"Неистовая принцесса" - читать интересную книгу автора (Дрейк Шеннон)

Глава 17

В зале Аларик окликнул Хэмлина.

— Подай мне эля, добрый человек! — Не снимая обуви, положил ноги на стул. Хэмлин принес эль для него и Роже Боклара. Затем он собрался уходить, но Аларик задержал его.

— Когда прибыла наша гостья?

— Гостья, мой господин? Ах… принцесса.

Она не была принцессой в полном смысле слова, но англичане считали ее таковой. Он подумал, уж не сделал ли ошибки, приводя ее сюда. Хотя саксы и были заинтересованы в его опеке, их было гораздо больше, чем его людей.

— Да, принцесса, — кивнул Аларик.

— На прошлой неделе, мой господин, — несколько нервно ответил Хэмлин.

В это время в зал вошел Ричард, неся в руках уздечку Сатаны, которую собирался почистить перед огнем. Аларик повернулся к нему.

— Она приехала охотно, с радостью?

— Охотно, сир? — неуверенно переспросил Хэмлин. Джин, его младшая дочь, которая принесла поднос с едой, простодушно уставилась на отца.

— Да она вела себя словно рысь, — выпалила Джин. — Кусалась, пиналась, царапалась, не давала людям покоя.

Аларик продолжал смотреть на Ричарда.

— Ясно… Ну а что ей подают? Кто ей прислуживает?

— Мой господин, — сказал Хэмлин, — никто из нас и близко к ней не подходит.

— Ее отец был королем, — негромко пояснила Джин.

Хэмлин на мгновение запнулся, затем забормотал:

— Я очень рад, что вы остановились у нас, граф Аларик. Я клянусь вам в верности, потому что вы избавили нас от стольких бед… Только…

Он замолчал, сосредоточенно изучая свои ступни. Ричард отложил уздечку и поднял голову, встретившись с Алариком взглядом.

— Мы, саксы, не приучены к битвам, мой господин, — сказал Ричард. — Мы не созданы для войны… Тем более с высокородной дамой.

— Ах ты неблагодарный бездельник! — в сердцах начал Роже, однако Аларик прервал его.

— Погоди, Роже. Ричард говорит то, что чувствует он и что думают другие, и мне это важно знать. — Он спустил ноги со стола и встал, чтобы ближе взглянуть на Ричарда. — Итак, расскажи мне, как вела себя леди. Ты ей прислуживал?

— Она почти не разговаривала со мной с того времени, как приехала сюда. Я приносил ей пищу, но она не ест и пьет совсем мало.

Аларик некоторое время пристально смотрел на Ричарда, затем сдержанно сказал:

— Тогда, может быть, я должен сам прислуживать ей?

Он схватил кружку с элем и опустошил ее. В зале воцарилась тишина, глаза всех присутствующих были устремлены на Аларика. Он ударил кружкой об стол, и этот звук испуганно повторило эхо.

— Роже, займись охраной.

— Да, Аларик! — Роже быстро и нервно вскочил. Аларик направился к лестнице, остальные остались стоять в молчании. Внезапно Ричард отделился от них и бросился вслед за Алариком.

— Мой господин!

Уже положив руку на каменную балюстраду, Аларик остановился и обернулся.

— В чем дело?

— Мой господин! — повторил Ричард. Он опустил глаза и в волнении облизал губы, что-то бормоча.

— Да говори же ты наконец, парень!

— Я говорю… я прошу прощения, мой господин… но я говорю… пожалуйста, не наказывайте ее!

Аларик изумленно выгнул бровь.

— Стало быть, Ричард из Элвальда, я похож на чудовище?

— Нет, сир! Я не это имел в виду!

— В таком случае, парень, занимайся своим делом и предоставь мне заниматься моим.

Ричард судорожно проглотил комок в горле и кивнул. Аларик продолжил было движение по лестнице, но затем снова остановился и посмотрел на Ричарда.

— Парень!

— Да, мой господин! — Ричард бросился к Аларику.

— Ты обожаешь Фаллон, я полагаю.

— Я…

— Ну, ничего. Слушай меня внимательно, если хочешь сделать доброе дело. Через некоторое время я позову тебя. Какие бы приказания я тебе ни отдавал, говори «да», но исполнять будешь только то, что касается еды, питья и ванны… Ты меня понял?

— Мой господин…

— Ты меня понял?!

— Да! — на лице Ричарда появилась еле заметная улыбка. — Да, мой господин!

Аларик кивнул и поднялся в комнату, которую он облюбовал ранее. Дверь была заперта снаружи тяжелым бревном. Он отбросил его, слыша, как эхо отозвалось в коридоре.

Дверь со скрипом подалась внутрь. Он какое-то мгновение выжидал из осторожности, пока не отыскал Фаллон глазами.

