены. Отмечу только тот факт, что наша разработка по стабильности превосходит аналоги американского продукта «Майкрософт» на девяносто один процент, — Трубецкой указал на противоположный настенный экран, куда кто-то из его сотрудников уже вывел густую цифробуквенную вязь характеристик.

— Приятно утереть нос американцам на их традиционном поле деятельности, — прокряхтел Директор по науке, невесть откуда взявшийся прямо за спиной Директора по медицине. Арториус в третий раз за час укорил себя за невнимательность. — Как вам это удалось, Денис Денисович?

Директор по науке оторвался от изучения предоставленных характеристик и воззрился на Трубецкого. Арториус последовал его примеру. Да, сегодняшний день был полон неожиданных сенсаций. До сих пор казалось совершенно невероятным, что кто-то, кроме американцев, сумеет создать столь сложную программную оболочку. И какую! Американский бункер ждет неприятный сюрприз. Чужая конкурентоспособная технология, да еще и стабильная. Приятно, ничего не скажешь. Арториус улыбнулся. Хоть это и капля в море. «Майкрософт» из американского бункера исторически был абсолютным монополистом в области программирования высокой сложности, но в силу этой самой высоты той самой сложности, отличался не лучшей стабильностью. Мир клял «Майкрософт» и терпеливо переносил все вытекающие из этого мучения. Секреты технологии, монополия бункера. Ничего не поделаешь. Да, хорошо было Древним, уж у них-то подобной проблемы наверняка не было. Арториус еще раз посмотрел на впечатляющие цифры показателя стабильности новой оболочки от аналитиков.

— Вот Александр Тимофеевич нам и расскажет. Будьте добры, коллега, в этом немалая заслуга вашей подгруппы, — Трубецкой кивнул, и с кресла рядом поднялся один из аналитиков.

На этот раз чиновник сразу сопоставил заученные голограммы. Это был руководитель подгруппы программирования Аналитической группы.

— Это было очень сложной задачей. Мы взяли за основу программу великого Серебрякова «Пирогов». Точнее ту небольшую ее часть, которую нам удалось расшифровать. Но даже этого нам хватило для создания новой модели. В ближайшем будущем мы продолжим исследования Пирогова. Надо отдать должное таланту великого Древнего, его подход абсолютно не похож ни на что, известное в современном мире. По этой причине наши изыскания движутся с огромным трудом.

Седой профессор, ранее дискутировавший с молодым академиком, негромко прокомментировал:

— Программный код Серебрякова! Ну конечно, я узнаю схожесть структур. На непревзойденном гении этого древнего ученого держится вся наука Роса. Подумать только, основоположник величайшей медицины в мире умер от простого сердечного приступа в двадцать семь лет! В те времена его не смогли спасти. Сколько бы еще величайших открытий мог подарить медицине его блестящий мозг!

На мгновение все помрачнели. Древняя документальная легенда о великом Серебрякове была известна каждому обитателю бункера со времен школьной программы. Один из первых руководителей Аналитической группы, создатель множества основных направлений в медицине, автор более тридцати основополагающих научных методов. Он работал в тяжелые времена в первые годы после Великой Катастрофы, работал по двадцать часов в сутки годами, и сердце его не выдержало. Арториус вздохнул. Вот это был человек! Легенда! Его аналитическая программа «Пирогов» функционирует автономно уже более семисот лет, и никто не может постигнуть научную тайну этого творения великого ума древности. Сорок лет назад всезнающий «Майкрософт» присылал в Рос группу лучших специалистов не поскупившись на жутко дорогие услуги турболетов Ромба. Те исследовали «Пирогова» месяц и в результате уехали ни с чем. Загадочный артефакт Древних — таков был их вердикт.

