"Новые приключения Чебурашки" - читать интересную книгу автора (Степанов Сергей, Таманов Михаил)

5 

Поздно вечером разразилась гроза. Струи дождя с шумом хлестали пустынные улицы, но Карабас, который находился в тиши подземелья, ничего не слышал. Он спал, развалившись поперек кровати, и видел сон, как памятник «Рабочий и колхозница» передрался сам с собой и рабочий гулко бил своим молотом колхозницу по спине, а та норовила рубануть ему серпом под колени.

В час тридцать его разбудил Урфин Джюс.

– Шеф, вставай, товар привезли.

– По лбу ей, по лбу! – закричал сонный Карабас и вскочил. – Где товар, зачем?

– Грузовик пришел с вокзала. Все, что мы заказывали – инструменты, оборудование, осветители, еще какая-то дребедень.

Сон как рукой сняло. Они поднялись наверх и вышли во двор заброшенного здания. Здесь уже царило оживление – люди Карабаса в брезентовых плащах с капюшонами суетились вокруг мокрого «Камаза» и заносили под навес длинные ящики.

– Что это? – спросил Карабас.

– Это трубоходы, – ответил Урфин. – Вон в тех коробках системы связи, в других – сантехника австрийская. А сейчас разгружают товар, который привез вон тот волосатый парень.

Волосатый парень стоял рядом с дверями фургона и, прикрыв рукой листы от дождя, ставил в них галочки. Стоит ли говорить, что это был Шурик Сироткин?

По просьбе шефа Урфин Джюс принес одну из коробок. Карабас стер с этикетки рукавом воду и прочитал:

– "Секс... Шоп... Розовый бульвар". Что это? Я не припоминаю...

– Это надувные бабы, – напомнил Урфин. – Помнишь, ты увидел в журнале и заказал парочку десятков?

– А! – обрадовался Карабас. – Очень интересно, ну-ка...

Из подвала показался заспанный Кащей. Он уже пережил нервный кризис и в некотором роде даже выздоровел.

Кащей потянулся, зевнул и... И так и остался с открытым ртом и поднятыми руками.

– Шеф! – крикнул он Карабасу, когда первое потрясение прошло. – Шеф, мне нельзя волноваться, но я взволнован.

– Ну что еще? – недовольно спросил Карабас. Он залез в коробку, но вместо пухлых и красивых резиновых баб там было нечто бесформенное, помятое, непривлекательное.

– Шеф! – горячо зашептал Кащей, пока Урфин надувал бабу. – Видишь того придурка возле грузовика?

– Ну и что? Он привез мне надувных баб.

– Ты знаешь, кто это? Это Иванушка, ты понял!

– Да пусть хоть Аленушка, мне плевать.

– Слушай меня скорей! Он работал в НИИ ядерной физики начальником отдела. В 25 лет он был уже кандидат наук! А потом его отправили в какую-то африканскую республику что-то монтировать. Там в него влюбилась дочка ихнего президента, то ли короля. И они поженились!

– А она без свистульки! – разочарованно протянул Карабас, рассматривая надутую женщину. Он был уверен, что все резиновые игрушки делаются со свистульками.

Кащей нервничал из-за того, что его не очень-то слушают, но продолжал.

– Кому-то из придворных это не понравилось и ему сделали амнезию. Ты знаешь, что такое амнезия? Ему промыли память, но перестарались, и он теперь лопух! А потом отправили обратно. Он теперь полный лопух!

Карабас с неприязнью щупал бабу. Он был недоволен, что она такая хлипкая и совсем не такая красивая, как была в журнале.

– Я знаешь чего не пойму? – спросил он Кащея. – За каким чертом ты мне все это рассказываешь?

– Я думал тебе интересно, – ответил сконфуженный Кащей. – Все-таки редкая история.

– Да иди ты в задницу со своими редкими историями. Все, я спать...

Вдруг Кащея осенило.

