"Ангел боли" - читать интересную книгу автора (Стэблфорд Брайан)

10

Дэвид настаивал на том, чтобы подняться, хотя Корделия пыталась убедить его остаться в постели. Он знал, что произошедшее с ним во время волшебным образом растянувшейся ночи, не имеет связи ни с кроватью, ни с комнатой, и покинув комнату, он не уменьшит возможность повторного искажения его ощущений, но он чувствовал, что сможет лучше владеть собой, если оденется и спустится вниз. Это был способ показать себе, что он не стал бездеятельным, что он может и будет соответствовать себе, словно сам он игрок, а не частица запутанной игры, в которую он попал.

Наконец, поняв, насколько он целеустремлен, Корделия помогла ему одеть рубашку. Он не мог толком застегнуть манжеты, но выглядел довольно аккуратно. Он также потребовал куртку, хотя ему бы пришлось оставить правый рукав пустым, чтобы держать забинтованную руку на перевязи.

Джон, его слуга, вернулся в три часа, успешно выполнив эксцентричное поручение. Стерлинга с ним не было, но он обещал явиться в течение часа. Дэвид был доволен слугой, с каждым годом становилось все труднее найти находчивого человека, потому что находчивость всякий раз отыскивала себе все больше мест для применения. Джон умел читать и писать и не станет долго ходить в слугах, когда достигнет совершеннолетия.

Когда появился Стерлинг, Дэвид бы совершенно не удивлен, обнаружив, что он точно такой же, каким он видел его глазами Люка Кэптхорна: смуглый, привлекательный и дерзкий. Он имел облик человека, догадки и случайные успехи которого происходили столь часто к его выгоде, что он стал считать себя одаренным. Было заметно, что пузырь его самомнения не так уж легко проколоть, и Дэвид совершенно не представлял, с чего начать разговор.

Лидиард принял Стерлинга в лаборатории. Он не пытался отослать Корделию, зная, как ей интересно услышать все, о чем они будут говорить.

— Благодарю вас за приезд, — приветствовал гостя Дэвид. — Должно быть, моя просьба показалась вам необычной.

— Это только добавило причин принять её, — вежливо сказал Стерлинг.

— Полагаю, вы слышали обо мне? — Дэвид обнаружил, что вынужден сидеть неловко и не может принять такое же уверенное положение, как его гость. Его рука причиняла ему серьезную боль, но он не боялся погрузиться в новую иллюзию. Он подозревал, что эта встреча будет крайне интересна ангелам, которые держат его в своих руках, позволяя ему провести её без помех.

— Я знаком с вашими трудами, — признал Стерлинг. Бросив короткий взгляд на Корделию, он добавил: — И, конечно, с работами вашего отца, миссис Лидиард.

— Вы знаете о нас гораздо больше, — ровно сказал Дэвид. — Осмелюсь предположить, что Люк Кэптхорн рассказал вам больше, чтобы подогреть ваше любопытство к выводам, которые вы нашли в моих опубликованных работах.

— Он знает о вас очень мало, — небрежно ответил Стерлинг. Он снова взглянул на Корделию, на сей раз украдкой. Он явно знал, в каких отношениях когда-то состоял с ней его слуга.

— Но он знал, где находится тело Адама Глинна, — возразил Дэвид, твердо намереваясь добраться до нужной точки. — И он знал достаточно, чтобы убедить вас, что тело стоит выкрасть из могилы.

Стерлинг открыто встретил взгляд Дэвида.

— Вы говорите так, словно я сделал что-то неправильно, — сказал он. — Фактически я сделал то, что вынужден был бы сделать любой, убедись он в том, что человек, погребенный в могиле, был вовсе не мертв. Общество Предупреждения Преждевременных Захоронений, без сомнения, объявило бы меня героем. Человек, которого я вытащил из могилы во владениях Остена, жив; и кем бы я был, если бы позволил ему там оставаться?

Дэвид мог прочесть завуалированный упрек, промелькнувший в легкомысленном оправдании, но он пока не хотел объясняться.

— Я полагаю, вы читали «Истинную историю мира»? — спросил он.

— Читал. Также как и вы, предполагаю.

— Вообще-то нет, — признал Дэвид. — Несмотря на разнообразные усилия сэра Эдварда, нам так и не удалось раздобыть экземпляр, и мы начали подозревать, что ни один не сохранился. Но у меня есть друг, хорошо знакомый с текстом. Вы верите рассказанной в книге истории?

