"Мессия" - читать интересную книгу автора (Старлинг Борис)28– Значит, это был не он? – спрашивает Кейт. – Нет, – отвечает Ред. – Он поначалу вообще не понимал, о чем мы толкуем. Бросился бежать, приняв нас за громил, которые решили взыскать с него карточный проигрыш, а когда понял, что мы из полиции, стал ухмыляться, как идиот. Если он продувается, а потом его ставят на счетчик, это его проблема, но не преступление. Нет, хоть этот Кеван Латимер и скользкий тип, но он явно не тот, кого мы ищем. Тут нам не повезло. Пришлось прощелыгу отпустить. – А что, нельзя было на всякий случай подержать его в каталажке за сопротивление при аресте? – Нет. Он узнал, что удирает от полицейских только когда Джез его уже сцапал. – И все его алиби проверены? – Увы, да. – Дай-ка взглянуть, – просит Дункан. Ред толкает к нему через стол показания Латимера. – Парень не врет, – говорит Ред. – В ту ночь, когда убили Джеймса Каннингэма, он находился в реабилитационной клинике для наркоманов возле Херстпирпойнта, в Суссексе. Он пробыл там почти месяц. Поступил семнадцатого апреля, выписался пятнадцатого мая. Как говорит тамошний заведующий, случай практически безнадежный. У меня создалось впечатление, что его от одного имени Кевана с души воротит, но не принять его он не мог. – Почему? – бормочет Дункан, все еще изучая показания. – Потому что он был направлен на лечение за счет муниципального совета. – А отлучиться из этой клиники на ночь парень никак не мог? – Нет. Исключено. Порядки там строгие. На ночь клиника запирается, а перед отбоем, в одиннадцать вечера, и после подъема, в семь утра, там проводится проверка, все ли пациенты на месте. – Но за это время, с одиннадцати до семи, он запросто мог бы скатать в Лондон и вернуться. – Дункан, из этой долбаной клиники просто так не выберешься. А хоть бы он каким-то чудом и выбрался, все равно не смог бы оказаться на месте преступления. Последний поезд на Лондон отходит в десять сорок восемь, а машины у него нет. – Машину можно угнать. – Можно. Но в ту ночь в радиусе трех миль от клиники угона транспортных средств не зафиксировано. – Сообщник? – Лабецкий убежден, что все эти убийства – дело рук одного человека. Ты думаешь, у Кевана Латимера есть шофер, который спокойно дожидается его возле домов, пока тот жестоко расправляется с их обитателями? Спустись на землю. – А как насчет последней пятницы? – Сидел с приятелем в баре "У Поттера". До утра. – Что за приятель? – Приятель мужского пола, хотя у меня сложилось впечатление, что он платит за оказанные услуги. Местная полиция проверила и утверждает, что тут все чисто. С точки зрения закона. Дункан кладет протокол обратно на стол. – А на мой взгляд, вовсе не так уж чисто. – Послушай. – Ред начинает слегка раздражаться. – Мне не меньше, чем тебе, хотелось бы, чтобы Латимер оказался Серебряным Языком. Во-первых, потому что тогда можно было бы закрыть дело, а во-вторых, потому что этот проходимец мне неприятен. Но Латимер не Серебряный Язык. У него кишка тонка сделать то, что натворил Серебряный Язык. Латимер мелко плавает. Он не... недостаточно хорош, чтобы быть Серебряным Языком. – Недостаточно хорош? – Дункан поднимает брови. – Странно ты выражаешься. Ред пожимает плечами. – Ты понимаешь, что я имею в виду. – Нет, не понимаю. Достаточно хорош – это оценка, подразумевающая одобрение, восхищение. Ты восхищаешься этим типом, Ред? Он тебе нравится? – Не заводись, Дункан. Нашел место. – И что теперь? – перебивает их Кейт. – Продолжаем разрабатывать "голубую" версию. Дункан резко вскидывает взгляд. – Ты, наверное, шутишь. – Ничуть. Двое из убитых имели гомосексуальные склонности, а третий был священнослужителем, то есть представителем профессии, не избавленной от гей-скандалов. И всех их нашли почти обнаженными, в одних трусах. Пока это лучшее, что у нас есть. – Если ты думаешь, что я стану