"Отдел странных явлений: Обмануть Богов" - читать интересную книгу автора (Котенко А. А.)Часть 2. НАЙДИ МЕНЯ, ЕСЛИ СМОЖЕШЬИ только любимая мама знала, где на самом деле жил ее любимый сын. Хозяйственная Алкмена отошла от дел, бросила клан и уехала в забытую всеми деревню, чтобы помочь Гераклу поправить пошатнувшееся здоровье. Люди с такими ранами умирают сразу, но божественная сущность ее сына помогала поддерживать еле теплящуюся жизнь в теле героя. В мирное время он участвовал в Олимпийских играх и бил собственные рекорды. Иногда ради забавы придумывал какой-нибудь занятный рекорд, достойный занесения в книгу Гиннеса. Но как только в какой-либо точке земли разгоралось пламя войны, Геракл тут же призывался на фронт. Он был и среди русских, и американцев, и немцев, и французов. Он всегда чувствовал, кому необходима его помощь в грядущей битве, и шел на их стороне, чтобы отстоять справедливость. Герой никогда не ошибался, как не помогал завоевателям. Ордена и медали с завидной быстротой копились в его сундуке в тихой деревушке, где уже более сотни лет затворницей жила Алкмена, в миру Елена Акимова. Матери бравого воина за тысячи лет надоело быть на виду. Эйфория от вечной жизни, которой она так радовалась первые лет сто, давно прошла. Нескончаемая молодость тяготила, смерти постаревших подруг, такие естественные для людей, казались ей очередным испытанием. Три тысячи лет назад она перестала быть человеком, но она рыдала на похоронах каждого, кто становился ей хорошим другом за свою короткую жизнь. Она бежала из одной деревни в другую: Греция, Болгария, Чехия, Россия, — всех стран, в которых жила мать героя не перечесть. Десять-двадцать лет на одном месте, и снова в путь, чтобы только не видеть состарившихся односельчан, а главное, чтобы вечно тридцатилетней женщине не вызвать излишних подозрений. Чем меньше деревня, тем лучше… Она только и делала, что работала по хозяйству и ждала весточку от сына-героя. Оружие становилось все более совершенным. Когда в древности или в средние века Геракл мог пойти в бой практически в рукопашную, в двадцатом веке с появлением сложной техники и страшного оружия, он все чаще боялся не вернуться в тихую деревушку, где ждала его мама, обвешавшая все стены в доме наградами любимого сына. Эта блажь стукнула в голову матери в середине сороковых, когда подобным увлеклись ее односельчанки. У них сыновья часто не возвращались с войны. Не было ни одной женщины в деревне, к которой бы однажды не постучалось горе. Муж, сын, брат… хотя бы кто-нибудь да погиб. А Геракл писал с фронта, словно людские пули боялись и облетали его стороной, а мины отказывались взрываться под его ногами. Герой кривил душой. Ночами он залечивал многочисленные раны, лежа в ямах, куда скидывали трупы. Ему не требовался медсанбат, он мог и сам извлечь пулю из тела. Благодаря быстрому заживлению ран, он уже через два часа был как новенький и мог смело идти в бой. Когда люди корчились от боли, получив пулю в кисть руки, их сослуживец за неделю мог получить три ранения в живот, и спустя некоторое время чудесно исцелиться. Приходилось врать, только странным россказням о припасенном за пазухой вине никто не верил. В полку начали медленно расползаться слухи, будто на герое все зарастает как на кошке. Взорвись мина под ногой у Геракла, примени враг химическое оружие, и легендарный герой прошлого пополнил бы скорбные списки Великой Отечественной. Акимова бы получила тот страшный документ, который имелся уже в домах ее односельчан. Но волею участвующих в войнах богов, высшие, помогавшие людям на поле битвы, не получали смертельных ран. Вьетнам. Пламя этой войны разгорелось против воли Афины и Тешуба. Не была к тому причастна и неотразимая Сехмет, еще в начале века связавшаяся с Хатиманом и переехавшая в Токио. Астарта воротила нос, когда читала новости с поля боя. Люди научились сами вторгаться в чужие судьбы. Только Геракл, который жил вдали от цивилизации, а из газет делал пакеты для семечек и шляпы, спасающие от зноя, не знал об этом. Когда весть о войне все же докатилась в тихую деревушку, он собрал вещи и отправился в Юго-Восточную Азию. Мать чувствовала, что этот раз — какой-то особенный, но не могла сказать, откуда взялись эти предчувствия. Она не хотела отпускать сына, но тот настоял. Елена знала, что если ему и удастся вернуться с этой войны, он станет совсем другим. Людская химия сделала свое дело. И сын обожествленной Алкмены немного двинулся умом. Да, он, как и прежде, помогал старушкам по хозяйству, бороновал, сеял и косил, но темными безлунными ночами он садился на свой трактор и ехал по окрестностям в поисках подвигов, повод для которых никак не находился. Спасение незадачливых пешеходов из-под колес явно не вписывалось в послужной список героя. И так продолжалось больше тридцати лет, пока однажды почтальон не принес в дом телеграмму от доктора Асклифенко… Проснувшись, Юля обнаружила себя в уютной комнатушке с маленьким окном, занавешенным белой ситцевой простыней. Девочка подскочила от удивления, схватилась за голову, пытаясь вспомнить, что с ней произошло и как она могла здесь оказаться. Она убежала из дома, встретила на берегу Ваню, затем их похитили оборотни. В том, что три верзилы принадлежали к нечистой силе, девочка не сомневалась. Оскаленная пасть водительского товарища надолго засела у нее в памяти. Потом она рассказывала Ване о плане побега. И опять ее сморил сон. Такое часто случалось с Юлей после катастрофы. У нее было сильное сотрясение мозга, и долгих три месяца девочку изредка мучили головные боли. Врачи прописали ей чудодейственные таблетки, только они остались в санатории. — Мама, — прошептала Юля, зажмурившись от боли, — если бы ты забрала меня с собой. — Опять ты ноешь? — звонкий голос Вани, словно лезвие, прошелся по ее больной душе, а в висках стучала кровь. Девочка медленно развернулась, чтобы посмотреть на мальчугана, сидящего на кровати напротив. Угрюмый, он разглядывал скромное убранство комнаты, и ничего не говорил. Юля даже сперва не заметила его. — Нас похитили, привезли в какой-то дом, нам надо спасаться, пока оборотни не пришли за нами. — И что предлагаешь? Забаррикадироваться как в кино 'Один дома' и никого не пускать? — Юля отвернулась к стенке, с которой на нее с плаката улыбался Виктор Цой. У девочки не возникло ни одной идеи. Да и ее новоприобретенный друг заявил, что фильма не видел, и никаких идей по побегу у него не возникло. Зато ему очень хотелось услышать пересказ кино от Юли. А девочка и рада стараться. Если больше нечего делать, а остальные собеседники — враги, почему бы не рассказать бедному белорусскому школьнику о смешном кино. Вдруг да настроение поднимет. Тем более, фильм с Макалем Калкиным в главной роли девочка очень любила. Она и не заметила, как за разговором боль начала медленно отступать, пока и вовсе не исчезла. Ваня, затаив дыхание, не пропускал ни единого слова, только изредка посмеивался над глупостью воров, штурмовавших дом. — Слушай, Юлька! — воодушевившись, сказал он. — Помнишь, ты рассказывала, когда мы ехали в машине, план побега! А давай инсценируем похитителям… Но он не договорил, потому что в комнату вошла высокая женщина, чем-то похожая на славных хозяюшек с иллюстраций народных сказок. Она принесла детям кувшин молока и уселась за стол у окна. Юля с Ваней недоверчиво посмотрели на нее, но ничего друг другу не сказали даже на мысленном уровне. Стоило заикнуться о побеге, как надзирателя приставили. Это девочка с мальчиком могли прочитать по серьезному взгляду вошедшей. — Вы меня боитесь, — ее мягкий голос нарушил тишину. — А зря… Мой сын спас вас из лап бандитов. Детишки переглянулись. 'Я не понимаю, почему мы тогда уснули? — бросила мысленно Юля. Но Ваня лишь подернул плечами. Ничего не ясно. Оба ребенка уставились на женщину, молчаливо требуя разъяснений. — Меня зовут Елена Эдуардовна, и я уже не помню, сколько лет я живу тут, в заброшенной деревне Марьино, среди гор и сосновых лесов, — точно, сказочный персонаж, и говорит странно, словно перед камерой ей велено изложить всю свою историю, причем, выдуманную. — Муж мой бросил меня сразу после рождения Ираклия. Он ушел в горы, и больше не вернулся. Может, его порезали коварные горцы или растерзали хищники. Лучше я буду думать, что он погиб, а не бросил нас. Далее, воодушевленная рассказом, женщина принялась нахваливать своего сына. У каждой матери сын — Геракл и совершает такие подвиги, которыми она гордится. Нудные перечисления всех достижений Ираклия детям оказались скучны, и они клевали носом. Юле снилось, что она бежит прочь из домика в Марьино, что она большая, словно великан, и горы ей нипочем, а когда она оказывается у моря, она опять становится маленькой и идет в санаторий за ручку с Ваней. 'Папа, это мой муж! — с гордостью говорит девочка. Рассказывает, что Ваня помог ей бежать от оборотней. Как — интересуется папа, и вдруг Юлю словно прорвало, и она начала говорить то, чего не видела своими глазами. Наперерез джипу и Мерседесу выезжает грязный синий трактор. Оттуда появляется этакий персонаж русских сказок, светловолосый, синеглазый, с густой бородой, только в отличие от Ильи Муромца да Добрыни Никитича — в белоснежной китайской футболке и протертых джинсах. Высокому мускулистому человеку не понадобилось даже оружие, чтобы справиться с волками без особого труда. Он с мастерством супергероя из боевика свернул шеи всем троим. А потом заглянул в джип, где на заднем сиденье, посапывая, спали дети. Мужчина пожал плечами, вытащил девочку с мальчиком и увез их на тракторе в родную деревню, бросив напоследок: 'Проклятье, чуть не опоздал'. Не простой крестьянин этот Ираклий! Но девочка во сне не успела понять смысла нападения на джип. А к месту происшествия подоспела милиция. Юля уже не видела себя, спящую в кабине трактора. Ее душа словно стояла на высокой горе и наблюдала, как три человека в серой форме с погонами записывали что-то в своих планшетках, обводили мелом тела задушенных оборотней и внимательно разглядывали оставленные иномарки. Но то, что было дальше, заставило девочку вскрикнуть. Из белого жигуленка-такси вышли отец и противная ведьма Маргарита. Они осмотрели место преступления и начали о чем-то активно беседовать с милицией. Но те лишь пожимали плечами и озирались. Марго вдруг надела темные очки. Юля недовольно фыркнула: не на пляже, а выпендривается! Женщина села на корточки и что-то пристально рассматривала. Через несколько минут она встала, сняла очки и обреченно покачала головой. Милиционеры лишь развели руками в ответ. 'Папа! Папочка! Я тут! — кричала Юля, сбегая со склона. Но никто из стоявших на извилистой горной дороге ее не слышал. Будто она была пустым местом. — Успокойся, девонька, — хозяйка держала ее за трясущиеся плечи. — Я найду твоего папу, все будет хорошо, и никто тебя больше не похитит. — Хотелось бы надеяться, — буркнула Юля, и вдруг она ужаснулась: — вы… вы мне этот сон показали? Женщина лишь улыбнулась в ответ, глядя на ошарашенных детей. Девочка сосредоточилась и аккуратно коснулась сознания Вани. Что и требовалось доказать, он видел то же самое. Дети переглянулись. Жутко-то как: вроде и тетка эта Елена ласковая, добрая, позаботилась о них, но у нее есть власть над снами. — Что мне оставалось делать, если вы меня слушать не захотели? — вздохнула хозяйка. — Ничего-ничего, я вас в обиду не дам. Еще и отварчик один приготовлю, чтобы у девочки голова так часто не болела. Нехорошо это… — А можно мы с Ваней пока погуляем? — спокойно спросила Юля. — Да, пожалуйста. Женщина ничего не запрещала. Она показала детям, где лежит их выстиранная одежда, и попросила не бродить по округам до темноты и вернуться к ужину. — Конечно! — пообещала ей Юля. — И почему Асклифенко не избавил ее от мигреней? — буркнула себе под нос Елена. Но стоило детям перешагнуть порог дома, как девочка сразу начала говорить совершенно о другом. Надо бежать отсюда. Да, эта дородная блондинка в алом сарафане — замечательная женщина и голубцы у нее чудесные. Отварчик, несомненно, будет не хуже, если только хозяйка не Баба Яга и не захочет опоить детей всякой гадостью, а потом в печке зажарить. — Точно! — угрюмо буркнул Ваня. — Мне и самому не нравится, что мы сбежали. Если бы я знал, что ты экстрасенс и за тобой гоняются всякие ненормальные, я бы с тобой не связался. Девочка грустными глазами посмотрела на него и расплакалась. Она утирала слезы кулачками, платка у нее не нашлось, и все время говорила, что она такая никому не нужна, от нее все отвернулись и что ее шутки над Ожерельевым и другими одноклассниками тоже добром не кончатся. — Ладно, хватит ныть, — взял ее за руку Ваня, — ты не плохая девочка. А если нас похитили… ну, давай представим, что это все понарошку, что мы снимаемся в фильме вроде 'Одного дома', напинаем их всех и вернемся к родителям героями! Как думаешь? — Думаешь, у нас получится? — сощурилась Юля. — Мы люди, нам не справиться с оборотнями и вампирами. Давай лучше в гостиницу позвоним, папа приедет и заберет нас, если он еще совсем голову с этой Марго не потерял. Я во сне видела, что он вот-вот найдет нас. — Давай, — согласился мальчик, оглядываясь в поисках почты, — только ко мне в лагерь или домой звонить не будем, чтоб не особо волновались, ладно? Маленькая брошенная деревенька в горах. С десяток домов, практически все покосились от старости. В двух полуразрушенных сараях жили бабульки, совсем уже не похожие на людей: страшненькие, с темно-коричневой кожей, впалыми глазами, вместо одежды — цветные отрепья. Они сидели на покосившейся полусгнившей скамейке и пили мутную жидкость, налитую в бутылки от цветной газировки. Они, шепелявя, чего-то напевали друг другу и страшными голосами смеялись над чем-то своим. Еще одна бабка, проживавшая рядом с халупами страхолюдок, гоняла в огороде козла, вознамерившегося съесть несколько капустных листьев. А в синем киоске с кривой надписью 'Лорек прадовольствинный' красовались лишь бутылки с водкой, зеленая салями, выцветший на солнце фантик от 'Сникерса' и, такое чувство, что обязательная для продажи во всех киосках коробка с жвачкой 'Турбо'. Рядом с ларьком на перевернутом ведре устроилась еще одна старушка. Она продавала картошку и трехлитровую банку ягод. — Бабушка, а где тут почта? — поинтересовалась Юля. — Подскажите, пожалуйста, позвонить надо. — Увы, внученька, — развела руками старушка, — но два года назад в телеграфный столб молния грохнула, все никак не починют, ни у кого в деревне телефоны нету. Дети переглянулись. Они не слушали причитаний бабульки, которая уже принялась ворчать, что родители отпускают детишек в одиночку. Да и вообще, если быть внимательным — дети не могли так просто возникнуть в деревне ниоткуда. Не Ираклий же привез. А этому доброму молодцу давно пора жениться, а он только подвиги последнее время совершает сомнительные, которыми только его мать гордится. Погрустневшие Ваня и Юля медленно брели к бурной реке, что бежала внизу обрыва у другой границы деревни. — У меня есть предложение, — заявила девочка. — Если мы пойдем вниз по течению, мы рано или поздно окажемся в Сочи. — И нас опять похитят всякие цивильные оборотни, — пессимистично продолжил Ваня. — А если Ираклий их всех убил? — Нет, — уверенности мальчика было хоть занимай. — Когда ты их напугала белой горячкой, они связывались с кем-то. И он наверняка уже ищет и оборотней, и нас. Причем, волков-то в морг увезли, а мы… — К счастью — живые! — закончила за него Юля. — Вот именно! Значит, нас будут искать. Везде! Не забывай, что они нашли нас в домике, куда туристам ходить запрещено! Думаю, они и в этой деревне нас отыщут без особого труда. Девочка устроилась на камне у самого обрыва и посмотрела вниз, где, бешено клокоча, мчалась горная речка. Название ей Псезуапсе, но дети его не знали. Вокруг высокие горы, заброшенная богом деревушка, где бабки с утра до ночи упиваются самогоном, и только в одном доме безбедно непонятно на какие средства живет женщина с сыном Ираклием. Сын на своем тракторе по утрам уезжает невесть куда, а вечером возвращается либо с деньгами, либо с продуктами. — Слушай, — оглядываясь на покрашенный в белый цвет сруб, где жила их спасительница, спросил Ваня, — а тебе эта женщина не кажется подозрительной? И ее сын. — Кажутся! После того, как Елена показала им одинаковый сон, девочке стало немного не по себе. Она все больше мечтала том, что папа скоро найдет ее и спасет. Он обязательно позаботится, чтобы всем оборотням и этой прекрасной Елене с ее сыном досталось по заслугам. — Ваня, успокойся, нас найдут и все будет хорошо. Главное, не пить чудодейственных эликсиров. — Жаль, что мы так и не стали героями филь… Он не договорил. Будто кто-то специально заставил мальчика глянуть вниз. Он вскрикнул и, схватив девочку за руку, кинулся прочь. — Что это значит? — только и успела спросить Юля. А когда она обернулась — все прекрасно поняла. Из реки на высокий берег выползло страшное чудище. Снизу оно напоминало змею, большую, толстую змею черного цвета. Но таких громадных рептилий ни Юля, ни Ваня не встречали даже в зоопарке. Вряд ли они вдвоем смогли бы обхватить чешуйчатый хвост девятиголового чудища. Оно шипело и плевалось едко-зеленой жидкостью, словно только что выпило газировки с киви, и импортная отрава чудищу пришлась не по вкусу. Слюна, попадая на листья и кору, разъедала их, и даже на камнях оставались большие, с кулак, впадины. Отбежав на пару десятков шагов от обрыва, ребята развернулись в надежде, что чудовище им привиделось, и можно возвращаться к берегу. Но не тут-то было. — Я думал, что у Змея Горыныча три головы, — сдавленно простонал Ваня. А змеюка, шипя, надвигалась на них. — Бежим! — взвизгнула Юля. На этот раз она схватила за руку своего спутника и бросилась наутек. Не ожидавший такого поворота событий Ваня проехался коленкой по земле и, с трудом поднявшись на ноги, спотыкаясь, кинулся вслед за девочкой. Извиваясь переливающимся на солнце телом, монстр быстро полз по следам детей, расплевывая зеленый яд во все стороны. Престарелые деревенские пьяницы, завидев монстра на горизонте, вмиг протрезвели и кинулись по домам, закрывая двери и ставни на все имеющиеся засовы, лишь бы гидра не добралась до них. А бежать по холмистой местности трудно, и дети вскоре остановились перевести дух. Жаркое южное солнце вдруг словно закрыли чем-то, и Юля с Ваней очутились в густой тени. Над ними навис трехметровый монстр с девятью головами. Девочка перевела дух. 'Юля, не для того ты выжила в аварии, чтобы погибнуть от яда этой мрази! — пронеслось в ее голове. Хотелось бы так думать, только выхода никакого не находилось. Лишь ящик с тухлыми помидорами у 'Лорька' мог стать их с Ваней оружием против гидры. Но девочка прекрасно знала, что гнилые овощи пригодны только для забрасывания бездарных певцов и поэтов (этому учили импортные мультики), а про то, чтобы ими можно было убить гидру — ни слова не сказано. Из ларька высунулась толстая продавщица, но когда она увидела перед окошком монстра, ей поплохело, и она поторопилась забаррикадироваться в ларьке, лишь бы зубастое чудище не добралось до ее аппетитного тела. 'Сматываемся! — решительно заявила Юля и тут же бросилась бежать. Поймавший ее мысль спутник тоже развернулся и последовал за ней. Однако Ване не повезло, он не заметил камня, споткнулся растянулся в полный рост. Когда мальчику удалось сесть, и он поднял глаза, одна из девяти пастей чуть не сцапала его. С зубов на землю капала ядовитая жидкость. Момент смерти неумолимо приближался, и мальчика могло спасти лишь чудо. — Беги, Юлька! — крикнул он что есть мочи, понимая: в следующий момент уже он станет пищей для гидры. Девочка вдруг оглянулась на его вопль и завизжала. И сам Ваня, сидел, прикрыв голову руками, моля неизвестно кого, чтобы тот избавил его от страданий. Удача не заставила себя долго ждать. Она пришла в виде высокого мужчины в белой футболке. Он словно выскочил из-за ларька и очутился между детьми и монстром как раз в тот момент, когда гидра, глубоко вдохнув, собиралась плюнуть в жертв ядом. Непредвиденное появление защитника вогнало чудище в ступор, оно немного отползло назад и сглотнуло свою же ядовитую слюну. — Ты что забыла в Марьино? — сквозь зубы прошипел Ираклий, хрустя костяшками. Гидра явно боялась этого южного богатыря и пятилась назад. Ваня с Юлей же, поняв, что смерть миновала, облегченно вздохнули. На этот раз повезло. Но вдруг раздалось глухое шипение. Плюнув в сторону ларька ядом, гидра решила вступить в схватку с так некстати вставшем на ее пути мужчиной. — Забыла, как я тебя в прошлый раз? — нахмурился Ираклий, хватая монстра за одно из щупалец и отбрасывая в кусты. Этого ему хватило только чтобы под радостные вопли детей найти за ларьком довольно крепкую палку. Убежать не получится, надо обороняться. Гидра, кряхтя, выползла из зарослей и, разъярившись еще больше, тараном пошла на противника. Лишь бы смести его с пути, лишь бы обволочь все его тело ядовитой слизью! Тогда он не сможет сопротивляться, и дети будут ее. — Она же… — прошептала Юля, закрыв рот руками. А Ваня предпочел действовать: — Подавись, гадюка! — яростно крикнул он, кидая в лоб чудищу тухлый помидор. На удивление мальчика гидра вдруг подпрыгнула на месте, и одна из пастей ловко поймала брошенный овощ. — На, еще! Кушай! — мальчик бросил сразу два помидора, и монстр поймал и их. — Странная она, — буркнула Юля, кинув в гидру помидор. Но девочкин снаряд остался без внимания. — Подавись! Сожри! Удавись! — не унимался Ваня. А в это время Ираклий опустил палку и в недоумении наблюдал, как чудище из грозного убийцы вмиг превратилось в дрессированного хищника. Словно животное на цирковом манеже, гидра подпрыгивала за очередным помидором и ловко проглатывала его. Восемь голов по очереди уплетали помидоры, но одна пристально следила за перемещениями противников. Неверное резкое движение, и монстр завершит трапезу и набросится на Ираклия, защищавшего слабых безоружных детей. Девочка настороженно смотрела на монстра. Если чудище так послушно лопает помидоры, вдруг откликнется и на другую команду: — Апорт! — вдруг взвизгнула Юля, бросив в одну из голов гидры тот самый камень, о который споткнулся Ваня. Камень пролетел над монстром и свалился чуть поодаль. Как ни странно, но чудище послушно развернулось, его центральная голова аккуратно взяла в зубы камень и положила его у нег девочки. Лицо Юли вытянулось от удивления. Ираклий, чеша в подбородке, недоуменно моргал, а Ваня тем временем схватил очередной помидор, и теперь уже с криком: 'Апорт! — швырнул его как можно дальше. Только гидра отправилась за очередным предметом, Юля подскочила к мужчине и взволнованно затараторила: — Дядя Ираклий, а не могли бы вы… это… свою палочку забросить, скажем… — девочка на секунду задумалась, глядя в сторону обрыва, — например, вон туда, и подальше! Тем временем покорная гидра возвращалась с поноской, если можно было так выразиться: тухлый помидор раздавился, и морда чудища