"Должны любить" - читать интересную книгу автора (Шумил Павел)

ЧАСТЬ 3

Проснулась радостная. На пять минут раньше будильника. Сегодня начиналась новая жизнь. Было интересно и немного страшно. И слегка побаливали мышцы — избаловались при лунном тяготении.

Заставила себя сделать зарядку и побежала смотреть, что делают остальные. Лэн уже загружал инструменты и продукты в шлюпку. Эля проверила воздух и воду, подключила магистрали и заполнила баки шлюпки под завязку. Потом помогла Джоанне заполнить баки буровой платформы, собранной из четырех шлюпок.

— Экипаж, завтракать! — прозвучал по трансляции голос Спиида.

Собрались, постанывая, за столом. Мышцы ныли у всех. Лэн обозвал экипаж слабосильной командой и объявил время старта — как только девочки уберут со стола.

— Сейчас же очередь Томми! — возмутилась Джоанна.

— Пилот должен думать о высоком, — пояснил Лэн. — О небе, о полете…

— А сам?

— А мне надо бортжурнал заполнить.

— Вот он, мужской шовинизм, — подмигнула Джоанне Эля.

Через четверть часа собрались в рубке. Спиид просматривал телеметрию и хмурился.

— Когда взлетим, не убирай шасси, — проинструктировал он Лэна.

— Почему?

— Мы обогрев отключали. Боюсь, там еще не оттаяло. Поломать можем.

— Понял.

— Девочки, пристегнитесь!

Эля щелкнула пряжкой и переключила экран перед собой на картинку от сканирующего радиолокатора. Теперь она уже знала, как это делать. Возможно, даже сумела бы пилотировать Моби Дик. Разумеется, с помощью Фафика.

Спиид качнул корабль с борта на борт, отрывая примерзшие к грунту лыжи, и плавно повел вверх.

— Справа — пятьдесят, слева — семьдесят пять… Семьдесят… Шестьдесят пять. Справа — сто пятьдесят, — диктовал Лэн расстояние до стен каньона. Спиид чуть качнул штурвалом.

— Хорошо идем, — через пять секунд среагировал Лэн. Спиид положил руку на сектора антигравов, ускорение чуть увеличилось, стены каньона разошлись в стороны и внезапно исчезли. Спиид добавил ускорение.

— Садиться было легче, — сообщил он. — Уходим в гипер.

Экраны посерели. Лэн отстегнул ремни, поднялся и потянулся. Джоанна тут же пересела в кресло второго пилота.

— Идем, Эльхен.

Эля тоже сбросила ремни, чмокнула Томми в щечку и пошла за Лэном на шлюпочную палубу. По дороге задумалась, зачем это сделала? «В щечку — не в губы!» — решила она и энергично взмахнула челкой.

Не успели задраить люк шлюпки, как Спиид сообщил, что можно шлюзоваться.

— Можно, я? — воскликнула Эля, вбежала в кабину и плюхнулась в левое кресло. Вывела генератор в рабочий режим, включила связь, СЖО, навигацию, завела шлюпку в шлюз.

— Томми, к шлюзованию готова!

— Тогда — удачи!

Раскрылся створ люка, в черную пустоту вылетело облачко тумана, легкий толчок в спину — и шлюпка уже в космосе. Эля газанула, а отойдя от корабля на тысячу метров, торопливо, одним пальцем набрала индекс-номер нужного астероида, запустила стандартную программу сближения и выхода на орбиту. Шлюпка ожила, вывела на экран схему маневра, развернулась и включила двигатели. Эля радостно обернулась к Лэну.

— Неплохо для начала, — похвалил капитан. — У нас десять минут, успеем надеть скафандры.

Посадку Лэн Эле не доверил. Плавно сбросил высоту до двух метров и повел шлюпку по наклонному ходу в подземный ангар.

Первую очередь комбината киберы почти закончили. Незадолго до прилета спасателей их отключили, чтоб не выдали себя радиошумами. И теперь комбинат напоминал музей восковых фигур. Киберы замерли там, где их застала команда отключения.

— Похоже, у нас проблемы, — озабоченно пробормотал Лэн.

— Серьезные?

— Не знаю. Может быть… Здесь минус двести десять по Цельсию.

— Ну и что?

— Холодно…

Эля передернулась и взглянула на дисплей системы жизнеобеспечения.

— Скафандры держат.

— Киберы замерзли. У них гарантия до минус ста сорока. Реально держат минус сто восемьдесят. Но двести десять — это уже за чертой. Материалы меняют свойства, сталь становится хрупкой, полупроводники — изоляторами. Когда киберы включены, они никогда не остывают до ста восьмидесяти…

— Обогреем их, потом включим.

В следующие два часа Эля изучала разницу между весом и массой. Вес — полкило, масса по-прежнему двести кг. Кажется, поднять просто, но кибер массивней человека в скафандре. Его нужно толкнуть вверх сначала с одной стороны, потом с другой, но ни в коем случае не отпускать. Как в замедленном кино, кибер поднимается метра на два. Тут его нужно удержать, чтоб не улетел, и нести над головой. Нести легко. Сложно только разогнаться и затормозить. Если весишь меньше килограмма, разгоняться и тормозить надо медленно и осторожно. Да и на поворотах заносит.

— Почему магнитные подметки не работают? — сердилась Эля.

— Пол из нержавейки. Нержавейка не магнитится.

Попробовали носить киберов вдвоем. Легче и удобнее, но слишком долго.

— Подобрали, обогрели, подогрели, обобрали, — сердито бубнила Эля, сгружая очередного кибера у стенки ангара.

— Что ты сказала?

— Кино такое было, старое.

— А-а… Хватит для начала. Отогреем эту партию, а остальных пусть они носят.

— Есть, кэп! — радостно откликнулась Эльвира и побежала герметизировать шлюз. Рано радовалась. Закрывать массивные ворота пришлось вручную. — Готово, кэп!

Лэн заполнил ангар воздухом и склонился над бухтой силового кабеля.

— Если этот конец подсоединить к шлюпке, а этот — к распределительному щиту, то можно будет включить отопление ангара…

Эля схватила конец кабеля и потянула. Не тут-то было. Кабель обрел твердость стальной пружины с руку толщиной.

— Застыл, — подтвердил Лэн. — Я уже пробовал. Его тоже отогревать надо.

— Что будем делать?

— Ты знаешь, какая проблема возникает на подобных заглубленных станциях на астероидах через тридцать-сорок лет эксплуатации?

— Нет…

— Сначала на них холодно, а лет через двадцать становится тепло. Потом — жарко. У камня теплопроводность низкая, и когда грунт прогреется на сто метров вокруг до комнатной температуры, возникает проблема теплоотвода. Даже самый слабый генератор вырабатывает тепло. И оно накапливается…

Эля помыслила логически, что этим хотел сказать капитан, и открыла все люки в шлюпке. Через полминуты сердито загудел вентилятор СЖО. Система не справлялась. Температура внутри шлюпки стремительно падала, в ангаре начала едва заметно повышаться.

— Вот еще тридцать киловатт к обогреву, — задумчиво начал Лэн, включая в шлюпке освещение, подогреватель пищи, гироскопы, фары, системы навигации и все, что можно. — Не пройдет и трех дней…

— Что, трое суток в скафандре сидеть?! — испугалась Эля.

— Шучу, Эльхен. За сутки уложимся. Нам минус ста двадцати хватит. А когда запустим местную энергосеть, за час все отогреем.

Моби Дик завис над ледяной пустыней.

— Джон, мы над точкой. Восемьдесят градусов северной широты.

— Да… Если не считать шестисот метров льда, мы над якорной площадкой номер один.

— Я скажу им «до свидания», — Спиид нажал кнопку фиксации. За спиной загрохотали гермопереборки. Джоанна подтянула ремни и положила руки на штурвал.

— Только не мешай, Джон. Я буду очень странно пилотировать, — предупредил Спиид.

— Я не буду мешать. Я буду учиться.

— Учиться — это хорошо, — отозвался юноша странно изменившимся голосом. Замедленным, напряженным. — Маршрутку «кошачий след» на запись включи.

Моби Дик с небольшим ускорением пошел вертикально вверх. Спиид вцепился в штурвал, глаза бегали по приборам.

— Теперь контроль безопасности отключи.

— Не отключается…

— Смени режим с «технический рейс» на «испытательный полет».

— Есть, получилось.

— Теперь дифференциатор тяги отключи. Черт! Его же нельзя отключить. Загони его в тестовый режим. Пусть только делает вид, что работает.

— Ни фига себе! Получилось! Томми, ты монстр! Как же мы без дифференциатора?

Спиид не ответил. Корабль по-прежнему шел вверх, только нос начал обгонять корму. Спиид в помощь антигравам включил маршевый двигатель. На высоте семь тысяч метров корабль задрал нос вертикально, замедлил подъем, а потом начал проседать вниз. Спиид полностью отключил антигравы, и двести тысяч тонн удерживал в полете только километровый факел пламени.

— Мы отклонились от точки на двадцать километров. Это существенно?

Спиид ничего не ответил. Прикусив губу, он левой рукой резко дергал штурвал то вправо, то влево. Ноги танцевали на педалях. Правая рука играла секторами тяги двигателей.

— Высота?!

— Пять тысяч сто. Пять пятьдесят. Пять ровно, — начала диктовать девушка. — Теряем вертикаль!

Корабль медленно и величаво начал заваливаться «на спину».

— Держись, Джон! — Спиид включил три "g" по оси и заложил «бочку» с разворотом. Закончил маневр на высоте пятнадцать тысяч.

— Томми, знаешь, где у меня сердце?

— Никак справа?

— В пятке! Ты меня в гроб вгонишь. Может, над астероидом потренируемся.

— Справимся. Это не сложнее, чем ездить на одноколесном велосипеде.

— Томми, а ты умеешь на нем ездить?

— Ни разу не пробовал, — Спиид уже заводил корабль на исходную позицию для второго захода. — Но знаю людей, которые ездили.

— Знаешь, это даже хорошо, что мы на второй заход идем. Эльхен обиделась бы, если б мы очистили площадку не там, — заявила Джоанна, вцепившись в подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.

— Джон, не нервничай так отчетливо. А то мне за тебя страшно.

Корабль опять гордо и неторопливо поднял нос и встал вертикально, опираясь на факел пламени. Спиид осторожно, притормаживая через каждые двести-триста метров, сбрасывал высоту.

Джоанне было страшно. Так страшно, как бывает только в детстве, когда взрослые на пожаре что-то лихорадочно делают, кричат, бегут куда-то. А от тебя ничего не зависит. Ты даже не знаешь, что надо делать, бежать или прятаться. И сейчас она снова попала в забытый детский кошмар. Опять от нее ничего не зависело. Оставалось только лежать в опрокинутом на спину кресле, ноги выше головы, и тихонько, не подавая вида, бояться. Спиид работал на пределе человеческих возможностей. Может, за пределом. С отключенным дифференциатором, вручную играя секторами тяги восьми двигателей, он не замечал ничего вокруг. Джоанна даже не могла ему помочь. Спиид работал слишком быстро, она не успевала понять смысл его движений.

А корабль опустился уже до двух тысяч метров. Далеко внизу набирала силу снежная буря. Джоанна хорошо помнила график. В центре пятна площадью в гектар на каждый метр поверхности будет действовать сила в двадцать тонн. Такого не выдержит самый прочный лед. Ведь это не статичная нагрузка, это поток бешеного пламени температурой три тысячи градусов.

Спиид сбросил еще двести метров и повел корабль по кругу, очерчивая площадку.

— Джон, глубина следа?!

— Не знаю, Томми, не видно ничего. Облако пара на полкилометра поднялось. Клубится как в кино про ядерный взрыв.

— Локатор!

— Не пробивает. Облако очень густое.

Спиид выругался. Закончил первый круг, от мысли пройти второй отказался и повел корабль к центру площадки. Постепенно сбросил высоту до полутора километров. А зависнув над центром площадки, опустился еще на триста метров.

Под кораблем творился ад. Кипящие облака пара и ледяной крупы вздымались все выше и выше. Когда они закрыли горизонт, Спиид поднял корабль на две тысячи метров. Но вскоре облако настигло корабль и там. Спиид выругался и повел корабль вверх.