Она сидела, поджав ноги, на подоконнике и с интересом смотрела в окно. Прохладный осенний ветер овевал ее, шевелил черные пряди на лбу. Она была в нежно-голубой рубашке и подбитом мехом шерстяном переднике. Волосы падали ей на спину, эффектно контрастируя с цветом одежды. Она казалась неправдоподобно хрупкой. Огонь камина золотил тонкие черты. Когда она увидела графа д’Анлу, щеки ее вспыхнули, грудь высоко поднялась и резко опустилась, дыхание стало прерывистым.

Она ничего не сказала и не изменила позы. Аларик вошел в комнату и деловито запер за собой дверь. Он снял ножны и меч, освободился от лат. В рейтузах и рубашке он опустился на стул перед камином и стал смотреть в огонь.

— Надеюсь, mаdemoiselle, — сказал он наконец, — вам здесь было удобно?

— Удобно? — повторила она, хмуря брови. — Как мне может быть удобно, граф Аларик? У меня нет никакого желания находиться здесь.

— Да, я понимаю, что вам больше хочется возглавлять войско.

— Возглавлять войско?

Она замолчала, встретившись с его холодным и пристальным взглядом.

— Я не могу тебя недооценивать, Фаллон… Как и герцог. Ты опаснее, чем любой из твоих братьев. Твоя страстность может увлечь за собой саксов. Так что не надо оправдываться попусту. Я не могу освободить тебя, ибо ты станешь подстрекать сельских жителей или присоединишься к тем, с кем нам еще предстоит воевать… Поэтому я снова спрашиваю: тебе здесь удобно? Может, тебе чего-нибудь здесь недостает? Хорошо тебе прислуживают?

Фаллон в смятении смотрела на него. Аларик с улыбкой поднялся, и она отпрянула назад, наблюдая за тем, как он приближается к ней.

— Что ты от меня хочешь? — внезапно выкрикнула она, отпрыгивая от подоконника и сжимая кулаки.

Аларик посмотрел в камин, взял кочергу и пошевелил дрова, желая заставить их ярче гореть. Отставив кочергу, он снова повернулся к Фаллон. Он не мог рассмотреть выражение ее лица и не видел, какие муки она испытывала.

— Ты даже не поприветствуешь меня, любовь моя, — поддразнил он ее.

— Приветствовать тебя?! Ах да, я не поприветствовала! — Она шагнула вперед и издевательски отвесила низкий поклон. — Граф Аларик! Мой господин! Приветствую вас по случаю вашего возвращения к захваченной собственности! Вы благополучно грабили, жгли и насиловали? Никакая болезнь вас при этом не сразила?

Ее вкрадчивый голос бил по нервам. Он не мог забыть картину разграбления Ромни. Однако заставил себя сделать ответный поклон.

— Да, миледи! Я жег, грабил и насиловал — и благополучно прошел все это, не испытав никаких ударов судьбы. — Вздрогнув, Фаллон молча смотрела на него. Воспользовавшись моментом, он шагнул еще ближе к ней и привлек к себе. — А ты не можешь поприветствовать меня еще ласковей?

Она забилась в его руках, глаза ее яростно сверкнули.

— Ты вернулся, чтобы снова мучить меня? Тебе мало целой страны?

— Вполне хватает. Здесь есть церкви, чтобы грабить, и десятки дочерей земледельцев, пригодных для развлечений рыцарей. Я думаю, мне ни к чему далеко ездить.

— Будь ты проклят! — отчаявшись вырваться из его объятий, она замерла и посмотрела ему в глаза. — В таком случае, ты можешь оставить меня в покое?

— Не могу, миледи! Каждый грабитель должен иметь пристанище, и я решил, что оно будет здесь. Даже варвары нуждаются в отдыхе и покое.

— Покой! — Фаллон фыркнула и снова попыталась освободиться. — Ты ждешь покоя от меня?

— Именно, — убежденно сказал он. — Ты дашь мне дом и очаг. Когда меня утомляет работа завоевателя, я мечтаю о том же, что и любой человек… О кружке доброго эля и вкусной еде… О мягкой постели… И о женском голосе, который шепчет нежные слова.

Фаллон с недоверием смотрела на Аларика. Глаза ее светились, словно два сапфира, губы были слегка приоткрыты и манили. Аларик едва сдержал себя, чтобы не покрыть поцелуями ее лицо. Он был покорителем. Стоило ему заключить Фаллон в объятия — и природа довершит остальное, ибо он был уверен, что пламя продолжает гореть в ней, как бы ни пыталась она это отрицать. Он мог заставить эту страсть разгореться и сжечь все на своем пути.

