"Блотт в помощь" - читать интересную книгу автора (Шарп Том)

11

Все следующее утро Дандридж провел в Управлении регионального планирования у Хоскинса. Они вместе рассматривали карты, обсуждали проект туннеля. К удивлению Дандриджа, Хоскинс переменил свое мнение и теперь отзы– вался о проекте не иначе, как с похвалой.

– Превосходная мысль. И как это мы раньше не додумались? Скольких бы неприятностей избежали,

Дандрндж был польщен, однако его грызли сомнения насчет осуществимости этого замысла. Министерство могут смутить крупные затраты, когда наконец начнется прокладка – одному богу известно, а ко всему еще предстоит уламывать лорда Ликема.

– Так вы полагаете, другого места для трассы не найти? – спросил он.

Хоскинс покачал головой:

– Одно из трех: теснина, Оттертаун или ваш туннель.

Дандридж просмотрел карты и убедился, что Хоскинс прав. Клинские холмы тянулись от Уорфорда до Оттертауна сплошной грядой, которую перерезала только Клинская теснина.

– Вот вздорная публика! Подумаешь – какой-то участок леса, есть из-за чего шум поднимать, – посетовал Дандридж. – Там же только деревья, больше ничего. Дались им эти деревья.

Обедать они отправились в ресторан на Ривер-стрит. За соседним столиком оказалась парочка лет тридцати, которую Дандридж, как видно, совершенно покорил. Всякий раз, как он поглядывал в их сторону, он замечал, что дама смотрит на него красивыми миндалевидными глазами и чуть заметно улыбается. Дама была весьма привлекательна.

Ближе к вечеру Хоскинс повез Дандриджа в Оттертаун посмотреть место предполагаемой трассы. Взглянув на муниципальные дома, они пустились в обратный путь по шоссе, которое проходило через Гильдстед Карбонелл. То и дело Хоскинс останавливал машину и, увлекая за собой Дандриджа, взбирался на вершину очередного холма, чтобы вдоволь налюбоваться местом, через которое должна пролечь автомагистраль. Когда они вернулись в Уорфорд, Дандридж еле стоял на ногах. Не только от усталости, но и от выпивки: по пути они успели побывать в нескольких пивных. И в каждой Хоскинс принимался внушать Дандриджу, что пить по полкружки не дело – это порция для мальчиков (слово «мальчики» он произносил с какой-то нехорошей интонацией), а настоящему мужчине и целая кружка – что слону дробина. К концу поездки Дандридж выхлестал столько хэндименовского тройного, сколько в жизни не пил.

– Вечером в гольф-клубе будем отмечать одно событие, – сказал Хоскинс, когда они приближались к воротам городской заставы. – Может, заскочите…

– Я хотел лечь пораньше.

– Жаль. Познакомились бы кое с кем из местных тузов. А то подумают, что вы выпендриваетесь – чего хорошего?

– Ну ладно, – неохотно согласился Дандридж. – Приму ванну, перекушу, а там посмотрим.

– Тогда до скорого, – бросил ему вслед Хоскинс.

Дандридж поднялся в номер. Теперь залезть в ванну, поужинать – и он будет как огурчик. Он захватил полотенце и прошел в ванную. Окунувшись ненадолго в чуть теплую воду (газовая колонка по-прежнему барахлила), он действительно почувствовал себя лучше. После ужина Дандридж рассудил, что в словах Хоскинса есть резон: пожалуй, для пользы дела и впрямь стоит свести знакомство с кем-нибудь из местных тузов. Он спустился, сел в машину и направился в гольф-клуб.

– Вы-таки приехали? Вот здорово, – обрадовался Хоскинс, когда Дандридж протиснулся к нему через толпу гостей. – Что будете пить?

Дандрядж попросил джин с тоником. Пиво ему сегодня уже в горло не лезет. Вокруг дюжие субъекты громогласно разглагольствовали о коварных лунках на третьей дорожке и водных преградах на пятой. Дандрндж к этой болтовне даже не прислушивался. Вернувшийся Хоскннс принес ему джин и представил некоего мистера Снелла.

– Приятно познакомиться, сэр, – добродушно прогудел мистер Снелл в пышные усы. – Ну, как ваша партия?

Дандридж не любил, когда незнакомые люди заговаривают с ним о политике. Он думал было осадить бесцеремонного типа, но вместо этого сдержанно ответил:

– Более-менее.

– Никак, проиграли? Так вы в гольфе новичок? Не беда, обвыкнете. Все мы когда-то только начинали.

