Сигштедт СириэльЭммануил Сведенборг - Жизнь и Труды (главы из книги)

Сириэль Сигштедт

Эммануил Сведенборг: Жизнь и Труды(главы из книги)

В. Малявин. Перевод с английского.

Глава 23. поворот

Новое продвижение в деле познания души пришло к Сведенборгу из глубин интуиции. Он признавал, что эта интуиция - та, которая идет изнутри самой души и является внезапным даром Божьим, -- не может уживаться с нечистотами своего "я". Без этих преград душа парит свободно и радостно; с ними на любом пути натыкаешься на препоны. Истинность его теории ему предстояло теперь испытать на собственном опыте.

Это были годы кризиса в жизни Сведенборга. Годы, отмеченные глубокой переменой его взглядов на свое творчество. Кризис начался в то время, когда он работал в Голландии над "Животным царством" и продолжался до публикации им в Лондоне книги "Почитание и любовь к Богу". Когда он пришел к завершению, Сведенборг полностью оставил занятия анатомией и целиком посвятил себя изучению Библии. Перемена же в его взглядах означала отказ от собственного понимания ради того, чтобы вверить себя сверхрациональному.

Мы имели бы очень скудные сведения о борьба, которая происходила в это время в душе Сведенборга, если бы не удивительная рукопись, которая была обнаружена спустя целых сто лет после смерти Сведенборга в бумагах одного старого профессора. Эта записная книжка карманного размера в пергаментном переплете, в которой имеется шестьдесят девять густо исписанных страниц, в основном по-шведски. Она начинается как план работы, но в основном состоит из записей его снов за 1744 год и имеет заголовок "Дневник снов". Поскольку эти записи предназначались явно только для их автора, они изобилуют сокращениям, и разобрать их зачастую очень трудно.

В целом сны отображают ожесточенную борьбу в душе Сведенборга между его упованием на научный метод и жизненными привычками, с одной стороны, и вниманием к духовным переживаниями, которые стучались в его сознание, но не могли войти него до тех пор, пока он не сумел подчинить свое понимание внутренним наставлениям. Они описывают состояние ума, который отстраняется от телесных ощущений притязаний рассудка и постепенно все более полагается на сознательное восприятие света в глубинах души - отстранение, которое привело Сведенборга к особой ясности мысли и полному доверию к внутреннему наставнику. Таким образом, умственные образы были высвобождены из плена их физических подобий, или буквальных значений, и мало-помалу стали служить высшим способностям, так что эти способности могли использовать образы ума в качестве символов, представлявших материальные и духовные предметы. Так нематериальные вещи стали являться ему во снах в символическом обличье, и, когда он начинал размышлять над значением этих символов, ему открывался подлинный смысл сновидения. Например, его грубые мысли представали ему в снах в образе кучи тряпок. Он видел себя в неприбранной хижине, куда он пригласил придти Высочайшего, и приходил к выводу, что подлежит наказанию за свою дерзость. Марширующие солдаты за окном были знаком того, что он находится под защитой высших сил.

Он отмечает перемены в своей личности и удивлен тем, что похоть, доставлявшая ему прежде так много беспокойств, неожиданно отступила от него. Он изумляется полному отсутствию желания работать ради собственной славы и отмечает, что ему стало трудно заниматься наукой, лишившись этого побудительного мотива. Пролог к "Животному царству", написанный им как раз в это время, отражает радикальное изменение его взглядов, ибо он утверждает в нем, что им движет единственно желание рассеять невежество и открыть дорогу к вере. Как отличается этот пролог от написанного им годом ранее обращения в Горное ведомство, где он заявляет, что им движут патриотические чувства и амбиции!

Позднее Сведенборг рассматривал эту борьбу за новый взгляд на жизнь, отразившуюся в "Журнале снов", как на часть его подготовки к тому, чтобы стать орудием откровения. Более интимное описание обнаженной души едва ли даже возможно вообразить, и эти страницы нельзя читать, не испытывая симпатии и сочувствия к тому, кто написал их. Здесь нет никаких преград между человеческим сознанием и Богом, и сам человек считал возможность видеть эти сны великим благодеянием, оказанным ему свыше.

Вся его прежняя жизнь была сосредоточена на научных занятиях, и ему было неимоверно трудно оставить их. Он чувствовал отвращение, переходившее порой в яростное сопротивление "Духу". То, что он писал в такие минуты, утверждал он, было полным вздором, лишенным жизни и смысла. Один из снов, в котором он видел тяжело нагруженную лошадь, павшую от чрезмерного напряжения сил, он истолковал как символ его занятий анатомией. Он воспринял это как указание не писать слишком большой книги, что немало повлияло и на его решение бросить все свои светские изыскания.

Состоянии депрессии чередовались с переживанием самой необузданной радости. Во сне он видел себя идущим по темной дороге, но вдруг впереди появился свет, который разгорался все ярче и ярче. Ощутив внезапно свою ничтожность, он упал в рыданиях, а в ушах его звучали слова знакомого гимна:

Иисус - вот мой друг, и самый лучший,

Не было сроду никого равного Ему.

Могу ли я, как большинство людей, забыть Его?

Могу ли я оставить Его?

Никому не под силу отнять меня

От Его милосердной любви,

Воля моя с Его волей едина вовеки,

Здесь на Земле и в мире горнем.

"Мне кажется, что почки раскрылись, совсем зеленые!" - отмечает он. Вскоре после этих слез радости он пережил свой первый экстатический опыт.

Была Пасха, и Сведенборг подошел к причастию. Вечером его сознание было встревожено искушениями. Радость в душе сменялась безысходной тоской. Ему приснилось, что он встретил знакомого, который безуспешно пытался увести его с собой. Сведенборг увидел в этом предложение к гордыне, богатству и тщеславию. За опытом искушения последовало переживание небесного блаженства, с полным сознанием любви Бога и готовности отдать Ему свою жизнь. "Я был на Небе, - записал он, - и слышал речь, которую неспособен произнести ни один человеческий язык..."

На следующий день, 6 августа 1744 года, он ехал из Гааги в Делфт, погруженный в размышления об увиденном им накануне во сне. Той же ночью в Делфте он пережил главное событие своей жизни.

Вечером он читал о чудесах, сотворенных Богом посредством Моисея, и ему казалось, что к чтению все примешивалось его собственное разумение. Ему никак не удавалось обрести крепкую веру, потребную для такого чтения. Он верил и все же он не верил. Недоуменные вопросы закрадывались ему в голову: почему Бог, который всемогущ, наслал ветер, чтобы собрать локустс (англ. locusts)? Зачем он ожесточил сердце фараона вместо того, чтобы немедленно проявить свое могущество? Он счел виновником этих вопросов Искусителя и ответил улыбкой на его происки. Он взглянул на огонь и сказал себе, что вполне мог бы отрицать существование и огня, поскольку внешние чувства обманывают нас больше, чем собственные Слова Бога, ибо Он есть сама Истина. Здесь кроется причина, подумал он, того, что Бог открыл себя пастухам, а не философам.

Около десяти часов он пошел спать. Полчаса спустя он услышал грозный рев, как если бы все ветры мира слились воедино, по его телу пробежала сильная дрожь, и он почувствовал присутствие чего-то "неописуемо святого". Какая-то невидимая сила швырнула его лицом на пол. Он попытался подумать о том, что бы это могло быть, и вдруг невольно закричал: "О, Господи Иисусе! Ты, одаривший своей великой милостью столь великого грешника, сделай меня достойным этой благодати!" Он сложил руки и стал молиться, и вдруг невидимая рука крепко сжала в темноте его стиснутые ладони. И он ощутил себя лежащим в Его объятьях, и он предстоял Ему лицом к лицу." Лик его невозможно описать... Его облик был, однако же, и такой, каким он был в Его земном бытии. Он заговорил со мной и спросил, есть ли у меня свидетельство о благосостоянии.* Я ответил: "Господи, ты знаешь сие лучше меня!" - "Ну, тогда действуй", - сказал он. Эти слова Сведенборг понял как "Люби меня воистину" или "Делай то, что ты обещал". И Сведенборг добавляет здесь: "Господи, ниспошли на меня свою благодать для этого. Я понял, что сие было выше моих сил. Я проснулся, весь дрожа".

В состоянии какого-то полусна он размышлял над тем, что произошло. "Что бы это могло быть? Видел ли я Христа, Сына Божьего?" Было бы грехом сомневаться в этом. Но нам завещано испытывать духов. Он припомнил, как был подготовлен к этому переживанию, как упал ничком на пол, и как слова молитвы слетели с его уст. "И я постиг, - заключает он - что сам Сын Божий сошел с таким шумом и бросил меня на землю и дал мне слова молитвы. И я сказал себе: "Это был Сам Христос!" И я стал молиться о даровании мне благодати и любви, ибо сие было сотворено Иисусом Христом, а не мною самим... Время от времени меня сотрясали рыдания, но то были слезы не скорби, а величайшей радости. Радости о том, что Наш Господь соблаговолил оказать столь великую милость столь недостойному грешнику".

Сведенборгу явилась мысль, что кое-кто мог бы принять его за святого и поклоняться ему. Это было бы великим грехом. В молитвах он заверял Господа, что никогда не допустит в своей жизнь столь тяжкого греха. Только Иисус достоин поклонения. Сам же он был ничтожнее других, и грехи его были тяжелее, чем грехи других, ибо источник их лежал еще глубже. "Вот что я понял теперь в отношении духовных предметов - что для этого нужно только умалить себя... Святой Дух открыл мне сие, но я, в своем глупом разумении, пренебрег этой истиной, которая есть основание всего."

25-е апреля Сведенборг провел приятный день в обществе своего друга, Гинриха Поша, в Амстердаме. "Я был в обществе моих старых знакомых, заявляет он, - и ни один из них ни в малейшей степени не заметил во мне перемены, которая случилась во мне по милости Божьей... Но я не смел сказать об этой милости, мне оказанной. Ибо я знал, что сие побудило бы людей лишь толковать мои слова на разные лады сообразно своему разумению".

Он отмечает, что любовь к себе постоянно вмешивается в его жизнь и приводит в качестве примера своей гордыни то, что, когда кто-нибудь не оказывал ему должного почета, он всегда думал: "Если бы только он знал, какой милости я удостоился, он бы вел себя иначе!" Он молился о прощении этого греха и даровании другим такой же милости. И он добавляет: "Возможно, они обладают ею или будут обладать".

Однажды он услыхал, как его соседа за столом спросили, может ли печалиться человек, у которого есть много денег? Он улыбнулся про себя. Если бы этот вопрос задали ему, он ответил бы, что тот, кто имеет все в изобилии, подвержен еще более безутешной печали, нежели печаль ума и души.

"Я имею возможность жить богато только на мои доходы. Я могу делать все, что я пожелаю, и все равно иметь избыток средств, так что я могу засвидетельствовать, что печаль и меланхолия, которые происходит из недостатка средств к существованию не столь тяжелы и касаются лишь тела, и им не сравниться с печалью другого рода..."

Проходя мимо книжной лавки, он вдруг подумал, что его труды могут воздействовать на умы людей больше, чем книги других.

"Но я тут же обуздал себя мыслью о том, что каждый человек служит другому и что Господь имеет тысячу способов подготовить каждого, так что каждая книга должна быть предоставлена своим достоинствам..."

Однажды он не ответил на приветствие некоего знакомого за столом, чем тот был весьма обижен. Желая загладить свою вину, Сведенборг в конце концов сказал, что часто пребывает в глубокой задумчивости и не замечает, когда кто-нибудь приветствует его, и проходит мимо друзей на улице, не узнавая их. Он призвал в свидетели другого знакомого, который подтвердил правоту слов Сведенборга. "Никто не заботится так, как я, о соблюдении правил вежливости", - замечает он.

Он отмечает, сколь сильно его влечение к занятием анатомии, и признает, что охотнее изучал бы философские предметы, нежели духовные. Он не только любит бывать в обществе, но ему даже нравится похваляться своими трудами. Его преследовал страх, что кто-то или что-то отвлечет его от работы исключительно ради любви к Богу. Это было бы духовным распутством, в которое его постоянно заманивали некие духи. Но если на первое место поставлена любовь к Богу, нельзя иметь никакой другой любви. Человеческое разумение должно быть полностью уничтожено, и это дело Бога, а не человека. Он провел весь день в молитве, посте и чтении Библии. Он признал себя нечистым с головы до ног и молил Иисуса помиловать его. В конце концов он почувствовал, что ему было дано принять веру, не примешивая к ней свое разумение. Ранним утром, перед пробуждением, он увидел перед собой сияющий круг, который представлял бесконечную любовь, любовь, которая наполнила его бренное тело неизъяснимой радостью:

"Тогда я постиг в духе, что проистекающее из самого центра, каковой есть любовь, -- это Дух Святой... Когда человек обладает любовью, сосредоточенной не на себе, а на общем благе и существующей ради Христа, тогда он пребывает в истине. Христос - это венец всего."

И в конце концов, после множества внутренних борений, Сведенборг почувствовал уверенность в том, что Иисус помог ему победить и что цель его занятий будет достигнута.

"Я не хочу принадлежать самому себе. Я уверен и верую, что ты, о Боже, позволишь мне быть Твоим все дни моей жизни и Ты не возьмешь от меня Твой Святой Дух, который укрепляет и поддерживает меня!"

Он увидел, что его дух-хранитель был с ним с самого детства, что он получил свои таланты для того, чтобы славить Бога и что он не будет достоин жить, если не пойдет по истинному пути. А что до удовольствий, богатства, почестей, то все это представало ему теперь суетой.

Бог в самом деле обращался к нему, но он смог понять лишь малую часть этого обращения, ибо оно состояло из символов, почти непонятных ему. Во сне он видел женщину, которая владела очень красивой усадьбой, и он прогуливался с ней там. Он собирался жениться на ней. Оно обозначала благочестие и мудрость. Все "аффекты" (чувства) представали ему в образах женщин. Было замечено, что мистики, стремясь выразить любовь к Богу, которую они переживали в минуты религиозного экстаза, заимствовали из земной любви ее словарь и даже ее физические образы. В видениях Сведенборга тоже часто окрашены в эротические тона. Хорошо знакомый с человеческой физиологией, Сведенборг мог понимать значение сексуальных снов и честно описывать их. "Такие предметы будут нечистыми для мира, но сами по себе они чисты", говорит он после одного из таких интимных описаний. (24 апреля 1744 года). Благородные девственницы символизировали истины и его любимые философские занятия, и его союз с ними обозначал его любовь к мудрости. Соблазны, удерживавшие его, представали в образах уродства. Так, неприятный сон означал, что он должен посвятить свое время чему-то более возвышенному и не писать о низменных мирских предметах.

"Господи, осени меня своей милостью и просвети меня дальше", - молил он.

*

Все это время Сведенборг находился в Голландии, готовя к печати "Животное царство", первые два тома которого уже были готовы. Весной 1744 года он увидел во сне корабль и счел это указанием на то, что ему нужно продолжить работу в Англии и поэтому решил напечатать третий том там. Он преподнес два готовых тома своему другу, шведскому послу Прейсу, и 13 мая отплыл из Амстердама, а уже через два дня, 15 мая, сошел на берег в Гарвиче. По английскому календарю это было 4 мая.

В ночь перед прибытием в Англию ему приснилось, что он рисует некий красивый узор для гравюры по меди - предзнаменование того, что скоро он создаст нечто красивое. Этим шедевром стала его следующая книга "Почитание и любовь к Богу".

Видел Сведенборг и другой сон - о "благочестивом башмачнике, который был со мной на корабле". Этим "благочестивым башмачником", которого он встретил в дороге, был Джон Сенифф, член общины Моравских братьев,* возвращавшийся в Лондон после визита к своим детям в Голландии. Сведенборг попросил его порекомендовать ему семью, у которой он мог бы остановиться в Лондоне, и Сенифф, служивший сторожем немецкого прихода в Лондоне, сначала поселил Сведенборга у себя в доме, а потом познакомил его с Джоном Брокнером, гравировщиком на Флит-стрит, у которого спустя четыре дня и остановился Сведенборг. Брокнер принадлежал к той же общине, и собрания его братьев по вере проходили у него в доме. Некоторое время Сведенборг посещал часовню Моравских братьев на Феттер Лейн, но так и не стал членом их общины. Он ходил в шведскую церковь, там причащался и делал денежные пожертвования.

О Моравских братьях он пишет в своем дневнике следующее:

"В силу разных обстоятельств я попал в часовню, принадлежащую Моравскому братству, которые утверждают, что являются истинными лютеранами и чувствуют действие Святого Духа, в чем и уверяют друг друга... Мне, вероятно, не дозволено стать членом их братства. Их часовню мне было дано увидеть за три месяца до того, как я пришел туда, и все, кто присутствовал там, были облачены в священнические одежды" (Май, 19-20).

Сведенборг вел уединенную жизнь, но поддерживал дружеские отношения с Брокмером, и часто беседовал с ним. Брокмера, несомненно, очень интересовал его необычный постоялец, столь поглощенный духовными делами. Можно только предполагать, что возвышенное духовное состояние, в котором постоянно пребывал Сведенборг, влияло на атмосферу всего дома. Однажды он два дня просидел взаперти в своей комнате, не пуская в нее даже горничную. Он сказал, что хочет быть один, ибо занят большой и важной работой.

Моравские братья определенно были разочарованы тем, что Сведенборг не захотел присоединиться к ним. Восхитительные вещи, которые он переживал, лежали за пределами их общины, и это им, наверное, не нравилось. В июле он покинул Брокмеров и поселился в другом месте, сославшись на то, что хозяева мешают ему работать. Перед самым отъездом Сведенборга случилось неприятное происшествие, которое много лет спустя дало пищу для слухов о том, что Сведенборг был сумасшедшим.

Рассказывают, что два еврея, обнаружив Сведенборга лежащим в его комнате без чувств, украли у него золотые часы. Позже Сведенборг обнаружил, что они вытащили часы из его подушки. Воры уверяли, что Сведенборг сам, будучи в беспамятстве, вышел на улицу и выбросил часы в канаву.

"Друзья мои, вы знаете, что вы говорите неправду", - отвечал Сведенборг. Но когда некто посоветовал ему обратиться в суд, он отказался, сказав: "Своим поступком они навредили себе больше, чем мне. Да сжалится над ними Господь".

Теперь Сведенборг работал над третьим томом "Животного царства", посвященного органам чувств, но перед ним открывались новые пути мысли, и в голове у него рождались новые планы. Во сне он увидел прекрасный дворец, в котором он хотел жить, чтобы иметь возможность всегда видеть перед собой рощицу финиковых деревьев вдоль рва, окружавшего дворец. "В дальнем конце одного крыла дворца было открыто окно, и я подумал, что хотел бы жить там. Дворец может означать план моей работы" (июнь 15-16).

Однажды, в дремотном состоянии, он снова пережил "священный ужас" и увидел перед собой кого-то. "Это был, должно быть, святой ангел, ибо я не был брошен лицом к земле". Он увидел этого ангела, по его словам, "внутренними чувствами, отделенными от внешних". Это было первое в длинном ряду подобных видений, которые с течением времени становились все более частыми и ясными.

Впервые он пережил посещение духа 21 сентября. Сведенборг сидел, глубоко погруженный в свои мысли, когда он вдруг услышал слова: "Придержи язык или я ударю тебя!" Это происшествие напугало его, и он воспринял его как предостережение не уделять так много времени научным занятиям, особенно по воскресеньям и в вечернее время. Он и вправду был неутомимый работник. Он закончил переписку двухсот страниц in folio менее чем за полтора месяца! Такая поразительная скорость была возможна только потому, что его ум был необычайно ясен и не ведал стеснений. По его собственным словам, он "пребывал в продолжительных и глубоких размышлениях, свободных от забот и тревог". Искушения преследовали его в духовной жизни. В делах он был осмотрителен, в общественной жизни скромен, и временами он принимал участие в каких-нибудь приятных развлечениях.

Работая над продолжением своей большой книги, он увидел однажды во сне, что пьет небесный нектар, - знак того, что помощь в его работе ему будет оказана свыше и что Высшее Существо использует его как свое орудие. "Я подобен его орудию, с которым он делает все, что ему хочется... Я хочу стать орудием, которое поразит дракона!"

Искушения все еще преследовали его. Соблазненный лестью, он похвалялся своими трудами. "Никто из смертных, но только Бог может помочь мне!" восклицает он в отчаянии, и ему снится он, в котором его хочет поднять на рога огромный черный бык. "Ты будешь в целости и сохранности", - говорят ему. Его не оставляло предчувствие, что с ним что-то случится, когда он закончит первую главу, посвященную органам осязания. Это предчувствие сбылось, ибо вскоре Сведенборгу снова приснился тот же самый прекрасный дворец, который он однажды видел во сне, и этот дворец был весь залит солнечным светом. "Мне было сказано, что я смогу стать членом того общества, - как бы бессмертным - который никто из людей не видел, если только он не умер и не возродился вновь к жизни".

В голове его рождался план новой книги. Ее название пришло к нему во сне. Она должна была называться "Божественная книга о поклонении и любви к Богу". И в своем видении он прозрел, что этой книге надлежало быть совсем непохожей на его предшествующие труды, ибо она должна была родиться из любви совсем другого рода. Но он пребывал в сомнении относительно того, не воспримут ли ее другие как заурядное пустословие, как пустую забаву. Он даже порывался забросить ее, но ему были даны силы продолжать ее (октябрь 6-7).

Два дня спустя он записал:

"Прошлая ночь была прекраснейшей в моей жизни, потому что я видел Царство Невинности. Я видел перед собой самый красивый сад, какой только можно представить. Потом я вошел в длинную залу, где стояли прекрасные белые сосуды с молоком и хлебом. И ко мне подошел красивый невинный ребенок... Все это означало, что я был в Царстве Невинности. Я проснулся, сокрушаясь о том, что мне пришлось покинуть его..."

Ему казалось теперь, что он вообще перестал понимать религию, но что Бог научит его заново, ибо он достиг состояния, когда он не знал ничего, а всего его готовые мнения были от него отняты. Вот так, говорит он, начинается познание духовных предметов. Сначала ты должен уподобиться ребенку, а потом в тебе вскормят знание. Те, кто стараются помочь себе найти дорогу на Небо, трудятся напрасно и постоянно рискуют погубить себя, но найти этот путь легко, когда человек поворачивается к Богу.

Но суетные мысли не отпускали его. Собака, которая, как полагали, была на привязи, набросилась на него и покусала ему ногу. Это происшествие Сведенборг объяснил как последствие того, что случилось за день до того, когда он находился на лекции в Лондонском врачебном совете и был "настолько легкомыслен, что вообразил, что обо мне могли бы упомянуть как о хорошем знатоке анатомии".

Многое в своей жизни Сведенборг воспринимал теперь как знак божественного водительства в его трудах. Ему было наказано "ни брать ничего чужого и ничего не предпринимать без Христа". С необычайной проникновенностью он описывает, как ему было показано, что теперь он должен совсем оставить научные изыскания и обратить свой взор на более возвышенные предметы. Печальные заметы сердца!

"Когда я шел с другом по длинному проходу, к нам приблизилась прекрасная девушка, которая со стоном упала к нему в объятья. Я спросил ее, знакома ли она с ним. Она не ответила. Я взял ее за плечи и повел прочь от него. Это означало, что я должен был начать новую работу" (октябрь 26-27).

Позднее однажды утром, когда он только что пробудился, ему вновь явилось свечение подобное тому, которое он созерцал шесть или семь лет тому назад, начиная работу на "Экономией животного царства". На сей раз свечение было тоньше. Он бросился ничком на пол. Свечение прошло. На какое-то время он погрузился в беспамятство. Как и в прошлый раз, это означало для него, что его сознание было очищено от всего, что могло стать преградой для его мыслей.

Так заканчивается его поразительный дневник снов за исключением последней записи, датируемой маем 1745 года.

Глава 24. Поклонение и любовь к Богу

По-видимому, Сведенборг начал работать над книгой "Поклонение и любовь к Богу" 7 октября 1744 года. Он бросил писать книгу "О чувствах", которая частично уже была напечатана. Черновик новой книги был закончен в необычайно короткий срок.

Весна его жизни была уже позади, Сведенборг жил в Лондоне один, грустный и неприкаянный, съедаемый, наверное, ощущением внутренней опустошенности с тех пор как его работа, последняя в ряду философских сочинений и в известном смысле являющая венец его трудов, была закончена. Венец - чего? Призыва к людям предаться созерцанию Бога и стремления показать, посредством рассуждений и доказательств, то, что он постиг сам благодаря упорным занятиям - что конец всех концов есть Божественное и возвращение к Божественному. Его угнетали очевидные признаки того, что ученое сообщество не имело желания принять его труды и что он был совсем одинок. Он мог прочитать теперь рецензии на "Животное царство" и убедиться, как далека была читающая публика от того, чтобы понять его. Он жил вдалеке от своей страны, своего народа, даже когда он по своему обыкновению прогуливался в английском парке, что было одним из немногих занятий, доставлявших ему удовольствие с тех пор, как весной этого года он ступил на английскую землю. Но его печаль перешла в серьезное созерцание:

"Прогуливаясь однажды в красивой роще с желанием рассеять свои тревожные мысли и видя перед собой деревья, источавшие ароматы лета,.. я перестал грустить и стал серьезным, задумавшись о превратностях бытия. И я подумал, не проходит ли и моя жизнь через подобные же перемены, а именно: не то же ли самое случается с нашими жизнями, что и с деревьями; ибо очевидно, что и они начинаются с чего-то подобного весне и цветению, проходят через лето и быстро клонятся к старости, образу осени. И сие происходит не только с жизнями отдельных людей, но и с целыми эонами мирового бытия..."

Если возможно рассказать в одном сочинении о целой жизни духовного роста, собрать вместе мечты детства, наставления родителей, плоды обучения в юности, поэзию возмужания; если возможно свести воедино взгляды зрелого человека на общественное устройство, его представления о космосе, его опыт изучения анатомии и соединить все это с опытом внутренних прозрений и потом изложить все это под одной обложкой - вот тогда получится книга, подобная "Поклонению и любви к Богу"! Ибо в этой книге Сведенборг подводит итог своим жизненным трудам и возлагает их к подножию Верховного Судии своего разума. Как восточный сатрап, он раскладывает всю поклажу своего каравана перед троном монарха.

"Я увидел, что вся моя жизнь была приуготовлением" - писал он, комментируя один из своих снов. Теперь подготовка была почти закончена, и об этом Сведенборг написал в своей книге со всей почтительностью разума и любовью сердца, где отныне все чувства были подчинены любви к Богу.

Блестящий прозаический эпос, рожденный этим сплавом, представляет собой полунаучный, полупоэтический пересказ истории творения. Он не был совсем оторван от "Животного царства", но являлся, скорее, его продолжением, ибо в "Проспекте" к этой книге Сведенборг указывал, что ее последняя часть будет посвящена Граду Божьему, рассматриваемому как вене всего творения. При столь высокой цели не приходится удивляться тому, что эту книгу украсили все умственные достижения ее автора.

"De Cultu et Amore Dei" - это книга, написанная скорее для ангелов чем для своих человеческих собратьев. Кажется, что ее автор, потеряв интерес к спорам с теми, кто привыкли полагаться только на данные своих органов чувств, данные, которые ничего не сообщают о духовных предметах, теперь захвачен желанием соединиться с умами, пребывающими за пределами узкой земной сферы. Он размышляет:

Как прекрасно было предначертанное рождение девственной Земли от родительского лона Солнца! Как восхитительны вечная весна, райский сад, где бесчисленные потока текут бурливо от своих истоков, растекаясь среди зеленых лугов и орошая собою яркий ковер из живых цветов, устилающий землю! Сколь обильно было потомство в этом царстве непрерывного цветения, где землю источала всюду молоко и мед! Здесь каждое чувство могло быть насыщено вполне, но пока еще здесь не было существа, которое могло бы радоваться всем этим красотам и по раю на земле познать рай небесный или воздать вечное благодарение Богу, возвращая тем самым дар самому Дарителю.

В тенистой роще стояло дерево, на котором висело драгоценное яйцо, и в это яйцо, как в прекрасный алмаз, природа вложила свои высшие силы. В этом яйце, висевшем на Древе Жизни, имелось все необходимое для последовательных стадий рождения Перворожденного. По прошествии времени зародыш пробил скорлупу и втянул воздух в ноздри, приветствуя мир поцелуем. У родильного ложа стояли обитатели небес, радовавшиеся появлению на свет младенца надежды всего человеческого рода. Лежа на спине со сплетенными над головой нежными руками, он пошевелил губами, словно благодаря почтительно своего Верховного Родителя не только умом, но и самой своей позой, выражающей благодарность за то, что труды природы наконец нашли в нем свое завершение.

Перворожденный получал наставления от олицетворений Мудрости и Ума, в жилах которых текла не кровь, а любовь; благодаря их присутствию человек поднимается над дикими существами. Они говорят ему, что его разум - это почва, которую освещают лучи Светоча Разума, полные небесного сияния и любви. Они говорят ему: "Всякая жизнь духовна, и дух - сущность мира, и Сам Бог есть единственная подлинная сущность. Творение есть излучение от Бога, и ничто в мире не может возникнуть, не имея формы, от которой оно получает свои способности и свойства".

Они говорят ему, что существуют два пути к познанию своего разума: один снизу, а другой сверху. Бог, Великий Архитектор, предусмотрел также связь между Небесами и этим миром, чтобы даже ничтожнейшие существа смогли вернуться в высшие сферы Эта связь есть Князь мира сего, существо, наделенное великим могуществом, государь пяти органов чувств. Его дворец это animus, или нижний уровень сознания. Но этот князь был настолько упоен своим могуществом в земном мире, что захотел царствовать также и на небесах. Его бунт закончился тем, что он был закован в цепи и превращен в исполнителя приказов Бога. Ненависть к Богу мучает его.

По прошествии времени Перворожденный приходит в отдаленную рощу и там, как будто во сне, видит Нимфу, свою будущую невесту. Прекрасная дева однажды видит свое отражение в фонтане, изумляется ему и узнает от своих "Наперсниц ума" о свойствах души и ума, о таинствах человеческого тела и совершенствах жизни. Ей также сообщают, что неподалеку есть другое существо, которому предназначено быть ее спутником в жизни.