Дверь открылась, и в подуровень совещаний вошел Управляющий Директор. На этот раз Арториус был начеку. Ну, хоть этого заметил, ухмыльнулся про себя чиновник. Хотя не заметить Управляющего было совсем уж сложной задачей. Старику было уже за девяносто, и передвигался он очень неспешно. Глядя на то, как Управляющий Директор медленно дошел до стола Совета и занял свое место среди остальных его членов, Третий помощник мысленно брезгливо поморщился. Это не Совет, а сборище музейных экспонатов. И как разителен контраст этих покрытых пылью раритетов с присутствующими здесь молодыми и полными энергии учеными, без сомнения выдающимися специалистами в своем деле. Арториус подавил в себе вспышку ненависти. Давно уже пора давать дорогу молодым и талантливым. Он, Арториус, ничуть не хуже смотрелся бы в кресле Управляющего Директора. Наоборот, намного лучше! Уж он-то в своей области, области управления, такой же великий и прогрессивный специалист, как тот же Трубецкой в физике или этот молодой академик в медицине. А возможно, даже и более великий. Намного более! Но треклятые маразматики не желают замечать его потенциал, порази их всех зараженность.

Управляющий призвал присутствующих к тишине и взял слово. Несмотря на серьезный возраст, он встал, и согласно традиции обратился к присутствующим стоя, как делал всегда за годы своего руководства, не позволяя себе поблажек.

— Господа, как вы все знаете, через час к нам прибудет особенный пациент. Помимо того, что этот случай крайне тяжел с медицинской точки зрения, необходимо учитывать тот факт, что это еще и серьезная политическая ситуация. Пострадавший — Главный Инженер Луны Нофф, видный ученый, популярный общественный деятель. За его судьбой следит весь Верхний Мир и половина Подземного. От нас ждут не просто помощи, не просто спасения человека, но подтверждения звания величайшего и непревзойденного оплота медицины в мире, оправдания возложенных надежд, от нас ждут чуда. В наше медицинское всемогущество свято верят. Поэтому мы должны, как всегда, исполнить свой долг перед пациентом. Для этой задачи и сформирована Комиссия, в состав которой вы все входите. Вам предоставляются любые ресурсы. Все данные вы получили еще до начала совещания, остальное будет понятно после первичного осмотра пациента. Служба охраны уже подготовила шлюзовую группу для разгрузки турболета. Сейчас мне остается лишь огласить основные назначения, — Управляющий Директор сделал паузу и налил себе воды из бутылочки.

Арториус машинально отметил знаменитую на весь мир марку воды «Эвиан» из Суисс. Жутко дорогая вещь. Хорошо быть главой Совета. Старик опустил пустой стакан на стол и продолжил:

— По всем вопросам координации научной и медицинской деятельности полный спектр полномочий выделен академику Трубецкому. Денис Денисович, — при этих словах Трубецкой встал с кресла, — вы имеете права в рамках лечения данного пациента действовать от имени Совета, — академик кивнул и опустился на свое место.

— Руководителем Лечащей группы Совет назначает академика Кузнецова, — при этих словах молодой ученый, тот самый, что спорил с седым профессором, поднялся с кресла, кивнул присутствующим и опустился на место.

Арториус не сразу поверил своим ушам и глазам. Этот молодой ученый и есть знаменитый академик Кузнецов?! Не удивительно, что Третий помощник не узнал его по голограмме. Кузнецов возглавлял исследования в области биорегенерации и репликации. Он славился тем, что испытывал свои методики на себе. Вот только лет ему на самом деле было эдак на пятнадцать больше… Только сейчас Арториус догадался внимательно посмотреть в глаза ученому. Феноменально! И эти возможности дряхлый Совет заживо хоронит на дне бункера! Не воспользоваться таким товаром просто идиотизм. Что ж, через пятнадцать с половиной лет у Арториуса будет в руках весь мир. Пятнадцать!!! Чиновник всякий раз был готов буквально взвыть от тоски при мысли о стольких годах ожидания. Они все дорого заплатят за все эти годы его нищеты и лишений. Все! Очень дорого! А у него будет возможность подольше пользоваться плодами своего гения. Уж об этой области медицины он позаботится в первую очередь.

Управляющий перевел взгляд на Арториуса. Третий помощник рефлекторно съежился, в который раз позавидовав людям, сидящим вокруг. Они-то не имели в крови ни капли раболепия. Ладно, мое время еще не пришло. Но я над этим работаю.