Мистер Снелл побрел прочь, а Дандридж двинулся в другую сторону. Озираясь на испещренные красными прожилками физиономии мужчин и крашенные хной шевелюры женщин, он клял себя на чем свет стоит. Дернул его черт сюда прийти! Если в здешних краях это, как уверяет Хоскинс, самые влиятельные люди, пусть он сам с ними и якшается. Дандридж выбрался на террасу и с ненавистью уставился на лужайку для гольфа. Вот допьет джин – ив гостиницу. Он залпом выпил свой стакан и уже собирался уйти с террасы, как вдруг рядом с ним раздалось:

– Вы в бар? Тогда захватите и на мою долю.

Услыхав этот тихий, вкрадчивый голосок, Дандридж обернулся. На него смотрели знакомые миндалевидные глаза. Ему мгновенно расхотелось уезжать. Он сходил в бар и принес два стакана.

– Как они надоели с этими разговорами, – посетовала незнакомка. – Вам очень нравится гольф?

Дандридж ответил, что вообще в него не играет.

– Я тоже. Скучная игра. – Незнакомка присела и положила ногу на ногу. Ножки у нее были прелестные. – Спортсмены не в моем вкусе. Я предпочитаю интеллектуалов. – Она одарила Дандриджа улыбкой. – Меня зовут Салли Боулз. А вас?

– Дандридж, – представился Дандридж и уселся так, чтобы получше видеть ножки незнакомки.

Через десять минут он принес еще два стакана. А через двадцать минут – еще два. Он уже не раскаивался, что пришел в клуб.

Мисс Боулз рассказала, что приехала погостить к дяде. Сама она тоже из Лондона. Работает консультантом в салоне красоты. Дандридж ввернул, что это сразу видно. Мисс Боулз пожаловалась, что в этой глуши можно умереть со скуки. Дандрвдж ее поддержал и пустился на все лады восхвалять прелести столичной жизни. Слушая его монолог, мисс Боулз не сводила с него манящих миндалевидных глаз. В сгущающихся сумерках Дандридж любовался ее ножками, а она то клала правую ногу на левую, то левую на правую. Наконец Дандридж предложил выпить еще по стаканчику, но мисс Боулз вызвалась сходить в бар сама:

– Теперь моя очередь. И к тому же мне надо попудриться.

Она удалилась, а Дандридж остался сидеть на террасе, млея от восторга. Когда мисс Боулз вернулась, вид у нее был озабоченный.

– Представляете, дядя уехал, а меня забыл, – сообщила она. – Должно быть, решил, что я уже вернулась домой. Может, вы меня подбросите, если вас не затруднит?

– Затруднит? Да что вы! За счастье почту. – Дандридж приложился к стакану. У напитка оказался необычайно горький вкус.

– Ой, извините, я принесла кампари, – спохватилась мисс Боулз, но Дандридж ее успокоил: ничего страшного. Допив вино, они спустились с террасы и направились к автостоянке.

– Вечер прошел просто замечательно, – сказала мисс Боулз, забравшись в машину Дандриджа. – Разыщите меня, когда вернетесь в Лондон.

– С радостью. Мне бы хотелось узнать вас поближе.

– Это я вам обещаю.

– Вы не шутите?

– Зови меня на «ты», – проворковала мисс Боулз и нежно прильнула к Дандриджу.

– Ах, Салли, – начал Дандридж, но вдруг на него накатила смертельная усталость. – Мне действительно хочется узнать тебя поближе…

– Узнаешь, зайчик, узнаешь. – Мисс Боулз выхватила из ослабевшей руки Дандриджа ключ от машины. Что было дальше, Дандридж уже не помнил.

Между тем в Лондоне в квартире миссис Фортби происходило следующее. Сэр Джайлс навзничь лежал на кровати, а миссис Фортби стягивала его ремнями. Время от времени сэр Джайлс для вида легонько отбрыкивался и хрипло хныкал, однако миссис Фортби была неумолима – по крайней мере, внешне. По замыслу сэра Джайлса, ей как раз была отведена роль неумолимой истязательницы, и она старалась изо всех сил. Увы, роль никак ей не давалась: миссис Фортби, добрая душа, не имела привычки связывать и пороть кого бы то ни было – по своим убеждениям она была противницей телесных наказаний. Именно из-за своих передовых взглядов она и согласилась ублажать сэра Джайлса. «Раз бедняжке это в радость, как я могу сказать „нет“?» – оправдывалась она перед собой. И все-таки говорить ему «нет» ей приходилось частенько – этого требовал мучительный обряд, придуманный сэром Джайлсом. Но в полумраке и добрейшая миссис Фортби сойдет за свирепую садистку, тем более что силой ее Бог не обидел, а костюм она носила так, что поневоле поверишь. Костюмов было несколько. Сегодня она предстала перед сэром Джайлсом в обличье Женщины-Кошки, мисс Дракулы, Жестокой Любовницы, Подвергающей Испытаниям Беззащитную Жертву.

– Нет-нет-нет, – скулил сэр Джайле.

– Да-да-да, – твердила миссис Фортби.

– Нет-нет-нет.