Потом Перворожденный видит Нимфу наяву, окруженную сонмом своих "наперсниц", узнает в ней ту, которую уже много раз видел в своих снах. Он нежно обнимает ее и называет ее своей невестой. В их брачное утро, "когда они оба пробудились одновременно от сладчайшего супружеского сна, яркий луч, упавший с небес, пробежал по их лицам, прогоняя негу и привлекая их внимание к чему-то другому, нежели они сами. И в самом средоточии небес явилось нечто, что долженствовало обозначить вселенную со всеми ее судьбами и глубочайшими истинами..."

Новой паре, явившей собою цельность бытия, были показаны цель и назначение всех человеческих жизней. Им было явлено, что все в мире, служит вящей славе Бога, цель которого состоит в том, чтобы создать царствие небесное, или святое сообщество, как некое тело, душой которого он будет сам. Вокруг центра ослепительного сияния они увидели кольцо багрового пламени, в котором находились прекраснейшие лики и формы, осиянные желтыми отблесками. Это видение преобразилось в круговорот, имеющий форму сердца, который испускал и вбирал в себя ослепительные лучи. Так были явлены им средства и цели Верховного Разума - стремление Бога сотворить из человечества небесное сообщество.

Это видение, которое напоминает образ, однажды виденный Сведенборгом во сне, составляет третью часть книги, которая осталась незаконченной. Он опубликовал вторую часть в середине марта 1745 года и приступил к печатанию третьей части. Но прежде чем он окончил эту работу, его духовный опыт дал новое направление его жизни, и печатание книги было прервано в середине апреля 1745 года.

Несколько странно, что наше знание об этом критическом моменте происходит не от самого Сведенборга, а от дословной записи его рассказов, принадлежащих другу. Ибо, хотя Сведенборг явно упоминает об этих событиях в двух местах своих рукописей, он нигде не описывает природу того, что произошло с ним.

Он обедал, несколько позже чем обычно, в таверне, где часто закусывал и имел свой кабинет. Он был голоден и с жадностью поглощал еду, мысли же его были по-прежнему устремлены к небесным предметам, скрытым от людского понимания.

К концу обеда у него внезапно потемнело в глазах, и он увидел, что пол в кабинете покрыт отвратительными ползучими гадами вроде змей и жаб. Сведенборг рассказывал:

"Я был поражен, ибо я был в полном сознании и владел своими чувствами. Тьма сгустилась, а потом вдруг рассеялась, и я увидел, что в углу комнаты сидит человек. Его слова весьма меня напугали, ибо он сказал мне: "Не ешь так много!"

Передо опять сгустилась темнота, но через мгновение она рассеялась, и я увидел, что по-прежнему один в комнате. Это неожиданное происшествие заставило меня поспешить домой. Я ничего не сказал хозяину, но глубоко обдумал случившееся и пришел к выводу, что это не могло быть случайностью или явлением, порожденным физической причиной.

Ночью мне явился тот же самый человек. На этот раз я не почувствовал страха. Он сказал, что он - Господь Бог, Творец и Спаситель мира и что он избрал меня для того, чтобы возвестить людям духовный смысл Писания; и что Он Сам объявит мне, что я должен написать.

И той же ночью мне были открыты со всей ясностью мир духов, небеса и ад. И с тех пор я оставил всякое писание о земных предметах и посвятил свои труды духовным вещам".

Это сообщает нам близкий друг Сведенборга Карл Робзам, управляющий Стокгольмского банка и член-корреспондент Академии Наук, который расспрашивал Сведенборга о его сношениях с потусторонним миром. Рассказ Робзома можно сравнить с одним случаем, о котором сообщает Габриель Бейер, первый последователь Сведенборга в Швеции:

"Сообщение о явлении воочию Господа асессору, который видел Его сидящим в пурпурных одеждах царя у его постели и который дал асессору Сведенборгу свое поручение, я слышал из его собственных уст на обеде доме доктора Розена, где я впервые встретил этого господина преклонных лет. Я помню, что спросил его, как долго это продолжалось, на что он ответил: "Около четверти часа". Еще я спросил, не повредило ли сильное сияние его зрение, и он сказал: "Нет".

Это событие, несомненно, и стало причиной того, что третья часть "Поклонения и любви к Богу" не была напечатана. Или - если угодно сказать так - возвышенная цель этой работы была в самом деле достигнуты, но совсем не так, как представлял себе это Сведенборг. Ведь дальнейшее повествование должно было касаться грехопадения человека и его возвращения к совершенству как цели всего творения. Но если путь назад шел через Слово Божие, то есть своя логика в том, что в этот момент внимание Сведенборга должно было обратиться на объяснение Слова. Ибо смысл третьей части заключался в том, что человек должен возвыситься, через поклонение, до любви к Богу.

Что можно сказать об этой удивительной книге, в которой так возвышенно соединяются наука и поэзия?

Ее можно рассматривать как аллегорию, описывающую возникновение человеческого разума. Под Перворожденным здесь понимается не индивид, но Разум всего человечества, назначение которого и раскрывается в его опыте. Здесь нам является душа в ее первичной чистоте и, более того, здесь мы находим рассказ - выраженный в символической форме - о мужании разума самого Сведенборга. Ибо здесь подводится итог всех периодов его жизни, его занятий естественными науками, философией, анатомией и психологией, которые находят завершение в мистическом поклонении Богу.

Эта книга связывает его философию с высшими способностями воображения, которые Сведенборг начал открывать в себе. Она представляет духовные идеи в чувственных образах. Она представляет, в самом Сведенборге, обретение вновь потерянного рая!

Ибо Адам был новой волей и новым пониманием Сведенборга, новым человеком, сотворенным одним Богом. Когда в книге говорится о страстном желании Перворожденного узнать, откуда в его сознание входит чувство великого добра, можем ли мы не видеть, что Сведенборг говорит о самом себе? Подобно Адаму, он видел себя в объятиях Божественной Любви и слышал слова, обращенные к нему:

"Мой сын, у меня есть и твоя мудрость, и ты сам. Между любовью одного и другого нет связи крепче, чем мудрость. Как горячо желаешь ты знать, откуда приходит в мир счастье жизни! Не спрашивай более об источнике. Ты пребываешь в сокровеннейшей его глубине. Любовь, которой ты обнимаешь меня, происходит от меня. Мне угодно, чтобы ты чувствовал ее в себе. Ибо такова природа души".

*

О смысле и значимости этой работы Сведенборга говорили очень разное. Один шведский поэт, много лет спустя, сказал, что в "Поклонении и любви к Богу" "содержится достаточно поэтического вдохновения для целой дюжины поэтов первой величины, если его разделить поровну". Совсем иначе оценили книгу Сведенборга при его жизни. Слова автора о том, что к этой работе нужно отнестись как к досужему разговору, оказались вполне оправданными, когда он увидел посвященные ей обзоры в различных литературных журналах. Критики недоумевали: было ли единственным мотивом автора простое желание дать читателю несколько мгновений приятного отдохновения? Может быть, он хотел написать пьесу, поскольку книга разделена на сцены?

Неспособность критиков понять смысл его книги не было неожиданностью для Сведенборга. Он вполне предвидел ее. Но обвинения, прозвучавшие на страницах "Библиотеки разума", в том, что его рассказ несовместим с библейской историей творения, по-видимому, задело его за живое. Ибо в скором времени он написал сочинение, озаглавленное "История творения, как она изложена Моисеем". В этой книге он подробнейшим образом составляет библейским текст с собственной поэтической версией и приходит к выводу: "Сравнив эти два рассказа с предельной тщательностью, я поразился их совпадению".

Позднее он скажет, что, независимо от того, был ли человек непосредственно сотворен из земли или вышел из яйца посредством некоего растения, "он в любом случае сделан из праха, ибо все, что проходит через корни растений идет из земли".

Сведенборг надеялся, что его книгу поймет и оценит кто-нибудь из ученых людей. Он послал первую часть послу Прейсу в Гаагу с просьбой прочесть ее и, если он отнесется к ней благосклонно, раздать высланные им еще четыре экземпляра возможным читателям по своему усмотрению, "особенно ученым людям среди министров иностранных дел".

"Поклонение и любовь к Богу" содержит пассажи, свидетельствующие о том, что Сведенборг в период написания этой книги разделял различные теологические тезисы лютеранской веры, в том числе догматы о присутствии трех лиц в Боге и о личностном дьяволе, который был сотворен ангелом света, но взбунтовался и был изгнан с небес.

Спустя несколько лет после смерти Сведенборга один англичанин написал секретарю первого общества, занявшегося распространением учений Сведенборга, и в своем письме спросил о степени истинности "Поклонения и любви к Богу". Ответ был таков:

"Книга, несомненна, основана на истине, но в нее закрался и некий личностный момент, поскольку автор в ней довольно свободно обращается с латынью по причине того, что над ним нередко посмеивались из-за упрощенности его латинского стиля".

*

Материал для произведения искусства редко бывает вполне оригинальным, ибо художники целиком принадлежат своему времени и прошлому и играют с образами, которые уже присутствуют в сознании их читателей.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЦАРСТВО БОЖИЕ (1745-1772)

Глава 25. Изучение Библии

Печаль, обволакивавшая ум нашего философа, уступила место великому спокойствию и довольству. Из вихрей сомнений он вышел в безмятежные воды духовной уверенности. Сведенборг больше не чувствовал себя одиноким, непонятым. У него появилось свое общество - но в другом мире. И неважно, что никто здесь не догадывался о его существовании. Ему больше не было нужды думать о взглядах ученых людей, которые видели не дальше того, что могли показать им их микроскопы. Он знал теперь, Кому служит, и чувствовал, что ему открылось великое, доступное лишь немногим, предназначение. Вместо беспокойных снов он общался теперь с духами и ангелами, и в его видениях всегда присутствовала спокойная уверенность в том, что его ведет сам Бог.

Сведенборг по своему обычаю отнесся к своему новому заданию методически. Раскрытие духовного смысла Писания требовало тщательного исследования Библии; поэтому его первым начинанием было составление полного индекса Старого и Нового Завета. Он ничего не пытается разъяснить. Его "Библейский

индекс" - это просто список в алфавитном порядке, занимающий три фолианта. Работа над ним занимала его до конца пребывания в Лондоне и еще три года, когда он жил в Швеции и Голландии. Сведенборг открыто утверждает, что он не читал книг по теологии, но, возможно, благодаря семейному воспитанию он был больше других знаком с Библией, основы всех лютеранских наставлений. То было время, когда люди тратили много часов в неделю на слушание проповедей и разные благочестивые занятия, даже несмотря на то, что многие начали терять свою веру оттого, что Библию перестали понимать правильно.

Чтобы проследить путь, пройденный Сведенборгом, здесь будет полезно обратиться к его ранним попыткам истолкования. Большое собрание заметок, сделанных им в ходе его углубленного изучения этого предмета, теперь опубликованы под заголовком "Записная книжка философа". Много страниц в ней заполнено сравнительным изучением понятий, связанных с такими словами, как благо, истина, разум, воображение, память и сотнями других, о которых толковали Платон, Аристотель, Лейбниц, Декарт, Мальбранш, если ограничиться упоминанием только наиболее известных философов.

Его первой попыткой построить систему из изучения слов как символов нематериальных идей была рукопись "Иероглифический ключ". Она была написана, по-видимому, незадолго до октября 1744 года, когда Сведенборг наблюдал за печатанием последнего тома "Животного царства". Именно в этом сочинении Сведенборг, кажется, впервые высказывает намерение приложить результаты своих научных исследований к толкованию священных текстов, ибо в заключительной фразе книги он говорит:

"Дозволительно так толковать Священное Писание, ибо дух говорит естественно, равно как и духовно".

Короткое сочинение "Соответствия и представления" открывается этой же мыслью, выраженной почти в тех же самых словах:

"Дух говорит о природных вещах духовно... природный человек говорит о духовных вещах естественным образом. Говорить чисто духовно не есть свойство человека... ангельская же речь есть чисто духовная речь, которая не словами выражается..."

В этой работе, таким образом, он начал нащупывать метод, с помощью которого стала бы возможным подобное истолкование Священного Писания. Здесь он в первый раз занялся поиском духовных эквивалентов естественных слов. Он просматривает Библию с целью отыскать слова и выражения, которые используются как аллегории или типы, которые хранят в себе духовные идеи. Он находит эти аллегории и типы в истории о Змие в раю, и в видении Якова о лестнице, ведущей на небо, и в апокалиптическом рассказе о Сыне Человеческом и семи свечах. Иногда соответствия даны вполне открыто, говорит он, как, например, в утверждении о том, что "прекрасная ткань - это добродетель святых". Книги, подобные Притчам Соломоновым, полны указаний на соответствия, "но поскольку их чувства не украшены пышной одеждой слов, которая в ходу в наше время, мы считаем их слишком простыми и презираем их в душе, хотя на словах утверждаем обратное". Он спрашивает, не равен ли весь Сенека по своей значимости одному лишь высказыванию Давида или Соломона и добавляет сокрушенно:

"Если бы кто-нибудь в наше время стал писать как Давид, его сочли бы невежей. А если бы кто-нибудь стал писать, как Соломон, его назвали бы простодушным моралистом, не дошедшим даже до порога мудрости... Воистину, если бы кто-нибудь стал говорить, как Христос, в глазах современных людей он говорил бы вещи слишком простые и невзыскательные".

Далее Сведенборг дает духовное истолкование Иисусовой молитвы, разбирая ее фраза за фразой и показывая, что она относится к пришествию Царства Божьего. С упадком религии Бог стал использовать вещи, которые привлекают наши органы чувств, как то: величественные храмы, жертвоприношения, алтари и обряды. Но все это только внешний признак истинной церкви, и если мы примем это за сущность религии, мы впадем в идолопоклонство. Образы использовались для того, что люди могли открыть в них тайны божественные и духовные. Они типы, посредством которых человеческий ум может постигнуть Божественный Дух. Но они почти утратили свой смысл с течением времени.

"Все наши слова... как маленький хаос, который мы не можем понять, как, например, происходит со словами солнце, воздух, человек, разум, тело. Ум знает, как присваивать имена всему этому, но что это такое? До тех пор пока не будет выявлено то, что сокрыто в них, эти слова останутся пустыми, ненадежными наименованиями".

Первая попытка истолкования Библии в творчестве Сведенборга - это маленькое сочинение, написанное в конце 1745 года. Оно носит название "История творения, как она изложена Моисеем". В ней Сведенборг фраза за фразой сопоставляет библейский текст со своей версией творения, изложенной в книге "Поклонение и любовь к Богу". Ближе к концу книги он часто упоминает о приходе Мессии, который раздавит голову змия, о котором говорится в Книге Бытия. На последней странице он делает примечание:

Господь Иисус Христос, веди меня путями, по которым мне предназначено Тобою идти... Будь освящен и вдохновен Духом Божьим и Христовым и будь непреклонен в правосудии. Сие будет свидетельством Царства Божия".

Эти торжественные слова, по-видимому, означают, что в это воскресенье ноября Сведенборг после горячей молитвы начал большую работу, названную им "Слово Разъясненное". Он посвятил ей все свое время до февраля 1747 года.

Можно было бы предположить, что одинокий ученый приготовился к трудам чисто интеллектуального свойства, к работе, преследующей скорее схоластическую, нежели практическую цель, но это было не ьак. Его цель определена им в первом параграфе "Слова Разъясненного":

"Давайте рассмотрим Писание с целью поиска Царствия Божьего... Писание говорит о Царствии Божьем не в каких-то отдельных местах, а постоянно; ибо сие Царствие есть венец творения всех вещей, как небесных, так и земных".

Сведенборг был уверен, что время пришествия Спасителя уже сочтено; он верил, что тайны Писания должны быть раскрыты для этого пришествия, и он чувствовал, что ему самому предназначено это совершить.

"Мессия грядет", - писал он в ноябре 1746 года. "И да будет позволено предсказать, что это время уже близко", - писал он в мае следующего года. Он полагал, что, поскольку в духовных вещах царил столь прискорбный всеобщий голод, близилось время прихода Спасителя в Его славе, и это пришествие свершится не буквально, а духовно. Это будет пришествие к тем, кто признают его духовно, в истинном смысле Писания. Можно было распознать признаки того, что кто-то уже послан оповестить об этом мир, и этим посланцем был Сведенборг!

Его прозрение было постепенным. Мало-помалу, говорит Сведенборг, он получил доступ к сокровенным смыслам вещей, и это произошло благодаря его усердным занятиям - не менее усердным, чем его занятия анатомией в предыдущие годы. Познание соответствий стало его непосредственной задачей. Он видел их во сне, и они "были продиктованы его мысли" - что, к примеру, означало понятие золота или серебра или посланника. Без откровения было бы невозможно познать подлинный смысл таких слов.

Чтобы Сведенборг мог понять разные способы ниспослания откровений, духам порою разрешалось водить его пером по бумаге или диктовать ему вслух, как это было с пророками. Но такие записи были уничтожены Сведенборгом.

"Я писал целые страницы, и духи полностью водили моей рукой, так что письмо было их делом".

Случаи такого автоматического письма были редки, и каждый раз особо отмечались Сведенборгом в его дневниках.

"Когда я писал, они хранили молчание. Не позволялось говорить то, что диктовалось мне устно. Когда ко мне обращались голоса, письмо надо было прекращать, ибо мне было дозволено говорить только то, что исходило от самого Мессии..."

Позднее он прямо записал, что имел право передавать наставления, исходившие единственно от Господа. Это были наставления в виде сознательного внушения уму, который был подготовлен науками к его восприятию. Они пришли с тщательным, терпеливым изучением Библии.

"Я мог видеть наконец, что десница Божественного Провидения руководила моими поступками с ранней юности, чтобы я мог придти к этой цели; чтобы посредством знания природных вещей я мог познать вещи, которые сокрыты глубоко в Слове Божьем и так послужить орудием раскрытия их...

Верьте мне, о читатели, ибо я говорю истину, что в каждом слове, исходящим из уст Бога Иеговы, содержатся вещи в высшей степени сокровенные и столь всеобщие, что они заключают в себе все сущее во все времена... Ибо во всяком высказывании, в котором Иегова изъявляет свое Слово и свой Дух Святой, присутствует Он Сам и тем самым - самое Бесконечное".

Он считал Адама не только первым сотворенным человеком, но и родом существ, из которых будет состоять Царство Божие, существ, сотворенных по образу и подобию Божьему. Земной рай означал рай небесный. Состояние невинности Адама как раз и означало то, что он жил согласно небесному порядку, ибо небесная жизнь наполняла его до того момента, когда он вкусил запретный плод, то есть до тех пор, когда он стал полагаться на восприятие низшего порядка, обусловленное органами чувств.

"Слово Разъясненное" охватывает Пятикнижие Моисея и посвящено, главным образом, еврейской Церкви как предтечи христианства. По сравнению с другими современными учеными Сведенборг открыл более глубокое символическое измерение; однако речь шла, по его словам, не о "духовном смысле", но скорее о "внутреннем историческом смысле". Ибо в этой работе он предстает все еще учеником, пишущим с гораздо меньшей уверенностью и ясностью, нежели в позднейших трудах. Он часто терялся в догадках относительно внутреннего смысла слов. "Яне понимаю этих слов", - говорит он, или: "Это все еще темно" и т.д. Внутренний смысл ему виделся как через экран.

Он собирался напечатать эту работу. По его мысли, она должна была подготовить людей к принятию Господа, когда свершится Второе Пришествие. Его собственные духовные переживания не предназначались для публикации, и параграфы, посвященные им, были сняты. Что касается ученого мира, то он не ожидал от него ничего кроме неприятностей. "Они озлобятся, когда их наука будет опровергнута". Но он не имел никаких сомнений и насчет того, какую роль уготовлено сыграть ему самому:

"Дабы люди не сочли мои утверждения баснями, я могу засвидетельствовать со святой честностью, что я был допущен в духовный мир Самим Спасителем, и сие свершалось постоянно в продолжение написания этих произведений, которые ныне становятся доступными публике".

Каким образом необыкновенный опыт Сведенборг повлиял на его положение в обществе? Заметили ли его знакомые какие-нибудь перемены в нем, что-нибудь такое, что могло быть истолковано как признаки душевной неуравновешенности? В январе 1746 года он пишет:

"Во время моих разговоров с духами я находился пять месяцев с друзьями в своей стране. Я общался с ними, как прежде, и никто из них не заметил во мне способности к таким беседам с небесами. Иногда, находясь среди людей, я беседовал и с духами, и с теми, кто окружал меня... В таких случаях окружающие неизменно думали, что я погружен свои мысли..."

В течение этих двух лет Сведенборг лишь двенадцать раз отсутствовал на службе в Горном ведомстве. Он обсуждал проблемы металлургии, улаживал споры между рабочими рудников и часто, как старший член Коллегии, председательствовал на ее заседаниях в отсутствие главы ведомства. Ни для кого поэтому не было неожиданностью предложение Коллегии ведомства назначить Сведенборга его главой после того, как весной 1747 года прежний начальник Горного ведомства ушел в отставку. Однако в ответ Сведенборг подал королю прошение о новом отпуске необходимом ему для поездки за границу и завершения новых важных трудов. В течение более чем тридцати лет, напоминал он королю, он служил в Горном ведомстве, несколько раз выезжал за границу, опубликовал много важных трудов и не просил никакой компенсации за свои труды. Поэтому он просил Его Величество позволить ему получать в отставку половину его прежнего жалованья, не присваивая ему обычного в таких случаях почетного звания государственного советника.

Эту просьбу король удовлетворил тем охотнее, что ожидал от Сведенборга новых книг, которые принесли бы пользу его стране. Когда Сведенборг передал коллегам королевский указ, освобождающий его от обязанностей службы, все они выразили сожаление о том, что ведомство лишилось столь достойного человека и попросили асессора посещать заседания Коллегии, пока не завершится рассмотрение дел, порученных ему прежде. Сведенборг согласился, и мы видим его присутствующим еще на пяти заседаниях.

17 июня 1747 года, накануне своего шестого заграничного путешествия, Сведенборг сердечно распростился со своими коллегами и навсегда покинул здание Горного ведомства.

Глава 26. Вместо чудес

Покидая Горное ведомство, Сведенборг хотел как можно скорее отправиться за границу, чтобы "найти уголок, где бы он смог закончить важную работу, которой был занят". Это работой было "Слово Разъясненное".

Первоначально, он собирался остановиться в Голландии. Но, как и в 1744 году, его планы изменились после его приезда в эту страну. Но "Слово Разъясненное" осталось ненапечатанным и в виде трех рукописных фолиантов пролежало под замком еще целое столетие прежде чем увидело свет благодаря усилиям Иммануэля Тафеля. Дело в том, что уже после приезда в Голландию, в Сведенборге вновь произошла глубокая духовная перемена.

Закончив "Слово Разъясненное" в феврале, он довел до конца в Амстердаме свой "Индекс к Библии", из которого он в продолжение тридцати лет черпал сведения для всех своих последующих богословских трудов.

Поскольку начитанность в Библии предполагает знание древнееврейского языка, он, возможно, как раз в это время взялся за его изучение. В его дневнике мы находим немало упоминаний о иврите, с которым он был немного знаком еще со времен учебы в Упсале. Сведенборг утверждает, что, "когда мне впервые открылись небеса, мне пришлось сначала выучить еврейский язык, а также соответствия, на которых построена вся Библия", и благодаря этому он много раз перечитал всю Библию.

Работая над указателем к книгам Исаии и Бытия, он сделал одну примечательную запись, которая точно указывает время, когда ему открылось более глубокое понимание Слова Божьего, что побудило его отказаться от своей прежней работы и начать нечто совершенно новое.

"1747, ? августа по старому стилю. В моем состоянии произошла перемена к небесному царствию, в образе".

Принято считать эту запись указанием на то, что сознание Сведенборга теперь было открыто небесам, что дало ему способность видеть духовное содержание Слова во всей его полноте. В свете этого нового прозрения прежняя работа по толкованию Библии теперь казалась Сведенборгу недостаточной и неудовлетворительной. То, что он написал, не было истинным внутренним смыслом. В декабре 1748 года он начал писать "Arcana Coelestia" -- "Небесные Тайны" - и закончил первый том в июне следующего года.

Уже в четвертый раз Сведенборг начал писать комментарий к Книге Бытия. Теперь он понял, что эта часть Писания требует совершенно нового подхода, который он мог описать только словами "Небесные Тайны". В новой работе он поднимается до созерцания внутреннего или истинно духовного смысла Писания, которое обращено к возрождению разума человека. Речь шла о "Слове, как его видели ангелы". Теперь он получил вдохновение, которое объясняет как необычно быстрые темпы написания работы (восемь месяцев), так и перемену стиля. В нем больше нет колебаний и сомнений относительно значений слов и соответствий; нет больше и зависимости от привычной богословской терминологии. Превыше всего, больше нет сомнений относительно имени, которым следует называть Иисуса Христа:

"В данной работе под именем Господа подразумевается Спаситель мира, Иисус Христос, и единственно Он. Это Он на небесах признается и почитается как Господь, ибо Он имеет всю державную власть на небесах и на земле..."

Немедленно замечаешь, что в сравнении с предыдущими работами Сведенборг говорит голосом того, кто знает воистину. Терминология новой работы наилучшим образом выражает перемены, произошедшие в сознании Сведенборга. В предыдущих сочинениях встречаются выражения, а порой и идеи, заимствованные из догматов Лютеранской церкви, к которой он принадлежал с рождения, -например, вера в три Лица в Боге или доктрина...

...

В "Поклонении и Любви к Богу", например, говорится о двух божественных Лицах, одно из которых, Всемогущий "горит пылом справедливого гнева и, вооруженный молниями, уничтожил бы общество", если бы другой, "Единственный Сын", не "бросился бы в гущу гнева и не заключил бы человечество в свои объятья". В "Слове Разъясненном" говорится, что "жизнь и душа крови Мессии утолили Отца" и что Мессия кровью свои "снял грехи и с евреев, и в gentiles". Даже позднее Сведенборг упоминал о Святом Духе как о третьем лице Бога. Как раз такие выражения он имел в виду, когда писал, что "написанное мною о дьяволе не могло быть написано по-другому постольку, поскольку христианский мир не имеет другой веры". Иными словами, подобные термины использовались потому, что они выражали буквальный смысл Слова Божьего в его обыденном восприятии. Сведенборг считал своей миссией помочь людям подняться над этим восприятием.

*

В течение нескольких лет Сведенборг вел ежедневные записи своего духовного опыта. Сначала он вставлял их в текст "Слова Разъясненного", после чего изъял эти параграфы, которые не предназначались для публикации. Позднее он записывал такие прозрения в своем "Духовном Дневнике". Первые 148 параграфов были записаны еще в Швеции и впоследствии потеряны, но их содержание известно из составленного самим Сведенборгом подробного "Индекса к Духовному Дневнику". Они посвящены в основном природе духов.

Есть указания о том, что потерянные бумаги сгорели в камине в доме Сведенборга. Во всяком случае в письме своему стокгольмскому доверенному лицу Петеру Гультману в сентябре 1748 года Сведенборг просит его не зажигать огня в садовом домике, поскольку это грозит гибелью его рукописей, хранившихся там под крышей.

Описывая различные способы, которыми духи могут сознательно воздействовать на людей, Сведенборг указывает, что его первый опыт общения с духами открылся ему "через ощущения смутного видения" и что он мог видеть их присутствие, приближение и уход. Он говорит о том, что бывает окружен толпой душ тех, кто умерли много лет тому назад. Он узнает, что потусторонний мир полон вредоносных сил и злых духов, которые держат в неволе мириады простых и честных, но невежественных душ, которые оказались в заточении вследствие своих ложных понятий и ошибочных верований. Для них у него была особая мессия.

Однажды ночью он пробудился от беспокойного сна и, весь дрожа, увидел перед собой "колонну ангелов", среди которых был сам Мессия. Ему явилась мысль, что эти ангелы составляли "железную стену", которая защищала его от сил зла. Впоследствии его провели к несчастным в определенном месте духовного мира, которое называлось terra inferior - "подземелье".

"И я слышал скорбные крики: "Боже! Иисус Христос, помилуй меня! Иисус Христос, помилуй меня!" Сведенборг утешал их мыслью о том, что милосердный Господь со временем освободит узников из их темницы и возьмет их к себе на небеса.

В другую ночь он увидел себя плывущим в лодке посреди бушующего черного моря. Волны проносились мимо него и обрушивались на берег, где он в конце концов и очутился. Он чувствовал великое смятение вокруг себя, когда бесчисленные сонмы узников освобождались из своих подземных темниц - признак того, что "последний час" был уже близок. "Пусть люди бдят!"

Позднее он увидел некоторые души, которые прежде томились в подземелье, на небесах облаченными в белые одежды, где они получали наставления и жили в прекрасных дворцах. Ему оказалось, что Бог обнял и поцеловал одну из них.

"Большинство из них предстают самим себе разъезжающими в колясках из одного места в другое, пытаясь узнать, где им лучше всего жить, то есть находятся ли они в согласии с душами, которые там обитают". Ибо каждая душа в конце концов находит для себя место своего отдохновения, где она может жить в мире.

Сведенборг видел, что двое людей, которых он знал на земле, попали на самые высокие небеса. Они поведали ему, что радость их не имела пределов, и по сравнению с ней все земные удовольствия ровным счетом ничего не значили. Человеческий язык не в силах описать покой и мир, царящие на небесах. Однажды вечером перед тем как заснуть он слышал пение ангелов на высших небесах, и ему сказали, что обитатели небес неустанно славят Бога. Но для тех, кто к ней не готов к небесному состоянию, воздух высших сфер столь неприятен, что, кажется, навлекает удушье. Так случилось с некоторыми душами, которые настаивали на том, чтобы их подняли вверх, добились желаемого, но потом сами же бросились оттуда вниз.

