"Недоверчивые любовники" - читать интересную книгу автора (Смайт Шеридон)

Глава 4

— Мерзкие стервятники! Миссис Дейл никому не причинила зла, почему они не оставят ее в покое? Она даже не может спокойно прогуляться у себя в саду — из-за кустов вот-вот выскочат газетчики и защелкают своими фотоаппаратами. А теперь еще вертолет!

Глядя на то, как экономка яростно что-то шинкует на кухонном столе, Остин был вынужден признать, что вертолет — это уж чересчур. Как говаривали в старину, нет дыма без огня.

Печально известная вдова ушла переодеваться, оставив его в промокших шортах и майке наедине с рассерженной экономкой. Впрочем, он вполне мог поладить с миссис Мерриуэзер: надо было просто сидеть молча и слушать.

— Бедняжка совсем бледная, и неудивительно — целыми днями сидит дома! Она нуждается в свежем воздухе и солнечном свете, но не может выйти погулять.

Бледная? Без свежего воздуха и солнечного света? Это Остину не понравилось. Вредно для здоровья. И все потому, что Кэндис боится репортеров. Вот, значит, почему она не смела выйти из дома с тех пор, как он здесь. Трудно ее осуждать за это, если…

— Что тут плохого, если она хочет ребенка? — продолжала возмущаться миссис Мерриуэзер, не оборачиваясь. — Даже после того, как мистер Ховард умер? Я вырастила троих после смерти моего Джима, и миссис Дейл с этим справится. Кроме нас двоих, этому ребенку никого больше не надо.

Угу. Кроме них двоих, стало быть? Это Остину тоже совсем не понравилось. Он невольно поежился, представив себе, каково его чаду будет расти в такой компании — мать-отшельница и сержант в юбке. В этом вот дворце, осаждаемом газетчиками, телерепортерами и жадными до денег родственниками.

— Почему бы ей снова не выйти замуж?

Остин не сообразил, что высказал вслух то, о чем думал, пока миссис Мерриуэзер не обернулась и не пронзила его взглядом, способным заморозить его мокрые шорты. С опозданием вспомнил — Джек говорил, что вдова не хочет выходить еще раз замуж. Никогда. Но почему? Остин взглянул на нож в руке у миссис Мерриуэзер и не стал повторять вопрос. Она же не знает, что его это близко касается.

«Но куда запропастилась пресловутая миссис Вансдейл? Слишком долго она переодевается», — подумал Остин, уставившись с самым невинным выражением в немигающие глаза экономки. Надо надеяться, пожилая дама просто сочтет его грубым мужланом, который забылся и задал неуместный личный вопрос о своей нанимательнице.

Миссис Мерриуэзер продолжала молча смотреть на него, словно решала его судьбу.

Забавно, во время их первого разговора эта воинственная бабулька хлопала ресницами, словно влюбленная школьница. Теперь она смотрит на него так, будто на лбу у него выжжено клеймо преступника. Может, спросить, где тут ванная, и пойти проверить?

Вернее, одна из многих туалетных комнат. По крайней мере его ребенку будет где пописать в горшочек… Черт побери, в этом непривлекательном и даже отталкивающем строгом доме нет места, где ребенок рос бы и играл. Он должен был это знать. Джек должен был это знать. И о чем только братец думал? Впрочем, думать Джеку нечем — у него просто нет мозгов, во всяком случае, здравого смысла.

И все же это непростительно. Злосчастный кретин!

Остин чуть было не нахмурил лоб, но вовремя спохватился и сложил губы в неестественно сладкую улыбку. Он должен был во что бы то ни стало обворожить старую воительницу и узнать мать своего ребенка настолько, чтобы принять решение.

Решение… Какое? Черт побери, если сам это знает. Но обязан принять его любой ценой. Умри, но не сдавайся!

Он подскочил на стуле, когда миссис Мерриуэзер со стуком водрузила на середину стола тарелку сандвичей, а следом за ней два высоких стакана с лимонадом.

Сандвичи напомнили Остину, что он ничего не ел с самого утра, пропустив ленч. И тут, заурчав, заявил о себе пустой живот.

— Во имя Спасителя, приметесь вы наконец за еду? Я отлично слышу, что ваш желудок требует своего!