оказалась вымазанной томатным соком. Но не успел монстр доползти до Вани и выплюнуть перед ним остатки помидора, как Ираклий занес над головой палку и швырнул ее изо всех сил. — А ну, апорт! Палка, раскрутившись, чуть ли не свистя в воздухе, улетела за тучи. О такой силище дети только в сказках читали. Гидра сверкнула девятью парами глаз и, выплюнув остатки тухлого овоща, воодушевленная очередным приказанием, кинулась искать выкрашенную в синий цвет доску. Ираклий довольно помахал чудовищу вслед, мол, скатертью дорожка. — Лернейская гидра, — назвал монстра Ираклий, показывая рукой в сторону рощи. — Ума не приложу, зачем она сунулась в Марьино. — Она искала меня, — прошептала Юля. Мужчина взял девочку и посадил ее на плечо. Она почувствовала себя героиней старого мультика, в котором богатырь запросто носил половину группы детского сада на своих плечах. — Странно, — почесал свободной рукой бороду Ираклий, — чтобы стражам Царства мертвых понадобилась какая-то девочка. И чтобы они безропотно подчинялись каждому слову… Но кто-то ж ее сделал такой. В смысле, покорной… Думаю, нам хватит времени разобраться во всем, пока гидра ищет палку на обратной стороне Луны. — Что? — Ваня, шедший рядом с Ираклием, удивленно хлопал глазами. — Я вам все расскажу, — по-доброму улыбнулся детям богатырь, а потом словно подшутил, — только если вы всем будете говорить, что я упокоил гидру… Ловишь золотую рыбку руками, ее крошечное тельце помещается в ладошке. Но только пытаешься вынуть добычу из воды, она ускользает, плывет, виляя хвостиком, и будто говорит, оглядываясь: 'Не поймаешь удачу! Шаулин, сжав кулаки, стоял посреди дороги. Он бы расплакался, но его мужская гордость не позволяла. Чуть заметная аура незнакомого мальчика вела его с любовницей (а иначе он уже давно не желал называть очаровательную ведьму) по следу. Оставалось только обогнать джип, встать поперек дороги, и похитителям пришлось бы отдать детей. Специально обученные милиционеры, которых Марго вызвала из центра, готовы были помочь во всем. Никто из отдела странных явлений и не подозревал, что какой-то тракторист опередит их на полчаса и увезет детей. — У меня создается впечатление, Антоша, — Марго обняла Шаулина за плечи, — что твоей дочерью интересуется не только братва, но и кто-то более серьезный. — Откуда ты это взяла? — оглядываясь по сторонам, стараясь не глядеть на практически ничего не делающих милиционеров, поинтересовался он. — Тракторист не так прост, как кажется, — безапелляционно заявила она. По тому, как ее новый начальник поднял брови, женщина поняла: подобные утверждения ему пока кажутся слишком невероятными. Он, не понимая, смотрел то на самоуверенное лицо ведьмы, то на ее очки. И ему стучалась в голову не самая спокойная мысль: неужели этот мужик не оставил и следов ауры. Стоило Шаулину поделиться своей догадкой с Марго, как ведьма подтвердила ее, а потом похвалила начальника, что тот растет в ее глазах. — Получается, что парень на тракторе, уничтоживший оборотней… — он небрежным жестом показал в сторону нерасторопных милиционеров, которые погружали тела в только что подъехавшие машины скорой помощи. — Да, он сильный волшебник, кстати, он куда более могущественен, нежели эта животная мелочь. Ничего себе мелочь! Габариты каждого из троицы оборотней-похитителей сравнимы размерами со шкафом. Правда, ведьма говорила не о внешности, а об умениях и навыках. Даже среди обычных людей не существовало зависимости между их способностями и размерами тела. Чего и говорить о колдунах и волшебниках, которые, как оказалось, тоже не редкость в нашей жизни. — Госпожа Маргарита, — один из милиционеров, Шаулин не смог даже разобрать, какой именно, настолько они были похожи между собой, подозвал ведьму к себе. — Но на легковых нам не пробраться по бездорожью за трактором. А пока вызываем вертолет, мужик все следы скроет, да. Любопытный смертный стоял за спиной женщины, когда невысокий человек в сером объяснял ей нечто непонятное, используя совсем не милицейскую терминологию. Последнюю Антон Викторович имел возможность выучить достаточно хорошо. Но чтобы менты говорили о медсестрах-вампиршах, которые по ночам пьют оставшуюся кровь у трупов, о технике, способной исследовать оборотней и о том, что все люди-волки подчиняются Церберу, — это было что-то новенькое. О псе-страже из царства мертвых Шаулин читал в средней школе, и с трудом припомнил это имя, услышав его из уст туповатого с виду милиционера. А он-то последнее время думал, что милиция не столь образована, как хотелось бы. Когда официальные лица закончили с трупами, Марго пригласила начальника пройти с ней в милицейскую машину. — Нет, — сказал, как отрезал, Шаулин. — Я не хочу иметь с вами никакого дела. Вы также нерасторопны, как и ментовка, и дочь свою я быстрее найду сам. Однако ведьма знала, что делает. Она силой затащила спутника в автомобиль, и лишь когда машина тронулась с места, она начала говорить. — Не надо пороть горячку, можем только навредить. Чтобы во всем разобраться, нужно время. — Но, — перебил ее Шаулин, — я погляжу, вы ни в чем не разбираетесь, как и все следователи. — А что, по-вашему, — судя по голосу, Марго очень обиделась на собеседника, — могут две ведьмы, третьесортный маг, кучка наемников и депутат, ни бельмеса в аномалиях и магии не смыслящий? — И это весь хваленый отдел странных явлений? — Увы и ах… Марго тяжело вздохнула. Но такова правда. С развалом Советского Союза из подчиненного КГБ отдела ушли лучшие кадры. Государство не желало платить магам-исследователям за изыскания непонятно в какой области, не подкрепленные статьями в котируемых сборниках. Да и спецназ, отряды которого отличились на полях Великой Отечественной и афганской, оказался в опале. Выходки ведьм и колдунов на улицах Москвы стали приравнивать к хулиганским, между атакой оборотней и нападением рэкетиров не видели разницы. Когда-то преступление, совершенное нечеловеческим существом, проходило по отделу странных явлений, в качестве наказания оступившегося ждало либо развоплощение, либо ссылка в одну из советских аномалий. Говаривали, что жизнь в параллельных коммунистических реальностях считалась куда более суровым наказанием, нежели смертный приговор. В девяностые все стало не так: и со страной, и с организациями. Даже коварное правило: уходят только ногами вперед, — решили на время забыть, хотя поначалу пытались искать разбежавшийся штат и подстраивать несчастные случаи. Теперь вампиры бесконтрольно продавали кровь на донорских станциях, оборотни свободно грабили людей, некоторые высшие виды нечисти устроились в шоу-бизнес или торговлю, где преуспели, обошли человеческих конкурентов и прочно заняли пустующую нишу в развлекательной индустрии. Когда-то отдел странных явлений регистрировал всю нечисть, но стоило в организации после смерти Житенко и ухода всех подготовленных им преемников остаться одной Марго с помощником Кощеевым да робототехником Васей, что вылетел из университета на втором семестре, о ведении отчетности можно было забыть, с финансами бы не подзалететь. Однажды даже пригласили шамана из Бийска, чтобы тот потанцевал с бубном вокруг папки, где лежал бухгалтерский отчет. — Ну и наколдовал он нам… — судя по интонации, ведьма с ужасом вспоминала тот самый день, когда она занималась сдачей отчета. — С тех пор все наши балансы пахли мухоморами, валерьянкой и прочей таежной флорой, если не фауной. А активы с пассивами все равно не сходились. — Ничего, бухгалтера и дельного программиста мы тебе быстро найдем, ты только помоги мне дочь поскорее найти, пока ее не убили, — успокоил ее Шаулин. — Так, теперь о Юле… я еще не дошла до главной нечисти, обитающей в нашей столице. Это трансцендентальные антропоморфы, мы их еще зовем четырехмерными существами, а у древних они назывались богами. Антон Викторович поднял брови. После учебы в школе он успел хорошенько забыть всех этих Перунов, Афин, Зевсов и Осирисов. Пантеоны, которые Марго настойчиво просила называть кланами, путались в его памяти. Какая-то ведьма, ехавшая с ним по узкой горной дороге и стремившаяся углядеть в непролазном бурьяне следы от колес трактора, уверяла, что боги существуют. — Скажи еще, что и Иисус у вас… Он не договорил, потому что Марго, ожидавшая этого вопроса, тут же прервала его своим ответом: — Он ушел в аномалию, из которой не смог выбраться. Вообще, аномалии — ужасные места. Если безвылазно проживешь там три луны, считай, ты пропал для большого мира. Ну, об аномалиях чуть позже. Потому что пока твоя дочь пока находится у этих антропоморфов. Шаулин нахмурился. — Объясняю, аура существует в текущий момент. А для четырехмерных время — еще одна ось в пространстве. Сделав несколько шагов, они могут выйти в прошлом или в будущем. — Хочешь сказать, Марго, что машина времени может существовать, и эффекта бабочки нет. — Вроде того, — она пристально посмотрела на склон горы, где невооруженным взглядом можно было заметить следы от колес трактора, — четырехмерные правят этим миром, они изменяют судьбы людей и других существ. А твоя дочь, похоже, имеет для них большую ценность. Я уже высказывала предположения о духе прошлого. Отец все равно ничего не понимал. Казалось, ответ на поверхности, но в то же время все вокруг настолько сложно устроено, что даже кандидату технических наук было тяжко разобраться. И главный вопрос, что мучил теперь Антона, звучал так: — Если им подвластно четвертое измерение, зачем им моя дочь? — Мало ли, — пожала плечами ведьма, — может, обожествят, хотя… в таком случае они бы ее не пытались выкрасть друг у друга. Наверное, тогда она им нужна на опыты или для связи с призраком. Не думаю, что это хорошо кончится для девочки. Только нам, трехмерным, будет очень сложно обмануть высших. — Я сделаю все, чтобы вернуть дочь! — сжал кулаки Шаулин. Его энтузиазму оставалось лишь завидовать. Он совершенно не знал фантастического устройства мира. А то, чему его учили по человеческим учебникам, рассматривало лишь простейшую трехмерную проекцию. Как жаль, что в то время, когда сотрудники так нужны отделу странных явлений, часть из них торгует, некоторые — поют, а кто-то работает на заграничные спецслужбы, потому что там платят в разы больше. Зарплата российского охотника на аномальное сильно уступает иностранному заработку или гонорарам артиста эстрады. — Надеюсь, что ваше несчастье окончательно сделает вас верным отделу, — в голосе Марго — грусть. Да и водитель-милиционер обернулся, услышав ее слова, и подтвердил, что жить сейчас ОСЯ очень нелегко: ни местных отделений, ни организации. Поэтому и распоясались все эти четырехмерные да украли ребенка с необычными способностями. В советские времена даже самого Одина бы за такое деяние прижали да отправили на Колыму кодекс законов учить, да выпустили бы только после сдачи экзаменов. — Получается, что и лагеря… — Шаулин закрыл рот рукой. Он не мог поверить, что вся окружающая его жизнь на самом деле текла совсем в ином направлении. — Не пугай его, Кеша, — отмахнулась Марго, — часть советских граждан на самом деле сидели в лагерях, а мы лишь для конспирации выстроили несколько академий неподалеку, куда отправляли нелюдей подучить законы. Им блокировали все магические способности и свойство четырехмерности, пока они не сдадут экзамен. Только знающий абсолютно все законы нелюдь или маг способен был свободно жить в Советском Союзе. Теперь вся система рухнула, учителя подались в торговцы, все вокруг неучи. А кто сдавал — решили забыть и жить без законов. Ладно, и об этом чуть позже. Главное, Антон, ты понял, что у нас в отделе — полнейшая разруха, нет головы, и я ищу верного человека, которому удастся как можно скорее вывести нас из этой смуты. Когда-то, может, Шаулин и возгордился бы, окажись он выбран из сотен или даже тысяч претендентов. Теперь он единственный во всей стране смертный, посвященный в секреты нелюдей. Один из ста пятидесяти миллионов, не считая раздолбая Васю. И никакой гордости в груди не проснулось. То ли страх за собственную дочь потушил это чувство, то ли не ждал Шаулин подобного назначения. А как гордился он, когда ему в детстве вручали значок октябренка, повязывали пионерский галстук, брали в комсомол, вручали диплом, как он защищал диссертацию, когда он узнал, что прошел по партийному списку… теперь новое назначение. На еще более высокий, якобы, пост. Только какое-то гнусное чувство пожирает его изнутри. — Я не достоин, — твердо сказал он, — не мне быть начальником российской нечисти. — Но ты сделал выбор, — Марго обняла его. — Отступать — только в могилу. Ее обворожительный взгляд, милейшая улыбка, глаза с поволокой… в этот момент Шаулину показалось, что все это напускное, колдовство, иллюзия, а он находится под властью заклинания, чудом удерживающего на краю пропасти. Чего еще можно ожидать от ведьмы! — Я назначила тебя! Я рассказала о мире больше, чем помощнику Кощееву. И ты до сих пор готов сам тягаться с богами, вызвав человеческий ОМОН? Люди смешны, я это давно знаю. Но не думала, что настолько. Пристыженный начальник покраснел и попытался спрятать взгляд. Но от ведьмы невозможно скрыть ничего. — Я не смогу… — Тогда погибнешь, — в ее минуту назад милом некогда голосе не осталось ни капельки чувств. — Мне нужен человек, способный подбирать кадры для нашего отдела. Не пушечное мясо, на которое годятся бедняки из южных государств Союза. Их я даже по именам не знаю, — она махнула и в сторону водителя, который только и делал, что следил за вихляющей дорогой, не слушая разговора на заднем сиденье. — Нужно верное окружение. Без элитного отряда нам не прожить. А в мире людей сможет работать только та нечисть, которая выбрана обычным человеком. Не справишься, я быстро найду тебе достойную замену. Так что, если хочешь жить, стремись привести отдел странных явлений к процветанию. Поцелуй ее горячих губ словно поставил точку в последнем высказывании. Она делала предложения, от которых невозможно отказаться, а Шаулин, попавшийся на очарование московской ведьмы, все больше впадал в депрессию по поводу безысходности. Если Юля погибнет, ему жизнь перестанет быть мила. Его убьют, назвав неспособным. Избавят от тяжелого груза. Гипотетическая смерть Юли сильно ранила душу, остальное — самолюбие. Быть побежденным Антон Викторович Шаулин не желал. — Мы потеряли след, — констатировал водитель, резко остановив автомобиль. — Как жаль, что у нас нет телепата, — вздохнула Марго. Перед Шаулиным стояли две неразрешимые задачи: найти мага, способного взять след и разобраться с четырехмерными. От того, за какую из них он возьмется, зависела не только его жизнь, но и будущее собственной дочери. И он выбрал компромисс: — Начнем сами искать этих нахальных транс-как-их-там-морфов, если встретим телепата, завербуем. — Что же, — ухмыльнулась Марго, — мне нравятся люди, которые вместо двух предложенных вариантов выбирают третий. Девочка стояла у самого края обрыва и смотрела на бурную речку, несущуюся вниз с горы. Проворно огибая камни, грохоча и клокоча вода не желала менять своего пути. Она бежала к морю. А девочка не могла. Куда ей, десятилетней, одной преодолеть пару десятков километров по извилистой трассе, не быть схваченной бандитами, которые охотились на нее со странной целью. Даже ее друг Ваня не мог помочь. Бурная речушка, маленькая, но такая древняя, мчалась вниз с горы. Вода не умеет мыслить, говорить, но она живет и не одну тысячу лет бежит к желаемой цели. А человек — тоже вода, восемьдесят процентов воды, так говорила учительница. И он тоже способен бежать, бежать от неприятностей или к желаемой цели. Только не здесь. Не сейчас. Юля не могла поверить в ту сказку, что рассказал ей крестьянин Ираклий. Он уверял, что все это правда. Нет! Так быть не может! В семь лет девочка мечтала попасть с Элли и Тотошкой в волшебную страну, искала тот самый переход через хребет в Изумрудный город. Но его не было. Зато сейчас оказалось, что вокруг нее живут таинственные существа. Оборотней они с Ваней видели собственными глазами, а еще были суккубы, вампиры, лесные жители, не ровен час, и Баба Яга существует… Ираклий рассказывал убедительно. И Ваня всему охотно верил. А потом крестьянин перешел к разговору о богах Древней Греции. Он уверял, будто почти все из них живут в Москве и работают на Россию. Странно, почему высшие не остались у себя на Олимпе, а переселились в такой суровый климат. Только поверь, что ты избранница античных богов, и все будет хорошо. За тобой, Юля Шаулина, обычная московская школьница, охотится Цербер, ты зачем-то понадобилась Лернейской гидре. Да-да, Ираклий именно так назвал то фантастическое чудище, что напало на детей. Только зачем этим страхолюдинам понадобилась Юля — крестьянин молчал. Стоило задать даже наводящий вопрос, как он давал кувшин коровьего молока и обещал открыть тайну когда придет время. Юля стояла на краю обрыва и думала. Ей не было страшно, что гидра может напасть на нее. Если это чудище и осталось жить, то оно вряд ли теперь сунется в деревню. Девочка перебирала в памяти последние события, пытаясь свести концы с концами. Если подумать, то все сходилось. И россказни крестьянина из Марьино даже не противоречили фактам: кто-то охотится за юной волшебницей, а она сама до конца не осознает собственного дара. — Я не хочу быть приманкой, — прошептала Юля, сев на коленки у обрыва. — Тогда беги, — ответил ей знакомый голос. Она обернулась и увидела мальчика-привидение. Какая удача, подумалось девочке, вот у него-то она обо всем и расспросит, проверит, врал ли Ираклий. Мальчишка стоял в нескольких шагах от нее, все такой же осунувшийся, в расшитой разноцветными камнями одежде, босиком… — Куда и от кого? — тут же спросила она. — Отсюда, — однозначно ответило привидение, усаживаясь рядом. — Этот крестьянин прав, как бы ты ни хотела, чтобы его слова были ложью. — Ты подслушивал? — Да, — признался он, — я вижу и слышу все, что происходит с тобой. Как сложно ребенку принять, что вся жизнь вокруг — это сказка, то есть, рассказанное в народных байках — это чистая правда, а написанное в учебниках — прикрытие. — За тобой охотятся боги. Сильнее них нет никого во всем огромном мире, поверь мне. Мы поклонялись им, вы их считаете выдумкой, они пользуются этим, чтобы изменять вашу жизнь. — А ты… тоже из богов? — слетело с ее уст. Мальчик покачал головой: — Нет, я просто сила, спрятанная в твоем теле. — Но как? — лицо девочки вытянулось от удивления. — Если маг древний и давно умер, он не мог добраться до меня. — Еще как мог. Ты ведь вошла в Лес Судеб, где нет времени. — Куда? — не поняла Юля. Приведение обреченно вздохнуло и принялось рассказывать о том месте, где оно жило чуть более трех тысяч лет, если его маленькой собеседнице удобнее представлять время чем-то протяженным и безвозвратным. Лес Судеб — это сердце огромного мира, в котором находится хранилище человеческих душ. Каждый смертный проходит по жизни, сам пишет свою судьбу, принимает решения, общается с другими людьми, набирается опыта и когда-нибудь умирает. В такие моменты дерево его судьбы, за которым бдит Создатель, засыхает, и на его месте зарождается новое воплощение, которому тоже следует как-нибудь пройти по жизни и оставить в ней свой след. — То есть, ты, — Юля ткнула в грудь мальчику, — моя предыдущая жизнь. — Ага, — довольный, он кивнул, а потом продолжил. Он не простой человек, что после смерти растворился в своей очередной реинкарнации. Он — маг, способный оставить свое 'я' для общения с последующими перерождениями. Он не трехмерен, как обычный человек, но и не четырехмерен, словно существо, называемое древним богом. — Остальное мне объяснить сложно, — призрак потупился, — мой разум путается в вашей жизни. Не забывай, я древний, и мне не хватает опыта. Мне было двенадцать, когда я отдал тебе силу. Но я точно знаю, что верну их, как только они мне вновь понадобятся. — В древность? — нахмурилась Юля. — Но ведь прошлое уже свершилось! — Да, — улыбнулось привидение, — и в нем отмечено, когда именно ты отдала мою силу. — И когда же? — глаза Юли загорелись любопытным огоньком. Но собеседник отвернулся и заявил, что он не вправе открывать людям будущее. Он не бог, а лишь обычный маг, практически не отличающийся от человека. — Я уже не раз говорил — не время пока, — махнуло рукой привидение, — меня куда больше волнует то, что кто-то охотится за мной. То есть за тобой, получившей мою силу. — Тогда скажи нам, кто ты! — уверенно спросил Ваня, как раз вовремя подошедший к обрыву. Взгляд его был слишком серьезен для десятилетнего школьника. Мальчик, наслушавшийся сказок крестьянина Ираклия, был не намерен просто так сдаваться в лапы оборотней, гидры или прочей нечисти. Он пристально смотрел на белое привидение и видел его. Только не далее, чем вчера, он не мог видеть призраков, а Юля сокрушалась по этому поводу. — Я не могу ответить не этот вопрос, — вздохнул дух, — если я назову свое имя — мне конец. — А ты понимаешь, дурацкое привидение, — Ваня смело схватил парнишку за шиворот, — что из-за тебя нас с Юлей крадут всякие страшные типы! Говори, иначе я тебя сброшу в ре… Мальчик не сообразил, как призрак сумел вырваться. Он словно растворился в воздухе, а когда его тело вновь проявилось, обличье было уже взрослым. Юноша лет шестнадцати от роду, в короткой юбке и панцире с вышивкой сокола на груди прижимал призрачный кинжал к горлу белорусского школьника. Юля, вытаращив глаза, смотрела на привидение, не способная и слова вымолвить. — Ты сильный мальчик, — хитро прищурившись, заметил призрак и тут же вернул себе прежний облик, — я в детском теле вряд ли бы не справился с тобой. Темперамент… Испуганный Ваня сел на землю, не спуская восторженных глаз с привидения. — Вы сами только что видели, — махнул рукой дух древнего, — мой облик лет в семнадцать. Если он вам нравится… — Он снова превратился в статного юношу, — я могу разговаривать с вами в таком виде. Но так как дети внимательнее слушают сверстников, я предпочитаю… Он не стал заканчивать фразу, и принял облик запуганного ребенка, по внешности которого и не скажешь, что через несколько лет он станет доблестным воином. — Ладно, Петя, или как там тебя, — Юля предпочитала, чтобы собеседник назвал свое имя, а раз привидение не желало представляться, девочка тут же решила сама дать ему хоть какое-то имя, — ты греческий воин, ты из Древней Греции. Ты герой, за которым уже не первую тысячу лет охотятся всякие гидры и церберы. Мальчик стоял на самом краю обрыва, глядя вдаль, и все отрицал. — Нет, Юля, — решительно заявил Ваня, — тебе стоит задавать совсем другие вопросы, чтобы разобраться, почему греческой нечисти приглянулась магия привидения. Довольный призрак обернулся в сторону мальчика и подмигнул ему. Словно этот древний специально затеял игру с недомолвками, желая, чтобы Юля сама догадалась, чьей реинкарнацией она является. — Почему я раньше тебя не видел, а теперь вижу? — начал свой допрос Ваня. Призрак ответил, не оборачиваясь. Все дело в инициации. Стоило увидеть собственными