— Джон, подключи дифференциатор тяги и восстанови режим полета.

— Куда мы летим?

— На орбиту. Извини, Джон, я не смог очистить тебе площадку.

— Дифференциатор в работе.

— Вот и хорошо. Включаю автопилот. Летим на Зайчик.

— А знаешь, Томми, я даже рада, что так получилось. Ты пилотировал здорово… Но слишком рискованно. И не возражай!

— Не буду. Мы нарушили всего шесть пунктов устава. Вру. Семь! — Спиид вытянул вперед руку с растопыренными пальцами. — Джон, смотри!

— Куда?

— Не дрожат! Пальцы не дрожат. После стыковки с Лагранжем дрожали, а теперь — нет!

— Ты записался в клуб самоубийц. Нельзя без страха.

— Да ну тебя! Страх — это одно, а стальные нервы — совсем другое! Думаешь, мне не страшно было, когда мы на спину чуть не опрокинулись?

— Дурак! Зачем сказал? Я думала, это я паникерша, а у тебя все под контролем. А теперь мне с тобой страшно летать будет!

— Ну вот, — надул губы Спиид. — То тебе бойся, то не бойся…

Джоанна включила гравитацию, сбросила привязные ремни, выбралась из кресла.

— Не обижайся, — взъерошила парню волосы. — Я сообщу Эльхен, что у нас возникла проблема.

Прозвучал сигнал вызова. Эля торопливо нырнула в шлюпку и включила экран.

Джон, здравствуй! Мы тут выбились из графика, задержимся на два-три дня. Киберы замерзли, мы их отогреваем, многие мелкого ремонта требуют. А у вас как? Очистили площадку?

— Нет, Эля, мы тоже выбились из графика. Попытались очистить, а там такое началось! Облако на семь километров поднялось, как после атомного взрыва, грибовидное! Томми говорит, ничего удивительного. Мы энергии выложили во много раз больше, чем бомба в Хиросиме. Облако плотное, радаром не пробить! А когда осело — там кратер остался, как на Луне. Полтора километра диаметром, сто метров глубиной. Вокруг горка, а в нем озеро. Скоро замерзнет, каток будет. А до грунта еще пятьсот метров льда. Томми говорит, надо методику менять. Сейчас с Фафиком новую программу для автопилота составляют.

— А ты что делаешь?

— То же, что и вы с Лэном. Мы сейчас на Зайчике. Томми за компьютером сидит, а я бегаю, высунув язык, по поверхности, киберов включаю.

— Ой, Джон, только разморозь сначала!

Джоанна рассмеялась.

— Эля, у нас курорт! Солнышко светит, плюс девяносто по Цельсию! Ночью ниже минус семидесяти не опускается.

Поговорили еще о пустяках, потом Эля побежала докладывать новости Лэну. Тот уже запустил первую поточную линию. Из обрабатывающего центра с завидной регулярностью выкатывались по лотку стальные цилиндры размером с ведро.

— Ой, что это?

— Сердечники для спин-генераторов шлюпок. Та самая масса, которая переходит в энергию по Эйнштейну.

— А-а… — Эля вспомнила, как Макс ругался с Тамарой по поводу этих сердечников. Обычно их не меняли. Заменяли весь спин-генератор, выработавший энергию вещества сердечника. Но Макс заставил девушку разработать технологию замены.

— У Томми тоже задержка. Джоанна говорит, надо делать систему точного позиционирования. Запускать сеть навигационных спутников, ставить наземные маяки.

— О чем мы раньше думали? — только и ответил капитан.

— Ничего страшного не произошло, — решительно заявила Эльвира на общем собрании. — Обычная производственная задержка.

— Ничего себе — обычная! — возмутился Спиид. — Фафик промоделировал процесс. Старая схема не катит. Одну площадку очистим, соседние завалим. Надо менять всю технологию уборки ледового щита с рабочей площади.

— Надо — так заменим. У нас что — энергии не хватит?

— Энергии хватит, — уже спокойнее возразил Спиид. — Но по новой схеме надо убрать ледяной щит из круга в триста километров. Растопить сорок пять тысяч кубических километров льда. Это уже общепланетарные процессы. Изменится климат, повысится уровень мирового океана…

— … На десять сантиметров, — встряла Джоанна.

— Но на это же время надо! — взвыл Спиид. — Я не могу полтора месяца за штурвалом сидеть!

— Томми, ну не сердись, пожалуйста. Мы тебе такую программу рассчитаем, что локальный парниковый эффект получится. Ты за месяц управишься.

— Стоп! — поднял руку Лэн. Нас здесь четыре человека. Это четыре смены по шесть часов.

— Как?! Чтоб я за штурвал села? — возмутилась Джоанна. — Ни за что! И не говорите! Вас там не было!

— Джон, теперь все будет по-другому. Мы с Фафиком обучим автопилот, управлять будет проще, чем вертолетом, — решительно заявил Спиид.

— Разумные! Тихо! Минуту внимания! — тщетно призывал к порядку Лэн. — О чем мы спорим? Варианта всего два. Или убираем лед, или бросаем все, летим на Землю.

Наступила тишина.

— И действительно, было бы из-за чего спорить, — хихикнула Джоанна. — Ладно, решайте, а я спать пойду. Как ни решите — я согласная. Поднялась, чмокнула Лэна в щеку и вышла. Парни проводили ее взглядом.

— Она очень испугалась, когда я Моби Дика завалил на спину, — сообщил Спиид. — Я сам чуть не обосрался. Но я за штурвалом, у меня хоть руки делом заняты, а она пассажиром сидела.

— Свиньи вы, мальчики, — рассердилась Эльвира. — Первая нештатка, а вы Джоанну чуть до слез не довели.

И побежала утешать подругу.

— Приближается, — сообщил Глеб, взглянув на экран. — Кон, как договорились, занимайся делом и не обращай на нас внимания. Этот парень — монстр, с ним напрямую нельзя, только вскользь. Тогда он, может, занервничает.

— Пока нервничаешь ты, — резонно заметил Константин. Покосился на фигурку, печатающую шаг по взлетному полю. Переключил изображение на большой панорамный экран, поиграл с настройками видеокамеры, увеличив изображение человека до натуральной величины.

До синевы выбрит, слегка пьян, — всплыло в памяти забытое выражение. Нет, синевы не было, не тот цвет. Светлые волосы и безукоризненный пробор почему-то создавали впечатление короткого ежика, столь любимого космодесантниками. Да и одет Максим был не по форме. Черные кожаные брюки, и кожаная жилетка под цвет брюк непонятным образом гармонировали со светло-серой рубашкой и высоким накрахмаленным воротничком. Все вместе создавало впечатление собранности и деловой энергичности.

— Аррртист, — удивился Константин.

Загудел лифт. Глеб хотел что-то сказать, но тут раздался вежливый стук в дверь.

— Не заперто!

— Курсант Карельский по вашему…

— Садись, Карельский, — Глеб, не отрываясь от экрана кивнул на кресло. — Рассказывай.

— Э-э… О чем рассказывать?

— Все о том же. О своих подвигах, о ребятах на борту, о том, во сколько ты оцениваешь их шансы. Мы ведь отлично понимаем, что это твоя работа, — Глеб на секунду отвлекся от текста на экране и взглянул на юношу. — Кстати, я не давал разрешения на запись разговора, — добавил он, заметив, что Макс вертит в пальцах коробочку диктофона.

— Аналогично, — Макс бросил на пульт выколупнутую из стенки каюты бусинку микрокамеры с обрывком волоконного кабеля.

— Не отклоняйся от темы.

— Шансы ребят я оцениваю очень высоко. В остальном — прошу уточнить вопрос. Что вы считаете моей работой?

Несколько секунд Глеб тупо листал какой-то файл, подыскивая наилучший ход. Такого не нашлось. Решил просто давить.

— Я, дорогой мой, позвал тебя, чтоб узнать из первых рук, что ты там сделал. Может, тебя на километр нельзя к космодрому подпускать? Очень уж ты манипулировать людьми любишь.

И понял, что взял неверный тон. Курсант успокоился. Не расслабился, а именно успокоился и сосредоточился. Как шахматист перед первым ходом, как солдат перед боем.

— Куратор, вы сейчас сказали страшную глупость, — Макс заложил ногу на ногу, небрежно подбрасывая на ладони диктофон. — Определитесь сначала, кого вы послали в космос. Быдло с улицы, детей-несмышленышей, или надежду нации, будущую элиту космофлота. Если быдло, то ему нужен вожак. Если детей, то им нужен воспитатель. Иначе они натворят дел. И что плохого, что я взял контроль в свои руки и вернул всех, кроме четверых? Но если там, — он ткнул пальцем вверх, — будущее космофлота, то простите, они сами способны решать и отвечать за свои поступки. На каком варианте остановимся?

— Свободны, курсант.

— Еще нет. Вы хотели эксперимент. Думаете, он пошел не по плану? А какой, к черту, план может быть у эксперимента? По плану дома строят! Каждый кирпич на своем месте. Эксперимент — это поиск нового и неизвестность. Вы получили эксперимент. Страшно стало?

— Свободны, курсант!!!

— Есть! — отрапортовал Макс, небрежно бросил диктофон на стол и вышел.

— Каков фрукт! — восхищенно произнес Кон. Поиграл кнопочками на диктофоне — А машинка-то выключена! Парнишка тебя на испуг взял.

— Акселерат! Воспитатель чертов. — Глеб подергал себя за мочку уха. Вот вам и собеседование…

— На главный вопрос он ответил, так что собеседование можно считать удачным, — возразил Кон. — Теперь надо проинструктировать остальных, чтоб родителей оставшихся навещать не забывали, лишнего не болтали… И набрать волонтеров нам в помощь.

— Волонтеры — это хорошо, — одобрил Глеб. — Но Карельский… По-евоному выходит, что я не только дурак, но еще трус и подлец. А он весь в белом…

— Не принимай близко к сердцу.

— Не приму. Если скажешь, в чем он неправ!

Корабль, стоя на факеле пламени, утюжил площадку. За бортом бушевал непрекращающийся ураган. Кипящие тучи поднялись до двенадцати километров, видимость за бортом не превышала десяти метров. Но это не имело значения: система позиционирования выдавала текущие координаты корабля с точностью плюс-минус три метра. Кажется, грубо? Напротив, совсем неплохо, если учесть длину самого корабля — четыреста восемьдесят метров.

Внутри уже неделю шла странная жизнь. Коридоры превратились в бездонные колодцы, стены стали полом. Все переселились в рубку. Здесь спали, здесь ели и работали. Научились не спотыкаться об поручни на стене, ставшей полом, обходить голографические экраны, не наступать на выключатель света у двери. В кресла пилотов, торчащие из стены на высоте трех метров, поднимались по самодельным веревочным лестницам.

Управлять кораблем теперь мог и ребенок. Спиид с Фафиком подготовили программу автопилота, оставалось только ввести маршрут на сутки вперед и наблюдать. В первые дни донимало оледенение. Несколько раз Спиид поднимал корабль в стратосферу и разгонял до трех-четырех М, избавляясь от ледяной корки. Но постепенно парниковый эффект сплошной облачности набирал силу, температура за бортом колебалась от тридцати до семидесяти по Цельсию.

Эля удобно свернулась калачиком на широкой спинке кресла пилота и читала журнал. Время от времени поднимала взгляд к потолку и обозревала приборы. Все шло нормально. Но журнал кончился. Эля ослабила привязной ремень, изогнулась и посмотрела вниз. Спиид и Джоанна спали. Капитан, высунувшись по пояс из спального мешка, что-то читал с экрана планшетного компа.

— Лэ-эн, а Лэн…

— Ммм?

— У нас рабочее тело кончается. Завтра-послезавтра заправиться надо…

— Надо, так заправимся.

— Лэ-эн, а почему в космосе одной заправки надолго хватает, а сейчас только на неделю?

— Скорость истечения низкая.

— Ну и что?

— Если низкая скорость истечения, значит, нужно много рабочего тела.

