"Неистовая принцесса" - читать интересную книгу автора (Дрейк Шеннон)

Глава 16

Фаллон проснулась оттого, что услышала стук в дверь. Она обнаружила, что свободна — руки у нее развязаны. Аларика в комнате не было.

Фаллон натянула одеяло повыше, прикрыв плечи, и неуверенно сказала:

#8213; Да!

Дверь открылась. Вошел розовощекий парнишка лет шестнадцати. Пыхтя, он втащил большой сундук и, поставив его на середине комнаты, лучезарно улыбнулся.

— Как вы почивали, ваша светлость? — спросил он.

Вопрос показался ей настолько нелепым, что она едва не рассмеялась. Фаллон не ответила, но подобие улыбки тронуло ее губы, и она с интересом посмотрела на парнишку.

Он отвесил ей галантный поклон.

— Я рад, ваша светлость. Ричард из Элвальда. Я служу графу Аларику из Анлу.

Фаллон слегка наклонила голову, но ее обожгла горечь. Этот саксонский парень служил нормандскому господину, не испытывая никаких угрызений совести.

— Из Элвальда? — негромко переспросила она. Она слышала раньше название этой деревни, и что-то в ней шевельнулось. — Ричард из Элвальда, — повторила она. — Скажи мне, Ричард, как в Элвальде сейчас питаются?

— Вполне прилично, ваша светлость, — заверил он.

— Вполне прилично?

Улыбка на его лице погасла, исчезли трогательные ямочки на щеках. Паренек был несколько смущен.

— Никто из чужеземных захватчиков не посмеет напасть на наш город, миледи. Граф Аларик наш тан с того времени, когда Эдуард Исповедник много лет назад даровал ему эти земли.

Фаллон опустила глаза. Да, она припоминает. Она была ребенком, а Аларик — совсем молодым человеком. Он спас жизнь королю во время охоты на кабанов.

Аларика сделали таном Элвальда, а Вильгельму пообещали трон.

— Поскольку вы из саксов, ваша светлость, — посветлев, продолжил Ричард, — мой господин Аларик решил, что вам должен служить.

— Вот как! А где твой господин сейчас?

Он посмотрел на свои ступни.

— Наверное, у герцога, ваша светлость.

— А может, он сейчас занимается грабежом? — без обиняков спросила Фаллон.

— Они ожидают, — уклончиво ответил Ричард.

— Кто и чего?

— Сообщений о сдаче. Вильгельм хочет узнать, что собираются делать англичане.

Ей самой хотелось это знать, и у нее замирало сердце. Ее братья наверняка будут сражаться, защищая честь отца. Эдгар Ателинг остался в Англии. Герцоги Эдвин и Моркер не принимали участия в битве при Гастингсе, потому что не успели прибыть на юг и присоединиться к королю.

— Кто-нибудь уже сдался? — с интересом спросила Фаллон.

Ричард покачал головой.

Фаллон откинулась назад и улыбнулась, услышав первую добрую весть. Возможно, еще есть надежда.

— В сундуке ваша одежда. Ее прислала вчера вечером ваша мать, — сказал Ричард.

— Моя мать? — Фаллон вскочила, позабыв хотя бы обмотаться простыней. Она спохватилась лишь тогда, когда Ричард отчаянно покраснел. Фаллон и сама почувствовала жар на щеках.

— Да, — ответил Ричард и стал суетливо пододвигать сундук к стене.

— Моя мать была здесь? — Фаллон тщательно обмоталась простыней и встала. — Прошу, скажи мне, где она сейчас? Почему она не пришла сюда?

Он опустил голову и сел на сундук.

— Она приходила, чтобы найти тело короля. — Фаллон напряженно ждала продолжения, а Ричард с мольбой смотрел на нее. Он не любил приносить дурные вести. — Герцог Вильгельм велел, чтобы Гарольда похоронили с почестями. Отец Дамьен вел заупокойную службу.