— Нежные слова! — недоверчиво повторила Фаллон. — Ты хочешь услышать нежные слова от меня? Ты просто сумасшедший!

— Ты моя рабыня.

— Я твоя пленница. Я не подаю тебе пищу и не стелю постель.

— Постель? Я забыл попросить об этом.

Фаллон издала проклятье и отвернулась к окну.

— Это было приглашение? — любезным тоном спросил он.

Она выкрикнула в ответ ругательство, которое казалось в ее устах столь неуместным, что вызвало улыбку.

— Значит, это не было приглашением, — он пожал плечами. — Тем не менее, миледи, нам нужно прояснить некоторые вещи. Я мечтаю хотя бы о коротком мире.

— В таком случае, спите там, где бесчинствовали, сэр, — посоветовала она,

— Гм, — задумчиво произнес Аларик. Она стояла отвернувшись, не желая встречаться с ним взглядом. — Но я бесчинствовал именно здесь. Разве не так?

Румянец залил щеки Фаллон. Она предпочла не отвечать, но остаться неподвижной она не могла. Фаллон резко повернулась. Волосы ее описали в воздухе широкую дугу, а юбка соблазнительно обвилась вокруг ног, и у Аларика родилось искушение сделать всего лишь шаг вперед и тем подтвердить, что он и на самом деле варвар. Он поступил глупо, привезя ее в Хейзелфорд. Ее следовало бы отправить в Нормандию и заключить в надежную темницу, откуда она не могла бы его искушать. Конечно, он не такой глупец, чтобы полюбить ее, но и просто находиться с ней рядом было большой ошибкой — она воспламеняла его.

— Аларик, битва при Гастингсе была проиграна, и меня взяли в плен. У тебя достаточно власти, чтобы делать все, что тебе заблагорассудится. У тебя хватит воинов, чтобы удерживать меня. Но ты сумасшедший, если думаешь, что я буду прислуживать тебе. Ты можешь брать, что пожелаешь, но клянусь, подавать тебе я ничего не стану.

— Брать, что пожелаю? — он насмешливо выгнул брови. — Знаешь, Фаллон, это снова звучит как приглашение.

— Я чертовски хочу, чтобы какой-нибудь саксонский топор раскроил тебе голову!

Пожалуй, подумал он, это соответствует истине. Но в ответ равнодушно оперся о каминную доску, потирая пальцами подбородок. Беспокойство Фаллон нарастало, хотя она пыталась это скрыть. Она крепко сцепила руки, чтобы скрыть дрожь. Облизав губы, она посмотрела по сторонам, ища, куда бы ускользнуть.

— Ты будешь прислуживать мне, — ровным голосом сказал он.

— Не буду! — решительно возразила Фаллон.

— А что, если я выпорю тебя, чтобы ты подчинилась? — вкрадчиво спросил Аларик. Он оторвался от камина и направился к ней. Должно быть, она прочитала какой-то особый блеск в его глазах и осталась неподвижно стоять, когда он зашел ей за спину. — Ну да, Фаллон, мы слишком хорошо знаем друг друга. Хоть ты и называешь меня варваром, но понимаешь, что я не привяжу тебя к шесту для наказания и не стану оголять тебе спину.

— Почему я должна быть в этом уверена? — возразила она, не меняя положения, и Аларик услышал, как дрожит ее голос. — Я думала, что ты перережешь мне горло, когда я… когда ты ворвался в шатер.

— Я редко теряю самообладание до такой степени, — заверил он ее. — Хоть я, по-твоему, захватчик, грабитель и насильник, мне претит излишняя жестокость. Но я уверен, что иногда она является настоящей добротой. Правда… — Он чувствовал настороженность Фаллон и слышал, как бьется ее сердце. — Ты дочь Гарольда, — задумчиво сказал он, — ты унаследовала его упорство и гордость, но у тебя нет и крупицы присущего ему здравого смысла.

— Ах ты сукин…

— Осторожней! — предупредил он, появляясь из-за ее спины. Она увидела в его глазах нечто такое, что заставило ее замолчать на полуслове. Он находился сейчас слишком близко, чтобы бросать ему вызов.

— Я хочу, чтобы ты знал, Аларик, — со сдерживаемым бешенством произнесла она, — что ты за это заплатишь! Англичане поднимутся против Вильгельма… Они никогда не признают в нем короля, и когда ты будешь униженно просить вооруженных саксов о пощаде, я потребую, чтобы тебе сняли голову самым старым и ржавым топором, какой только можно будет найти.

Он засмеялся, но глаза его остались серьезными.