– Постой! – вскричал он. – Он же полный лопух! Его можно в любом деле использовать. Можно хоть бомбу ему в трусы засунуть и отправить к Чебурашке.

– Да? – слегка заинтересовался Карабас. – Ну попробуй его привлечь. Осторожно узнай, не работает ли он на кого-то. Потом намекни, что он может пока побыть у нас. И еще дай ему понять, что здесь можно хорошо заработать. Все, действуй, а я пошел спать.

– Будет сделано, – пообещал Кащей и, натянув желтую шапочку из тюленьей кожи, вышел под дождь. Он занял позицию в метре от Сироткина и простоял там минут десять с очень таинственным видом. Когда разгрузка закончилась, он осторожно узнал:

– На кого работаешь?

Потом, не давая опомниться, намекнул:

– Можешь пока побыть у нас.

И тут же дал понять:

– Кстати, здесь можно хорошо заработать.

Уговорить Сироткина не составило большого труда.

Карабас уже двигался к дверям, когда к нему подлетел один из охранников.

– Срочное сообщение из второго бункера!

– Что?

– Старый хрыч Карло...

– Ну?

– У него неприятности.

– Дальше?

– Он умер.

– Почему? – искренне удивился Карабас.

– Его кормили печеной редькой. Осмелюсь доложить, я бы тоже умер.

– Ну и черт с ним, – сказал Карабас и зевнул. – Все равно бы я его загубил.

Он повернулся, но охранник не дал уйти.

– Что прикажете делать с телом?

Карабас одарил его долгим тяжелым взглядом.

– Подайте его к кофе вместо бисквита.

– Осмелюсь доложить, не пойдет, – охраннику было не до шуток. – К кофе не подают мясных блюд.

– Ну тогда порубите на куски и украсьте рождественскую елку, – начал раздражаться Карабас.

– Тоже не годится. До Рождества еще долго, а мясо...

Карабас топнул ногой и закричал:

– Да бросьте вы в шахту этот кусок дерьма, в шахту! И не лезьте со всякой ерундой.

Он снова собрался уходить и снова это не удалось. Помешал Урфин.

– Слушай, а что с бабами-то делать?

– А... – махнул рукой Карабас. Вклейте им свистульки и поставьте... Ну хоть в спортзал – пусть ребята удары отрабатывают. Все, до утра меня не беспокоить.

– Шеф, – снова позвал Урфин. – А свистульки им вклеивать где?

Карабас побелел от гнева. Он взял телохранителя за шиворот и прокричал ему в лицо такое, что все окружающие стыдливо опустили глаза и захихикали.

За руль Колобок уселся сам. Выезжая на Фрунзенскую набережную, он вдруг спросил:

– А этот ваш Карабас – он блатной или так, фраер?

– Да так... – пожал плечами Чебурашка. – Приблатненный.

– Ну тогда сначала заедем в «Розу». Может там ребята что-то знают.

Через двадцать минут они остановились возле кооперативной закусочной, переделанной из обувной мастерской.

– Идите за мной и смотрите в оба, – строго предупредил Колобок. – Неделю назад здесь брали одного лопуха за подделку пенсионного удостоверения. Оказалось, тут целая мафия.

Посетителей в столь ранний час было немного – пожилой рабочий с тарелкой рогаликов и стаканом чая, а еще провинциальная бабушка, которая кушала привезенное с собой сало. Угрюмый бармен смотрел телевизор и изредка громко, но совсем невесело смеялся.

Колобок тихо проскочил к прилавку и рявкнул:

– Где ты был 14 мая 1976 года в 18 часов 50 минут?!

Бармен вскочил, бестолково хлопая глазами, затем узнал Колобка, еще больше испугался и залопотал всякую глупость:

– Это не я... Я в садик ходил... Я не хотел... Я...

– Что ты якаешь, как болван! – еще злее крикнул Чебурашка. – Отвечай на вопрос!

– Да я ж ничего не знаю, – едва не расплакался бармен.