Фаллон отвернулась и опустилась на кровать. К ее удивлению, Ричард подскочил к ней и опустился на колени. Сквозь слезы она увидела его ясные зеленые глаза.

— Вы не должны никому говорить об этом, миледи, но…

— Но что? — прошептала она.

— Нам известно, что Дамьен — не совсем обычный священник.

— Верно… И что же?

— Говорят, во время погребения разразилась гроза, и нормандский гость поспешил удалиться. Небо стало серым, а потом черным. Когда наступила полночь, Дамьен вернулся к могиле и поднял руки к небесам… С ночного неба спустился корабль короля Артура. На палубе стояли Альфред, Этельред и другие великие короли. Ваш отец, блещущий красотой и силой, взошел к ним. А его тело ангел перенес в аббатство в Вальдхэме, и там его похоронили монахи и ангелы.

Фаллон недоверчиво смотрела на Ричарда. Она не особенно верила в то, что корабль приплыл по небу, но кое от чего ей было не по себе. Она не могла забыть предсмертное пророчество Эдуарда Исповедника, как и комету, пронесшуюся по небу. Она помнила о том, как святое распятие в Вальдхэме поклонилось отцу во время молитвы.

Очевидно, слух об этом распространился по стране очень быстро, потому что Ричард зашептал:

— Чудо явилось королю Гарольду… Говорят, Бог готовил ему место в святом королевстве… Вы должны мне верить, госпожа! Все это истинная правда!

Фаллон грустно улыбнулась. Она понимала, что Ричард хотел поддержать ее. Возможно, он думал, что ей приятно узнать о том, что тело отца перенесли в Вальдхэмское аббатство, которое Гарольд любил. Она протянула руку и коснулась волос парнишки.

— Спасибо, Ричард.

Юноша густо покраснел и встал.

— Сейчас, госпожа, если вы позволите, я принесу еду. Не желаете вина? Ах да, оно кончилось. Тогда, может быть, доброго английского эля?

— Погоди, Ричард. Где все-таки моя мать?

После некоторого колебания он ответил:

— Она отправилась в Бошем. Вильгельм велел оставить ее в покое.

— А мне не разрешено ее увидеть? Чтоб этому Аларику…

— Нет, госпожа. Это не Аларик, а Вильгельм решил, что вам лучше не быть вместе.

Он поклонился и исчез. Фаллон бросилась к сундуку. Открыв его, она невольно закусила губу. Там лежали платья, и хотя девушке не удалось повидаться с матерью, здесь ощущалась ее заботливая и любящая рука. Все было аккуратно уложено — чулки, шелковые рубашки, кожаные туфли и даже ботинки для верховой езды. Мать не забыла также и о теплой одежде. Среди прочих вещей Фаллон обнаружила свою любимую шерстяную накидку, подбитую белым кроличьим мехом. В дверь снова постучали. Тщательно обмотавшись простыней, Фаллон открыла дверь. Вошел Ричард с большим подносом, уставленным едой. В коридоре Фаллон увидела двух вооруженных стражников в шлемах и кольчугах. У пояса стражников висели мечи, в руках они держали копья.

— Я надеюсь, что не доставлю вам больших хлопот, — обратилась она к стражникам.

Ричард улыбнулся, воины поклонились.

— Госпожа, нам сказали, что вы способны доставить хлопоты целой армии, — сказал один из них.

Фаллон улыбнулась и захлопнула дверь.

Ричард осторожно поставил поднос на сундук. Он принес большую кружку эля, свежий хлеб, вяленую рыбу и полдюжины аппетитных красных яблок. Фаллон рассеянно поблагодарила. Ричард, однако, не спешил уйти, и она вопросительно посмотрела на него.

— Пожалуйста, больше не пытайтесь убегать, — сказал парнишка.

Фаллон насторожилась.

— Сейчас я не собираюсь убегать… А чем вызвано это предупреждение?

— С вами поступят очень сурово.

Поступят сурово. А разве до этого с ней обходились по-доброму?