глазами хотя бы одно не трехмерное существо, как вся магическая материя становилась доступной. Это смышленые нелюди могли контролировать свою видимость и не показываться простым смертным в истинном обличье. Низшие же, вроде оборотней, не слишком задумывались о сохранении своего секрета. Особенно в моменты гнева. Увидев трансформацию оборотня или вампира один раз, обычный человек начинал замечать то, чего не видел раньше… Ответ удовлетворил белорусского школьника, хотя, немного и напугал. Вообще, довольный мальчик тут же заявил, что всю жизнь верил в оборотней и прочую нечисть, и однажды даже пытался вызвать в лагере шутки ради Гномика-матершинника. На что обескураженный призрак только рассмеялся. Кто этот Гномик, древний не представлял, но тут же заметил, что все духи имеют одинаковую природу. Они являются к вызвавшим их трехмерным, только те ничего не видят до момента инициации. — То есть, теперь я смогу видеть, кто ведьма, кто маг, а кто оборотень? Я буду разбираться в нетрехмерных существах, да? Привидение кивнуло, в ответ получив кучу странных слов: — Круто! Клево! Офигеть!.. Пополнив лексикон жаргоном современного подростка, призрак обернулся. — И Юля может видеть духов. Вы пока этого не осознаете, но когда научитесь пользоваться данными вам способностями, вам обоим цены не будет, вы станете прекрасно разбираться в окружающем вас мире. — Спасибо, — поблагодарил привидение Ваня. — А теперь объясни нам, почему твоя сила могла понадобиться греческим богам и их зверушкам? Дух задумался, а белорусский мальчик пока продолжал пересказывать все, что он услышал от таинственного крестьянина Ираклия. То, что боги существуют, живут и не бедствуют, совершенно не удивило призрака древнего человека. Это сейчас, в конце двадцатого века, с трудом верилось в реальность пантеонов. Только детям правда о богах не казалась столь обескураживающей, как взрослым. Насмотревшись мультиков и начитавшись учебников, они мечтали, чтобы сказочные герои существовали и в реальности. Поэтому россказни Ираклия Ваня и воспринял на 'Ура! Только Юля почему-то убежала. Значит так, боги существуют. Они охотятся за Юлиной силой, то есть, за духом древнего безымянного воина. — Тебя не Гераклом звать? — вдруг выпалил Ваня. — Не пытайся угадать, не скажу, — равнодушно заявил призрак, — мне слишком дорога своя бывшая жизнь, чтобы отдавать ее в руки несмышленому школьнику. Последнее больно задело самолюбие Вани, и он обиделся на гордое привидение. То лишь рассмеялось в ответ, причислив мальчика к числу глупых ничтожных людей. — Я маг, и этим все сказано, — грустно заявило привидение, — не рядовой колдун, способный излечить от недугов, не слабенькая волшебница, коих всегда была тьма-тьмущая. Некоторые из них даже силу свою до смерти не могли распознать и колдовали по наитию. Я могу пользоваться изначальной силой. — То есть ты типа самый крутой! — догадалась Юля, и по лицу девочки скользнула счастливая улыбка. Стать суперменом — об этом мечтали многие ее сверстники. Узнай Ожерельев и его друзья, что в Юле живет дух очень сильного мага, мальчуганы бы с зависти поумирали. — Да, как вы и говорите: 'Типа самый крутой', - повторил за ней призрак. — Дело в том, что обладающий изначальной силой после смерти обязан вернуть ее Создателю. Я научился прятать свою силу. Похоже, не только я. Вот и нашлись охотники. — Мне это льстит, — довольная Юля окинула призрака оценивающим взглядом. Мало того, она перерождение прекрасного древнего воина, так еще и владелец изначальной силы, и за ней охотятся не какие-то рэкетиры, мечтающие высосать из ее отца как можно больше денег, а античные боги. Вполне достойное приключение. О таких даже в американских фильмах не рассказывали. Макалей Калкин, оставшийся 'Один дома', теперь ей и в подметки не годился. Девочка во что бы о ни стало решила защитить силу древнего мага, доверившего ей самое сокровенное. — Но от богов не уйти, — развел руками Ваня, — неужели ты не читал 'Мифы и легенды Древней Греции'? — Представь себе, нет, — хихикнул маг, — я несколько старше их авторов. Но уверю вас, обладая изначальной силой, от богов уйти можно. Мальчик посерьезнел: — Но мы всего лишь люди. — И я был всего лишь человеком, — ответил призрак, — мне не посчастливилось родиться наследником могущественной древней династии. — И ты решаешь свои проблемы, — обиженно заявила Юля, — как последний трус, ты прячешь свою силу в моем теле, чтобы самому выжить, а на меня натравить с два десятка богов, так? Привидение виновато потупилось. Длинная челка юноши упала ему на глаза, скрывая лицо, но все равно, дети видели, что призраку очень стыдно за свой поступок, и он не может сразу найти объяснения. — Забирай свой дар и выкручивайся сам! — крикнула Юля, толкая духа с обрыва. Она надеялась, что со смертью привидения, разбившегося о скальные камни, закончатся все проблемы, никто не будет охотиться на нее, и она сможет спокойно в компании Вани вернуться в Сочи, попросить прощения у папы и без проблем жить дальше. Да, она не сможет читать закрытые учебники и вызывать к доске двоечника и задиру Ожерельева, но не в этом цель ее жизни, как-нибудь привыкнет, станет учить уроки, а не фокусничать. Только бы никто не преследовал ее. Но девочка просчиталась, она не знала, что привидение убить невозможно. Приняв свой взрослый облик, ее сила вернулась на край обрыва и прижала призрачный кинжал к горлу девочки, который показался ей вполне острым и реальным. Призрак… раньше боявшийся, что Юля схватит его за край одежды, теперь готов чуть ли не прирезать девочку-хранительницу! — Я могу с любой момент убить тебя, Юля Шаулина, — сощурившись, говорил древний, — ты приняла мой дар, а от подарков не отказываются. Я упоминал, что я старше этих античных тварей, что позарились на мою силу. Я не думал, когда прятал сокровище в твоем теле, что оно кому-то понадобится. Я могу забрать его, если ты так хочешь. Для этого мне достаточно перерезать тебе горло. Но тогда ты умрешь. Моя сила, моя изначальная магия поддерживает в тебе жизнь, которая уже несколько лун как должна была покинуть тебя. Слушая все, что говорил древний Юле, Ваня приходил в ужас. Получалось, он подружился с мертвой девочкой, он спасал ее ото всех бед. А она уже несколько лун, то есть, месяцев не была жива. Отец и окружающие думали, что сердце ребенка бьется, но на самом-то деле… А маг тем временем продолжал: — Мне слишком дорог мой дар, чтобы отдать его каким-то высшим силам, не имеющим ни малейшего отношения к моей стране. Ты будешь жить ровно столько, сколько угодно твоей Судьбе, ты сможешь родить детей, нянчить внуков и так далее. У тебя есть все возможности. Никто, кроме твоего маленького друга, — призрак указал на удивленного донельзя Ваню, — не будет знать, что твоя жизнь полностью повязана с моей. Я заберу свою силу ровно тогда, когда понадобится Судьбе. Есть один способ выжить при этом. Но вряд ли ты сможешь воспользоваться им, потому что ты трехмерное существо, ты обычный человек. — Я найду его! — уверенно заявила Юля, сжав кулаки. Сложно. Практически неисполнимо. Но при этом заманчиво. — Решит Судьба, — многозначительно заявил призрак, с улыбкой глядя на целеустремленную девочку и сжимая в левой ладони дарованный богиней талисман. — Все равно это случится не сегодня и не завтра, тебе пока стоит подумать о том, как спасти мою силу от всяческих завистников. Я не хочу подчиняться им. Учти, девочка, если ты не справишься, ты погибнешь. Убьешь и меня. Хочешь жить — спасай мою жизнь. Юля Шаулина, тебе выпал шанс увидеть в лицо своего врага. Призрак убрал кинжал от ее шеи и принял облик десятилетнего мальчика. Опасность миновала, ему никто не угрожал. — Круто, — шептал себе под нос Ваня. — Не то слово, — добавила Юля, — я даже не знаю, что нам делать. Мы не ровня богам, они могущественны, а у нас в распоряжении только сила какого-то древнего мага. Дух оскорбился, услышав подобное, но не стал превращаться в вооруженного юношу. Он только отвернулся и тихо сказал: — Я и так поведал вам много лишнего. Способ есть. Вы должны найти его сами, только так вы станете сильнее. Не справитесь — погибнете, убьете и меня. Все в ваших руках, ребята. Он отмахнулся и хотел было шагнуть с обрыва, но Юля схватила его за подол юбки. — Последний вопрос. Почему ты не мог отдать свою силу взрослым? Они бы с легкостью защитили тебя. Не оборачиваясь, призрак сухо сказал: — Мой дар сам подсказал лучшее хранилище. Так было угодно судьбе. А теперь отпустите меня. Мое древнее тело отходит ото сна, и мне нужно вернуться к нему. — Ага, ладно… Рука девочки отпустила призрачную ткань. — И запомните вот что, — обернувшись спиной к обрыву и скрестив руки на груди, словно древняя мумия, сказал дух, — самый страшный плен тот, которого вы не замечаете. Подумайте над этим. И он шагнул с обрыва и полетел спиной вниз. Дети посмотрели вниз, куда скрылся призрак. Но они не увидели ничего, кроме низкой травы да бешеной реки, бегущей к морю. — Страшный тот плен, которого мы не замечаем, — повторила последние слова призрака девочка, — что он имел в виду? Бессмертная душа и бренное тело — вот чем наградил Один проштрафившегося Локи. Хитрец умел менять свою внешность, и это спасло его от окончательного развоплощения. Как только тело, в котором жила душа Локи, умирало, бог был вынужден искать другую подходящую ему оболочку. Две ночи на поиски, а дальше… если бог не найдет пристанища своей душе, она прекратит свое существование. Он уязвим, факт. Но хитрец все просчитал. Стоило почувствовать опасность для жизни, и высший стремился оказаться в людных местах, чтобы в случае чего тотчас найти новое тело. Его первое тело, действительно, приковали к скале, о чем и сложили древнюю легенду. Любящая жена стояла над ним с чашей, чтобы змеиный яд не капал на лицо. Он стонал от адской боли, пронзающей все тело, когда супруга отходила, чтобы опустошить заполнившийся сосуд. Вряд ли даже бессмертный смог бы пережить подобное испытание тысячекратно. Ставшая бренной оболочка бога не выдержала и месяца. Душа хитреца отправилась на поиски. Вселяться в кого-нибудь из своих Локи не рискнул — заподозрят, изгонят, уничтожат. Хочешь жить — стань человеком, решил бог. И полетел в ближайшую деревню викингов. Смеющиеся дети, заботливые хозяйки, уставшие крестьяне — он сразу понял, что ему не удастся изгнать из здорового тела человеческую душу. Стоило коснуться ауры здорового человека, как он становился мнительным, все время оглядывался, словно за ним по пятам кто-то шел. Нет, не 'словно', действительно, душа Локи не отставала. Изгнанному богу отвели два дня на поиски нового тела. Они уже почти прошли, когда на берегу душа ётуна нашла тело погибшего рыбака. Случился шторм, его хлипкая лодчонка развалилась, а человек не так хорошо плавал, чтобы спастись. Как приятно была удивлена супруга рыбака, когда тот здоровый пришел домой! Только что друзья мужчины прибежали к ней, чтобы сказать — муж погиб, а он является невредимый. Зря оплакали, значит, долго жить будет, говорили в деревне. В этом теле Локи прожил без малого лет тридцать, нянчил внуков своей якобы жены… Но самое главное — крестьянин в жизни после смерти сильно изменился. К характеру, которым обладало тело, прибавились еще и острый ум с хитростью. Глуповатый крестьянин ни с того ни с сего приобрел деловую хватку, а позже стал чуть ли не самым главным в своем селенье. Коим и почил в шестьдесят лет от роду. Супруга и потомки оплакивали тело дряхлого старика, а душа бога искала новое тело. На этот раз ему довелось вселиться в черноволосую утопленницу, которая не смогла пережить измены любимого. Какой стервой вернулась девушка из леса! В деревне все будут помнить этот день! Мстительная Урсула до конца жизни строила козни любимому, потом и другим молодым людям, проезжим менестрелям и прочим представителям мужского пола. За глаза ее прозвали ведьмой, но коварная женщина только радовалась своему статусу. Да и Локи в таком теле торжествовал, исхитрялся до таких издевательств предательницами-подружками, что односельчане в ужасе сетовали: 'Вот вам и скромняга Урсула! Женщина кончила нехорошо. Несмотря на острый ум, интуицию и хитрость, несколько обиженных мужчин подстерегли ее в лесу. Что именно там произошло — никому не известно. Растерзанную Урсулу нашли в одной из ям. Тяжело пришлось душе Локи расставаться с этим телом, принесшим столько боли и унижения! Даже после изгнания из собственной плоти он не переживал подобного. Душа летела по лесу, пока не встретила умирающего разбойника… потом принца, воина, ведьму, ученого, богомольца, пилигрима… Сколько тел сменил Локи за несколько тысяч лет, он уже и не помнит. Лица почти всех его воплощений стерлись из памяти. Вот он фаворитка императора, а через несколько лет — бродяга, потом художник или поэт. А люди ничего не подозревали, дивились только, как это совершенно не подающий надежды человек вдруг обретал если не талант, то незаурядные способности к чему-нибудь: не обязательно писать песни, петь или рисовать, фехтовать или управляться с неоседланными лошадьми, — возможно, разбираться в людях или чувствовать опасность. В конце восьмидесятых толстый финн приехал в Ленинград, чтобы встретить новый год со своей советской возлюбленной. Сойдя на перрон, он словно летел на крыльях, не обращая внимания ни на что вокруг. И это сыграло с ним жестокую шутку. Прекрасные белые розы беспорядочно рассыпались вокруг бездыханного тела пару секунд назад ударившегося затылком о поребрик финна. Люди не могли видеть, как из тела выскочила душа скандинавского бога и полетела по угрюмым улицам зимнего города. Среди миллионов людей легко найти замену старому телу, дать вторую жизнь уже однажды умершему. Например, вон в разбитом 'Москвиче' лежит бездыханное тело рыжего бородача. Худой, а то принял бы за воплощение Тора… Придется поваляться в больнице с полгодика, чтобы окружающие не заподозрили неладное. Последнее время хитрецу стало сложно обманывать людей: камеры, случайные прохожие, заботливые родственники, явившиеся как всегда не вовремя. Локи нашел единственный выход — притворяться больным. Обводить врачей вокруг пальца тяжело, но несколько докторов — это все же не толпа в городе. Ничего, на ближайшие пятьдесят лет — достойная оболочка, решил бог, когда рыжего бородача на носилках погружали в машину 'Скорой помощи'. Не подозревал Локи об одном: его российское воплощение быстро попало в поле зрения ОСЯ, что позволило потерявшемуся тысячи лет назад богу найти не только свой клан, но и других антропоморфов. Травя желудок третьесортной газировкой, Шаулин и Марго сидели под полосатым тентом на вокзале в Лазаревском. Поняв, что операция перехвата не удастся, ведьма поспешила отпустить своих наемников. Как она говорила, на нее подрабатывают местные деревенские оборотни. Антона Викторовича несколько напугал тот факт, что он находился в одной машине с волком в человеческом обличье, но спутница поспешила уверить его, что водитель — существо безопасное. Те, кто вступал в отряды быстрого реагирования ОСЯ по всей стране, подписывали специальный договор, по которому им запрещалось выходить на улицу в своей животной ипостаси, за исключением оперативных действий и специальных приказов руководства ОСЯ. Взамен этого деревенской нечисти предоставлялась сносная зарплата, на которую ребята могли прокормить своих родственников и ежемесячный отпуск на пять дней на время полнолуния. Еще в советские времена отдел выстроил несколько санаториев, где оборотни до сих пор проводили те самые дни. О том, что полная луна особым образом действует на нечисть, Шаулин знал с детства. Еще когда он жил с родителями в саратовской глуши, те пугали его перерожденными животными, или в народе оборотнями, которые крадут детей. Особенно, предки пугали маленького Антошу теми ночами, когда на небе светила полная луна: вроде бы в эти дни оборотни наиболее яростны и жестоки. В детстве мальчик считал все это россказнями деревенских бабок. Он и не предполагал, что, прожив сорок лет на этой земле, встретится с человеком-волком лицом к лицу и не будет убит. Дальше разговор пошел об упырях и прочих умертвиях. Сколько бы ужасающих историй ни рассказывали о них деревенские бабки, нежить особо не страшила Антона. Да и судя по словам Марго упыри не уводили за собой на тот свет девственниц и не пугали возвращающихся через кладбище домой с работы. Они одиноко слонялись по городу, безмолвно следя, не происходит ли на улицах чего недозволенного. За это ОСЯ обещал отправить через сто лет службы их души в Лес Судеб перерождаться. Низшая нежить лишена разума, но поиски покоя после смерти подвигали на многое. Вампиры, суккубы и инкубы — более амбициозны, поэтому и работали они не на городских улицах, а в светских тусовках. Но о них Марго распространяться не стала, она сказала лишь, что все романы, написанные людьми об этом сословии, достаточно достоверны. Хотя, о главном приврали — кровопийцу не удастся убить осиновым колом, или спугнуть чесноком. — Так, Маргарита, — прервал ведьму Антон, когда она начала рассказывать о русалках и Лешем, проживающих в неком таинственном месте, именуемом Лесоморьем, — я, конечно, люблю послушать твои россказни, но не когда моей дочери грозит опасность! Мы три дня только и делаем, что катаемся в одной машине с оборотнем от Туапсе до Адлера и обратно и любуемся романтичными пейзажами курортов Краснодарского края! А Юля умирает… Он представил, что в это время Юля может корчиться от боли, кричать, когда ее пытают, звать на помощь. Отец прекрасно знал, как сильно дочка привязалась к нему за последние месяцы. Несомненно, оказавшись в опасности, она станет надеяться на его помощь. И это угнетало Антона. Он верил рассказам любимой женщины, вовлекшей его в странные дела, но в то же время понимал, что словами делу не поможешь. — В последнем я не уверена, — Марго отпила несколько глотков газировки и посмотрела в сторону вокзала. — Тебе, похоже, нравится, что моя дочь не рядом со мной, — продолжал Шаулин, — и я обещаю, я выясню, что тебе от меня нужно! Ты заставляешь… — Твоя дочь слишком дорога для меня, и это единственное, зачем ты мне нужен, — встряла женщина, не дав Шаулину договорить. Она бы добавила уничижительное — и у меня были мужчины куда более достойные. Однако Антон Викторович не дал ей это сделать, потому что намеревался закончить свою гневную тираду: — Но, моя милая Марго, не делаешь ли ты это для того, чтобы просто побыть со мной подальше от контуженной девочки-шизофренички, которая возомнила себе будто общается с привидением. Ты помогаешь мне забыть Розу, это страшно. Но еще ужаснее — каждый раз, предаваясь с тобой любви, я боюсь выбросить из памяти Юлю. Ты плетешь мне все эти сказки о нечисти и КГБ с тонким расчетом, будто я поверю во все и присягну тебе в верности. Ты сама прячешь мою дочь, ты не собираешься мне ее отдавать… — Все люди — идиоты, — тяжело вздохнув, заметила ведьма, — первое правило в 'Курсе молодого бойца' нашего отдела. Пропустив ее реплику мимо ушей, Шаулин продолжил обвинять прекрасную женщину во всех смертных грехах, которые он только мог придумать. Ни одно из обвинений не оставалось не подкрепленным событиями, произошедшими в ближайшие дни. Окажись в это время перед ним обычная женщина, она давно бы оскорбилась и ушла прочь. Но ведьма Маргарита с довольной улыбкой на лице выслушивала все, что ни говорил ей несколько дней назад нанятый ей же самой начальник. Это последствия шока от перемены восприятия мира. Ведьма об этом прекрасно знала. Рассказывали ей и об иррациональном поведении Житенко в первые дни работы на отдел. Да и о японце Киномото, написавшем несколько утерянных трактатов, ходило немало историй. С Шаулиным получилось еще сложнее. Когда завербованные в отдел люди некоторое время просто психовали о 'верю-не верю', у Антона на адаптацию наложилось похищение дочери, что способствовало столь нелогичному поведению нового начальника. С этим можно было только смириться и ждать. И Марго это знала. — Ну что, выговорился? — ехидно спросила она, когда Антон, неспособный найти очередное обвинение, замолк. — А теперь скажу я. Убирайся обратно в центр Сочи. Электричка через дорогу. И не кори себя в том, что ты совершил. Она сказала это все настолько спокойно, что Шаулин оскорбился не содержанием ее слов, а тем, что она изложила все без единой эмоции. Когда с ним ссорилась Роза или ее мать, эти женщины рвали и метали. Если они выгоняли из дома несколько перебравшего Антона, они устраивали ему незабываемый спектакль, после которого не хотелось принимать спиртное в течение нескольких месяцев. Ведьма оставила его, не закатывая сцен. И от спокойного: 'Уходи! — было как-то неспокойно на душе. То ли она знала, что он вернется, то ли ей на самом деле было все равно, что случится с ним и его дочерью. — И уйду! — резко встал с места Шаулин и, не говоря больше не единого слова, направился в сторону железнодорожной станции. Ведьма, ухмыляясь, провожала его взглядом. Только сев на твердую, выкрашенную лаком раз на десять скамейку электрички, Антон Викторович расслабился. Кошмар закончился: нет больше ни колдуньи, ни ее оборотней-водителей. Да, обидно, что рядом больше нет неотразимой женщины, рассказывающей ему невероятные истории об устройстве мира. Но теперь так легко и спокойно, не надо никуда бежать. 