"Бескровная охота" - читать интересную книгу автора (Герасимов Сергей Владимирович)

Глава восьмая: Условия контракта

Теперь уже никто не сомневался в том, что это была бомба. Неопознанный летающий объект заметили над центральной площадью ровно в одиннадцать часов утра. Некоторое время он висел неподвижно. Больше всего он напоминал зеркальный пульсирующий шар. Шар отражал поверхность земли, поэтому был хорошо виден снизу. Он висел на высоте примерно тридцатого этажа, совсем не высоко, и его успели заснять на пленку из окон соседних домов. Повисев минут пять или семь, он начал снижаться или просто падать. Ударившись о землю, он исчез с громким хлопком, а на его месте образовалось серое-голубое облако неправильной формы, довольно больших размеров. Четырнадцать человек, оказавшихся в эпицентре взрыва, были убиты на месте, хотя впоследствии на их телах не обнаружили никаких физических повреждений. Неизвестные агрессоры пользовались только оружием психического воздействия.

Взрывная волна, или ее психический эквивалент, прошла расстояние до десяти километров. Она ощущалась даже в нескольких пригородных селах. Волна не разрушала здания, не валила деревья и не переворачивала автомобили. Она лишь ощущалась – ощущалась, как краткая остановка времени; мир для человека будто замерзал стоп-кадром, а потом, с характерным хлопком, начинал двигаться снова. Интересно, что этот хлопок слышали далеко не все.

Серо-голубое облако очевидно состояло из той же субстанции, что и хорошо уже знакомые сгустки; оно излучало точно такое же чувство ужаса, но лишь гораздо сильнее. Облако двигалось самостоятельно, независимо от ветра. Его поперечник было около пятнадцати метров. Там, где оно наползало на верхушки деревьев, листья сразу желтели. Там, где оно касалось стен домов, стены приобретали темно-серый, будто задымленный цвет. Когда облако скрыло верхнюю часть высоковольтной вышки, внутри него стали трещать электрические разряды, а в нескольких спальных микрорайонах города упало напряжение в розетках, вырубились компьютеры, печи, дайгерры и все неавтономные домашние роботы. Облако провисело над вышкой пару минут; из него сыпались легкие хлопья серого вещества, напоминающие снежинки или хлопья пепла. Там, где они опускались на землю, загоралась сухая трава, клочки бумаги или горки сухого мусора. Облако просуществовало двадцать три с половиной минуты, а потом растаяло. За это время оно успело пройти семь километров над двумя широкими улицами, вначале на восток, а потом на юг. В результате сильнейшей паники погибло еще шесть человек, и множество получили телесные повреждения. Людей давила бегущая толпа. В тех местах, где улица сужалась, людям было некуда деваться. Если тебя несло прямо на бетонный столб или на угол металлического ограждения, ты ничего не мог с этим поделать. Некоторые просто задохнулись в толпе, сдавленные так, что не имели возможности дышать. Если кто-то падал, толпа, не останавливаясь, шла сверху.

К вечеру они оказались у реки. Здесь было тихо, на небе уже начали проклевываться первые робкие звезды. Ивы черными пышными контурами стояли вдоль излучины, полоща в светлой воде длинные ветви. Над водой поднимался пар, и поверхность ее была такой гладкой, что даже упавшая посредине реки муха создавала прекрасно видимые медленные круги. Впрочем, муху слопали за несколько секунд.

У самого берега стояла полуразрушенная деревянная будка, предназначение которой давно затерялось в истории. К счастью, она оказалась незагаженной, потому что рыбаки и отдыхающие предпочитали гадить на свежем воздухе. Последние комары, как и прочие зловредные насекомые, были уничтожены еще семьдесят лет назад, теперь они остались только в детских сказках и ужастиках для запугивания непослушных. Вечер был теплым, и ночь обещала быть такой же.