Ричард с состраданием посмотрел на нее и продолжил:

— Стражники у дверей родом из тех мест, которые принадлежат графу. Вы, госпожа, такая тоненькая, а ранили громадного Фальстафа. Стражников предупредили, что от вас пострадали многие воины. И если вы хоть чуть причините им беспокойство, граф приказал привязать вас к столбу, а когда он вернется, то высечет вас.

— Он так сказал? — мрачно спросила Фаллон.

— Да, сударыня. Но он говорил это с болью.

Надкусывая яблоко, Фаллон только усмехнулась.

А Ричард продолжал:

— Он сказал, что вы очень красивая и что жалко вас наказывать, что вы настоящее сокровище, что вы…

Фаллон от души рассмеялась. Ричард увидел веселые искорки в ее глазах и, кажется, был этим очень доволен.

— Он ничего подобного не говорил! Я знаю его достаточно, и из того, что ты здесь наплел, могу поверить только одному — он действительно способен выпороть меня.

— Он говорил, что вы красивая, — упрямо повторял Ричард. Строго говоря, Аларик назвал ее красивой ведьмой, но это же почти то же самое. — И еще он сказал, что очень хорошо относится к вам.

Если быть точным, Аларик сказал, что он привязан к семье покойного короля Гарольда.

Фаллон снова посмотрела на Ричарда и рассмеялась. Она протянула ему яблоко.

— Присоединяйся ко мне, милый мой сказочник.

У Ричарда перехватило дыхание. Глаза у нее были удивительно голубые, волосы черные-пречерные и спускались до самых бедер. Он никогда не видел такой красавицы! Она была дочерью покойного короля, а сейчас — пленницей господина, любовницей, хотя, кажется, они враждуют друг с другом. И все же, думал Ричард, здесь ей лучше, чем где-либо еще. Он слышал о приказе Вильгельма стереть с лица земли город Ромни и никого из жителей не щадить. Аларик советовал герцогу быть сдержанней, но тот не внял совету. Ричард боготворил графа Аларика. Таким должен быть настоящий рыцарь! Взгляд серых со стальным отливом глаз не позволял ослушаться. Такова уж была судьба Ричарда — служить кому-то, и лучшего господина он не мог себе представить.

Ричард был очарован обоими — нормандским рыцарем и саксонской леди, гордой и красивой королевской дочерью. Фаллон все пыталась угостить его яблоком. Ричард покачал головой.

— Спасибо, госпожа, но мне нужно работать. Я приду к вам вечером.

Он поклонился и ушел. Фаллон проводила его взглядом, рассеянно жуя яблоко. Симпатичный паренек. Единственная ниточка, связывающая ее с внешним миром.

Фаллон кинулась мыться, внезапно испугавшись, что Аларик может вернуться раньше, чем она успеет одеться. Вымывшись, она сказала себе, что он занят грабежами и до вечера не вернется.

Приведя себя в порядок, Фаллон стала вышагивать по комнате. Через маленькое оконце она могла наблюдать за воинами, которые охраняли крепость. Среди них были легкораненые, они играли в кости, томились от безделья и пили.

Можно было увидеть здесь и англичан — старух, торгующих рыбой и миногами, мужчин, чинящих конскую сбрую и упряжку. До Фаллон долетал смех молодых женщин, заигрывавших с солдатами. Страна стонет от горя, а кто-то готов на этом наживаться.

Молодая кареглазая девица с копной каштановых волос уселась на колени нормандскому воину. Рука мужчины тут же оказалась на полной груди и опустила за корсаж монету. Продолжая смеяться, девица поцеловала мужчину.

Фаллон отошла от окна с пылающими щеками. Она села, а затем и легла на кровать, чувствуя головокружение и сжимая виски.

Девица была шлюхой. А разве она, Фаллон, лучше? Она — ценная добыча, которую хорошо кормили, даже приставили к ней мальчика на посылках. Одному норманну она сопротивлялась, хотя он и был к ней добр.