Состояние духовной отвлеченности не было в Сведенборге постоянным. 5 декабря 1747 года он записывает:

"Всякий раз, когда я погружался в мысли о земных делах, виденное мною в небесной обители немедленно исчезало; так падают с небес те, кто позволяют пасть в мир своим мыслям. Если мне доводилось подумать о моем саде и том, кто остался ухаживать за ним, о денежных делах, о мнении моих знакомых, о том, что я должен был писать и в особенности о том, как написанное мною будет принято другими и о возможности оказаться непонятым, о новой одежде, которую следовало достать и о прочих вещах такого рода, духу тотчас подавали мне неприятные, тревожные или недобрые предложения... откуда проистекает меланхолия многих людей..."

В первый день марта 1748 года он испытал нечто похожее на смерть и воскресение:

"В этот день утром я пережил состояние тех, кто умирают, чтобы я мог знать, что они испытывают, а также их состояния после смерти. Мертвым, поистине, я не был, но я был приведен в некое состояние нечувствия телесных органов. Внутренняя жизнь тем временем сохранялась полностью, чтобы я мог воспринять и сохранить в памяти обстоятельства, переживаемые теми, кто умирают..."

Он описывает частичное прекращение дыхания и то, как "небесные ангелы вошли и заняли область сердца", оберегая его от посягательств злых духов:

"Когда человек умирает, ангелы немедленно приходят к нему. Стоя у его изголовья, они охраняют его от злых духов. Эту помощь они оказывают каждому человеку; и эти небесные существа остаются с ним еще спустя много времени после того, как душа освобождается от телесной оболочки. И не имеет значения, умер ли человек в стели или в сражении, поскольку все, что составляет его жизнь, - как бы ни было оно рассеянно - в одно мгновение будет вновь собрано воедино и составит одно".

Эти прозрения были включены в текст "Небесных Тайн" несмотря на желание некоторых духов раскрывать их для публики:

"Но было сказано, что они даются мне вместо чудес и без них люди не поймут природу книги и не будут верить ей - одним словом, они останутся в неведении относительно ее предмета. Те же, кто просто учены, в большинстве своем отвергнут их".

Что же касается самих духов, которые встречали эту необыкновенную душу, - обитательницу сразу двух миров: мира живых и мира мертвых - то они обычно называли его underlig, то есть странный, удивительный, непонятный.

Духовные приключения, которые переживал в это время Сведенборг, были в самом деле из разряда малопонятных. Они требовали мужества, но не того мужества, которое свойственно искателям приключений. Здесь перед нами человек, имевший положение в обществе и талант ученого, человек, для которого были открыты все двери с их обещаниями славы. Как же он распорядился своим богатством? Он предпочел поставить все на карьеру, которая могла принести ему немногим более, чем презрение современников, гонения официального духовенства и враждебность его знакомых, которые видели, что он тратит свое время и деньги на печатание никому не нужных книг. Но он и не ожидал немедленного признания. "Придут те, которые будут судить без гнева и пристрастия", - цитировал он Сенеку.

Но эти опасности были ничто по сравнению с другой опасностью опасностью общения с мертвыми, с миром духом, заселенным легионами демонов, готовыми в любую минуту наброситься на него и завладеть его душой и телом. Сведенборг понимал эту опасность. Однажды, когда он спал, говорит он, они задумали задушить его и наслали на него такие ужасные видения и кошмары, что он суть было не потерял рассудок. Они внушили ему неодолимое желание покончить с собой. Он пытались заставить его выпить что-нибудь такое, что лишило бы его разума. И они заставляли его ощущать невыносимую боль в разных частях тела.

"Я не уверен, что другие могли бы вынести такие боли", - говорит он. "Но, привыкнув к ним, я мог выносить их, как бы не чувствуя боли". Однажды злой дух подкрался к нему сзади и вонзил ему в спину как бы кинжал. "Я почувствовал, будто острое лезвие пронзило мое сердце, и в тот же миг еще одно вошло в мой мозг. Но, находясь под защитой Господа, я ничего не боялся... Если бы Господь не охранял человека, он бы тотчас погиб вследствие царящей среди демонов неописуемо исступленной и смертельной ненависти к любви и вере в Господа. Но дьявол не может причинить вреда тому, кого оберегает Господь, как мне было дано знать в моих поразительных видениях".

Это по-детски безусловное доверие в защиту, даруемую Господом, было сердцевиной мужества Сведенборга. Но мы не должны забывать, что он переживал все это ради того, чтобы принести на землю, как он твердо верил, знание о непостижимом духовном мире. Его опасная миссия требовала мужества особого рода, о котором в своем трактате, посвященном душе, он пишет в следующих словах:

"Настоящее мужество никогда не сосредоточено на собственной персоне, но является неразлучным спутником многих и тем самым - общества... Презреннейший и ничтожнейший из смертных тот, кто не испытывает страха за истину, святые вещи, за небеса и Бога, а только за себя самого... Возвышенные и поднявшиеся выше смертных вещей души не страшатся принять смерть за истину, особенно за небесную и божественную истину, потому что они боятся за истину и страшатся ее уничтожения".

Глава 27. Небесные тайны

Направляясь из Голландии в Англию осенью 1748 года, Сведенборг собирался напечатать "Небесные Тайны" в Лондоне. Он хотел издать свой новый труд анонимно, и это было удобнее сделать в Англии, где его меньше знали.

По своему обыкновению он тщательно подготовился к путешествию, не забыв купить вещи, которые могли пригодиться ему на новом месте жительства, в том числе даже две сумки нюхательного табака! Среди книг, взятых им в дорогу, был его Ивритский Лексикон (англ. Hebrew Lexicon). На корабле он продолжал писать свой "Духовный Дневник".

27 ноября он снял на шесть месяцев квартиру в Лондоне по цене шесть шиллингов в неделю. По-видимому, он намеревался весной возвратиться в Амстердам. А пока он с головой ушел в работу над "Небесными Тайнами".

В продолжение шести лет главными занятиями Сведенборга стали разъяснение смысла Священного Писания и разгадка тайны сверхчувственных восприятий. Его первое занятие стало результатом его изучений внутреннего строения природы, а позднее внутреннего значения слов. Но его психические переживания совершенно не зависели от каких-либо сознательных усилий и мотивов. В новой работе два направления его поисков слились воедино, даже в заглавии книги:

"Небесные Тайны, которые содержатся в Священном Писании или в Слове Господа, разъясненные: здесь сказано о тех, что заключены в Книге Бытия; вместе с удивительными вещами, виденными в Мире Духов и на Небесах Ангелов".

На первых страницах книги Сведенборг утверждает, что в Ветхом Завете имеется тайный смысл; что христианский мир пребывает в полном неведении относительно этого; и что никто не может узнать этот смысл кроме как от Господа. Засим он предъявляет как бы доказательства или причины того, что ему должны верить. Он объявляет миру, что получил знания о жизни после смерти от духов и ангелов:

"Истина состоит в том, что повсюду в Писании присутствуют внутренние вещи, которые никогда не проявляются вовне за исключением тем редких случаев, когда Господь открыл и разъяснил их апостолам, а именно: что жертвы означают Бога; что земля Ханаанская и Иерусалим означают небеса... и что рай имеет то же значение.

Однако христианский мир остается в неведении относительно того, что все сказанное в Писании, и в общем, и в частностях до самой последней буквы содержат в себе духовные и небесные предметы, а поэтому на Ветхий Завет обращают мало внимания. Но то, что Писание в самом деле имеет такую природу, можно понять из того соображения, что, будучи данным от Бога, оно по необходимости содержит в себе предметы, относящиеся к небесам, к церкви и к религиозной вере...

То, что так именно и обстоит дело, никто не может знать, не получив знания от Бога. Можно поэтому сразу же сказать, что благодаря Божественной милости Господа мне уже в течение нескольких лет было дано находиться в обществе духов и ангелов, слышать их речи и самому обращаться к ним с речами. Таким образом мне было дано слышать и видеть необыкновенные вещи из потусторонней жизни, которые прежде не открывались никому. Мне было дано знание о различных видах духов, о состоянии душ после смерти, об аде, или жалкой участи неверных, о небесах, или блаженном состоянии верных, и в особенности о доктрине веры, как она признается на небесах. О сих предметах, благодаря Божественной милости Господа, будет сказано больше на нижеследующих страницах".

В "Тайнах" книга Бытия рассматривается глава за главой, слово за словом, причем разъяснение отдельных слов предваряется изложением общего смысла главы. Автор поясняет также, каким образом внутренний смысл Писания относится к спасению человека.

Первый день творения описывается как состояние сознания человека до того, как он воскрешен или рожден заново. Человек в этом состоянии подобен земле, когда она была пуста, ибо его сознание окружено толстым покровом духовного невежества, в нем нет ни блага, ни истина, относящихся к Господу и небесной жизни.

Но дух Бога носится над этими "водами". Милость Господа витает над помраченностью ума и ущербностью жизни, он, так сказать, высиживает человеческую душу, как наседка высиживает свое яйцо, и яйца здесь означают вещи, которые должны созреть и вылупиться из духовного хаоса. Ибо по милости Божьей в душе с младенчества заложены побуждение к добру и частицы небесного знания.

Когда человек начинает сознавать, что все доброе и истинное в нем принадлежит не ему, а Господу, тогда для него открывается свет первого дня. Искушения, несчастья и страдания могут помочь ему осознать собственную ничтожность. В результате он выходит все больше и больше из своей тьмы и погружается все глубже в зарю своего духа. Он видит теперь, что все, приобретенное и воздвигнутое им для себя в своем умственном мире относится только к внешней или мирской жизни и что все подлинно доброе и истинное он получил от Господа. Так он обретает способность отличать одно от другого, и это означает отделение вод вверху от вод внизу, разделение вечного и преходящего.

Теперь перед ним появляется твердь! У него есть небольшая опора для того, чтобы возделывать в себе духовное, и он уже может вырастить в почве своей души его нежный росток. В нем все еще очень мало жизни, ибо он по-прежнему убежден, что добро, которое он делает, и истина, которую он проповедует, происходят от него, тогда как на самом деле они идут от Господа. Но уже разгорается заря третьего дня. Он говорит благочестиво, он поступает милосердно. Его нежный росток тянется вверх, но его мир все еще лишен жизни. Свою новую правду он воспринимает лишь умом.

Однако его сознание уже начали освещать два великих светоча - вера и милосердие. Они так же важны для жизни его души, как тепло и свет для физического существования. Его воля согревается любовью, как земля в весеннюю пору; его понимание проникается все более духовной истиной.

Теперь о нем впервые можно сказать, что он живет! Он видит теперь, что прежде он, как ребенок, он наивно полагал, что живет сам по себе. Когда эта иллюзия отброшена, живые ползучие существа выползают к нему из его ожившей памяти. Птицы, или разумные мысли, парят в небе его пробудившегося сознания.

Духовный разум человека растет. Он становится живым. Ласковые животные приходят к нему; усиливаются его подлинно живые чувства. Бог благословляет их и велит им размножиться и заполнить землю. Теперь ум действует по зову любви, вместо простой веры или послушания. И в конце концов рождается человек по образу и подобию Божьему.

Когда вера соединяется с любовью, в душе человека воцаряется святая суббота, и работа Господа приходит к завершению. Бог отдыхает и называет содеянное им хорошим. Возрожденная душа одерживает победу в битве со злом себялюбия. Тогда появляется Адам, - подлинный человек - и он готов к тому, чтобы обитать в небесном раю.

Семь дней творения, утверждает Сведенборг, описывают человек в его целостном состоянии - таким, каким создал его Творец. Вот такой, по его словам, и была природа первых людей, которые жили на земле и в то же время на небесах. Эти люди беседовали с ангелами и получали наставления в приятных снах и видениях. Они обладали способностью мгновенно распознавать истинное и ложное и с ужасом отворачивались от зла.

Поскольку детское самоумаление в сочетании с огромным могуществом совершенно чуждо большинству людей, было бы невозможно даже представить себе такое состояние человека, если бы время от времени, даже в наши дни, не появлялся бы тот, кто представляет собою живой пример такой духовной цельности. Такой человек презирает мирское тщеславие и уют и ходит рука об руку с Богом. Он сосредоточен на возвышенной цели служения другим. Он излучает любовь к своему Господину независимо от того, какую награду он получает за свою любовь. Он чувствует себя беспомощным, если Господь не указывает ему дорогу, и в молитвах своих соединяется с Всеведающим. Благодаря его неустанным стараниям и его непреклонной вере такой человек служит мерилом наших собственных поступков и мыслей, тогда как самого себя он почитает ни за что. Такой человек приписывает Богу все свои мысли, помогающие строительству Царства Божьего, и с ангельским терпением сносит одиночество и притеснения. Он счастлив в душе тем, что имеет, и чем надеется в будущем обладать навечно.

Природа людей этой первоначальной эпохи, этого Золотого Века, называемого Сведенборгом "Древнейшей Церковью", описывается в первой главе "Небесных Тайн". Эти люди "жили по закону своего творения", и их интуиция "была чем-то вроде внутреннего чувствования". Их разумом руководила любовь, ибо воля и понимание их действовали заодно. Лица этих людей излучали их мысли. Обман считался ужасным злодейством. Они жили в палатках и пасли скот. Каждый дом был обителью Бога, а глава семьи был и жрецом, и правителем.

Из писаний потомков этих древнейших людей Моисей составил повествование о творении мира и рассказы о патриархах, которые жили до Потопа. Ибо, как поэты, они любили представлять духовные истории в виде драматических и аллегорических сказаний.

*

В "Тайнах" объясняется и то, откуда взялось зло среди людей, которые поначалу были только добрыми. Люди обладали свободой воли, и всегда существовала возможность того, что они откажутся от своих высших способностей и предпочтут им низменные желания. Так со временем и получилось. Потомки церкви, представленной Адамом, перестали получать свое знание внутренним, интуитивным путем. Вместо этого они послушались соблазнительного шепота змея, то есть своей низшей природы. Они вкусили от древа знания, и это значит, что они стали доверять своим органам чувствам. Женщина - представляющая себялюбие - соблазнила мужчину, который символизирует разум. Вкушание запретного плода было равнозначно исследованию веры с помощью рассудка, и это в конце концов привело к удалению Адамической церкви из рая.

Голос Иеговы был все еще слышан в райских кущах. Адам и Ева все еще имели дар интуиции, но они уже имели сознание греха и, устыдившись, спрятались от своего Господина. Теперь подверглась проклятию земля - их внешний ум. Они добывали хлеб в поте лица своего, и херувим с огненным мечом преграждал им путь в то состояние невинности, в котором они прежде пребывали.

Теперь первые люди были открыты всем дурным влияниям, которые с течением времени низвели их потомков до полного ничтожества. Однако из этого состояния убожества и духовной жажды родились надежда и обетование. Не навеки человечество было отторгнуто от его небесного наследия. Проклиная змея, Иегова добавил такие слова: (Быт. III, 14).

"Все знают, что это первое пророчество о пришествии Спасителя в мир" (No 250).

Непримиримая война вспыхнет между змеем себялюбия и небесной любовью с ее верой. Но в конце времен семя женщины, Господь в Его Высшем Воплощении, придет на землю, чтобы Самому возглавить битву против всех сил зла в падшем человечестве и, победив "змея", восстановить первозданную целостность человечества в Его Божественной Человечности.

Но древнейшие люди, говорит Сведенборг, были полностью покорны любви или вожделению и, когда они утратили свое первозданное целомудрие, они оказались совершенно неспособны противостоять дурным влечениям в себе и укротить свои низменные желания. Их воля была настолько слита с их пониманием, что они не могли подвергнуть самих себя суду разума и осудить то, что они вожделели. В своих собственных глазах они выглядели гигантами. Они считали себя подобными богам, а свои мысли - божественными. Так их любовь к Богу обернулась ненавистью к Нему.

(Быт. V, VI)

Кара, постигшая это падшее поколение, приняла вид потопа - не физического наводнения, говорит Сведенборг, но потопа зла и лжи, который, разорвав связь людей с небесами, удушил их.

Однако не все люди погибли. Были некоторые, по имени Ной, природа которых претерпела изменения. Они потеряли способность сообщаться с внутренним миром, но вместо этого обрели новое свойство - способность сознавать, заменившую им интуицию. Сознание позволило им понимать вещи помимо собственной воли и тем самым - сопротивляться недобрым побуждениям. Такова была особенность Серебряного Века, пришедшего на смену Золотому Веку и ставшего эпохой Древней Церкви. Люди этой церкви были по своей природе не "небесными", а "духовными". Они внимали не снам и видениям, а разумным наставлениям, отделенными от их самовластной воли. Они черпали свою мудрость из того, что передавали им предшествующие поколения и таким образом они сохранили знания Древнейших Людей в оболочке легенд и традиций. Это наследие они в конце концов стали представлять в виде картин, начертанных на камне или дереве. Так они изобрели письменность и, изображая идеи посредством символов, положили начало искусству. Древняя Церковь, говорит Сведенборг, была распространена по всей Земле Ханаанской и среди сопредельных стран - в Ассирии, Египте, Вавилонии, Халдее, Месопотамии, а также в Греции и Риме.

Но по прошествии времен Древняя Церковь тоже пришла в упадок. Истины религии стали простым воспоминанием и в конце концов обратились в идолопоклонство. Таково было происхождение многобожия, распространенного среди Средиземноморских народов. Изис и Гор, Диана и Афина заняли место Бога. От прежнего духовного богатства осталась только пустая оболочка. И в конце концов появился народ, в котором не осталось ничего от духовности и главной добродетелью которого стало простое послушание.

Народ Израелев был превращен Господом в "представителя Церкви", в котором былая мудрость человечества могла быть сохранена в оболочке различных обрядов. Ему было подробно наказано, как наставляют детей, каким образом совершать поклонение с его омовением сосудов и жертвоприношением животных. Ибо в самой низкой из всех форм религии Бог хотел войти в мир в человеческом облике.

Таково в общих чертах содержание первых одиннадцати книг Бытия, как оно описано в "Небесных Тайнах". Библейское сказание, говорит Сведенборг, истинно не исторически, но лишь образно, и оно не имеет научной ценности. Настоящая история начинается с повествования об Аврааме, которое, впрочем, тоже содержит внутренний смысл, совершенно непохожий на его буквальный смысл. Авраам был больше, чем Авраам; Иаков был больше, чем Иаков.

*

Между главами своей книги Сведенборг вставил много сообщений о своем духовном опыте, который он считал не менее важным, чем разъяснение Писания. Он не питал иллюзий относительно трудностей убеждения других в правдивости пережитого им, но даже почти полная уверенность в том, что его рассказы будут отвергнуты читателями, не заставила его отказаться от обнародования того, что он узнал о жизни после смерти.

Он рассказывает немало поразительных историй о духах и ангелах, о небесах и об аде, часто приводя свои записи в "Духовном дневнике". "Это может показаться невероятным, но это правда", -- заключает он один из таких рассказов.

"Духам и ангелам было дозволено видеть вещи этого мира моими глазами так же ясно, как вижу их я, и слышать тех, кто разговаривал со мной... Порой случалось, к их великому удивлению, что некоторые через посредничество меня видели друзей, которых они имели при жизни в теле. Некоторые видели своих супругов с их детьми и хотели сказать им, что они находятся рядом и рассказать о своем состоянии в другой жизни. Но мне было запрещено делать это, ибо я знал... что они не верят в существование духов или воскрешение мертвых, даже если признают это на словах.

Когда во мне впервые открылось внутреннее знание и духи и ангелы посредством моих глаз смогли видеть происходящее в этом мире, они были так изумлены, что называли это чудом из чудес; и их переполняла радость того, что таким образом установилось сношение между небом и землей... Все это показывает, что человек был сотворен так, что, живя на земле среди людей, он мог бы в то же время жить на небесах среди ангелов и наоборот. Но из-за того, что человек оказался привязанным к своей телесности, небеса закрылись для него..."

Когда человек умирает, "внутренности его тела холодеют, и жизненные субстанции отделяются от человека где бы он ни был, так что в нем не остается ничего живого..." Поскольку дух человека состоит из органических субстанций, человек, перешедший в иной мир, полагает, что он живет все в том же теле, наделенном такими же. чувствами и мыслями, как и в прежней жизни".

Вновь прибывшего духа вначале встречают добрые духи и ангелы, но, будучи свободен соединяться с подобными себе, он мало-помалу начинает жить той же жизнью, какой жил на земле. Существуют три уровня небес, и на каждом из них имеются бесчисленные сообщества, управляемые гармонией взаимной любви. Господь является там в виде солнца, источника всех неизъяснимых наслаждений ангельской жизни. Есть также и три уровня ада, обитатели которых группируются в соответствии с пороками и фантазиями, которым они желают предаваться, - ненавистью, местью, жестокостью, обманом, разбоев, жадностью и т.п.

Между небесами и адом находится "мир духов", где обитают души недавно умерших людей. В то время, говорит Сведенборг в 1750 году, он был полон злых духов из христианского мира, которые "не думают почти ни о чем другом, кроме как о том, чтобы стать самым великим и обладать всем". Это было знаком, что Страшный Суд уже близок.

*

Первый том "Небесных тайн" появился в Лондоне летом 1749 года и был пущен в продажу печатником Джоном Льюисом. Как и другие работы Сведенборга, когда он приступал к новому для себя предмету, книга была издана анонимно. Но в отличие от прежних книг автор нового издания был узнан далеко не сразу: Сведенборг теперь научился хранить инкогнито. Том в 640 страниц продавался за непомерно низку цену - шесть шиллингов.

Книга расходилась даже хуже, чем он предполагал, хотя он и не питал иллюзий насчет ее возможной популярности. В своем дневнике он записывает:

"Я получил письмо с извещением, что в течение двух месяцев было продано не более четырех экземпляров, и это было сообщено ангелам. Они удивились этому, но сказали, что сие должно быть предоставлено Провидению Господа, ибо Ему было угодно не мою работу первыми должны были прочитать те, кто пребывают в вере, и это можно знать из явления миру самого Господа, который понудил людей принять Его слова и Его Самого, никого не принуждая, как случилось с апостолами..."

В другом месте он пишет более подробно о том, как его учение будет воспринято людьми:

"Существуют пять способов восприятия моих писаний. Первый - полностью отвергнуть их; таковы враги веры. Второй - принять их из любви к чему-то новому и занятному. Третий - принять их умом, но ничего не изменить в своей жизни. Четвертый - принять их для того, чтобы сделать свою жизнь лучше. Пятый - принять их с радостью и найти в них подтверждения для себя".

Хотя небесная мудрость не произвела большого оживления в тогдашнем Лондоне Голдсмита и Гейнсборо, сразу же нашелся человек, принявший новое послание с радостью. Его звали Стивен Пенни, и он жил в Дартмуте. В письме к издателю от 15 октября 1749 года он выражал "необычайную степень удовольствия" от чтения "Небесных Тайн" и просил выслать ему продолжение. "Я давно страстно желал, чтобы Ветхий Завет был разъяснен так же блестяще, поучительно и полезно для христиан, как и Новый... Но просвещенный автор должен ожидать целого войска людей в халатах, который обратят против него свои перья. Счастье, что их могущество имеет свои строго очерченные границы".

Были и другие читатели, на которых новая книга произвела огромное впечатление. Сам же издатель, без сомнения, ожидал, что книга будет хорошо раскупаться. В опубликованном им анонсе об публикации "Небесных Тайн", он заявляет, что автор книги "посредством анализа Священного Писания открыл новый путь, который прежде был никому не ведом. Все его мысли принадлежат

ему самому. Но это книга не для поверхностного и беглого чтения. Мысли автора возвышенны и глубоки. Пусть читатель внимательно вникнет в них, и тогда он извлечет из них обильную жатву для своего благочестивого ума".

В феврале 1750 года Сведенборг был готов начать печатание второго тома, который он решил опубликовать по-английски одновременно с латинским изданием. Английская версия имела заголовок: "Небесные Тайны, которые содержатся в Священном Писании или Слове Господнем, раскрытые для всех... вместе с удивительными событиями, виденными в мире духов и на небесах ангелов".

Рукопись для латинского издания была послана Сведенборгу из Лондона во Францию. По-видимому, с конца 1749 года, после публикации первого тома "Тайн", Сведенборг по совету врачей выехал на модный в то время курорт Экс-ля-Шапель. Несколько писем по этому адресу были отправлены Сведенборгу его другом, шведским купцом Иоахимом Ретманом, жившим в Амстердаме. Подобно многим известным людям тех времен Ретман был любителем редких растений и цветов, и теперь он по просьбе своего ученого друга подбирал для него семена и луковицы, которые Сведенборг намеревался посадить в своем саду в Стокгольме. Может быть, Сведенборг усматривал свои "соответствия" между этими крохотными земными семенами и теми драгоценными небесами с небес, которые благодаря его посредничеству теперь высевались в умах людей, -этими вновь раскрытыми небесными тайнами?

Глава 28. Зеленая поросль

Зная, насколько погружен был Сведенборг в возвышенные темы, как неустанно сжимали его пальцы перо, а спина сгибалась над письменным столом, мы с истинным удовольствием переворачиваем страницу и видим этого человека совсем в другом образе. Ибо ученый был еще и садовником. Возможно, именно во Франции, посреди какого-нибудь элегантного сада, хозяин которого с гордостью водил своего гостя от одной красочной террасы к другой, у Сведенборга впервые зародилась мысль разбить сад на собственном участке земли в Стокгольме. А может быть, это желание появилось в нем в Голландии, славившейся на весь мир своими прекрасными садами с необыкновенными тюльпанами и гиацинтами. Во всяком случае весной 1750 года Сведенборг вернулся из Европы с набором семян и горячим интересом к выращиванию растений.

В те дни почти каждый известный человек избирал своим хобби изучение природы. Для того эстетического поколения природа была тем, чем для нынешнего поколения являются автомобили и кинофильмы. Королева Франции играла в пасторальную жизнь. Руссо давал уроки ботаники юным аристократкам. Карл Линней, "король цветов", уходил в поля и леса в поисках новых чудес растительного мира, а его ученики отправлялись во все концы света за диковинными растениями и существами. Естественные науки больше не были исключительной прерогативой ученых старцев с книгами в руках!

Все это было частью мира и самого Сведенборга. Его тоже называли искателем приключений, но так как он был "Колумбом" духовного мира, его новые земли удобнее всего было исследовать в тихом уединении. Сад Сведенборга находился на высоком холме у канала в районе, называвшемся Зёдермальм, или Южный Стокгольм. Перед его глазами расстилался старый город с дворцом короля, Дворянским Залом и другими общественными зданиями, а дальше виднелись новые дома Северного Стокгольма. Вся эта панорама была усеяна там и сям шпилями церквей, а с востока, откуда подступало море, его обрамляли мачты сотен судов, стоявших в порту.

Участок, которым владел Сведенборг, имел форму прямоугольника и насчитывал 356 футов с востока на запад и 156 футов с севера на юг, так что площадь его составляла немногим более акра. Он был окружен деревянным забором и разделен на две части внутренней перегородкой, отделявшей жилые постройки и конюшню от сада и расположенного там летнего домика. Как и все строения в округе, дом Сведенборга был покрыт красной черепицей. Неподалеку жил близкий друг Сведенборга, управляющий Городского банка Карл Робзам, а рядом, на той же улице - бывший коллега Сведенборга Кристофер Полем.

Первые три года, пока Сведенборг был за границей, в его доме жил Нильс Альстедт с женой и тремя детьми. После возвращения Сведенборга уже не мог вместить всех жильцов, а кроме того хозяин хотел иметь побольше места для своих насаждений. Поэтому в 1752 году Сведенборг нанял плотника, и его "налог на окна" увеличился с четырех окон до тринадцати.

Возможно, именно тогда Сведенборг окружил свой участок высоким забором и поставил для себя в саду домик, скрывавшийся за массивными резными воротами в стиле французского барокко. Этот домик имел 57 футов в длину, 48 футов в ширину и 9 футов в высоту и был сложен из бревен, которые были обшиты панелями, выкрашенными охрой; оконные рамы были покрашены в белый цвет. В дом вела двойная дверь, а в дальнем его конце имелась еще одна дверь, выходившая в сад.

От входной двери надо было спуститься на одну ступеньку, чтобы попасть в холл, из которого наверх уходила винтовая лестница, освещаемая через окно в углу гостиной. Направо находилась гостиная с печью, выложенной голубыми изразцами. Там стоял мраморный столик с инкрустацией, орган и, возможно, буфет с серебряной и фарфоровой посудой.

За гостиной находилась спальня, где, как говорят, висел его портрет. Оттуда, пройдя через небольшую дверь, можно было попасть в "кабинет для письма", где всегда горел огонь, на котором ученый варил себе кофе. В этой комнате не было никаких книг за исключением Библий на греческом и еврейском языках и указателей к ней. Его стол был всегда завален исписанными страницами.

Большая верхняя комната была хорошо освещена и согрета теплом, шедшим от печки. Она использовалась Сведенборгом как, говоря языком того времени, "оранжерея". Здесь наш философ выращивал свои семена и в зимнее время держал тропические растения.

В бумагах Сведенборга сохранились упоминания о десятках интересовавших его растений, некоторые из которых были привезены из далекой Америки по его заказу.

............

"Если у тебя два халата, продай один и купи цветок, чтобы питать свою душу", - гласит старинная китайская поговорка. Возможно, что интерес Сведенборга к цветам был чисто эстетическим. По свидетельству его друга, "он любил разнообразных и красиво окрашенных детей Флоры так, словно это были его собственные дети". А может быть, его интересовали вопросы опыления цветов, интерес к которым пробудила в нем классификация пола растений, предложенная Карлом Линнеем. Несомненно одно: сад служил для Сведенборга любимым местом отдыха. А в отдыхе он действительно очень нуждался, если принять во внимание огромное количество литературной продукции, создававшейся им: за восемь лет он опубликовал восемь томов сочинений, не считая рукописей, оставшихся ненапечатанными.

Углубленные занятия Сведенборга требовали тишины и покоя в доме, но Сведенборг отнюдь не был отшельником. Самуэль Сандельс, коллега Сведенборга по Академии, описывает его как приятного и веселого собеседника, любимца любого общества. Карл Робзам говорит, что "в часы досуга Сведенборг любил беседовать с умными людьми, которые всегда оказывали ему теплый прием и глубоко чтили его. Наш Сведенборг остался до конца жизни неженатым. Но ему отнюдь не было свойственно равнодушие к другому полу, ибо он ценил общество приятной и умной женщины как один из самых чистых источников наслаждения".