— Если подобные фантазии тебе по душе, можешь ими тешиться. Но сейчас вернемся к действительности. А действительность такова, что ты, принцесса, моя пленница. Не надо искушать меня — еще с того времени, когда ты была маленькой, я считал, что тебе нужна хорошая порка. Не забывай, что ты женщина — и должна быть покорна и тиха, я не горю желанием видеть тебя искалеченной. Не потому, что ты такая хорошая, а потому что не хочу видеть мою собственность испорченной. Однако ты отказываешься выполнять мои простейшие просьбы, поэтому что-то надо делать.

Не обращая более на нее внимания, Аларик, стоя на медвежьей шкуре со скрещенными руками, наблюдал за языками пламени.

Внезапно он резко повернулся.

— Фаллон, я не прошу тебя выполнять какие-то иные обязанности, помимо тех, которые любой раб выполняет для своего хозяина. Простые, житейские вещи: принести еду в комнату, подать эль, когда я хочу пить. Вот и все. Ну как, ты согласна?

— Ты сошел с ума! — прошептала она, и ее голубые глаза стали огромными, словно блюдца.

Аларик покачал головой и вздохнул. Он пересек комнату, распахнул дверь и крикнул:

— Ричард!

Паренек появился мгновенно, словно он ждал у двери. Как понял Аларик, он попытался ободряюще улыбнуться Фаллон, но та находилась в таком смятении, что вряд ли ей это помогло.

— Ричард, принеси мне эля и что-нибудь поесть.

Юноша кинулся исполнять приказание. Аларик закрыл дверь, сел на стул перед очагом и поставил ноги на низенькую скамеечку. Он молчал, чувствуя, какой напряженной становилась тишина. Он услышал, что Фаллон пошевелилась, обернулся и увидел, что ее глаза устремлены на дверь.

— Даже и думать об этом не смей, — спокойно предупредил он. Она бросила на Аларика свирепый взгляд, и в этот момент Ричард постучал и вошел с подносом, который он поставил на сундуке возле подоконника. Аларик посмотрел на Фаллон, которая молча стояла поодаль.

— Немного эля, мой господин? — спросил Ричард.

— Нет, это сделает Фаллон.

— Нет, Фаллон этого не сделает, — сквозь зубы процедила принцесса.

Аларик вздохнул, спустил ноги на пол.

— Ричард, тебе придется пройти к Роже. Скажи ему, что он может сжечь сегодня ночью мельницу. Кроме того, он положил глаз на младшую дочь мажордома. Я отдаю девушку ему. Да, погоди… Уоррен тоже просил ее. Пусть поделят ее между собой, но напомни им, что она нужна мне живой для работы на усадьбе.

Ричард смотрел на Аларика, ошеломленно мигая глазами. Аларик улыбнулся.

— Ну что же ты, парень?

— Да! Да, мой господин! Как вы скажете! — Подожди! — выкрикнула Фаллон. Аларик опустил голову, чтобы скрыть улыбку, а когда взглянул на нее, в глазах не было и следа веселых искорок.

Фаллон пронеслась мимо Ричарда и остановилась перед Алариком.

— Ублюдок! — выдохнула она. — Ты сожжешь мельницу и отдашь на растерзание невинную девушку лишь из-за того, что я не налила тебе эля?!

Она была вне себя. Грудь ее высоко вздымалась, и Аларик залюбовался ею.

Он заставил себя сделать вид, что смотрит на нее без всякого интереса, и спокойно ответил:

— Нет, не только потому, что ты не желаешь налить мне эля, но и потому, что ты слишком долго испытываешь мое терпение. Я устал от злых и неприветливых рабов… Ричард, делай, что я тебе сказал, да поторапливайся, или я с удовольствием пройдусь розгой по твоей голой спине.

— Да, мой господин!

— Нет, постой! — Фаллон неохотно наполнила кружку и протянула ее Аларику. — Бери!

Он покачал головой.

— Нет, Фаллон, не так.

— Ах нет! — Фаллон топнула ногой и отвернулась. Мягкие благоухающие волосы взлетели у нее за спиной, и Аларику нестерпимо захотелось погладить их.

Затем плечи ее напряглись. Она медленно повернулась, наклонила голову, опустилась на одно колено и молча протянула ему кружку.

Аларик принял эль из ее рук.

— Благодарю вас, миледи. Это все, о чем я вас просил… Ричард, приказания отменяются.

Ричард ушел. Фаллон слышала, как за ним закрылась дверь. Она не подняла глаз, оставшись перед Алариком поникшая и готовая разрыдаться. Она не знала, чему из сказанного им верить и чему не верить. От стражников до нее дошли недобрые вести. По их словам, Ромни лежал в руинах, подверглись опустошению многие деревни. Она ничего не слышала об английских войсках, абсолютно ничего. Она ничего не знала о своих братьях, о северных герцогах или об Эдгаре Ателинге. Не было вестей от Делона — ей даже не было известно, жив ли он.