'Юля, потерпи еще чуть-чуть, я доеду до центра города, обращусь в милицию, и тебя найдут куда быстрее, чем оборотни из этого дурацкого отдела', - думалось отцу. Первый раз за последнюю неделю он вспомнил о черноокой Розе. Закрыв глаза, он представил образ погибшей жены. Раньше, он видел ее в своих снах веселой и жизнерадостной, но сейчас она словно смотрела на него с чуть заметным укором. Совесть острыми зубами грызла его душу. Он изменил ей. Он предавался любви с курортной шлюшкой, представившейся маститой КГБ-шницей. Ему нет прощения. Он просто поверил в слова Марго: 'Умершему нельзя изменить! Может, и так, но Антон продолжал любить только одну женщину, свою ненаглядную Розу. А ведьма… когда его руки ласкали ее нежную шелковистую кожу, он представлял перед собой любимую жену, мысленно менял цвет волос, укорачивал их, стремился вообразить, что голос Марго звучит на октаву выше. У него получалось. Он мог подменить одну женщину воспоминанием о другой. Зря, конечно, теперь он не скоро увидит во снах прекрасную Розу. — Вас тоже кинули? — из сна его вывел слащавый мужской голос. Антон встрепенулся и ошарашено уставился на высокого рыжего мужчину. Очки-половинки, густые усы, застиранная футболка с нарисованным на ней радужным яблоком… небось, программист из Apple — почему-то подумалось бывшему депутату о профессии соседа по скамейке. — Ну да, — сознался Шаулин, правда, не желая вдаваться в подробности, тут же отстранился, — а вам-то какое дело? — Да мы коллеги по несчастью. Приехал, знаете ли, в Лазаревское из Питера, квартиру снял на вокзале, — собеседник махнул в сторону окна, где на платформе стояли женщины с картонками 'Жилье. Дешево'. — Поселился, все деньги отдал, я ж не коммерсант, раз в три года накопил на море, а потом… вечером является в квартиру сию бабка с корзинкой, полной котят, и говорит, мол, мне она жилище не сдавала, с ней и предыдущая должница не рассчиталась. Короче, выставила меня на улицу. — Лохотронщики, — констатировал Шаулин, — так зачем же вы в центр едете, домой бы вам… — Обратный билет у меня через три недели… — Поменяйте. — Жалко. Поэтому буду ночевать на вокзалах, по побережью поезжу. Электричка тронулась, и программист грустно посмотрел в окно, провожая взглядом ненавистную ему платформу Лазаревского. — Слушай, мужик, — вдруг оживился Шаулин, — а давай я тебе за гостиницу заплачу! Нахмурившись, рыжий недоверчиво посмотрел на своего соседа по скамейке и, почесав подбородок, спросил: — Ты псих? — Последние три дня не уверен, — буркнул Антон Викторович, — тут вот какое дело, помощь мне нужна… И он решился довериться случайному попутчику. За три часа пути можно вдвоем разработать целый план по спасению девочки. Дальше пара звонков в Москву знакомым, и вскоре выделят все необходимое для поисков. Антон рассказал без утайки: и про Розу, и про Юлю, и про похищение и даже Марго помянул не самым добрым словом. В ответ он получил упрек, мол, зря так с женщиной обошелся, можно было бы и помягче. — Да ведьма она, — в душах заявил Шаулин, — натуральная ведьма! А еще на КГБ работает, работала… Он не стал называть вещи своими именами. Несмотря на то, что отдел странных явлений существует, о нем почти никому не известно. Поэтому с местом работы Марго можно и приврать. — Ну-ну, — знакомый женский голос раздался у него над ухом, — кто-то мне клялся, что не раскроет тайны. — Я больше не хочу иметь ничего общего с вашим самопальным заведением! — ругнулся Антон Викторович, подсознательно желая прогнать прочь невесть откуда взявшийся голос. Ведьмы тут нет и быть не может. Программист оглянулся, но все, что он мог разглядеть — густая кудрявая прическа женщины, сидящей спиной к спине его собеседника. Она не оборачивалась, а молча сидела, словно посторонняя. — Антоша, из ОСЯ уходят только вперед ногами в белых тапочках. Глаза Шаулина останавливались то на затылке Марго, то на спокойно сидящем рядом с ним мужчине-программисте. — Меня зовут Леонид, — протянул он руку Антону, — кличка Локи, я независимый помощник отдела из Питера. Уж кто такой Локи Шаулин читал. Бог хитрости и обмана из скандинавской мифологии. И если этот человек взял себе такой позывной, никаких сомнений не оставалось — он специально следил за Антоном, сел на ту же скамейку, поведал историю о лохотронщиках, чтобы войти в доверие и… разговорить. Депутат нахмурился, вспоминая весь диалог с неслучайным попутчиком. Все, что этому Локи было нужно — услышать его историю. Только Антон закончил — Марго дала о себе знать. Ведьма словно устроила проверку, не исключено, что она околдовала разум и заставила выложить все как на духу. Он решил не отвечать ни ей, ни псевдослучайному попутчику. Он смотрел на проносившиеся за окном пляжи, словно пытаясь среди отдыхающих найти знакомого. Ребятишки махали вслед электричке, в надежде, что пассажиры запомнят их. На одном из пляжей, как успел заметить Шаулин, дамочка с голым торсом словно специально демонстрировала свои прелести перед пассажирами поездов и электричек, приглашая зевак в общество нудистов. Однообразные пейзажи, сверкающее на солнце море не помогали избавиться от гнетущих мыслей. Его околдовали, он попал в порочный круг. Мечты о помощи знакомых можно было отложить в сторону. Роковая женщина и хитрый помощник не отпустят его просто так. — Ты думаешь, зачем я это сделала? — Марго пересела на скамейку рядом с Шаулиным. — Ответ прост. Мне нужно было узнать твои истинные намерения. — Допустим, — равнодушно сказал он, — но подставной не мог перенестись в электричку за десять минут из Питера! Будто ты знала и о ссоре, и о том, что произойдет дальше. — Сразу видно простых смертных, — деликатно улыбнулся Локи, — они всегда забывают об еще одном измерении. Проекция используется не только для решения задачек по начертательной геометрии, Антон. Это еще и способ перемещения по четвертой оси. Шаулин отодвинулся от своего недавнего собеседника как от прокаженного. — А еще я проверяла, сможешь ли ты определить четырехмерное существо в теле обывателя, — хихикнула Марго. Это конец. Он провалил экзамен. Правда, проведенный без предупреждения. Жизненный опыт не помогал распознать в собеседнике высшее существо. Это вам не клыкастый вампир и не синекожий упырь. Шаулин тяжело вздохнул: сколькому еще предстоит научиться. Интуицию придется тренировать совсем в другом направлении. Правда, ведьма тут же поспешила заметить, что явных нечеловеческих признаков у нелюдей нет. — Научишься, научишься, — подтвердил Локи, — а если нет, то выйти вперед ногами в белых тапочках никто не запрещает. Антон сглотнул, глядя то на Марго, то на недавнего бедного инженера. А потом, собравшись с мыслями, спросил: — Понимаю, и в центр Сочи вы решили поехать не абы как? Вы знаете, где моя дочь? — Нет, — честно призналась Марго. — Ее прячут. Я даже не предполагаю — кто. — Явно не мои знакомые, — уверенно сказал Локи. — Иначе бы я знал. Верить ему или нет — думалось Шаулину. Скользкий тип. Обманув однажды, он может солгать и теперь. Вдруг несчастному отцу представилась еще одна ужасная версия. А что, если отдел странных явлений сам похитил Юлю для опытов, пытается разговорить призрака, а наивного папашу водят за нос, изображая поиски и расследование. — Ну и грязные же у тебя мыслишки, — фыркнул программист, отвернувшись от Шаулина, — вы, люди, всегда таких гадостей про нечисть напридумываете, что мы не знаем потом, как восстановить доброе имя. — А что мне еще думать, — обиженный тем, что прочли его мысли, спросил Шаулин, — что вы искренне и безвозмездно помогаете мне, запугиваете смертью на случай отказа от сотрудничества? Но я не саратовский лох, я вас раскусил, я понял, что вы придумали. Довольный еще одной своей грязной догадкой, Антон Викторович принялся излагать ее, в то время как его попутчики старались во что бы то ни стало пропускать его слова мимо ушей. — Вам бы да интриги плести при королевском дворце, — усмехнулась Марго, когда Антон закончил пересказывать очередной ужастик с дочерью в главной роли, — такой коварный план мы даже и придумать не могли. — А теперь послушайте, Антон Викторович, — программист поправил очки, — нам нужна ваша помощь. Но не для того, чтобы докопаться до души Юли. Нам необходимо спасти ее. Девочка обладает незаурядным даром. Мы все почувствовали, когда она получила свою силу. Ясное дело, это поняли и те, кто похитил ее не с самыми благородными намерениями. — Это я уже слышал. Давайте по существу, уважаемые ищейки, — Шаулин говорил прямо, уверенно, не желая больше заниматься просиживанием штанов и пинками воздуха. — Кто похитил Юлю? Зачем? Где ее держат? Что нам надо предпринять? Скоро ли я увижу ее? Мужчина молчал. Он насупился, почесал в затылке, пробурчал под нос что-то нечленораздельное, а потом ответил вопросом на вопрос: — Господин Шаулин, прекрасная Марго, вы знаете, что такое изначальная сила? Как понял Антон Викторович, это поставило в тупик даже ведьму. Первые опыты по генной модификации были проведены совсем не людьми. И вовсе не в 20 веке после рождества Христова. Первым ученым, занявшимся этой наукой, был господин Аид. Благодаря своей жадности, он не стремился раскрывать секреты перед остальными. И эта черта сыграла ему на руку. Словно повелитель подземного царства предвидел, что люди начнут гонения на ученых, вскрывающих тела мертвых, чтобы познать анатомию, на тех, кто утверждал будто земля не плоская, и на многих других. Узнай соседи, каких монстров создал Аид у себя в замке, прямая ему дорога на костер инквизиции. Вот и сидели порождения его буйной фантазии взаперти в мрачном чешском замке. Выл по ночам Цербер в своем волчьем обличье. Три его головы голосили так, что в дрожь бросало даже местных волков. Да и остальное зверье как-нибудь да решалось исполнить свои песни. Древние чудища и созданный богом молодняк: все они умоляли о свободе, им надоело сидеть в каменных стенах замка. Суеверные крестьяне боялись ходить на охоту в те дни, когда любимцы Аида впадали в депрессию и просили выпустить их на волю. Да и в спокойные дни несчастным чешским крестьянам, которым посчастливилось жить рядом с замком повелителя Ада, монстры не давали покоя. В лесу на волков и лис охотилась страшная химера, собранная из трех или четырех экзотических животных. А по небу летали, сверкая медными перьями на солнце Стимфалийские птицы. Недобрая молва пошла об этом лесе в Татрах. Крестьяне несколько лет после появления в горах странного замка, покинули деревню. Кому хотелось жить там, где трехголовая псина ворует овец, а в чаще можно встретить не до конца перекинувшегося оборотня. Иногда из леса не возвращались не только умелые охотники, но даже и зашедшие не очень далеко дети. Обычное дело — сетовали проезжавшие через селение торговцы. Хищники, мол, есть везде. Только жители деревушки так не считали. Они своими глазами видели, как в чащобе женщина с синим лицом превратила мальчика в камень. Рассказы о нечисти и вести о пропавших накапливались. Семьи начали покидать селение. Так Аид, как говорилось в старой крестьянской пословице, спилил ветку, на которой сидел: прекратились поставки зерна в его замок. Пришлось дрессировать зверушек, чтобы те воровали мешки в деревне за хребтом. Зато никто его больше не тревожил, и можно было продолжить исследования по созданию новых химер. Монстры рождались чуть ли не раз в несколько лет. Жители параллельных подпространств, заинтересованные в разведении новых рас, охотно покупали плоды фантазии младшего брата Зевса. Да и богам иногда хотелось пригреть у себя дома какого-нибудь кото-пса или двухголового кролика. Пока однажды слухи о пристанище нечисти в замке, охраняемом кентаврами, не достигли Папского Престола и были признаны заслуживающими внимания и тщательного расследования. Но и родственники Аида вовремя подсуетились и через верных питомцев успели предупредить повелителя подземного царства. Так что пришедшим арестовывать античного бога довелось лишь разбирать уголья на пожарище. Аиду пришлось бежать на восточное побережье Черного моря, к православным. Дольмены — хорошие жилища для созданий ада. Бог не мог нарадоваться новым местом жительства… Пока спустя несколько столетий туда не пришла Великая Отечественная, и повелителю подземного царства пришлось отправиться практически со всеми своими монстрами дальше на восток, за Волгу. И только Стимфалийские птицы, свившие гнезда в горах побережья, не стали бросать насиженного места… Победителю математической олимпиады для младшеклассников ничего не стоит сложить два и два и сделать соответствующие выводы. Цербер — страж из Царства мертвых. Гидра — оттуда же. И добавить третье слагаемое — Юля мертва, и жизнь в ней поддерживается изначальной силой мага, который древнее самых древних греков. Вывод — девочка скрылась из Царства мертвых, прихватив там лакомый кусочек, и теперь некто отправил своих стражей, чтобы они доставили беглянку обратно. Надо было лучше читать мифы и легенды древней Греции на уроках, а не играть с товарищем в морской бой, корил себя Ваня. А теперь он даже не мог вспомнить, как звали нанимателя трехголового пса и змеюки, которую Ираклий выбросил далеко в лес. — Юля, нам нужно найти библиотеку, — угрюмо заявил белорусский школьник, — или книжный магазин, где есть что-то про древнюю Грецию. Считаю, что мы должны встретиться с боссом Цербера или хотя бы из мифов узнать о его мотивах. Только так мы сможем хоть как-то защититься. Девочка отрицательно помотала головой. Она не могла ничем помочь другу. Что Ваня и предполагал. Не болтай они на уроках чтения, слушай они пересказы учительниц, мифология не казалась бы для Вани с Юлей чем-то таинственным и непостижимым, в руках у них нашлось бы немало козырей против таинственных охотников. Ну почему всегда столько проблем: гонялся бы за ними какой-нибудь Терминатор или Фреди Крюгер, легко бы с ними расправились, благо, фильмы про этих злодеев детишки смотрели и как бороться с подобным злом — знали. Да и с русским народным персонажем Кощеем Бессмертным куда проще — нашел иголку, сломал, и дело с концом. Одно дети пока не успели осознать — не все в жизни так просто как в сказке. — Ничего, справимся, — положила ему руку на плечо Юля. Ладонь теплая, словно рядом стоит не воскресший мертвец, а живой человек. — Да-да, твое привидение расшиблось о камни, — фыркнул Ваня. — Оно еще вернется. — Он улетел, но обещал вернуться, — передразнил ее мальчуган, — что-то я не заметил в нем ни единого сходства с Карлсоном. Ладно, нефиг полагаться на какого-то допотопного чудака. Лучше бы помогла разгадать, что он до нас пытался донести. Юля бросила угрюмый взгляд на бурную реку, но ничего не сказала. День клонился к вечеру. Они проболтали с призраком здесь несколько часов, а заботливые доселе Ираклий и его мама до сих пор не позвали их обедать. Молоко, простокваша, блинчики с творогом и вкуснейшие вареники, — такого меню не было ни в лагере, откуда сбежал Ваня, ни тем более в санатории, где жила Юля. Тихий домик на краю заброшенной деревни, отремонтированный и перестроенный несколько лет назад, наверняка, незадолго до либерализации цен, очень сильно выделялся среди нищенских полуразрушенных халуп. И почему Ираклий с матерью решили жить здесь, а не на побережье. Дети решили, что скорее всего на то нашлось немало причин. Обидно только, что нет в деревне телефона и не позвонить папе, чтобы он приехал за дочерью в этот забытый уголок. Мать с сыном, казалось, вообще, не хотели, чтобы дети уезжали от них. С появлением Юли и Вани у этих двоих словно началась новая жизнь, они нашли смысл своего существования и потчевали школьников всеми лакомствами, что могли состряпать. Странная парочка. Мама выглядит ровесницей сына. Сын уезжает на тракторе неизвестно куда, а к вечеру привозит в дом несколько мешков еды. Иногда семейка делилась с односельчанами. Но это было скорее исключением, нежели правилом. Ираклий предпочитал помогать пенсионерам с ремонтом или по огороду в праздники. Что-то настораживало детей во всей этой истории. Но они чувствовали некую скрытую угрозу от этих людей. — Юль, тебе не кажутся подозрительными приютившие нас хозяева? — возвращаясь домой, спросил мальчик. Девочка задумалась и посмотрела в небо. По нему плыли розоватые от закатных лучей облака. Юля словно ворон считала, которых там не было. Но ответ на вопрос она найти не смогла. — Они словно не отсюда, может… — продолжал тем временем Ваня, — может, этот плен и имел в виду твой древний. Девочка резко повернулась и пристально уставилась в наивные голубые глаза друга. Он говорил серьезно, но в то же время сам боялся собственных мыслей. — Как вижу, ты поверила, — улыбнулся он, — странные доброжелатели спасают нас от злых волков и держат в своем доме. Но если бы люди были на самом деле добрыми, то они бы в первую очередь узнали телефон санатория, где ты отдыхала с папой, и попытались бы с ними связаться, чтобы отдать нас. А они… — Они только и делают, что кормят нас варениками! — Вот именно! Они добры к нам с одной стороны, но если подумать, то нас держат словно в клетке? Разрешают гулять, делать все, что мы ни захотим, но в то же время не пытаются найти ни мою вожатую, ни твоего папу! Мы в плену, но эти люди делают все, чтобы мы его не заметили! — Какой ты умный, — то ли с издевкой, то ли на полном серьезе сказала маленькая волшебница, — и что нам тогда делать? Сбежать мы не… — Можем, Юля, можем, и я придумал план! Счастливая улыбка украсила лицо девочки, и она замедлила шаг. Понятно, что в деревне говорить о подобных вещах не стоит, а вот на кладбище, мимо которого они как раз проходили — самое то. Если мертвецы и подслушают, то живым все равно не скажут. Несколько поколений жителей Марьино покоилось под потрескавшимися бурыми крестами, увешанными запыленными искусственными цветами. Многие могилы уже давно не посещали родственники, потому что тоже отошли в мир иной. А те два десятка старух, оставшихся в деревне, уже напрочь забыли не только своих родителей, но и собственные имена. — Нам надо выбраться в город и сбежать! Это основная идея! — Фи! А я думала, что-то более умное, — махнула рукой девочка и пошла дальше, не страшась ступая по узким тропинкам. — Да ты только на дорогу выйдешь, как тебя эти Церберовы оборотни сцапают, назовут медиумом и отправят в лабораторию на опыты. — А почему ты уверена, что над нами сейчас не проводят экспериментов и не кормят сывороткой правды, например! — Ваня схватил ее за руку, девочка вырвалась и свалилась на мягкий холмик недавно закопанной могилы. По спине Юли пробежали мурашки, и она тут же вскочила, испугавшись, что из земли вылезет полуразложившийся мертвец и начнет требовать душу девочки на обед. — Первое. Узнать, кто такой этот Цербер… — И убить его, — скептически добавила девочка. — Не поможет. Переходим ко второму. Найти взрослых. — Но для начала нам надо добраться до города. С помощью Ираклия. Когда он рядом, оборотни побоятся на нас напасть. — Ну да, — надулась Юля, — они же заодно. — Послушай, Ираклий нам нужен только для того, чтобы добраться до города. Там мы потеряемся в толпе, придем на почту, позвоним твоему папе и будем терпеливо ждать… — Когда за нами приедет отряд Цербера, — девочка облокотилась на бетонную могильную плиту с красноармейской звездой на месте фотографии. — Выше нос, — хихикнул Ваня, — поверь, мне удастся уговорить этого тракториста привезти нас, куда попросим. А оборотни вряд ли… Он не успел договорить. Мальчик шагнул вперед и почувствовал, как наступил на что-то мягкое. Неизвестный предмет вдруг заверещал противным тонким голосом 'Happy Birthday to you'. Китайская игрушка с динамиком, перевел было дух мальчик. Но звук набирал громкость, становился ужасающим, бьющим по ушам. Лицо Вани вдруг вытянулось, и он захотел крикнуть, но даже звук не смог вырваться из горла, настолько его ошарашило странное явление, произошедшее рядом с могилой, где стояла Юля. Поднимаясь вверх, шурша крыльями, вдруг вспорхнула стая птиц. Нет, то были не вороны, а обычные озерные утки. Откуда им взяться, об этом дети даже и не задумались. Сверкающие синим глаза навевали ужас, от которого тряслись коленки и стыла кровь в жилах. Странные утки, каркая, повисли в воздухе, направив свои взгляды на стоявших на кладбище детей. — Бежим, — чуть слышно простонал Ваня и, схватив подругу за запястье, кинулся прочь. Несколько металлических иголок вонзилось в крест, рядом с которым стояла девочка. Дикий крик, не стихая, следовал за ним. Мальчик боялся обернуться, представляя в воображении огромную стаю, летящую следом. Кто натравил на них этот ужас, Ваня не успел задуматься: был то Ираклий, подслушавший план побега, или слуги Цербера решили отыскать детей в тихой деревушке. Сейчас важно было уйти от желающих заклевать уток, спрятаться в укромном уголке, а затем вернуться в дом к Ираклию и его матери. — Мы разбудили мертвых птиц… — крикнула Юля, пытаясь посчитать, сколько синеглазых уток гналось за ними. — Убираемся с кладбища, дальше они не должны пролететь. Но девочка ошибалась. Взбешенные утки не сбавляли ход и преследовали детей до самой деревни, пока вдруг не раздался выстрел. Юля с Ваней, накрывая руками головы, упали на землю, чтобы не попасть под пули. И откуда у городских ребят взялась такая координация — оставалось списывать только на инстинкт самосохранения. Гвалт утиных голосов стих после дюжины выстрелов. — Ну же, вставайте, — услышали Юля с Ваней мягкий бас Ираклия. Медленно опустив руки, детишки поднялись на ноги и с благодарностью посмотрели на своего спасителя, который держал в руке огромное охотничье ружье. На его лице — искренняя доброта, и, судя по связке из нескольких убитых уток, он несказанно рад добыче. — Ч…что это было? — заикаясь, спросил Ваня. — Обыкновенные стимфалийские пичужки, — спокойно сказал крестьянин, перекидывая ружье через плечо. — Медноклювые, меднокрылые хищники. Я думал, что уже всех перебил. Какая радость, опять можно заработать на цветном металле. Поможете остальных собрать? Услышав о том, из чего сделаны эти синеглазые утки, детишки вздрогнули и замотали головами. — Зря боитесь, они же мертвые, — хохотнул Ираклий, складывая в полиэтиленовые пакеты по три-четыре тела убитых птиц. — Меднокрылые? — наклонив голову набок, переспросила Юля. — Так вот чем они в нас стреляли… — Лучше скажи, где вы их нашли? — буркнул Ираклий, собирая четвертый пакет металлических птиц. Дети переглянулись. Говорить о случившемся на кладбище им не хотелось. А вдруг Ираклий заподозрит неладное? Ведь нормальные дети никогда не сидят на надгробиях, даже если собираются пересказать друг другу недавно виденные фильмы ужасов. — Не хотите, не говорите. Но они такие засони, что разбудить их можно только очень громким звуком, — вздохнул крестьянин, пытаясь поднять полдюжины собранных пакетов. — Мы на плюшку наступили, — тут же созналась Юля, — ну на игрушку с музыкой. Она вдруг начала громко орать, и вылетели эти утки… — Стимфалийские птички, — поправил ее Ираклий. — Ну, симферопольские птички, если по-вашему, — девочка попыталась выговорить правильно, — ну, мы и побежали прочь, потому что они стреляли в нас иголками… — Перьями, — опять уточнил крестьянин. Дети, открыв рты, уставились на спасителя. — Ладно, пойдем домой, надо разобрать птичек на запчасти да в Туапсе на рынке продать. — Кстати, — Ваня вдруг оживился и кинулся наперерез крестьянину, — а возьмите нас в Туапсе! — Зачем? — нахмурился тот. Взгляд мужчины был настолько подозрительным, что Юля искоса даже глянула на Ваню. Что он собирался делать? — Понимаете ли, — мялся мальчик, — мне очень надо найти книжку 'Мифы и легенды Древней Греции'… Даже в спустившейся темноте Юля заметила, что Ираклий побледнел, как он чуть не выронил из рук пакеты с телами хищных птиц. И его 'зачем' заставляло насторожиться. Он ни капли не удивляясь относится к странным явлениям в деревне, он называет уток мифическими именами, Юля была полностью уверена, что симферопольские, как она назвала их, птицы — тоже из греческой мифологии. Оставалось прочитать древние сказки и склеить все воедино. — Ираклий, — Ваня, казалось, был спокоен, словно Джеймс Бонд на задании, — учительница литературы назвала их в списке на лето. Услышав это, тракторист остановился как вкопанный и выпустил из рук пакеты с телами стимфалийских птиц. Как только дверь на чердаке захлопнулась за Ираклием, Юля перевернулась на другой бок и взяла за руку Ваню, лежавшего на соседнем матрасе. 'Мне нужно кое-что сказать', - передала она мысль другу. После того, как крестьянин был приятно удивлен желанием школьника прочитать список на лето, в который, кроме мифов входили еще 'Робинзон Крузо', 'Дети капитана Гранта' и многие другие интереснейшие книги, он пытался уговорить ребят не выезжать из деревни. Он клялся, что купит и привезет Ване абсолютно все. Детям ничего не оставалось — только согласиться. 