— Если ваш друг знает текст так хорошо, как он утверждает, — ответил Стерлинг, — он, должно быть, сказал вам, что название является ироническим. Одним из положений книги является то, что истинную историю мира невозможно воссоздать, вспомнить или прорицать. Речь идет о том, что путь мира сквозь время идет как история путешественника, его начальный этап постоянно воссоздается и приукрашивается воображением, работающим с нашими воспоминаниями. В тексте утверждается, что мир, в котором мы живем, по большей части лишь явление, и то, что каждый из нас думает о прошлом — будь он историк или археолог, изучающий артефакты, или бессмертный, изучающий чью-то память — это лишь часть узора теней, отброшенных этими явлениями.

— Не думаю, что он утверждал это столь строго. Я полагаю, он считал, что память подвержена ошибкам, но из неё всё же можно делать выводы, и история, которую мы знаем из его опыта, ближе к истине, чем история, продиктованная ученым писаниями на камнях.

— Пожалуй, так, — признал Стерлинг. — Не сомневаюсь, ваш друг с этим согласен, если вы говорите об оборотне Пелорусе. Но я боюсь, он заблуждался в истинной логике доказательства, как, возможно, и сам автор. Я сомневаюсь, что вы, доктор Лидиард, допустили бы эту ошибку, если бы смогли изучить текст. Думаю, сэр Эдвард Таллентайр согласился бы со мной, хотя он смог приспособить свое мнение, чтобы согласиться с гораздо большей неуверенностью в научном образе истории. Книга — выдумка, пусть автор и полагает, что его воспоминания близки к истине.

Я могу показать вам книгу, если вы пожелаете, и, конечно, Адама Глинна тоже. Мне нечего скрывать, доктор Лидиард, совсем нечего. Возможно, вам известны слухи о моей репутации создателя монстров — но я посмею сообщить, что невежды в трущобах у больницы и вашу работу тоже воспринимают с суеверным беспокойством. Я человек науки, как и вы — и если вы вызвали меня, чтобы обвинить в чернокнижии, боюсь, вы заблуждаетесь. Я готов признать себя, выражаясь метафорически, алхимиком, но алхимия, которая меня интересует, это алхимия тела. Ваш тесть считает мои идеи неортодоксальными, но я могу вас заверить, что я такой же дарвинист, как и он.

— Я позвал вас не для того, чтобы в чем-то обвинять, — сказал Дэвид. — Я попросил вас прийти, чтобы предупредить вас, что вы можете оказаться в опасности.

— Какой именно? — Стерлинг скептически приподнял бровь.

— Мне сообщили, — осторожно сказал Дэвид, — что за вашим домом наблюдают оборотни Лондона.

Смуглый человек не стал возражать, но и не выглядел настороженным этим утверждением. Он просто сказал:

— Продолжайте.

— Не думаю, что в нормальной ситуации они причинят вам вред, кем бы они ни были. Но обстоятельства перестали быть нормальными. Что-то приобрело власть над оборотнями и использует их для исполнения плана, целей которого я не могу выяснить. — Говоря, он пошевелил раненой рукой, чтобы привлечь внимание Стерлинга.

— Оборотень ранил вас? — спросил ученый.

— Да, — ответил Дэвид. — Но у меня есть все основания полагать, что он был послан одним из тех существ, которых Люсьен де Терр называет Демиургами. Вероятно, они не таковы, как он думает, и я сомневаюсь, что они таковы, как считает орден святого Амикуса, но они существуют, и неважно, называем мы их Демиургами, богами или падшими ангелами. Они обладают силой вредить и разрушать, и человек, который станет объектом их внимания, может обнаружить, что перенести это внимание нелегко.

— Я вижу, вы переживаете нелегкие времена, — улыбнулся Стерлинг. — Я читал вашу работу и нашел её более интересной в контексте того, о чем говорится в «Истинной истории», но не уверен, что готов согласиться с вашим визионерским видением боли. Я также не готов принять то, что вызванные болью видения могут позволить человеку соприкоснуться с падшими ангелами, несмотря на рассказы Люка о приключениях его бывшего господина.

Дэвид знал, что Корделия смотрит на него, также как и на Стерлинга, и потому чувствовал себя неуютно. Он почувствовал, что находится в гораздо худших условиях в этом споре, чем ожидал.

— Прошлой ночью, — сказал он, — я наблюдал, как вы сняли крышку с гроба Адама Глинна. Я смотрел, как вы подносите зеркало к его губам, чтобы проверить дыхание. Я видел, как вы откачиваете кровь и подсоединяете электроды к сосуду, чтобы приостановить процессы свертывания. Я видел внимательный взгляд одного из ваших гомункулов, выращенного из икры жабы. Я слышал, как вы послали Люка к вашей кухарке, миссис Троллей, за супом из бычьих хвостов.