— Поднимись, Фаллон, — негромко сказал Аларик. Подняв голову, она взглянула на него. Блики огня играли на его лице, и она не понимала, как он может быть столь неотразимо красивым и в то же время столь жестоким. Она не знала, что скрывалось за холодным взглядом стальных глаз, и решила, что он изучает ее.

Аларик поднялся сам и помог ей встать. Он протянул ей кружку.

— Выпей, — спокойно предложил он. Фаллон вначале хотела отказаться, но затем все-таки сделала глоток, за ним другой. По телу ее разлилось тепло. Аларик некоторое время смотрел на нее, затем сказал:

— Теперь поешь немного.

Фаллон покачала головой.

— Я не голодна.

Он усадил ее на стул, отрезал кусок мяса и протянул ей. Запах был соблазнительный, и на его глазах она несколько раз откусила от куска.

Он взял поднос и вынес его за дверь. Глядя в огонь, Фаллон услышала, как он запер дверь.

Где они сейчас, размышляла она, Делон, Гален, Аэлфин, Тэм? Ее маленькие двоюродные братья и сестры — дети Гирта и Леофвина? Разорены ли их замки? Попали ли они в руки к норманнам? Или остались свободными и гордыми и ощущают себя истинными саксами? Не собирают ли они новое войско, чтобы двинуть его против Вильгельма?

Фаллон вспомнила Делона, его мягкую бороду и добрые глаза и грустно улыбнулась, ибо, хотя она всей душой желала его, она понимала, что их любовь оказалась не столь сильной, чтобы пережить нынешние потрясения. Делон был человеком добрым, благородным и смелым. Но ему не хватало огня и страсти, чтобы зажечь других. Дай Бог, чтобы он остался цел и невредим!

Фаллон вздрогнула, когда пальца Аларика легко, почти нежно коснулись ее щеки. Она вцепилась ладонями в подлокотники кресла, проглотила комок в горле и замерла, почувствовав, как ее охватывает жар. «Зачем даже его легкое прикосновение так действует на меня, — подумала она. Аларик, — избавь меня от войны этой ночью, я так устала от нее!»

— Уже поздно, Фаллон. Я хочу спать…

Ее голова дернулась, румянец покрыл щеки, а губы, похоже, стали внезапно сухими. Она без слов покачала головой.

— Давай, — сказал он и подошел к кровати, на ходу стягивая через голову рубашку. Бросил ее в ногах, сел и снял ботинки. Фаллон отвернулась, когда он стянул рейтузы, и пальцы ее, сжимавшие подлокотники, побелели.

— Фаллон, давай.

— Нет! — воскликнула она.

— Твое платье очень симпатичное, и будет жаль, если оно разорвется.

Они встретились глазами. Аларик стоял обнаженный, высокий, могучий, красивый, и Фаллон боялась опустить взгляд.

— Фаллон, если я все возьму на себя, ты вряд ли останешься этим довольна.

Ругаясь, она вскочила на ноги. Дрожащими руками расстегнула платье и, повернувшись к мучителю спиной, сняла передник. Затем на пол полетели туфли и чулки. В одной рубашке Фаллон повернулась к нему с умоляющим взглядом и отпрянула, пораженная страстью в его глазах, устремленных на нее. Он держал в руках плетеный пояс, которым связывал ее когда-то, и, увидев это, Фаллон воскликнула:

— Аларик!

— Рубашку тоже, Фаллон. Мне не доставляет удовольствия применять силу.

Она снова повернулась к нему спиной, шепча про себя ругательства. Решившись, она сбросила последнее, что на ней было, и резко повернулась к нему лицом.

— Ты говоришь, что тебе не доставляет удовольствия применять силу. Так оставь меня в покое.

— Я не намерен оставлять тебя в покое, но я намерен остаться живым до утра… А сейчас иди сюда.

Фаллон с несчастным видом опустила голову. Что-то удерживало ее, не давало решиться.

— Нет!.. Я не могу.

Она ахнула, когда он шагнул к ней и с плохо скрываемым нетерпением обнял. Ей хотелось оттолкнуть его, но, почувствовав, как его обнаженное горячее тело прижимается к ней, закрыла глаза, сжала зубы и замерла.

Фаллон опустилась на мягкий матрас и решилась открыть глаза, когда Аларик обмотал мягкий плетеный пояс вокруг ее запястий.

— Аларик!

— Что?

— Я провела здесь целую неделю… Я не пыталась убежать от Ричарда и стражи… Зачем ты привязываешь меня?

— Я не думаю, что ты способна убить Ричарда. Но я не уверен в том, что ты не убьешь стражников и не перережешь горло мне. Как я уже говорил, Фаллон, я не намерен тебя недооценивать.