якшаться с этими недоносками... – Да, Дункан. Именно этим тебе предстоит заняться. Как нам с Джезом, когда мы ловили Колина Ирлэнда. – Должно быть, гомики позабавились на славу. Весело было, а, Джез? Джез смотрит на Дункана в упор, и тот молчит. – Заткнись, Дункан, – говорит Ред. – Мы ходили по гей-барам, из одного в другой, разговаривали с людьми, выслушивали их рассказы. Да, это было необычно. Я живу в этом городе более десяти лет, но даже не подозревал о существовании подобной субкультуры. Я не знал, что в некоторых пабах, зайдя в туалет, можно увидеть парочку "голубых", которые занимаются сексом прямо под писсуарами. Я не знал, что геи рекламируют свои сексуальные предпочтения с помощью носового платка в заднем кармане. – Много пользы тебе было от этого, в конце концов? – Что ты имеешь в виду? – Да то, что все твои хождения по содомитским притонам оказались пустой тратой времени, не так ли? Ирлэнда-то схапали вовсе не из-за этого, а потому, что он сам вылез наружу, разве нет? Выходит, нечего было и утруждаться. – Но мы все же не поленились. Может, в том случае к успеху привело не это, но мы старались. И теперь будем стараться, потому что в противном случае, если эта история, не дай Бог, выйдет наружу, все защитники прав сексуальных меньшинств в нашей стране смешают нас с дерьмом. Поднимут вой насчет того, что если мы и шевелим задницами, чтобы поймать преступников, то только в том случае, если пострадавшие – белые парни с правильной ориентацией, то есть ребята, играющие в крикет за ту команду, за какую надо. Ред открывает картонную папку и достает фотографии погибших. Это не снимки с мест преступлений, а прижизненные изображения. Фотография из паспорта Филиппа Рода – он выглядит серьезным. Фотография Джеймса Каннингэма, за обедом, со стаканом вина в руке. И официальный портрет Джеймса Бакстона периода учебы в Сэндхерсте[5], сияющего от гордости в мундире своего полка. Всех по четыре экземпляра. Ред пускает их по кругу, как при игре в блэк-джек. – В Лондоне примерно сто двадцать гей-баров, пабов и клубов. Знающие люди говорят, что самые перспективные места – это Вест-Энд и Эрлс-корт, так что с них мы сегодня вечером и начнем. Ред раскрывает две фотокопированные страницы. Нужные места наспех помечены выделяющимися на фоне черно-белой паутины улиц красными кружками. – Мы будем заниматься этим, разбившись на пары. – Он толкает одну из страниц через стол, Дункану. – Дункан, за тобой и Кейт обход Вест-Энда. Отправляйтесь в те заведения, которые я здесь отметил. Мы с Джезом возьмем на себя Эрлс-корт. Понятно, что вы должны сделать все возможное, чтобы ваше появление не вызвало переполоха. Так что не лезьте с расспросами ко всем подряд, ограничьтесь барменами, привратниками, менеджерами и так далее – как раз эти ребята знают в своих заведениях всех завсегдатаев и примечают новичков. Спрашивайте только о том, не видели ли они кого-то из этих людей. Разумеется, зачем вы их ищете, никому не говорите, да и вообще говорите поменьше – больше смотрите да слушайте. Торчите там столько времени, сколько потребуется. Увидимся здесь завтра утром, ровно в десять. Кейт поворачивается к Джезу. – Веди себя прилично, – говорит она, насмешливо грозя ему пальцем. – Там ведь полно таких парней – все в коже, с усами! Не вздумай путаться с этими противными ребятами. – Или что? – спрашивает Джез. – Будешь ревновать? – Совершенно верно, – говорит Кейт. – Ты же знаешь, что я ни с кем не хочу тобой делиться. – Ну, отделайся от мистера Зануды. Тогда, может быть, у тебя появится шанс. Кейт краснеет. – Иди ты к черту, Джез. Не говори о нем так. Ты его не знаешь. – Нет, но я... – Но порой ты можешь быть настоящим дерьмом. Кончай с этим! Она встает, чтобы уйти. Дункан следует за ней. – Да, Дункан... – говорит Ред, все еще сидя. – Что? – Постарайся вписаться в тамошнюю компанию. |
||
|