И нередко бывало так, что изящный экипаж останавливался у ворот дома асессора Горного ведомства в Южном Стокгольма и господин в расшитом камзоле, сойдя на землю, подавал руку даме в перьях. Оба могли постоять минуту перед воротами, любуясь усеянными цветами клумбами и даже, возможно, посмотреть с улыбкой друг на друга, слыша последние такты мелодии Баха, которая лилась из гостиной дома их друга. Ибо на исходе дня в летнюю пору наш ученый, отдыхая от трудов, проводил некоторое время за органом.

Представим, как Сведенборг в своей гостиной принимает посетителей графа Фредерика Гилленбургского и его супругу - и угощает их кофе из серебряного кофейника, подаренного ученому асессору герцогом Бланкенбургским. Смех перемежается с серьезным разговором. Друзья рады навестить асессора в его собственном доме, да и жить в Швеции так приятно! В стране многое изменилось к лучшему. Совсем недавно в ней был введен Григорианский календарь, так что Швеция перестала отставать от Европы на целых одиннадцать дней! После многих лет ожидания королевская чета смогла въехать в свой прекрасный новый замок. Если бы только королева Луиза Ульрика была более счастлива в принявшей ее стране! Королевская власть и вправду была сильно урезана. И это, конечно, не было утешением для королевы, которая скучала по Пруссии и двору своего брата Фридриха, к которому она была привязана больше, чем к Швеции. Конечно, немногие из аристократов хотели видеть на престоле короля с неограниченной властью, которой так неразумно распорядился Карл XII. Крестьяне и священники, как обычно, были на стороне короля и против знати. И вся страна была все еще разделена на партии сторонников и противников войны. Сведенборг думал, что разные партии могли бы быстро договориться друг с другом, если бы их предводители отказались бы от своих честолюбивых и корыстных планов и первым дулом думали бы об интересах всей страны.

Во время беседы асессор мог бы пригласить друзей посмотреть его последние новинки в саду. Хозяин и гости могли бы постоять немного у ворот сада, слушая пение столь многочисленных в это время года птиц. А щебету птиц в сады откликались голоса обитателей расположенного рядом птичьего домика. Войдя в сад, гости могли увидеть газон, разделенный на четыре части дорожками, которые сходились у небольшого павильона. Когда гости входили в павильон, Сведенборг мог бы пояснить он, что точно такое же строение он видел в саду одного знаменитого англичанина. У павильона была плоская крыша с узорными карнизами, а внутри него стояли удобные скамьи.

Западная дорожка вела к летнему домику Сведенборга. Здесь Сведенборг в основном и работал в теплое время года. Там же находилась его библиотека. Дорожка, шедшая на юг от павильона, вела к зарослям роз и вольере, где обитало множество разных птиц. Осенью Сведенборг переносил своих пернатых питомцев в верхнюю комнату главного дома, где они могли благополучно пережить шведскую зиму, а потом радостным пением возвестить о наступлении весны.

Когда благородные супруги раскланивались перед уходом с их приятным соседом и заслуженным асессором, она прощались со своим старым другом, который посвятил свою уединенную жизнь холостяка проникновению в тайны природы и написанию толстых томов по философии и анатомии. Они и не подозревали, что только что побывали в гостях у человека, который сознательно жил сразу в двух мирах и чуть ли не ежедневно беседовал с душами умерших людей. Во внешности Сведенборга не было ничего такого, что могло бы побудить их заподозрить в нем автора "Небесных Тайн". Только спустя пятнадцать лет шведская публика узнала имя автора этой удивительной книги.

Быть может, в один из таких визитов графина Гилленберг - урожденная Елизавета Стьернкрона - подарила своему другу толстый томик в пергаментном переплете с заголовком "Лучшая часть Марии". Имя автора на книге не значилось, но все знали, что Елизавета написала ее для просвещения благочестивых людей, ибо она твердо верила, что "единственная потребность безыскусного сердца - блюсти свои обязанности по отношению к христианской вере и размышлять над словами Писания".

Элизавета умерла в 1769 году, спустя десять лет после смерти ее мужа, личность которого подробно описана в "Духовном дневнике" Сведенборга. Предание приписывает Сведенборгу слова о том, что на том свете его ожидает, как будущая его подруга, дама, которая была известна в этом мире под именем графини Гилленберг.

Глава 29. Страшный суд

В "Небесных Тайнах" говорится о двух великих судах Господних, случившихся в истории человечества: первым был Потоп, ознаменовавший конец Древнейшей Церкви, а второй произошел в духовном мире во время распятия Господа, и он отмечает конец Древней, или Представительной Церкви.

Когда Христос явил себя миру, Книжники и Фарисеи отвергли Его и Его учение, и только немногие пастухи и простые рыбаки уверовали в то, что древние пророчества действительно сбылись при их жизни. Преследование и отрицание Христа навлекло на человечество второй страшный суд, повлекший за собой гибель Древней Церкви подобно тому, как Потоп означал гибель Древнейшей Церкви. Представительная Церковь умерла на кресте. Завесы храма были разодраны, действенность животных жертвоприношений исчерпана и соблюдение обрядов потеряло смысл. Роль Израиля была исполнена до конца. Поклонение посредством символических действий должно было уступить место истинному поклонению сердца, как было в древние времена.

Возникла новая церковь, Церковь Христа, которая стояла на действительном явлении Самого Бога в облике бого-человека. Милосердие было восстановлено в своих правах, любви и вере было уготовлено царствовать вновь в Царстве Божьем. Таково было высокое предназначение, которое Господь провидел для Своей Церкви. Но как могла Церковь исполнить Его обетование: "Вы мои ученики, если есть в вас любовь друг к другу"?

Первые христиане в самом деле следовали новому завету, и лучшее в их наследии излучает свет истинного милосердия. Но позднейшая история Христианской Церкви повествует о постоянном упадке. Столетиями на земле лились, как никогда прежде, потоки человеческой крови. Отделение протестантов от католиков дало надежду на реформы благодаря освобождению Библии и человеческой мысли, но со временем и эта новая церковь тоже выродилась. Католическая церковь пыталась править миром именем религии. Протестанты заслонили свой внутренний взор ложными догмами, которые не позволяли духовному свету проникнуть в умы людей. Повсюду расцвели обман, лицемерие, коррупция. Приближался неизбежный конец. Третий страшный суд, предсказанный Господом в Евангелии от Матфея и в Апокалипсисе, должен в скором времени обрушиться на церковь, после чего свершится Второе Пришествие Христа. Предыдущие суды имели причиной отпадение людей от правильного общения с Небом. Вина христианской церкви, говорит Сведенборг, особенно велика, ибо она стала очень могущественной внешне и гнилой внутри. Вера стала формальным верованием, а милосердие свелось к внешним деяниям, именем которых беспринципными политиками от церкви людям было обещано спасение.

Восемнадцатый век в самом деле созрел для суда, ибо никогда еще духовная жизнь в Европе не падала столь низко. Ученые люди уже не могли принимать иррациональные догматы богословия. "Если кто-то говорит о религии в высшем обществе, все смеются" - отметил Монтескье, путешествуя по Англии. Правящие верхи бесстыдно выставляли напоказ свое неверие и безнравственность перед низами. В обществе царили критицизм, равнодушие, прикрываемое вежливостью, скептическое отношение к добродетели и нарочитое опрощение. Массы бедных и безграмотных людей были предоставлены самим себе и не получали почти никаких моральных и религиозных наставлений от праздного духовенства, которое "искало хорошей жизни". Это столетие, говорит в прошлом веке английский писатель Карлейль, было "настолько пропитано лживостью, что чаша была переполнена".

Во Франции, где революция уже была готова вырваться наружу, презрение к морали, неверие и нечестность процветали вполне открыто. Сведенборг во время своего путешествия по Франции уже высказал несколько глубоких замечаний о развращенности католического духовенства. Себялюбие и погоня за наслаждениями уже открыто провозглашались во Франции источником умственной жизни. Обращаться к людям с просьбой делать добро ради него самого считалось смешным. Все духовное объявлялось наваждением. "Вера существование Бога столь же беспочвенна, сколь и бесполезна, - заявлял Ламеттри. - Мир не будет счастлив, пока атеизм не станет всеобщим. Душа погибает вместе с телом, частью которого она и является. Со смертью все кончается: фарс окончен!"

Одной из самых развращенных стран Европы была Швеция. "Шведская нация худшая в Европе за исключением итальянцев и русских", - писал Сведенборг. Так получилось потому, что шведы более других были способны к внутренней рефлексии извратили эту свою способность. Ему было дано видеть это в мире духов с поразительной ясностью, где горестное состояние европейских народов было видно ему лучше, чем любому из историков. Ибо после смерти "мысли каждого выражаются гораздо отчетливее, чем при жизни, и никому не дозволяется говорить не так, как он думает". В одном из своих видений он увидел стокгольмскую улицу Стора Нигатан, которая была тогда главной торговой артерией города. Все дома на ней как будто не имели окон, и ангелу сказали ему, что все, кто живут на этой улице, духовно мертвы.

Разделение церквей тоже было для Сведенборга знаком падения Христовой Церкви. "Тот, кто верует не так, как предписывает их догма, изгоняется из церковной общины. Но тот, кто безжалостно грабить других, если только он не делает это открыто, или ловко обманывает ближнего, или творит прелюбодеяние, зовется несмотря ни на что христианином, если только он соблюдает обряды и говорят так, как предписывает церковное учение. Из этого видно, что сегодня Церковь - это только доктрина, а не жизнь..."

Разложение достигло своего предела, и пришло время срубить под корень древо жизни. Загробный мир заполнили толпы простодушных духов, которые были введены в заблуждение земными и церковными правителями, воспользовавшихся священными обрядами поклонения и древними догмами церкви для того, чтобы держать их в подчинении. Этих терпеливых, растерявшихся, страдающих "душ под алтарем" следовало освободить от оков их ложных верований, раскрыв перед ними истинную природу тиранов, повелевавших ими. Это разоблачение и предвещало Страшный суд.

Читать о мытарствах заблудшего человечества само по себе горько. Но насколько горше видеть его воочию, созерцая жизнь уже умерших людей. Сведенборг встречался с душами своих покойных друзей, родственников и коллег. Он говорит, что в течение года виделся с тридцатью душами людей, которых знал еще при их жизни, и еще примерно с таким же числом духов, о которых знал из книг. И они представляли полный набор пороков, в которых погрязло человечество: неуемная жажда наслаждений, прелюбодеяния, лицемерие, властолюбие, обман, и видеть их конец было столь же отвратительно, как и опасно, ибо этих духи часто отличалось необыкновенной злобностью.

Нельзя не удивляться его по видимости бесстрастным рассказам об этих встречах, его кажущемуся равнодушию к несчастной судьбе его друзей и знакомых. Но его ум был как рука хирурга, которая должна быть чистой и твердой, чтобы сделать то, что предписывает хирургу его долг.

Одним из первых духов, о котором упоминает Сведенборг, был архиепископ, затем епископ и, наконец, знаменитый Йоран Нордберг, капеллан короля Карла XII, опубликовавший мемуары короля, к которым приложил руку и Сведенборг. Видел Сведенборг и своих покойных товарищей по Горному ведомству. Один из них был некто Адам Лейел, о котором при его жизни Сведенборг знал только хорошее. Но после смерти он встретил его в очень плохом обществе. Первое время Сведенборг лелеял надежду, что его бывший коллега сможет исправиться, ибо тот отличался большим умом, но в конце концов убедился в том, что этот Лейел вел "просто природную жизнь". Так Сведенборг понял, что человека спасает только качество его жизни, а не его разум, как бы ни был он развит.

В молодые годы Сведенборг часто совершал инспекционные поездки от Горного ведомства с асессором Йоганом Бергенстьерна. В этой жизни Бергестьерна считался очень достойным человеком, который любил своего ближнего, свою страну, церковь и Бога. Когда же Сведенборг встретил его вскоре после его смерти, его внешняя святость сошла с него, и он предстал лицемером, лишенным милосердия и думающим только о себе. О другом своем бывшем друге он рассказывает:

"Был некто, кого я хорошо знал и кому я оказал больше услуг, чем кому-либо еще, и кто, казалось, относится ко мне как к другу. Этот человек преследовал меня на протяжении нескольких месяцев, постоянно замышляя что-нибудь против меня. Я напомнил ему о добре, которое сделал для него, но мои увещевания не возымели никакого действия. Он продолжал мучить меня, хотя не имел для этого ни малейшей причины. Им двигало исключительно желание получить удовольствие от страданий другого человека. Таково-то зло в другой жизни..."

Из всех злых побуждений, свойственных человечеству, желание властвовать - самое разрушительное для себя и других. Это дьявольское желание может так захватить душу, что человек в конце концов начинает всерьез помышлять о том, чтобы стать повелителем не только земли, но и целой вселенной. Образцом этой страсти в мире духов стал король Карл XII, который при жизни отличался добродетелью, благочестием и острым умом.. Сведенборг в молодости хорошо знал этого человека и, как выяснилось позже, если бы король не сменил гнев на милость по отношению к Сведенборгу, душа последнего оказалась бы в большой опасности из-за ее сильной привязанности к своему герою. В мире духов Сведенборгу открылось, что король в своей безумной жажде славы ни во что не ставил свою страну и народ. Он был самый упрямый из смертных и никогда не отступал от поставленной цели. Спутница Карла XII была женщина похожая на него характером, но только еще более упрямая и в конце концов подчинившая его своему влиянию.

Чтобы Сведенборг мог узнать значение слова "Вавилон", ему был показан человек, которого он хорошо знал при его жизни. Это был управляющий рудниками Фалуна Андерс Сваб, человек скромный и разумный, наделенный даром убеждать других. Он награждал всех, кто угождал ему, и наказывал тех, кто осмеливался ему перечить и в конце концов посеял раздор и вражду по всей области, вверенной ему в управление. Сваб так развратил жителей Фалуна взятками, что они в душе стали самыми испорченными из шведов.

Сведенборг увидел, что в загробном мире Сваб всякими хитрыми способами старался восстановить свою власть над теми людьми, которыми командовал при жизни. Оказалось, что в земной жизни Сваб и его помощники запрещали людям читать Писание, утверждая, что только они могут понять его. Он был подобен яду, который постепенно отравляет всю кровь в теле. Так Сведенборг смог понять смысл того, что называется Вавилонской башней, а именно - состояние людей, которые ходят, чтобы их почитали, как Бога.

В потустороннем мире Сведенборг встретил своего друга и соседа графа Фридриха Гилленборга, президента Горного ведомства. Гилленборг был веселый и радушный человек и один из самых влиятельных людей при дворе. До конца жизни он оставался богобоязненным человеком и после смерти он горячо молился Богу о всем, чего хотел, - но не Иисусу Христу, а "Богу Отцу". Оказалось, что этот человек, который всегда рассуждал благочестиво и здраво, был начисто лишен совести. Все свои добрые дела он совершал из корысти, и после смерти он не беспокоился ни о ком, кроме самого себя. Всем, кого защищал Господь, он пытался причинить неприятность. Сведенборга он ненавидел смертельной ненавистью и старался использовать любую возможность, чтобы погубить его. Он не имел ничего против Сведенборга лично, говорил он. Он хотел только убрать духовное наитие, исходившее с небес, чтобы Сведенборг не мог "писать все то, что должно быть написано". В конце концов этот зловредный дух был унесен в пещеру, где он сидел полумертвый в компании других духов, лишенных земной славы.

Наихудшие из всех духов другого мира были сирены - злые женщины, которые силой своих фантазий принимали внешность невинных девушек и своей почти ангельской красотой напускали пагубу на мужчин. "Эти женщины знают, как завоевать расположение мужчин, которыми они хотят повелевать, распаляя их себялюбие и гордыню... тогда как в душе они совершенно презирают их". Убеждая свои жертвы в том, что они прекрасны и благочестивы, сирены почти что способны совратить самих ангелов. Они дарят удовольствия, сопутствующие истинной супружеской любви, и превращают эти небесные наслаждения в нечто ужасающее, в чем нет ничего человеческого. "Пусть никто не будет настолько безумен, чтобы думать, что он может противостоять им". "Спастись от них можно только верой в Бога, и пусть каждый будет осмотрителен в своих поступках". Ибо из поступков рождается привычка, эта привычка усиливается, и люди уносятся сиренами в ад, как уносит бурный поток щепку.

В том мире сирены бродят большими нестройными стаями .От них трудно избавиться, потому что они пользуются приемами магии, смешивая священное и профанное. Они происходят из стран, где живут в основном христиане, а не язычники. Число их, говорит Сведенборг, в последнее время сильно возросло. Они обитают в пещерах западных гор, где они отравляют своим присутствием все вокруг. Их дурные дела навлекают на них мучения, которые продолжаются многими часами. Скрюченные и обессиленные, они в конце концов превращаются в почти бесформенные волосатые тела с черными, нечеловеческими лицами.

Если зло в той жизни теряет человеческий облик и становится уродством, добро обретает прекрасное лицо. Однажды Сведенборг увидел своего учителя Йохана Мореуса и коллегу по Горному ведомству Ганса Бьёрка. Они имели лица совсем не похожие на те, которые имели при жизни, и когда Бьёрк спросил его, узнает ли он их, Сведенборг сначала ответил: "Нет". У Бьёрка было светящееся красивое лицо, и он сидел в карете, поскольку в тот момент размышлял о смысле любви.

Ни к кому Сведенборг не был как привязан в жизни, как к Эрику Бензелиусу, который умер в 1743 году, почти сразу после назначения его архиепископом Упсалы. Сведенборг отмечает, что он появился в другом мире "с виду гордым, а внутри добрым". Поначалу он много страдал, потому что был склонен приписывать всю мудрость памяти, что порождало затруднения в его уме, и лишь после того, как они были удалены, его добрая природа смогла проступить наружу. Это была мучительная операция, после которой Бензелиус стал подобен маленькому ребенку готовому учиться у ангелов.

Совсем иным было состояние давнего друга и соседа Сведенборга Кристофера Полхема - шведского гения механики. Полхем умер в 1751 году в возрасте девяноста трех лет. Описание его судьбы в загробном мире у Сведенборга не дает повода для радости:

"Полхем умер в понедельник. Он говорил со мной в четверг; и когда я присутствовал на его похоронах, он видел свой гроб и всю похоронную процессию, и то, что тело его опустили в могилу. Тем временем он беседовал со мной и спрашивал, почему его хоронят, если он еще жив..."

Поскольку Полхем был постоянно занят изобретением всевозможных машин, его сила воображения осталась с ним в загробном мире. Там он учил всех, как создавать такие вещи, как птиц, мышей, кошек и т.п. из собственных мыслей. Позднее Сведенборг видел Полхема с белой повязкой на лбу в знал того, что он был всегда уверен в своей правоте, поскольку считал себя мудрейшим из всех людей и знал все на земле. Духи такого рода теряли всякое разумение.

Похожий удел ожидал на том свете знаменитого немецкого философа Кристиана Вольфа, умершего в 1754 году. Уже при жизни Вольф стал известен своей склонностью обожествлять природу, хотя, получив должность профессора в университете Галле, он ради популярности разыгрывал благочестие. После смерти стало ясно, что он не верил ни в какого Бога кроме природы, и пытался покорить умы богословов своим учением о простой субстанции, которая мгновенно появляется из ничего. Он утверждал, что Бога никто никогда не видел и не слышал и что если бы Бог существовал, он бы явил Себя людям. Душа же являет собой не что иное как дыхание, которое со смертью рассеивается; бессмысленно ожидать Страшного Суда, а звезды не могут упасть с небо, как было предсказано, потому что они больше земли. Этот человек, который хотел, чтобы его называли "Светом Европы", теперь живет среди дураков и простофиль, говорит Сведенборг, и имеет обличье печной трубы, ибо его ученость превратилась в удушливую пыль.

Очень важны суждения Сведенборга о "книги жизни", которая, по его словам, вписана в природу каждого человека. В этой книге до мельчайших подробностей указаны всего его мысли, слова и дела. Он присутствовал при допросе нескольких чиновников об их тайных прегрешениях при жизни и был удивлен тем, насколько точны были сведения, содержавшиеся в книге судеб этих людей. Все свидетели и даже сами допрашиваемые были весьма поражены тем, что такие книги существуют. (Сравните с этим поразительные богатства подсознательной памяти, признанные в современной психологии!)

Среди документов, касавшихся жизни самого Сведенборга, были многотомные записи о его судебной тяжбе с Вритой Бем по поводу его прав на плавильные печи в Аксмаре. Эта богатая сестра матери Сведенборга была хитрой и энергичной женщиной, показавшей себя способной управительницей своего большого поместья. В свое время Сведенборг выражал удивление тем, что она решила судиться с ним и высказал предположение, что ее подтолкнул к этому кто-то другой. Эта догадка подтвердилась много лет спустя, когда Сведенборг встретил в мире духов своего коллегу и мужа своей сестры Ларса Бензелстьерна. До своей смерти в 1755 году Лар был королевским советником и президентом Королевской Академии наук. Он считался человеком большой учености и незаурядного ораторского дара. Сам Сведенборг, кажется, никогда не питал к нему симпатии и отзывался о нем как о человеке "несколько неприятном". Ларс Бензелстьерна явно поступил нечестно при разделе отцовского имущества, и брат Эмануэля жаловался ему на то, что Ларс лишил его законной части наследства.

В "Духовном дневнике" Сведенборг пишет о Ларсе Бензестьена как о человеке, чьими поступками всегда руководила ненависть к другим. Он мог привлечь к себе немало простодушных духов просто тем, что напускал на себя особо доверительный тон и просил их: "Окажи мне эту услугу!" К Сведенборгу он питал смертельную ненависть, и потустороннем мире, где он стал предводителем толпы злых духов, он стремился извести его с помощью магии. Оказалось, что именно Ларс Бензестьена склонил Бриту Бем преследовать Сведенборга через суд.

Посреди столь безрадостных откровений приятно прочитать о некоем епископе Риделиусе, который был добрым и умным человеком. В другом мере он обитал поначалу среди тех, кто были преданы учению о спасении только верою, ибо, подобно другим, он верил, что человек может спастись в свой смертный час единственно благодаря своей вере независимо от того, как он прожил свою жизнь, поскольку небеса были для него чисто даром милости. Окруженный добрыми духами, Риделиус был препровожден в небесный рай, где он увидел много изумительного. Обитатели рая хотели, чтобы он остался с ними, но он еще не был готов к этому. Он мог выдержать небесное сияние, но его раздражало, доводя почти до исступления, райское тепло. Когда его спросили, хочет ли он остаться на небе, Риделиус ответил: "Ни в коем случае!"

Сведенборг утверждает, что в мире духов, где часто появляются разные животные, он видел однажды породистого коня, который носился галопом вперед и назад. Это был епископ Риделиус, который явился в этом обличье, потому что размышлял о воле и понимании. "Кажется, что истина веры стоит на первом месте", - думал он, но тут же прибавлял: "Но, с другой стороны, очевидно, что на первом месте стоит благо". Эти его колебания и преобразили его в духовном видении Сведенборга в скачущего туда и сюда коня. Но когда его спросили, кем он казался сам себе, он ответил, что ничего не замечает и что он видит себя человеком, сидящим в своей комнате.

Среди блаженных был также сенатор Свен Лагерберг. Он обладал мощной "аурой истины" и под ее защитой мог странствовать по аду и описывать то, что он видел в его темных, населенных злобными духами подземельях. При его приближении злые духи убегали или лишались всякой силы - такой властью наделен человек, преданный истине. И эта власть была дана Лагербергу, говорит Сведенборг, потому что он желал добра своей стране и хотел помочь ей - но не из тщеславия, как многие из его коллег в Сенате, чья гордыня мешала им видеть разницу между тем, что приносит родине пользу, и тем, что вредит ей. В земной жизни грудь этих знатных господь украшают всевозможные ордена, но в том мире они лишаются всех наград и оказываются на положении нищих попрошаек. Сведенборг сообщает, что знаки отличия немало навредили знатным семьям Швеции. Свен Лагерберг открыл, что всякий раз, когда он надевает на себя свои ордена, он оказывается неспособен размышлять свободно, но стоил ему придти домой и снять с себя свои регалии, как к нему возвращалась прежняя живость ума. Так получалось оттого, что, когда он носил на себе ордена, он находился под влиянием тщеславных духов.

В числе добрых духов он упоминает Вильяма Пенна, "от кого получила свое прозвание Пеннсильвания". Пенн был полон воодушевления и блистал красноречием. В нем не было порочности многих квакеров, которые пришли ему на смену.

Есть у Сведенборга и записи о королеве Кристине: она живет в изящном доме и ведет оживленные споры с католическими кардиналами, заставляя их признать, что Господь обладал одновременно божественной и человеческой природой и стоял выше пап. О Святой Женевьеве сказано, что ее лицо светилось святостью и красотой. Она сетует, что стала объектом поклонения, хотя была только обыкновенной женщиной. Однажды он видел Непорочную Матерь Марию, шедшую в белоснежном одеянии. Она сказала, что Господь был вправду рожден от нее, но что он отринул все материнское человеческое и стал Богом, отчего она теперь чтит его как своего Бога.

Сведенборг разговаривал также со своей матерью и мачехой, которые жили счастливо в том мире, и, когда он того желал, с Эиерентией Полхем. Ее сестра Мария, кажется, была несчастлива там, ибо в своей земной жизни она превыше всего ценила роскошь.

"Люди могут незаметно для себя подпадать под влияние умерших, которые питают к ним ненависть", - говорит Сведенборг. Некая женщина в своем телесным существовании убедила себя силой своего воображения, что Сведенборг хочет жениться на ней. Убедившись, что это было не так, эта женщина - ее звали Сара Гесселия - прониклась смертельной ненавистью к Сведенборгу и после своей смерти однажды внушила ему мысль схватить нож и зарезать себя им.

*

Все эти необыкновенные истории Сведенборг записал, когда создавал свои "Небесные тайны". Некоторые из них он даже включил в свою книг, не называя имен. Мог ли мир поверить ему?

Теперь каждый год в лондонской печатне Джона Льюиса выходил в свет новый том "Небесных тайн". И по-прежнему никто не знал, кто был автором этих книг.

Немецкий журнал "Нойе Цайтунген фон гелертен Захен" поместил обзор первого тома "Небесных тайн" на четырех страницах - весьма доброжелательный, но заканчивавшийся выводом о том, что книга написана в состоянии экстаза неким благочестивым ясновидцем.

В третьем томе "Небесных Тайн" Сведенборг приступил к разъяснению двадцать четвертой главы Евангелия от Матфея, где Господь предрекает падение Иерусалима и конец века (в русском синодальном издании говорится о "конце мира"). Иисус тогда сказал своим ученикам, что "здесь не останется камня на камне", и когда ученики спросили Его: "Скажет нам, когда случится это и каков будет знак Твоего прихода и скончания времен", Он сказал о войнах и о народах, которые восстанут друг против друга, о голоде и море, о землетрясениях и великих бедствиях, о помрачении солнца и луны и о том, что звезды упадут с неба. "И тогда появится знак Сына Человеческого в небесах..." (Мф. XXIV, 1-7, 29).Эти слова, поясняет Сведенборг, сообщают о конце церкви. Помрачение солнца означает, что исчезнут любовь и милосердие. То, что погаснет луна и звезды упадут с небес, означает, что исчезнут вера и знание веры. Так Сведенборг впервые высказал свое понимание пророчества о конце времен.

Последний том "Небесных Тайн" вышел из печати в 1756 году, и теперь Сведенборг занялся составлением подробному указания ко всем тома труда. Это побудило его собрать все сообщения, которые относятся к пророчеству: "И увидел я ... Откр.XIX, 11 и сл.)

Так, по словам Сведенборга, предстает Господь в его отношении к Слову и раскрытию его внутреннего смысла. Посредством этого раскрытия и должно было сбыться пророчество Иисуса. Об этом говорится в опубликованной Сведенборгом позднее небольшой книжке "Конь бледный".

Он также извлек из "Небесных Тайн" и свел воедино суждения о Новой Церкви, составившие книгу "Новый Иерусалим и его Небесное Учение": "И увидел я новые небеса и новую землю... (XXI, 1 и сл.)

По-видимому, сразу после составления этих книг Сведенборг засвидетельствовал большие перемены в духовном мире, где было возвещено, что событие, которого ждал семнадцать столетий весь христианский мир свершилось! "Страшный Суд уже состоялся. Я видел его собственными глазами..."

Многие, утверждал Сведенборг, занимались толкованием книги, именуемой "Апокалипсис", но до сих пор никто не понял, что ее пророчества относятся не к историческим событиям, а к состоянию христианской Церкви. Многие отрицали Страшный суд, думая в душе:

"Как могут исчезнуть столь обширное небо вместе с солнцем, луной и всеми звездами? Как могут упасть с неба звезды, которые больше Земли? Как могут тела, поедаемые червями и исчезающие бесследно, восстановиться и снова стать вместилищем души? И где пребывает все это время душа? Кто спускался с небес, чтобы сказать нам, что она существует? Что такое ад - если он вообще существует? Что означают вечные мучения человека в адском огне? Что такое судный день? Не напрасно ли ожидали его в течение многих веков?"

Страшный Суд, говорит Сведенборг, свершается не на земле, а в духовном мире, куда попадают все, кто жил на земле со времени ее творения.

"Мне дано было увидеть от начала до конца, как свершился Страшный Суд; как пал Вавилон; как те, которые подразумеваются под именем дракона были низвергнуты в бездну; и как появилось новое небо и Новая Церковь воздвиглась в небесах, что и называется Новым Иерусалимом. Мне было дано видеть сие собственными глазами, чтобы я мог об этом свидетельствовать. Этот Страшный Суд начался в начале 1757 года и завершился к его концу..."

Суд постиг сначала католиков, потом мусульман и язычников и в конце протестантов. "Вавилон пал, пал!" Вавилон объемлет всех тех, кто стремится править посредством религии, кто использует божественные вещи как средство обретения власти, как поступает римско-католическая церковь, которая присваивает себе божественную способность Господа спасать души. Они торгуют спасением и отпущением грехов и утверждают, что их папа - викарий Христа на земле, чья власть даже выше божественности Слова Божьего; они служат мессы на чужом для верующих языке, тем самым закрывая для них свет с небес. Они делают объектом поклонения внешние предметы, делая идолов из святых, мощей и реликвий, и совершают чудеса, отвлекая умы от поклонения Богу ради поклонения людям.