Колобок подошел к нему вплотную и взял за пуговицу.

– Знаешь в чем твоя главная ошибка? – с напряжением сказал он. – В том, что держишь меня за фраера, которому можно впарить любую туфту. Но я-то не фраер...

Бармен окончательно растерялся, часто заморгал и выдавил тоненьким голосом:

– Это Хряк.

– Что Хряк?

– Это Хряк стянул у той бабы кошелек в троллейбусе. Он пьяный был. А деньги здесь у меня и пропил вчера вечером.

– Почему сразу не сообщил?

– Я боялся...

– Ладно, ты еще молодой, я тебя, может быть, прощу. Но чтоб завтра же в 11:00 ты принес мне бумагу, где все про этого Хряка напишешь. И не дай Бог опоздаешь!

– ...Я же говорил, целая мафия, – сказал Колобок, когда ни сели в машину. – Но про Карабаса здесь ничего не знают.

– С чего ты взял?

– Чувствую. Контингент не тот.

– Острое у тебя чутье, – пробормотал слегка удивленный Крокодил. – Куда дальше едем?

– Теперь – в «Белую ночь». В народе это заведение называют «Кровавая харя». Там вообще одна сплошная мафия.

«Белая ночь» оказалась еще более гнусной забегаловкой, чем «Роза». С самого утра вокруг нее толпились синеватые граждане и клянчили у прохожих деньги. Счастливчики, которым это удалось, протискивались внутрь и там глотали мутное пойло, которое им разливал из трехлитровых банок небритый продавец в синем халате.

Колобок растолкал синеватую массу у входа и решительно прошел внутрь. Продавец сразу уловил легкий переполох в питейном зале, увидел Колобка и переменился в лице.

– Это они! – хрипло заорал он. – Вон те двое пришили бомжиху в подъезде. А подушки из магазина Федул воровал, он еще не пришел. Кассу в домоуправлении Лысый с Пупсом взяли, они сейчас у Костыля на даче отсиживаются.

– Почему не по уставу докладываешь? – оборвал его Колобок, не обращая внимания на алкашей, которые в панике выбегали на улицу.

– Виноват!

– Что б завтра все эти твои приятели были у меня. При себе иметь паспорт и заявление о явке с повинной. И не дай Бог, кто-то не придет. Ты меня знаешь...

– Все будет в лучшем виде! – надрывался продавец, размахивая трехлитровой банкой.

– Я смотрю, ты здесь свой человек, – заметил Крокодил уже в машине. – А что, эти ребята тоже про Карабаса не знают, ты опять почувствовал?

– Про Карабаса? Ах, да! – Колобок хлопнул себя по лбу. – Забыл спросить. Ну ничего, заскочим сюда попозже, а сейчас поехали ко мне, пообедаем. Пока доедем, как раз время обеда будет.

Дверь им открыла стройная улыбчивая девушка в чистеньком передничке.

– Познакомьтесь, – с гордостью сказал Колобок. – Моя жена, Красная Шапочка.

Молодая хозяйка пригласила их на кухню и начала накрывать на стол, не умолкая ни на секунду.

– Ты знаешь, дорогой, сегодня на работе я рассказала девочкам про секретную операцию, которую вы будете проводить в пятницу. Всем очень понравилось. Самое интересное, что жена того взяточника, которого вы собираетесь арестовывать, работает у нас в соседнем отделе...

– Красная Шапочка работает в «Доме игрушки», – пояснил Колобок. – Настоящая боевая подруга, я с ней всегда советуюсь.

– Да, утром забыла тебе сказать! – продолжала Шапочка. – Вчера вечером, когда ты спал, приходил сосед, просил молоток. Я у тебя в ящике поискала, молоток не нашла, дала ему какую-то тяжелую железку...

– Это наверно, был мой пистолет, – сказал Колобок. – Пойди возьми его обратно, или хотя бы скажи, чтоб они его разрядили. Я его сегодня все утро искал.