— За координацию со службами обеспечения, управления, связи с миром и любыми другими надобностями, могущими возникнуть в процессе лечения, отвечает мой Третий помощник Арториус, — Арториус с трудом подавил в себе непроизвольное желание вскочить, словно ужаленный, и постарался встать как можно более спокойно и уверенно.

Все взгляды в этот момент были обращены на него. Главный шаг был сделан. Ради этого стоило… да ради этого всё стоило! Чиновник почувствовал, что теперь его планы начнут сбываться.

— Ручное управление! — скомандовал Нолл, привычно взявшись за штурвал.

Штурман щелкнул ногтем по сенсору консоли, и Джим вновь ощутил знакомое чувство единения с огромной и мощной машиной. Сейчас они были единым целым, пилот и сложнейший механизм, мозг и тело. Для Нолла словно и не было никогда другого образа жизни, будто машина и впрямь являлась продолжением его самого. Джим безумно любил это ощущение. За это можно всё отдать. Ему всегда было жаль тех, остальных людей этого мира, кому не знакомо это ни с чем несравнимое чувство неба, состояние безграничной свободы, когда ты наделен крыльями, и даже земное притяжение не властно над тобой. Как они живут без всего этого? Без разлившегося вокруг тебя бескрайнего неба, то нежно голубого и ласкового, бережно хранящего в своих прозрачных глубинах ярко-золотое солнце, то мрачно-бурого и свирепого, бешено рвущего всё вокруг яростными и неукротимыми воздушными армадами. Командир Нолл полуприкрыл глаза и с наслаждением слился с могучей машиной.

Тяжелый турболет послушно пополз вниз. Погода, как обычно в это время года в Северном полушарии, стояла отличная, на обзорных экранах четко просматривалась посадочная площадка у скалы, в которой находился внешний шлюз Роса. Джим повернулся к штурману:

— Билл, сделай несколько снимков, подарю дочке, — посмотреть действительно было на что.

После однообразных песчаных пустынь Южного полушария, пейзаж другого края Земли впечатлял. Внизу, насколько хватало глаз, уходя за горизонт, тянулись бескрайние, густо покрытые невысокой растительностью темно-зеленые болота, над которыми легкий ветерок лениво перекатывал желтовато-мутные облачка ядовитых испарений. Прямо под заходящей на посадку машиной, в центре безграничного океана болот, лежало ровное и гладкое, словно борт турболета, каменное пятно почти правильной круглой формы. В центре многокилометрового круга возвышалась оплавленная каменная масса метров двадцати высотой. Всё, что осталось от некогда огромной и величественной горы, попавшей в эпицентр мощнейших термоядерных взрывов Великой Катастрофы древности. В нескольких километрах восточнее останков горного исполина, у самой границы болот, подобно мощному серому клыку древнего чудовища, из гладкого основания выпирала гранитная скала шлюза. Красивое и очень опасное место. Запредельный радиоактивный фон, ядовитый воздух, смертоносная пыль, и лишь одному Солнцу известно, какие еще изощренные воплощения смерти хозяйничают здесь уже более семисот лет.

— Активировать защитное поле, — Нолл отдал стандартную команду и в который раз порадовался, что живет сейчас, а не двести лет назад, когда генераторы защитных полей были настолько огромными, что не вмещались даже в тяжелый турболет. В те времена пилоты дальней авиации, совершавшие регулярные рейсы между бункерами, часто умирали от неизвестных болезней, зачастую сжигавших человека за считанные дни.

Рутт активировал поле, и огромный, занимающий ровно половину турболета, генератор тихо загудел, заставляя машину едва заметно вибрировать. Ощущение надежности всегда придавало уверенности Ноллу. Джим прибавил мощности в турбинах, и когда до поверхности оставались считанные метры, виртуозно чувствуя каждый миллиметр летательного аппарата, быстро и плавно убрал нагрузку с двигателей. Серебряная сигара турболета, быстро падая с небес на поверхность, без лишних движений, словно бережно дотронувшись, аккуратно опустилась на землю и замерла как вкопанная. Штурман по обыкновению показал большой палец. Джим довольно улыбнулся. Высший пилотаж, индивидуальный почерк мастера. Знаменитую скоростную мягкую посадку Нолла изучали в пилотажной школе, и ювелирности её исполнения завидовали не только новички авиации.