Вокруг расстилались громадные луга, заросшие высокими травами, нетронутые человеком. Сельское хозяйство, в понимании пошлых веков, давно перестало существовать. Маленькие роботы-кроты сменили громадные тракторы и комбайны, они орудовали сами, роя землю, сажая, собирая, делая все остальное, но на небольших участках. Быстрорастущие злаки и корнеплоды позволяли собирать отличный урожай по восемь раз в год. Животноводство вообще исчезло. Не осталось ни коров, ни свиней, ни коз – люди питались синтетическим мясом, которое было намного лучше и вкуснее натурального. Впрочем, некоторые не питались вообще, предпочитая постоянные или временные энегтабы – энергетические приборчики, которые полностью заменяли питание. А луга тихо звучали, слушая медленный ветер.

– Ты думаешь, это была бомба? – спросил он.

– Наверняка. Он ведь сказал об этом с самого начала.

– Жаль, что мы не можем послушать новости.

– Зачем? Ты ведь все равно ничего не сможешь изменить.

– Да. Но я хочу попытаться.

Она поднялась и поправила волосы.

– Я пойду приготовлю какое-нибудь место. Мы же должны как-нибудь поспать. Подумать только, я буду спать в этой глуши наедине с известным насильником и убийцей, и это меня ни капельки не тревожит. Никогда не думала, что до такого можно докатиться. А ведь еще сегодня утром я проснулась в своей собственной постели. Это было в другой жизни. Это было как будто на луне. Ты знаешь, в последние дни у меня появилось много новых чувств, или оттенков старых. Например, теперь у меня есть чувство никогда, я знаю, когда какая-то вещь больше не повторится. И я знаю вот что. Я никогда больше не вернусь домой. В комнаты, где прожила пятнадцать лет. Ты не понимаешь, что значит слово «никогда». Это как будто младший брат смерти.

Небо быстро темнело, полнилось звездами, становилось двуцветным: миллионы и миллионы мелких спутников, клубящихся в пространстве подобно огромному облаку пыли, придавали небу начала ночи желтоватый оттенок. Но, как только на это облако наползала тень Земли, небо вновь становилось нормальным, таким же сочным, темным и бездонным, каким было последние четыре миллиарда лет. Было видно невооруженным глазом, как ровная, будто нарисованная под линейку, земная тень ползет по небу, скрывая от глаз полезный космический мусор.

Над их головами сгорели несколько метеоров.

– Ты загадал желание?

– Нет, – ответил Алекс. – Они всегда сгорают так быстро, что ни о чем подумать невозможно. Раньше я пытался загадать желание заранее и просто ждать возможности, чтобы произнести его про себя.

– Раньше. А что случилось потом?

– Потом я стал достаточно взрослым, чтобы пройти свою первую стандартизацию. И все это как рукой сняло.

– Значит, ты загадывал желания еще тогда, когда тебе было меньше шести лет, – сказала Лора. – Такой смышленый мальчик, надо же. Смотри, как много метеоров. Почему это? Что это значит? Я боюсь.

– В нашем положении можно уже не бояться, – ответил он. – Даже если это не метеоры, нам с тобой хуже не будет.

Один из метеоров прочертил все небо наискосок над их головами. Он двигался не так быстро, как остальные, летевшие будто горячие камешки, выпущенные из небесной рогатки, этот летел роскошной сияющей полосой, отражаясь в светлой глади, и не собирался исчезать. Он упал за дальним лесом, и минуты через четыре донеслись раскаты, подобные раскатам грома. Затем стало тихо. Стрекотали насекомые и кто-то маленький топал в высокой траве, возможно, ежик.

– Начинается война, – сказала Лора. – А вот и старший брат. То есть, смерть собственной персоной. Мы все умрем в этом небесном огне. Я все-таки пойду и приготовлю постель. Утро вечера мудренее. Предупреждаю, что мы будем спать отдельно. Не потому, что ты не нравишься, а потому что нестандартность это главное препятствие здоровому сексу. Тебе об этом известно?

– Никогда не слышал.