Остин улыбнулся в ответ на слова экономки, сказанные шутливо-благодушным тоном. Она явно простила ему его оплошность.

— Спасибо, я подожду миссис Вансдейл.

— Миссис Дейл. — Миссис Мерриуэзер сложила посудное полотенце, которым протирала и без того сияющие чистотой дверцы шкафчиков. — Именно так называют ее служащие. Вансдейл — это слишком длинно.

В сущности, она хотела дать ему понять, что такая честь не для него, но Остин проглотил свою гордость.

— Ладно, значит, миссис Дейл, — покорно повторил он, памятуя о своем намерении поладить с экономкой.

На самом деле он предпочел бы называть свою нанимательницу просто Кэндис и усмехнулся, вообразив, какую мину состроила бы миссис Мерриуэзер, позволь он себе эту неслыханную дерзость. Вот была бы потеха! Но если он хочет чего-то добиться, надо вести себя хорошо и быть любезным не только с миссис Дейл, но и с ее преданной служанкой.

— Простите, что заставила вас ждать, — послышался у него за спиной теплый глубокий голос.

У Остина по спине побежали мурашки. «Господи, этот голос даже монаха введет в соблазн, — подумал он, медленно оборачиваясь. — Не говоря уже обо всем остальном, кроме голоса».

Сначала он посмотрел на обутые в сандалии ноги, потом поднял взгляд на безупречно сшитые с великолепно заглаженными стрелками брюки и блузку из тонкого шелка, почти такую же, какая была надета на ней прежде. Одна пуговка случайно осталась незастегнутой, и жаркий взгляд Остина на мгновение проник сквозь петельку к груди Кэндис. По какой-то неведомой причине этот маленький промах разрушил образ совершенной недотроги и навел Остина на мысль о шелковых простынях и обнаженных телах.

Ее.

И его.

Телах разгоряченных, влажных, переплетенных одно с другим.

Уже не впервой Остин ощутил в этой женщине скрытый огонь, о котором, возможно, она сама не подозревала. Но он его чувствовал — безошибочно!

Она высушила волосы и скрепила их заколкой на затылке, лишь несколько золотистых прядей спускались челкой на лоб, а остальные свободно падали на спину шелковистым каскадом. И в воображении Остина возникли новые запретные эротические картины при мысли о том, как выглядели бы эти волосы растрепанными.

Остин перевел взгляд на ее порозовевшее лицо, и его поразило, что Кэндис смотрит на него с беспокойством и даже страхом, — ни следа уверенности в себе, которую он ожидал увидеть.

Что, черт возьми, это значит? Она красивая женщина, безусловно, привыкшая к вниманию со стороны особей противоположного пола.

— Мистер Хайд, я…

— Остин! — почти прорычал он, все еще пытаясь понять, почему она так на него среагировала.

Кэндис села на стул напротив него, глядя куда угодно, только не в его направлении. Смущенная, встревоженная. Однако голос ее звучал твердо и до смешного чопорно, когда она сообщила:

— Мне удобнее называть вас мистером Хайдом.

Остин смотрел на ее склоненную голову, борясь с желанием протянуть руку, расстегнуть три верхние пуговки у нее на блузке и снять заколку с волос. Эту леди надо бы научить расслабляться, решил он. В конце концов, если ей предстоит воспитывать его ребенка…

— Откуда вы узнали, что я беременна?

Задавая вопрос, она быстро взглянула на Остина, вероятно, надеясь застать его врасплох. Ладно, пусть она богата, пусть необыкновенно красива, но ей не удастся его перехитрить.

С самым простодушным выражением лица Остин потянулся за сандвичем.

— Ну, во-первых, я слышал, что кричал корреспондент «Сакраменто стар» возле клиники. — Это не было ложью, зато дальнейшее — чистым враньем. — И сама миссис Мерриуэзер подтвердила это в нашем собеседовании.

Остин запустил зубы в сандвич и раскусил нечто хрустящее. С осторожностью приподнял верхний кусок хлеба и заглянул внутрь.

— Огурцы, — торжественно объявила миссис Мерриуэзер. — Миссис Дейл нуждается в овошах.