— Генератор стабилен. Защитное поле накрывает площадку согласно нормам, — доложил штурман.

Командир выключил турбины. Теперь можно немного расслабиться, полет окончен. Согласно инструкции дальней авиации защитный купол должен быть выставлен таким образом, чтобы обеспечивать защиту турболету, погрузо-разгрузочной площадке и входу в шлюз бункера. Теперь дело за встречающей стороной и штурманом, в чьи обязанности входили все каргопроцедуры.

— Подождем, пока твои любимые кроты проведут дезактивацию, — Нолл не упустил возможности поддеть штурмана и, откинувшись на сиденье, включил вибромассаж кресла. Спина приятно захрустела затекшими за время трехчасового перелета позвонками, встающими на положенные места.

— Командир Нолл, я — Рос. Вижу вас хорошо. Начинаем шлюзование, — Своеобразный акцент кротов Роса в динамиках внешней связи всегда забавлял Джима.

Он хотел было снова предпринять попытку разговорить вечно замороженное тело штурмана, но, встретив взгляд Рутта, передумал. Ну и ладно, подумал Нолл, будет еще обратная дорога. Впрочем, возвращаться будем по баллистической траектории, так что на все про все уйдет около часа, и штурман вполне может провести это время в своем репертуаре, а именно: не проронив ни слова.

— Защитное поле активировано. Площадь покрытия согласно нормам, — сообщил диспетчеру Роса штурман.

Джим обычно не спускался в бункера без особой на то необходимости, он не любил подземелья кротов и испытывал к последним определенное пренебрежение, в каком бы бункере те ни жили. Но сейчас был именно особый случай. И хотя Нолл понимал, что его экипаж свою часть работы уже выполнил, и максимум чего они могли сделать теперь, так это не мешать медикам, он вдруг решил, что обязательно воспользуется возможностью и спустится вниз. И затащит с собой Рутта. Уж больно любопытно было командиру взглянуть на его общение с горячо любимыми кротами. Однако тащить темнокожего штурмана не пришлось. Едва мощная плита шлюза ушла вниз, открывая вход, и на поверхности показались первые человеческие фигуры в знаменитых на весь мир серебряных скафандрах высшей защиты, Рутт отстегнул привязные ремни и потянулся за гермошлемом. Нолл понял, что визит обещает быть интересным, и последовал примеру штурмана, занявшись личной герметизацией.

Между тем кроты времени даром не теряли. На поверхности уже деловито копошились с десяток человек, которые сноровисто управлялись с незнакомыми механизмами, только что поднятыми на поверхность из недр бункера. Местная дезактивационная команда фантастически быстро и тщательно вычищала пространство под силовым куполом, включая не только воздух, но и корпус турболета. Командир Нолл с интересом присмотрелся к невиданным ранее устройствам дезактивации. Видит Солнце, эти Росы снова придумали что-то новое. Этой техники не было на оснащении дезактивационных команд Ромба, а ведь Ромб всегда использует только самые новейшие образцы достижений научной мысли. Теперь он заметил, что и скафандры на работающих специалистах были другой модификации, отличной от той, что использует весь мир. А ведь все это оборудование приобретается у Роса. Конечно, что-то можно найти в Суисс, но их уровень был намного ниже и единственное, чем выгодно отличались их изделия от аналогов Роса, была цена. Видимо, поэтому небольшие и небогатые сообщества обычно покупали снаряжение и оборудование в Суисс. По крайней мере, Нолл видел подобную ситуацию в Африканском и Бразильском бункерах.

— Командир Нолл, дезактивация завершена. Степень опасности ноль целых сорок три сотых процента. Мы готовы принять пациента, — Диспетчер Роса прервал размышления Джима.

— Ок, начинаем разгерметизацию, — Нолл утвердительно кивнул в ответ на вопросительный взгляд штурмана, и темнокожая рука активировала систему разгерметизации турболета.