Он затянул узел на спинке кровати и лег. Воздух в комнате был по-осеннему прохладным, и Аларик тщательно подоткнул под Фаллон одеяло. Затем он повернулся к ней спиной. Ее бросило в дрожь при мысли о том, как близко он лежит и что могло произойти, если бы она оказалась в его объятиях. Наконец сон сморил ее.

Когда она проснулась, руки ее были свободны. Приспустив до груди одеяло, она осмотрелась и увидела, что Аларик сидит перед очагом, на стуле стоит тарелка с хлебом и сыром. Он рассеянно ел, изучая книгу в кожаном переплете. Аларик был уже одет и готов заниматься своим делом — войной. На нем была кольчуга и высокие, до колен, сапоги. Его шлем, начищенный и блестящий, лежал у двери.

Он повернулся к ней, словно почувствовав, что она проснулась.

— Доброе утро, Фаллон.

Она не ответила, снова откинулась на кровать и отрешенно уставилась взглядом в потолок.

Аларик унизил ее, а сейчас отправится истреблять ее народ. И она ничем не может помочь своим людям, потому что она — беспомощная пленница. Ведь должен же быть способ выбраться из этого кошмара! Наверняка где-то в Англии люди уже поднялись против герцога.

— Фаллон, я сказал «доброе утро».

Несмотря на то, что Аларик был в кольчуге, она не слышала, как он подошел и стал над нею, сдернув простыню и меховое покрывало. Фаллон, ругаясь, попыталась закрыться от его взгляда.

— Ты худший из нормандских свиней! — сказала она.

Он поднял ее, и кольчуга коснулась голого тела. Сталь была обжигающе холодна.

— Вылезай из постели, если не хочешь пригласить меня к себе.

— Никогда!

Аларик усмехнулся.

— Готов биться об заклад, что рано или поздно ты запоешь по-другому.

— Никогда! — повторила она и, выскользнув из его рук, полезла в свой сундук за одеждой.

— Надень платье для верховой езды, — сказал Аларик.

Фаллон взялась за белую сорочку, но, услышав слова Аларика, замерла. Что еще он задумал? Куда собирается ее везти? У Фаллон отчаянно заколотилось сердце. Если он отправит ее в Нормандию, все будет потеряно.

Она надела сорочку, затем, не глядя на Аларика, натянула мягкие теплые рейтузы наподобие тех, в которых ездят на лошади мужчины. Аларик молча наблюдал за Фаллон, пока она надевала высокие сапоги.

— Есть молоко, хлеб, семга и сыр, — сказал Аларик.

— Я не голодна.

— Поешь.

Досадливо вздохнув, она отвернулась, но, вспомнив, как ее усмирили накануне, подошла к столику, села на пол и взяла кусочек рыбы. Аларик смотрел на нее сверху.

Фаллон встретилась с его холодным взглядом.

— Не опоздай, а то все разграбят, — не удержалась она от колкости.

— Что-нибудь да оставят. — Он внезапно поклонился. — Здесь есть вода. Я покину тебя, пока ты будешь совершать омовения.

Он ушел, и Фаллон от души была благодарна за это. Она воспользовалась ночным горшком, вымыла руки и умылась. Закончив туалет, она увидела, что дверь не заперта, и открыла ее.

Аларик стоял в двух шагах, прислонившись к стене. Увидев Фаллон, он взял ее за руку.

В зале было тихо, когда они пересекали его. Фаллон интересовало, где они находятся и как живут здесь люди. Когда ее везли сюда, ей мало что удалось увидеть. С ней общались только Ричард да немой мальчик, который приносил ведра с водой.

Стоял отличный осенний день. Не было видно никаких следов разрушений или кровопролития. Похоже, война не коснулась этих мест. Фаллон заметила стадо волов в поле и овец на дальнем лугу. Листья по-прежнему были желтыми и красными, небо — бездонно-голубым. О войне свидетельствовали разве что рыцари Аларика, которые разгуливали по двору.

Фаллон увидела двух лошадей — Сатану и гнедую кобылу. Их держал за поводья Ричард. Он бодро приветствовал обоих, и Фаллон ответила ему тем же. Аларик помог ей сесть на кобылу и вскочил на своего жеребца. Ричард отступил и помахал им рукой, улыбаясь, отчего на щеках возникли очаровательные ямочки.

— Куда мы едем? — спросила Фаллон. Аларик бросил на нее беглый взгляд и лаконично ответил:

— Ромни.

Этого она ожидала меньше всего.

— Ромни, — повторила она.

Когда ей удастся освободиться? Да, это вопрос… Пытаться сделать это сейчас бесполезно, потому что в усадьбе слишком много его людей. В городе будет не лучше. Всюду, где находились норманны, было опасно, но преимущество Фаллон в том, что она знает страну.