Другому отдала все, а он наверняка смеется над ней. Лучше бы он взял ее силой, потому что трудно жить, вспоминая, как нежно он обнимал ее. Фаллон бледнела, и дыхание у нее учащалось, когда она думала о будущем. Как можно покоряться, если ей непонятно, что их влечет друг к другу? Ей следовало презирать его!

Фаллон дернула плечами и зашагала по комнате. Ей нужно укрепиться душой. Нужно вспомнить отца, дядей и собственную оскорбленную гордость. Она должна твердо верить, что борьба не окончена, что англичане сплотятся.

При таком настрое она будет в состоянии сопротивляться.

День тянулся медленно. Фаллон с беспокойством и тревогой ожидала Аларика. А он не появлялся. Настала ночь. Ричард принес еду и небольшую свечку.

Она снова стала ходить по комнате. Аларик все не приходил. Наконец она легла спать, удивляясь тому, что не может заснуть. Ей совсем не хотелось снова пережить сцену, подобную вчерашней!

Целая страна подвергается разграблению, напомнила себе Фаллон. Нормандские шлюхи следовали за нормандскими воинами, а многие практичные саксонские девицы составляли им конкуренцию. Аларик мог быть сейчас с одной из них. Ему не нужна Фаллон. Он отдал ее Фальстафу.

Он взял ее лишь потому, что у них обоих внутри давно что-то вызревало, а тут внезапно прорвалось… Фаллон закусила губу, потому что даже при мысли об этом ее захлестнуло неведомо откуда взявшееся тепло.

Полностью одетая, Фаллон прижалась к стене, продолжая уверять себя в том, что Аларик был среди той четверки, которая изрубила в куски ее отца.

Она так и не заснула до самого утра.

Аларик не стал спускаться в Ромни, оставшись на ближайшем холме. Он не смог уговорить Вильгельма не разрушать город, но потребовал, чтобы щадили тех, кто сдался. Награды, обещанные Вильгельмом своим людям, они обрели в Ромни. Все, имеющее какую-либо ценность, было погружено на повозки, после чего город сожгли. Французские, фламандские и германские наемники разгулялись вовсю, и с того места, где сидел молчаливый и печальный Аларик, открывалась страшная картина…

Он с благодарностью и облегчением подумал о Фальстафе. Этот огромный медведь выздоравливал, и выздоровление шло, по словам лекаря, быстро. Можно быть уверенным, что скоро он будет опять на ногах.

Он был рад за Фальстафа и зол на Фаллон.

Легче, пожалуй, наблюдать за разрушением. Он знал, что своим заступничеством перед Вильгельмом спас несколько жизней.

Роберт из Мортена должен был находиться в Ромни и проследить за тем, чтобы Вильгельм получил свою долю. Когда стали сгущаться сумерки, Аларик подал знак сопровождавшим его людям, и они отправились в небольшую деревню под названием Хейзелфорд. Роже Боклар, ехавший рядом, спросил:

— Мы сегодня не вернемся в Гастингс?

Аларик покачал головой. Он узнал, что тан Хейзелфорда пал во время битвы. Жены у него не было, и живописная каменная усадьба пустовала. Люди здесь сопротивления не оказывали, они уже узнали про участь Ромни. Крепостные, арендаторы и вилланы Аларика с облегчением слушали прекрасный английский язык и быстро согласились служить ему. Над замком взвилось знамя графа д’Анлу.

— У меня такое предчувствие, что нас ждет роскошный стол, — сказал Аларик, — потому что жители Хейзелфорда довольны нашим покровительством… Я очень устал. За две ночи я спал не более пяти часов.

Роже неожиданно засмеялся, и Аларик строго глянул на молодого рыцаря. Роже поторопился принять серьезный вид, хотя до конца справиться с улыбкой не сумел.

— К тому же в Гастингсе есть проблема, — сказал Роже и, видя, что Аларик продолжает свирепо смотреть на него, поспешил объяснить. — Я слышал, что у тебя в Гастингсе находится в качестве пленницы Фаллон Годвин, а эта ситуация, как я понимаю, не по душе леди Маргарет.