Индикаторы датчика опасности внешней среды моргнули оранжевым светом и тут же переключились на разрешающий зеленый. На консоли высветился уровень угрозы: ноль. Да будет Солнце всегда ласковым! Эти кроты у себя измеряют внешнюю опасность в сотых числах, когда весь мир пользуется целыми. Джим еще раз удивился. Уровень внешней опасности под куполом, поставленным полчаса назад, меньше единицы! Такие цифры были возможны лишь на Орбите. Даже в самых чистых, максимально безопасных районах Ромба датчики показывали уровень угрозы в три-четыре процента.

Люк турболета открылся, и на грузовой трап взошли две серебристые фигуры. Штурман устремился к ним навстречу и поднял на уровень головы руку, обращенную раскрытой ладонью к вошедшим. Джим припомнил, что именно так кроты Роса приветствуют друг друга. Да, дела. Восемь лет летаем вместе, и только сегодня выясняются такие интересные подробности. Встречающая фигура ответила на приветствие таким же жестом.

— Транспортер для пациента готов. Прошу вас открыть транспортное отделение. Мы начнем перегрузку больного, — смешной акцент наполнил маленькое внутреннее пространство турболета режущими ухо непривычно твердыми звуками «Р».

Пока Рутт выполнял необходимые операции по передаче кротам горы оборудования, в недрах которого содержался Главный Инженер Нофф, Джим просто стоял в стороне и старался не мешать. Видимо, медицинское оборудование Орбиты тоже было произведено в Росс, потому что местные кроты справились с разгрузкой раз чуть ли не в десять быстрее, чем производилась его погрузка в ангарах Ромба. После того, как транспортер с бесценным грузом исчез в пасти шлюза, руководитель встречающих пригласил экипаж турболета проследовать в бункер.

«Сейчас начнется официальная часть», — подумал Нолл. Он не любил политику, но случай был особым, и спустя три минуты Нолл и Рутт уже стояли на мощной платформе уносящегося вглубь планеты лифта.

Их встречала целая толпа народа. Первая волна встречающих накатилась на остановившуюся платформу, будто прибой на побережье. Транспортер с больным был облеплен фигурами в странных, ослепительно белых мягких скафандрах, и мгновенно исчез за бронеплитой одного из многочисленных шлюзов загадочного бункера. Остальных провели в специальное помещение, где пилотов раздели и уложили на какие-то специальные, жутко удобные ложа. Нолла было потянуло в сон, но тут снова началась биологическая, и Солнце их поймет, какая еще обработка тел, одежды и снаряжения.

— К чему это? — Нолл посмотрел на штурмана, явно получающего удовольствие от происходящего. — Мы еще на поверхности прошли тщательную дезактивацию, уровень опасности меньше единицы! Зачем снова тратить на это время?

На этот раз Билл ответил с удовольствием:

— Джим, то была грубая первичная обработка. По меркам Роса, это никуда не годится. Их бункер стерилен. Они измеряют степень опасности окружающей среды в десятитысячных долях процента. Так что расслабься и получай удовольствие, — штурман подмигнул командиру, взглядом показывая на подходящего крота с инъектором в руках.

— А это еще что?! — Нолл с опаской глядел на крохотный раструб инъектора.

— Не бойся, Джим, — Рутт снова улыбнулся, — после этого укола болеть не будешь ближайшие лет десять. Говорю на основе собственного опыта. Заодно почистишь организм, — белозубая ослепительная улыбка штурмана разозлила Нолла, и он храбро подставил под укол предплечье. Медик слегка коснулся руки инъектором, но Джим так ничего и не почувствовал. Тут же поднесли уже обработанную одежду и снаряжение.

— Всё, господа, мы закончили, — произнес один из белых скафандров, дождавшись пока пилоты завершат процесс снаряжения. — Вы можете пройти в бункер. Добро пожаловать в Рос!

За следующей бронеплитой шлюза их ждала небольшая группа официальных лиц. Старый почтенный джентльмен, подняв руку в уже знакомом жесте приветствия, неторопливо произнес без тени акцента:

— Мы рады приветствовать вас, господа, в нашем бункере. Через час будет готов полный диагноз Главного Инженера Ноффа, а также завершена погрузка вашего турболета согласно заявке Ромба. До этого момента прошу вас быть нашими гостями. Мой помощник господин Арториус окажет вам любую помощь и ответит на все вопросы. Я же вынужден откланяться, меня ждут дела. Желаю вам приятно провести время.