Аларик ехал впереди, ехал быстро, не останавливаясь. Несколько раз они встречали беженцев — мужчин и женщин с измученными отрешенными лицами, которые двигались в глубь страны, таща за собой на повозках остатки сохранившегося скарба. Они поглядывали на вооруженного Аларика, на его боевого коня, но никто даже не пытался как-то выразить свое неприятие или возмущение. Чувствовалось, что мятежный дух напрочь из них выбит.

Всадники нагнали маленькую группу беженцев. Несколько женщин и детей и трое мужчин. Один из них был высок и мускулист и, по-видимому, отличался незаурядной силой. А что, если судьба посылает ей сейчас шанс для побега?

— Я вижу, о чем ты думаешь, Фаллон. Неужто ты готова рискнуть их жизнями?

Фаллон с ненавистью посмотрела на Аларика.

— А вы настолько уверены в своем мече, сэр?

Он улыбнулся улыбкой, от которой ее бросило в холод.

— Да, миледи, уверен. Я держу его в руках с двенадцати лет. Я всегда сражался, чтобы удержать то, что принадлежит мне, и буду продолжать делать это и впредь.

— И забирать то, что тебе не принадлежит! — съязвила Фаллон.

Однако Аларик промолчал и лишь пожал плечами. В приступе отчаяния Фаллон спрыгнула с лошади и подбежала к этим людям, крича:

— Помогите мне!

Одна из женщин бросилась к ней.

— В чем дело? Кто вас обидел? Мы сами, правда, уходим из сущего ада — Ромни, но…

— Марла, оставь ее в покое, — неожиданно сказал тот, на кого Фаллон возлагала свои надежды.

— Да ты что, Хат, рехнулся? Что из нас получится, если мы не станем помогать друг другу? — в сердцах произнесла женщина.

— Посмотри вон туда. Это граф д’Анлу.

Фаллон с удивлением взглянула на мужчину.

Неужели он узнал Аларика? И он не был испуган. Поможет ли он ей убежать?

— Люди добрые, я доведена до крайности! Я пленница и должна бежать… Я…

— Хат! — не отставала от мужа женщина, переводя взгляд с него на приближающегося огромного жеребца. — Нужно помочь этой девочке!

Мужчина продолжал смотреть на Аларика.

— Пожалуйста! — продолжала умолять Фаллон. — Поднимите шум. Я не думаю, что он тронет кого-либо… Мне бы убежать в лес… Я Фаллон, дочь Гарольда.

— Дочь Гарольда?! — недоверчиво переспросил мужчина.

Фаллон была потрясена его тоном. Ведь люди любили ее отца!

Мужчина шагнул вперед, в глазах его светился гнев.

— Я воевал в войске твоего отца, леди! И я скажу тебе, что это он привел нас к гибели! Он увидел папское знамя и сдался! — Мужчина злобно сплюнул. — Мы шли вперед и вперед, но он уже проиграл битву! Он продал нас! Он отдал нас и наших детей на растерзание!.. На рабство!

— Хат! — крикнула женщина.

Ошеломленная Фаллон лишилась дара речи.

Мужчина схватил ее за руку и, похоже, толкнул бы в пыль на дорогу, если бы не закричала его жена.

А затем послышался голос Аларика, который следил за происходящим, восседая на Сатане.

— Оставь ее, добрый человек. От нее сплошные заботы.

Мужчина отпустил руку Фаллон.

— Я не хотел причинять ей боль, господин, — пробормотал он, глядя на свои ступни.

— Фаллон, садись на коня, — сказал Аларик.

Она повиновалась, ошеломленная злобой незнакомца. Она не плакала, но слезы застилали ей глаза. Она не могла допустить и в мыслях, что кто-то до такой степени ненавидит ее отца.

Мужчина поднял горящие глаза к Аларику.

— Вы граф д’Анлу, — сказал он. Аларик, наблюдавший за Фаллон, повернулся к нему.

— Да.

— Я буду благодарить вас до конца своих дней… Вы спасли нас. Бретонцы убивали всех жителей Ромни без разбора. Кто-то остановил их… Он принес приказ, чтобы не трогали безвинных, и показал на вас… Вы стояли вдали на холме. Я запомнил ваш герб на щите. По нему и узнал вас сейчас.

Фаллон удивленно посмотрела на Аларика, который спокойно кивнул, затем сказал:

— Ты хорошо говоришь по-французски.

— Я собирался стать священником. Но мой брат умер от оспы, и мне пришлось пойти по стопам отца.

— Ты кузнец?

— Сэр, я самый лучший железных дел мастер по эту сторону Английского канала.