'Я пыталась прочитать мысли Ираклия, — начала Юля, — так вот, их нет! 'Что ты хочешь от тупого крестьянина, который кроме Букваря ничего не читал? — даже сама мысль, отпущенная Ваней, звучала сонно, словно мальчик вымотался настолько, что даже думать не желал. 'Может и так, но я еще не встречала человека с абсолютно пустой головой! — девочка специально передала свою мысль громко, чтобы взбудоражить собеседника. И Ваня сел на кровати, пристально глядя в глаза подруги по несчастью. — Что ты хочешь этим сказать? — уже вслух прошептал он. — А то, что Ираклий блокирует мысли! Я так еще не умею, но думаю, что мой призрак знает, как это делается. Но давай не обо мне! Этот Ираклий что-то от нас скрывает! Он держит нас в этом поселке. Для чего? — Наверное, чтобы защитить от всяких гидр и птиц из цветного металла. Хотя… — мальчик почесал в затылке, — я тебе уже говорил, что он нас держит в плену. — А я не верила, пока сама не убедилась, что этот мужик не прост. Так что будем делать? — Нам надо добраться до города и сбежать. И постарайся научиться блокировать мысли. Желательно нам обоим, — предложил Ваня, — чтобы крестьянин не догадался, кто из нас медиум и экстрасенс, а кто случайно оказался рядом. — Боюсь, — пробубнила Юля, поворачиваясь на другой бок, — этот Ираклий уже все о нас знает. Но я попробую заблокироваться только ради тренировки. И она, спрятавшись с головой под одеялом, заснула. Наутро их разбудила мама марьинского богатыря. Как всегда — пельмени готовы, идите, детки, ко столу. Лениво потянувшись, Юля с Ваней натянули одежду и последовали за женщиной. На их счастье, Ираклий еще не уехал. Громко чавкая, он ел пельмени уже из третьей тарелки. Мать с умилением смотрела на своего сына. Обычная для этого дома сцена, только на этот раз дети сидели молча, изредка переглядываясь, словно хотели сказать что-то, но боялись. Начал Ваня, когда Елена ушла за новой порцией пельменей: — Ираклий, мы с Юлей долго думали и решили, что нам нужно съездить в Туапсе. — Но я же обещал привезти вам все книжки… — жуя, говорил богатырь. — Знаете, — хитрый взгляд Вани встретился с прямолинейным взором собеседника, — я вам весь список вспомнить не могу, так что, мне будет лучше, если я сам запишусь в библиотеку. Ираклий насупился. Юля усердно пыталась прочитать его мысли, но все тщетно. Судя по выражению лица, этот человек думал о чем-то серьезном, а если попытаться его прочитать, голова кажется пустой кастрюлей. — Ладно, — наконец, скрепя сердце, сказал крестьянин, поднимаясь из-за стола. — Поедем вместе, но если с вами что-то случится…. — Ура! Ура! — ребятишки, искренне обрадовавшись повскакивали, пороняв стулья и крепко обняли высокого добродушного крестьянина. Елена, надо сказать, провожала их со скорбной гримасой на лице. Отъезжая на тракторе со двора, Юля оглянулась и попыталась прочитать, о чем думала хозяйка, но голова Акимовой тоже была пуста. Эмоции порождаются мыслями, поэтому не может человек не думать ни о чем, и в то же время так переживать. Женщина, стоявшая на пороге и державшая в руках большой таз с водой, вовсе не казалась пустышкой. Да что и говорить, даже самый глупый человек думает хотя бы о чем-то: о том, как накраситься, какое платье надеть, что приготовить на обед… в голове же Елены и ее сына пустота. И это угнетало девочку. 'Я думаю, — передала она мысль Ване, — что эти милые с виду люди заодно с Цербером! 'А я это знаю, — мысли мальчика хмуры, — но я тебя уже в сотый раз спрашиваю, что за нечисть хочет нас убить? 'Я-то откуда знаю, давай сначала мифы прочитаем, — мысленно фыркнула девочка, — одно могу сказать точно: Ираклий нас защищает. И еще… нечисть хочет нас убить, это значит, что она не заодно с Цербером! Вопросительный взгляд Вани можно было не расшифровывать. Все ясно без слов и прочтения мыслей. 'Все очень просто, — девочка закрыла глаза, — если бы Цербер хотел нас убить, он сделал бы это сразу, мы ему нужны, поэтому он нанял Ираклия поглядывать за нами. Атаки нечисти означает одно — кому-то мы мешаем! 'Гениально! — широкая улыбка украсила лицо мальчика. — 'Юля, как ты до такого додумалась? 'Очень просто, — на лице девочки сияла довольная улыбка, словно ей разрешили съесть банку варенья, — надо больше детективов по телеку смотреть! Безупречный довод, ничего не скажешь. Ваня уже давно понял, что его подруга предпочитала телевидение чтению, что все знания Юля черпала с телеэкрана, а с книгой ютилась в кресле только в крайнем случае. И то, девочка последнее время читала все издания исключительно через корку, чтобы потренировать свои экстрасенсорные способности. Но и фильмы — не пустая трата времени, если человек в десять лет умеет проанализировать их, пользоваться логикой любимых персонажей. Возможно, в глубине души этой теле-девочки говорит и ее древний предок, что передал силу. Но проверять это Ване не хотелось. Его куда больше интересовало другое: кому понадобилось их убивать. Трактор тем временем выехал на шоссе, Ираклий попросил детей выйти из кабины, и они пошли к ближайшей остановке, чтобы дождаться автобуса. Огромный холщовый мешок, до краев заполненный меднокрылыми птицами, очень мешался крестьянину, но жажда наживы делала свое дело, и он упорно тащил за собой тяжелую ношу, за которую пришлось к тому же платить немалую сумму в автобусе. — Что же, проедем с ветерком, — вздохнул богатырь, — значит дороже обойдутся птички на рынке. Маленький город Туапсе в знойный полдень встретил Ираклия с детьми. Солнце палило настолько нещадно, что всем троим пришлось сделать шапки из лежащих стопкой на привокзальной площади бесплатных газет. У этих изданий везде имелось практически единственное предназначение: использование в быту. Юля в них, помнится, читала только последнюю страницу, где печатались анекдоты и сканворды, тем же увлекался и Ваня. Ираклий взял еще одну и от скуки принялся читать пестрые объявления. Девочка с мальчиком послушно шли рядом с провожатым, который в одной руке нес тяжеленный мешок, а в другой держал увлекательнейшую газету, в которой неведомые торговцы предлагали черепицу, нижнее белье и старый 'Запорожец' на одной странице. Было ясно, что этому человеку ничего из перечисленного не интересно, он просто упивался чтением бесплатного издания. А тем временем Юля с Ваней оглядывались по сторонам. Взгляд девочки остановился на книжном развале, украшенном большим пестрым зонтиком, под которым устроилась худенькая высокая женщина в ситцевом красном халате. — Идем, — шепнула Юля, и они с Ваней незаметно отстали от Ираклия и подошли к развалу. Чего там только не было: три ряда любовных романов, с обложек которых на детей смотрели очаровательные женщины и не менее привлекательные мужчины, обнимающие их; фантастические саги об инопланетянах и летающих тарелках, сказки о таинственных народцах; книга 'Идиот', на обложке которой даже главного героя не нарисовали (скучнятина — сразу решила Юля). Накаченные молодцы смотрели на детей с обложек романов-боевиков, танки направляли свои дула на читателей с энциклопедии по военной технике, мило улыбалась Красная Шапочка на обложке сказок Шарля Перро. Только древних греков в белых туниках нигде не было видно. — У меня не музей, или покупайте, или уходите, — грубый басок продавщицы прервал разглядывания. — А у вас есть 'Мифы и легенды Древней Греции'? — поинтересовался Ваня. — Такой мусор есть только в библиотеке. Может, лучше роман 'Мой первый звездолет' купите? Куда увлекательнее, чем эти Цезари и Клеопатры. — Но Цезарь — из Древнего Рима, а Клеопатра — из Египта, — обиженно заявила Юля, — а нам нужны мифы Древней Греции. — Я вам предлагаю современную литературу, — женщина трясла перед детьми книжкой, на обложке которой робот-трансформер стрелял из массивных бластеров, — а вы всякое старье спрашиваете! Она положила 'Звездолет' поверх любовных романов и достала еще одну книгу, на обложке которой была нарисована красотка в обтягивающем синем костюме. Женщина держала автомат и грозно смотрела на читателя. И надпись — 'Сестра Супермена'. — Это называется бестселлер! — протянула продавщица книгу. Но дети лишь поморщились. — Эх, не цените вы литературы. Хоть 'Санта-Барбару' в кратком изложении купите? Рядом с супер-женщиной легла тоненькая книжка про семейство вечноживущего калифорнийского миллионера. Но и новеллизация популярного сериала не пришлась по душе детям. — Читать надо не только то, что по литературе задают! — недовольно фыркнула продавщица, когда Ваня оттащил Юлю от прилавка. Пока дети приобщались к разумному, доброму, вечному, увлеченный продажей металлических птиц Ираклий успел уйти очень далеко, и дети не смогли найти его взглядом. — Не этого ли мы хотели? — поинтересовалась девочка, когда ее друг мигом скис и расстроился, что крестьянина больше нет с ними. — Я тут подумал, а как мы в Сочи поедем? — Давай папе позвоним! — Юля указала в сторону отделения телеграфа. Благо, у девочки осталось еще немного карманных, и она потратила их на звонок в гостиницу. Как же она была расстроена, когда трубку никто не взял. 'Дура я дура, — корила себя она, — неужели я думала, что папа будет сидеть и ждать моего звонка! Да он сейчас себе места не находит, ищет меня, наверное! — План А провалился, — обиженно сказала она Ване. — У тебя остались деньги на электричку? — Нет, — пожал плечами мальчик, выворачивая немногочисленное содержимое карманов, — я за помидоры, которыми в гидру швырялся, последнее отдал. — Значит, план Б тоже сдох, — констатировала девочка, — переходим к плану В. Поедем зайцами. Если мы попадем к милиционерам, то они быстро найдут наших родителей. — А если к оборотням или к тому, кто нанял Гидру и птиц-металлистов? — тут же спросил Ваня. — Об этом я не подумала. Слишком тяжело нам было сбежать, чтобы опять попадать в плен. Но какой вариант ты тогда предложишь? — Давай сходим в библиотеку и почитаем мифы. Думаю, мы сможем разгадать, кто руководит нашими охотниками, — предложил Ваня, — а потом сядем на электричку. По крайней мере, мы поймем, кто чем опасен и сможем что-нибудь придумать! — План Вэ с Ваниными поправками принят! — девочка подпрыгнула на месте от захлестнувшей ее радости. В маленьком курортном городке, где половина домов одноэтажные, довольно сложно потеряться. Но то ли Ираклий был так туп и увлечен продажей цветного металла, то ли дети так хорошо сумели уйти от него на рынке, но до самого вечера их никто не побеспокоил и не пытался найти. Детская библиотека, расположенная неподалеку от одной из немногочисленных туапсинских школ, уютный домик из белого кирпича, стал словно надежным укрытием для двоих пятиклассников, увлеченно читающих греческие мифы в разных переложениях. Представившись двоюродными братом и сестрой, отдыхающими у бабушки, они без особых проблем записались в читальный зал. В библиотеке уже привыкли, что к ним часто заходят приезие ребята. За этот день Юля с Ваней поняли, что Ираклий на самом деле очень похож на Геракла, а Цербер — слуга Аида. — Ох, и не хотелось бы с ним встретиться, — в душах заявила Юля, прочитав большую энциклопедическую статью, — если он существует. — Я, конечно, не верю в сказки, — ответил Ваня, — но если мы своими глазами видели оборотней, Гидру и этих стим-фал-каких-то птиц, то почему бы и Аиду не существовать. И, кажется, я знаю, зачем ему девочка-экстрасенс. Ответ очевиден. Могущественный колдун желает усилить свою мощь, стать, как говорилось, более крутым чуваком. И для этого он разыскивает провидицу. — Собственно, ясно, и кто хочет тебя убить, Юля, — уверенно заявил мальчик, закрывая книгу. В библиотеке успели включить свет, и последние лучи, что бросало солнце на маленький южный город, уже плохо освещали помещение. — Тебя желает убрать конкурент Аида. Он не хочет позволить повелителю метвецов обойти его в клевости и крутости. — А почему бы этому таинственному конкуренту просто не выкрасть меня, чтобы стать более матерым? Об этом Ваня как-то не подумал. Он насупился, а потом выдал: — Наверное, у него уже есть экстрасенс, а двоих не прокормить. Только бы еще узнать имя главного врага Аида… В книжках, — мальчик отложил стопку на край стола, чтобы библиотекарша могла унести в хранилище прочитанную ими литературу, — об этом ни слова не сказано! Его братья, Зевс и Посейдон, слишком благородны для того, чтобы убивать маленькую девочку. — Кто знает, может, эти ребята решили заняться бизнесом и хотят сильно насолить любимому родственничку. Эта семейка греческих богов немногим отличается от клана 'Санта-Барбары', - Юля грустно посмотрела в окно, где на город уже спускались первые сумерки, — надо было купить пересказ сериала у тетки в красном халате. Библиотека закрывалась. И ребятам надо было куда-то идти. Страх охватил обоих. Начитавшись мифов, они боялись, что теперь из-за любого угла на них мог выскочить вооруженный Кентавр, что пастушок ведет по улицам не обычную корову, а самого настоящего Критского быка, что недавней постройки конюшня у роскошного дома на горе называется авгиевой, яблоки растут в садах Гесперид, а к морю, вообще, лучше не приближаться, потому что там живет родственник Аида — Посейдон. И кому знать, может быть именно он решил уничтожить маленькую пятиклассницу, которую его божественный брат вознамерился использовать для самоутверждения. Страшно. А делать что-то надо. На опустевшем вокзале сидело только несколько человек, ожидавших ночные поезда в Сибирь и на Урал. Измученные отдыхающие клевали носом. На грязном пластиковом табло Юля прочитала, что последняя электричка на Сочи ушла десять минут назад. Надо было быстрее идти, расстроилась девочка. Но винить в этом Ваню не стала: она слишком испугалась той информации, которую они нашли перед самым закрытием библиотеки. Приходилось ждать до шести утра, когда пустят первую электричку в Сочи. Всего восемь часов. Продержаться бы это время, и все будет замечательно. Девочка вернется к отцу, мальчик — к вожатым. Взрослые, конечно, не поверят в сказки про Цербера и Аида, но по крайней мере, защитят беглецов, не спустят с них глаз. А нечисть и античные божества вряд ли попытаются атаковать при взрослых. Ираклий. Он куда-то бесследно пропал, словно выполнил миссию и удалился. Может, конечно, он и ходит по городу, выкрикивая имена детей, но Юля была точно уверена, что этот человек не подал заявление в милицию, ведь он замешан в божественной интриге. Если крестьянин и есть Геракл, то ему нужно одно — совершить побольше подвигов. Гидру он якобы уничтожил, птиц перестрелял, а потом попадающие в неприятности дети пропали. Наверняка жаждущий славы герой разыскивает их. Лишь бы он не пришел на вокзал до шести утра, решили дети. Им, маленьким, удалось свернуться в клубочки и устроиться на твердых скамейках. Ваня с Юлей настолько устали за день, что сразу же провалились в сон, и их не разбудила даже подошедшая к ним черная кошка с лоснящейся шубкой. Обойдя скамейку, на которой спали дети, она прыгнула на соседнюю, обернувшись молоденькой черноволосой девушкой в красном топе и синих шортах с белыми лампасами. — Ну и страна, — прошипела она, — мяу, даже милиция не обращает внимания на детей, шатающихся ночью без родителей. А в это время связанный Ираклиий с заклеенным скотчем ртом сидел напротив высокого рыжего мужчины. За окном по шумной московской улице мчались сотни машин. Красноокая женщина в длинном платье нежно обнимала своего… судя по внешности брата и с насмешкой в глазах смотрела на пленника. — Спасибо, что держал их у себя, Геракл, — хихикнул мужчина, свысока разглядывая плечистого связанного героя. — Но раз упустил, придется тебе погостить у нас, пока мы сами их не поймаем. — Да не бойся ты так, — продолжила за рыжего женщина, подойдя к богатырю и чмокнув его в щеку, — отпустим, мы не желаем ссориться с твоим кланом. Если только ты сам не пожалуешься папочке! Почтенному, хихи, Зевсу… — Послушай меня, Дионисий, — грузный мужчина в черном смокинге еще раз крутанул рулетку и откинулся на спинку кожаного кресла. Маленький блестящий шарик, сверкая под десятками устремленных на него ламп, мчался по кругу, перепрыгивая между ячейками. Игроку, сделавшему немалую ставку, было все равно, где остановится шарик. Казино — всего-то декорация, игра — лишь повод завести беседу. Хозяин игорного дома, взяв себе несколько крепких коктейлей, сидел рядом и ничего не делал, изредка потягивая дорогие напитки, притащенные из бара. И только пришедшие провести тут ночь посетители увлеченно смотрели, куда ляжет шарик. Когда рулетка остановилась, крупье огласил результат. Гость проиграл. Он спокойно вынул из бумажника кредитную карточку и протянул ее Дионисию. — Только не тешь себя мыслью, что мне не удалось бы обойти твои уловки. Чуть наклоненный стол, крапленые карты, кости, которые прилипают к поверхности намагниченной стороной и многое другое придумал Дионисий, чтобы обирать зашедших к нему бизнесменов и просто богатых людишек. Иногда он давал им выиграть, почувствовать благосклонность удачи, чтобы никто не заподозрил нечестной игры. Теория вероятностей — мощнейший инструмент в руках богов, и как бы ни пугали ее формулы Дионисия, он научился ими пользоваться. Достаточно лишь просчитать, какой игрок должен получить выигрыш, а остальное ни от кого из людей не зависит. Они верят в удачу, испытывают ее, но им невдомек, что вся игра уже расписана на несколько ходов вперед и выиграть ее невозможно. В плечистом бородатом мужчине Дионисий сразу узнал отца. Громовержец собственной персоной решил прилететь в Геленджик после визита Баст и тоже начал с игры. Это очень льстило любителю азарта, но в то же время он боялся, что отец чем-то разгневан и в порыве ярости разорит заведение, заберет все до последнего гвоздя. Однако он решил проиграть и выдать карточку. — Что вы имеете в виду? — поежился хозяин казино, но все же принял отцовский дар. Посетители внимательно следили за всем, что происходит у стола, поэтому Громовержцу ничего не оставалось, как прищелкнуть пальцами и опустить занавес безразличия. Со стороны казалось, что пожилой бородач решил сыграть с хозяином заведения еще несколько партий. Однако за своеобразными магическими кулисами шел очень важный разговор, у которого не было ни единого свидетеля. — Это круглая сумма, несколько десятков тысяч долларов, — прокомментировал отец. Дионисий любопытно разглядывал золотую Мастер-кард и пальцем свободной руки водил по магнитной полосе, будто впервые увидел настоящую кредитку. Обычный человек закричал бы: 'Испортишь! Но Громовержец спокойно ждал, когда хозяин казино просканирует вверенный ему счет. — И за что такой щедрый подарок нашей деревенской забегаловке от самого господина Громова? — Дионисий смерил отца оценивающим взглядом. Тот тем временем раскурил сигару и, не глядя на очаровательного статного сына, сказал: — Помнится, ты просил помощи? Ты хотел найти источник изначальной силы? — Ну да, этот ребенок не помешает моему казино. Девочка, способная читать закрытую книгу, вы только подумайте, господин Громов. Она станет лучшей в карточных играх, достаточно лишь правилам научить… — И это все, чем для тебя привлекательна изначальная сила? — затягиваясь, протянул Громовержец. — Какой ты примитивный. — Вы ничего не понимаете, — Дионисий достал из кармана пачку сигарет с фильтром и тоже закурил, — я обману остальных богов, все будут считать, что девочка просто работает на казино, а я тем самым оберегу ее от нападок Цербера. — Цербера, говоришь? — доброжелательная улыбка мигом сошла с лица Громова. Бросив сигару в пепельницу, он встал из-за стола и принялся ходить взад-вперед. Цербер — слуга Аида. Братец — неугомонный товарищ. Хотя, если хорошенько подумать, именно от него и сбежала девочка, благодаря чьей-то милости наделенная изначальной силой. Это магия, которой никогда не мог обладать ни один из богов. Если Аид заполучит девочку в свои лапы, то царство мертвых окрепнет настолько, что сотрутся все грани между тем и этим светом. Московская девочка сумеет стать вершительницей судеб. Возможно, ей это понравится. Маленькое неистребимое зло пойдет в школу учиться простым человеческим премудросятм, а по ночам ей будет поручено убивать, уводить в царство Аида новые и новые жертвы. Людям нравится такое сомнительное величие. Конечно, интересное грядет развлечение, богам будет весело посмотреть, как глупые людишки ломают головы над сложнейшим расследованием, пытаясь выследить и арестовать серийного убийцу. И никому в голову не придет не то, что имя девочки, но и место ее проживания. Невидимый мститель — интересное зрелище. Только ни к чему хорошему это не приведет. — Похоже, наш дорогой Аид забыл, что, истребив людей, он убьет в первую очередь себя. Неужели он не помнит: мы живем только потому, что вокруг есть люди, которые до сих пор душой верят в наше существование. Их страхи и радости — самая лакомая наша пища. Мы не можем без людей, мы умрем с голоду. Но и они погибнут, если мы не будем забирать их эмоции. — Я думаю, — Дионисий внимательно следил за шариком, снова раскрутив рулетку, — что Аид решил избавиться от нас. — Такие далеко идущие планы? Но как он это сделает, если он убьет всех людей? — Очень просто, — довольная улыбка скользнула по лицу хозяина игорного дома, — чтобы попасть в Лес Судеб, душа умершего проходит через канцелярию Аида. Самые мерзкие души, не достойные дальнейшего существования, отдают на корм нашему кеметскому коллеге Амту, а остальные-то… Лицо Громовержца посерело после того, как он додумал за сына все следствия. А ведь Дионисий прав — попади маленькая девочка, обладающая изначальной силой, в лапы Аиду, он соберет у себя все души людей. Балласт скормит египетскому монстру, а остальные станут навеки слугами хозяина царства мертвых. Они никогда не доберутся до Леса Судеб и не возьмут себе новые тела. На земле больше не останется ни одного человека, не будет эмоций и веры, питающей души антропоморфов. Это означало неминуемую смерть всех до единого, в том числе и Аида с его царством. — Расчетливая сволочь, — прошипел Громов, но тут же он с облегчением вздохнул и продолжил, — правда, у нас достаточно времени, чтобы ему помешать. Дионисий бросил на отца полный удивления взгляд. Зевс, устроившись в удобном кресле и прикурив, принялся припоминать все мелкие выходки младшего брата, направленные на поиск источника изначальной силы. Почти все из них нашли свое место в древних мифах. Потом Громов вспомнил инквизицию: охота на ведьм — открытая акция, как модно стало говорить с недавнего времени, по поиску сильного мага. И вот нежданная удача — маленькая девочка вдруг приобрела то, что нужно хозяину мертвых душ. Беспощадная волшебница за ночь способна убить не больше десяти людей, иначе ее заметят. Выкосить большой город ей может оказаться не под силу. Поэтому убийце придется распылиться, путешествовать по миру. Девочка к тому времени повзрослеет, если не