Остин заставил себя проглотить кусочек огурца. Он терпеть не мог огурцы, но скорее провалился бы в ад, чем доставил миссис Мерриуэзер удовольствие узнать об этом. Перехватив взгляд Кэндис, он подмигнул. Она порозовела и почти улыбнулась.

Так. Она поддается. Он знал, что добьется своего. Через пару недель верхняя пуговица будет расстегнута. Проглотив еще кусок сандвича. Остин спросил:

— А вы не собираетесь поесть?

Ей необходимо питаться как следует. Она такая худенькая, а ведь ребенок растет… Где-то он читал, что будущая мать должна есть за двоих.

Кэндис покачала головой и слегка сдвинула брови.

— Я уже ела, благодарю вас.

Несколько кусочков моркови и стебелек сельдерея — это значит поела? Леди явно нуждается в присмотре, и он как раз тот мужчина, который может за всем этим проследить. И не желает, чтобы его ребенок оказался недокормышем. Остин пододвинул к ней тарелку с сандвичами, но Кэндис вернула ее на прежнее место. Внезапная искорка недовольства в ее глазах удержала Остина от того, чтобы настаивать. Не пришел еще час жарить во дворике мясо в гриле.

Пока.

— Значит, вы не читаете газет? — недоверчиво спросила Кэндис.

— Нет. Просто нет времени на это.

Газет он и вправду почти не читал. Они его угнетали. Особенно после того, как он прочел эту гнусную заметку о Кэндис.

Последовало недолгое молчание, потом прозвучал новый вопрос:

— Как давно вы знаете доктора Джека?

Остин чуть не подавился. Схватил стакан с лимонадом и сделал основательный глоток. Эта леди признала бы более подходящим имя доктор Джекилл, если бы знала, что Джек сделал с ней.

Решив, что смерть от удушения ему уже не грозит, Остин сказал:

— Почти всю жизнь. Мы с ним… учились в одной школе.

Что ж, это так и было. В одной и той же частной школе в Швейцарии. Но эту информацию, как ему почему-то казалось, миссис Дейл или грозной миссис Мерриуэзер нелегко было бы переварить.

Он перехватил многозначительный взгляд, брошенный Кэндис на экономку, которая стояла возле кухонного стола и явно не намеревалась удалиться. Миссис Мерриуэзер издала некое подобие недоверчивого фырканья.

Черт побери, этот сержант в юбке вряд ли верит, что человек побывал на Луне.

— Можете связаться с Джеком, если считаете это необходимым, — добавил Остин.

Джеку он написал все, что следует, и если этот кретин снова его подведет, он его попросту убьет. Кэндис была явно смущена.

— В этом нет никакой необходимости, мистер Хайд. Я уверена, что вы совершенно безопасны.

И снова фырканье миссис Мерриуэзер.

Остин не мог отказать себе в удовольствии.

— Вы правы. В конце концов я имел полную возможность утопить вас в бассейне.

На сей раз миссис Мерриуэзер прямо-таки задохнулась от возмущения, зато Кэндис, к вящему наслаждению Остина, весело рассмеялась. Ее сердечный, чуть хрипловатый смех странным образом воздействовал на его паховую область.

— Я сказал что-то смешное?

Кэндис, все еще улыбаясь, опередила миссис Мерриуэзер, которая намеревалась ответить.

— Ничего особенного, так, одна история, я вам как-нибудь расскажу.

— Ни под каким видом! — С этими словами миссис Мерриуэзер схватила со стола тарелку с сандвичами как раз в тот момент, когда Остин собирался взять второй. Не успел.

Черт, мужчина должен есть!

— Вам пора вернуться к работе, мистер Хайд. Займитесь-ка прежде всего протечкой в трубе под раковиной. Надеюсь, вы с этим справитесь… А вы… — Экономка повернулась к Кэндис, которая безуспешно пыталась изобразить раскаяние. — А вам пора отдыхать, миссис Дейл. Я считаю, что для одного дня вам вполне хватило беспокойства. Нужно полежать в постели. Вы можете воспользоваться восточной комнатой для гостей наверху, чтобы наш великий труженик не беспокоил вас шумом и грохотом, которые он поднимет.

Остин ухитрился за спиной у рассерженной толстушки стащить с тарелки еще сандвич и подмигнул Кэндис, которая поспешила вскочить со стула и покинуть комнату. Однако он успел заметить ее улыбку и улыбнулся сам, хотя миссис Мерриуэзер смотрела прямо на него.