Хороший Джоанне муж достанется, — подумала Эля. — Покладистый, зануд терпит… И решила протестировать капитана на занудоустойчивость.

— А если увеличить скорость?

— Хорошо бы, да нельзя, — вздохнул Лэн. — Ты спи.

— Я на посту.

— И то верно. Тогда бди.

— А почему хорошо бы?

— Тогда в струе больше энергии при той же тяге. Энергия пропорциональна квадрату скорости истечения. Короче, если увеличить скорость истечения, быстрей лед растопим.

— А почему нельзя скорость увеличить?

— Мы же в атмосфере. Если увеличим скорость истечения, от нашего выхлопа ядерные реакции пойдут. Как в ускорителе. Все вокруг радиацией загадим. Мы и так выше разрешенной нормы подняли.

— А в космосе?

— А в космосе наш выхлоп рассеивается. Но рядом с Землей тоже строгие ограничения. Вот в гипере — никаких ограничений. Выхлоп идет на релятивистских скоростях, поэтому расход массы минимален.

— Лэ-эн, а что Чипа вчера мяукала?

— Розетку не могла найти. У нее аккумуляторы сели. Я ее обучил розетки только на стенах искать, а стена полом стала.

Чипу в рубку не пустили. Во избежание. Но если приоткрыть дверь, было слышно, как она тихонько поскуливает в шлюзе-предбаннике. Лэн надеялся научить ее различать членов экипажа, чтоб по-разному к ним относиться, но пока получалось плохо. Да и времени на киберпрограммирование совсем не оставалось.

Негромко тренькнул сигнал. Фафик доложил, что со спутника получена очередная серия снимков. Эля оставила Лэна в покое и вывела снимки на большой экран. Бурлящие облака выглядели с орбиты совсем не грозно. Просто шапка застывшей пены в четыреста километров диаметром. Хорошо просматривалось, как широкая мутная река талой воды катит в океан. Облако взмученности простиралось уже на три сотни километров от берега. Эля поморщилась и сравнила со старыми снимками.

— Бедные рыбки… Фафик, объемы?

— Суммарный объем сброса превышает 28% расчетного. Но, с учетом таяния ледника вокруг рабочей зоны, убрано около 22% льда.

Одна пятая, — прикинула Эля. — Еще столько, столько, да два раза по столько… — И сладко зевнула. Перегнулась, посмотрела на Лэна. Капитан спал, упав головой на экран планшета.

Лэн осторожно притер корабль к поверхности. Томми сидел в кресле расслабившись, но это давалось ему с трудом. Мягко качнувшись, корабль замер. Мальчики защелкали тумблерами, отключая системы движения и навигации, а Джоанна с Эльвирой сбросили ремни и поспешили к лифту.

— Скафандры наденьте! — крикнул вслед Томми.

Эльвира первая вышла из корабля. Горячий ветер чуть не сбил с ног, бросил в лицо горсть колючих капель. Эля проворно захлопнула стекло шлема.

— Ты только подумай, это — полярный материк! — то ли изумилась, то ли возмутилась Джоанна. — Русская парная баня! Давай на тот холм поднимемся.

Спотыкаясь, чертыхаясь, обходя лужи и озерца, девушки направились к ближайшему холму. Под ногами перекатывались камни — от самых маленьких до огромных, с холодильник размером. Но ветер дул в спину, поэтому взобрались на холм без труда.

Во все стороны простиралась каменистая пустыня, изрезанная широкими каньонами.

— Неужели это мы натворили?

— Больше некому.

— Девушки, что вы натворили? — раздался из наушников голос Лэна.

— Кэп, это словами не описать. Иди к нам, это надо глазами видеть. Мы перепахали всю равнину словно плугом.

— Вы где?

— Холм видишь? На нем.

Долго стояли вчетвером на вершине холма. Первым очнулся Спиид.

— Пора взлетать. Сюда такой ураган идет… Сейчас по всему полушарию страшнейшие ураганы! И в коре электрические явления какие-то. Аж приборы зашкаливают. Неужели это мы устроили?

— А то кто же? Фафик говорит, в ближайший месяц нам тут делать нечего. Буровую просто ветром сдует. Меняем порядок работ, летим за углеродом.

Ураган принес с собой снег и молнии. За считанные секунды видимость упала до нуля. На антигравах Спиид поднял корабль на полторы тысячи метров, и только потом включил двигатели.

Из космоса увидели шесть воронок циклонов, окруживших полярный материк. Эля зябко поежилась.

— Это устроили мы, и всего за месяц, — с непонятной интонацией повторил Лэн.

После занятий курсанты, экипаж Моби Дика, собрались в пустой аудитории.

— Все здесь?

— Максика нет.

— Мы должны самоорганизоваться, составить расписание и помогать кураторам, — решительно заявила Тамара.

— Есть одно «но», — бросил с места Поль. — На Старое поле аэрофлот не летает. На перекладных, через четыре границы неделю добираться.

— Моей стипендии на дорогу не хватит…

— Неделю туда, неделю оттуда, две недели там — месяц прогула без уважительной причины. Вылетим из Корпуса…

— Если согласовать с деканатом, не вылетим, — возразил Степан.

— А кто согласовывать будет?

— Толик. Через деда!

— Спасибо, Степа, ты всегда был настоящим другом! — возмутился Толик.

— Сначала дослушай, потом возражай. Там в ангарах стоит без дела семь орбитальных самолетов. А в подземном хранилище полно топлива. Я проверял. Если перенести нашу пилотажную базу на Старое поле…

— … То нас будут возить туда бесплатно. Толик, что скажешь?

— Может получиться…

— Ура!!!

— … А может и не получиться.

Карельский отлип от косяка входной двери и прошел к доске. Он, если хотел, умел оставаться незаметным. Развернул стул лектора и сел на него верхом.

— Парни, а что вы собираетесь делать на Старом поле?

— Как — что?

— Вот именно — что? Поможете двум отшельникам два раза в сутки смотреть на приборы?

— Ты думаешь, нам там нечего делать?

— Почему — нечего? Кураторы будут рады видеть девушек. Женская рука в хозяйстве, стирка, готовка, домашний уют…

— Это все, что ты для нас придумал? — возмутилась Тамара.

— Еще не все, — усмехнулся Макс. — Я навел справки. Глеб Рязанов в разводе, от Константина Бушуева недавно ушла жена. Я думаю, они оба будут рады видеть девушек. Насчет парней — не уверен.

Наступило время для трансформации Моби Дика из круизного лайнера в орбитальный буксир. Для этого на носовой части корабля нужно было установить упорную ферму. Производственный комплекс на железо-никелевом астероиде сообщил, что монтаж фермы закончен. Больше всего ферма напоминала посадочную ступень безатмосферника — четыре мощные стометровые опоры с коленчатыми суставами посередке крепились к широкому, короткому решетчатому цилиндру. А сам цилиндр должен закрепляться на силовых шпангоутах — одиннадцатом и двадцать втором.

Монтировать такие крупные конструкции положено в невесомости. На внешней подвеске Спиид поднял ферму с астероида и отошел на безопасное расстояние. После этого Лэн, Джоанна и Эльвира влезли в скафандры и вышли в космос на шлюпках, оборудованных мощными манипуляторами.

— Томми, мы готовы, отцепляй груз! — скомандовал Лэн.

— Отцепляю. Берегитесь тросов.

— Вот пакость! — возмутилась Джоанна.

— В чем дело, Джон?

— Томми, ты был прав. Наша шалабушка после расцепки вращаться начала.

— Быстро?

— Не очень.

— Остановить сможете?

— Сможем. Лэн, Эля, цепляемся к ее ногам!

Никогда еще Эльвира не совершала такого сложного маневра — ручной стыковки с вращающимся объектом. Нужно было подойти вплотную, уравнять скорости, бросить управление, переключиться на манипуляторы и ухватиться за опору. Когда манипуляторы с лязгом сомкнулись на решетчатой подошве опоры, она шумно выдохнула.

— Распределяем оси, — продолжала командовать Джоанна. — Я беру ось Х, Лэн, твоя — Y, Эля, ты отвечаешь за Z. Как поняли?

Эля вспомнила чертежи фермы. Z на чертежах означала вертикаль. Развернула шлюпку и доложила:

— К маневру готова.

— К маневру готов, — отозвался Лэн.

— Тогда начинаем.

Через четверть часа беспорядочных импульсов ходовых двигателей шлюпок и перебранки в эфире вращение фермы полностью погасили.

— Работу, которую один пилот делает пять минут, три пилота делают пятнадцать минут, — прокомментировал Спиид.

— Томми, я не пилот, — обиделась Эльвира. — Я только учусь.

— Мадам, гнилы ваши отмазки! — Спиид отвел корабль на два десятка километров, нацелился носом точно в отверстие решетчатого цилиндра и пошел на сближение. — Экипаж, слушай мою команду! Отцепитесь от фермы, но далеко не отходите. Если что…

— Томми, ты не слишком разогнался? — перебил Лэн.

— Иду оптимально, — весело отозвался Спиид, но притормозил. Нос корабля поравнялся с решетчатым цилиндром, плавно вошел в него. Спиид еще сбросил скорость импульсом вдоль главной оси, чуть качнул штурвал вправо, корректируя курс. Взглянул на экран левого борта…

— ЭЛЯ, УХОДИ!!!

— Куда?

— Куда угодно!!! Уйди с линии выхлопа!!! — Спиид бросил взгляд на экраны кругового обзора и ладонью ударил по красной кнопке. Загрохотали гермопереборки. — Уходи!!!

Корабль вздрогнул. Где-то там, в полутора сотнях метров к носу от рубки визжал и скрежетал рвущийся металл, со свистом уходил в пространство воздух…

Степана посыльный из деканата вытащил прямо с лекции. За двадцать минут до окончания «пары». В деканате его ждали два немолодых человека в мундирах капитанов-наставников МОПа.

— Вы были вторым пилотом на Моби Дике? — с ходу начал один из них.

— Я. А что случилось?

— На корабле авария. Разгерметизация на шестой, седьмой и восьмой палубах. Вы должны помочь нам разобраться в том, что произошло.

— А что потом?

— Потом будем решать, продолжать эксперимент, или отозвать корабль.

Дальше все закрутилось с невероятной быстротой. Машина у подъезда, гонка по городским улицам под завывание сирены, десять минут на сборы, опять гонка, на этот раз — на аэродром, не гражданский, военный. Двухместный гиперзвуковой учебный истребитель, космодром, шаттл. Щелчок пряжки привязных ремней совпал с отрывом от грунта. Полчаса трехкратных перегрузок — и Степан уже на орбитальной верфи. Неулыбчатая девушка весьма солидных форм в звании лейтенанта внутренней службы и с «глушаком» под мышкой отлавливает его из стайки прилетевших и ведет кратчайшим путем. Кратчайшим — это значит то по широким коридорам с искусственной гравитацией, то по техническим лазам с невесомостью. Когда ее широкая корма в третий раз перекрыла свет в конце тоннеля, Степан понял, почему «глушак» под мышкой, а не на поясе. С глушаком на поясе лейтенант застряла бы в люке.

— Получайте голубя, — сдала с рук на руки двум техникам в синих потрепанных комбинезонах. Старший пожал руку, бросил: «Идем» и скрылся за дверью. Стапан вошел — и обомлел. Он оказался в рубке Моби Дика. Ошибиться невозможно. Знаком каждый тумблер, каждый сенсор на пульте. Только потертостей на креслах меньше, да оттенок стен другой.

Степан сам не понял, как оказался в правом кресле. Руки легли на клавиатуру, засветились, оживая экраны.

— Вижу, вам тут все знакомо, — услышал он голос техника. — Это единственный в мире тренажер-имитатор рубки Моби Дика. Чудо-Юдо сделан на нашей верфи. Намечалась серия из шести кораблей, подготовили тренажер для обучения экипажей, но все завершилось пшиком.

— А зачем я тут?

— Вы — единственный пилот в доступном космосе, вживую управлявший Моби Диком. Иных уж нет, а те далече. И вы работали в паре со Снайкером в последнем рейсе. Ваша задача — помочь нам расшифровать телеметрию. Хотите поговорить с куратором?