состарится. Сейчас ей десять. Значит, ее человеческое тело способно прожить максимум еще семьдесят-восемьдесят лет. А потом она отойдет под власть Аида, он ее обожествит, и тогда убийца не скрываясь, отправится уничтожать мир. — Получается, у нас есть восемьдесят лет, чтобы помешать дядюшке, — Дионисий покачал головой. — Жаль, что мы можем уйти только в прошлое мира. Сейчас 1994 год, и мы не в состоянии попасть даже в завтрашний день, не говоря уже о десятках лет спустя. Пока мы не доживем до 2074, например, года, мы не сможем в нем очутиться. Придется ждать? — Да уж, — ухмыльнулся Громов, — спокойно ждать, пока мой брат с изначальной набирают себе армию мертвых! Если ты не в состоянии удержать двух маленьких детишек в спокойной горной деревушке, то что говорить о нескольких тысячах мартвецов-наемников? — Что? — Дионисий чуть язык не проглотил от удивления. — Что слышал. Эти два человеческих отпрыска обманули Геракла и убежали куда-то, не оставляя следов. Если Аид доберется до этих деток быстрее, чем мы или ОСЯ, им несдобровать. Кстати, знаешь, что Геракла похитили? Сын в шоке посмотрел на отца. — Это значит, что мой брат идет ва-банк и надеется обмануть всех нас здесь и сейчас! Пристыженный хозяин казино не знал, что ответить на сей отцовский пассаж. Он нервно крутил пойманный шарик и ничего не говорил. — И еще я хочу сказать, что некоторые наши твари действуют несколько странно. Хмурое лицо Дионисия говорило больше, нежели вопрос: 'Что вы имеете в виду? — Лернейская гидра и стимфалийские птицы пытались убить детей. Отпрыски Аида хотели уничтожить добычу повелителя. Странно, обычно преданные хозяину твари не действовали наперекор его воле. А тут — слишком много противоречий: Цербер стремится доставить добычу в целости и сохранности, а остальные пытаются уничтожить детей. На этот вопрос возможен единственный ответ: в разношерстных рядах господина Аида — раскол, и глупые доселе твари решили самостоятельно подкрепиться изначальной силой, исходящей от девочки. — Дела хуже некуда. Если ждать восемьдесят лет, то повелитель царства мертвых обретет куда больше силы, — согласился Дионисий. — Пожалуй, теперь единственным безопасным для девочки местом будет наш дом богов в Москве, — заключил Громовержец, испытующе глядя на сына. — Или офис отдела странных явлений, если она захочет остаться среди людей. Если мы не разберемся с прихвостнями Аида, девочке житья не будет на этом свете, пока она не сдастся, но насколько хватит больного ребенка, еще не до конца оправившегося после тяжелейшей травмы, я не зна… Громовержец резко обернулся. Занавес безразличия таял, и стали четко видны фигуры гостей заведения. Толпа прекрасных женщин, респектабельных мужчин, среди них несколько вампирских пар и очаровательных суккубок. Принадлежность иной, не человеческой, расе, боги видели превосходно. Эмоции нелюдей — отрава, вкусив однажды вампирской радости или злобы оборотня, бог мог умереть, поэтому четырехмерные существа внимательно следили за аурами окружающих. Однако теперь ни Громовержца, ни обескураженного Дионисия не волновало такое количество нелюди вокруг. Обычное дело, что нечисть посещает казино. У вампиров и суккубов традиционно денег в несколько раз больше, чем у людей, и проигрывают они их куда охотнее. Единственное, что не нравилось Дионисию в присутствии нелюди — запрет на питание их энергией. Но ради прибыли, вход вампирам и прочей нечисти в казино никто не ограничивал. — Кто-то раскрыл нас, — прошептал Громовержец, — кто-то равный мне по силе! — Но точно не вот это! — Дионисий ткнул в сторону входной двери, откуда на них, облизываясь шел монстр. Женщины, визжа, кидались прочь. Мужчины пытались оградить их от опасности, хотя прекрасно понимали, что это практически бесполезно. У входа растекалась лужа крови, в которой валялись обрывки черной ткани, пуговицы, бляхи и газовые баллончики. Получается, пока боги находились под куполом безразличия, это чудовище поужинало охранниками. От двух верзил-оборотней, нанятых Дионисием для охраны заведения, в считанные секунды осталась только металлическая фурнитура с их одежды. Подозрительно, что столь крепкие мужики не смогли справиться с этим парнокопытным львом, как успел разглядеть хозяин заведения. Вполне возможно, что монстр успел закусить и кем-нибудь из посетителей, не успевших запереться в уборной или скрыться в служебных помещениях. Мурашки пробежали по коже. — Кажется… это не просто зверек из зоопарка, — пытаясь разрядить обстановку глупой шуткой, заметил Дионисий. — Химера Аида, — прошипел Громовержец, не спуская глаз со змеиного хвоста козло-льва. — Что и требовалось доказать, мой сын. Собравшись с мыслями, господин Громов скрестил руки на груди и, прочитав короткое заклинание на латинском, вытянул их вперед. С кончиков его пальцев слетели молнии и окутали туловище химеры, однако, ничего особенного не произошло. Только высунувшиеся из уборной смельчаки-посетители оглядывались вокруг как-то странно. — Дио, эвакуируй людей через задний вход, грядет побоище, и я не хочу, чтобы они пострадали, — бросил отец струхнувшему хозяину казино. Нелегко было уговорить шокированных посетителей покинуть помещение. Это отец с сыном не видели отвратительной сцены пожирания охранников, а если поверить красочным пересказам женщин, то лучше выкопать под казино подземный тоннель до самой Москвы и провожать их до дома исключительно с армией роботов-трансформеров. Об их металлическую броню химера точно зубы пообломает. Толпа посетителей, озираясь, покидала заведение. Ясно, что за каждым кустом им теперь мерещился ужасающий монстр. И поэтому Дионисий решил ослабить страдания своих посетителей. Взмах рукой, и охвативший паникующую толпу туман, рассеялся: люди забыли не только о страхе, но и о съеденных монстром охранниках. Они спокойно расходились, сетуя на то, что казино сегодня закрыли на спецобслуживание. Но и химера не бездействовала. Да, Громов наложил на монстра заклятье, запрещающее нападать на посетителей. Чудище рычало, издавало грозные звуки в попытках вырваться из окутавших его молний, что сделали его невидимым для низших нелюдей. Заклинание ослабевало, а Дионисий с нимфами-помощницами еще не успели проводить гостей. — Скорее, скорее, — стиснув зубы, умолял Громовержец, — мне нужна твоя помощь… — Что, напоить химеру чачей местного производства? — язвительно предложил Дионисий, сам обрадовавшись внезапно найденной шутке по случаю. Но отец лишь недовольно покачал головой, что-то буркнул себе под нос и усилил заклинание. Как только последний человек покинул казино, Громовержец отпустил монстра. Почувствовав свободу, химера кинулась в атаку, но не рассчитала и врезалась лбом в ближайшую колонну. — Какой азарт, — усмехнулся Дионисий, доставший из бара грязную полуторалитровую бутыль, заполненную мутной желтоватой жижей. Но не успел Громов сориентироваться, как химера поднялась на ноги и дыхнула пламенем в сторону спрятавшихся за другой колонной нимф. Девушки в тонких шифоновых платьях, вереща, бросились прочь. В это время шаровая молния, запущенная Громовым уже летела в сторону монстра. Однако ловкая химера отскочила, и заклинание попало в колонну, пробив ее насквозь. — Эй, поосторожнее, — Дионисий вылез из-за стойки бара с миской, заполненной чачей, — это мой ночной клуб и мое казино, а вы… Но тут ему пришлось бросить миску на пол и кувыркнуться, спрятавшись за тумбой, на которой обычно стояла и пела прекрасная Сирена. Девушку пришлось сегодня эвакуировать вместе с посетителями. Это оказалось не просто сделать, певица уверяла, будто у нее получится усмирить взбесившегося монстра, но Дионисий стоял на своем и выдворил красавицу с голубыми волосами на улицу, объявив, что у нее три дня отпуска за счет заведения. Только с нимфами не успел. Сила отца не безгранична, и уговаривать этих настойчивых девиц до рассвета — непозволительная роскошь. В миске вспыхнул огонь. — Проклятье, — выругался Громовержец, — она подожгла спирт! — Не успел ее облить, — вдруг крикнул Дионисий, смотря по сторонам в поисках очередного оружия против монстра. Не было времени посвящать отца в свои планы: чтобы чудище само себя сожгло. Если химеру не усмирить еще пару минут, то клуб 'Геленджик' будет снесен с лица земли. И так пришлось отказаться от прибыли, выставив посетителей на ночь глядя. Вот конкуренты обрадуются. Только мыслям о бизнесе сейчас не место в голове бога-винодельца. На него напало создание из дядюшкиного зоопарка, и с этим надо было что-то делать. Чудища всегда находились под ведомом Аида. Но богам слабо верилось в то, что их повелитель подземного мира начнет открытую борьбу против родственников. Куда логичнее для Аида действовать исподтишка, а не насылать свою нечисть с боем. Тысячи лет химера была любимцем многих антропоморфов и колдунов. Сколько заработали обладающие волшебной силой, демонстрируя чудище как потомка чернобыльских коз. Гребли деньги, так сказать, на несчастье людей, а те покорно платили, чтобы ужаснуться и накормить четырехмерных лакомым обедом. Громовержец помнит, как задолго до 1986-го прогуливался с чудищем на поводке по заснеженным улицам только что построенного Петербурга, как Гермес в средние века подсылал зверушку в замки к колдунам, которых божества хотели наказать за некачественное лечение средневековых людей. И все это время химера была добра к античным богам. Она считалась их защитником от злобных людей. И никогда в жизни Громовержец бы не предположил, что однажды глаза этой зверушки вдруг нальются кроваво-алым, и она будет пытаться сжечь его божественное тело. — Нам надо ее убить, — задыхаясь от бега по кругу, кричал Дионисий, — тогда она переродится и снова станет такой, как была, неужели не помните, господин Громов? — Да-да, — шепнул он себе под нос и принялся начитывать очередное заклинание. Но нападающее чудище не стало ждать, когда бог закончит и, повалив Громова на пол, придавило лапами его туловище. Громовержец не желал сдаваться всего лишь мерзкой твари без боя. Он схватил ее за передние копыта, и от рук бога по телу монстра начали разбегаться отливающие платиновым блеском молнии. Химера дергалась от шока, мотала львиной головой, рычала, изрыгала пламя, сгустки которого долетали до самого потолка и уничтожали висевшие там светильники. В игорном заведении становилось все темнее, и пока не разнесли последнюю лампочку, надо было действовать. Сила Громова иссякала. Химера, задними лапами, лупила его по животу, не давая сосредоточиться на заклинании. И поэтому молнии иногда ослабевали, и монстр пытался вырваться из плена. Чудищу это почти удалось, но именно в момент свободы тяжелый топор разрубил химере голову. Хлынула черная, словно смола, кровь. Лапы монстра подкосились, и он завалился на бок. Перед Громовержцем, с топором в руках стоял Дионисий, довольно улыбаясь и протягивая руку отцу. — Спасибо, что вовремя пустил ей кровь, — перевел дух Громов, поднимаясь. В его животе все еще пульсировала боль, отбитые органы восстанавливались медленно. Хорошо, что Громовержец не человек, не то бы ему лежать сейчас на операционном столе с рассеченным брюхом. Химера несколько раз дернулась, а потом начала медленно вставать. Еле ковыляя, она дошла до Громовержца и Дионисия и виновато ткнулась носом сначала в бок одному богу, потом другому. — Моя милая, — прошептал Громов, глядя в золотистые глаза чудища, — кто же тебя так околдовал? Прижав львиную морду к груди, он попросил сына принести кувшин воды, чтобы отмыть гриву химеры от крови. Первое, что услышал Шаулин, подойдя к полноватой дежурной, был возглас: — Господин, вам девочка звонила! — Как, — вцепившись обеими руками в стойку, закричал он, — Юленька?! Когда? Откуда? Но женщина лишь покачала головой в ответ. Ее дело принять и перенаправить звонок. — Из Туапсе, с главпочтамта, так определился номер, — сухо, без эмоций сказала она. Для дежурной все звонки похожи один на другой. Если абонент оказывался в номере — хорошо, если нет — сообщить, когда вернется. И не важно, по какому вопросу хотел поговорить с отдыхающим звонивший. Эмоции Шаулина для нее только лишнее переживание. Ясно, что ему был важен звонок, но… — Вы пропадали три дня, — равнодушно проговорила дежурная и протянула ему ключ, — а я должна отвечать на… — Это моя дочь, понимаете, которую у меня похитили, террористы решили выйти на контакт, а вы… — он говорил, захлебываясь, пытаясь высказать женщине все возмущение, которое накопилось у него на душе за последние несколько дней, но та, словно робот, пропускала все вопли отдыхающего мимо ушей, ее волновали совсем другие проблемы: — Надеюсь, вы заплатите за те дни, что я держала ваш номер не занятым. — Заплачу, — буркнул Шаулин, — и в два раза больше отдал бы, если бы вы сказали, где моя дочь. Марго, Локи, едем в… Холодные пальцы ведьмы сжимали его запястье, ее бесчувственный взгляд сверлил взволнованное лицо новоиспеченного начальника. — Уймись, пройдем в номер и обсудим. — Но Юля… Он было вырвался и сам побежал к выходу, чтобы без этих странных людей, то есть, нелюдей, найти любимую дочь, но Марго, моментально прочитав его мысли, тихо добавила: — Не пори горячку, делай то, что я сказала, у ОСЯ до истории с Юлей не было проколов и, надеюсь, не будет. Смириться? Заняться тупой болтовней и перемалыванием известных фактов? Шаулин не мог позволить себе такой роскоши. Но, ведомый Марго и рыжим программистом, он уже стоял в лифте и ехал в свой номер. Во-первых, спокойствие. Когда похищена не твоя дочь, это сделать легко. И ведьма, и ее четырехмерный помощник устроились в мягких креслах гостиной, когда Антон Викторович не находил себе места. Ведьма даже попыталась включить телевизор, но увидела, что транслируют футбольный матч, и это вогнало ее в такую тоску, что женщина поспешила выключить ящик. Во-вторых, надо все продумать, прежде чем действовать. Этот пункт программы совершенно не нравился Шаулину. Зачем сидеть и рассуждать, когда его дочь в опасности. — Понимаешь, Антоша, — ведьма обняла усевшегося на подлокотник Шаулина за талию, — тут все очень просто. Если Юля звонила сюда и не нашла тебя, значит, она попытается еще раз. А если мы бросимся искать ее в Туапсе, то звонок опять пройдет мимо. Понимаешь, что мы можем разминуться, потерять ее след. — К тому же, — встрял Локи, — девочка не станет сидеть на телеграфе и вечно звонить тебе. У нее рано или поздно кончатся деньги. Или, если ее преследуют, в очередной раз она позвонит из другого места. — Хорошо, допустим, это так, — согласился с доводами коллег Шаулин, — но если за моей дочерью гонятся, значит, она в опасности и нам надо как можно скорее взять след ее ауры. — Верно, — кивнула Марго, — если не учитывать тот факт, что кто-то нам не известный эту ауру затирает. Давайте пойдем с другого конца. Ее похитили по приказу антропоморфов. Оборотни. Скажите мне, зачем оборотням маленькая девочка? Единственный ответ, который приходил на ум Шаулину, ему очень не нравился. Но ведьма, с улыбкой глядя на него, намекала — скажи, поделись своими страхами. Только Антон Викторович не хотел, чтобы его дочь стала пищей для людей-волков, или они превратили ее в себе подобную. Доводы простые — не хочется отцу такой судьбы для дочери. — Смотри, если твоя дочь станет оборотнем, то ей никогда не подняться выше боевого отряда, не стать начальником или вступить в агентурное подразделение. А ведь агенты до развала Союза были элитой, решали самые важные проблемы в параллельных подпространствах и аномалиях. — Стой, ты хочешь сказать, нелюди не хотят, чтобы моя дочь служила вашему отделу? Я тоже против! — пожал плечами отец. — Не вижу логики. Если оборотни не хотят, чтобы Юля работала на вас, зачем тогда все эти телодвижения? Не проще ли было ее не замечать? — Насчет службы дочери в отделе придется смириться, Антоша, — так ведьма еще не называла своего начальника, но в тот момент, когда душа разнервничавшегося мужчины требовала успокоения, женщина решила дать его в виде столь фамильярного обращения. — Больше никто не сможет ее защитить. А оборотни — это только вершина айсберга. Им не нужны ни девочка, ни изначальная сила, о которой поведал нам господин Локи… В этот момент рыжий программист кивнул и, подойдя к окну, начал рассматривать раскинувшийся там морской пейзаж. А четырехмерный рассказал много всего. В первую очередь он поведал о Создателе, который породил большой мир. Он могущественнее всех, и наделен бесконечной властью и силой. И именно сила Создателя называется изначальной. Иногда великий чувствует избытки этой силы, и он передает ее своим детям. С виду это обычные люди, только ни один из них не ушел из жизни, не оставив своего следа на земле. Дети Создателя — великие маги, революционеры, которые меняли жизнь большого мира и всех появившихся ко времени их рождения подпространств. — Некоторые из детей Создателя известны истории, но кто-то так и остался серыми кардиналами, — говорил Локи. Он, четырехмерный, повидал на своем веку многих детей Создателя. И всех упомнить, конечно же, не мог. — Получается, — догадался Шаулин, — некий гений поделился с моей дочерью своими незаурядными способностями, и теперь Юля, совладав с дарованной ей магией, может стать великим человеком в нашем мире. — В идеале — да, — заключил Локи, — только кем она сможет стать — неизвестно. Художником или танцором, воительницей или оратором. У каждого, обладающего изначальной силой — свой дар. Но есть и еще одна проблема. Рыжий отвернулся, потому что говорить о таком в глаза человеку он не мог. Ни один четырехмерный или нелюдь был не в состоянии принимать в свою душу источник изначальной магии. Такими породил антропоморфов Создатель, и этого не изменить. Но потомка великого чувствовали все: люди не проходили мимо его таланта, боготворили его. А рядовые колдуны, нелюди и четырехмерные просто ощущали более мощный поток силы и тоже склоняли головы перед изначальным. Отобрать силу у создания великого невозможно. Тысячи лет все считали, что маг и его сила неделимы. Пока один из потомков Создателя не провел таинственный ритуал в Лесу Судеб. Похоже, кого-то из великих припекло скрыться от преследования. Но боги не дремали, и, заметив, что изначальная сила теперь не принадлежит ее законному носителю, решили попробовать украсть ее у нового хозяина. Вдруг получится заполучить частичку Создателя. — Оборотни — это исполнители, — рассуждал Локи вслух, — вы слышали, будто они подчиняются Церберу. Но и этот трехголовый волчара слишком глуп, чтобы задумываться о поимке ребенка, используемого в качестве сосуда для чьей-то магии. Надо копать дальше. — Аид, — сухо сказала Марго. — Это его наемники. ОСЯ уже лет шестьдесят следит за темными божками из всех кланов, что устроились на ПМЖ в Москве. Этот несознательный товарищ вел себя достаточно тихо, но частенько задумывал всякие темные делишки. Страшная личность этот повелитель. Но куда более ужасающе думать, что теперь в теле дочери живет частичка магической силы создателя мира, и девочка об этом ничего не подозревает. И если некто всемогущий вздумал забрать себе изначальную силу, он этого обязательно добьется. — Не волнуйся, Антон, — Марго обняла и поцеловала его, — как только Юля окажется под защитой ОСЯ, ей нечего будет бояться. Аид, хоть и четырехмерный, пускай признанный кланом, пусть у него наберутся тысячи прислужников, но он столько раз нарушал закон, что в нашем отделе на него уже хранится толстое досье. Он будет заперт в далеком подпространстве в компании не очень приятных существ. А если кто-то решится повторить его подвиг, его будет жать то же самое. — А если этот ваш Аид доберется до Юли раньше нас? — это единственное, что теперь интересовало Шаулина. — Он убьет вашу дочь, забрав у нее изначальную силу. Если, конечно, сможет. Что делать? Как быть? Опять вернулись на кругу своя, узнав новые подробности в устройстве мира. — Кстати, — встрепенулся Антон Викторович, — а тот мальчик с необычной аурой, кто он? — А, — отмахнулась ведьма, — не знаю, просто человек. — Но ты ж говорила о необычной ауре… — Прости, решила не говорить, но это оказались всего лишь следы снотворного. — Но он же видел волков, как люди превращались в волков, — ходил взад-вперед по комнате Локи, — значит, он уже посвященный. — И что? — сощурилась ведьма, пытаясь найти какую-нибудь взаимосвязь. — Откуда тебе это знать, а? — И ничего, — Локи понял, ляпнул лишнее, — может, судьба рано или поздно приведет этого человека в ОСЯ. Он видит нечисть, и теперь ему будет не очень легко жить среди обычных людей, если он не научится контролировать свои способности. — Вы не о том, — рявкнул Шаулин, что бог и ведьма подскочили на месте, — какой-то мальчишка вам важнее моей дочери, дочери, между прочим, вашего начальника, если вы еще не забыли о моем назначении! И за ней охотится не самый порядочный из богов! А мы сидим и пьем чай в люксе 'Жемчужины'! — А ты что предложишь, Антоша? Убить Аида? — ведьма говорила так, будто это дело ей наскучило. — Скажу прямо, его уничтожали уже раз пятнадцать. Для четырехмерных смерти не существует. Что дальше? Найти Юлю? Несколько часов назад она смогла позвонить с телеграфа в Туапсе. Если девочка не глупая, и за ней никто не гонится, то через полчаса-час она постучит в этот номер. Неплохая перспектива, только одно 'если' пугало. А если гонится? Если девочку преследуют? Неужели у нее хватит сил сразиться с магическими существами, с посланниками Аида. Мифы Древней Греции Шаулин знал очень неплохо и представлял, какая нечисть могла сесть на хвост его дочери. Ладно еще всякие гидры и горгоны, а если девочка пойдет на манящий голос прекрасной Сирены? Не все злодеи имеют неприглядную внешность, и ребенок мог этого не понимать. Юля — неглупая девочка, Антон Викторович прекрасно знал свою дочь. Только получится ли у нее сориентироваться в сложной ситуации, не пропасть… — Предлагаю так, — заключила Марго. — Ждем час в этой комнате, если девочка не приходит, оставляем одного из нас тут, а остальные едут в сторону Туапсе и ищем ауру Юли. — Два вопроса, — Шаулин недобрым взглядом смерил женщину, — первый, кто останется, второй, не будем ли мы опять заниматься поправлением благосостояния местных таксистов? — Здесь буду сидеть я, — Локи вызвался добровольцем, — как понимаю, отец хочет искать свою дочь, а ведьма ему просто необходима. Все, что умею я — обманывать людей и перемещаться во времени! — Так, — Шаулин вмиг оказался напротив бога, — а можешь ты переместить нас в тот день, час и место, где похитили Юлю? Мы немного изменим прошлое и… Но божество лишь качало головой. Все дело в теории петли. Если бы Марго и Антону удалось проникнуть в прошлое и вернуть свою дочь, то девочка уже давно была бы с ними. Прошлое — материя очень тонкая. Если Юлю похитили, то сколько бы кто ни пытался, изменить случившееся не дано. Девочку обязательно заберут оборотни, потом тракторист расстреляет заказчиков на пути в Туапсе, а далее Юля позвонит домой. Возможно только изменить форму и содержание, обстоятельства и мелкие события, но