— Хватит глазеть, займитесь делом!

Остин сунул в рот украденный сандвич и вытер руки о мокрые шорты.

— Слушаю, мэм. Покажите мне трубу, и я приведу ее в порядок. У вас есть клей?

Миссис Мерриуэзер чуть не уронила тарелку. Рот ее округлился, но прежде чем она набросилась на Остина, тот поднял руку.

— Я пошутил.

Вот именно. Пошутил. Разве он не справится с какой-то там трубой? Неужели это так сложно?

Спать? Ха! Невозможно, если думаешь только о том, что Остин Хайд сидит внизу, все еще облаченный в мокрые шорты, облепившие его… все! Кэндис нервно рассмеялась, но тотчас умолкла при звуке тихих шагов в коридоре.

Это миссис Мерриуэзер, решила она, проверяет, действительно ли хозяйка спит, как было велено. Кэндис закрыла глаза и постаралась дышать ровно — немалый подвиг, если учесть, какие на удивление шалые мысли ее одолевали.

Дверь почти неслышно приотворилась и через несколько секунд закрылась с легким щелчком. Кэндис выждала добрых пять минут, прежде чем встать с постели и подойти к окну. Тихонько приподняла жалюзи и удобно устроилась на диванчике у окна.

Взгляд ее немедленно устремился на живую изгородь. Миссис Мерриуэзер была права: кусты напоминали фигуры животных. Вот он страус! А кто дальше? И вправду слон, а рядом с ним — носорог. Если мистер Хайд продолжит создание этих необычных существ, подстригая кусты, ее ребенок станет радоваться причудливым фигурам, как радуется им она сейчас.

Мистер Хайд оказался вовсе не мастером на все руки и к тому же не умеет плавать. Зато он ее смешит. И хотя миссис Мерриуэзер ничем этого не показывала, Кэндис подозревала, что и она расположена к их новому помощнику.

Ради чего он здесь? Из-за денег, как он заявил, или правда заключается в его словах о том, что, по его мнению, она в ком-то нуждается? В друге, в настоящем надежном друге.

Странная, щемящая боль пронзила ее сердце при мысли о такой возможности. Иметь рядом защитника, который заботился бы о ней, но по-другому, чем миссис Мерриуэзер, в качестве… кого?

«Хватит мечтать», — сказала себе Кэндис. Она ценой тяжелого опыта уже научилась тому, как жестоко ранит крушение неоправданных иллюзий.

Кэндис принудила себя сопоставить факты, перечислила в уме причины, по которым такой человек, как Остин Хайд, не мог искренне желать заботиться о ней. Для начала они почти незнакомы. И она беременна. Ее обвиняют в том, что ребенок нужен ей, только чтобы получить деньги Ховарда. Это неправда, но многие верят. Принадлежит ли Остин Хайд к числу именно таких?

Все они заблуждались. Кэндис хотела ребенка больше всего на свете. Отчаянно хотела еще до того, как умер муж. Он обещал ей это, и поскольку она не беременела, согласился обратиться в клинику. Кэндис не считала, что смерть освободила Ховарда от ответственности. Он должен был ей этого ребенка, она его, черт побери, заслужила, И деньги тоже.

Адом на земле была жизнь с таким собственником, как Ховард Вансдейл. Она должна была оставить его, однако…

Кэндис вздохнула и уставилась в окно, опершись подбородком на ладонь. За что она наказала себя? Простая истина заключалась в том, что у нее не хватило твердости бросить Ховарда. Как она могла отвергнуть человека, который, стоя на коленях, умолял дать ему еше один шанс? Ей всегда казалось, что ее долг — дать Ховарду возможность сохранить их брак.

Снова и снова.

Ответственность была той мощной силой, которую Кэндис познала в раннем возрасте, когда дала слово умирающей матери заботиться об отчиме. И она заботилась, несмотря на его патологическую жестокость и холодное молчание. Обязательность стала едва ли не основной чертой ее характера.

Ничего удивительного, что богатый, искушенный Ховард Вансдейл вскружил девушке голову. Ей было девятнадцать, когда он вихрем ворвался в ее унылую жизнь и рассыпал звезды у нее перед глазами. Этот мужчина обещал любить, беречь, подарить ей весь мир.