Стерлинга, казалось, ничуть не потрясли эти новости.

— Вам мог рассказать об этом кто-то, наблюдавший через окно, — отметил он. — Возможно, это был один из оборотней, присматривающих за моим домом.

У Дэвида не оставалось другого способа его убедить.

— Скоро выйдут вечерние газеты, — сказал он. — В них будет рассказано об убийстве, совершенном рано утром, слишком поздно, чтобы его успела опубликовать утренняя пресса. В моих снах я видел также и это. Я не прошу принимать на веру все, что я говорю, но я прошу вас прислушаться ко мне, если вы полагаете, что я безумен. Вы прислушаетесь ко мне?

— Конечно, — сказал Стерлинг, все ещё очень почтительно, но явно не убежденный, что в том, что рассказывал Дэвид, было что-то необходимое ему.

— Что Люк Кэптхорн рассказал вам о Джейкобе Харкендере?

Стерлинг не обиделся на резкий вопрос, но встретил его собственным вопросом:

— А что он должен был мне рассказать?

— Как бы неправдоподобно это ни звучало, — сказал Дэвид, — Харкендер действительно смог приобрести невероятные силы. Он отправился на поиски сверхъестественных существ и обнаружил одно, или оно обнаружило его. Он заключил хрупкий союз с этим существом, которое долго оставалось бездействующим, и упорно силился — но не преуспел в этом — убедить его использовать свою власть, чтобы вмешаться в человеческий мир.

— Да, — сказал Стерлинг. — Люк рассказывал мне не только об этом.

— Но вы этому не поверили.

— Я верю, что он верит. Я думаю, его интерпретация событий может оказаться не хуже любой другой, если все истории одинаково лживы. Я не встречал ни одно подобное существо и не могу сформулировать никакого стоящего предположения, что это за существа. Вы, кажется, можете.

— Могу, — сказал Дэвид. — Я столкнулся с тем существом, с которым ассоциировал себя Харкендер, и ещё с одним. Если вы станете доказывать, что их внешность может быть обманчивой, я не стану с вами спорить. Сэр Эдвард и я привыкли называть существо, обнаруженное Харкендером, Пауком. То же, которое является в моих снах, я вижу как египетскую богиню Баст. Но такая их внешность скорее связана с нашими грубыми попытками увидеть их, чем с их истинной сущностью. Вы, возможно, сталкивались с одним из этих существ, не осознавая это. Я думаю, оно некоторое время направляло вашу работу, и я уверен в глубине души, что оно помогло вам сбежать с телом Глиняного Человека, когда Остен попытался выстрелить в вас.

Впервые Стерлинг помедлил прежде, чем ответить. Затем он сказал:

— Вы разочаровываете меня, доктор Лидиард. Я привык к глупцам и слепцам, которые утверждают, что я продал душу Дьяволу, чтобы добиться превращений, которые я осуществил в своей лаборатории. Но я не думал, что человек вроде вас согласится с ними — тем более, что вы не видели, что я сделал, и не слышали моих слов об этом.

— Я не обвиняю вас в заключении сделки с Дьяволом, — сказал Дэвид несколько нетерпеливо. — Я лишь говорю, что это существо — я не называю его демоном или падшим ангелом, хотя братья из ордена святого Амикуса назвали бы его именно так, а Люк Кэптхорн верит, что это сам Сатана — заинтересовано в вашей работе, и факт этого интереса может поставить вас в опасное положение. Возможно, оно вам покровительствует, но защита существ такого рода иногда почти столь же опасна, как их враждебность. Вы слышали о женщине по имени Мерси Муррелл?

Стерлинг задумчиво взглянул на Корделию, которая снова смотрела на него, а не на своего мужа. Ясно, что он слышал это имя. Было бы странно, если бы он его не знал.

— Я никогда не бывал у неё, — сказал он, возможно, более осторожно, чем выдавала его интонация.

— Как и я, во плоти, — сказал Дэвид. — Но у меня дважды были видения событий, происходящих в её доме, также как и о событиях, происходящих в вашей лаборатории. Сейчас я более способен к видениям, чем раньше, и я знаю, что дар видения слишком ценен, чтобы расходоваться на простой вуайеризм. Что-то связывает ваш дом с её, и в течение последних суток там произошло странное убийство. Миссис Муррелл укрывает сильную ведьму, которая только сейчас обнаружила, кто она такая и на что способна. Я, как и Люк Кэптхорн, встречал раньше что-то подобное, но ни Паук, ни Джейкоб Харкендер не знали толком, как быть с Габриэлем Гиллом. На сей раз, я думаю, Паук подготовился.