– Да-да-да

Миссис Фортби насильно раздвинула ему челюсти и сунула в рот надувной кляп.

– Нет…

Поздно. Миссис Фортби надула кляп и оглядела сэра Джайлса с плотоядной улыбкой. Литые груди нависли над ним зловещей тяжестью, руки, затянутые в перчатки…

Миссис Фортби вышла в кухню, поставила чайник и, дожидаясь, пока он закипит, принялась задумчиво грызть диетическое печенье. Временами ее брала досада оттого, что сэр Джайлс бывает у нее лишь наездами, и она мечтала хоть немного укрепить их отношения. Надо будет с ним поговорить. Она сполоснула заварной чайник, бросила в него сразу три пакетика с чаем и залила кипятком. В конце концов, годы-то летят. А как было бы славно стать леди Линчвуд! Она огляделась: куда это запропастилась крышка от чайника?

Связанный сэр Джайлс еще немного побарахтался, затих и стал в блаженном изнеможении дожидаться своей жестокой любовницы. Ждать предстояло долго. Но в промежутках между пароксизмами страсти в голову опять лезли мысли о Дандридже. Лишь бы Хоскинс не напортачил. Беда с этими подчиненными: того и гляди подведут. Сэр Джайлс предпочитал улаживать свои дела без посторонней помощи, однако в этом случае он счел за благо оставаться в тени: слишком уж многим он рискует. Сперва кнут, потом пряник. Интересно, во что ему обойдется этот пряничек. Две тысячи? Три? Четыре? Дороговато. Да еще Хоскинсу пять тысяч. И все же игра стоит свеч. Зачем мелочиться, если взамен он получит сто пятьдесят тысяч фунтов? И сумеет насолить леди Мод. Ох, и взъестся она, когда узнает, что автомагистраль все-таки пройдет через теснину. Так ей, подлюге, и надо. Но куда это провалилась миссис Фортби? Чего она там копается?

А миссис Фортби допила чай и налила себе вторую чашку. Ей становилось душно в тесном костюме. Ванну, что ли, принять? Она пошла в ванную, открыла кран, но тут вспомнила, что у нее как будто осталось еще какое-то дело.

– Господи, ну какая же я растяпа. Память совсем дырявая, – пробормотала она и взяла розгу. Жестокая Любовница Мисс Дракула вошла в спальню и закрыла за собой дверь.

Блотт сидел у себя в библиотеке за книгой сэра Артура Брайента [14], однако мысли его были заняты отнюдь не Веком Изящества. Они снова и снова возвращались к леди Мод, миссис Уинн, Дандриджу, сэру Джайлсу. К тому же принц-регент Блотту не нравился. «Корова в павлиньих перьях», как считал Блотт. И прочие Георги тоже так себе. То ли дело якобинцы. Крах великого замысла. Красавец принц Чарли [15]. Охваченный романтическим порывом, Блотт готов был упасть к ногам леди Мод и открыть ей свои чувства. Но нет, такого дурака он не сваляет. Она, чего доброго, разозлится. Или хуже того – рассмеется. Представив, как она зальется презрительным смехом, Блотт отложил книгу и вышел из сторожки. Стоял прекрасный вечер. Солнце скрылось за холмами, однако небо еще не потемнело. «Пивка бы сейчас», – подумал Блотт. Но в Гильдстед Карбонелл он не поедет. Миссис Уинн понадеется, что он проведет у нее ночь, а Блотта при одной мысли об этом с души воротит. Вчера он целый вечер терзался угрызениями совести и собирался с духом, чтобы объявить миссис Уинн, что между ними все кончено. Однако здравый смысл в конце концов победил. Не пара он леди Мод. Ему остается только мечтать о ней. И Блотт предавался этим мечтам, занимаясь любовью с миссис Уинн, которая надивиться не могла его вновь разгоревшейся страсти.

– Совсем как в прежние времена, – промолвила она томно, когда Блотт оделся и собрался в обратный путь.

Нет, больше он в «Ройял Джордже» ночевать не останется. Лучше пойти прогуляться. Кроликов у сосняка пострелять. Блотт прихватил двустволку и двинулся по парку. Неподалеку тихо журчала река, воздух был напоен летними ароматами. Из куста доносилась песенка дрозда. Но Блотт ничего вокруг не замечал. Он представлял, как в один прекрасный день все переменится, как леди Мод попадет в беду, а он придет к ней на выручку, как, оценив его отвагу, она догадается о его подлинных чувствах, как они наконец соединятся и познают любовь и счастье. Когда он добрался до сосняка, уже совсем стемнело – где уж тут охотиться на кроликов. Но Блотт про кроликов и думать забыл: он увидел, что в спальне леди Мод зажегся свет. Неслышно ступая по траве лужайки, Блотт подкрался к дому, задрал голову, да так и стоял, пока свет снова не погас. Тогда он вернулся в сторожку и лег спать.