А она в ответ обещала любить его и не покидать. Кэндис задавалась вопросом: почему он так часто просит подтвердить второй пункт? И удивлялась: почему она стала у него третьей женой?

Господи, какой юной и глупенькой она была тогда, как отчаянно хотела избавиться от той ужасной жизни, которой жила. Откуда ей было знать?

Но теперь их брак в прошлом. Теперь у нее будет собственный ребенок, которого она станет воспитывать и беречь, и будут деньги Ховарда — деньги ее ребенка. И больше не придется страдать от сердечной боли и несчастного замужества. Она не допустит, чтобы ее дитя испытало то, что пережила она из-за отчима.

Даже если родственники Ховарда выиграют дело в суде, Кэндис найдет работу и прокормит себя и ребенка. Ее дитя вырастет в атмосфере любви и заботы. Деньги для Кэндис не так важны, как безопасность ее ребенка — их с Ховардом. Она боролась с Вансдейлами за наследство для ребенка, и ей не было дела до того, кто и чему верил или не верил.

Мысли Кэндис снова вернулись к забавному и обаятельному мистеру Хайду. Быть может, его присутствие здесь — дело рук доктора Джека. Кэндис улыбнулась этой мысли. Великодушный, добросердечный доктор. Это так на него похоже — послать сюда кого-нибудь вроде Остина Хайда, чтобы тот помогал ей, смешил ее и внушал ей чувство безопасности. Человека, которого она могла бы считать другом, забыв о принуждении, страхе или подозрениях.

Того, кто был бы при ней до рождения ребенка и…

Какая-то тень промелькнула в окне с быстротой, от которой у нее перехватило дыхание. Кэндис встала с диванчика и отошла на безопасное расстояние. Что-то… нет, кто-то заглядывал в ее окно. Она вгляделась — и рассмотрела чье-то лицо. Как это могло быть? Ведь она на втором этаже!

Осторожно опустившись на колени и с отчаянно колотящимся сердцем Кэндис глянула поверх подоконника. Может, ей почудилось, ведь такое просто невозможно…

Лицо вдруг крепко прижалось к стеклу; сплющенный нос превратил его в гротескную маску.

Кэндис закричала.

Еще один поворот, и он высвободит трубу. Остин выругался, не заботясь о том, что подозрительная экономка, слонявшаяся поблизости, могла его услышать. Он крепче сжал гаечный ключ. Еще одно движение и…

Крик Кэндис эхом разнесся по дому. Потрясенный, Остин дернулся и ударился головой о раковину. Труба отвинтилась, обдав водой его и без того мокрые шорты, пол и туфли миссис Мсрриуэзер.

Остин вскочил, не обращая внимания на льющуюся воду.

— Что, черт побери, это было? — выкрикнул он, глядя на вытаращенные глаза экономки.

Ошеломленная, миссис Мерриуэзер схватилась за грудь.

— Я думаю, это миссис Дейл!

Она развернулась и побежала к лестнице, Остин за ней. Она бежала гораздо медленнее его, и Остин, обогнав пожилую даму, крикнул через плечо:

— Куда бежать?

Он не имел представления, где находится. Экономка упоминала восточное крыло дома, но какая комната? Ужас гнал Остина вперед. От этого крика кровь застыла у него в жилах и сердце замерло. Видения родственников-убийц метались в мозгу.

— В конце коридора, направо! — пропыхтела где-то позади экономка.

Остин несся длинными скачками. Добежав до комнаты, замер в дверях. Сердце его сделало то же самое — замерло, едва он увидел на полу Кэндис, недвижимую, как труп.

Миссис Мерриуэзер наконец догнала его.

— Господи, что случилось?

Остин упал на колени возле Кэндис. задрожав при виде ее бледного лица.

— Она, кажется, в обмороке.

Миссис Мерриуэзер бестолково топталась вокруг них.

— Позвонить врачу?

Остин нащупал пульс и вздохнул с облегчением: пульс был ровный и сильный.

— Да, позвоните! Скорее! Чего вы ждете?

Он в жизни не чувствовал себя таким беспомощным. Почему она упала в обморок? Что с ней? Может, что-то с ребенком? Что тогда делать? Ну почему он не дочитал треклятую книжку, которую дал ему Джек?