Здесь невозможно пересказать даже малую часть той грандиозной драмы человечества, о которой повествует Сведенборг в книге о Страшном Суде. Многое в ней читается как описание современной войны. Он повествует о том, как "вавилонская нация" распространилась на значительной части духовного мира, и он описывает их города и крепости, их потаенные богатства и пышные зрелища.

Первый этап суда он называет "посещением", во время которого зло было выявлено в ее внутренней природе. На следующем этапе добро было отделено от зла и помещено в безопасное место. Он сопровождался великими потрясениями земли. Люди в городах метались из стороны в сторону и пытались укрыться вместе со своими богатствами в пещерах. Исполинские горы проваливались во внезапно раскрывавшиеся в земле пропасти. Наконец, могучий ураган с востока до основания потряс сушу, и все злые духи были сброшены в черные воды западного океана. Тьма покрыла небеса. Некоторые из этих духов обосновались в своих укреплениях еще со времен Средних Веков, повелевая простодушными с помощью своих изощренных ритуалов. Все сирены, как бы глубоко в горах они не прятались, были выметены из своих убежищ ветром.

Так мир духов был очищен от вредоносных сил, и ангелы возрадовались освобождению праведных. Все добрые внутри духи были взяты на небеса для наставлений, и теперь в мире духов больше нельзя создавать сообщества, где злые повелевают добрыми, пользуясь их преданностью вере.

*

Протестанты, чьи мощные укрепления находились в самом центре духовного мира, пережили Страшный Суд последними. Они обладали истинной верой, но жили порочной жизнью и потому представали в облике демонов, дравшихся между собой из-за религии. Сообщества развращенных протестантов образовали облако, которое скрыло Духовное Солнце и преградило путь его сиянию, так что люди больше не могли видеть свет истины.

Тогда Господь явился на светоносном облаке, а те, кому суждено было погибнуть, предстали в облике огромного дракона, чей хвост завивался к небу. "Мне дано было увидеть сие, - говорит Сведенборг, - чтобы я мог знать и поведать другим, что подразумевается под драконом в Апокалипсисе, а именно: те, кто читают Писание, слушают проповеди и выполняют обряды церкви, но не задумываются о страстях греховных, обуревающих их, и кто в душе своей замышляет воровство, обман, прелюбодеяние и распутства, кто лелеет в себе ненависть и месть".

Ангелы пришли к этим духам и попытались убедить их отречься от зла в себе, но эти духи в ответ злобно набросились на ангелов. После того, как Суд свершился, их слава рассеялась. Их дворцы превратились в убогие хижины, а их сады - в грязные лужи, их храмы стали кучей мусора. Самые холмы, на которых они обитали, превратились в огромные кучи щебня сообразно их безрадостному духу. В конце концов все зло было заключено в "бездонный колодец", о котором говорится в двадцатой главе Откровения. В этот мрачный тартар были низвергнуты многие из лицемеров и богохульников, в том числе и среди знакомых Сведенборга, которые "сполна осуществили меру своего зла". Там они могли мучить только друг друга.

После того, как Страшный Суд свершился подобающим ему образом, на небесах воцарилось ликование, которого еще не бывало в мире духов, ибо адские сообщества, мешавшие сношениям между небом и землей, были устранены. "Тогда я увидел великое множество ангельских духов, поднимавшихся на небеса снизу. В течение многих веков они были оберегаемы там Господом от посягательств прислужников Дракона. Таковы те, которые в Писании именуются теми, кто восстали из гробов, а также души тех, кто принял мученическую смерть ради Христа..."

Памфлет о Страшном Суде над протестантами не был опубликован Сведенборгом до 1763 года.

Положение дел в земном мире останется почти таким же, как раньше, говорит, говорит Сведенборг, ибо великая перемена, произведенная в духовном мире Господом, никак не скажется на внешней стороне земной жизни. Государства и войны будут существовать, как и прежде. Будет затронут умственный мир, ибо этот суд свершился в мире человеческого духа. И после этого люди смогут свободнее размышлять о вопросах веры. Теперь восстановлена духовная свобода, и всему указано его место. Только Господь знает будущее, но духовному порабощению пришел конец, и человек сможет лучше постичь внутренние истины, если он того пожелает. Но, как замечает Сведенборг, "у ангелов больше надежды на то, что новое учение примут обитатели центральной Африки, нежели сегодняшние христиане, имея в виду людей, которые живут больше верой в отличие от язычников, живущих больше добротою.

Оценивая то, что он так подробно описал в отношении Страшного Суда, Сведенборг восклицает: "Как может человек сам все это придумать?"

Глава 30. Жизнь после смерти

В течение восьми лет, когда Сведенборг был занят "Небесными тайнами", о его личной жизни почти нет известий. Если бы он ушел в тибетский монастырь, он едва ли имел больше уединения, чем в своем пригородном доме. За это время, то есть с 1749 по 1757 года, он написал восемь томов "Небесных тайн" и большое число других сочинений.

Лето 1758 года застает его вновь в Лондоне с рукописями пяти небольших книг, которые он собирался там напечатать. Многое в них основывалось на материалах, уже опубликованных в "Тайнах", но на сей раз переписанных в систематическом виде. Одна из этих книг называлась "О небесах и об аде", и ей суждено было стать самым известным сочинением Сведенборга. Остальными были: "Конь бледный" (толкование видения Иоанна в "Апокалипсисе"), "Страшный Суд", "Миры во вселенной" и, наконец, "Новый Иерусалим и его Небесное учение", где подробно излагается учение о Новой Церкви, учащей, согласно Писанию, тому, как нужно жить, чтобы спастись, а также тому, что никто из тех, кто верует в Бога и живет добропорядочно, не будет проклят, независимо от своей религии.

Кроме этого он начал писать пространный комментарий на "Апокалипсис", в котором получили развитие идеи, изложенные впервые в "Небесных тайнах". Этот труд был закончен, но по каким-то причинам так и не напечатан при жизни Сведенборга. Правда, семь лет спустя Сведенборг опубликовал его резюме в одном томе под заголовком "Апокалипсис раскрытый". Трудно понять, где даже такой усидчивый автор, как Сведенборг, находил время для написания всех этих книг!

Книга "О небесах и об аде" привлекла к себе внимание своей тематикой. Как бы ни было все неопределенно в жизни, одно можно сказать с уверенностью: мы все умрем, и мало кто из людей, в какое-то время своей жизни не задумывался над этим неизбежным исходом.

Официальные христианские церкви XVIII в. сообщали нечто весьма невнятное о загробной жизни. Они, конечно, учили, что человек будет жить после смерти, однако не говорили ничего определенного о том, когда и как он воскреснет и какая жизнь ожидает возродившуюся душу. Напротив, Сведенборг утверждает, что изложенное им является действительными фактами о будущей жизни; что основой для них служит Слово Божие и что доказательством бессмертия служит его собственный опыт!

Насколько же противоположно господствующим взглядам было его учение!

Ангелы, учили прежние Церкви, - это раса небесных существ, существующих от сотворения мира.

Нет, говорил Сведенборг; каждый обитатель небес, а равно и ада, некогда жил на земле.

Человек воскреснет в физическом теле, утверждали церкви.

Физическое тело сгниет в земле и никогда не возродится, говорил Сведенборг. Воскреснет душа, нематериальное тело - сразу после смерти.

Небесное блаженство, ожидающее спасенную душу, это вечное прославление Бога и пение псалмов, утверждали Церкви.

Нет, говорил Сведенборг; там, как и здесь, у каждого есть свое занятие. Формальное поклонение есть только одна из фаз небесной жизни, скорее отдохновение, чем занятие. Ангелы едят и пьют, работают и играют, живут в домах и собираются вместе. Они разделяются на сообщества в соответствии с их занятиями и талантами.

Пропащие души вечно мучаются в огне, гласило общепринятое мнение того времени.

Нет никакого огня кроме наших обжигающих вожделений, говорил наш автор. Бог никого не наказывает. Мучения проклятых заключается единственно в том, что они связаны своей привязанностью к злу. Им, несомненно, не свойственны "угрызения совести", ибо у зла нет совести. Самим себе они кажутся такими же, как прежде, хотя в глазах обитателе неба они выглядят чудовищами.

Миллионы некрещеных младенцев и язычников относятся к пропащим душам, утверждал священники традиционных церквей и торопились окрестить новорожденного в любую погоду, чтобы не оставить Дьяволу легкую добычу особенно если малыши были слабы здоровьем и могли умереть!

Нет, сказал Сведенборг; Язычники чаще бывают даже лучше христиан и, получив правильное наставление, легко попадают на небеса. А что касается младенцев, то они попадают на небо сразу после смерти, и там ангелы их растят и дают им наставления, когда они достигают духовной зрелости.

Небеса и ад находят вокруг нас уже здесь, на земле, и нашими душами мы уже при жизни находимся в духовном мире. Смерть есть просто переход с одного уровня сознания на другой; телесная оболочка сбрасывается, говорит Сведенборг, как изношенная одежда. Его духовный мир - это действительный мир, населенный не привидениями, а мужчинами и женщинами, которые прежде жили на земле. На первых же страницах "О небесах и об аде" он заявляет:

В другом мире духовное притяжение устраивает все в особом порядке. Все, живущие там, сообщаются по внутреннему подобию, а не по общности времени и пространства, как здесь. Те, кто прибывают в самой тесной гармонии с Богом, пребывают в глубочайшем, или небесном небе. Менее совершенные и более отдаленные от Бога пребывают на духовном небе. Те, кто еще менее совершенны, принадлежат природному небу. Таким образом, есть три неба, а против них располагаются три уровня ада. Господь никого не отправляет в ад, а души сами тянутся к тем, с кем они хотят быть.

*

За последние сто лет человечество стало во многом думать иначе, и сегодня немногие просвещенные люди станут защищать старое нелогичное учение о будущей жизни. В Америке эта перемена взглядов была возведена некоторыми к влиянию Сведенборга, который, как они говорят, предложил первое действительное новое за восемнадцать веков понятие бессмертия. Идея загробного существования приобрела здравомысленный и наглядный вид и стала разумной, понятной и естественной, во многом заменив собой традиционное представление о том, что мертвые спят в своих могилах до тех пор, пока трубный глас не воззовет их к воскресению.

Иную реакцию следовало ожидать от современников Сведенборга, да он и не рассчитывал, что его откровения будут сразу же приняты миром. Он писал на начальных страницах "О небесах и об аде":

Известно, что Сведенборг разослал экземпляры всех пяти изданных им книг всем ведущим церковным деятелям Англии и ни от кого не получил ответа. В "Духовном дневнике" он описывает разговор с англиканским епископом, который считался в мире самым ученым. Этот епископ сознался, что он думал о Господе просто как о человеке и считал зло грехом только потому, что творившие его преступали законы. Он рассказал Сведенборгу, как посредством интриг и извращенных толкований он побудил духовных лиц полностью отвергнуть те пять книг, которые были посланы епископам Англиканской церкви и ее представителям в Парламенте. В ответ Сведенборг торжественно заявил, что это было не его творение, но Господа, который желал открыть природу небес и ада и жизни человека после смерти. И еще Сведенборг сказал, что предмет богословия не стоит выше разума.

Глава 31. Удивление в Швеции

В конце июня 1750 года Сведенборг направился из Англии обратно в Швецию, посетив по дороге Голландию. До сих пор ему удавалось сохранить анонимность своих изданий, и очень немногие в этом мире догадывались, что он сознательно вел двойную жизнь, Но пришло время, когда внимание публики поневоле было привлечено к нему вследствие ряда событий, показывавших его необыкновенные психические способности. Первое случилось по его приезде в Гётеборг, расположенном на западном побережье примерно в 300 верстах от Стокгольма.

В четыре часа дня 19 июля, в субботу, Сведенборг присутствовал на званом обеде в доме видного купца Вильяма Кастеля. Около шести часов он ненадолго оставил общество и вернулся обратно бледный и возбужденный. На вопрос о том, что произошло, он ответил, что в южной части Стокгольма начался пожар и что огонь приближается к его дому. В восемь часов, после того как он некоторое время вновь отсутствовал, он воскликнул с облегчением: "Слава Богу! Огонь потушен за три дома от моего! Среди гостей Кастеля были жители Стокгольма, и они были очень встревожены сообщением Сведенборга.

В тот же вечер о том, что случилось в доме Кастеля, было доложено губернатору провинции, и на следующий день Сведенборг был вызван к губернатору и расспрошен вновь о пожаре в Стокгольме. Он дал подробное описание пожара, рассказав, как он начался, сколько времени продолжался т каким образом был потушен.

Вечером в понедельник из Стокгольма прибыл гонец, посланный Ведомством Торговли еще в то время, когда пожар бушевал в полную силу. В привезенных им донесениях ход пожара был описан в точности так, как рассказывал Сведенборг. На следующий день к губернатору явился королевский курьер, который привез официальное сообщение о пожаре и причиненных им убытках. Это сообщение, как и предшествующее, точь-в-точь совпадало с тем, что говорил Сведенборг.

В столице слух о визионерских способностях Сведенборга вызвал огромную волну интереса к нему. Его недавние богословские труды были еще неизвестны в Швеции, так что этот интерес не мог быть связан с его духовным опытом. До сего времени еще никто не обращался к Сведенборгу как к автору "Небесных тайн". По крайней мере, на сей счет не сохранилось никаких документальных известий.

Тем не менее экземпляр книги "О небесах и об аде" каким-то образом вскоре попал в Стокгольм, как подтверждает записка, написанная рукой графа Густафа Бонде 5 января 1759 года. Бонде, кажется, был первым, кто догадался, что автором всех пяти книг , изданных в Лондоне, был Сведенборг.

Сведенборг хорошо знал Бонде. Последний был президентом Горного ведомства, когда Сведенборг посвятил ему первые три части своих "Разных наблюдений". В 1739 году он вышел в отставку, но теперь, спустя двадцать лет, был призван на очередной срок в Сенат и переехал в Стокгольм.

То, что отзыв Бонде об этой книге носит характер "возражений", не кажется удивительным, учитывая новаторский характер высказанных в ней идей. Его покоробило, например, отрицание Сведенборгом спасения чисто по благодати независимо от покаяния. И как мог змей соблазнить Еву в раю, если на земле до людей не было ангелов и чертей? Еще Бонде опасался, что, если можно будет искать "внутренний смысл" Писания вместо того, чтобы твердо держаться его буквы, то каждый сможет изобретать какую угодно религию, придумывая угодный себе смысл.

Несмотря на эти возражения граф Бонде высоко оценил книгу, ибо он написал о ней в Роттердам своему другу барону Гатцелю, и тот сразу же стал горячим почитателем работ Сведенборга, включая "Небесные тайны". В своем письме к Бонде Гатцель просил его передать Сведенборгу, что он с юных лет искал истину, и теперь, познакомившись с необыкновенными прозрениями Сведенборга, он хотел стать его учеником и вслед за ним "испить из того же источника мудрости". В благодарность за эту услугу Гатцель предложил перевести все труды Сведенборга на немецкий и французский языки, чтобы они стали доступны непросвещенным.

Отправляя это письмо Сведенборгу 7 августа 1760 года, граф Бонде упоминает о давних узах дружбы, связывавших его с Гатцелем, и рекомендует ему своего друга, который с весны присылал ему письма с восторженными откликами на его книги. Кроме того, он напоминает Сведенборгу о его обещании нанести ему визит летом и осмотреть его маленький сад.

Ответ Сведенборга на это письмо, датированное четырьмя днями позже и касающееся просьбы Гатцеля, служит прекрасным примером его дружбы и такта. Он вежливо объясняет Бонде, что, поскольку его книги опубликованы анонимно, он не может входить в переписку с кем-либо живущим за границей. Он просит Бонде передать Гатцелю, что ему приятны одобрительные отзывы барона на его труды. Это служит для него знаком того, что он был вдохновлен на них самим небом, ибо предметы, рассмотренные в них, невозможно понять без подобного прозрения.

Никаких известий о дальнейших контактах между Сведенборгом и Гатцелем не сохранилось. В скором времени, однако, весь гор говорил о Сведенборге и его даре ясновидения. Некоторые ученые люди уже могли ознакомиться с его новыми книгами, ибо он стал понемногу раздавать их друзьям, ограничивая свой выбор, как он сам сказал, просвещенными и мудрыми людьми. Среди них был ученый архивист Антон фон Стьорман, которому Сведенборг преподнес некоторые свои научные труды, в том числе свою "Химию" с несколько витиеватой дарственной надписью:

"Эти трактаты, которые суть мои первые плоды, даются в дар благородному мужу, рыцарю, советнику Казначейства, А. Стьорману, их автором Эм. Сведенборгом. Рыцарь в духовном смысле, каковой есть также мистический смысл, означает того, кто знает и просвещен; таков и Стьорман (что по-шведски значит буквально "человек звезд". - прим. перев.), ибо звезды в этом смысле означают познание истины и блага; таким образом, человек звезд есть тот, кто знает и просвещен".

Среди видных людей того времени, чье любопытство было возбуждено вновь открывшимися способностями и идеями Сведенборга, был бывший премьер-министр Карл Густаф Тессин, который оставил после себя пространные дневники, занимающие двадцать девять томов. Эти дневники поныне хранятся в красивом замке Тессина в местечке Океро. За 28 февраля 1760 года мы находим в них такую запись:

"Среди нас советник Сведенборг является живым примером того, как высоко могут подняться в человеческой голове пары воображения. Он живут, мне сказали, в саду-обсерватории, считает себя счастливейшим из смертных, да и является таковым; ибо благодаря непосредственному сношению с будущим миром он верит, что может видеть и говорить со всеми, кто умер, как известными, так и неизвестными ему".

Упомянув далее о том, что Сведенборг общался с духом Польхема на его собственных похоронах, Тессин пишет далее:

"Только из любопытства, желая познакомиться с необычным человеком, я навестил асессора Сведенборга 5 марта 1760 года. Он живет в маленьком чистом домике на большом участке земли с садом, принадлежащим ему. Я встретил старого человека лет семидесяти трех от роду, чрезвычайно похожего на покойного епископа Сведборга, но не такого высокого. У него были словно бы выцветшие глаза, большой рот и бледный цвет лица, но он был весел, радушен и разговорчив. Мне казалось, что он был рад моему визиту, и поскольку я не имел желания тратить много времени на прелюдии, я тут же стал расспрашивать его о книге, которая озаглавлена "О небесах и об аде"...

Казалось, он не был особенно готов к моим возражениям и долго раздумывал прежде чем отвечать. Он сказал, что ему было запрещено повторять то, что ему говорили ангелы и умершие, однако сообщил, что Бог дарует ему эти откровения уже в течение шестнадцати лет, чтобы он мог вывести мир из мрака невежества и заблуждений, которые в последние время усилились настолько, что самое существование Бога уже подвергается сомнению... Всякий раз, когда он один, к нему приходят ангелы и души умерших, но лишь немногие делают это дольше полугода, ибо души забывают свое земное бытие и остаются в своих небесных обителях...

Небеса, говорит он, разделяются на сообщества, а эти сообщества образуются вследствие общности наклонностей людей, так что все их члены пребывают в согласии. Если муж и жена имеют разные наклонности, то они действительно встречаются в загробном мире, но впоследствии каждый из них уходит в свое сообщество, где они обретают нового спутника. Ибо, по его словам, на том свете все устроено так же, как в этой жизни, только в другой степени. А кроме того, говорит он, имеются многие тысячи адских миров, которые тоже разделены на сообщества и управляются Богом и годе все наказания определяются соответственно Его всемудрой мере".

В другой раз Тессин записал в своем дневнике, чтобы "узнать как можно больше об образе жизни асессора Сведенборга, чтобы наши записи сохранили все относящееся к этому человеку, которому суждено занять виднейшее место среди ясновидцев..."

Выполняя свое намерение, Тессин еще раз посетил Сведенборга 30 июня того же года, взяв с собой жену, некоторых родственников и графиню Ферсен. Описывая свой визит в "аккуратный сад и философски устроенный дом" Сведенборга, Тессин говорит:

"Он сказал мне, что графиня Недвиг Сак (свояченица Ферсен) часто приходила к нему. В настоящее время - таковы были его слова - она живет благополучно и подтвердила, что все сказанное им о будущей жизни соответствует истине. Я не знаю, назвать ли счастливым или несчастным слабоумного человека, который находит удовольствие в своем воображении. Он подарил мне свою книгу о мозге, опубликованную в Амстердаме. Кому-нибудь следовало бы написать "О лечении мозга", в чем этот добродушный во всех других отношениях господин нуждается...

Впрочем, вера - самая святая вещь, и здесь разум не имеет права вмешиваться..."

Все же Тессин явно не был сам удовлетворен этим заключением, ибо он продолжал читать и перечитывать книги Сведенборга и позднее написал:

"Среди всех ясновидцев господин Сведенборг пишет, наверное, наиболее ясно. Он рассуждает, цитирует источники, выводит заключения и т.д. Все здание его мысли выглядит вполне целостным и при всех его частность выстроено искушенной мыслью. Сама же книга имеет так много новых и неожиданных поворотов, что ее можно читать без скуки. То, что говорит в параграфе 191 о пространстве в небесах , читается как хорошо обоснованный сон... Все это можно читать с тем же доверием, с каким читают Коран Магомета".

О том, что слухи об общении Сведенборга с духами вызвали немало пересудов в столице, свидетельствует минералог Даниэль Тилас, который в письме к своему молодому коллеге, Советнику по рудникам Акселю Кронстедту, писал: "весь город взбудоражен известием о том, что Сведенборг общается с умершими, когда того захочет и расспрашивает их о разных вещах - находятся ли они на небесах или в аду или же витают в каком-то третьем мире. Он призвал барон Горлемана (архитектора королевского дворца), чтобы получить от него план какого-то здания, и застал его гуляющим в своем саду... У королевы Ульрики Элеаноры все в порядке. Она теперь замужем за другим благородным господином и пребывает в блаженстве. Я весь дрожу в предверии разговора с ним, ведь он может и мне открыть, за кого вышла замуж моя покойна (жена) Недвига Рейтерхольм. Мне бы не хотелось, признаюсь, чтобы она стала султаншей".

Я бы не придал всему этому ни малейшего значения, если бы не услышал это вчера из собственных уст графа Тессина. Жаль, что тебя нет здесь, а то мы отправились бы к нему вместе. Но прежде мне следовало бы тебя предостеречь, risum teneatis, amici" (письмо от 16 марта 1760 года).

Неделю спустя Тилас продолжил разговор на эту тему:

"... Со времени написания последнего письма я успел побывать в обществе этого удивительного человека. Многие считают его сумасшедшим, но я должен досконально вникнуть в это дело, прежде чем вынести окончательное суждение... Ты только послушай эту ошеломляющую новость: Страшный Суд уже свершился в 1757 году, и он говорит об этом с таким знанием дела, будто он присутствовал там в качестве секретаря и записал все подробности. С тех пор суд продолжается, и всех судят как только они прибывают в тот мир. Сему известию не следует давать огласку, ибо я не хочу нести за него ответственность..." (письмо от 24 марта 1760 г.)

Тилас был одним из близких друзей Тессина. Четыре года минуло с тех пор, как Тессин оставил пост премьер-министра, но он все еще был членом исполнительного совета. Глубоко укорененная в нем любовь к культуре и красоте выразилась в его изысканной художественной коллекции, его библиотеке и его уникальном минералогическом кабинете. Зимой Тессины жили в большом доме прямо напротив Дворянского собрания, а лето 1760 года они провели в небольшом загородном поместье, принадлежавшем их богатому другу Клаесу Гриллю. Усадьба находилась совсем недалеко от замка Дроттнингхольм, куда часто наведывалась королевская чета.

Здесь Тессин, завел обычай, как в собственном доме, собирать у себя любителей искусств и наук. На обедах у Тессинов постоянно бывали многие известнейшие люди. На одном из таких вечеров в сентябре 1760 года присутствовал и Сведенборг. Он был одет, как Тессин описал его "в вельветовый камзол цвета лаванды и черный шелковый жилет"; на голове у него, по обычаю того времени, был пышный парик, на ногах - ботинки с большими золотыми застежками. В тот день после обеда вместо обычной игры в бильярд все остались в гостиной слушать Сведенборга, который рассказал слушателям о своих идеях.

Интерес Тессина к Сведенборгу сохранился и в дальнейшем, ибо Сведенборг получал от них приглашения на званые обеды в течение всей зимы. Это был, однако, большей частью личный интерес, проистекавший не столько из увлечения идеями Сведенборга, сколько из простого любопытства.

Весной случилось еще одно событие, которые вызвало сенсацию в столице. Господин де Мартевилль, голландский посол в Стокгольме, умер в апреле предыдущего года. Спустя несколько месяцев некий ювелир представил его вдове счет на оплату некоторых серебряных вещиц, которые он сделал по заказу покойного посла. Вдова очень удивилась этому требованию, ибо она знала, что ее покойный муж всегда аккуратно расплачивался по счетам. Она была уверена, что этот счет на сумму в 25 тысяч голландских гульденов был оплачен ее мужем, но никак не могла найти расписку ювелира об оплате счете.

Есть основания полагать, что русский посол, граф Остерманн, друг покойного де Мартевилля, посоветовал вдове последнего обратиться за помощью к Сведенборгу. Через некоторое время вдова нанесла визит Сведенборгу в сопровождении нескольких дам. Ассессор принял их в красивой комнате с высокими потолками и окном в потолке, которое выходило на обсерваторию, находившуюся на втором этаже.Потом он пригласил дам на прогулку в сад.Когда госпож де Мартевилль спросила его, был ли он знаком с ее покойным мужем, Сведенборг ответил отрицательно. Извинившись за беспокойство, которое она доставляет хозяину, вдова обратилась к Сведенборгу со своей просьбой. Если, как говорят, Сведенборг обладал необыкновенным даром общения с душами умерших, не будет ли он так любезен, чтобы спросить ее покойного мужа о счете, предъявленном ювелиром?

Сведенборг, по его собственным словам, обещал несчастной вдове, что, если он встретит душу господина де Мартевилля, он расспросит его об этом деле. Так он и сделал, когда спустя некоторое время действительно повстречал покойного посла в мире духов. Де Мартевилль ответил тогда, что он сам "в тот же вечер пойдет домой и посмотрит", но ничего не попросил передать его вдове.

По словам госпожи де Мартевилль, спустя восемь дней после посещения ею Сведенборга ее муж явился ей во сне и указал место в английском бюро, где лежала расписка, сказав:

"Дитя мое, ты волнуешься из-за расписки. Вытащи весь ящик наружу из моего бюро. Вероятно, расписка оказался прижатой ящиком к задней стенке".

Это случилось около двух часов утра. Вдова радостная встала с постели и нашла в указанном месте не только расписку, но и украшенную драгоценными камнями булавку, которая считалась потерянной. Потом она легла вновь и спала до девяти часов утра.

Около одиннадцати часов пришел Сведенборг и попросил доложить о своем визите. Еще не услышав от вдовы ни слова, он сказал ей, что этой ночью он видел много разных духов, среди них господина де Мартевилля. Сведенборг хотел поговорить с ним, но де Мартевилль отказался от беседы, поскольку, по его словам, он должен был придти к своей жене и сказать ей что-то важное. После этого он оставит сообщество, в котором пробыл год, и перейдет в сообщество более счастливых.

Более драматическая версия этой истории была рассказана четыре года спустя Иммануилу Канту. Согласно этой версии, Сведенборг в присутствии своих гостей рассказал вдове про секретный ящичек, в котором лежала расписка, и вся компания тотчас направилась в дом покойного посла, где расписка и была обнаружена в месте, указанном Сведенборгом. Версия, изложенная выше, основывается на том, что Сведенборг сам рассказал своему другу Робзаму, который заверяет, что "ничего не добавил от себя к этому рассказу".

*

Более важной и удивительной представляется история о секрете королевы, которая случилась осенью того же года. Она тоже рассказывается разными лицами по-разному, но мы выберем, как наиболее достоверную, версию, которая изложена Тессином в своем дневнике спустя всего лишь три дня после этого происшествия. Мы приводим ее здесь вместе с отрывком из рассказа некоего датского чиновника, который лично расспрашивал Сведенборга об этом случае.

Сведенборг рассказывал, что в один из последних дней октября 1761 года ему нанес визит граф Ульрик Шефер. Граф попросил Сведенборга явиться с ним завтра ко двору короля. Оказалось, что за несколько дней до того королева получила от своей сестры, герцогини Брунсвикской, письмо, в котором герцогиня спрашивала ее о некоем человеке в Стокгольме, умеющим, по сообщениям газет, разговаривать с духами. Герцогиня недоумевала, почему ее сестра до сих пор ничего не сообщила ей об этом человеке. Королева спросила присутствующих, действительно ли есть такой человек в Стокгольме и не сумасшедший ли он? На это граф Шефер ответил, что этот человек не только не сумасшедший, но принадлежит к числу самых ученых людей Швеции, и тогда Лоиза Ульрика выразила желание увидеться с ним. Граф Шефер сказал, что близко его знает и выразил готовность придти вместе с ним.

Выслушав этот рассказ, Сведенборг немедленно согласился явиться на аудиенцию к королевской чете.

На следующий день, когда граф Шефер представил Сведенборга королеве, та спросила его, правда ли, что он может разговаривать с умершими?

Сведенборг сказал: "Да".

-- Является ли это наукой, которую можно передать другим? - спросила королева.

Нет, - ответил Сведенборг.

Что же это в таком случае?

Дар Божий.

-- Можете ли вы говорить с любым покойным или только с некоторыми?

Я не могу разговаривать со всеми, но только с теми, кого знал при жизни, - ответил Сведенборг, - А также со всеми королевскими особами, знаменитыми героями и великими учеными, которых я знал лично или о которых узнал из их сочинений; следовательно, со всеми, о которых я имею представление. Ибо можно предположить, что я не могу и даже не могу иметь желания говорить с теми, о которых не имею никакого представления.

Тогда королева спросила, не может ли он передать некое сообщение ее покойному брату? (Речь идет о прусском короле Августе Вильгельме, который умер 12 июня 1758 года).