– Я уже ходила утром, но они сказали, что уронили с балкона и не нашли.

– Ладно, с соседом я позже разберусь. Надо же, не нашли!

– Куда поедем после обеда? – спросил Чебурашка.

– Есть еще несколько мест. Кстати, нам понадобится его фотография, чтоб я мог хоть людям показать.

– Пожалуйста, – Чебурашка бросил на стол бумажник, в котором хранились фотографии Карабаса и некоторых людей из его окружения.

– Ой, а я его знаю! – воскликнула Шапочка, указывая изящным пальчиком на портрет Карабаса. – Хотите, я передам, что вы его ищете?

Гена застыл с непрожеванным куском во рту.

– Не надо ничего передавать! – осторожно попросил Чебурашка. – Рассказывай дальше, девочка.

– В прошлом месяце он заходил к нам в магазин, купил настольную игру «Знай гражданскую оборону». Потом еще бывал, покупал кубики и еще что-то. А иногда просто так заходил, спрашивал, как дела, приглашал в гости посмотреть его коллекцию противогазов.

– Когда он появится в следующий раз? – спросил Гена слабеющим от волнения голосом.

– Не знаю. Давно уже его не видела. Но он живет где-то рядом, я заметила, что он всегда приходит пешком, хотя носит на ремне ключи от машины.

– Молодец! – порадовался Колобок. – Вот что значит – жена опера.

– Та-ак! – протянул Чебурашка. – Ну и где этот твой магазин?

– Это рядом с «Президент-Отелем». Метро «Октябрьская».

– Вот что, – сказал Чебурашка. – Хватит нам кататься по питейным заведениям, с этого часа мы будем патрулировать улицы вокруг «Дома игрушки». Наших ребят тоже вызовем. Спасибо тебе, девочка, за хорошие новости, если этот толстяк еще раз объявится, сообщи нам.

Он протянул ей свою рацию.

– Умеешь пользоваться?

– Обязательно, – ответил за нее Колобок.

– Может он как раз в этом отеле? – задумался Крокодил. – Надо будет проверить.

– Надо будет много чего проверить, – ответил Чебурашка. – А в этом отеле я был. Туда кого попало не пускают. Да и не станет Карабас тратить такие бешеные деньги на жилье.

– Ну ладно, мальчики, у меня обед кончается, – прощебетала Шапочка, засовывая рацию в сумочку. – Отдыхайте, пейте чай. А если придет этот ваш Карабас, то я позову Томку из отдела мягкой игрушки и она его так придавит, что он будет валяться, пока вы не приедете. Пока!

Погода портилась с каждым днем. В порывах ветра, холодных брызгах дождя и прощальных криках птиц все больше ощущалась осень. Все больше портилось и настроение у наших друзей.

Вот уже который день они колесили вокруг «Дома игрушки», заглядывали во дворы, показывали старушкам у подъездов фотографии Карабаса, но безуспешно. Агенты Колобка тоже не радовали результатами. Все уже склонялись к мысли, что либо Красная Шапочка ошиблась и Карабас живет в другом районе, либо он вообще уехал из Москвы. И вдруг произошло одно неожиданное событие.

В тот день перестал моросить дождь. Чебурашка с Геной сидели в машине и подкреплялись горячими сосисками, когда вдруг ожила рация. Это был Мурзилка.

– Чебурашка, тут Спасатели.

– Я очень рад, – хмуро ответил Чебурашка. – Мог бы из-за этого не сажать батареи рации.

– Они сидят на крыше и кого-то пасут. Есть смысл с ними пообщаться. Это за цветочным магазином. Подъезжайте, а я их пока спущу вниз.

За магазином открылся пустырь, обнесенный забором и несколько старых построек. Летательный аппарат Спасателей стоял неподалеку.

– Вот, – сказал Мурзилка, – какой-то хмырь им деньги должен.

– Не заплатил и смылся, – уточнил Дейл.