Миссис Мерриуэзер уронила телефонный аппарат, подняла его и начала набирать номер, бормоча что-то себе под нос. Лоб ее покрылся множеством морщинок, она переводила взгляд с Кэндис на телефон и обратно.

Остин осторожно взял молодую женщину на руки. Господи, да она легкая как перышко. Ничего удивительного, что она упала в обморок, — заморила себя голодом. И личико бледное как полотно. Страх охватил его, но он не переставал удивляться тому, как скоро сосредоточил все свои помыслы на этой женщине. Думал он сейчас только об одном: чтобы она скорее открыла глаза.

Он уложил Кэндис на шелковое стеганое одеяло и обернулся посмотреть, дозвонилась ли миссис Мерриуэзер.

Слава Богу, да.

— Доктор Робинсон? Это миссис Мерриуэзер. Миссис Дейл упала в обморок. Она закричала, а потом мы нашли ее лежащей на полу… Да, переложили на постель. Да, мистер Хайд проверил ее пульс. — Наступила долгая пауза, после чего миссис Мерриуэзер произнесла нетерпеливо: — Да, это наемный служащий. Нет, он не был рядом с ней в тот момент. Никого не было. Насколько я знаю, никаких экстренных поводов не было. Да, она съела ленч…

Остин обошел кровать; губы его были решительно сжаты. Он хотел получить ответы на вопросы, и получить немедленно.

— Дайте мне трубку.

Миссис Мерриуэзер не возражала. Она заняла место Остина у постели, стояла и то поглаживала лоб Кэндис, то похлопывала ее по безвольной руке.

Перехватив телефон, Остин зарычал в трубку:

— Это Остин Хайд! Я хотел бы знать, почему миссис Вансдейл упала в обморок!

После внушительной паузы врач напомнил Остину о том, в каком положении находится миссис Вансдейл, отчего у мистера Хайда немедленно подскочило кровяное давление.

— Я знаю, что она беременна, но почему это должно сопровождаться обмороками?

— Возможно, она слишком много работала, — вмешалась миссис Мерриуэзер.

Она даже вздрогнула, когда Остин вперил в нее пылающий гневом взор.

— Работала? Какого еще дьявола ей работать? Разве вам не за это платят? Где ваши горничные? Где остальная прислуга? В таком большом доме должно быть несколько горничных.

Он огляделся по сторонам, впервые заметив, насколько тихо вокруг. Никаких признаков чьего-либо присутствия, кроме Кэндис и миссис Мерриуэзер.

Экономка пришла в ярость.

— Я занята своей работой, мистер, и не могу следить за хозяйкой каждую секунду. Она часто ускользает от меня и…

Совершенно забыв о враче, Остин, в свою очередь, вскипел гневом:

— Вы должны были…

— Прекратите обвинять меня, молодой человек! Что произошло с прислугой, это не ваше дело, и миссис Дейл сама скажет вам об этом, если сможет, бедняжка. На самом-то деле она переутомилась, спасая вашу бесполезную задницу, когда вы чуть не утонули в бассейне!

При этом обвинении Остина обдало холодом. А если она права?.. Что, если его рискованная импровизация повредила Кэндис или ребенку? Он себе этого в жизни не простит!

Слабое движение на постели прекратило их перебранку. Оба разом повернулись взглянуть на Кэндис, которая пришла наконец в себя и пошевелилась. Остин подошел поближе с чувством такого облегчения, что ему даже захотелось сесть. Кровать была слишком для этого хороша, и он опустился на пол.

Кэндис заговорила слабо, но вполне отчетливо:

— Это не ваша вина, мистер Хайд. Кто-то заглянул ко мне в окно. — Молодая женщина попыталась сесть, и миссис Мерриуэзер тотчас поспешила подложить ей подушки под спину. — Тот человек прижал лицо к оконному стеклу, и я ужасно испугалась. Поэтому, как видно, я и потеряла сознание.

Буквально через секунду смысл ее слов дошел до Остина и миссис Мерриуэзер. Остин швырнул телефонную трубку и кинулся к окну.

— Миссис Мерриуэзер, откажитесь от визита врача и позвоните в полицию, — распорядился он.