--С большой охотой, - ответил Сведенборг.

"Засим Сведенборг вместе с королем и графом Шефером прошел за королевой к окну, где она сообщила ему свое поручение, и он обещал доставить ей ответ.

После этого королевская чета пригласила Сведенборга отобедать вместе с нею, и за обедом король и королева задали ему тысячу вопросов, на которые он должным образом ответил. Воспользовавшись случаем, Сведенборг попросил у королевы разрешения преподнести ей свои опубликованные труды".

Три неделя спустя, говорит Тессин, до него дошли известия столь удивительные, что он решил сам посетить ассессора и узнать все из его собственных уст. Запись в дневнике Тессина от 18 ноября гласит далее:

"Через три дня Сведенборг опять явился к королеве вместе со своими книгами и попросил личной аудиенции у Ее Величества. Королева сама утверждала позднее, что она играла в карты, когда вошел Сведенборг и попросил ее о приватной беседе. Она ответила, что в этом обществе он может говорить все, что он может сказать другому, но Сведенборг заверил Ее Величество, что он не мог раскрыть то, что он должен был сказать, при свидетелях.

Королева, слегка взволнованная, передала свои карты другой даме и попросила сенатора фон Шверина сопроводить ее в другую комнату. Она поставила фон Шверина у двери, а сама прошла в другой конец комнаты со Сведенборгом. Тогда Сведенборг сказал ей нечто, что должен был держать в тайне. Королева же, услышав сие, побледнела, отступила назад, словно она вот-вот лишится чувств, и воскликнула в большом возбуждении: "Этого никто не мог сказать, кроме моего брата!"

Заметив испуг королевы, Сведенборг выразил сожаление о том, что зашел так далеко.

Выходя из покоев королевы, он встретил советника фон Далина и попросил его передать Ее Величеству, что он займется этим делом дальше, чтобы она могла чувствовать себя покойней. "Но я не осмелюсь сделать это, - добавил он мне - раньше чем через десять или двенадцать дней; ибо если я сделаю это раньше, это вновь будет потрясением и, возможно, еще большим для Ее Величества".

Что же касается Королевы, продолжает Тессин, то она заявила, что все еще пребывает в нерешительности относительно того, чему верить, и попросила асессора представить ей новые доказательства. Если ему это удастся, она убедиться в том, что он знает больше других. Возможно, это он и имел в виду, когда говорил о каком-то новом известии, которое должен получить через десять или двенадцать дней.

Остается несомненным, заключает Тессин, что состояние ума Сведенборга являет собой поразительное смешение проникновения, даже, поистине, ясновидения и необузданного воображения. Он один из тех необычных характеров, которые всегда будут загадкой для исследователей, не обязательно пребывая при этом за пределами возможного и доступного пониманию".

Этот дипломатичный и, в сущности, бессмысленный вывод давал Тессину возможность как-то закрыть для себя "тему Сведенборга".

Какой секрет передал Сведенборг королеве Швеции? Это все хотели знать. На протяжении нескольких дней после этого события к дому асессора одна за другой подъезжали кареты, из которых выходили первые люди государства, желавший узнать секрет, так напугавший королеву. Но Сведенборг решительно отказывался разглашать его. Согласно одной из версий разговора Сведенборга с королевой, Сведенборг передал ей содержание ее беседы с покойным братом, когда она расставалась с ним в замке Шарлоттенбург.

Если бы Сведенборг разгласил секрет королевы, это могло бы дать основания для новых обвинений королевы Швеции в измене и сговоре с врагом, поскольку Швеция была тогда в состоянии войны с Пруссией. За несколько лет до того Лоиза Ульрика едва избежала обвинений в подготовке государственного переворота, когда она попыталась расширить прерогативы королевской власти. Впрочем, чтобы понять всю подоплеку этой истории, нужно принять во внимание политическую обстановку того времени и характер самой королеву. Это мы отложим до следующей главы.

Все эти и другие подробности личной жизни Сведенборга мы узнаем от его новой экономки Марии Берг, поскольку прежние слуги Сведенборга покинули его дом в конце 1757 года. Муж Марии, Карл Вессель, был профессиональный садовник. Эта состоятельная чета не имела собственных детей, но воспитывала приемную дочь девяти лет. С ними же жила сестра Марии и служанка.

Сведенборг редко ходил в церковь. Он не находил ничего поучительного для себя в проповедях, которые противоречили его представлениям об истине. Причащался он тоже нечасто. По этому поводу он получил "дружеский упрек" от одного из епископов, своего близкого родственника. Сведенборг ответил, что его поступки нельзя мерить обычною мерой, поскольку Господь наделил его особой миссией и он всегда находится в обществе ангелов. Однако, когда епископ заметил, что Сведенборг покажет добрый пример, исправно выполняя заповедь Христа, Сведенборг решил принять причастие в церкви, которую временно посещала община его служанки Марии. За несколько дней до службы он спросил своих слуг, к кому из священников ему лучше пойти. Они назвали старшего капеллана.

"Нет - сейчас же ответил Сведенборг - он страстный человек и неистовый священник. Мне было неприятно слышать давече, как он гремел с кафедры".

Когда же слуги назвали помощника капеллана, который был не так популярен среди прихожан, Сведенборг сказал: "Вот кого бы я хотел, ибо я слышал, что он говорит то, что думает, а потому и не пользуется популярностью, как всегда бывает в мире".

Видения Сведенборга представляли мучительную проблему для ученых мужей его времени, которые не могли сопровождать ясновидца в его странствии к высотам науки и не могли видеть его постепенного восхождения к тайнам души.

Граф Клас Экеблад отмечает в своем дневнике типичный для того времени случай: 16 июня 1762 года он пошел на прогулку в Королевский сад:

"В саду было огромное стечение публики, и королевская чета остановилась специально для того, чтобы дать возможность своим верным подданным хорошенько разглядеть ее. Там был и асессор Сведенборг, который говорил о свадьбе в раю русской императрицы с моим дедушкой, о чем я и сообщаю за то, что купил".

Речь идет о дедушке графа Экеблада по материнской линии, Магнусе де ля Гарди, который умер еще молодым, и императрице Елизавете, дочери Петра Великого, которая умерла в январе предыдущего года в возрасте пятидесяти трех лет. В потустороннем мире де ля Гарди расстался со своей женой из-за несходства их наклонностей. Императрица встретила в загробном мире разных мужчин, которые ухаживали за ней при жизни, но сочла их всех неподходящими для себя. Когда же она встретилась с де ля Гарди, оба тотчас поняли, что созданы друг для друга. По словам Сведенборга, Елизавета была правительницей над лучшим сообществом русских, а де ля Гарди тоже управлял большим небесным сообществом. Когда они решили пожениться, ангел в красивом белом одеянии спустился к ним для совершения свадебной церемонии. Он просто спросил у жениха и невесты об их согласии на брак и дал им Божье благословение. Это случилось, говорит Сведенборг, 5 марта 1762 года, за три месяца до того, как Сведенборг и внук Магнуса де ля Гардии встретились в парке.

Хронисты приписывают императрице Елизавете острый ум , дипломатический такт и большой талант в управлении государством, который она унаследовала от своего отца. "То, что с виду многим казалось в ней нерешительностью и медлительностью, чаще всего было мудрым откладыванием суждения". Это замечание Сведенборга представляет большой интерес в \связи с двумя эпизодами его жизни.

Первый из них записал его друг Карл Робзам, который однажды пригласил Сведенборга отобедать в обществе русского монаха по имени Ороносков, священника русского посольства в Стокгольме. Это благочестивый и набожный человек получил от Робзама некоторые сочинения Сведенборга, которые он читал с большим удовольствием.

За обедом русский священник спросил Сведенборга, видел ли он императрицу Елизавету.

"Я видел ее часто, и она находится в блаженном состоянии" - ответил Сведенборг, и кто-то из присутствующих перевел его слова на французский язык.

Услышав ответ Сведенборга, священник прослезился. и сказал, что императрица была всегда добра и справедлива.

"Да, - сказал Сведенборг, - его добрые чувства к людям проявились после ее смерти, ибо в другой жизни выяснилось, что она никогда не уходила на государственные совещания, не помолившись Богу и не попросив Его совета и помощи ей в управлении государством".

В другой раз Сведенборг высказался о духовном состоянии императрицы Елизаветы несколько лет спустя, когда он гостил у шведского посланника в Дании. Когда его спросили, приходилось ли ему видеть покойного короля Дании Фредерика V, Сведенборг ответил:

"Да, я видел его и знаю, что он очень счастлив, как и все короли Ольденбургского дома, которые все находятся вместе. Это, увы, нельзя сказать о наших, шведских, королях, некоторым из которых приходится очень плохо".

Потом он добавил:

"В мире духов я не видел никого счастливее русской императрицы Елизаветы... При всех ее ошибках у нее было доброе сердце... Она намеренно откладывала подписание указов и бумаг, которые ей вручали, так что в конце концов их скапливалось у нее столько, что она уже не имела времени изучать их, и ей приходилось верить на слово министрам и подписывать сразу целые кипы документов. А потом она уединялась в своих покоях, падала на колени и просила у Бога прощения, если она нечаянно подписала какое-нибудь несправедливое распоряжение".

Еще один эпизод касается судьбы несчастного Петра III. О нем известно со слов некоего "господина Г.", характеризуемого как "человека богобоязненного и правдолюбивого":

"В 1762 году в тот самый день, когда умер император России Петр , Сведенборг был вместо со мной в некоем собрании... Посередине разговора он вдруг переменился в лице, и было видно, что чувства покинули его и с ним что-то происходит. Когда он пришел в себя, его спросили, что с ним случилось. Сначала он отказывался говорить, но потом, уступив настойчивым просьбам, сказал:

"В это самое время император Петр умер в тюрьме". Он объяснил причину его смерти и добавил:

"Господа, отметьте, пожалуйста, какой нынче день, чтобы вы могли потом сравнить мое сообщение с известием о его смерти, которое появится в газетах".

Вскоре в газетах появилось сообщение о смерти императора, случившейся в тот самый час, который был указан Сведенборгом. Петр был назначен императором его теткой Елизаветой и вступил на престол 5 января 1762 года. Очень скоро жена Петра, бывшая немецкая принцесса Екатерина, организовала мятеж против него и провозгласила себя правительницей России. 17 июля Петр был задушен в тюрьме одним из заговорщиков, и эту трагедию Сведенборг, судя по сообщению его друга, и видел своим внутренним зрением!

Вообще в те годы в Стокгольме было много разговоров о природе видений Сведенборга. Говорили разное. Одни верили в его сверхъественное зрение, другие считали его необъяснимым, третьи верить отказывались, считая все это чистым домыслом. Но решительно все относились к Сведенборгу с почтением по причине его безупречного поведения. Появилось множество анекдотов о жизни необыкновенного асессора, и далеко не все из них заслуживают доверия. В числе наименее правдободобных можно назвать рассказ профессора фон Шерера, атташе французского посольства, который был лично знаком со Сведенборгом, но находил невозможным верить в его рассказы о беседах с духами.

По словам Шерера, однажды, после того как Сведенборг в кругу знакомых сообщил нечто из жизни в мире духов, его стали просить, желая проверить, насколько достоверны его сообщения, сказать, кто из присутствующих умрет первым. Сначала Сведенборг отказывался, но после настойчивых уговоров он погрузился на некоторое время в глубокое созерцание и, наконец, изрек:

"Олоф Олофсон умрет завтра утром в четыре часа".

Это неожиданное предсказание повергло всех присутствующих в шок. Один из тех, кто находился тогда рядом со Сведенборгом, был близким другом упомянутого Олафсона и решил на следующее утро проведать его. На звонок вышел слуга Олафсона и сказал ему, что его хозяин только что скончался от апоплексического удара. Часы в доме покойного, по словам слуги, сами остановились в момент его смерти, и они показывали ровно четыре часа!

Этот рассказ кажется нам крайне сомнительным. Сведенборг в самом деле иногда предсказывал будущие события. Но чудесная остановка часов уж слишком отдает фантазией рассказчика, и анекдот Шефере интересен лишь пример ходячих толков о Сведенборге.

Другой анекдот, рассказанный неким "заслуживающим доверия господином", если он достоверен, делает честь остроумию Сведенборга. Рассказывают, что архиепископ Самуэль Тройлиус, больше всего на свете любивший тресет карточную игру для трех игроков - потерял своего старого партнера Эрланда Бромана, президента Ведомства торговли. Встретив однажды Сведенборга в каком-то многолюдном собрании и желая посмеяться над ним на публике, он спросил его:

"Между прочим, асессор, расскажите нам что-нибудь о мире духов. К примеру, как там поживает мой друг Броман?"

Сведенборг, не задумываясь, ответил: "Я видел его несколько часов тому назад. Он тасовал карточную колоду в обществе Лукавого и ждал только вашего святейшества, чтобы начать игру в тресет!"

Пришлось архиепископу прикусить язык.

А в дневниках Сведенборга мы встречаем такое описание духовного состояния Бромана:

"Был некто известный мне, кто жил в этом мире только плотскими радостями. Перед смертью он позаботился о том, чтобы со всем благочестием совершить все необходимые обряды, так что священник и все остальные были уверены, что он попадет на небеса. Я говорил с ним спустя три дня после его смерти, и оказалось, что на том свете он стал делать то же самое, что и при жизни, так что его предсмертное раскаяние не имело для его судьбы никакого значения".

Глава 32. Помощь правительству

Приступив к осуществлению своего духовного призвания, Сведенборг не предал забвению свой общественный долг. Нет никаких свидетельств о том, что он когда-либо пропустил заседание Парламента. Если он оказывался за границей к началу сессии Парламента, старался вернуться вовремя домой. Но затруднения в речи не позволили ему выступать публично. По этой причине его предложения об управлении государством подавались им в виде докладов, дошедшие до нас в рукописном виде среди других его сочинений. Они переплетены в толстый том, носящий название "Парламентские бумаги".

Оценивая эти бумаги, мы не хотим преувеличивать значения Сведенборга как политика. Они служат для нас лишь примерами его суждений и душевного равновесия. И ценны они для нас прежде всего тем, что показывают со всей ясностью, как непохож он был на мечтательного созерцателя, каким его часто изображает. Нет, это был до мозга костей практичный человек. Конечно, в политических спорах того времени так или иначе задевались его личные интересы, но есть предостаточно доказательств того, что Сведенборг твердо верил в демократию и неизменно вставал на ее защиту и что его сердцу -благодаря предоставляемой ею свободе - была дорога либеральная форма правления.

Теперь посмотрим на обстановку в Швеции в те годы. К 1751 году, когда умер король Фредерик, страна уже тридцать лет жила без войн за исключением сравнительно мелкой и вялой войны в Финляндии в 1741-1743 годах. Рожденный в Германии супруг королевы Ульрики Элеаноры был благодушный и мягкий монарх, проводивший время в развлечениях. Под конец жизни он уже почти не мог подписываться своей дрожащей рукой, и для него была специально печать, избавившая его от необходимости водить пером по бумаге. К тому же до самой смерти он даже не знал шведского языка.

Однако царствование преемника Фредерика, короля Адольфа Фредерика, было совсем другим. Король был умный, деликатный человек, который, возможно, легко подчинился бы ограничениям, наложенным на королевскую власть Парламентом, если бы не его надменная и предприимчивая немецкая жена - Лоиза Ульрика. Она не могла забыть, что была сестрой прусского короля Фридриха Великого и никак не могла смириться с ущемлением своих августейших полномочий. Она мечтала превратить свой двор в центр искусств и наук и не желала даже слышать о шведских демократических традициях. Рассказывают, что, когда она проезжала в своей карете по улицам столицы, люди читали в ее глазах страстное желание: "Ах, если бы только вы были моими холопами!"

Лоизе Ульрике удалось собрать вокруг себя несколько знатнейших людей Швеции, выразивших готовность поднять войска и сместить существующее правительство ради восстановления монархии в ее прежнем виде. Этот заговор был раскрыт, а десять его виднейших участников в июле 1756 года сложили головы на эшафоте. Между тем к тому времени Швеция оказалась в тяжелейшем финансовом положении: государственная казна была обременена большими иностранными займами, и у правительства не хватало денег для оплаты непрерывно возраставшего импорта товаров. Пытаясь поправить положение, Парламент запретил ввоз в страну многих предметов роскоши и наложил ограничения на производство спиртного в целях сохранения запасов зерна.

Правительственные нововведения имели немало противников среди знатных людей, которые с давних времен держали кабаки и извлекали из них немалые доходы. Критики правительства в особенности упирали на то, что крепкие напитки служат единственной отрадой простым людям, и лишать их возможности выпить было бы слишком жестоко. Такой запрет того и гляди вызовет бунт в народе! Однако разразившийся в 1756 году голод помог правительству настоять на своем: отныне все имеющееся в государство зерно надлежало использовать для выпечки хлеба, а нарушителей этого распоряжения ожидало суровое наказание. Но полный запрет на алкоголь дал результаты противоположные ожидаемым. Простые шведы всюду стали гнать самогон, и уважение к закону оказалось подорванным. А запрещенные к ввозу товары - кофе, чай, вино, табак - исчезнув из таможенных складов, тем не менее имелись чуть ли не в каждой лавке.

Вскоре Швеция вступила в войну с Пруссией, примкнув к России и Франции. Увы, и на этот раз военные действия не принесли лавров шведской армии, явно уступавшей хорошо обученным войскам Фридриха Великого. А по мере того, как падали шансы шведов на победу, неуклонно поднималось настроение королевы Ульрики, и это дало Государственному совету Швеции основание подозревать, что королева выдает военные планы правительства своему брату. Теперь понятно, почему так много государственных мужей старались во что бы то ни стало узнать секрет Лоизы Ульрики, о котором так нежданно проведал Сведенборг.

Война с Пруссией бесславно закончилась в 1762 году. Она стоила Швеции шестьдесят два миллиона талеров серебром и несколько тысяч солдатских жизней. Впрочем, она дала-таки Швеции и кое-что полезное. Многие шведские воины, вернувшись домой из Померании, принесли в своих солдатских мешках невиданные доселе jordparon - "земляные груши", как прозвали шведы картофель. Новые плоды заменили на столах простых шведов хлеб и мясо и помогли за один год побороть голод.

*

Между тем в Швеции по-прежнему бушевал финансовый кризис. Реальная стоимость талера упала намного ниже его номинала. В ноябре 1760 года Сведенборг подал в Парламенте доклад о финансовых проблемах, в котором утверждал, что политика парламентского финансового комитета, возглавляемого бароном Андерсом Норденкранцем, губительна для страны. Попытка удержать номинальный курс талера выше реального, говорилось в этом докладе, не может дать результатов, ибо купцы предпочтут менять свою валюту за границей. Именно по этой причине серебряные деньги утекают за рубеж, а остаются в ней бумажные ассигнации, не имеющие реальной ценности. В результате, заявлял Сведенборг, растут цены на товары, а в органах государственной власти процветает взяточничество. Если так пойдет дальше, государство окончательно разорится.

Причиной нынешнего кризиса, писал далее Сведенборг, является выпуск банками векселей под залог недвижимости, которые не обеспечены действительным богатством. Сведенборг предлагал запретить выпуск таких векселей и постепенно ликвидировать те, что уже выпущены в обращение. Кроме того, он советовал установить государственную монополию на производство спиртных напитков.

Когда доклад Сведенборга стал известен Парламенту, ему предложили занять место в Комитете по финансам. Но Сведенборг отказался, считая, что сам Комитет незаконен, ибо все его члены были назначены бароном Норденкранцем и давали клятву действовать в секрете.

Норденкранц подал Парламенту семисотстраничный с анализом причин финансового кризиса в стране. "Полон яда и так скучен, что начинаешь зевать на третьей странице и засыпаешь на десятой",- писал об этом докладе граф Тессин. Автор обвинял правительственных служащих в некомпетентности и предлагал каждые два-три года полностью обновлять штаты правительственных учреждений.

Сведенборг счел эти предложения крайне опасными и в очередном докладе Парламенту взял правительство под защиту:

"Ошибки случаются в каждом государстве и с каждым человеком. Но если судить о правительстве только по его ошибкам, это будет все равно, что судить о человеке только по его неудачам и недостаткам... Если бы я стал перечислять все известные мне ошибки правительств Англии или Голландии, я бы, полагаю, смог бы написать целый том; однако же эти правительства, вместе с правительством Швеции, принадлежат к числу лучших постольку, поскольку каждый житель нашей страны находится в безопасности в собственном доме, и никто из них не является рабом, но обладает полной свободой..."

Далее Сведенборг опровергал пункт за пунктом утверждения Норденкрантца и в особенности его предложение обновлять каждые два-три года весь государственный аппарат. Норденкрантц также выступал против борьбы фракций в правительстве. Сведенборг указывал, что покончить с борьбой партий в правительстве можно лишь ценой возрождения опасности деспотизма. "Коррупция в свободных правительствах, - писал он, - все равно что мелкая рябь на воде, тогда как в абсолютных монархиях она подобна гигантским волнам; в абсолютных монархиях фавориты и фавориты фаворитов и, воистину, сам монарх склоняются к злоупотреблениям людьми, которые разжигают их страсти, и в подтверждение этого можно привести множество ужасных примеров". Далее Сведенборг недвусмысленно давал понять, что и сам Норденкранц, самолично назначая членов своего Комитета и налагая на них клятву хранить молчание о своей деятельности в Комитете, поощряет борьбу фракций в правительстве. В конце своей записки Сведенборг советует опубликовать доклад Норденкранца и публично обсудить его.

Норденкранц был человек волевой и решительный, самостоятельно проложивший себе дорогу в жизни. Для своего времени он пытался проводить, можно сказать, прогрессивную политику и при всех своих недостатках противостоял партии войны, которая находилась на грани вполне заслуженного ею краха. Многие в рядах противников Норденкранца понимали необходимость либерализации государственной жизни. Но Сведенборг был против резких перемен в политике, которые могли бы погубить шаткое равновесие политических сил, существовавшее в то время в Швеции. Нет сомнения, что сам он склонялся, скорее, к классическим, испытанным временем, нежели либеральным формам политического устройства. Но он никогда не был человеком партии, и судил о каждом предмете сообразно его достоинствам.

Сведенборг отослал Норденкранцу экземпляр своих "Замечаний по поводу книги Норденкранца", присовокупив к нему письмо, в котором выражал надежду, что Норденкранц не станет обижаться на него. Он просил извинить его по той причине, что "наш способ управления и наша свобода дороги мне. Мы не найдет повода для резких возражений, ибо я последовал мягкой, а не жесткой манере и не употребил резких слов, предавая суду то, что вы написали в укор правительству с целью пошатнуть то, что является его главной опорой..."

В ответном письме Норденкранц отмел все возражения Сведенборга и в особенности предположение его критика о том, что он покушается на конституционные устои государства. Он требовал опубликовать "Замечания" Сведенборга, чтобы сделать возможным гласное обсуждение их полемики.

"Замечания" Сведенборга были зачитаны в Парламенте 12 января 1762 года, а ответ Норденкранца - неделей позже. Позднее Сведенборг гласно в Парламенте и в личном письме Норденкранцу выразил недоумение тем, что Норденкранц воспринял критику докладу как выпад против него лично и приглашал барона посетить весной его сад. В ответ Норденкранц вновь обвинял Сведенборга в клевете, затрагивающей его честь, и угрожал подать на своего критика в суд, если "Замечания" Сведенборга получат хождение в столичном обществе.

Сведенборг, по-видимому, был очень расстроен раздраженным ответом барона и составил несколько черновиков своего третьего письма к нему. Дело, кажется, было улажено, когда на одном из заседаний Дворянского Собрания Сведенборг снял все свои возражения против Норденкранца. "Упаси меня и его Бог от этого! -- воскликнул он тогда. - Я лишь выбрал из книги то, что касается нашего правительства и написал к этому свой комментарий. Большего я делать не намерен; ибо в противном случае я буду спорить о то, что и так ясно, не имея противника в споре".

*

Острейший финансовый кризис и обесценение наводнивших страну бумажных денег вынудили главу правительства графа фон Гопкена и его ближайших сподвижников уйти в отставку как главных виновников неудачной войны с Пруссией. Это случилось 28 февраля 1762 года. Сведенборг счел отставку фон Гопкена столь несправедливой, что подал Парламенту доклад в его защиту. В докладе он напоминал, что фон Гопкен предлагал послать в Померанию шесть тысяч солдат и что именно Государственный Совет настоял на посылке туда двадцатитысячного войска, заботиться о котором впоследствии пришлось, естественно, главе правительства. Если бы было принято предложение фон Гопкена, Швеция была бы избавлена от непомерных расходов на содержание армии. В любом случае фон Гопкен честно служил своей стране и впредь по-прежнему должен пользоваться доверием Парламента.

В другом докладе Сведенборг указывал на катастрофические последствия возможного восстановления в Швеции абсолютной монархии. Монарх, как и любой другой человек, может от рождения иметь порочные наклонности. Никто не должен отрекаться от права на жизнь и имущество ради безграничного власти одного лица, ибо один Бог - Господин в этом мире, и все должны служить только Ему. "Я вздрагиваю при мысли о том, что может случиться, если чьи-то частные интересы возобладают здесь, - писал Сведенборг. - Кроме того, я не вижу разницы между королем Швеции, обладающим абсолютной властью, и идолом, ибо и тот, и другой притязают на сердца и души всех людей".

По мнению Сведенборга, союз с Францией был бы лучшей защитой для Швеции в случае возникновения опасности войны с кем-либо из ее соседей. Франция находится далеко от Швеции, так что между двумя государствами вряд ли возможно соперничество из-за территориальных споров или выгод торговли.

Партия фон Гопкена, ратовавшая за продолжение войны, еще некоторое время оставалась у власти, но ее дни уже были сочтены. 17 мая 1762 года при посредничестве Англии Швеция и Пруссия заключили мир.

Сведенборг ненавидел войну и никогда не поддерживал любителей повоевать в своей стране. В 1740 году он выступил против войны с Россией, и на сей раз он тоже призывал к скорейшему прекращению войны с Пруссией. "Мир на земле да придет он!" - записал он в своем дневнике.

Фон Гопкен оценил вклад Сведенборга в политику своего времени в следующих словах: "Он высказывал убедительные суждения по всем вопросам; он видел все ясно и оценивал здраво любой предмет. Лучшие докладные записки в Парламенте в 1761 году по финансовым вопросам принадлежали его перу".

Желание Сведенборга помириться с Норденкранцем осуществилось год спустя, на Новый год, когда друг асессора, Николас фон Ольрих написал ему:

"Советник по делам торговли, господин Норденкранц, приглашает господина Асессора и меня придти завтра в церковь в 10 часов утра, а затем отобедать с ним. Он пошлет для этого карету и в вышеуказанное время я заеду к господину Асессору в этой карете. Мне бы очень хотелось, чтобы вы стали добрыми друзьями".

Глава 33. Подобно дракону

Первые десять лет, отданных Сведенборгом осуществлению своего духовного призвания, он прожил затворником в своем тихом пригородном доме. Следующие два года принесли ему широкую известность человека, обладающего неоспоримыми психическими силами. Последним же десяти годам его жизни суждено было стать годами ожесточенных нападок и осуждений, первая волна которых пришла из Германии.

Что полагают, что книги Сведенборга остались почти незамеченными его современниками. В действительности все обстояло прямо противоположным образом. О нем часто писали в периодике того времени, и это верно в отношении как его богословских, так и естественнонаучных сочинений. Отзывы на его позднейшие работы, однако, носят крайне негативный тон. Могла ли быть иная реакция на книги, содержащие столь неудобоваримые известия о духовном мире?

Сведенборг рассылал экземпляры своих книг известным людям и библиотекам, родственникам и друзьям. "Небесные Тайны", если не считать довольно сочувственного отклика в немецком журнале "Gelehrte Anzeigen", не привлекло внимания прессы вплоть до публикации последнего пятого тома. Но едва лишь этот том увидел свет, как все издание подверглось уничтожающей критике.

Первая, и самая яростная, атака была начата известным ученым Йоханном Эрнести в первом же номере его нового журнала "Новая Теологическая Библиотека". Эрнести был профессором прежде всего "красноречия", а потом уже теологии Лейпцигского университета , где его прозвали "Цицероном немцев". Этот вождь ортодоксальных лютеран был весьма злоязычным спорщиком и неутомимым разоблачителем всевозможных ересей. Он прокладывал свой узкий сектантский курс в богословии, руководствуясь тем принципом, что Библию нужно толковать только в ее собственных понятиях, неискаженных человеческим пониманием, и это толкование должно во всяком случае быть свободным ль всяких мистических идей и аллегорий.

Легко видеть, что книга Сведенборга была для Эрнести что пресловутая красная тряпка для быка. На обложке его журнала был изображен медведь, выходящий из берлоги после зимней спячки, во время которой он сосал собственную лапу! Надпись к этому рисунку, гласившая: "Ipse alimentia sibi" ("Сам себе пища") могла бы служить лучшей иллюстрацией к словам Сведенборга: "Медведи означают букву Писания, оторванную от внутреннего смысла".

Эрнести видел почти все теологические труды Сведенборга и купил для себя экземпляр "Небесных Тайн", ибо он считал своим долгом "дать читателям некоторое представление об этой книге, хорошо зная, что вряд ли найдет человек, столь презирающий свои деньги, чтобы выбросить тридцать талеров на "Небесные секреты"... А что касается самого Эрнести, то "тайны так же мало интересуют его, как знатока врачебного ремесла". Книга обошлась ему дешевле тридцати серебряных монет, но Эрнести не понял главного: она была написана для того, чтобы раскрыть тайны, а не создать их!

Эрнести не обнаружил в книгах Сведенборга никакой "системы" и постоянно выражает возмущение тем, что принужден искать какой-то "внутренний" смысл, которого он не видит в простом и ясном языке Библии. Когда же он переходит к учению Сведенборга о посмертном воскрешении, он замечает: "Все, что он рассказывает здесь, он узнал в состоянии транса. Повествование настолько сбивчиво и темно, что становится очевидным, что, когда он писал это, он не владел своими чувствами".