результат все равно останется тем же. — А почему вы не можете отправить нас в тот день и час, когда Юля звонила нам в гостиницу? — И что будет? — нахмурился Локи. — Две ваших копии в одно время существовать не могут. То есть, сейчас вы способны находиться либо в электричке рядом с дочерью, либо здесь. Так как вы сейчас стоите посреди номера в гостинице 'Жемчужина', то рядом с дочерью вас нет. Одним словом, при путешествии в прошлое воплощение, созданное машиной времени, и ваше тело не должны жить в одном промежутке. То есть, я могу переместить вас с Марго только в тот момент, когда вас не существовало, минимум лет на сорок-пятьдесят назад. Проекции в близлежащие временные пласты невозможны даже богам. — Тогда найди Юлю сам! — Шаулину надоела эта полная загадок игра. Легко сказать, но начальника ОСЯ опять ждала неудача. Проецироваться-то боги могут, они способны существовать в десяти образах одновременно. Все, кроме Локи, наказанного Одином за попытку Рагнарека. — Теперь я бессилен, — смутившись, он отвернулся, — все, что я могу, работать над машиной времени и пробовать ее на людях. Я лишь смотрю на жизнь переселенца в прошлое через экран монитора. Я наврал о проекции там, в электричке. Приехал я сюда по прикажу Марго две недели назад и ходил по ее следу. У меня нет божественного тела, поэтому я не имею возможности проецироваться. Умрет этот человек, в тело которого вселилась моя душа, буду искать новую подходящую оболочку. Таково наказание, я бы сказал, проклятье, за дурацкие шутки молодости. — Нам как всегда не везет, — заключил Антон Викторович. — И все, что мы сейчас можем — составить список подозреваемых, великих людей, один из которых одарил мою дочь силой. Возможно, мы найдем ключ к загадке. — О, как много интересного я узнала, переночевав в этой комнате, — изрекла вдруг вычурная гипсовая голова-украшение, висевшая на стенке над телевизором. И бог, и ведьма, и человек тут же уставились на нее, вдруг приобретшую цвет и испускавшую запах сероводорода. На синем лице головы проступало несколько неприятных язвочек, ее злые красные глаза светились, а из круглых ноздрей шел пар. Но больше всего напугали Шаулина извивающиеся волосы… змеи, сразу определил он. — Она превратит нас в камень! — вскрикнула Марго. А Локи взял телевизор, словно это была пустая легкая коробка, и принялся колотить им по высунувшейся из стенки голове, словно по гвоздю. — Еще горгоны нам тут не хватало! — в душах крикнул Шаулин, вооружившись пустой тумбочкой, чтобы помочь Локи в выбивании дури из ожившего барельефа. — Она не в себе, — подхватила Марго, успевшая притащить из ванной швабру, чтобы тоже обороняться. — У нее никогда не было таких налившихся кровью глазниц! Медуза не успевала ничего предпринять в череде ударов то тумбой, то намоченной в унитазе вонючей тряпкой, то телевизором. Она охала и ухала и вертела головой в надежде каким-либо чудом просунуть ее в дырку для шеи. Горгона считала, что успеет обрызгать сотрудников отдела раньше, чем те начнут сопротивляться, поэтому и замаскировалась под настенное украшение, покрыв лицо тонким слоем гипса. Скрыть тело оказалось несложно: люди редко заглядывают за телевизор, поэтому светлой голубой краски под цвет стены и простого заклинания невидимости оказалось вполне достаточно. Антон не заметил, что барельеф на стене несколько изменился, а ведьма и Локи не почувствовали магии, потому что не ожидали. — Я, кажется, придумал! — Шаулин отошел в сторону и открутил дверцу от тумбочки. А когда пришло время его удара, он просто нацепил тумбу на голову Горгоне. Вот теперь можно было передохнуть. Змеи отчаянно бились об стенки темной клетки, Медуза кричала, молила о пощаде и вскоре успокоилась, а ее невидимое тело начало принимать очертания. Магия ослабевала. — Выслушайте меня, людишки, — вдруг раздался стон. — У, хитрюга! — поняв, что силы горгоны иссякли, и она не сможет ничем навредить присутствующим, Локи изо всех сил ударил по тумбе. Не выдержав, она развалилась. Измученная избитая, с заплывшими глазами горгона стояла, прислонившись к стене. Сделай шаг, упала бы от изнеможения. Она, не отлипая от спасительной стены, проползла и села на окно, облокотившись на раму. Говорила Медуза с трудом и изредка сплевывала на пол кровавой слюной и сломанными зубами. — Да, я превращаю людей в камень, но согласно декрету ОСЯ, я могу делать это только с разрешения отдела по отношению к особо опасным преступникам. Я все расскажу. Как я тут очутилась. Она жадно глотала воздух, глаза недавнего врага были закрыты, чтобы случайно не встретиться взглядом ни с одним из присутствующих. Колдовство горгоны необратимо даже для богов. Сколько добровольцев из ОСЯ полегло, пока подписывался контракт о сотрудничестве Медузы и отдела. Не один оптик превратился в памятник во время создания защитных очков. Кто бы знал, что фигуры физиков, стоявших рядом с российскими университетами — неудачники-экспериментаторы, желавшие спасти человечество от окаменения. Одному ученому удалось создать очки для Горгоны, и она постоянно ходила в них… до сегодняшнего дня. — Меня околдовали, — по щекам Медузы текли слезы, — не знаю, кто они, какой-то худощавый мужчина в сером костюме и надменная женщина в красном шелковом платье. Одного ее взгляда достаточно, чтобы тот, на кого она смотрит, подчинился. — Это воплощение Аида в нашем мире? — тут же спросил Шаулин. — Нет, — хором, с большой уверенностью ответили Локи и Марго. Медуза нервно ходила из угла в угол. За окном сияло яркое летнее солнце, море сверкало и звало окунуться в теплые лазурные волны. Но у горгоны были дела куда важнее, чем нежиться на пляже в компании беззаботных нереид. Бородатый американец, прикурив толстую сигару, протянул прекрасной гречанке договор. Он, пораженный видом десяти мужчин с ногами коней, не мог уехать в Америку без них. Продюсер одной из крупнейших компаний долго ломал голову над тем, как ему снимать фильмы о древнегреческих мифах. А тут, на берегу Эгейского моря, куда он отправился с супругой в круиз, в сосновых лесах неподалеку от Салоник, жили настоящие Кентавры, умеющие метко стрелять и спорить о Космосе и Логике. Окрыленный новой идеей, он быстро нашел девушку по имени Медуза, которая по слухам, ходившим среди местных жителей, считалась хозяйкой замечательной конницы. Огромные гонорары, молниеносная слава и интересная работа — вот что предложил очаровательной черноволосой гречанке американец с незапоминающейся фамилией. — Пожалуй, я согласна, — сверкнув глазами, сказала женщина. В этот момент продюсеру показалось, словно она его околдовала, и на мгновение кровь застыла в его жилах. Она внимательно перечитала договор и спустилась в стойбище, где отдыхала дюжина кентавров. Один парень красивее другого. Тысячи лет не имели власти над их телами, они почти не состарились: ни единой морщинки, здоровые, пусть даже у некоторых и седые, волосы… заботливая хозяйка поняла, что можно легко разбогатеть на кентаврах. Прошло без малого три часа, солнце уже почти сели за горы, когда вернувшаяся в дом хозяйка, доброжелательно моргнув, разрешила продюсеру отмереть. Он в ужасе посмотрел на часы с кукушкой, что висели над головой Медузы. Жена, наверное, уже волнуется в гостинице, а он пьет остывший кофе в гостях у обворожительной гречанки. — Они подписали договор, — она протянула ему документ, — все двенадцать кентавров едут в Америку. — Вот и славно, — продюсер спрятал бумажку за пазуху и поцеловал руку гостеприимной женщины. — Контракт на три года. Если Кентавры оправдают себя — продлим, — деловито заметила женщина. — Учтите, что мои ребята не стареют. Почему? Не спрашивайте, всех денег в этом мире и бриллиантов не хватит, чтобы заставить меня раскрыть их секрет. И еще… — Мне сейчас важно другое, — нахмурился продюсер, — как мы будет перевозить столь интересный товар через Атлантику. В вашей деревне, небось, не слышали о таможне. Он и не предполагал, насколько мудрой окажется его посредница, как не ожидал, что она вовсе не человек. Он бы и ее принял в штат, если бы прознал, что для поддержания ее красоты не потребуется тратить уйму денег на пластических хирургов, дабы продлить уходящую молодость. Жизнерадостная красавица, которой вечно двадцать пять, не об этом ли мечтают кинопродюсеры, не устающие мчаться за легкой прибылью. Но Медуза молчала о своей уникальности. Она лишь пообещала безопасно доставить кентавров на другой материк, и сдержала свое слово. Когда на таможне выгружали двенадцать каменных изваяний кентавров, никто и ожидать не мог, что это будущее голливудской киноиндустрии, а дама в роскошном кружевном платье, сопровождающая ценный груз — легендарная горгона Медуза. Гречанка прекрасно понимала, что секрета кентавров никто не должен знать, поэтому любопытный продюсер и его окружение были предусмотрительно усыплены. Все, вроде бы, складывалось удачно. Шли годы, легендарные античные существа зарабатывали немалые деньги за съемки в исторических картинах, а обворожительная вечно молодая горгона записывала саундтрэки к фильмам. Она меняла десятки внешностей, ее имена знали многие поклонники голливудского киноискусства. Не жизнь, а сказка. Но и чудеса имеют свойство заканчиваться, когда с помощью синтезатора стало возможно вытянуть голос смазливой дочки сенатора, а вместо фантастического существа, требующего немалую зарплату на поддержание прекрасной физической формы, в кадре удалось поместить плод компьютерного монтажа. Искусственные кентавры с телами известных актеров вытеснили безвестных греков, чьи имена не упоминались даже в титрах в конце картины. А то как же, поклонницы с ума сходили, когда их любимый красавец, появлялся на экране с туловищем лошади. Куда до поделок пластического хирурга вечно молодым античным персонажам. Горгона, отказавшаяся надувать бюст силиконом, тоже очень скоро ушла с экранов. И как хорошо, что именно в эти годы всех их позвали работать в охранном предприятии в Москве. Боевые кентавры, набравшиеся опыта при съемках остросюжетных сцен блокбастеров, легко прошли отбор, обойдя в мастерстве многих деревенских оборотней. О них уже никто не говорил как о древних мудрецах. Меткие стрелки отличались беспрекословным подчинением начальству: для них не существовало разницы между понятиями 'защитить' и 'убить'. Был только приказ. Сладкий сон ушел быстро и незаметно. Юля приоткрыла глаза и поняла, что она уже не собирает полевые цветы высоко в горах, не плетет из них венки и не вешает их на шеи белым барашкам. Девочка сидела на твердой скамейке туапсинского вокзала. Головой на ее коленях лежал Ваня и сопел во сне. Что он видел — неизвестно. Скорее всего, ничего. Казалось, он спал настолько крепко, что его не разбудишь и пушечным выстрелом. А еще взгляд девочки вдруг упал на свернувшуюся рядом клубочком черную кошку. Голос в динамике объявлял о прибытии поезда 'Новосибирск-Адлер' уже третий раз, а Ваня не просыпался от такого шума. Юля, глядя в потолок, принялась мысленно перечислять все достоинства ее случайного друга: она умен, спокоен, никогда не паникует, защищает девочек (то есть, ее), и наверняка умеет готовить. 'Стал бы он моим мужем, когда вырастет! — вдруг подумалось девочке. И только когда объявили, что на третьем пути стоит электричка до Адлера, девочка принялась расталкивать своего 'мужа', который пока не подозревал о предписанном ему семейном положении. — А? Что? — прохрипел Ваня, протирая глаза. — Домой хочешь? — тут же спросила его подруга. — Ну… — он сделал вид, что задумался, словно спонтанно ему захотелось новых приключений, — вообще-то, да. Сбегая на ночь из лагеря, Ваня не подозревал, что обречет себя на столь невероятные приключения, а случайно встреченная девочка окажется приманкой для богов. Теперь надо бежать, пока чудовища не нашли след. — Пойдем скорее! Только Ваня встал на ноги, девочка схватила его за руку и потащила к переходу. Но вдруг она резко остановилась и подняла с пола большую бумажку. — Ой, пятьдесят штук!? — удивленно сказала она, разглядывая крупную купюру. — Вань, давай поесть купим. Дети со вчерашнего обеда ничего не ели. Поэтому Юля не стала и слушать, что ей скажет мальчуган, и бросилась к грузину, торговавшему арбузами на привокзальной площади. — Ура, арбуз! — только и воскликнул мальчик. Дети не обратили внимания, с каким подозрением рассматривал их купюру-найденыша продавец. Словно не верил, что у детей может быть столько денег. Ваня не подумал, что тащить до электрички полосатый мячик придется именно ему. Семь килограмм веса оказались для ребенка тяжелы, но делать было нечего. Мальчик покатил приобретение по земле, словно мяч. — А почему ваши родители не заберут покупку? — вдруг спросил продавец, и Ваня, повернувшись в его сторону, пожал плечами, а потом покатил арбуз дальше. — Они спят! — тут же нашлась Юля и указала другу на переход через пути. Не видели дети, как грузин пожал плечами и буркнул что-то невразумительное о безалаберных родителях, и как через пару минут пятидесятитысячная купюра обратилась черной кошкой и бросилась к уходящей электричке. В ответ на последнее торговец смачно выматерился и кинулся было за негодными детьми, но путь ему преградил прибывший на первую платформу поезд из Челябинска. Скрывшись за углом, кошка обратилась девчонкой лет двенадцати. В таком обличье ей легче было добежать и запрыгнуть в электричку. Но черноволосая смуглая красавица, спустившись с моста на платформу, лишь обреченно вздохнула, глядя вслед уходящему составу. — Будь проклят этот Челябинск! — шикнула она в сторону так не вовремя прибывшего поезда и пошла прочь. Тем временем детишки уже удобно устроились. Ваня карманным ножичком разрезал плотную корку арбуза. Раньше он играл им на песке, и не ожидал, что сокровище так скоро придется использовать по прямому назначению. Юля с нетерпением предвкушала сладковатый вкус рыхлой мякоти арбуза. — Готово! — мальчик протянул ей криво вырезанный кусок. Ножик маленький, и ровно разрезать не получилось. Но девочка была рада и не очень опрятно отковырянному куску. Сильно хотелось кушать. Тем более, если вспомнить, что накануне дети почти ничего не съели. Ираклий, конечно, работал на богов, но защищал их от всяких птиц и гидр, а его мать готовила очень вкусные обеды. И теперь желудок требовал не менее аппетитного завтрака. Да, через три часа Юля сойдет с электрички в Сочи, Ваня уедет в свой лагерь. Тогда оба наедятся досыта. Их будут называть героями, особенно после того, как они расскажут, что ушли от псов Цербера, победили Лернейскую Гидру и спаслись от Стимфалийских птиц. Еще бы поверили, но тут главное не приукрасить, чтобы слушающие не подумали, что дети принялись пересказывать греческие мифы. Если Юля выкрутится и спасется от охоты богов, никто не поставит ее в угол и не будет укорять. Это их с Ваней похитили. Они лишь пытались убежать. Должны пожалеть. Взрослых легко обмануть! Электричка медленно ползла по рельсам. Арбуз уже почти закончился. Юля сплюнула семечки в ладошку и выбросила в их окно, как и предыдущие, — Подумать только, через пару часов мы бу… — мечтательно начал говорить Ваня. Но закончить он не успел. Электричка вдруг резко остановилась, и дети чуть не подавились арбузом. Бабка, сидевшая напротив тут же начала причитать, мол, нельзя ж так людей-то пугать. Двое мужчин громко выругались, и один сказал другому, что каждая минута на вес золота, а тут вдруг остановились на перегоне, где однокалейка. Только старичок, уснувший сразу, как зашел в электричку в Туапсе, не проснулся от резкого толчка. За окном уже взошло солнце и ласкало своими прохладными оранжевыми лучами спокойные морские волны. С другой стороны — пологий лесистый склон холма, на вершине которого гордо стоял выстроенный совсем недавно красный кирпичный дом с белыми башенками. Красиво. Но прошла минута, другая, третья… электричка все стояла на месте. — Граждане пассажиры, — раздался в динамике голос машиниста, — сохраняйте спокойствие, в связи с завалом поезд дальше не идет. Раздался пшик, и двери электрички открылись. — Можете покинуть вагоны до устранения завала. Двое нетерпеливых мужчин тут же сорвались с мест и кинулись посмотреть, что там такое стряслось. — Приехали… — вздохнул Ваня. — Ничего страшного, — успокоила его Юля. — А давай посмотрим, что там за завал! — предложил мальчик, и подруга бодро кивнула. Не сидеть же на твердой скамейке несколько часов, если даже машинист разрешил выйти на улицу. У первого вагона столпились, пожалуй, почти все пассажиры. Бабульки охали и ахали, проклиная правительство и нынешнюю власть. Несколько женщин, поняв, что в ближайший час ситуация не изменится, махнули рукой и направились в тень деревьев, чтобы посидеть и подождать. Особо нетерпеливые, и те, кто ехал до ближайших станций, обошли упавший на пути тополь и направились вперед по рельсам. А к двоим ругающимся рабочим, что ехали в одном вагоне с детьми, присоединилось еще с десяток мужчин. Если вычеркнуть из их речи все междометия, можно было понять, что они собирались помочь железнодорожникам оттащить дерево в сторону. У одного даже пила с собой была. Но машинист, невысокий пожилой человек, почесав седую бороду, заключил: — Не прикасайтесь к этой куче. По инструкции не положено. — Но почему? — взревел густым басом один из мужчин, уже успевший обломать несколько веток. — Не положено! — повторил, нахмурившись, машинист и одарил добровольного помощника тяжелым взглядом. — Путейщики должны разобраться. — Сколько их ждать-то? — встрял кто-то из толпы. Но машинист, подоспевший к нему помощник и милиционер стояли на своем. Многие разошлись: кто-то вернулся в электричку, кому-то больше пришлось по душе сесть на траву или под деревья, некоторые отправились погулять у моря, еще несколько человек решили обойти завал и добраться пешком до ближайшей станции. Ваня с Юлей еще несколько минут стояли рядом с завалом и молча смотрели на большие серые камни, пока милиционер не поинтересовался, где родители. — В последнем вагоне, — махнула рукой Юля и тут же бросилась прочь. — Почему ты не сказала им правды? — шепнул Ваня, когда они устроились под одним из деревьев. — Они не поверят в гидру и оборотней, — насупившись, бросила девочка, — за дурачков примут. Дети не считали время. Изредка они поглядывали на поднимающееся все выше солнце. Вскоре со стороны Сочи прибыл служебный состав, и сошедшие оттуда люди принялись что-то активно обсуждать с машинистом. Пассажиры, не стремились уже подойти к дереву, а просто внимательно смотрели в ту сторону в надежде, что его скоро отбросят в сторону. — Ой, — вдруг Юля дернула друга за плечо, — смотри, лошадка! Она ткнула пальцем в сторону красного дома, где за деревьями маячила белая лошадь в яблоки. В зарослях был виден только круп и длинный хвост. — Какая красивая, — заворожено прошептал Ваня, — у моего деда в деревне только черные и коричневые водились, не помню, как правильно по мастям их. А пойдем покормим. Все равно, еще долго ждать. Машинист и подоспевшая милиция просили пассажиров отойти от головы состава как можно дальше, чтобы никого случайно не задеть. — А пойдем! — Юля собрала арбузные корки и направилась в лес. Мальчик бежал за ней, не отставая. И не важно, что трава становилась все выше, а деревья росли все чаще. Грациозный белый конь завораживал, словно звал к себе. — Коняшка, а, коняшка, — робко протянул Ваня корку, когда дети почта подошли к лошади. Подходить с крупа нельзя, этому мальчика учил дед в деревне, поэтому он остановился чуть поодаль, надеясь, что животное, заслышав шум, само заметит их с Юлей. Реакции коня не пришлось долго ждать, кусты зашевелились, и перед детьми появилась… человеческая голова. У лошади было мужское тело. Кентавр, красивый, стройный, мускулистый, с золотистыми волосами до плеч и злобным взглядом светящихся красных глаз. Он медленно поднял лук и прицелился. Дети, поняв, что принятый за безобидную лошадку монстр явился за ними, попятились. Надо бежать, со всех ног. Электричка не так далеко, но они понимали — не успеть. Как только они сделают хоть одно резкое движение, кентавр выпустит стрелу. Это сейчас, словно желая подразнить или напугать, он не торопился отпускать тетиву. Он злобно смотрел на добычу. Кентавры добры и мудры, — не далее, как вчера читали Ваня с Юлей в библиотеке. Наверное, за тысячи лет они очень сильно изменились, иначе бы человек-конь не стал поднимать лук на безоружных детей. Юля шагнула вперед. — С ума сошла? — дернул было ее за плечо Ваня, но подруга резким движением сбросила его руку. — Беги, Ваня, им нужна я! — смело заявила девочка, расставив руки в стороны — Отойди, — не отступался мальчик. Только кентавр, стиснув зубы, почему-то не стрелял. Он мотал головой из стороны в сторону, но не выпускал стрелы. — Беги! — взвизгнула Юля и, резко развернувшись, кинулась к ближайшему дереву. Только оказавшись под прикрытием толстого ствола, она в шоке посмотрела в глаза другу, который прыгнул туда же. Стараясь создавать как можно меньше шума, дети выглянули из-за дерева. Убийца все еще стоял на своем месте, глядя по сторонам, словно Юлино поведение вывело его из колеи. — Странно, почему он не хочет меня уби… Ваня закрыл ей рот рукой и, потянув за собой, свалился на спину. Как раз вовремя, потому что через секунду в дерево вонзилась стрела, а раздосадованный кентавр медленно стал пробираться к тому месту, где прятались дети. — Уходим, — шикнул Ваня и бросился в кусты. Сглотнув от ужаса, девочка последовала за ним. За спинами у детей раздался громкий шелест, и девочка тут же легла на живот, стараясь как можно сильнее прижаться к земле. Хаотичные резкие действия и лес могли стать спасением для двух детей. Низкие ветки деревьев хлестали кентавра по торсу, да и в траве по колено ему передвигаться было неудобно. — Выходите, малявки! — человек-конь, злился все больше. — Вам все равно не скрыться. Дети сидели за кустом, дрожа и боясь сказать друг другу хотя бы слово. Один звук, и они покойники. 'Я не поняла, почему он не хотел стрелять в меня! — мысленно передала другу Юля. 'Просто не ожидал, что ты сама сдашься', - предположил мальчик. 'И что теперь делать? Не вечно же сидеть в кустах! Может, сдадимся? — даже в мыслеречи голос Юли сорвался, и девочка, не желая больше ничего говорить, прижалась к плечу друга. 'Нет, — насупился мальчишка, — если ввязались в историю, достойную голливудского фильма, надо идти до конца, или мы не герои? Твой допотопный чудак решил, что мы сможем его защитить, назвал тебя хранителем, а ты сдаешься каким-то кентаврам? — Ты такой храбрый… — прошептала девочка, словно забыв, что вслух говорить опасно. 