– А мы тут уже почти неделю болтаемся, – добавил Чип.

Чебурашка достал из бумажника фотографии и протянул Спасателям.

– Не этот?

– Не, – помотал головой Чип. – Тот без бороды.

– Постой-постой, – заволновался Дейл и вытащил из стопки портрет Дуремара. – Вот же он. Я эту поганую харю навек запомнил.

– Куда он спрятался? – спросил Чебурашка, сдерживая волнение.

– Вот в этот дом. Видимо, в подвал.

– Господи! – еле слышно проговорил Крокодил. – Неужели нашли?

– Так, ребята, – сказал Чебурашка. – Сколько вы собирались снять с этого парня?

– Вообще-то он должен нам пятьдесят долларов, – важно проговорил Дейл. – Но с учетом морального ущерба...

– Вот вам стольник. И чтоб через две минуты вас здесь не было.

– Вот это деловой разговор! – с уважением отметил Чип. – Все, мы сматываем удочки.

– Как! – воскликнул Дейл. – Мы даже не постреляем?

– В тире постреляешь, – ухмыльнулся Чип и подзатыльником загнал его в кабину аэролета.

Мурзилка в тот момент вместе с Гаечкой копался в моторе и слишком уж оживленно с ней беседовал. Чебурашка позвал его и задремавшего за рулем Филю и спросил:

– Что будем делать?

– Накрыть их медным тазиком, – буркнул Филя.

Мурзилка почесал затылок.

– Я вот что думаю, – сказал он, со вздохом провожая глазами улетающую Гаечку. – Нет никакой гарантии, что они не смоются, пока мы будем ломиться внутрь. Я спросил у этих ребят и они мне сказали – Дуремар вошел в этот дом, но ни разу никто из него не вышел. Значит есть и другие выходы?

– Не забывайте и о том, – добавил Гена, – что нас могут запросто перестрелять на входе раньше, чем мы успеем крякнуть. Уж я-то знаю, как Карабас охраняет свои объекты. Я предлагаю осмотреть этот домик и быстренько смотаться домой. Там мы за пивком спокойно все обмозгуем.

Они приготовили оружие и вошли в тишину заброшенного дома. Как и предполагалось, ничего интересного они там не обнаружили – груды хлама, грязные стены и мертвые голуби.

Темный, залитый водой подвал тоже не вселял надежд. И лишь одно помещение в нем вызывало интерес. Это была сухая комнатка с окошечком под потолком и толстой железной дверью в стене. Было видно, что дверью пользовались совсем недавно.

– Здесь, – уверенно сказал Гена.

– Согласен, – ответил Чебурашка. – И что дальше? Вскрыть ее консервным ножом?

– Устроить засаду, – осенило Филю.

– Спасатели уже устроили, – сказал Гена, – и ничего не добились. Дверь мы нашли, теперь поехали домой. Дома думается лучше.

Хрюшу и Степашку оставили в тот день дежурить в гостинице на случай всяких неожиданностей.

Они и не возражали. С самого утра друзья развлекались тем, что выбирали из телефонного справочника номер наугад, по несколько раз звонили туда и извиняющимся голосом говорили:

– Здравствуйте, это вас из железнодорожного общежития беспокоят, из пятой комнаты. Федя с утра ушел посылку сестре в Витебск отправлять, а я сижу в ванной и жду его, а он все не идет. Может вы подъедете на «Щелковскую», потрете мне спинку, а то завтра к врачу идти...

Их проклинали, обещали разыскать и убить, но, выждав время, Хрюша опять брал трубку и говорил:

– Это Федя... У меня братан в ванной сидит, ждет, а я щас руку об бутылку распорол, мочить нельзя. Через полчасика к вам пацаны заедут, отвезут вас спинку ему потереть, а то ведь замерз уже, бедолага. Вы уж постарайтесь... А я еще перезвоню.