Статья заканчивается словами: "Нетрудно видеть, что автор пытается в столь фантастичной форме представить свои философские и естественнонаучные понятия. Это роман нового типа, который можно сравнить с "Подземными похождениями Климма" (фантастическая комедия, принадлежавшая перу популярного в то время писателя Людвига Хольберга. - Пер.) Но если последнее произведение - безобидная выдумка, то автор первого, поскольку он извращает Священное Писание своим притязанием на некий внутренний смысл, заслуживает самого сурового наказания..."

Неизвестно, читал ли Сведенборг статью Эрнести и оказала ли она какое-либо влияние на его работу. Но можно не сомневаться, что Эрнести был одним из тех "заслоняющих истину духов", которые, по описанию Сведенборга, образуют в потустороннем мире темное облако, напоминающее Дракона, которое не дает духовному свету пролиться на людей.

*

Весной 1763 года журнал "Шведмкий Меркурий" поместил заметку, в которой говорилось, что "господин ассессор Сведенборг, известный своими учеными трудами, несмотря на солидный возраст (75 лет) отправился морем в Голландию", целью же его путешествия было "опубликование нескольких новых трудов по вопросам доктрины".

Перед отъездом в это новое, восьмое по счету, путешествие Сведенборг встретился с "высоко образованным английским господином", неким мистером Грином, другом немецкого философа Иммануила Канта. Грин провел предыдущее лето в Кенигсберге, где сверхъестественные способности Сведенборга служили популярной темой для ученых бесед.

Канта описывают как искреннего, преданного истине и возвышенного мыслителя, который был страстно увлечен вопросом о природе человеческого разума и пытался найти ответы на вопросы: Есть ли польза от логики? Являются ли пространство и время всего лишь иллюзиями? Способен ли разум к чисто рациональному познанию или он становится бессилен, когда дело касается божественных вещей? Кант пришел к выводу, что и разум, и опыт человека не могут предоставить надежные доказательства сверхъестественной реальности.

Кант был не из тех, на кого могли произвести впечатление опровержения Эрнести или рассказы о чудесных случаях. Но подтвержденные многими свидетелями известия о сверхъестественных способностях Сведенборга не давали ему покоя, и он написал ясновидцу письмо, в котором спрашивал его, на каком основании он утверждает, что общается с духами. Письмо было доставлено английским купцом, и ассессор вежливо обещал ответить на него. Но поскольку Кант так и не получил ответа, он попросил мистера Грина посетить Сведенборга и узнать причину его молчания.

Сведенборг произвел на англичанина очень благоприятное впечатление. Когда Грин напомнил Сведенборгу о письме Канта, тот ответил, что уже давно отправил бы ответ немецкому философу, если бы не был занят сейчас подготовкой к печати книги, которая во всех отношениях может служить ответом на вопрос Канта.

В тот же год в Голландии Сведенборг опубликовал книгу "Божественная любовь и мудрость", в которой он разъясняет природу духовной реальности и тем самым содержит ответы на вопросы, интересовавшие Канта.

Трудно поверить в то, что вещи, которые мы видим и слышим, менее реальны чем то, что остается невидимым для нас. И тем не менее исследование причин явлений может убедить в нас в том, что дело обстоит именно так. Любовь и мудрость - это не какие-то тонкие сущности, растворенные в эфире, а самые настоящие субстанции и формы - фактически, сама реальность. Вселенная действительно была сотворена из божественной субстанции, но не из Бога. Это значит, что Божественное может входить в вещи, но вещи не могут стать частью Божественного, ибо они конечны. Бог в своей сущности непостижим и недостижим ни для ангелов, ни для людей. Бог есть единственная независимая субстанция, и творение было совершено посредством Его Божественной Любви и Его Божественной Мудрости. Первая фраза книги гласит: "Человек знает, что любовь существует, но он не знает, что такое любовь". Только Бог есть сама любовь, потому что он есть сама жизнь, а ангелы и люди получают жизнь от него. А те, кто считают, что природа происходит сама от себя, полагаются на восприятие, а не на понимание. Их подход, однако, глубоко ошибочен, ибо "Мышление, отправляющееся от взора, закрывает понимание, а мышление, отправляющееся от понимания, открывает взор".

Творение свершилось посредством Духовного Солнца, которое пребывает вне пространства и времени. Жар Духовного Солнца есть любовь, а его свет истина. От Духовного Солнца происходят духовные атмосферы, имеющие три степени. Эти атмосферы передают Любовь и Мудрость Бога конечным вещам подобно тому, как природная атмосфера распространяет физические свет и тепло нашего Солнца. (No184)

"Принципы" Сведенборга содержат множество иллюстраций этих философских понятий. Упорядоченная эволюция форм составляет самый стержень системы Сведенборга, но идея самостоятельного развития человеческого интеллекта из природного материала совершенно чужда ей.

"Все сущее сотворено Господом посредством живого Солнца, и ничто не

могло быть создано мертвым солнцем... Природа не может сообщить жизнь чему бы то ни было, ибо она совершенно инертна..." (No166)

В "Божественной Любви и Мудрости" подробно рассматриваются различные "дискретные ступени", или уровни, человеческого разума и то, каким образом они постепенно открываются.

Дополнением к "Божественной Любви и Мудрости" является опубликованная в том же году книга "Божественное Провидение", в которой разъясняется, как Бог бережет мир, ибо Божественное Провидение есть правление Его Божественной Любви и Мудрости.

Цель Провидения состоит в том, чтобы из человеческого рода образовались небеса. Главный закон Провидения - свобода человека, наделенного способностью действовать разумно. Поэтому человек должен отринуть от себя зло внешней жизни как от самого себя. Только таким образом Господь может устранить все зло во внутренней жизни человека. Бог никого не понуждает. Только добровольное сотрудничество человека с Богом может принести ему спасение, в противном случает Господь отвернется от него. Святость не достигается посредством ухода от мире. "Жизнь, ведущая на небеса, это жизнь не затворничества, а действия в мире". Истинная благотворительность - то есть, истинная духовная жизнь - заключается в том, чтобы в каждой ситуации поступать искренне и справедливо и в действии из внутреннего убеждения в том, что оно соответствует Божественному закону. Жизнь простого благочестия уводит от неба, а не ведет к нему, утверждает Сведенборг.

Каждый человек может измениться, и предопределения не существует. Божественное Провидение действует постоянно с момента его рождения до самой смерти и потом вечно. Но не может быть мгновенного спасения из чистого милосердия или по благодати без покаяния, ибо разум представляет собой органическую структуру, и покаяние предполагает изменение в этой структуре. Покаяние ничего не значит для того, кто верит, что может быть спасен простой милостью Божьей независимо от того, как он прожил жизнь. Сама идея спасения из милости приписывает жестокосердие Богу, дозволяющему муки грешников в аду.

Человек не может видеть действие Провидения. Ему кажется, что его добрые чувства и побуждения принадлежат ему самому, тогда как на самом деле они идут от Господа. "Все, кто ведомы Божественным Провидением Господа, поднимаются над собой и видят, что все данное человеку Богом навеки принадлежит Ему и никогда самому человеку. Всякий, полагающий иначе, уподобляется слуге, которому вверили надзор за вещами господина, тогда как сам он утверждает, что является хозяином этих вещей..." (No 316)

Прежде чем опубликовать эти две глубокие работы, которые здесь за недостатком места были рассмотрены слишком кратко, Сведенборг издал также четыре трактата, которые известны как "Четыре главенствующих учения". Они включают в себя материал, взятый в основном из неопубликованного толкования на Апокалипсис.

Первое из них озаглавлено "Учение Господа", и Сведенборг поместил в нем предисловие, в котором прямо объявляет, что Господь установит Новую Церковь, поскольку старая церковь пришла к своему концу. "Учение Господа" посвящено тезису о том, что Господь Сам есть Слово, ставшее плотью. Бог един, как в лице, так и в сущности, и Господь есть этот Бог - смелый выпад против общепринятого учения о Троице.(Впрочем, все, высказанное в Афанасьевском исповедании веры, говорит он, верно, если только принять во внимание, что вместо троицы Лиц здесь говорится о троице Лица.) Святой Дух есть Божественное, которое проистекает от Господа и, следовательно, является Господом, Его присутствием с человеком, просвещающее и научающее его. Троица Отца, Сына и Святого Духа целиком содержится в Господе Иисусе Христе.

Толкование Сведенборгом искупления столь же радикально отличалось от ортодоксальных взглядов:

"В церкви верят, что Господь был послан Отцом для искупления грехов человечества и что он предотвратил своими крестными муками справедливую месть Отца", и что эта заслуга переходит на людей просто благодаря их вере в это. Напротив, говорит Сведенборг, ничего из заслуг Господа не может перейти на людей, но спасение может быть даровано каждому человеку после того, как он покаялся в своих грехах и отвернулся от них. Это Господь сделал возможным благодаря своей победе над адом и осуществлению всего предначертанного Законом вплоть до страданий на кресте.

Сведенборг прекрасно сознавал, что проповедует взгляды поистине революционные. Он заявляет в своей книге "Учение Священного Писания", что священство Слова происходит от его внутреннего или духовного смысла. До сих пор этот смысл был совершенно закрыт от людей, и поэтому многие стали сомневаться в истинности Библии. Когда люди встречают в книге так много обыкновенных земных предметов, вроде холмов и деревьев, коз и овец, они спрашивают себя: "Что тут святого? Что тут божественного?" Сомнения эти возникают из-за незнания учения о соответствиях, в соответствии с которым написано Священное Писание (No 1-6).

"Всякая религия от жизни, и жизнь религии есть делание добра", говорит Сведенборг в сочинении "Учение о жизни". Он показывает то, что признается всеми, а именно: что человек, ведущий праведную жизнь, спасется, а тот, кто творит зло, будет проклят, но утверждает он, никто не может вести праведную жизнь до тех пор, пока он не отринет от себя дурные дела как свои грехи. Как следствие, не вера спасает человека, ибо он может иметь веру лишь в той мере, в какой он духовен, то есть отринул от себя зло. "Вера злого человека - это вера чисто от ума, в которой совсем нет добра, желаемого самим человеком" (No46). Но постольку, поскольку каждый из нас отрицается убийства или ненависти, он имеет любовь к ближнему; в той мере, в какой он отвергает прелюбодеяние, он любит целомудрие: насколько он отвергает воровство, он любит честность, и в той мере, в какой он отвергает ложь, он любит правду. Если человек отвергает зло не потому, что это грех, а по какой-либо другой причине, он в действительности не отрицается их, но просто не дает им быть воочию зримыми в мире. Так его учение не оставляло никакого места для идеи спасения только верой.

Те же мысли развиваются им в книге "Учение о вере". Вера - это внутреннее признание правды, которой никто не может владеть, если он не преисполнен милосердия. Сведенборг не признает никакой веры, которая не была бы доступна разуму, и для него на небесах нет места для слепой веры. Духовные идеи могут быть поняты всеми людьми, учеными и неучеными, если только они восприимчивы к правде. Быть просвещенным означает не что иное, как способность видеть истину.

"Если кто-нибудь подумает про себя или скажет кому-нибудь: "Кто может иметь внутреннее знание правды, которая есть вера? Только не я!", позвольте мне сказать ему, как он может эту способность обрести: отриньте зло как грех и придите к Господу, и вы получите ее столько, сколько пожелаете" (No12).

*

Опубликовав эти сочинения в Амстердаме, Сведенборг отправился в Англию с экземплярами своих новых книг, которые он преподнес членам Королевского Общества в Лондоне. Запись в его "Духовном дневнике" под номером 6098 дает представление о том, какой прием для своих книг он ожидал в Англии. Он описывает здесь свою встречу в мире духов с неким английским епископом, который сказал Сведенборгу, что его труды будут полностью отвергнуты в Англии. Епископ поведал о разных хитрых приемах, к которым он прибег для того, чтобы свести на нет воздействие книг Сведенборга на британских лордов и оксфордских священников.

Многие полагают, что враждебное отношение духовенства и известных людей Англии к его книгам побудили Сведенборга продолжить печатание своих трудов в Амстердаме. Другая причина состояла в том, что его бывший издатель, Джон Льюис, умер, и Сведенборг, встретив его в потустороннем мире, узнал, что тот был неискренен; для него путь на небо преграждал завал из больших бревен.

Партнер Льиса, господин Харт, который и занимался печатанием "Небесных Тайн", тоже уже умер. Харт был человек совсем иного склада, нежели Льюис. Он был личным другом Сведенборга, с которым Сведенборг провел вместе немало вечеров в Лондоне. Сведенборг души не чаял во внучке Харта, которой тогда шел десятый год. Поэтому было совершенно естественно, что Сведенборг, приехав снова в Лондон, посетил дом своего друга. Ему открыл сын покойного, который рассказывает, что, когда он впустил Сведенборга в дом и сказал ему, что отец скончался, гость ответил ему:

"Я это отлично знаю, ибо видел его в мире духов, когда был в Голландии, а также на пути в Англию. Он сейчас не на небе, но ему уготовлено хорошее будущее".

Вдова и сын покойного были потрясены. Они знали, что Сведенборг не скажет и слова неправды даже под ради спасения своей жизни.

*

Сведенборг, по-видимому, возвратился из своего восьмого заграничного путешествия в конце лета 1764 года. К тому времени в нескольких журналах уже появились отклики на его книги, опубликованные в Амстердаме. Не удивительно, что в первых рядах их критиков мы видим все того же Эрнести, который отзывается о "Четырех учениях" столь же презрительно и несправедливо, как он когда-то отозвался о "Небесах и аде". Эрнести нигде не называет автора книг по имени, хотя утверждает, что оно известно ему.

Наибольшее раздражение Эрнести вызывает трактовка Сведенборгом Бога-Отца. Для него очевидно, что точка зрения Сведенборга устраняет из христианства идею возмездия, ибо "если Христос есть Бог, не остается никакого Бога, который мог бы осуществить возмездие по отношению к человеческому роду".

Называя "Учение о Священном Писании" в целом "запутанным и варварским", Эрнести признает, кое-что в нем "неплохо сказано". "Учение о жизни" тоже содержит много хороших положений, хотя оно основано "на ошибочном представлении о том, что добродетельная жизнь является причиной вечного блаженства". Но "Учение о вере" совершенно неверно! Истинное соотношение веры и доброты, утверждает Эрнести, поставлено Сведенборгом с ног на голову.

"Он обвиняет нас в проповеди веры без любви - пишет Эрнести о Сведенборге. - Он упрекает нас за то, что мы заявляем, что добрые дела не приносят спасения, и в целом не признает учения о том, что понимание должно быть поставлено на службу вере... Легко догадаться, откуда идет исходят эти яростные нападки на Протестантское учение".

Стали появляться заметки о книгах Сведенборга и в других изданиях. В голландском журнале "Библиотека наук и изящных искусств" в конце 1763 года была напечатана статья, которая открывалась словами: "Никогда еще теология не заслуживала такого внимания и уважения, если верно, как часто повторяет автор, что она вдохновлена непосредственным откровением".

Обозреватель обращает особенное внимание на встречи автора с французским королем Людовиком XIV, который в земной жизни отличался большим благочестием и обладает столь же большим авторитетом в духовном мире, где он возглавляет лучшее сообщество французов.

Другой французский журнал, касаясь то же темы, писал, что "невозможно вообразить мотив опубликования этой книги и описанного в ней множества видений".

В Англии "Ежемесячное обозрение" высмеяло новые сочинения, заметив, что бывают театральные представления, которые дают по приказу Его Величества, но еще не бывало книг, которые были написаны по приказу самого Господа; что же касается рассказов Сведенборга о потустороннем мире, то они были названы домыслами лунатика.

Эта заметка имела печальные последствия. В ней была упомянута оценка Сведенборгом лондонской общины выходцев из Моравии. В небольшом сочинении "Продолжение Страшного Суда" Сведенборг обвинял членов этой общины в ханжестве и в неуважении к Библии и заявлял, что на том свете они изгнаны из христианских сообществ в пустыню.

Некоторые старые знакомые Сведенборга из этой общины без труда догадались, кто был автором этого памфлета. Кристофер Спрингер, один из ближайших друзей Сведенборга в Лондоне, сообщает, что бывший домовладелец Сведенборга Брокмер "не мог простить Сведенборгу того, что тот написал о моравской общине и поклялся отомстить ему. "Сектанты не любят, когда с них срывают маску", - прибавляет Спрингер.

*

Шведская печать была более благосклонна к богословским сочинениям Сведенборга. Первая заметка появилась в "Избранной теологической библиотеке" Самуэля Алнандера, а следующая - в январском выпуске журнала "Шведский Меркурий" за 1763 год. Редактор журнала, помощник библиотекаря Королевской Библиотеки в Стокгольме Карл Кристоффер Гьёрвель писал, что "ассессор Эмануэль Сведенборг предпринял попытку объяснить Слово Божие посредством данного ему нового откровения", но содержание его богословских книг "далеко превосходит наше скромное разумение". Гьёрвель перечислил в журнале названия первых шести сочинений, изданных в Лондоне. На следующий год, когда вышли в свет еще четыре книги, Гьёрвель решил нанести визит их автору, чтобы самому составить мнение о столь необычном человеке.

И вот 28 августа 1764 год библиотекарь отворил ворота дома Сведенборга и вошел в сад, где в воздухе носились ароматы редких цветов. Там гость и застал хозяина. Он имел долгую беседу с асессором, содержание которой записал сразу же по возвращении домой. Рассказ Гьёрвеля представляет особый интерес, поскольку содержит один из самых достоверных портретов Сведенборга, уже достигшего к тому времени весьма почтенного возраста в семьдесят шесть лет. Вот что записал Гьёрвель:

"Королевская библиотека, август, 28-го дня. Некоторое время тому назад я, нижеподписавшийся, вернулся от асессора Эмануэля Сведенборга, которого я посетил с целью получения для Королевской Библиотеки экземпляров его книг, недавно напечатанных в Голландии.

Я встретил его в саду его дома, где он ухаживал за цветами одетый в простое платье. Он живет в невысоком деревянном доме, напоминающем садовый домик. Еще не зная меня и цели моего визита, он спросил с улыбкой:

"Быть может, вы желаете пройтись по саду?"

Я ответил, что хотел иметь честь посетить его и попросить экземпляры его последних книг для Королевской Библиотеки с тем, чтобы мы располагали полным собранием его сочинений.

"Охотно выполню вашу просьбу - ответил он. - Я и сам намеревался послать книги в библиотеку, ибо я опубликовал их для того, чтобы они стали известны всем и попали в руки умных людей".

Я поблагодарил его за доброту, после чего он показал мне эти труды и повел меня на прогулку по саду.

Хотя он был уже пожилой человек, и седые волосы вылезали во всех местах из-под его парика, он двигался легко, был разговорчив и говорил с воодушевлением. Он был довольно худ, но весел и улыбчив. Постепенно он сам заговорил о своих взглядах; и поскольку это было в действительностью второй целью моего визита, я слушал его с жадностью, не возражая ни единому слову, но лишь задавая вопросы, как бы желая лучше понять его.

Его система теологии, которую он в согласии с другими христианами основывает на нашем общем откровении, Священном Писании, состоит в основном из следующих положений: Что спасение только верой - порочное учение и добрые дела суть должное средство улучшения своей судьбы и обретения вечного блаженства; Что для того, чтобы обрести способность делать добрые дела, - я использую везде слова самого Сведенборга - требуется молитва единому Богу и что человек также должен работать над собой, ибо Бог ни к чему не понуждает нас и не творит чудес ради нашего обращения. Что до остального, то человек должен жить в отведенном ему месте, усваивая такое же знание и ведя такую же жизнь, как другие честные и скромные люди, которые живут покойно и благочестиво. О возмездии и нашим Спасителе он не сказал ни слова. Жаль, что я не спросил его об этом. Он также сказал, что доктор Лютер в настоящее время страдает в том мире из-за того, что он распространил учение о спасении только верой; хотя он не находится среди проклятых.

Переход к его собственному откровению произошел очень легко, ибо он сказал, что часто виделся и разговаривал с доктором Лютером. Его принцип познания - это сверхъестественное видение и слышание, и критерий истинности его откровений заключается в следующем: что Бог открыл Себя ему в мае 1744 года, когда он был в Лондоне и что до того времени Бог готовил его посредством досконального познания физических и моральных сил этого мира к восприятию этого откровения. И с тех пор он находился в постоянном общении с Богом, которого он видит своим (духовным) взором как солнце. Он беседует с ангелами и душами умерших и знает все, что происходит в потустороннем мире, как на небе, так и в аду, но он не знает будущего.

Его миссия состоит в передаче этого нового света мира, и всякий, желающий воспринять его, способен сделать это. Господь дал ему откровение, чтобы он мог сообщить о нем людям; и он делает это на латыни - самом общим языком на свете. Всякий, кто не отвергает этот свет и не противится этому откровению, получает его; и это откровение есть живая истина. Цель его в том, чтобы создать Новый Иерусалим среди людей, смысл же его в том, что грядет Новая Церковь, природа которой и способ вхождению в которую описаны в его сочинениях.

Обо всем этом он говорил очень убежденно, сделав особенное ударение на следующих словах: "Все это я вижу и знаю без каких-либо галлюцинаций и не будучи фанатиком. Но когда я один, моя душа как бы покидает тело и попадает в другой мир. Во всех отношениях я нахожусь там так же, как я нахожусь здесь. Когда же я думаю о том, что я должен писать, я переживаю совершенное вдохновение, ибо в противном случае написанное принадлежало бы мне самому. Но нынче я знаю доподлинно, что написанное мною есть живая истина Бога".

Когда человек умирает, его душа не освобождается от своих пристрастий, а берет их с собой. Я не удержался и спросил его, чем занимается сейчас профессор Нильс Валлериус (профессор Валлериус, известный своими лекциями по философии, умер за две недели до встречи Гьёрвеля и Сведенборга. - прим. авт.)

"Он все еще дает лекции", - последовал ответ.

Прежде работы Сведенборга печатались в Лондоне, а последние книги опубликованы в Амстердаме. Но он ездил в Англию и преподнес экземпляры своих трудов Королевскому Обществу, а по пути домой преподнес их в Копенгагене датскому королю. На прошлой неделе он преподнес свои книги Их Величествам королю и королеве Швеции. Его книги везде были приняты благосклонно. У него осталось только двенадцать экземпляров его сочинений, четыре из них предназначены для публичных библиотек, а еще четыре для самых известных епископов.

То, что все вышесказанное является словами самого Сведенборга и что все написанное я видел собственными глазами и слышал собственными ушами я удостоверяю своей подписью:

Карл Кристоффер Гьёрвель.

Глава 37. Посетители молодые и старые

Широкая известность влекла к Сведенборгу множество людей. Большинство из них приходили просто из любопытства, а некоторые - в надежде узнать что-либо о посмертной судьбе какого-нибудь близкого друга. Сведенборг легко и непринужденно говорил о своем духовном опыте, как путешественник, побывавший в Индии, мог бы говорить о жизни на Ганге. Для него это было чем-то вполне обычным, знакомым ему в течение вот уже двадцати трех лет. Иногда, но отнюдь не всегда, он удовлетворял любопытство просителей.

Одним из тех, кто пришел на порог дома Сведенборга как раз после возвращения последнего из заграничного путешествия летом 1766 года, был девятнадцатилетний юноша по имени Николас Коллин. Он был тогда семейным учителем в доме стокгольмского знакомого Сведенборга Нильса Цельсиуса и часто слышал разговоры о ясновидце, но никогда не видел его лично. В библиотеке упсальского университета Коллин наткнулся на богословские труды Сведенборга и с интересом прочитал их. Его младший брат недавно умер, и, возможно, эта смерть побудила Коллина поскорее нанести визит асессору.

Он увидел перед собой пожилого господина, бодрого и живого, несколько хрупкого сложения и с бледной кожей, наружность которого несмотря на весьма преклонный возраст была все еще приятна и даже со следами красоты. Такое же впечатление производят и портреты Сведенборга, сделанные в те годы, вероятно, по настоянию его друзей.

Николас заверил хозяина, что, осмелившись нанести ему визит без приглашения, он руководствовался не юношескими фантазиями, но неодолимым желанием побеседовать со столь знаменитым человеком. Сведенборг радушно принял гостя и, поскольку это было во втором часу пополудни, угостил его по шведскому обычаю чашкой вкусного кофе. После этого они беседовали в течение почти двух часов о природе человеческой души, сопоставляя взгляды различных ученых авторов по этому вопросу. Когда же речь зашла об общении Сведенборга с душами умерших, Коллин осмелился попросить, в качестве величайшей услуги, чтобы Сведенборг переговорил с его братом, который умер несколько месяцев тому назад.

Сведенборг объяснил, что, поскольку Бог по мудрым и добрым причинам отделил мир духов от нашего мира, такая встреча никогда не дается без очень серьезных к тому оснований. Почему молодой человек так желает этого? Коллин признался, что у него не было никаких причин для этого помимо горячей любви к брату и столь же большого желания узнать больше о столь интересном предмете. Сведенборг ответил, что, хотя мотивы его посетителя благородны, этого недостаточно.

Потом он показал Коллину сад и летний домик с его библиотекой. Впоследствии Коллин описал его как "некое подобие храма, где хозяин часто уединялся для созерцания, которому его устройство и смутный религиозный свет весьма благоприятствовали".

Позднее, став пастором, Коллин уехал в Пеннсильванию, где он был священником шведского прихода. Он был близким другом Бенджамина Франклина, основателя Американского Философского Общества. Взгляды Коллина по вопросам как религии, так и политики, были очень либеральными, но он не стал последователем учений Сведенборга. Когда же в 1784 году Джеймс Глен выступил в Филадельфии с первыми в Америке публичными лекциями о Сведенборге, сведения о шведском пасторе, лично знавшим Сведенборга, достигли Европы, и Коллина попросили написать воспоминания о своем знаменитом соотечественнике. В 1801 году в шведской ежедневной газете "Газетт", были опубликованы пять статей Коллина, перепечатанных многими другими изданиями. Хотя воспоминания Коллина были написаны спустя тридцать семь лет после его встречи со Сведенборгом, они ценны тем, что позволяют представить, какое впечатление Сведенборг производил на современников. Коллин пишет:

"Будучи убежденным в том, что Бог указал ему создать новую систему религии, Сведенборг не имел желания вводить ее насильственными мерами, а также не стремился приобрести последователей иначе как посредством своих сочинений. Что касается Швеции, то он никогда не хотел быть главой секты, но питал надежду, что церковные учреждения благодаря тихому, постепенному просветлению примут форму его Новой Церкви".

По словам Коллина, Сведенборг не стремился показать себя в каком бы то ни было смысле святым. Его платье было аккуратным и соответствовало общепринятой моде. "Он соблюдал правила хорошего тона и поддерживал общий разговор, где бы ни находился, насколько это было разумно. Будучи умеренным во всем, он не придерживался каких-то особых правил в еде и питье..."

*

Радушие Сведенборга проступает особенно наглядно в его вежливом поведении на публике. Он любезно встречал посетителей и даже позволял незнакомцем осмотреть его сад с его чужеземными диковинами, но запрещал садовнику пускать в сад детей без сопровождения взрослых, чтобы они из озорства не причинили урон насаждениям - необходимая мера самозащиты.

Робзам рассказывает, что летом 1767 года Сведенборг для развлечения посетителей устроил в своем саду некоторые новшества. В центре сада, где сходились четыре дорожки, стоял павильон квадратной формы с круглыми скамейками в каждом углу и, по-видимому, столиком в середине. Дорожка на юг от павильона вела к вольере, где обитало множество редких птиц. А в конце дорожки, ведущей на север, он поставил маленький трехстенный домик с тремя двойными дверями и тремя окнами, выходящими в сад. Домик стоял таким образом, что, когда все двери были распахнуты в зеркале, висевшем в дальнем углу домика, отражались сразу три сада - приятный сюрприз для тех, кто открывал дверь в "другой сад" Сведенборга, который, как он настаивал, был прекрасней первого. Сведенборг сам с удовольствием забавлялся этим зеркалом, особенно когда его посещали молодые особы.

Сохранился милый рассказ о молодой дочери соседа Сведенборга Грете Аскбом. Однажды Грета попросила "дядю Сведенборга" показать ей ангела, и тот в конце концов согласился. Он подвел ее к занавесу и сказал: "Сейчас ты увидишь ангела!" С этими словами он распахнул занавес, и девочка увидела... свое отражение в зеркале!

В юго-западном углу сада находился подвал для хранения овощей. Перед ним Сведенборг соорудил из досок лабиринт для увеселения посетителей, в особенности их детей. Он принимал всех гостей с неподдельной веселостью и радовался, когда и им было весело. В то же время, рассказывает Робзам, Сведенборг "никогда не приглашал в свою комнату дам без сопровождения своего слуги, и когда какая-нибудь дама, наносила ему визит, особенно безутешная вдова, желавшая знать судьбу мужа после смерти, или другие, считавшие его прорицателем, он всегда просил кого-нибудь присутствовать при их разговоре. Ибо женщины хитры, говорил он, и могут сделать вид, что я желал быть с ними слишком близок; к тому же хорошо известно, что они искажают сказанное, ибо не понимают его смысла..."

Робзам сообщает много подробностей о домашнем быте Сведенборга. Он работал, не слишком обращая внимания на день и ночь. "Когда мне хочется спать, я отправляюсь в постель", - говорил он. Он не требовал многого от слуг. Мария готовила ему постель и ставила в прихожей большой кувшин с водой. Он сам варил себе кофе в кабинете и пил его в большом количестве с сахаром в любое время дня и ночи. Когда он не уезжал в гости, его обед состоял всего лишь из булки, облитой кипяченым молоком. Он никогда не пил дома вина или чего-нибудь покрепче и не ел вечером, но в обществе ел умеренно и мог выпить стакан вина.

"Огонь в камине его кабинета никогда не гас в течение всей зимы, но его спальня никогда не отапливалась, и, ложась спать, он накрывался, в зависимости от погоды, тремя или четырьмя шерстяными одеялами. Проснувшись, он тут же шел в кабинет, подкладывал дров на искрящиеся угли вместе с пригорошней березовой коры, чтобы огонь быстрее разгорелся и он смог сварить себе кофе, который он пил без молока или сливок. После этого он сразу же садился писать.