'Я боюсь больше тебя, — вздохнул Ваня, крепче сжимая подругу в объятьях, — только если я струшу, Машка, сестра моя, перестанет меня уважать'. Промедление смерти подобно. Мальчик схватил девочку за запястье, но та и сама уже знала, что делать. Дети бросились за очередное дерево. Шелест сминаемой под копытами травы настигал, и Ваня, и Юля боялись обернуться и встретиться с ужасающим сверканием красных глаз мифического существа. Дети просто знали, что кентавр следует за ними, ища возможность пронзить их стрелами. Одно неверное движение, и конец. Ваня, чисто интуитивно вдруг пригнул голову, и пущенная стрела с белым оперением вонзилась в дерево, под прикрытие которого они с Юлей бежали. Вдруг девочка опустилась на колени, и ее охватило сияние, Ваня зажмурился, а когда он открыл глаза, то увидел, что между ними и кентавром стоит призрак из далекого прошлого, держа в обеих руках по кинжалу. — Ты?! — удивленно спросила Юля, глядя в спину призраку. Парень бросил в ее сторону беглый взгляд, чтобы не упускать из вида кентавра. — Не в моих интересах, чтобы хранитель моей силы был убит какими-то жуткими монстрами! — нахмурился древний парень и сделал шаг к опешившему от появления нового действующего лица кентавру. Тот быстро вышел из ступора и выстрелил в призрака. Ваня с Юлей, дико крича, вжались в ствол дерева, через считанные доли секунды куда вонзилась пущенная мифическим красавцем стрела. Прямо между головами детей. Древний лишь ударил кулаком по зеленому панцирю и кинулся в ноги кентавру. — Как это? — ахнул Ваня. — Он же привидение, — улыбнулась Юля. Ясно, что кентавру теперь не было ни малейшего дела до детей. Все внимание пришлось заострить на проворном неуязвимом юноше, чьи кинжалы, несмотря на призрачность своего владельца, ранили вполне реально. Парень, кувыркнулся под ногами мифического монстра, оставив на его теле несколько порезов. Пока кентавр не успел сообразить, призрак ловко вскочил ему на спину и попытался вывернуть руки нападавшего на детей. — Кто ты? — прошипел сквозь зубы кентавр, но в ответ его мышцы сковала ноющая боль, что пришлось разжать пальцы и выпустить лук. — Фух, кажется, пронесло, — вздохнула Юля, когда поняла, что призрак не отпустит обидчика. — Считай, что нам повезло, — перевел дух Ваня. — Если бы не твой призрак, нас бы точно продырявили. — Да… — многозначительно протянула девочка. Но расслабляться было рано. Кентавр, издав боевой клич, резко встал на дыбы, чуть не сбросив со спины противника, и кинулся вниз по склону. Интересно, на что рассчитывал монстр, выбегая к людям, некоторые из которых из праздного любопытства пристально смотрели в сторону леса. Свист стрел не мог не привлечь внимания. Вряд ли он ожидал, что обычные смертные снимут у него со спины древнего призрака, обхватившего кентавра за грудь и приставившего кинжал к горлу. — Идем отсюда, вдруг их тут больше одного, — шепнула другу Юля. Он согласно кивнул, и дети поспешили к электричке, где все еще продолжался разбор завала, но шелест травы за спиной, заставил их обернуться. — Блин, — прошипела Юля. Кентавр, на этот раз не вооруженный, но с не менее злобной гримасой на лице и не менее жестоким взглядом налитых яростью глаз, медленно шел к ним. — Сбежать хотите? — усмехнулся он, ловко хватая ошарашенных Юлю и Ваню под мышки. Дети не успели вскрикнуть, как кентавр закинул их на спину, и резво поскакал вниз, но не к электричке, а немного в сторону вслед за измученным другом, которого призрак успел изрядно исцарапать и вымотать. — Нам туда не надо! — орала Юля, пытаясь колотить ухватившего ее прекрасного с виду принца по сивому крупу. — Откуда лошади? — раздалось со стороны разбиравших завалы, и девочка поняла, что обыватели не видят истинной сущности кентавров, им представляется, что мимо скачет два взбесившихся коня. — Мне велено убить одну малявку, не знаю кого из вас, поэтому я уничтожу обоих! — фыркнул кентавр, когда он был уже метрах в трехстах от поваленного дерева, и остановился. Он поднялся на бетонное сооружение, ограждающее железную дорогу. Несколько метров вниз — галька заброшенного пляжа. Не так высоко, но можно упасть и разбить голову. Насмерть. Дети тяжело вздохнули, но выхода из сложившейся ситуации они придумать не могли. Призрак взял на себя одного убийцу, он не подозревал о существовании подмоги. — Мы не собираемся подыхать! — рявкнула Юля и что есть мочи укусила кентавра за руку. Но то ли у того кожа была как у слона, то ли еще что, только конь-человек совсем никак не прореагировал на укус. Словно маленького беспомощного котенка, он отшвырнул девочку в сторону, а потом ловко подхватил ее за шиворот. — Последнее желание не положено, — холодно заметил кентавр, вытягивая руки над обрывом. Ваня, сощурившись, считал метры до гальки, рассчитывая, как следует сгруппироваться, чтобы не поломать ноги и не разбить голову. Если все удастся, он еще сможет противостоять врагу. Остается спасти Юлю. Нет, сначала надо выкарабкаться самому, а затем помогать товарищу. Странному принципу учили в школе — погибнуть, но спасти друга. В данной ситуации это не представлялось возможным. Если Ваня умрет в бою, он никогда уже не поможет Юле. А ее древний призрак тоже себе на уме, приходит на выручку только если ему очень сильно захочется. Мальчик смотрел вниз. Не так высоко, спастись реально… Он зажмурился и попытался привести мысли в порядок. 'Юля, ты меня слышишь? — ему уже казалось, что он научился передавать догадки своей подруге-волшебнице. 'Что будем делать? Это конец! — полный безнадеги голос раздался в голове у мальчика. 'Если мы живы, не конец! Подумай о своем древнем покровителе! Только ты можешь спасти его от неведомого нам несчастья! Ты не разобьешься! — Ваня сам с трудом верил в хороший исход, круглые камушки пестрой россыпью лежали внизу. Еще мгновение, и дети окажутся там. Пальцы кентавра медленно ослабили хватку. Все снова показалось происходящим в замедленном кино. Ваня зажмурился и закрыл руками голову. Следующее, что он почувствовал — боль в ступнях, очутившихся на камнях. Ему удалось приземлиться на ноги. Коленки дрожали, мальчик осел и с облегчением вздохнул. Перед ним, рыдая, сидела Юля. Ее правое бедро было разбито, и девочка не могла идти, но радость от того, что она осталась жива, оказалась намного сильнее нахлынувшей боли. — Проклятье! — раздалось сверху. Кентавр вытащил припрятанный кинжал. Но бросить его в детей монстр не успел. Сзади запрыгнул Юлин хранитель и, как в предыдущий раз, вывернул руки человеку-коню и приложил его чем-то тяжелым по голове. — Эх, не думал я, что придется оберегать собственную силу, — с упреком произнес дух древнего парня, приземлившись рядом с детьми. — Может, расскажешь, кто ты такой, и почему ты выбрал именно меня? — этот вопрос давно мучил девочку, и расплывчатый ответ хранителя при прошлой встрече ее вовсе не удовлетворил. — Не могу, — парень грустно посмотрел на лазурное море и отошел в сторону, пока Ваня помогал девочке подняться, — говорил сто раз, я не назову ни своих родственников, ни окружение. Если я сделаю это — погибну и я, и ты, Юля. Я говорил уже, что я наследник древнего правителя. Что отец мой — маг, обладавший неведомой людям силой. Он хотел сделать мир лучше, но навлек на себя и свою семью проклятья народа. Ни один, даже самый опытный колдун, не в состоянии побороть тысячи проклятий. Я — последний наследник отца, мои сестры смогут взойти на престол только если выйдут замуж за одного из приближенных. Но… не осталось в моем дворце ни одного человека, желающего жениться ради короны на дочери мага. Единственный вариант спасти страну — отречься от силы и снять проклятья. Я так хочу привести свою страну к процветанию, что не удалось отцу, но для этого я должен быть обыкновенным человеком. Только… Девочка заметила, что по щекам воина из далекого прошлого текут слезы. Он мужчина, он только что справился с пятью сильнейшими кентаврами, и… плачет. — Только я обречен! — Пока ты жив, — Ваня принялся продвигать незнакомцу свою теорию, — не стоит говорить о смерти! Все можно изменить. — Верно, все, — скрестив ноги, юноша уселся на гальку, — но не то, что уже свершилось много лет назад. Если человек умер, ему можно придумать лишь другую смерть. Или… есть один способ, но это практически не реально, и боги не позволят нам сделать это. — Если есть, им надо воспользоваться! — Юля сжала кулаки и, прихрамывая, подошла к призраку со спины. — И ты готова? — грустный взгляд серых глаз духа древнего правителя не сулил ничего хорошего. Несмотря на то, что Юля прекрасно умела читать чужие мысли, то, о чем думал дух древнего, оказалось ей недоступным, как и разум Ираклия и его матери. Маг способен блокировать свои мысли — это девочка уже поняла. Но призрак-то не был волшебником, он отдал свою силу. Этот человек спокойно спал несколько тысяч лет назад, и видел все происходящее во сне. — Да, я помогу, ваше величество! — поклялась Юля. — Что же, — вздохнул древний, — я сообщу твое решение богине, но не говори потом, что стала жертвой моего эгоизма. Но это единственная для тебя возможность выжить после обратной передачи силы. А я ее заберу. Все свершилось и вычеркнуть это событие из истории невозможно. Если ты сможешь пройти сквозь века и встретиться со мной на моей родине, только тогда… — Значит, нам надо построить машину времени! — Ваня подпрыгнул на месте, но потом вмиг погрустнел. — Но фантасты доказали, что это невозможно… Призрак встал и подошел к кромке воды. Он старался не обращать внимания на детей, а по выражению его лица было ясно — ему известно что-то о будущем этих двоих, но он говорить не хочет. Таинственный незнакомец словно боролся с желанием и реальностью. Он не знал, что сказать, а о чем умолчать. — Скажу просто, Юля. Спася меня, сохранишь жизнь и себе. Но я не могу проложить тебе дорогу к своему дворцу. Ты должна сама узнать, кто я, где живу, когда живу, и прийти туда. Если ты успеешь это сделать до того момента, как я попрошу твою силу обратно, ты останешься жить. Но ты принесешь в жертву одну вещь. Возможно, очень важную для тебя. — Какую? Деньги? — выпалила девочка. — Не все измеряется богатством. Когда ты повзрослеешь — поймешь. Ты должна будешь взвалить на свои плечи тяжелую ношу. Я потомок изначального мага, Создателя. Ты — обычная девочка. Нас объединяет две вещи — мы воплощения одной и той же души, и нам обоим суждено умереть молодыми. Юля вздрогнула. — Неужели нельзя ничего изменить? — встрял Ваня. — В том-то и дело, что изменить можно все и всегда, — грустно улыбнулся призрак. — Все дело в том, что нам с Юлей нужно… Он не стал договаривать, или просто не мог. Потому что знал, что если он сейчас скажет рецепт долгой счастливой жизни, то боги точно прикроют маленькую лазейку, которую нашел для себя хитрый изначальный маг. — Ладно, разберемся, — девочка улыбнулась. — Нам же не срочно нужно искать тебя, твой дворец и твою империю, так? Древний кивнул и грустно улыбнулся. — А можно я ей помогу? — тут же вызвался Ваня. Красивое лицо духа древнего волшебника вытянулось, и парень внимательно уставился в наивные голубые глаза мальчугана, словно тот ему был когда-то знаком. — Ты? — чуть слышно прошептал воин. Но Ваня ответить не успел. Мальчик стоял спиной к морю и обернулся на пронзительный рев мотора. Прямо на них, рассекая волны, несся огромный белый катер, и на его носу сидел мужчина с волосами цвета аквамарина. Как разглядели дети, было ему лет пятьдесят. — Что это… — хотела спросить Юля у призрака, но, обернувшись в его сторону, девочка заметила, что дух испарился. — Вот трус поганый! Еще и спасать его задницу! Катер тем временем остановился в метре от берега, и мужчина, опираясь на трезубец, вышел из воды. Не осталось ни малейшего сомнения, что пришел он за детьми. Единственное, что успокаивало Юлю — в черных глазах мужчины не читалось ни капли злобы, и насаживать двоих школьников на свой трезубец он не собирался. Скорее, этот человек напоминал Нептуна с веселого лагерного праздника. Такой же большой, изрисованный синей краской с ног до головы. Только узоры на загорелом теле морского гостя были куда изящнее и аккуратнее, нежели намалеванные гуашью завитушки на теле у лагерного Нептуна. — Настоящий Нептун! — затаив дыхание, прошептал Ваня. — Лучше Посейдон, — бархатным басом сказал мужчина, ударив посохом под ноги. — Посейдон я! О двух проскакавших мимо поваленного тополя конях разгребающие завалы вскоре позабыли. Нужно было поскорее распилить толстый ствол непонятно почему упавшего дерева и убрать его с путей. Один из милиционеров исследовал яму, которая образовалась после падения. Странно, но создавалось впечатление, что вокруг тополя не далее, чем вчера топтался целый табун лошадей. — Подойдите сюда! — милиционер махнул рукой женщине в голубом шелковом платье и ее спутнику. — Шаулин, Иванова… да-да, вы. Он поднялся и пожал руку подошедшему начальнику отдела, а потом указал на вытоптанную вокруг дерева траву и хорошо просматриваемые следы. — Откуда тут мог взяться табун? — Оборотни? — шепнул Антон на ухо ведьме. Она взяла его под локоть и отвела в сторону: — Понимаешь, Антоша, мне кажется, что более разумные существа. Ты же понимаешь, что десяток лошадей даже под руководством человека, не может повалить тополь! — А может, вот в том доме, — Шаулин указал на верх холма, — свидетелей найдем? Никто ж больше не видел… — В пять утра прошел поезд из Иркутска, — зачитывала имеющуюся информацию Маргарите, — в пять-пятьдесят — из Ростова, в шесть-десять — из Москвы, а через двадцать минут тут встала электричка… Двадцать минут! Вполне, кстати, возможно, что конница пряталась именно там. — Ладно, с лошадьми, положим, ясно, — Антон почесал в подбородке. — Теперь ответь мне на вопрос: куда делись дети? Ты же сама сказала, что их ауры где-то здесь! Марго уверенно кивнула в ответ начальнику. — И где? Женщина закрыла глаза, потом надела очки и пошла вдоль состава, не обращая внимания на окликавших ее милиционеров. Ауры путались в замысловатые узоры, некоторые из них тянулись по дороге на юг, а две из них обрывались. И эти два оборванных следа Марго прекрасно знала. Она встала как вкопанная, уставившись в сторону леса. — Они убежали туда, — ни жива, ни мертва прошептала ведьма, когда Шаулин взял ее за плечи. — Все пути ведут в этот дом, пойдем скорее! Женщина кивнула. Больше ее не интересовал практически исчерпанный инцидент на железной дороге: дерево отбросили в сторону, пассажиров попросили занять свои места, а вызванные путейщики и милиционеры отправились туда, откуда прибыли. Марго и Антон остановились, когда очутились под тенью леса. Следы детей путались вокруг, словно Юля и Ваня вздумали поиграть с кем-то в прятки. Казалось, что дети ходили по замкнутой траектории, а далее по воздуху перенеслись к дороге. — Их опять украли, — прижавшись к стволу одного из деревьев, вздохнул Шаулин. — Сколько можно? Ведьме и самой надоели эти мотания по побережью в поисках исчезающего следа. Каждый раз отдел странных явлений опаздывал на какие-то пятнадцать минут. Словно кто-то специально подстроил целую череду неудач. — Смотри, — Марго ткнула по торчавшей из дерева стреле. — В мою Юлю стреляли? Ее ранили? Убили? — подскочил на месте Антон. — Без паники, — ведьма говорила спокойно, хотя на душе у нее кошки скребли, — я не чувствую тут человеческой крови, только… Она вдруг сощурилась и направилась к опушке. Шаулин стоял за спиной у ведьмы, когда та водила рукой по траве, забрызганной чьей-то кровью. — Кентавр, — прошептала вдруг женщина и уставилась на начальника. Вот и все встало на свои места. Конь не способен повалить дерево, а мифическое существо кентавр — запросто. Получается, дерево повалили специально, непосредственно за несколько минут перед электричкой, чтобы выманить оттуда детей, завлечь их подальше в лес и пристрелить. Но опять план злоумышленника кто-то расстроил и поранил кентавра. — Что будем делать с отчетом в линейный отдел? — поинтересовался Шаулин, выслушав все предположения ведьмы. — Сошлемся на случайное стечение обстоятельств, напишем, что по склону гуляют лошади и дело с концом. Не совсем убедительно, да, — женщина развела руками, — но так. Не нравился бывшему депутату такой стиль ведения дел, но пока он предпочел со всем соглашаться и изучить отдел и его заморочки куда более детально, а потом только наводить порядок в сложившемся бардаке. Женщина окинула его довольным взглядом. — Быстрее к поезду, надо узнать, куда ускакали кентавры! Найти мага, нелюдя, впрочем, любого, кто мог видеть мифических существ в истинном обличье! Начальник кивнул и быстро пошел по склону. Электричка все еще стояла, и сотрудникам странного отдела достаточно было просто поторопиться, чтобы успеть запрыгнуть. Ведьма, шагая по вагонам, словно запутанные нити, расплетала ауры пострадавших. Красная, зеленая, желтая, белая… — всех оттенков не перечесть. И все, к сожалению, принадлежали обычным людям. Как назло ни одного вампира или оборотня. — А что ты хочешь, милая, — обнял ее Шаулин за талию, — электричка утренняя, это означает, что вся нечисть спит по темным углам. — Нет-нет, — покачала головой сотрудница ОСЯ, — есть и светлые нелюди, так называемые жаворонки — дриады те же. Заботливые садоводы, они выращивают на своих участках большой урожай, и утром едут продавать его на базар. Неужели ты, Антон, не задумывался, почему бабульки с рынков уходят в пять вечера? Шаулин почесал в затылке. Он не обращал внимания на царящую вокруг панику и на женщин, которые второпях толкали его в бока и намекали, что пора бы уйти с дороги. Не нужно никаких очков, чтобы найти в толпе бабульку-садоводку. Его перестало интересовать все, кроме поиска в пестрой толпе сгорбленной спины хотя бы одного огородника. Марго тем временем рассказывала, что дриады засыпают с заходом солнца, и пробуждаются с восходом. Коли бабушка-дачница — дриада, то она провалится в сладкий сон, как только тьма сойдет на землю. И ее невозможно будет разбудить, пока первые лучи солнца не коснутся земли. У дриад зеленые ауры с белыми прожилками. Но ни одна дачница, выбегающая из электрички, не имела такой ауры: разочаровывала начальника ведьма. И вдруг ее взгляд остановился на полненькой старушке в голубом платье с ромашками. И не важно, что аура у нее не совсем типичная для дриад, а ярко-салатная с розовыми вкраплениями. Марго тут же уселась рядом с ней. — Извините, можно? — достав из лакированной белой сумочки документы, ведьма провела ими у самого носа пожилой дриады. Бабулька с ужасом отшатнулась, но с другой стороны уже сидел Антон Шаулин. — Ничего страшного, гражданка дриада, на сегодня нас не интересует ваша спекуляция на рынке. У нас другие вопросы. Напрямую вас не касающиеся. Антон Викторович начал допрос. Он не умел делать этого, потому что никогда не учился и не работал на правоохранительные органы, но ведьма настоятельно посоветовала ему самому опросить женщину. Сама Марго молчала и следила за происходящим, чтобы при случае помочь новоприобретенному начальнику загладить конфликт. Однако дриада сотрудникам отдела попалась весьма порядочная, правда, пугливая. Старушка прекрасно знала, чем занимаются ОСЯ: что всех нелюдей-садоводов они проверяют на честность в торговле и отнимают все заработанные на черном рынке деньги в пользу своей конторы. Почему ОСЯ до сих пор ютился в подвалах Лубянки, а не арендовал себе приличный офис — старушка не знала, и лишь сетовала, что москвичи деньги тратить совсем не умеют. — Так вот, — старушка, поняв, что ОСЯ на этот раз пришел не за ней, решила разоткровенничаться, но сперва опасливо огляделась по сторонам. — Если вас интересует все необычное, случившееся при стоянке, то я там видела двух кентавров, которые умчались куда-то к морю. Сидела под тополем у дороги, ждала, когда дерево уберут, а тут… вдруг наездник на кентавре из лесу выскакивает и ножичком машет. А следом еще один, сивый, и у него через спину… — Юля? — встрепенулся Шаулин. — Ну, девочка в синем платье? — Двое детишек, — шепнула дриада. — Так, Марго, сходим на ближайшей станции, — резко заявил Антон. Поблагодарив пенсионерку за ценную информацию, он вышел в тамбур и долго молча стоял, глядя на проносящиеся мимо дачи. — Юля, — чуть слышно шептал он. — Кстати… — сухо сказала Марго, — идея. Сначала псы Цербера, потом эта медуза, наконец, кентавры. Прослеживается закономерность: античные мифические творения задумали нечто против воли богов. — Решили встать выше их? — Не исключено, — протянула женщина и посмотрела на собеседника. — Но зачем? — Насолить великим, — предположил Шаулин, — убить мою дочь, чтобы доказать божествам, что у них есть собственная точка зрения! — Нет, любимый, — она чмокнула его в щеку, — то жизнь в этом мире станет невыносимой. Ты же слышал, что говорил Локи. Создатель не упустит ни капли изначальной силы. Он все города с землей сравняет, лишь бы вернуть свое и уничтожить грабителя. Нам же в ОСЯ придется приложить немало усилий, чтоб загладить скандал, и вряд ли мы справимся с этим. Кроме того, подозреваю, что этот древний персонаж, даровавший жизнь твоей дочери, вернул себе свою силу. Это значит одно — твоя девочка справится, понял? — А если у нее не получится и она проведет свои последние дни в плену у антропоморфов, которые в нужное время скормят ее этому… Рассуждения любимой женщины не содержали, казалось, противоречий, но чем-то все равно не нравились Антону Викторовичу. Такое чувство, что ведьма случайно упустила одну маленькую мелочь, из-за которой все ее рассуждения не стоили и выеденного яйца. Дети Создателя владеют изначальной силой и являются в разные миры для того, чтобы перевернуть жизнь. Одни из них более могущественны и харизматичны, другие — менее. Кто-то становится полководцами, кто-то — политиками, а кому-то отводится роль писателей и поэтов, есть среди них и предсказатели. Но не все великие люди прошлого оказались наделены изначальной силой. Были и обычные исключения, которые, воодушевившись от знаменитых магов, принялись изменять мир. И вот один из этих творений Создателя решил отдать свой дар и свое предназначение другому человеку на некоторое время, чтобы разобраться с личными проблемами. — Думаю, это Александр Македонский, — уверяла Маргарита, — в точности как выглядел великий полководец в юности. — Откуда тебе это, известно, — ехидно спросил Шаулин. — Книги по искусству, дорогой. Короткие, чуть вьющиеся волосы, большие светлые глаза, смуглая кожа… что там еще? — Откуда ты знаешь, как выглядит этот человек? — Взгляни на Юлю и поймешь! — улыбнулась женщина. — Одно перерождение похоже на другое как две капли воды: тот же овал лица, разрез глаз, толщина волос, форма носа, губ, телосложение… Замени одного другим — не заметишь. — Только Юля моя — девочка. — Ну да, с поправкой на пол, — тут же нашлась ведьма. — А теперь посмотри на греческие фрески. Твоя дочь и Македонский — одно лицо. Прояви воображение! Он не хотел верить, не мог. Но Марго продолжала убеждать его и строить предположения: ясно, почему богам нужен великий Александр. Если парень по какой-то причине решил спрятать свою силу в будущем, чтобы избежать семейных дрязг, то боги и их создания просчитали, что таким образом им удастся что-то изменить в ходе античной истории. — Можно маленький вопрос? Ведьма вся во внимании не спускала с него глаз: — А если этот таинственных дух из прошлого не Александр Македонский? Тогда что нужно богам? |
||
|