— Да.

— Пульт, дай связь со Старым полем на главный экран, — скомандовал техник.

— Есть связь со Старым полем на главный экран, — синтезированным голосом квитировал пульт.

— Пульт, будешь отзываться на обращение «Фафик», — поспешно добавил Степан. Техник поморщился, но отменять не стал.

На экране переднего обзора возникло помещение диспетчерского пункта Старого поля в натуральную величину. Словно исчезла перегородка, разделяющая два зала. Константин Бушуев развернулся вместе с креслом.

— Добрый вечер, Степан. Вы уже в курсе?

— Наполовину. Знаю в общих чертах, что произошло, но не знаю, что я должен делать.

— Тогда слушайте. Произошло столкновение корабля с крупным, массивным объектом. Вскрыт правый борт на участке не менее восьми метров. Мы хотим разобраться в ситуации. Я дам на тренажер телеметрию с борта, а вы прокомментируете действия пилота. Все ясно?

— Более-менее.

— Тогда начинаем. Пристегнитесь.

Степан пристегнул ремни и оглянулся на техников. Один куда-то вышел, другой встал у стены и попрочнее взялся за скобы.

— А вы не будете пристегиваться?

— Я уже крутил эту запись.

Изображение диспетчерской сжалось и ушло на боковой экран, освободив место схематично изображенной поверхности астероида.

— Железо-никелевый астероид, на который вы пару раз летали, — прокомментировал куратор.

— Комбинат, — догадался Степан.

— Все готовы? Билл, тянуть не будем, запускай с отметки 380.

Сами собой ожили приборы, в рубке наступила невесомость, а секунду спустя легкая перегрузка вдавила в кресло. Поверхность астероида на экране провалилась вниз. Степан положил руки на штурвал — и почувствовал твердые, выверенные движения. Словно невидимый Спиид сидит в левом кресле.

Корабль поднялся на полсотни метров, сдвинулся боком и завис.

— Работают вспомогательные механизмы, — сообщил куратор. — Скорее всего, электролебедки. Сейчас прекратили.

— Цепляет что-то на внешнюю подвеску, — догадался Степан.

Вновь ощутилось ускорение. Слабенькое, не более одной десятой "g", но постоянное.

Идет на маневровых, — сказал Константин. Впрочем, Степан это и сам видел. Несколько минут прошло спокойно. Ускорение не менялось.

Чуть заметно вздрогнул пол. Еще и еще раз. Ускорение исчезло, а потом пошел пилотаж. Теперь Степан не сомневался, что на штурвале руки Спиида.

— За штурвалом — Спиид, — сказал он вслух.

— Сосредоточься, парень, сейчас будет главное, — отозвался техник. И действительно, широкие, лихие виражи сменились тонким маневрированием.

— Стыковочный маневр.

— Точно?

— Зуб даю! Простите…

Корабль вздрогнул.

— С этого момента началось падение давления, — устало произнес Константин.

— Еще раз можно запись? И визуализируйте как-нибудь объект, с которым Томми столкнулся. Хотя бы шарик на его месте изобразите.

— Парень, мы можем изобразить что угодно. Но нужно знать вектор скорости или две точки на траектории.

— Я дам исходную точку. Еще раз запись, пожалуйста.

— Дайте запись, — кивнул с экрана Константин.

Вновь Моби Дик поднимался с астероида, вновь Степан ощутил три слабых толчка.

— Отошли три шлюпки… Минутку… Точка! За пять секунд до снятия ускорения, полста метров под брюхом! Сможете?

— Не вопрос. Размеры, форма?

— Форму обсудим потом, а пока дайте шар диаметром пятьдесят метров. До точки — на подвеске, а дальше — свободный полет до столкновения. И озвучьте, если можно, шлюзование шлюпок.

— Билл, задача ясна?

— Ноу проблем, чиф.

Вновь Моби Дик поднимался с астероида, но теперь строгий женский голос комментировал каждую операцию.

— Груз на внешней подвеске. Подъем разрешаю… Первый шлюз товьсь! Второй — товьсь! Третий — товьсь! Первый — пошел, второй — пошел, третий — пошел… Приготовиться к сбросу груза… Груз сброшен!

Корабль описал широкую дугу вокруг шара, изображавшего груз, сбросил скорость…

— Стоп!!! Стоп, стоп, стоп! — воскликнул Степан. Экраны погасли, в рубке тренажера зажегся яркий свет.

— Что не так?

— Это же стыковочный маневр. Шар должен быть по курсу корабля, а не сбоку.

— Но пробоина сбоку.

— Пусть нос корабля погрузится в шар до пробоины. Это будет вторая точка.

— Билл, скорректируй точку, и еще раз с отметки 380, — подал голос Константин.

В который уже раз корабль поднимался с астероида и шел на стыковку с грузом.

— На этот раз все чисто, — прокомментировал Степан. — А из-за чего столько шума? Я думал, от корабля половинка осталась. А здесь — царапина.

— Царапина?! — разозлился Константин. — Билл, ты на связи? Поставь этому умнику планету. Тот самый маневр со сто пятой отметки!

— Может, завтра, чиф? У нас второй час ночи.

— Хорошо, еще полчаса — и заканчиваем. Запускай со сто пятой.

Второй техник отлип от стенки.

— Пристегнись покрепче, парень! — и вышел из рубки.

Через двадцать минут Степан показался из кабины тренажера.

— Что это было? — спросил он у техников.

— Парень, мы хотели бы это у тебя узнать.

— Святая дева! Я хотел сказать, хреново дело…

В восемь утра по местному Степан был уже в центре управления тренажерным комплексом. Техник по имени Билл, зевая, протирал тряпочкой экраны. Степан улыбнулся: Билл чем-то напоминал бармена. Техник оскалился в ответ.

— Ранней пташке бог подает?

— Я из другого часового пояса прилетел. Не адаптировался еще. Можно мне просмотреть всю телеметрию с борта?

— Можно, раз ты здесь. Только свяжись со Старым полем, архив телеметрии там хранится.

— А как связаться?

Техник отставил пузырек, от которого ощутимо несло спиртом, сел за пульт. Через минуту на экране появился сонный и злой Константин Бушуев.

— Билл, какого черта?

— Опять вижу твою сердитую небритую рожу, — удивился техник. — А где добрый и приветливый Глеб?

— В город улетел. Я за него.

— Тогда засучи рукава и работай. Как у вас говорят, работа не волк, в лес не убежит.

— Билл, ты знаток русских поговорок, но у нас это говорят совсем в другом смысле. Так что у вас?

— Пилоту нужна телеметрия.

— Ах, пилоту…

Степан протянул руку и переключил канал на себя.

— Мне непонятно, чем вас так расстроил вчерашний маневр. Ясно, что Снайкер, стоя на факеле, расчищал площадку ото льда. Якорная площадка должна стоять на грунте, а не на леднике.

— Ясно ему… Ему все ясно… Билл, ты меня слышишь?

— Да, Константин.

— Пусти этого умника за штурвал, дай ему планету и пусть повторит маневр Снайкера. А потом пусть взглянет на телеметрию за следующий месяц.

С тяжелым сердцем вошел Степан в кабину тренажера. Сел, пристегнулся, обежал глазами приборы. На экранах голубела Земля. Корабль висел над Северным полюсом, поэтому Степан выбрал мишенью Гренландию. Сбросил высоту, вошел в атмосферу, погасил скорость и взял штурвал на себя…

Корабль не слушался. Раза четыре Степан пытался встать на факел. Но корабль, словно огромная скользкая рыба, сопротивлялся, изворачивался, уходил на вираж или пробкой выскакивал из атмосферы.

— Билл, — сдался наконец Степан, — по телеметрии можно узнать, на Моби Дике контроль безопасности полета был включен, или нет?

— А ты разве не знаешь, что в атмосфере автопилот отключать нельзя?

— Все я знаю. Так как?

— Смотри на экран. Зеленая линия — автопилот, красная — дифференциатор тяги. Желтая — интегральный параметр, по которому можно судить о расстоянии до поверхности. Приблизительно соответствует высоте. Данных самого высотомера в телеметрии нет.

— Пся крев! — сказал Степан, потому что больше сказать ему было нечего. Спиид отключил сначала автопилот, потом дифференциатор тяги. В атмосфере. Меньше, чем в трех километрах от поверхности. За меньшее людей навсегда отстраняли от полетов. — Би-илл?

— Да?

— Бушуев эти графики видел?

— Не только видел, но просил проиграть ситуацию.

— И? — совсем уж глупо поинтересовался Степан.

— Я восемь раз разбил корабль, при этом три раза — как это по-русски? — всмятку, да? И три раза сумел уйти в космос. Но я не пилот. Я всего лишь техник тренажерного комплекса. Раньше я думал, что это почти одно и то же, а теперь знаю, что пилотом мне не быть. Как у вас говорят, не видать, как своих ухов… ушей, да? Отключить дифференциатор? В списке нештаток есть такая неисправность.

— Не надо… Кто я против Спиида? Ноль без палочки. А чем еще Бушуев грозился?

— Моби Дик месяц утюжил планету, стоя на факеле. Но автопилот был включен… — техник выжидающе замолчал.

— Одним нарушением больше, одним меньше… — уныло согласился Степан. Самовольное изменение программы автопилота — это мелочь по сравнению с отключением дифференциатора.

— Отключение автопилота или изменение программы автопилота без согласования с разработчиком допускается в испытательном полете, — подсказал Билл. — Номер параграфа не помню, сам найдешь. Если полет считать испытательным…

— Думаете, прокатит?

— Прокатит — это по смыслу — получится? Какой образный русский язык! Если не прокатит, МОП вернет Моби Дик на Землю. Но я вам этого не говорил.

— Мне нужно срочно связаться с институтом! — вскочил Степан.

— Томми, прости пожалуйста.

— Перестань, Эля. Ты не пилот, это я должен был за всеми следить, — возразил Лэн. — Спииду было не до того. Он вел стыковку.

— Ты был с другой стороны и не мог видеть, — перебил Спиид.

— Здорово получается, — Джоанна скорчила кислую рожицу. — Корабль поврежден. Нужен виновный. Пилот не виноват, капитан ничего не видел, Эля вообще пассажир. Остаюсь я. Я космач, я не была занята, я все видела и ничего не сделала. Виновный найден.

— Тихо! — рявкнул капитан. — У нас разбор полетов, или что?!

— Лэнчик, ты чего? — испуганно пискнула Джоанна.

— Все виноваты! Эльхен, ты две недели по кораблю привидением шаталась. Могла бы у нас основы пилотажного курса взять. Спиид, а ты куда смотрел? Это же только у нас в кровь въелось — от выхлопа уходить. Кстати, Эльхен, тебя кто обучал шлюпку водить?

— Я, — хмуро подал голос Спиид.

— Ну вот…

— Мальчики, брэк! Я знаю, что виновата, но до сих пор не знаю, что должна была делать. Объясните толком, чего я не так сделала?

Все трое космачей переглянулись.

— Эля, ты знаешь массу покоя Моби Дика? — первым начал Спиид.

— Двести тысяч тонн с хвостиком.

— Правильно. Чтоб такую махину развернуть, нужны очень мощные двигатели ориентации. В десятки раз мощнее, чем ходовой двигатель твоей шлюпки. Во время маневров вблизи искусственных объектов температуру выхлопа снижают до пяти тысяч градусов. Но это все равно очень много. Плюс энергия струи… Если б ты попала под выхлоп, тебя или размазало бы по стенке, или поджарило. А скорее всего, и то, и другое. В общем, мы бы похоронили тебя вместе со шлюпкой.

Эльвира оглядела лица друзей и поняла, что Спиид не шутит.

— Но что я должна была сделать?

— Мы отключили в шлюпках системы безопасности, чтоб превратить их в монтажные боты. Ты полностью отключила автопилот, а надо было поставить переключатель в среднее положение — «ПЗО». Пилотаж в зоне ответственности другого корабля. Тогда бы Фафик и автопилот за тобой приглядывали. Или сама должна была приглядывать за сигнальными огнями. Рядом с каждой дюзой располагается прожектор с узким лучом. Если ты видишь его луч, значит, тебя заденет факел двигателя. По центру луч ярко-красный, а к бокам — желтеет и слабеет. Ты его видела?