Стерлинг смотрел на Дэвида удивленно, но без презрения. Казалось, он признает, что Дэвид действительно пытается ему помочь.

— Что же вы мне посоветуете, доктор Лидиард? — спросил он. — В самом деле, что может сделать человек, если ему торжественно сообщают, что так называемые падшие ангелы заставляет его участвовать в их делах? Давид поразил Голиафа, я знаю. Но если вашему свидетельству можно доверять, то это великан совсем другого порядка. Как вы предлагаете мне защищаться, учитывая, что простые люди не владеют магией, которой можно победить подобных существ?

— Мы не можем бороться с помощью магии, — признал Дэвид. — Нам нечего захватить с собой на поле боя. Но их разум не сильнее нашего, несмотря на их умение пользоваться нашим зрением. У них есть свои страхи и тревоги, и больше всего они боятся собственного незнания и способности смертельно ошибаться. Они будут пытаться повредить нам не ради простого удовольствия, они пытаются использовать нас, потому что мы полезны, и если им выгоднее оставить нам жизнь, чем убивать нас, они, конечно, оставят её нам. Но они борются друг с другом, и инструмент одного может легко стать мишенью другого, так что всегда есть опасность оказаться в центре конфликта. Хотите — верьте, хотите — нет, но, пожалуйста, запомните мои слова. Я не понимаю почему, но мы им нужны, и, используя нас, они нам вредят.

Стерлинг снова посмотрел на раненую руку Дэвида.

— Я пока что в порядке, доктор Лидиард. Если меня и используют, то не так, как вас, и я не уверен в том, как следует читать «Истинную историю». Я не отрицаю ничего из сказанного вами, и я благодарю вас за беспокойство. Но поймите, мой приказ Люку принести суп из бычьих хвостов — не настолько страшный секрет, его можно выведать и более ортодоксальными способами. Если ваши предостережения пригодятся мне сегодня или завтра, я буду крайне благодарен, но пока я не вижу ничего, кроме моря сомнений, в котором моя работа светит мне как путеводная звезда.

Закончив говорить, он перевел взгляд с Дэвида на Корделию, словно извиняясь перед ними обоими.

— Вы очень похожи на моего отца, — сухо сказала Корделия. Дэвид увидел, что Стерлинг принял это за комплимент и не обратил внимания на вложенную в него иронию.

— Могу я узнать, в каком направлении развивается ваша работа? — спросил Дэвид, снова изменив курс беседы.

Стерлинг наградил его короткой, но безрадостной улыбкой.

— Новое вино в старых мехах, — сказал он. — Как я уже говорил, я алхимик. Я ищу эликсир жизни. Но мои методы серьезно отличаются от методов алхимиков прошлого. Я последователь Эндрю Кросса в поисках ключа к созданию новых форм жизни. Я пытаюсь использовать процесс мутации, который является источником разнообразии в работе естественного отбора. Таллентайр обвиняет меня в ереси витализма, но он прав лишь наполовину; остается правдой и то, что дарвинизм не может быть истинным, пока остается источник разнообразия, и следует изучать этот источник, а не сам отбор, чтобы разобраться в настоящем двигателе эволюции. Если эту силу можно увеличить и проконтролировать, мы сможем откинуть грязный процесс отбора и стать хозяевами собственной плоти. Вот чем я занимаюсь. То, что в мире существуют оборотни и бессмертные, доказывает, что это можно сделать, если только разобраться, как.

— Поэтому вы эксгумировали Глиняного Человека, — сказал Дэвид. — Вы решили найти секрет его бессмертия: разницу между его и нашей плотью.

— У вас был такой шанс, — заметил Стерлинг, — раз у вас есть друзья среди легендарных оборотней.

— Полагаю, метод поддержания крови в жидком состоянии, который, как я видел, вы используете, был впервые разработан Кроссом, — сказал Дэвид. — Неудивительно, что он вдохновил вас на поиски источника творения жизни.