Аларик пожал плечами. Это верно — Маргарет ситуация не радовала. Поначалу она злилась молча, затем стала спрашивать, как мог он предпочесть ей какую-то дрянную саксонку. Но слухи о Фаллон распространялись очень быстро, и мало кто из мужчин мог не согласиться с тем, что дочь короля была редкостной и удивительной красоты.

Аларик не утруждал себя объяснениями, да и не чувствовал в них необходимости, ибо никакими обещаниями связан не был. Маргарет спросила, намерен ли он и дальше держать девушку при себе. Аларик как можно деликатней ответил, что Маргарет свободна и при желании может плыть на другую сторону Английского канала.

Маргарет некоторое время смотрела на него, затем негромко, с любезной улыбкой сказала, что она с этим подождет.

Он вернется к ней, решила она. После битв он захочет любви и отдастся во власть ее ласк.

Аларику не хотелось возвращаться в Гастингс, потому что он был страшно измотан и у него не было сил видеть слезы Фаллон, терпеть ее гнев и ненависть. Он дал себе клятву, что выиграет этот поединок. Но сейчас он мечтал о покое.

— Боюсь, что леди Маргарет действительно переживает, — сказал Аларик. — Но она, как и я, вольна поступать как хочет.

— А какие твои планы? — спросил Роже.

Аларик бросил на друга быстрый взгляд, затем рассмеялся.

— Этого я и сам не знаю.

Роже отвел глаза и посмотрел на белесое осеннее небо.

— Будь она моя, — тихо произнес он, — я бы женился на ней и всю оставшуюся жизнь выпрашивал ее прощение.

— Боже мой, как я мог позабыть! — воскликнул Аларик. — Тогда в Бошеме ей было приказано прислуживать мне, а она переложила это на тебя!

Роже задумчиво улыбнулся.

— Да, только ради того, чтобы услышать ее счастливый смех, стоит постараться. — И без перехода добавил: — Я всегда служил тебе верой и правдой, ты это знаешь. Но если ты когда-либо оставишь ее, я буду наготове… С твоего разрешения, конечно.

Аларик, пряча улыбку, опустил голову. Хорошо иметь таких верных людей в своем окружении.

Почему же он не повернулся к другу и не сказал: «Бери ее, женись на ней или убей — мне это безразлично»? Аларик объяснил это себе тем, что связан обещанием, которое он дал Эдит. К тому же он уже пробовал отдать Фаллон другому — и чуть не потерял Фальстафа.

— Аларик, ты слышишь? — внезапно воскликнул Роже. — Пахнет жареным мясом с какими-то божественными приправами! Боюсь, я с лошади упаду от этих запахов!

Аларик хмыкнул. Действительно, из замка доносились прямо-таки пьянящие запахи. Он пришпорил Сатану, его примеру последовал Роже.

Они спешились в Хейзелфорде. Аларик не собирался испытывать судьбу и рисковать. Он приказал выставить охрану из двадцати человек.

Мажордома звали Хэмлин. Он подал эль, а три его дочери внесли баранину и жареную дичь. Аларик, сидя во главе длинного стола, осматривал зал. Замок был сложен из камня, дерево почти не использовалось. Стены увешаны гобеленами, а лестницу, ведущую наверх, охраняли каменные львы. Ступени были покрыты красным ковром, арки на втором этаже украшены славным оружием — копьями, пиками и мечами.

— Мой господин!

Аларик обернулся. Перед ним стоял Хэмлин, нервно прижав к груди руки.

— Да, добрый человек?

Это был мужчина с редкими седыми волосами и всклокоченной бородой. Аларик подавил улыбку, ибо этот страхолюдный немолодой сакс произвел на свет трех хорошеньких белокурых дочек, которые прислуживали сейчас. Возможно, что их мать была красавицей или много лет назад сам Хэмлин был первым парнем на деревне.

— Вы довольны едой?

Аларик поднял кружку с элем.

— Да.