— Да. красно-оранжевый, как мандарин.

Лэн застонал и заскрипел зубами. Спиид сжал кулаки.

— Эля, пожалуйста, будь осторожна, — сказал он. — Я без тебя сдохну.

Раз за разом Степан прокручивал запись стыковочного маневра. От безличного, синтезированного компьютером голоса: «Груз сброшен» до слабого, чуть заметного толчка и надрывных трелей звонка тревоги первой категории. Положив ладони на штурвал, ощущал малейшее движение рук пилота. Корабль раз за разом погружался носом в белый шар. Степан уже с закрытыми глазами мог повторить стыковку.

Два дня назад он связался с институтом, потребовал на связь Толика и Макса, кратко, не вдаваясь в подробности, описал ситуацию. День назад пришел вызов на срочную связь по закрытому каналу. Дед Толика целую минуту молча изучал Степана, пуская зайчики эполетами парадного мундира. Бросил два слова и отключился.

«Тяни время». Легко сказать… Как тянуть? Как играть в эти административные игры? Макса бы сюда… Что можно еще сделать? Только тупо сидеть за штурвалом, в сто первый раз прокручивая эпизод и чувствуя собственное бессилие. Не гонят — и то хорошо.

— Джо-он…

— Джон отдыхает. Что нужно? — отозвался другой техник.

— Еще раз. С отметки 550, можно?

— Сейчас настрою… На старт-внимание-марш! Степано, а что вы ищете?

— Если б я знал… Садитесь в левое кресло и возьмитесь за штурвал. Чувствуете? Здесь Томми пилотирует корабль легко, свободно и чуть размашисто. Как бы мы вели велосипед на широком пустом шоссе. Вот пауза… Бум! Столкновение. И стиль пилотирования изменился. Движения стали четкие, точные! Как над астероидом, пока груз цепляли. Так Спиид пилотирует в экстремальной ситуации. Всего три импульса — и стыковка завершена. Я пытаюсь понять, что произошло в те несколько секунд, когда Спиид не мог пилотировать. Энрико, а что происходит на корабле при разгерметизации?

— Вэл-л-л… Звучит тревога, захлопываются гермопереборки, к месту аварии бегут аварийные команды с баллонами пеногерметика и одноместными гермопалатками для пассажиров. Для тех бедняг, что оказались в опасной зоне. За ними спешат команды эвакуаторов. А последними — ремонтники и киберы.

— Тревога, переборки… Аварийных команд нет, на корабле один пилот. Эвакуаторов — тоже. Кибермонтажники начали работать позже. Энрико, по телеметрии можно узнать, когда гермопереборки закрылись? Какой-нибудь звук пустить?

— У нас все можно! Сейчас посажу на времянку… Степано, у меня для вас сюрприз! Герметизация отсеков произошла до столкновения. Ваш пилот успел принять меры!

Техник радовался, словно в лотерею выиграл. Хлопал Степана по спине, называл маэстро штурвала, куда-то звонил, лопотал по-итальянски. А Степан грыз кулак и проклинал себя за то, что работал над отдельными деталями проекта, и не интересовался общей картиной. Ясно, что объект, с которым стыковался Моби Дик — это упорная ферма, которую предполагалось установить на носу корабля. Но говорить об этом рано. Последний козырь надо придержать до крайнего случая.

… Большой круглый, полированного дерева, стол. Толстая столешница из настоящего дерева. Здесь, в космосе — и настоящее дерево. Степан сцепил пальцы и еще раз оглядел мундиры. Блестят звезды на погонах, блестит золото на рукавах, блестят залысые лбы и седины. Высшие чины МОП. Почему Энрико посоветовал ему придти на совещание в противоперегрузочном костюме пилота? Сам-то в парадном мундире, гад.

Степан поиграл желваками и уставился на стол в метре перед собой. Наступил самый важный момент жизни, он это чувствовал. От него зависела судьба проекта, судьба планеты. Нужно было взять на себя инициативу в обсуждении, подать факты в нужном освещении. Но как? Сердце стучало молотом, голова, наоборот, взяла отпуск. До сознания доходили лишь обрывки фраз:

— … Поднял груз на внешней подвеске… Расцепление… Точка один на диаграмме…

— Что за груз?

— Упорная ферма для превращения корабля в орбитальный буксир сверхтяжелого класса, — услышал Степан свой голос.

— … Разве не понятно? Это был не опасный, а сверхопасный маневр. Если экипаж заранее покидает корабль, если заранее герметизируются отсеки… Буду настаивать на возвращении корабля…

— … Если б они не загерметизировали отсеки, вот тогда корабль отозвать…

— … О чем вы говорите? Авария — мелочь!… Ледник… Больше, чем при взрыве вулкана Кракатау… Влияние на климат всей планеты… Разрушение экологии…

— Вы не понимаете, эксперимент и заключается в изменении экологии…

— Давайте не будем отклоняться от темы! Пилотирование в атмосфере не имеет никакого отношения…

— … Эвакуация экипажа…

— Какая эвакуация? Стабилизация объекта… Для эвакуации хватило бы одной шлюпки… После расцепления груз вращается… Да, шлюпки в качестве двигателей ориентации… Потому что так быстрее и проще…

Я осел. Я не допер до очевидной вещи, — размышлял Степан. — Какой я эксперт, к чертовой матери?

— А что скажет эксперт?

Степан резко поднял голову.

— Снайкер пилотировал безупречно. На восемь баллов по пятибалльной шкале. Вначале все шло нормально. Но что-то произошло на последних секундах. Какая-то нештатка. Снайкер должен был двинуть штурвал так! — он изобразил поворот штурвала и дернул ногами, нащупывая педали. Под столом грохнуло. — Извините.

— Почему вы так думаете?

Степан пожал плечами.

— Логика маневра… Ритм движений был нарушен. Я много часов пилотировал Чуду-Юду вместе со Снайкером, знаю его почерк. Я чувствую, тормозной импульс опоздал, поэтому был слишком грубым. Не в стиле Снайкера. Снайкер наращивает и снижает ускорение плавно, а здесь — резкий фронт и резкая отсечка. А перед этим не было импульса влево. Был импульс вправо, он придал кораблю вращение. А потом это вращение надо остановить. Но что-то случилось…

— Снайкер отвлекся от управления кораблем?

— Нет. Он не мог двинуть штурвал, ждал и нервничал все сильнее. Я не знаю, что произошло, но Снайкер выжидал и нервничал. Когда понял, что столкновения не избежать, загерметизировал отсеки.

— А я не знаю другого! — сердито рявкнул молчавший до этого седой старик с погонами вице-адмирала МОП. — Ради чего мы здесь собрались? Мелкое происшествие во время испытательного полета. Жертв нет, выполнение программы продолжается.

— Но авария!

— Мелкие накладки во время монтажных работ случаются всегда! Вы это знаете не хуже меня. Я покинул Землю из-за того, что в космос ушло триста кубов воздуха? Один мой билет в космос стоит дороже ремонта корабля. Почему нельзя было ограничиться телеконференцией? Вы хотите прервать эксперимент? На каком основании?

Вынырнули из гипера и дружно оглянулись на Джоанну. Потому что радостного «Звездочки» на этот раз не прозвучало.

— Звездочки! — воскликнули хором Лэн и Эля. И рассмеялись, так дружно у них получилось. Джоанна сидела нахохлившись, словно мокрый воробей. После жарких споров было решено расколоть взрывами ее графитовый астероид и перевезти на Зайчик по частям. Первоначально предполагалось скорректировать его траекторию двигателями Моби Дика и целиком доставить на орбиту Макбета. Но, пока очищали площадку, пока монтировали на носу Моби Дика гигантскую упорную ферму, пропустили удобный момент для коррекции орбиты. Теперь доставка астероида на Зайчик заняла бы не четыре месяца, а без малого полтора года. Джоанна все понимала, но все равно дулась.

— Где наш алмаз?

— Не надо, а? — возмутилась девушка.

— Четыреста километров почти точно за кормой, — подал голос Лэн. Спиид энергично развернул корабль. Чуть заметная центробежная сила потянула Элю вправо. Она бы не обратила внимания, но космачи вцепились в подлокотники и зашарили глазами по пульту. Первым пришел в себя Спиид:

— Все в порядке, это ферма.

— Мальчики, а что случилось? Я не поняла, — подала голос Эля.

— У корабля сместился центр тяжести, — пояснил Спиид. — На больших кораблях рубку стараются расположить в точке центра масс. Когда мы полностью заполняем баки, центр масс смещается назад. А из-за упорной фермы сдвинулся вперед. Такое ощущение, будто на другой корабль пересел.

— Была Чуда-Юда лайнером, а стала буксиром, — поддержала Джоанна и скорчила Лэну рожицу.

В геологии все разбирались плохо, во взрывном деле — еще хуже. Поэтому решили действовать по-простому. Сначала расколоть астероид пополам, а потом откалывать куски по потребности. Шесть зарядов расположили по кругу, стараясь, чтоб все шесть лежали в одной плоскости как можно точнее. Седьмой — по центру круга, в середке астероида. Бур, рассчитанный на базальты, погружался в графит без видимого усилия. Все шло бы хорошо, если б не графитовая пыль. Каким-то образом она электризовалась и липла к скафандрам. А стоило потом провести рукой — и оставалось грязное несмываемое пятно на оранжевой ткани скафандра.

— Лэн, на кого ты похож? — Джоанна высунулась из кабины буровой.

— Закройся немедленно!

— Трубочисты — девушка проворно захлопнула дверцу, но на рукаве скафандра осталась черная смазанная полоса — все-таки, коснулась наружной стенки.

— Вашими стараниями, мэм, — весело откликнулся Спиид, опуская в скважину десятиметровую трубу — оболочку, заполненную цилиндриками зарядов. За трубой тянулся кабель — десять метров черного, десять — белого и так далее. Через каждые сто метров — красная секция. Очень удобно отсчитывать длину.

— Идет? — поинтересовалась Эля.

— При такой-то гравитации?

— Не хочет идти — пускай ползет!

— Как прикажете, мэм, — Спиид щелкнул тумблером, на пьезочешуйки оболочки поступил пульсирующий ток, и весь десятиметровый цилиндр пополз в глубину словно гусеница.

— Десять… Пятнадцать… Двадцать, — лениво отсчитывал по проводу Лэн.

— А быстрее нельзя?

— Двадцать два, двадцать три, двадцать четыре! — энергично затараторил капитан.

— Да ну вас, шутники!

— Остановился, — сообщил Лэн минут через сорок. — Пятнадцати метров не дошел.

— Ты длину заряда учел?

— Нет. Тогда пяти метров.

— Нормально. Тампонируем. — Спиид щелкнул другим тумблером, и баллончик в конце оболочки изверг струю быстрозастывающей пены. — Через час схватится, а пока переходим на следующую точку. Девочки, подъем!

Джоанна открыла глаза и сладко потянулась.

— Полетели, трубочисты.

— Эльхен, давай к нам! — парни уцепились за конструкции вышки.

Эля оценила расстояние, силу толчка и оп-ля! Медленно пролетела над головами парней в позе парящей лягушки. Уцепилась за расчалки у самой верхушки буровой. На всякий пожарный пристегнула страховочный карабин.

— Летим, Джон!

На следующий день, когда все было готово к подрыву зарядов, состоялось первое испытание упорной фермы. Спиид развел в стороны и раздвинул на полную длину четыре опоры (растопырил четырки — сказала Эля) и повел корабль на стыковку с астероидом. Назвать этот маневр посадкой просто язык не поворачивался. Корабль опускался вертикально, носом вниз. Против такого маневра возражали все инстинкты пилота. Спиид не рассчитал расстояние и въехал в астероид на скорости двадцать метров в секунду. Но амортизаторы фермы поглотили энергию удара, и даже Лэн решил, что так и было задумано. Только Эля недовольно поморщилась:

— Томми, не лихачь.

— Прости, Эльхен, больше не буду.

— Надеваем скафандры, — скомандовал капитан.