В его комнате было прибрано и чисто, но обставлена она была просто. То же можно сказать о его платье. Правда, случалось, что, когда он уходил в гости и его слуги забывали проверить его одежду, в ней чего-нибудь не хватало. Однажды он пришел на обед к отцу Робзама с разными башмаками на ногах к вящей радости девочек в доме, всласть посмеявшихся над забавным стариком.

Он был весел и добродушен в обществе и в часы досуга с удовольствием беседовал с учеными людьми, которые всегда хорошо принимали и уважали его. Он умел вежливо и непринужденно направить в другое русло ту разновидность любопытства, которая часто стремится отвернуться от рассмотрения серьезных вещей.

Его холостяцкая жизнь, говорит Робзам, не была следствием его равнодушия к женскому полу, ибо "он ценил общество прекрасной и умной женщины как один из самых чистых источников наслаждения, но его углубленные занятия требовали, чтобы в его доме днем и ночью царил полный покой".

В жизни Сведенборга можно заметить немало следов его интереса к образованным и умным женщинам. В своих ранних стихах Сведенборг выражает восхищение одной знакомой ему английской поэтессой и еще одной шведской. Эмерентия Польхем, подруга его юности, написала книгу стихов. Она умерла в 1759 году, и когда некоторое время спустя ее дочери вместе с их мужьями нанесли Сведенборгу визит, он заверил их, что "беседует с их матерью столько, сколько хочет", что может означать,

что его теплые чувства к Эмерентии никогда не проходили. Рассказывают, что в последние годы он завел близкое знакомство с некоторыми "синими чулками" в Голландии. Во всяком случае, друзья Сведенборга сообщают, что он имел духовную связь с писательницей Елизаветой Стьернкрона.

Сведенборг отличался крепким здоровьем и почти не болел. "Поскольку он был всегда доволен внутри себя и своими обстоятельствами, он прожил жизнь во всех отношениях счастливую и, поистине, в высшей степени счастливую" свидетельствует современник.

*

Вот так счастливо текла жизнь Сведенборга в 1766-1768 годах, когда он писал книгу "О супружеской любви", в которой он рассказывает об ангельском блаженстве и мире. Никто на земле, говорит он, не знал еще происхождения и смысла любви в супружестве, секреты которой были открыты ему ангелами.

Книга была закончена весной 1768 года, и 27 мая того же года автор покинул родину, чтобы напечатать ее в Голландии. Как раз когда он отъезжал в карете от своего дома, ему повстречался его сосед Карл Робзам, не без удивления спросивший Сведенборга: "Как может тот, кому уже под восемьдесят, осмелиться на столь дальнее путешествие?"

"Не беспокойтесь об этом, - ответил Сведенборг. - Если вы будете живы, мы непременно еще увидимся, ибо мне предстоит отправиться в такое путешествие еще раз".

Во время этого путешествия Сведенборг и встретил человека, которому было суждено стать одним из самых энергичных его последователей генерал-майора Кристиана Туксена, таможенного инспектора в датском порту Элсинор, где проходил досмотр судов, курсировавших между портами Балтики и Атлантики. В течение многих лет Туксен был тайным агентом датского короля, доставлявшим датскому двору сведения о положении в России. Он давно уже интересовался трудами и личностью знаменитого шведа, а шведский посол в Дании Фредерик фон Гопкен, младший брат премьер-министра Гопкена, заверил его, что Сведенборг принадлежит к числу образованнейших людей Европы. Туксен смог встретиться со Сведенборгом в доме шведского консула, когда корабль, на котором плыл Сведенборг, последнего ненадолго остановился в Элсиноре. Туксен тогда спросил Сведенборга, как может человек, которой уверен, что искренен в своем служении Богу и ближним, быть уверен в том, что он на правильной дороге к спасению?

Сведенборг ответил:

"Это очень легко. Такому человеку следует лишь присмотреться к себе и своим мыслям согласно Десяти Заповедям, а именно, например: любит ли и боится ли он Бога; счастлив ли он, видя благополучие других, и не завидует ли он им; может ли он, будучи обижен другими так, что в нем взыграли гнев и чувство мести, впоследствии изменить свое состояние, поскольку Бог сказал, что отмщение принадлежит Ему, и т.д. Тогда он может быть уверен, что находится на пути в небо. Но если он обнаруживает в себе противоположные чувства он на пути в ад".

"Это побудило меня подумать о себе, а равно и о других", - комментирует Туксон.

Глава 38. Истинная супружеская любовь

Новая книга, которую Сведенборг собирался напечатать в Голландии, была посвящена супружеству. Так как все его богословские сочинения касались установления Царства Божьего, каждая из них имела свое особое отношение к этой цели. "Небесные тайны" с их скрупулезными толкованиями показали, что все Священное Писание, взятое в его внутреннем смысле, указывает на это Царствие. "О небесах и об аде" рассказано о жизни после смерти. "Божественная любовь и мудрость" и "Божественное провидение" указали пути, которые ведут человека в небесное Царствие, а "Четыре учения" и "Апокалипсис раскрытый" разъяснили природу Новой Церкви, которая должна появиться, чтобы на земле установилось Царство Господне. Теперь к этим трудам Сведенборг добавил еще один, в котором он описал блаженство, ожидающее тех, кто достигнут небесной цели: любовь, из которой небеса черпают вечную радость и счастье, - истинную супружескую любовь. Для того, чтобы придать этому предмету новую, совершенно особую ценность и отделить его от общераспространенной идеи любви, он ввел новое понятие , обозначающее эту небесную любовь - "любовь в супружестве" (*)

В своей новой книге Сведенборг мало говорит о моральном значении супружества. Здесь, как и везде, его интересуют корни, а не ветви. Он рассматривает во всех подробностях происхождение и природу истинной супружеской любви, которая, как он говорит, является основанием любви неба и земли, порождающей все прочие радости подобно тому, как сладкие воды вытекают из источника. Любовь эта ныне столь редка на земле, что о ней можно узнать только из уст ангелов, которые в ней пребывают. Эта любовь свята, чиста и превосходит всякую другую человеческую любовь, ибо имеет духовный и божественный исток. Она происходит из союза Божественной Любви и Божественной Мудрости в Самом Господе. Причина того, что в наше время на земле можно найти только остатки истинной любви, заключается в том, что супружество больше не считают вечным. Но если из супружества вынута идея вечности, любовь лишается своего стержня и может совсем исчезнуть с лица земли.

Главные препятствия для идеи супружества на небесах создают те богословы, которые утверждают, что души могут соединиться только после окончательного воскрешения. Но если жизнь не имеет продолжения после смерти, то, естественно, не может продолжаться и супружество. Идеи Сведенборга проделывают большую брешь в ортодоксальной теологии. Жизнь продолжается после смерти как прежде, сказал он, в согласии с инстинктивной наклонностью поэтов и влюбленных, которым их внутреннее убеждение говорит, что их любовь переживет смерть и что они будут жить снова и любить снова в человеческом облике.

Но на небесах нет браков, объявляли ортодоксальные священники, ссылаясь на евангельские слова: "По воскрешении не женятся и не выдаются замуж" (Мф. XXII, 30). Нет, сказал Сведенборг. Писание указывает не на подлинный брак, а на извращенные представления о нем, господствовавшие в умах слушателей Христа. В духовном смысле слова Господа относятся к возрождению, или к союзу блага и истины в умах людей. До тех пор пока это не свершилось в земной жизни человека, этого не произойдет и после его смерти. Души наделены телами даже в потустороннем мире, и признаки пола свойственны духу как же, как телу. "Любовь пола - самая всеобщая из всех видов любви, ибо она врождена душе каждого человека от самого творения, и из нее происходит сущность всего человека".

Он рассуждает о различии между мужчиной и женщиной. Мужчина рождается с природной склонностью к знанию, пониманию и мудрости, тогда как женщина наделена любовью к мудростью. Мужчина хранит в себе любовь, которая выражается в форме мудрости, а женщина по своему внутреннему образу есть мудрость мужчины, которая выражается в форме любви. Поэтому от творения в каждом поле заложено стремление слиться воедино с другим полом, что символизируется библейским рассказом о сотворении женщины из ребра мужчины.

"В каждом поле любовь проявляется по-разному. Никто не может увидеть бесконечное разнообразие этой любви, если он не знает, какой была она "когда, вместе с жизнью от Бога", она была вложена в каждого человека.

Никакая любовь не может быть совершенно чиста, будь то среди людей или среди ангелов, и это относится также к супружеской любви. Но поскольку Господь судит прежде всего намерения человека, то в той мере, в какой каждый стремится к благу и настойчив в своем стремлении, его любовь становится чистой и святой. Каждый человек рождается телесным, становится чувственным, потом природным, впоследствии разумным, и если он не останавливается в своем развитии, он может стать также духовным.

Хотя супружеская любовь была утеряна на земле, Сведенборг обещает, что она возродится в Новой Церкви, которая должна стать духовной и истинно христианской Церковью. Он говорит и том, каким образом это станет возможным. Прежде нужно отречься, как от преисподней, от ее противоположности. "Распутная любовь и ее безумные удовольствия" составляет вторую часть этой удивительной книги. Прелюбодеяние исходит из ада и прямо противоположно целомудренной, небесной любви в супружестве. Ее многочисленные разновидности анализируются здесь с тщательностью, которую Сведенборг демонстрирует в своих анатомических трудах, когда он рассматривает болезни тканей. Различные степени распутства соответствуют "удовольствиям безумства". Но никто не может понять противоположное и его адскую природу, если он сначала не постигнет природу истинной супружеской любви. Если прелюбодеяние есть прямая противоположность супружеской любви, которую она уничтожает, то блуд есть зло природного человека, унаследованный от родителей, и оно может быть превращено в истинную человеческую любовь.

Проповедуя возвышенные идеалы душевной чистоты, Сведенборг признает, что человек подвержен похоти, и он определяет различные степени этого зла. Здесь, как и всюду в трудах Сведенборга, можно увидеть его учение о том, что мотив, намерение и цель являются теми критериями, по которым следует судить поступки человека, ибо так действует Божественная милость. Вступать в половую связь с женщиной, которая не является женой, всегда зло, но зло возрастает в той мере, в какой эта связь подрывает стремление к истинной супружеской любви. Спасительная сила Господа такова, что Он может проникнуть в любую душу, полную смятения, чтобы выявить и собрать там остатки всего доброго, что было в ней, и тем самым дать человеку возможность спастись. Эта надежда, которую Сведенборг открывает в своем исследовании извращенных отношений между полами, зиждится на том, может ли человек выдержать испытание любовью к духовному и вечному в браке, ибо супружество в духе есть единственный вид супружества, который признается подлинным в свете небесной жизни. В истинно христианской церкви пребывают только те души, которые возродились, то есть освободились от господства корыстных и суетных страстей и прониклись высшей любовью к Богу и друг к другу.

Партнеры в супружестве обычно соединяются после смерти и живут вместе, как в этом мире. Но те, кто не имели партнеров сообразно их наклонностям, расходятся и обретают соответствующих им партнеров. Настоящая природа человека проявляется тогда, когда он сбрасывают свою личину, свою лицемерную и неискреннюю внешность и начинает жить сообразно своим внутренним желаниям. Это случается с каждым после смерти.

Но прежде всего, что такое вечное блаженство? Представления о небесных наслаждениях весьма разнообразны. Одно верят, что блаженство состоит в бесконечной беседе, другие считают, что его дарит ощущение безграничного могущества. Одни уповают на вечный покой, другие - на вечный пир в обществе Авраама, Исаака и Якова. Одни представляют себе небеса в образе рай, другие уподобляют его бесконечной службе в церкви. Чем бы ни были небеса, в потустороннем мире каждому позволено видеть небеса такими, какими он представлял их себе или хотел видеть. Духи на своем опыте узнают, что небеса - это не место, а состояние духа и что счастье там, как и здесь, состоит в честном исполнении своего призвания. В сознании каждого человека заложено стремление сделать что-то для других, "быть полезным". Когда это желание претворяется в дело, человек счастлив и, поистине, находится на небесах. Тогда он живет в раю, тогда его духовное тело получает пищу, и тогда он "царствует с Христом" в Его небесном "царстве служения".

Глава 43. Слуга Господа

Главная тема "Истинной христианской религии" - высшая божественность Господа Иисуса Христа. На протяжении полутора тысяч лет, говорит Сведенборг, эта идея была утрачена в Церкви, и теперь она должна быть восстановлена. Христианская церковь прошла в своей истории несколько ступеней от детства до старости. Когда первоначальная церковь была еще в младенчестве и Апостолы проповедовали по всему миру покаяние, еще не существовало веры в существование трех лиц в Боге. Но теперь, от истинной веры почти не осталось следа. Люди объявляют себя верующими в единого Бога, но в их мыслях присутствуют три бога. Так получилось потому, что Божественная Троица была разделена на три лица, каждое из которых есть Бог и Господь.

Идея Сведенборга, таким образом, состоит в том, чтобы восстановить истинное представление о Боге. Ибо Троица присутствует в Господе Боге Спасителе Иисусе Христе, как душа, тело и действие в человеке.

В первой главе книги, посвященной Богу-Творцу, Сведенборг касается тех возвышенных тем, которые он обещал рассмотреть еще в 1763 году: бесконечности Бога, Его вечности, всемогущества, всезнания и вездесущности. Под Господом Искупителем, говорит он, имеется в виду Бог Иегова в Человеческом облике, который он принял, чтобы искупить грехи человечества. Дух Святой объясняется как Божественное Действие, которое проистекает из Бога-Отца. Это Божественная Истина, исходящая от Господа, особенно в Слове. Святой Дух имеет ту же сущность, что и Слово, подобно тому, как то, что исходит от человека, - его действия, его мысли - едино сущностью самого человека. Этот Дух преображает человека и возрождает его, очищает и спасает его.

Далее в "Истинной христианской религии" рассматриваются Священное Писание, Десять Заповедей и учение, которое ведет к спасению. Под Верой Апостолы понимали веру в Господа Иисуса Христа. Такую веру имел в виду апостол Павел, когда он написал свою часто цитируемую и еще чаще превратно толкуемую фразу: "Следовательно, мы заключаем, что человек спасается верой помимо Закона". Никакая верна не действительна, пока она не соединена с милосердием, ибо она состоит не только в том, чтобы поступать хорошо, но и в том, чтобы желать добро ближнему. Обычно полагают, что милосердие заключается в жертвовании бедным, помощи нуждающимся и проч. Однако милосердие подлинно лишь в той мере, в какой человек побеждает любовь к себе и к миру, ибо никто не может творить добро, покуда он не очистился от своих грехов.

Официальное церковное учение утверждало, что в духовных делах человек подобен камню или соляному столпу. Совершенно противоположным этому взгляду было учение Сведенборга о том, что возрождение человека зависит от его свободного выбора. Отнять от человека духовную свободу, заявлял Сведенборг это все равно что снять с машины колеса, или крылья с мельницы, или паруса с корабля, ибо жизнь человеческого духа состоит в свободном выборе духовных вещей. Никто не может достичь преображения, не пребывая в свободе и разумности.

Учение о предопределении вошло в церковь как следствие ложного представления о том, что человек спасается благодатью или доброй волей. "Можно ли вообразить что-либо более жестокое по отношению к Богу, чем то, что некоторые из рода человеческого прокляты по предопределению? И не будет ли жестокой вера, которая утверждает, что Господь, который есть сама любовь, хочет, чтобы множество людей рождались для того, чтобы попасть в ад?.. (No486)

В последующих главах рассматриваются покаяние, преображение и возрождение. Поскольку человек рождается с предрасположенностью ко всяческому злу, и поскольку никто не может быть спасен без покаяния в своих грехах, каждый должен судить себя, признавать свои грехи, молить Господа и начинать новую жизнь.

Два таинства, Крещение и Святое Причастие, являются самыми святыми предметами поклонения, поскольку они соответствуют возрождению и спасению. Крещение, однако, не дает спасения, а остается лишь знаком того, что человек может смыть с себя грехи и тем самым спастись. Святое Причастие также является знаком того, что человек, подходящий к нему, соединяется с Господом и входит в сонм тех, кто составляет Его Тело, то есть тех, кто верует в Него и претворяет Его волю.

Сведенборг рассказывает, что ему было видение прекрасного храма, стены которого были "как сплошные хрустальные окна". Внутри храма лежало раскрытое Писание, сияние которого озаряло пюпитр. В центре храма стоял золотой херувим, державший в руке меч. Храм означал Новую Церковь; раскрытая книга означала откровение внутренного смысла Писания; херувим означал смысл букв, посредством которых можно выразить суть разных учений. Надпись на воротах храма гласила:

"Nunc licet"

"что означает, что теперь дозволено войти с помощью разума в тайны веры".

А по поводу Второго Пришествия Господа он говорит:

"Поскольку Господь не может явиться Сам... и тем не менее предсказал, что он придет и создаст Новую Церковь, каковая есть Новый Иерусалим, отсюда следует, что Он сделает это посредством человека, который не только воспринять это учение разумом, но и издать их в печатном виде. То, что Господь явил Себя мне, Его слуге, и поручил мне это задание, что Он открыл мое духовное зрение и тем самым ввел меня в духовный мир и даровал мне способность видеть небеса и ад и разговаривать с ангелами и духами, я утверждаю поистине..."

*

Сведенборг приехал в Лондон в начале сентября 1771 года и тут же направился в дом Ширсмита на Грейт Бат стрит. Комнаты, в которых он жил раньше, оказались занятыми другой семьей, но люди, проживавшие в них совершенно не зная Сведенборга - тотчас выразили готовность освободить их для почтенного гостя.

Ширсмита относились к Сведенборгу не просто как к постояльцу, но как к другу и подлинному благодеянию для их дома, святому человеку, отмеченному милостью Божьей. Барон, как его всегда называли в Англии, ценил доброту этих милых людей, ибо он сам был человеком радушным и непритязательным. Он не требовал никакого внимания. А время ничего не значило для него. Если ему хотелось писать, он мог писать ночь напролет, а потом спать целые сутки. Никто не должен был когда бы то ни было беспокоить его. Такова была его единственная просьба, и Ширсмиты старались исполнить ее.

Хозяин дома был совершенно уверен, что его гость мог общаться с душами умерших. Поначалу это очень поразило, даже испугало его, но со временем он стал относиться к этому как к "божественному инстинкту", каким-то образом действующему на сознание Барона. "Я думаю, он был выбран для какого-то необыкновенного труда", - говорил Ширсмит о Сведенборге, и добавлял: "В его облике было что-то очень искреннее и невинное".

Барон часто стоял между двумя комнатами, как если бы он разговаривал с кем-то, хотя рядом с ним никого не было. Такие беседы часто затягивались до двух-трех часов утра. Ширсмит не понимал смысла этих бесед, ибо они велись на каком-то неизвестном языке, но ему казалось, что речь в них шла о Втором Пришествии Христа и создании новой церкви. По этой причине люди в доме стали называть Сведенборга "господином Нового Иерусалима".

Сведенборг работал за круглым столом, стоявшим посреди гостиной. Стол был вечно завален рукописями, к которым хозяин добавлял все новые листы. Когда господин Ферелиус вместе с пастором датской церкви пришел к нему в первый раз, он работал над сочинением, в котором доказывалось, что Христос есть единственный истинный Бог. Перед ним лежала раскрытая еврейская Библия, которая вместе с латинским изданием Библии составляла всю его библиотеку. Показав на место перед собой, Сведенборг сказал гостям, что здесь только что был апостол Павел. "Недавно здесь были все апостолы. Вообще они часто посещают меня", - добавил Сведенборг.

Когда его спросили, почему никто кроме него не может беседовать с духами, Сведенборг ответил, что на это способен каждый, как во времена Ветхого Завета, единственным же препятствием к этому является чрезмерная приверженность современных людей к плотскому.

Один из шведских друзей Сведенборга, консул Кристофер Спрингер, свидетельствует, что Сведенборг имел "богатый дар от Бога". Сведенборг поразил Спрингера детальным знанием положения его друзей и врагом в потустороннем мире и сообщим ему о многих тайных сторонах его отношений с ними. Это было почти невероятно!

Один из старых противников Спрингера был граф Клаес Экеблад, который умер в октябре 1771 года. Сведенборг рассказал Спрингеру о том, как однажды тот чуть было не затеял дуэль с Экебладом и как Экеблад предлагал ему большую взятку, что было с негодованием отвергнуто Спрингером. Оба факта были известны только Спрингеру и покойному Экебладу. Более того, Сведенборг рассказал Спрингеру во всех подробностях о том, что произошло девять лет тому назад, когда Спрингер был нанят английским правительством для ролм посредника в переговорах между Швецией и Пруссией по поводу заключения мирного договора. Сведенборг точно пересказал Спрингеру во всех подробностях его действия во время переговоров - нечто, хранившееся в глубокой тайне всеми сторонами.

На вопрос Спрингера, откуда Сведенборгу известны все эти факты, которые, как он доподлинно знал, не были известны никому из посторонних, тот ответил с улыбкой:

"Вы ведь не можете отрицать, что все, рассказанное мною, - правда?"

В эти месяцы Сведенборг был занят переводами своих трудов на английский язык и часто принимал у себя нанятого им переводчика. Его ближайший друг, священник Томас Хартли, тоже часто бывал у него и часами беседовал с ним на латыни. Именно Хартли закончил перевод "О небесах и об аде", начатый Кукворти.

Незадолго до Рождества в 1771 году Сведенборг перенес удар, в результате который он пролежал около трех недель почти без сознания. Все это время он только пил чай или холодную воду. Он поведал Спрингеру, что во время болезни потерял свое духовное зрение, и это было для него самым большим огорчением. Через некоторое время, однако, способность видеть духов вернулась к нему, и он снова стал весел и радушен.

В те дни Спрингер часто расспрашивал Сведенборга о том, когда, по его мнению воцарится Новый Иерусалим, или Новая Церковь Бога. На что Сведенборг отвечал, что никто из смертных и даже высшие ангелы не могут предсказать это время. "Прочтите Книгу Откровений, XXI,2 и Книгу Зехарии, XIV,19 и вы увидите, что Новый Иерусалим, несомненно, появится на земле", - добавлял он.

Вспоминал ли престарелый ясновидец, лежа без движения в своей постели, то время, когда он лежал, пораженный почти смертельным недугом, и, страдая от мучительной боли, уже готовился расстаться с жизнью? Это было в 1765 году, когда он разъяснял 11-ую главу Апокалипсиса, где говорилось о двух пророчествующих Свидетелях, которые стояли на земле, как две свечи перед Богом. Он тоже стоял как свеча, свидетельствовавшая о Боге. "Духовный смысл Слова был открыт мне Богом... Это превосходит все откровения, которые были даны людям со времен сотворения мира". Так написал он в своем последнем сочинении.

Был ли Сведенборг убежден в том, что он выразил свои откровения об истинной христианской религии так ясно и так просто, что их мог счесть правдой любой читатель? Или же нужен был еще один свидетель для того, чтобы записанное им казалось достоверным?

"Свидетельствование одного не истинно. Если я свидетельствую о себе, мое свидетельство не истинно... Есть еще, кто свидетельствует обо мне" сказал Иисус о своей миссии ( От Иоанна, V, 31-38). Что было этим вторым свидетелем для Сведенборга, если не небесное откровение в сознании читателя, который воспринимает все религиозное учение как соответствующее тому, что он признает как благо? На это указывает разговор, который случился вскоре после приезда Сведенборга в Лондон.

Священник Фрэнсис Оукли был дьяконом Моравской церкви и другом Джона Уэсли, основателя Методизма. Оукли познакомился с трудами Сведенборга в 1768 году и многое в них воспринял как высшее откровение. Но он признался Сведенборгу, что не в состоянии понять "Истинную христианскую религию". Тогда Сведенборг холодно сказал ему, что эту книгу нельзя понять без божественного озарения. После этого разговора Оукли написал Уэсли письмо, в котором поделился своими сомнениями относительно прозрений престарелого ясновидца. Что касается самого Уэсли, то он внимательно прочитал некоторые книги Сведенборга и позднее написал в своем дневнике, что Сведенборг - "один из самых оригинальных и увлекательных сумасшедших, когда-либо бравшихся за перо. Но его сны наяву столь странны, столь далеки как от Писания, так и от здравого смысла, что с равным успехом можно читать рассказы о Мальчике с пальчик или о Джэке-Великане".

В один из дней февраля Уэсли неожиданно получил записку от шведского ясновидца:

"Сэр, я узнал в мире духов, что вы имеете сильное желание поговорить со мной. Я буду счастлив видеть вас, если вы окажете мне честь своим визитом. Ваш покорный слуга, Эман.Сведенборг".

Посовещавшись с друзьями-священниками, Уэсли написал Сведенборгу, что в настоящее время он не располагает временем для визита, так как готовится к путешествию, которое продлится шесть месяцев, но после возвращения в Лондон он будет рад посетить барона Сведенборга.

На это Сведенборг ответил, что через шесть месяцев будет уже поздно, так как он уйдет в мир духов двадцать девятого числа следующего месяца и более не вернется. Об этой переписке свидетельствует близкий друг Уэсли священник Самуэль Смит, человек, как все методисты, очень далекий от всякой мистики.

Элизабет Рейнолдс тоже свидетельствует, что за три месяца до своей кончины Сведенборг предсказал ее точную дату. Он утверждала, что он "был так рад, словно его ожидал праздник".

Мистер Хартли во время своего последнего визита к Сведенборга был рад засвидетельствовать, что к его другу вернулось его духовное видение. Он попросил Сведенборга лично засвидетельствовать, что все написанное им не содержит ничего кроме правды.

"Я написал только правду и ничего кроме правды", - сказал в ответ Сведенборг.

Во время болезни Сведенборга за ним ухаживали доктора Месситер и Гампе, врач из Ганновера, состоявший лекарем при принце Уэльском. Доктора считали его недуг не относящимся к прерогативам собственно медицины и прописали ему только бутылочку капель, которых больной тотчас отказался принимать. Во время последнего посещения Сведенборга он взял с собой рукопись из 72 страниц, половина из которых по странному стечению обстоятельств пропала. Оставшаяся часть была позднее напечатана под заголовком "Венец, или Дополнение к Истинной Христианской Религии". Сохранившиеся части работы касаются древних церквей, предшествовавших христианству.

За два дня до смерти Сведенборга его посетил еще один друг, швед Эрик Бергстрём, владелец таверны. Сведенборг сказал Бергстрёму, что, поскольку Богу было угодно сделать бесполезной его руку, пораженную параличом, его тело было пригодно теперь только для того, чтобы лечь в могилу. Бергстрём спросил Сведенборга, не хочет ли он причаститься Святых даров и кто-то предложил позвать Аарона Матесиуса, официального священника шведской церкви. Но Сведенборг отверг кандидатуру Матесиуса, поскольку он распространял слухи о том, что Сведенборг сумасшедший, и согласился принять пастора Ферелиуса, несколько раз навещавшего его во время болезни.

Когда Бергстрём вернулся в сопровождении священника, Сведенборг встретил их веселой улыбкой.

"Добро пожаловать, уважаемый Сэр! -- сказал он Ферелиусу. - Бог ныне избавил меня от злых духов, с которыми я боролся несколько дней. Теперь ко мне вернулись добрые духи!"

"Вы полагаете, что умираете? -- обратился к нему Ферелиус, и Сведенборг ответил:

"Да".

Готовясь к совершению причастия, Ферелиус спросил умиравшего, не хочет ли он перед смертью отказаться от чего-то написанного им, поскольку многие полагают, что целью обнародования им нового религиозного учения было единственно жажда личной славы.

В ответ Сведенборг приподнялся в постели и, положив здоровую руку на грудь, сказал со всей решительностью:

"Так же истинно, как вы видите меня перед собой, истинно все, что я написал; и я мог бы сказать больше, если бы мне было позволено. Когда вы войдете в вечность, вы увидите все сами, и тогда у нас будет много поводов для разговора".

Затем Ферелиус спросил умирающего, желает ли он причаститься Святых даров, и тот ответил: "С благодарностью". Еще он добавил, что, будучи обитателем иного мира, он не нуждался в этом обряде, но что он совершит его ради того, чтобы показать тесную связь, которая существует между церковью вверху и здесь внизу. Священник спросил его, считает ли он себя грешником.

"Конечно, покуда я влачу это греховное тело", - ответил Сведенборг.

Затем с большой преданность., сложив руки и обнажив голову, он прочел исповедание грехов и приготовился к принятию Святых даров. Он попросил священника "произнести только благословение и прочее предоставить ему, ибо он очень хорошо знал, что это значило".

Ферелиус так и поступил. В благодарность за его внимание Сведенборг подарил ему один из немногих оставшихся у него экземпляров "Небесных тайн" и посоветовал ему принять учение Нового Иерусалима "невзирая на возможное сопротивление людей, в особенности Аарона Матсиуса".

На следующий день 29 марта - в предсказанный день - чета Ширсмитов и Элизабет сидели у его постели. Подходила к концу тихая весенняя суббота. Вскоре колокола Лондона должны были зазвонить к вечерне, заглушая птичий щебет в соседнем парке Клеркенвелл.

Сведенборг услышал бой часов и спросил, который час пробило. Когда ему ответили: "Пятый", он сказал:

"Хорошо. Я благодарю вас. Да благословит вас Бог!" Он тихо вздохнул и скончался.

Слуга Господа завершил свою миссию и покинул этот мир. На столе остались лежать его перо и лист бумаги с незаконченным посланием:

"Приглашение к Новой Церкви, обращенное ко всему христианскому миру и призыв к людям пойти встретить Господа...

Отныне они не должны зваться евангелистами, протестантами и еще менее лютеранами или кальвинистами, но Христианами".

Похороны Сведенборга состоялись 5 апреля 1772 года в шведской церкви Ульрики Элеаноры. Панихиду отслужил пастор Ферелиус - это была его последняя официальная служба перед возвращением на родину. Хор пропел шведский гимн, когда тело покойного, запечатанное в трех гробах, - один из них свинцовый опускали в нишу под алтарем. Церковь была полна народу.

И все же не Лондон стал местом окончательного успокоения останков великого ясновидца. В 1908 году по просьбе шведского правительства прах Сведенборга был перенесен в Швецию и с тех пор покоится в соборе Упсалы рядом с могилой его великого современника Карла Линнея.