Хэмлин издал вздох облегчения и перекрестился.

— Тебя что-то беспокоит? — спросил Аларик.

Мажордом покачал головой и затуманенным взглядом посмотрел на Аларика.

— Сир, ваше знамя спасло нас сегодня, когда какой-то рыцарь собирался поджечь дом. Он ничего не взял, потому что мы убедили его, что вы вернетесь. Мои дочери в безопасности. У нас есть еда и крыша над головой. Я не знаю, почему нас пощадила судьба, когда людей вокруг постигло такое горе, но я благодарю Бога и прошу вас от своего имени и от имени других оставаться здесь.

Аларик смотрел на Хэмлин, удивляясь его словам. Но он понимал, что Хэмлин, да и другие жители деревни, выезжали из этого местечка не далее ближайших деревень. Они никогда не видели Гарольда или Вильгельма. Хэмлин знал лишь то, что другие пострадали, а их беда обошла стороной.

Аларик решил, что он и в самом деле возьмет это место под свою опеку. Он попросит у Вильгельма это селение, если герцог будет коронован.

— Вы под моей опекой, — сказал Аларик. — Здесь кто-нибудь умеет писать?

— Да, сир, священник. Он уехал отпевать мертвых.

— Когда он вернется, скажи ему, чтобы он составил список всех здешних жителей: мужчин, женщин и детей. Пусть опишет все имущество, укажет, сколько у вас плугов, волов, лошадей, овец и уток. И еще я хочу знать, какими ремеслами здесь занимаются.

Хэмлин рассказал Аларику, что у них два кузнеца, два кожевника, мельник, много превосходных плотников, каменщиков. Он с гордостью говорил о том, что они полностью обеспечивают себя всем необходимым, и Аларик был искренне рад это слышать, ибо, по всем приметам, грядущая зима будет трудной. Норманнам было нелегко, хотя Вильгельм делал все от него зависящее, о чем Аларик хорошо знал, поскольку постоянно был рядом с герцогом. Из восьми тысяч людей, приплывших в Англию, три тысячи погибли. Сейчас оставшееся войско должно было идти в глубь враждебной страны.

Эта деревня, решил он, должна стать гаванью, где отдохнут его корабли.

Аларик наблюдал за тем, как воины ели, пили и добродушно поддразнивали девушек. Он устало похлопал Роже по спине и поднялся по лестнице. Вверху он обнаружил узкий коридор и несколько дверей. Он попробовал каждую из них, затем пошел в комнату бывшего хозяина. В ней было несколько окон, стояла большая кровать и несколько сундуков. Аларик решил, что эта комната отлично подойдет ему. Зная, что охрана на месте, он сразу же лег спать. А прежде чем закрыть глаза, он обратил внимание на то, что толщина дубовой двери составляла несколько дюймов. Он улыбнулся и заснул.

Утром Аларик отобрал людей, которые должны были привезти Фаллон. Еще одна группа оставалась для охраны усадьбы. Прибыл гонец от Вильгельма. Власти Дувра, единственного укрепленного города на побережье, прослышав о разрушении Ромни, сообщили о своей сдаче.

Однако когда Аларик подъехал к Дувру, в нескольких местах полыхали пожары. Вильгельм пришел в негодование, однако виновных было так много, что наказать всех не было возможности. Тогда он решил предложить городу компенсацию.

Это был долгий и трудный день. Аларику пришлось иметь дело с недовольными завоевателями, рыдающими жителями и буйным нравом Вильгельма.

Лондон находился на расстоянии однодневного перехода на быстрой лошади, по герцог решил не торопиться.

— Почему нет никаких новостей? — спросил Вильгельм.

Аларик пожал плечами, хотя он знал англичан.

— Я склонен предположить, что они объявят королем Эдгара Ателинга. Возможно, что герцоги Эдвин и Моркер в Лондоне. Сейчас там царит замешательство. Нам нужно проявить осмотрительность.

— Они не выслали войска против нас, — проговорил Вильгельм.