— Зачем, Лэн? Безопасность гарантирую, — обиделся Спиид.

— Выйдем «на улицу», сфотографируемся, — улыбнулся Лэн.

Сила тяжести совершенно не ощущалась. Перемещались как в невесомости — на реактивных ранцах. Дружной группой отлетели километра на три, дождались, когда астероид развернется к солнцу нужным ракурсом…

— Ух ты, красота-то какая! — восхитилась Джоанна, лишь только солнечные лучи осветили борт лайнера. Растопырив «четырки», звездолет стоял на темно-серой картофелине астероида словно диковинный подсвечник.

— Кому что он напоминает? — поинтересовалась Эльвира.

— Если отсюда — теннисную ракетку, — отозвался Спиид. — А Моби Дик — ручка.

— Короткая.

— Ракетку для настольного тенниса.

— Погремушка, — предположила Джоанна.

— Растолстевшая телебашня. Почти как Эйфелева.

— А мне — злой баобаб, — сообщила Эля. — Помните, «Маленький принц» Экзюпери. Если не выпалывать баобабы, они грозили разорвать планету корнями.

— Действительно, злой баобаб, — подумав, согласился Спиид. — Планетку-то мы — того…

Сделали два десятка исторических снимков. Одиночных и групповых на фоне корабля, и просто Моби Дика.

Вернулись на борт возбужденные, нетерпеливые. Скинули скафандры прямо в рубке, заняли привычные места, пристегнулись.

Наклонив корабль в карданном подвесе градусов на сорок, Спиид включил ходовой двигатель. Нужно было раскрутить астероид, чтоб после взрыва осколки разлетелись под действием центробежной силы.

Когда и так едва заметная на поверхности сила тяжести перестала ощущаться, Спиид выключил двигатель. Поверхность астероида начала удаляться.

— Он нас сбросил! — обрадовался Лэн. — Можно взрывать.

Отвели корабль на триста километров, Джоанна вновь влезла в скафандр, вышла в космос и включила радиовзрыватель. Остальные столпились у телескопа. Ничего не произошло…

— Наверно, сигнал слабый, — решила девушка. — Нужно было часовой механизм ставить. Лэн, я возьму шлюпку и подойду на двадцать километров.

— Подожди, Джон, — возразил Спиид.

На спине Моби Дика раскрылись створки, поднялась двадцатиметровая тарелка антенны.

— Джон, тарелку видишь? Лезь в фокус антенны, а я нацелю ее на Алмаз.

Через минуту астероид раскололся на шесть неравных частей. Друзья поняли это только минут через десять. Один кусок, самый маленький, сумел перейти на новую орбиту. Остальные, неторопливо разлетевшись на триста-четыреста метров, вновь сошлись вместе.

— Эльхен, ты только посмотри! Мальчики, вы же обещали пополам расколоть, — возмутилась Джоанна. — Как хотите, а я иду спать.

Осколок весил два миллиона тонн. В десять раз больше Моби Дика. Но Лэн сказал, что это не имеет значения, надо только индукторы поля вынести наружу. И Джоанна с ним согласилась.

Индукторы походили на летающие тарелки в метр толщиной и десяти метров в диаметре. Весили по двадцать пять тонн каждый. В трюме хранилось девять запасных, но Лэн решил, что достаточно четырех.

— Лучше пять, — предложила Эля. Четыре — на «четырках», а пятый, так и быть, крепите на вершину обломка.

— Дело говоришь, — одобрил Лэн. — «Четырки» симметричные, легче геометрию поля считать.

Споры начались при подключении сверхпроводящих силовых кабелей. Спииду что-то не нравилось. Поскольку спор касался чисто технических деталей, Эля вмешиваться не стала, и отправилась готовить обед на всех. Вскоре к ней присоединилась Джоанна.

К обеду проектные работы закончили. Лэн выгнал кибермонтажников с индукторами в космос, Спиид обхватил обломок «четырками» и поручил Фафику рассчитать маневр выравнивания скоростей.

За едой спор продолжился.

— Не могу я большую тягу дать, — горячился Спиид. — Если в гипере обломок развалится, поле потеряет геометрию.

— А Фафик говорит, не развалится!

— Фафик говорил, что астероид пополам расколется. А что получилось? Обломки даже не разлетелись. Энергия взрывов как в вату ушла.

— Он учел новые данные в расчетах.

— Мне плевать, что он учел, что не учел. После обеда берете десяток шлюпок и выметаетесь с Моби Дика. Пойдете к Зайчику своим ходом. К моему приходу уберете с поверхности всех киберов. А подойду я через двое суток.

— Перестраховщик.

— Лэн, — Джоанна накрыла своей ладонь капитана.

— Ладно, извини. Экипаж, берем десять шлюпок и своим ходом идем на Зайчик. На борту остается только пилот.

До Зайчика дошли без проблем. Лэн сказал, что загонять киберов внутрь не обязательно. Могут повисеть на наружных скобах. Поэтому погрузка заняла минуты. Взлетели, перешли на другую орбиту, и тут началось ожидание. Эля облетела свою двадцатиместную шлюпку с пылесосом, почистила четыре оставшихся сиденья. Взглянула на часы. Состыковала свое звено из трех шлюпок в связку. Побеседовала с Лэном.

— Кэп, это очень опасно, когда поле потеряет геометрию?

— Для корабля, или для пилота?

— Лэн, ты же знаешь, о чем я.

— Томми ничего не грозит. А корабль потеряет нос. Нам придется возвращаться, или даже SOS дать.

В положенное время Моби Дик вынырнул в трех километрах от Зайчика. Лэн и Джоанна устремились к нему, бросив восемь шлюпок на попечение Эльвиры. Пока Эля состыковывала их в каре, Лэн с Джоанной эвакуировали пятый индуктор, буквально с мясом выдрав из графита его крепления. Спиид развернул корабль с зажатым в «четырках» обломком астероида и повел на сближение с Зайчиком. Мощность двигателей позволяла совершить мягкую посадку, но рисковать не стали. На высоте тридцать метров, при нулевой вертикальной скорости Спиид развел в стороны «четырки» и поспешно отошел. Графитовый обломок медленно опустился на поверхность Зайчика и… раскололся на несколько частей. Неторопливо и величественно.

— Словно Титаник, — прокомментировала Джоанна.

— Отличная работа! — оценил Лэн. — Можно идти за следующим.

— Сначала обедаем, — возразила Эля. — Томми, сознайся, ты за два дня хоть раз ел по-человечески?

Деканат ввел новый факультативный предмет: «Основы диспетчерского контроля». Для всех этот предмет был факультативным, для экипажа Моби Дика почему-то обязательным. Среди курсантов ходили десятки легенд о страшном происшествии во время экспедиции. Будто курсанты приняли сигналы собственных шлюпок, или приборов, или забытых где-то киберов за сигналы чужиков. Дальше множились варианты. То ли курсанты дали SOS, то ли вызвали Рогова, и уже Рогов дал SOS, понимая, что КОНТАКТ — слишком ответственная задача для желторотых юнцов. А может, на самом деле были пойманы загадочные сигналы, Космофлот конфисковал Моби Дик и отправил в дальнюю экспедицию. Как бы там ни было, все сходились на том, что курсанты проштафились и теперь наказаны.

Экипаж Моби Дика мужественно молчал, ссылаясь на подписку о неразглашении, взятую Космофлотом. Впрочем, некоторые утверждали, что никакой подписки не было.

Занятия по диспетчерскому контролю на Старом поле проводились вахтовым методом. Вначале их считали чуть ли не каникулами. Две недели вдали от альма матер… Но очень быстро выяснилось, что пропущенные лабораторные и практические работы записываются в хвосты. Их все равно надо делать и сдавать. Энтузиазм резко утих. Зато родилась мода. За время учебы каждый курсант хоть раз должен был слетать на Старое поле.

Как— то само собой получилось, что составлять списки групп, координировать трансляцию лекций из аудиторий Корпуса на Старое поле, договариваться о прямых рейсах и завозе свежих продуктов пришлось материально безответственной умнице и красавице. А в свалившейся на нее ответственности Ленок обвиняла Толика и Максима.

Заканчивалась сборка первой якорной площадки. Уже перевезли, установили и собрали основание из огромных стальных конструкций по тридцать тысяч тонн каждая. По проекту полагалось еще пробурить несколько скважин на глубину до восьми тысяч метров и зацементировать в них тросы из углеродного моноволокна. Чтоб сорвать якорную площадку с поверхности можно было только с изрядным куском скального грунта. Но это отложили на потом, когда заработают установки по производству волокна из графита.

По— существу, якорная площадка представляет собой огромную лебедку. Осталось перенести и установить барабан лебедки -цилиндр диаметром двадцать пять и длиной восемьдесят метров. С конусообразными щечками диаметром пятьдесят метров. В просторечии — катушку. Остальные операции киберы могли выполнить без присутствия человека.

— … Ниже… Еще два метра… Замри!

— Легко сказать, — отозвался Спиид, удерживая корабль в шестидесяти метрах над поверхностью астероида.

— Тебя вправо уводит.

— Это не меня уводит, это астероид вращается. Долго они еще?

— Уже кончают. Все, разбегаются!

Киберы-стропали, сделав свое дело, на максимальной тяге уходили из опасной зоны.

— Так командуй.

— Вира! Вира помалу!

— Есть вира помалу! — Спиид начал медленно и осторожно поднимать корабль. На внешней подвеске между посадочных лыж покачивалась огромная — сто метров в длину и пятьдесят в диаметре — первая катушка для троса космического лифта. Томми поднялся на триста метров и дал команду выбирать тросы, подтягивая катушку к брюху корабля. Когда щечки катушки уперлись в посадочные лыжи, из грузового люка стайкой выпорхнули киберы — ваккум-монтажники и намертво закрепили груз. Спиид отвел корабль подальше от астероида, дождался, когда нырнет в шлюпшлюз шлюпка Лэна, и капитан займет место второго пилота.

— Пристегнись. Буду проверять маневренность.

— Ну как? — поинтересовался Лэн.

— Как и должно было быть, — хмуро отозвался пилот. — Отвратительно! Теперь ты потренируйся. Вдруг придется тебе сажать.

— А сесть-то сможем?

— Откуда я знаю? Кто-нибудь когда-нибудь погружался в атмосферу, неся пятьдесят пять тысяч тонн на внешней подвеске? Да еще заходить на полюс с нулевой горизонтальной скоростью… Эта катушка больше Титаника весит. Больше четверти веса Моби Дика…

— Томми, если ты не уверен, я отменю посадку.

— Не тусени. Дай поворчать. Нам надо было посадочную палубу для Моби Дика сделать, чтоб посредине — яма для катушки. Сел, подцепил без всякого риска, взлетел. Знаешь, как висение изматывает?

— К следующему разу так и сделаем, — Лэн включил дальнюю связь. — Джон, Эля, мы идем на Макбет. Через пять минут уходим в гипер. У вас все готово?

— Ужин еще нет, а площадка готова. Ждем вас, мальчики!

— Когда же мы во времени так разошлись? — удивился Спиид. — У нас обед, а у них уже ужин.

— Прикинь, пока садимся, как раз время ужина подойдет.

— Или завтрака… — пробормотал под нос Томми.

Наступил долгожданный момент — проводка первого троса. Даже не троса, трос будет в руку толщиной, а пока еще только нити в два миллиметра. Мальчики сели за штурвал, Джоанна — на подхвате, а Элю… Элю посадили в шлюпку и вытолкали в открытый космос. Якобы, для анналов нужны кадры исторического перелета. Да, нужны. Но не десять же суток их снимать…

— Шовинисты, — ругалась Эля. — Космические шовинисты! — И гладила Чипу по головке. Чипа все понимала и тихонько мурлыкала.