– В свое время это было одним из аргументов в пользу стандартизации. К сороковым годам прошлого века население планеты резко сократилось, в несколько раз. Мы оказались практически на грани вымирания, или что-то около того. Чем более интеллектуален человек, тем меньше он склонен к многодетности. Чем утонченнее становилась культура, тем меньше рождалось детей. Европа начала вымирать первой и продержалась только за счет притока азиатов. А когда последние недоразвитые страны приблизились к европейскому уровню, дети перестали рождаться и там. Нестандартный человек слишком много думает, вместо того, чтобы просто взять и весело плюхнуться в постель с любимой женщиной или мужчиной. Чем больше человек нравится, тем труднее с ним переспать, хотя должно быть наоборот. Поэтому, поэтому ничего. Пока побудь здесь.

Он остался сидеть у реки, глядя на костры, разгоравшиеся в небе. Метеоры разлетались пучками, как фейерверк или как диковинные тонкие хризантемы всех цветов, они загорались и гасли, гасли и загорались вновь. Он лег на спину и стал смотреть в громадное небо. Тихо журчала вода у его ног и время от времени плескала беспокойная рыба. Когда стало совсем темно и небо утратило последние признаки синевы, он поднялся и медленно пошел к домику. Несмотря на все то, что произошло сегодня, он чувствовал себя спокойным, спокойным, как река, как высокие травы, полные живого копошения, как черная и в то же время налитая сочным свечением прозрачная даль, простирающаяся во все стороны от него, спокойным, как тихий ночной ветер. Спокойствие природы вливалось в него со всех сторон. Только сейчас он почувствовал то, чего ждал весь этот день: холодная смерть, наполнявшая все его тело до сих пор, уходила сквозь узкое отверстие в центре живота. Первой ожила голова, потом руки и ноги, потом все остальное. Он чувствовал себя так, будто из него вытащили одну огромную занозу, километровой длины и свернувшуюся внутри тела, как червь.

Когда он вошел в домик, то протянул руку вперед, чтобы не наткнуться ни на что в темноте. Его пальцы успели почувствовать тепло чужого большого и сильного тела, невидимо стоявшего прямо перед ним; потом кто-то схватил его, заломил руки за спину и сдавил шею. Еще несколько секунд он пытался сопротивляться, но неизвестный был силен и тяжел, как гора. Перед глазами поплыли разноцветные искры; он пытался прохрипеть что-то, хотя бы одно слово, объяснить кому-то что-то важное, что он знал сейчас или вспомнил лишь сейчас, и что больше никто никогда не узнает и не вспомнит, но было поздно.

Бомбы в этот день были сброшены практически на все большие города планеты – на все города-миллионники, кроме нескольких, которые остались нетронуты по неизвестным причинам. Несколько часов спустя компьютерный анализ показал, что не сбрасывали бомбы лишь на те города, которые со всех сторон были окружены лесом или находились от ближайшего большого леса на расстоянии большем, чем пятьсот шестьдесят километров. Каждому городу досталась одна бомба. Разрушений не было, зато небольшие человеческие жертвы имелись везде. Но не это было главной новостью дня. В двенадцать часов по парижскому времени дальние оборонительные системы Земли вступили в бой – впервые с того времени, как они были созданы.

Оборонительные системы имели три линии: дальнюю, среднюю и ближнюю. Они строились и выводились в космос примерно восемьдесят лет назад, еще в первой половине двадцать первого. Системы были полностью автономны и способны к саморазвитию. В первые годы своего существования они контролировались людьми и электронными сетями Земли, но потом, после большого кризиса средины века, утратили всякую связь с человечеством. Тем не менее, они исправно служили и становились лучше с каждым годом. На самом деле оборонительные системы были специфической формой искусственной жизни, способной существовать, бороться за существование и возрождаться совершенно самостоятельно. Их единственной целью была защита планеты от внешнего врага. Нападать сами они не умели, поэтому до сих пор бездействовали или занимались шлифовкой условных боевых навыков. И вот враг появился.