— И будет хорошо, если не вышлют, — сказал Аларик. — Численность нашего войска сильно уменьшилась. Сколько рыцарей погибло при Гастингсе!

Вильгельм устало опустился на походный стул. Строительство крепостей требовало людей, чтобы удерживать занятые позиции. По войску гуляла жестокая лихорадка и другие болезни. Виной тому была, очевидно, местная вода.

Вильгельм стукнул кулаком по карте.

— Это счастье, что мы привезли с собой свое вино… Иначе Гарольду и воевать бы не пришлось — все завершилось бы еще до битвы. — Вильгельм скрипнул зубами, и Аларик подумал, уж не заболел ли сам герцог.

Однако Вильгельм ничего на этот счет не говорил, Аларик же не стал задавать вопросов. Было поздно, и он со своими людьми разбил лагерь неподалеку от Дувра. В городе царил хаос, и Аларику приходилось от имени Вильгельма отдавать распоряжения как саксам, так и норманнам. В итоге войско вынуждено было задержаться в городе дольше, чем планировалось, и пробыло там почти неделю. Когда некое подобие порядка в укрепленном городе было восстановлено, Аларик попросил у Вильгельма разрешения вернуться в деревню. Вильгельм дал свое согласие, сообщив Аларику, что он начинает медленное движение к Лондону и вскоре Аларик с его людьми будет ему необходим.

— Отдохни неделю, Аларик, а затем возвращайся ко мне, — сказал Вильгельм. — Я возьму Лондон до Нового года.

Еще до наступления вечера все было готово к отъезду в Хейзелфорд. Аларика удивило, что его люди с такой радостью приняли его приказ, но затем он понял, что деревня представляла собой островок мира и покоя, где ненависть пока еще не пустила свои корни.

К ночи они приехали в усадьбу. Спешившись во дворе, Аларик с любопытством взглянул на закрытые ставни окна на втором этаже. Какое-то тепло наполнило ему грудь, он почувствовал, как гулко забилось его сердце. Там ли она?

— Мой господин!

Он обернулся и не сдержал улыбки, увидев бодрого Ричарда, который как-то говорил ему, что мечтает стать рыцарем. Сердце Аларика заколотилось еще сильнее. Он приветственно кивнул юноше.

— А что, она там?

— Да, мой господин.

— Она охотно приехала?

Паренек широко улыбнулся.

— Без каких-нибудь признаков беспокойства, могу поклясться!

Аларик весьма в этом сомневался, однако Фаллон была здесь, и он сам увидит, в каком она сейчас настроении.

— Возьми жеребца, — сказал Аларик, бросая поводья Ричарду. Паренек неуверенно переспросил:

— Сэр, а куда взять?

— Ты хочешь быть рыцарем. Учись нашему языку.

Аларик улыбнулся, услышав, как засмеялись его люди. Роже сказал, что на первый раз поможет юноше. Аларик вошел в дом.

В центре большого зала горел камин и жарилось мясо. Пахло гвоздикой и корицей, и он понимал, что здесь готовились к его возвращению. Была ночь, и сейчас, во время войны и бедствий, ему было приятно находиться в этом зале. Его зале. Его люди верно служили ему, и саксы приняли как своего господина. Пища будет вкусной, постель мягкой. Все хорошо, если, конечно, не считать той занозы, которая ожидала его наверху. На мгновение Аларик закрыл глаза и почувствовал, как тепло распространяется по телу. Вдалеке он боялся думать о ней, но сейчас она завладела им. Его желание не только не уменьшалось, но росло. Оно зрело в душе многие годы. Какая-то сила, неподвластная им обоим, взращивала в них эту страсть.

Но ему будет нелегко, потому что он не должен позволить ей познать, какую власть она взяла над ним. Он будет решительным и беспощадным, ибо проявление слабости может стать фатальным… для Фаллон. Он посмотрел на лестницу и решил, что если не вина, то добрую порцию английского эля он должен хватить, прежде чем приблизиться к непокорной принцессе.