Веселье было в самом разгаре, когда телефон резко и настойчиво зазвонил. Друзья не на шутку испугались, неужели у кого-то из их жертв оказался определитель номера?

Степашка осторожно поднял трубку.

– Добрый вечер, пожалуйста, пригласите Чебурашку, – раздался далекий и мучительно знакомый голос.

– Он ушел, – подозрительно сказал Степашка. – А кто?..

– Передайте ему, что звонил Буратино и...

– Буратино! – воскликнул Степашка, подпрыгивая от радости. – Ты где?

– Степашка, это ты что ли? Я далеко – в Мексике.

– Приезжай, тут такие дела!

– Я все знаю. У меня мало времени, слушай внимательно. Зайдите в каморку моего отца, там за старым холстом – дверь. Ключ возьмите у соседей...

В этот момент в трубке пискнуло и раздался шум помех. Слышимость резко упала. Степашка с трудом разбирал отдельные слова.

– ...пригодится... слева... много... самое главное...

Снова в трубке пискнуло и голос Буратино сменился короткими гудками. Связь оборвалась.

Степашка сплюнул, бросил трубку.

– Ну! – подступился Хрюша, зеленея от нетерпения.

– Он сказал, что в каморке папы Карло есть дверь, а там... Там много чего-то, что нам может пригодиться. Слева где-то. А самое главное...

– Ну, что?!

– А самое главное он не сказал, потому что разъединили. И вообще, я мало чего понял.

– Может еще перезвонит?

– Вряд ли... Он в Мексике, а наша связь не способна совершить одно и то же чудо дважды подряд. Давай лучше быстренько домчим до каморки и поглядим, чего там много.

...В этих кварталах, где селилась московская беднота, они не были уже много лет. И все же сердце защемило от возвращения в места, где прошло их детство. Вот в эту лужу они не раз бросали Буратино, поспорив с окрестными мальчишками на бутылку газировки, что он не утонет, даже если не будет грести руками. А вот к этому забору они едва не прибили за уши Чебурашку в первый день их знакомства.

Каморка старика Карло была заколочена и опечатана. Друзья хотели войти, но какая-то бабка маячила неподалеку, пытаясь продать мешочек мелкой сморщенной картошки. Привыкший действовать без свидетелей Степашка подскочил я рявкнул:

– Почему без кассового аппарата?!

Бабка самоустранилась.

Хрюша дернул за ржавый замок и вырвал петли из трухлявого дерева вместе с гвоздями.

Если бы не пыль и запустение, они бы решили, что вернулись на десятки лет назад. Все было точно также: цельносварной стол из отходов автомастерской, ящик с деревянными игрушками Буратино, рулон бракованной типографской бумаги, из которой Карло мастерил сыну курточки, брючки, носочки, телогреечки, бронежилетики и прочее.

– Буратино сказал, что это где-то слева, – проговорил Степашка, отрываясь от воспоминаний.

Они одновременно повернули головы. Слева стоял ржавый железный ящик, висела картина «Л.Брежнев на открытии собственного памятника в Кампучии», а еще здесь была куча опилок.

– Так... – размышлял Хрюша. – Опилки слева и их много, но они нам вряд ли пригодятся. Картина тоже слева, но она одна и тоже не нужна, хотя мне лично Брежнев ничего плохого не сделал. Остается только ящик, видимо в нем что-то нужное.

– Ключ у соседей! – вспомнил Степашка и выскочил на улицу, а пока он бегал, Хрюша подобрал с пола кусок арматуры и начал поддевать дверцу.

Степашка вернулся быстро.

– Соседей там никаких нет, – сказал он и начал помогать Хрюше большим напильником.

Они пыхтели минут пятнадцать, наконец лопнули две заклепки, на которых держался замок и дверца со скрежетом отворилась.

Хрюша сунул руку внутрь и с идиотской ухмылкой достал ржавые плоскогубцы, зубило и несколько обломков ножовочного полотна.

– И это все? – растерянно сказал Степашка? – посмотри получше, может быть там еще что-то есть.