С этими словами официальные лица стали покидать помещение, а к пилотам подошел невысокий щуплый человек с бегающими глазами и ужасным акцентом.— Здравствуйте, господа, мое имя Арториус, я помощник Управляющего Директора бункера Рос. Вы, без сомнения, устали с дороги, поэтому прошу вас пройти вместе со мной в помещение ресторана, где вы сможете насладиться гостеприимством Роса.

В этот момент Рутт, все это время напряженно всматривающийся в лица встречающих, не обращая внимания на низкорослого чиновника, дышащего ему чуть ли не в пояс, устремился вслед уходящей делегации:

— Дядиа Сэшша, вы меня не помните? Это же я, Билл Рутт! Я Борь'я!

Нолл обалдело смотрел на происходящее. От группы уходящих людей отделился молодой человек лет тридцати с небольшим. Немного прищурившись, он мгновение смотрел на рослого штурмана, после чего широко улыбнулся и пошел ему навстречу:

— Боря! Сколько лет, сколько зим! Это ты тот крохотный негритёнок, что мечтал стать летчиком?!! Как твое здоровье? Вижу, что неплохо! — крот подошел к штурману вплотную и теперь, улыбаясь во весь рот, смотрел на Билла снизу вверх. Рутт был выше его на голову, но в этот момент лицо Билла светилось счастьем ребенка.

— Всё ok! Я стал пилотом, дядиа Сэшша, стал благодаря вам! Теперь я лучший штурман во всем мире, а это мой командир Джим Нолл, самый лучший пилот дальней авиации! — Билл указал на Нолла и поспешил представить командиру собеседника: — Знакомься, Джим, это доктор профессор Александр Кузнецофф, благодаря этому человеку я могу летать!

В этот момент Билл разглядел браслет на руке Кузнецова и поспешно добавил:

— Дядиа Сэшша, вы стали академиком! Разрешите вас поздравить! Через полгода у меня будет сын, я назову его Сэшша, в вашу честь!

— А ты ничего не забыл! Ай да молодец! — было видно, что академик Кузнецов искренне рад встрече. — Мы не зря работали над твоей памятью. А помнишь, как ты поначалу боялся разговаривать и путал русские слова с английскими? — академик озорно подмигнул штурману, но тут же стал серьезен. — Ты извини, Боря, но мне надо идти. Через час нам предстоит борьба за жизнь Главного Инженера Ноффа, и мне надо присутствовать на диагностике. Поэтому я вынужден вас оставить, господа. Спасибо, что не забыл старика, Боря. Будешь еще у нас, обязательно заходи в гости! — с этими словами Кузнецов поднял ладонь в прощальном приветствии и заспешил к выходу. Рутт что-то сказал ему на прощание по-русски, но этих слов Нолл понять не смог. Стоящий рядом чиновник Арториус, глядя на развернувшуюся картину, с уважением произнес:

— Ваш друг лично знаком с самим академиком Кузнецовым! Невероятно!

В этом Джим был с ним полностью согласен. Глядя на все еще улыбающегося штурмана, Нолл сказал:

— Сегодня прямо-таки день чудес. Ты заговорил, что моя Саманта, человек, которому под семьдесят, возглавляет бункер, а человек, которому едва тридцать пять, помнит тебя еще ребенком. Я долго буду помнить сегодняшний день.

Билл внимательно посмотрел на командира и спокойно произнес:

— Я говорил тебе, что это место полно самых настоящих чудес. Старику, которому под семьдесят, было за семьдесят еще двадцать лет назад. А человек, которому едва тридцать пять, старше тебя почти вдвое. Но самое главное чудо еще впереди, — Рутт снова улыбнулся. — Джим, ты пробовал когда-нибудь мёд? — с этими словами штурман перевел взгляд с Нолла на Арториуса.

Чиновник понял его без слов. Широко улыбнувшись, он протянул руку в направлении одного из выходов и произнес:

— Прошу следовать за мной, господа!