Первой заметила врага дальняя система 75-НЩНЦ. Эта станция находилась в ста тридцати тысячах километров за орбитой Луны. Станция имела четыреста снарядов с разделяющимися боеголовками из антивещества. Каждая боеголовка была оборудована системой искусственного разума и искусственных эмоций, скопированных в основном с разума и эмоций многочисленных террористов-самоубийц начала двадцать первого века. Боеголовка умела даже мечтать, но ее мечты были однообразны: лишь о том, чтобы умереть в бою и при этом убить побольше врагов. Мечты семи снарядов все же исполнились. Остальные триста девяноста три были уничтожены мгновенным залпом из неизвестного оружия.

Захватчики прорвали дальнюю линию обороны, но остановились на средней, которая была значительно мощнее. Здесь им пришлось почувствовать на себе всю разрушительную силу гравитационно-вакуумных бомб. Эти бомбы изменяли свойства пространства так, что существование материи в нем оказывалось невозможным, но изменяли только на ничтожно малый, квантовый промежуток времени – десять в минут тридцать пятой степени секунды. За такое малое время не успевала разрушиться макроструктура вещества, зато вся тонкая микроструктура убивалась полностью. Бои на средней линии продолжались до самого вечера, а затем подключилась ближняя, работавшая по старинке, с помощью обстрела чистыми ядерными ракетами. К двум часам ночи атака на планету была отбита, с большими потерями для оборонительных сетей. Довольно много сбитых ракетами объектов упали на поверхность Земли, но ни один человек при этом не пострадал. Однако, проникновение все же произошло.

Впоследствии эту штуку назвали медузой. Впервые ее заметил некий датский фермер. На следующее утро после атаки он увидел, что на полу и стенках его небольшого бассейна на заднем дворике появились странные пятна, напоминающие остатки плохо смытой белой краски. (Вода в бассейне была спущена, дно оставалось сухим.) Он попытался оттереть эти пятна, но без всякого успеха. Тем же вечером он здорово напился, потом заскучал и напился еще сильнее. В результате, он не смог добраться до двери своего дома, свалился в бассейн и заснул. Ночью пошел теплый дождь и фермер, не просыпаясь, натянул на лицо кусок клеенки. Дождь продолжался до утра, вода начала наполнять бассейн. Когда фермер проснулся, то нашел себя лежащим в воде глубиной сантиметров пятнадцать. Но не это его удивило. Странные пятна краски, попав в воду, всплыли в виде неких пузыристых образований, отдаленно напоминающих медуз. Фермер нашел в бассейне четырех медуз, каждая была величиной с большую тарелку. Но он не имел времени рассматривать их и раздумывать: взглянув на свои руки, он испугался, потому что его кожа стала мягкой и розовой, как у младенца. Врачи не нашли никаких аномалий, кроме одной: полежав в воде с медузами, фермер стал чистым. Его кожа была невероятно чиста, невероятно для кожи живого существа. На ней не осталось ни одной посторонней молекулы, не говоря уже о бактериях или грибках. Маленький бассейн на заднем дворике обычно не отличался чистотой, потому что воду в нем меняли только раз в неделю, а последние две недели он стоял вообще без воды. Теперь же дождевая вода стала прозрачна до невидимости. Фермер никогда раньше не видел настолько прозрачной воды. Осознав это, он наполнил бассейн до краев. Через два часа вся вода в нем стала неестественно чистой, а четыре медузы объединились в одну большую, которая перестала расти и примостилась в затененном уголке бассейна, прилепившись ко дну. Местная химическая лаборатория проанализировала воду и определила, что вещество подобной чистоты современная человеческая технология пока создать не может. Уже на следующей неделе нескольких огромных медуз выловят в открытом океане.

Когда Алекс очнулся, он вначале не понял, куда попал. Потом он увидел деревянные стены, освещенные голубым фонарем.

– Этот свет не виден издалека, – объяснил незнакомец, поймав его взгляд.

Лора сидела здесь же, и она не была связана.

– Это Охотник, – сказала она, – тот самый Охотник, о котором я тебе рассказывала. Он все время шел за нами.

– Я думал, что я умер, – заметил Алекс. – Было очень похоже.

– С тобой ничего не случилось, – возразил Охотник, – я выключал тебя очень аккуратно. Ты даже не почувствовал боли.