Десятидневный полет прошел спокойно. Перед входом в атмосферу Спиид долго маневрировал, прицеливался, требовал скорость ветра и видимость в зоне посадки. Эля моталась от поверхности до стратосферы, собирая нужную цифирь… А сама посадка прошла буднично и неинтересно. Туша Моби Дика неторопливо проплыла на минимальной высоте над барабаном лебедки. Как только нить легла на металл барабана, к ней бросились киберы, оттащили к левой щечке барабана, закрепили и обрезали конец, тянущийся к Моби Дику плазменным сварочным пистолетом. Освободившийся корабль отошел на десяток километров, развернулся, выпустил лыжи и опустился на грунт. Барабан лебедки вздрогнул, лязгнул и начал вращаться, выбирая слабину. Киберы на секунду растерялись, потом бросились бежать, стараясь удержаться на верхней точке барабана. Пришлось Эле подлететь на шлюпке и принять их на борт.

Не успела она сгрузить киберов на землю, как прилетела на шлюпке Джоанна, и сразу устремилась в кабину управления лебедкой. А две шлюпки промчались на дикой скорости вдоль ниточки троса и скрылись за горизонтом. Эля тоже побрела в кабину управления. Барабан лебедки тоскливо скрипел железом и набирал обороты.

— Ну как?

— А ничего не понять, — отозвалась Джоанна. — Натяжение за пределами точности приборов. Тут минимальное деление — тысяча тонн. Лэн боится, что трос провиснет и на грунт ляжет.

Я тоже этого боюсь, — подумала Эля, но вслух говорить не стала. — Сотрется о камни, пока до нас дотащится, и оборвется.

— Джон, увеличь скорость на два процента на полчаса. Потом верни к норме, — раздался по трансляции голос Спиида.

— Есть два процента на полчаса — девушка отстучала изменение графика на клавиатуре компа.

Эля сверилась с графиком. — Сейчас с Зайчика трос идет уже с палец толщиной.

Вернулись шлюпки. Ввалились ребята — усталые, небритые. Спиид схватил Элю в охапку, сжал и закружил по комнате.

— А-а-ай! — взвизгнула девушка. — Раздавишь ценный экземпляр!

— Как я по тебе соскучился.

— Нефиг было в космос выпихивать. И вообще, побрейся сначала. Думаешь, приятно со щеткой целоваться?

Спиид осторожно разжал руки. Эля привстала на цыпочки, чмокнула его в нос, провела ладонью по небритой щеке. «Ой, что я делаю?» — промелькнула незваная мысль. Но очень вовремя вмешался Лэн.

— Эльхен, как вторая катушка?

— Через неделю готова будет. До перестыковки кабеля еще десять дней резерва останется.

— Пора корректировать орбиту Зайчика, — решил Спиид.

— Томми, я с тобой — торопливо выпалила Эльвира. И покраснела почему-то.

Зайчик находился на стационарной орбите. Иными словами, висел всегда над одной и той же точкой поверхности. Но теперь от него к планете тянулась нитка. Хоть и тонкая но не невесомая. Можно сказать, что Зайчик перешел на более низкую орбиту с более коротким периодом. То есть, начал обгонять вращение планеты. Необходимо было вернуть его на стационарную орбиту. Даже чуть повыше. А центробежную силу компенсировать натяжением троса.

Пока летели к Зайчику, Эля ополоснулась в душе, обернулась полотенцем и нырнула с головой в стенной шкаф, выбирая одежку. Все-таки, праздник. Первый трос протянули!

Корабль вздрогнул. Эля качнулась, хватаясь за вещи. Под руку попался зеленый туристский рюкзак.

— С прибытием! — поздравила себя вслух, вспоминая, откуда он тут взялся. Рюкзак оставил Макс с очень странными инструкциями — подарить Спииду в момент, когда тому будет плохо. Даже не просто плохо, а очень-очень плохо. Не на праздник, не на день рождения, а в самый мрачный момент жизни. Это Макс повторил несколько раз. Странный наказ. Эля не удержалась и заглянула внутрь. Выложила на стол две пары боксерских перчаток, обшарила кармашки рюкзака. Сунула руки в перчатки — нет, внутри тоже ни записки, ничего. Одна пара старая, потертая, вторая — совсем новая. Загадочный подарок с привкусом тайны.

— Эля, ты не занята? Сделай пару снимков для истории, — Спиид ворвался без стука и уставился на стол. Девушка резко повернулась. Полотенце, конечно, соскользнуло на пол. Эля взвизгнула и прикрылась перчатками.

— Скажи, — произнес Спиид напряженным голосом, — откуда у тебя этот рюкзак?

— От Максика. Отвернись же!

— Ну да, от кого же еще…

— Вообще-то, он велел его тебе передать. Когда будет совсем тяжко.

И испугалась, увидев, как сжались у парня кулаки, заиграли желваки на щеках.

— Томми!… Давай, я его за борт выброшу. Ну их, такие подарки!

— Как он все рассчитал, гад! Психолог хренов.

— Так я выброшу?

— Не надо, Эльхен. Теперь уже не надо. Они мне пригодятся при личной встрече.

Неожиданно Томми улыбнулся, подхватил ее на руки и закружил по каюте. Пришлось завизжать и стукнуть хулигана перчаткой по голове.

Сначала — толщиной со спицу, через четыре дня — с карандаш, позднее — с палец, с ручку молотка… Чем толще трос, тем медленнее вырабатывала его установка на Зайчике. Нитку гнала со скоростью двести метров. Полноценный же, с руку толщиной — только тридцать метров в секунду. Или чуть больше ста километров в час. Прошло больше месяца, прежде, чем на катушку начал наматываться штатный трос.

Самой ответственной операцией было переключение с одной лебедки на другую. Это приходилось делать когда барабан лебедки переполнялся. Потом барабан начинал с бешеной скоростью вращаться в обратную сторону. Трос сматывался, проходил через систему валов и сгорал в гудящем пламени плазменной горелки. Снег на километры вокруг чернел от копоти, а лебедка вновь была готова к работе.

За месяц собрали еще несколько лебедок. Сначала Спиид с Лэном перевозили по одной секции основания массой тридцать тысяч тонн. Потом — по две. Потом Спиид слишком лихо вошел в атмосферу — и уронил катушку. Пришлось сбросить груз, чтоб не повредить корабль. Железяка массой пятьдесят пять тысяч тонн выбила во льдах кратер глубиной двадцать семь метров.

Ребята мотались на корабле, Джоанна координировала сборку якорных площадок, а Эльвира бросалась с места на место, устраняла нештатки, аварии, нестыковки. Каждый день что-то новое, и все такое однообразное… Спешка, ни передохнуть, ни расслабиться.

На комбинате в поясе астероидов наступил кризис перепроизводства. Блоки якорных оснований заняли всю свободную поверхность. Эля предложила выводить их в космос. Мальчики поддержали и развили идею. Теперь за астероидом тянулся пунктирный хвост готовых изделий.

— Надо собрать общее собрание, — решительно произнесла Эльвира и обвела взглядом экраны. — Мы неделями друг друга не видим.

Джоанна зябко куталась в шаль, небритые, нечесаные ребята в грязных комбинезонах напоминали двух усталых питекантропов.

— А еще причина есть? — поинтересовался Лэн.

— Есть.

— Хорошая, или плохая?

— Плохая!

Джоанна испуганно взглянула на Эльвиру и завернулась в шаль чуть ли не с головой.

— Хорошо, — принял решение Лэн. — Через три часа мы сгружаем катушку на двадцатой площадке. Там и встретимся. Ты где сейчас?

— На Зайчике.

— А ты, Джон?

— На двадцать второй. Эля, может, позднее? У меня работы много…

— У всех много. Слишком много! — решительно отрезала Эльвира. — Через три часа на двадцатой! — и отключила связь.

Ровно через три часа посадила шлюпку на двадцатой площадке, притерев поближе к туше Моби Дика. Запахнула доху, выскочила под ледяной порывистый ветер и бегом устремилась к огням шлюза. Коридоры корабля встретили теплом, ярким светом и грязными разводами на ковровых дорожках.

Еще из кабинки лифта услышала, как ребята в два голоса ругают Джоанну, а та огрызается.

Странно. Лэнчик зря ругать не станет, — удивилась Эля и ускорила шаг.

Оказалось, на левую руку Джоанны от плеча и до кисти наложены шины. От четырех браслетов, соединенных штангами, уходили в руку металлические спицы. Сразу четыре биотеха запустили цветные трубочки под бинты выше и ниже локтя.

— Ну, перелом, ну с кем не бывает? — вяло отбивалась Джоанна.

— Мне бы могла сказать, — огорчилась Эля.

— Было бы опасно, я бы сказала. Мальчики, у меня же мама сельский врач. Я с десяти лет ей ассистировала. И переломы помогала вправлять, и роды принимала. Мама хотела, чтоб я врачом стала.

— Роды — это, конечно, очень актуально.

— Томми, если б была правая рука, я бы вас позвала, честное слово!

— А левая — это так себе, да? Как бы, вроде, и не рука вовсе.

— Хватит, мальчики! Как будто среди вас врачи есть. Давайте о деле говорить. Эльхен, ты зачем нас собрала?

— Теперь уже и сама не знаю. Мы отстаем от графика. Чем дальше, тем больше. Все, что мы делаем, мы делаем в два раза медленнее.

— Ну и что дальше?

— Как что, Лэн? Четыре года вместо полутора-двух.

— Ты хочешь отказаться от проекта? Сейчас, когда первый трос уже протянули.

— Вовсе нет! Я хочу, чтоб мы обсудили все, исправили ошибки и нагнали отставание. Я себя виноватой чувствую. Это же я вас втянула, а четыре года — не два. Это запредел.

— Ошибок нет. И отставания нет! Есть бездарное планирование. Кто составлял график?

— Я и Макс. В основном, Макс. Я времянку отдельных операций составляла, а он суммировал. Да бросьте ребята, не мог он так ошибиться!

— Я тоже составил сетевой график, — хлопнул ладонью по пульту Лэн.

— Когда? — встрепенулся Спиид.

— Во время дежурств, когда ты спал. Эльхен, ты видела, чтоб мы со Спиидом отдыхали или простаивали?

— Вы катушку уронили, — влезла Джоанна. — Чуть не на меня.

— Я слишком резко вошел в атмосферу, — начал оправдываться Спиид. — Она мне аэродинамику ломала. Корабль стал носом зарываться, а на антигравах я уйти не смог. Надо было больше трех "g", она бы мне подвеску оборвала…

— Подожди, Спиид, — перебил Лэн. — Катушка — это разовый случай. Потеряли шесть часов, и все. Эльхен говорит о системе. А система в том, что с самого начала все неверно спланировано.

— Как? Почему? — возмутились все.

— Потому что корабль не может быть везде и всюду. Потому что если корабль возит графит, он не может возить катушки или тянуть тросы. В сетевом графике таких накладок — выше головы.

— Не мог Макс так грубо ошибиться, — зло повторила Эльвира.

— Я тоже теперь думаю, что Макс ошибиться не мог, — ледяным голосом произнес капитан.

— Ты что, с ума сошел? — взвился Спиид. — Зачем ему это надо?

— А ты бы подписался на четыре года? Я — нет.

— Это просто предательство, — тихо произнесла Джоанна.

— К черту! Макс там, а мы здесь. Забыли о Максе. Нам решать! — рявкнул Спиид.

— Томми, ты чего — как озверел…

— Будем решать, — согласился Лэн. — Властью капитана ставлю вопрос на голосование: Продолжаем дело, или возвращаемся. Джоанна в голосовании не участвует.

— Это почему?! — возмутилась девушка.

— Из-за травмы. Я знаю тебя, и знаю, как ты проголосуешь, чтоб мы о тебе чего плохого не подумали.

— Это уже слишком! Я голосую, и мой голос — «воздержалась»! Ясно?! Теперь сами думайте.

Спиида разобрал нервный смех.

— А почему воздержалась?

— Не хочу никому дорогу переходить.

Лэн посмотрел на Спиида, сцепившего пальцы так, что побелели костяшки.

— Ты?

— Подождите! — воскликнула Эльвира. — Томми, отвернись к стене!

— Зачем?

— Так пигмеи в Африке делают. Тот, кто речь толкает, поворачивается к племени спиной. Чтоб на публику не работать, не видеть, как племя на его слова отзывается и умоляющие взгляды не ловить.

— Маленькие мудрые пигмеи, — пробурчал Спиид, отворачиваясь. — Мой голос — продолжаем программу.