— Я не создаю жизнь, — педантично напомнил Стерлинг, — я всего лишь переделываю её. Этим занимался и Кросс, не понимая этого. Микроскопы его времени не позволяли увидеть, как неуловимы семена жизни. Уверен, его оборудование не было стерильным — вот почему попытки повторить его опыты не были успешны. То, чего он добился, было не спонтанным зарождением, а необычным развитием. Я делал то же самое, и я категорически утверждаю, что мне не требовалась помощь ни ваших мистических ангелов, ни кошмарных пауков. Я бы хотел, чтобы вы сами приехали в Ричмонд и посмотрели, что я сделал; и увидели Адама Глинна, если вы хотите убедиться, что я не причинил ему вреда. Я также буду рад увидеть вашего друга Пелоруса и сэра Эдварда.

— Пелорус исчез, — просто сказал Дэвид. — А сэр Эдвард ещё не вернулся из Парижа. У меня нет какой-либо информации, которая бы давала понять, что ему могут помешать вернуться, но я признаюсь, что несколько встревожен из-за него. Я был бы рад принять ваше приглашение, если бы мог. Как бы то ни было, если обстоятельства позволят, я взял бы с собой сэра Эдварда.

Стерлинг кивнул.

— Вы не хотите сейчас сообщить мне что-нибудь ещё? — спросил он, показывая интонацией, что он был бы рад, если бы Дэвиду было нечего сообщить.

Дэвид устал и был напряжен, поэтому он не видел повода продолжать беседу. Он узнал то, что хотел, и сказал то, что следовало сказать.

— Ещё раз благодарю вас за приезд, — сказал он. — Боюсь, ваше суждение о бесполезности моих предостережений может оказаться верным, но я чувствовал себя обязанным высказать их. Если произойдет что-то неблагоприятное, вы предупреждены. Надеюсь, вы простите меня, если я не встану, чтобы проводить вас?

— Конечно, — сказал Стерлинг, вставая. Он повернулся к Корделии, которая поднялась одновременно с ним и пошла к двери, чтобы показать ему выход. Дэвид оставался на месте, в задумчивости, когда она вернулась.

Первым, что она спросила, было:

— Почему ты думаешь, что с отцом что-то случилось?

— Потому что что-то произошло со всеми нами, — сказал он без уклончивой многоречивости. — Пусть этот маленький островок безопасности, где мы до сих пор находились, не обманывает тебя. Мы уже в ловушке, и я нахожусь в пещере, стены которой могут сойтись в любое мгновенье.

— При чем тут Стерлинг? — спросила она.

Он легко пожал плечами.

— Если моя догадка справедлива, — сказал он, — перед Стерлингом стоит задача, которую когда-то поставили перед собой его создатель и оборотни: задача изучить человеческую природу, выявить тайну его создания. Я думаю, он подобрался очень близко к ответу, и я думаю, что-то, что он нашел, крайне важно для судьбы и предназначения ангелов. Возможно, в его понимании мира есть что-то особенно ценное — более ценное, чем то, что я, или твой отец, или Джейкоб Харкендер когда-либо открывали. В любом случае, приближающаяся развязка в делах ангелов как-то связана с ним, а также с Мерси Муррелл и девушкой-ведьмой.

Когда он закончил говорить, прозвучал дверной звонок. Он немедленно предположил, что это Мандорла и что ткань времени снова смыкается над ним.

— Если это Мандорла, впусти её, — сказал он. — Не стоит пытаться прогнать её отказом.

Корделия посмотрела на него очень странно, но не спросила, что он имеет в виду. Она подошла к двери библиотеки, чтобы выглянуть в прихожую, наблюдая за тем, как служанка открывает дверь. Она быстро обернулась, чтобы сказать:

— Это мужчина, а не женщина.

Дэвид поморщился, но вскоре решил, что он не вправе чему бы то ни было удивляться. Он ждал, не строя никаких догадок, пока посетитель не появился в коридоре позади Корделии. Несмотря на свое намерение ничему не удивляться, Дэвид был поражен, увидев вошедшего.

Это был человек в сером, который наблюдал два представления, устроенные Гекатой в борделе Мерси Муррелл. Его лицо было таким же бледным, и он двигался так, словно постоянно испытывал боль. В нем было что-то знакомое, и Дэвид почти сумел вспомнить имя, но затем он догадался, что знакомым было только ощущение страдания.

«Бога ради! — подумал Дэвид — Вот как я выгляжу со стороны? Неужели его также использует какой-нибудь любопытный ангел, как Баст использует меня?

— Кто вы? — спросил он.

— Это не важно, — сказал человек напряженным голосом. — Я не уверен, что у меня есть время на объяснения. Лидиард, вы должны отправиться со мной, иначе вы поставите под угрозу всех, кто находится в доме. Я не обещаю, что вы спасете их, покинув дом, но это ваш единственный шанс. Уходите!