– Спасибо. Это было обязательно?

– Не обязательно, но так все же лучше. Ты мог сопротивляться и повредить себя. Ты мне нужен целым.

– Зачем это?

– Я хочу вытащить вас из этой ямы.

– Ты имеешь ввиду Землю?

– Я имею ввиду и Землю, и ваши проблемы на этой планете. Вы не проживете здесь дольше нескольких дней. Вам случайно удалось уйти сегодня. Но уйти – не означает спастись. Погоня продолжается, шоу стало только интереснее. Оно растянется на несколько серий, вот и все. Самим вам не спастись.

– Что ты предлагаешь? – спросил Алекс. – Бежать ведь все равно некуда.

– Сдаться вы тоже не можете. Вам просто не позволят: у них будут слишком большие потери. Наверняка они уже получили деньги за рекламу.

– Тогда что?

– Вы должны покинуть Землю. Здесь уже началась война, как вы можете заметить. Здесь больше делать нечего.

– У тебя есть на чем лететь?

– Нет.

– Тогда это нереально. Нас не пустят ни на один корабль.

– Только на один, – сказал охотник.

– Ты имеешь ввиду?..

– Да. Я имею ввиду Башню Спасения.

– Нет, – сказала Лора, – я в это не играю. С самого начала нас пытались гнать на юг, в сторону Башни Спасения. И с самого начала мы бежали на север, чтобы туда не попасть. Теперь заявляешься ты и говоришь, что на самом деле нужно развернуться и пойти обратно. А кто докажет, что ты на самом деле не ихний агент?

– В вашем языке нет слова «ихний», – возразил охотник. И ты прекрасно знаешь, что я не агент.

– Подожди, подожди, – сказала Лора. – Допустим, они спланировали все это заранее. Они увидели, что я заражена, и спланировали это шоу. Подсунули мне тебя, и ты назвался охотником. Причем нет никаких доказательств, что ты действительно охотник. Теперь они используют тебя, чтобы ты уговорил нас пойти в Башню. Мы знаем, что ни один человек до сих пор не смог пройти Башню. Но ты даешь нам шанс, в виде своей помощи. Предполагается, что мы согласимся. Вот тогда все это шоу сможет развернуться по-настоящему. А в конце концов мы погибнем в этой башне, твой хозяин заработает большие деньги.

– Вам нужны доказательства того, что я охотник?

– Ну это как минимум, – сказал Алекс.

Охотник достал нож.

– Тогда возьми вот это. Ты умеешь метать ножи?

– Нет.

– Ничего. Это нетрудно. В крайнем случае здесь есть кнопка переключателя. Ты можешь поставить это лезвие в режим «для чайников». Тогда при любом броске лезвие будет направлено строго вперед. Вот эта кнопка. Потом я завяжу себе глаза и стану в трех метрах перед тобой. Твоя задача очень простая: метнуть нож и убить меня. Ты же не промахнешься с трех метров, правильно? Но если я на самом деле охотник, ты не сможешь в меня попасть. Вставай, попробуем.

– Нет, – сказал Алекс, – я не могу.

– Почему?

– Я не могу бросить нож в человека. Я верю тебе так.

– А зря, – сказал Охотник и спрятал нож. – Я ведь спокойно мог тебя обмануть. Подумай, ведь от этого зависит твоя жизнь. Впрочем, если вы согласитесь, то доказательств будет предостаточно.

– Еще одно, – спросила Лора. – Зачем тебе нас спасать? Почему нас, а не кого-то другого? Зачем вообще тебе кого-то спасать на этой планете? Разве ты не можешь убраться отсюда сам?

– Могу. Но я вас не спасаю. Я просто делаю свою работу. У меня есть задание, и я его выполню.

– Задание?

– Мне нужна жизнь одного из вас. После того, как я спасу вас двоих, один из вас умрет. Кто именно умрет, решит жребий. Это условия нашего контракта. Пятьдесят на пятьдесят. Честность жребия я гарантирую. Слово охотника.