Аларик засмеялся. Видимо, уверенность мужнины ему понравилась.

— Иди в деревню Хейзелфорд. Она под моей опекой. Если желаешь заняться своим ремеслом, мне понадобятся твои услуги.

Мужчина кивнул.

— Принимаю предложение с благодарностью. Англия продана новым хозяевам. Я с удовольствием буду служить лучшему из них, — он бросил любопытный взгляд на Фаллон. — Миледи, я сожалею. Понимаю ваше дочернее горе. Король Гарольд был хорошим человеком, но, в конце концов, он нас подвел. Он дрался, когда не должен был драться, и умер мученической смертью, когда должен был оставаться воином.

Мужчина и его жена двинулась дальше по дороге, а Аларик взял поводья из рук Фаллон.

— Поехали, — сухо сказал он. Молчаливая и потрясенная, она поехала за Алариком.

Они приблизились к холму, откуда можно было видеть Ромни. Аларик хранил молчание, пока Фаллон смотрела.

От города почти ничего не осталось. Дома, церкви, лавки — все исчезло. Лишь закопченные руины угрюмо торчали среди пепелища.

Фаллон слезла с лошади и, спотыкаясь, ходила по холму, глядя на страшную картину. Отдельные группки выживших сидели возле костров и рылись в обломках в поисках еды. Они сгрудились возле чудом уцелевшей каменной стены.

Боль и тоска сдавили сердце Фаллон. Вот оно, нормандское проклятие, которого она боялась. Именно за это она так ненавидела норманнов. Все разрушено до основания. И подобная судьба уготована в ближайшее время всей ее родине.

Крупные, обильные слезы потекли по ее щекам. Она оплакивала сейчас не отца или родных. Она оплакивала поруганную страну, погубленную огнем и демонами. Она плакала потому, что сбылось пророчество Эдуарда Исповедника.

Затем она налетела на Аларика, мгновенно возненавидев его за то, что он привел ее сюда. Мужчина на дороге благодарил его за милосердие. Она презирала его за жестокость. Он не имел права губить ее страну!

— Ублюдок! — кричала она. Аларик восседал на Сатане, холодный и отчужденный, очевидно понимая, какой эффект произвел на нее вид сожженного города. — Лакей ублюдка! — Она в истерике бросилась на него, норовя ударить.

— Фаллон! — резко сказал Аларик, ибо Сатана начал подниматься на дыбы и храпеть. Он быстро спешился и оттолкнул ее от коня. Ничего не видя от слез, она упала, но тут же поднялась и снова в ярости набросилась на него, но ее кулаки натыкались на кольчугу и не причиняли ему никакого ущерба. Задыхаясь, она снова налетела на него, и они упали вместе. Он наконец поймал ее руки.

— Зачем? — выкрикнула Фаллон. — Зачем ты это сделал? Зачем привез меня сюда?

— Потому что ты должна видеть. Ты должна понять, — сказал он удивительно ровным, будничным голосом. — Таков гнев Вильгельма, а ты его разжигаешь. Фаллон, ты хочешь продолжать войну, а надо искать мира.

Она покачала головой, будучи не в силах представить себе, что небо продолжает оставаться таким же голубым и красивым, а трава — такой же бархатно-зеленой. Ад сошел на Англию.

Аларик встал и протянул ей руку, чтобы помочь ей подняться на ноги. Фаллон, словно не видя его руки, встала самостоятельно и снова окинула взглядом то, что некогда было городом Ромни.

— Он возродится, — сказал Аларик. — Он возродится снова… Люди вернутся… Они построят дома. Женщины будут печь и шить, а со временем зазвучит их смех, когда они будут покупать на площади всякие безделушки и ленточки.

— А девушки понесут нормандских ублюдков, — выпалила Фаллон.

Аларик некоторое время молчал.

— Они понесут жизнь, — сказал он тихо. — Дети еще будут помнить о ненависти, но уже от внуков она отступит. Жизнь нельзя пресечь.

Фаллон вздернулась.

— Вам это удалось, сэр, вы погубили народ! Целый народ! — Пройдя мимо него, она села на лошадь.

Аларик думал о своей пленнице и хранил молчание. Он был доволен, что она пережила такое потрясение, ибо его целью и было убедить ее в бесполезности борьбы с Вильгельмом. Он не сомневался, что при первом удобном случае она бросится на поиски братьев, северных герцогов или сторонников Ателинга и начнет войну.

По крайней мере на сегодня он сделал ее послушной. На обратном пути она не предпринимала никаких попыток убежать. Во дворе, никого не видя, спрыгнула с лошади и быстро прошла в их общую комнату. Изо всех сил хлопнула дверью. Поднимаясь следом за ней по лестнице, Аларик устало вздохнул.