— Решено, продолжаем, — кивнул Лэн.

— Эй, а обо мне забыли? — возмутилась Эля.

— Я — «за», а твой голос уже ничего не решает, — пояснил Лэн.

— Джон, ты слышала? Это просто мужской шовинизм какой-то! — возмутилась Эля. — Хоть бы для виду спросили!

— Хорошо, что ты предлагаешь?

— Можно оставить все как есть. А можно ускорить процесс, увеличив степень риска. Например, раньше начать подъем орбиты Зайчика. Тянуть с Зайчика на Макбет за один раз больше тросов. Увеличить до предела грузоподъемность Моби Дика.

— Опасно… — покачал головой Спиид.

— Пока рано поднимать орбиту Зайчика. Мы его еще в «авоську» не упаковали, — согласилась Эля. — Я же говорю, можно оставить все как есть.

Один из биотехов на руке Джоанны зажег красный огонек и начал попискивать.

— Что это он? — насторожился Лэн.

— Проголодался. На заправку просится, — Джоанна погладила черную коробочку пальцем, завернулась в шаль и поднялась. — Я скоро вернусь.

— Я с тобой, — засуетилась Эльвира, вылезая из глубокого кресла. Мальчики, вы пока все обдумайте, а нам надо носик попудрить. Все равно вы нас не слушаете.

… Долго спорили, кто отправится первым рейсом космического лифта. Джоанну даже не обсуждали — рука в скафандр не влезает. Спиид — пилот Моби Дика. Лучше всего было бы отправить Лэна, но кто тогда будет вторым пилотом? А у Эли и так дел выше головы. Нужно плести «авоську» для Зайчика. Остановились, все-таки, на Эле.

Кабинку космического лифта сделали из двух шлюпок. Одну оснастили роликами, электродвигателями, огромными панелями радиаторов и прицепными устройствами для тросов. Вторая шлюпка осталась собой — то есть, спасательной шлюпкой. В случае опасности (например, обрыва троса) Эля могла отстыковать ее и уйти в гипер. Салон шлюпки разбили на три крохотных каютки, установили трапы с блестящими перилами. Ведь большую часть пути шлюпка будет висеть на тросе вертикально, носом вниз.

В первый рейс Эльвира отправилась с хвостиком из четырех тросов за кормой. Старт растянулся на полтора часа и чуть не сорвался вовсе. Четыре установки, производящие тросы, никак не хотели работать синхронно. Вообще-то, и через полтора часа Эля не смогла выровнять скорости. То одна, то другая установка выбивалась в лидеры, или наоборот, тормозила движение. Но, имея за кормой сто километров троса, можно было не обращать внимание на мелкие расхождения.

Эля рукавом вытерла пот со лба и облегченно вздохнула. Системы управления наконец-то заработали как единое целое.

— А вы еще сомневались, мальчики! Почему здесь так жарко? — обвела взглядом приборы. — С дуба рухнуть! Двадцать пять градусов. А что у нас с климатикой? Выключена… Это минус. В следующий рейс обязательно возьму Чипу. Как-то глупо самой с собой разговаривать.

Вызвала по связи Джоанну и похвасталась. Джоанна временами морщилась и баюкала сломанную руку.

— Сильно болит?

Девушка расплакалась.

— Я любую боль терпеть готова. Боль — ерунда. У меня сустав поврежден.

— Вернемся на Землю — заменишь, шарнир вставишь.

— Да кто же меня в космос с локтевым шарниром выпустит?

— Джон, не плачь. Лэн тебя не бросит. Будешь морячкой. Раньше жены моряков по полгода ждали.

Джоанна всхлипнула.

— Постой! — воскликнула Эля. — Не возвращайся на Землю!

— Ты… Ты что?

— Возвращайся на Марс! Пропишись в марсианской колонии. Это на Земле доктора на каждую царапину смотрят. А на Марсе — ноги-руки пересчитают, если все на месте, значит, здорова.

Отчаяние на мордашке Джоанны сменилось задумчивостью.

— А… А как я на Марс попаду?

— Думаешь, Томми откажется подвезти? У тебя там родственники есть?

— То ли троюродная тетка, то ли сестра. В общем, седьмая вода на киселе.

— На обратном пути с ней свяжись и договорись о прописке и постоянном месте жительства.

— А потом завербуюсь в «Марс экспресс» — и снова в космосе! Постой, нам же после Корпуса надо три года по распределению…

— Джон, глупенькая, забудь о Корпусе. Нас из него вышибут с треском. А еще лучше — пошли в Корпус рентгеновский снимок шарнира. Тогда тебя выпрут не с волчьим билетом, а по состоянию здоровья. И у тебя будет четыре года непрерывного стажа. Да тебя на Марсе с руками оторвут! А станешь капитаном — нас в экипаж возьмешь…

Джоанна утерла слезы уголком шали и улыбнулась.

— Спасибо, Эля. Ты мне вторую жизнь подарила. Я совсем расклеилась. Элька, скажи, у тебя с Томми что-нибудь было?

Эльвира густо покраснела.

— Ну, целовались немножко. Он меня голую на руках носил. А больше я ничего не позволила…

Ой, расскажи!

Эльвира сидела в кабине шлюпки-лифта, уставившись на экран. В пяти тысячах километров от нее по поверхности Зайчика двигался кибер, которого ребята окрестили ткачом. Это именно с его видеокамер транслировалась картинка на экраны шлюпки. За кибером тянулся сверхпрочный трос из углеродного моноволокна. Несколько таких тросов через равные промежутки уже лежали на грунте, перпендикулярно курсу кибера.

— Сверху. Снизу. Сверху. Фары включи. Снизу, — командовала Эля киберу. Тот послушно выполнял команды. Или перешагивал встретившийся трос, или приподнимал манипуляторами и пролезал под ним.

— Сверху. Снизу. Срежь скальный выход, выровняй трассу.

— Не понял команду.

— Замри.

— Выполнено.

Эля торопливо связалась с кораблем.

— Лэн! Лэнчик, эта тупая скотина никаких слов не понимает. Дай мне Фафика на канал.

— Привет, Эльхен. Надолго не дам. Тебе получаса хватит?

— Да ты что? За полчаса Фафик только базовую систему с кибера скачает да эмулятор настроит. А обучаться когда?

— Хай! — на экране появился заспанный, потягивающийся Спиид. — У тебя все в порядке?

— Эле нужен Фафик, — сообщил Лэн. — У ткачей мозгов не хватает.

— У ткача. У меня пока один ткач, и тот глуп как пробка.

Спиид почесал в затылке.

— Эля, через полчаса мы цепляем основание лебедки. Это займет минут сорок. Потом выравниваем скорость и уходим в гипер. И пока идем в гипере, Фафик на два часа твой, договорились?

— На четыре!

— Я думаю, торг здесь неуместен, — надув щеки, важно произнес Лэн. Эля захихикала, а Спиид посмотрел на них как на психов.

— На четыре никак нельзя. Но когда груз доставим и назад пойдем, Фафик еще на два часа твой.

— Спасибо, мальчики.

— Эльхен, а что твой ткач делает?

— «Авоську» вокруг Зайчика плетет.

— Это ясно. А в чем загвоздка?

— Не умеет скалы с дороги убирать. А на канате не должно быть резких перегибов. Этот кибер вообще тупой до ужаса! До сих пор не усвоил, как простейшую плетенку плести. Все я командую. Ну ладно, мальчики, Фафик освободится — свистните.

Первый рейс космического лифта длился двадцать восемь дней. Потом еще двое суток разбирались, какой трос на какую лебедку цеплять, чтоб не было перехлеста. Потом трое суток выбирали слабину. И только затем устроили праздник. Настоящий, в ресторане. С шампанским, музыкой и танцами. Мерцали свечи. Томми за стойкой бара смешивал удивительные коктейли. Лэн рассказывал о китайских винах. Джоанна куталась в шаль и тихо млела, прижималась к его боку. У ее ног мурлыкала Чипа.

«Если он полезет, я сегодня все разрешу», — размышляла Эля. — «А если нет?»

— … Допустим, мы завтра улетим, — убеждал Спиид. — Зайчик уже в «авоське», на куски не развалится. Пять тросов есть! Зайчик отстает на двадцать градусов, тросы его разгонят. Возникнет центробежная сила. Тросы растянутся, сила возрастет! Планета начнет поворачиваться. Якорные площадки сместятся к экватору, орбита Зайчика еще больше поднимется, сила возрастет. И планета повернется! Не так быстро, как мы планировали, не за сто лет, а за сто тысяч, но ведь повернется! А что для эволюции — сто тысяч? Динозавры миллионы лет жили.

— Тросы оборвутся, — возразил Лэн.

— Ну вот, опять о работе! — возмутилась Эля. — Мальчики, вы что, не замечаете, что среди вас две красивых девушки?

— Одна красивая и одна драчливая, — шепнул Томми Лэну. — Захожу к ней как-то, а она разгоряченная, от пота блестит и абсолютно голая! Но в боксерских перчатках. Я в осадок выпал.

— А она?

— А что — она? Как взвизгнет — и прямым в голову… Думаешь, я с чего в осадок выпал!

Эля хотела возмутиться, что не так все было, но Спиид поймал ее и посадил себе на колени. А Лэн протянул яблоко и высокий бокал, на стенках которого серебрились сотни пузырьков.

И что делать девушке, у которой обе руки заняты?

Опять двигатели Моби Дика поднимали орбиту Зайчика. Ребята не торопились дать полную нагрузку на лебедки, исследовали упругость и растяжимость тросов в реальных условиях.

На корабле царило радостное возбуждение. Проект перестал быть теорией и превратился в реальность. На шкале динамометра десятки тонн сменялись сотнями, тысячами, десятками тысяч… Эля несколько раз пересчитывала, на сколько полюс сместился к экватору. В микронах цифра выглядела уже достаточно внушительно.

Оставалось решить главный вопрос: переносить вещи в каюту Томми, или обождать? Макс советовал растягивать процесс сближения как можно дольше. Но, с другой стороны, процесс сближения как бы, вроде, остался позади… А какие у него руки нежные…

Нет, торопиться с переездом не стоит. Утром не сказал, что любит, сам и виноват! Пусть теперь ждет и волнуется. Надо, чтоб человеку было, чего ждать!

Решив самые главные вопросы, Эля забежала в оранжерею, сплела себе венок и поспешила в рубку на планерку. Спиида в рубке еще не было, а Лэн обнимал Джоанну и тихонько бранил.

— Лэн, ты к старости ворчуном станешь! — заступилась Эля за подругу.

Вошел Спиид, и Лэн начал:

— На комбинате накопилась куча дел для киберпрограммиста. Киберы выработали ресурс, надо организовать ремонтную базу. Джон, это ложится на тебя. Лэн, ты отвозишь Джоанну, потом летишь заправлять баки на ледяной астероид. А мы с Эльхен собираем лебедки и следим за тросами. Джон, ты шлюпкой сможешь управлять?

Джоанна пошевелила пальцами левой руки.

— Смогу.

— Тогда после заправки поможешь Спииду подцепить груз и вернешься на комбинат. А я встречу корабль после выхода из гипера и помогу посадить. После разгрузки вновь корректируем орбиту Зайчика. К тому времени он будет отставать больше, чем на сорок пять градусов. Вопросы есть?

Вопросов нет, а предложение есть, — сказал Спиид. — Если выдвинем полностью посадочные лыжи Моби Дика, усилим и заварим намертво, то сможем цеплять не два блока основания якорной площадки, а четыре! Экономия времени — вдвое!

— Сто двадцать тысяч тонн за один рейс?

— Ага! Пакет в сборе, внутри все смонтировано, икебана!

— Заманчиво, но посчитать надо, — задумался Лэн. — Останемся без посадочных амортизаторов, садиться надо будет медленно-медленно.

— Вертикальная посадочная скорость упадет с пяти до полуметра в секунду. Но мы что — не справимся? Мы же профи!

— Джон, разберешься с комбинатом, обсчитай проект Спиида. Эля, сразу после коррекции орбиты Зайчика отправишься во второй рейс на космическом лифте. Если с планом все согласны, Моби Дик стартует через полчаса.