Хрюша залез снова и извлек гнутый гаечный ключ на двадцать четыре.

– Вот теперь точно все, – сказал он и отряхнул руки.

– Черт! – взорвался Степашка. – И из-за этого дерьма мы столько мучились! Буратино в своем духе – заварит кашу, а сам как-будто не причем.

Он со злостью швырнул напильник в картину. Напильник прорвал холст и звякнул обо что-то металлическое.

– Ну-ка, постой, – встрепенулся Степашка и, достав нож, располосовал холст крест-накрест.

– Темно, – заметил он, сунув в разрыв голову.

– На, возьми фонарик.

В электрическом свете Степашка разглядел узкий проход и дверь из листового железа со следами взлома.

– Интуиция мне подсказывает, что мы поздно пришли. Но все равно, надо посмотреть...

Они влезли внутрь и почувствовали запах сырости. Хрюша нашел выключатель, две слабенькие лампочки высветили подвальное помещение – длинное и низкое. Углы его тонули во мраке, повсюду валялись смятые картонные коробки, обломки фанеры и прочий мусор. От тишины и полумрака делалось чуть жутковато.

– А это что? – шепнул Степашка, указывая глазами в дальний угол.

Там валялся покрытый пылью длинный пластиковый ящик, здорово смахивающий на гроб. Они подошли и Хрюша стер пыль с алюминиевой таблички, что красовалась на крышке.

– "Производство «Гром», – прочитал он. – ЭЛ-201. Собственность федеральных сил бзопасности. При обнаружении звонить по телефону 05-454-Байкал".

Хрюша небрежно пнул ящик ногой.

– Можно не открывать. Я уже понял, что это.

Степашка хмыкнул и щелкнул замками.

– О, Господи! – вырвалось у него.

Дно ящика было отделано пенопластом. В большом углублении лежало завернутое в мягкий полиэтилен скорченное человеческое тело.

– Не пугайся. Это боевой кибернетический организм «ЭЛ-201». В узких кругах известен под кодовым названием Электроник.

Степашка не отрывал взгляда от робота. Вокруг в различных ложбинках и выемках лежали коробочки, проводочки, неизвестные ему инструменты. В отдельном углублении лежал необычной формы автомат. Все было аккуратно запаковано и опечатано.

– Ну и на кой черт нам нужен этот Терминатор? – сказал наконец Степашка. – Какой прок от этого хлама?

– Этот хлам стоит больше, чем стратегический бомбардировщик.

Хрюша сдернул с киборга упаковку и потыкал пальцем над глазами, согнул руку в суставе.

– Биопластик немного отсырел, но шарниры в порядке, – сказал он и достал из ящика черный чемоданчик из ударопрочной пластмассы. – Теперь проверим функциональные блоки.

Чемоданчик оказался чем-то вроде портативного компьютера, только гораздо сложнее.

– Это блок дистанционного управления, – объяснил Хрюша, щелкая клавишами. – Работает на расстоянии до пяти километров.

Вдруг робот вздрогнул, приподнялся в своем ящике и истерично крикнул:

– Свеклы не трогай – поколешь!!!

– Все нормально, – успокоил Хрюша Степашку, который от страха едва не прилип к потолку. – Небольшой сбой в программе – у парня здорово отсырели микросхемы в этом подземелье.

Электроник неуклюже выбрался из своего ящика и начал высоко подпрыгивать, ударяя себя ладонями по пяткам. При каждом прыжке он бился головой о потолок, и сверху сыпались крошки цемента.

– Крепкий какой череп! – порадовался Степашка.

– С пятидесяти метров держит автоматную пулю.

Хрюша поколдовал над клавишами и успокоил киборга. Тот лишь изредка вздрагивал, да бормотал всякие глупости.

– Ну что, нужно вести его к себе и приводить в порядок. Все это барахло, – Хрюша указал на оставшиеся в ящике запчасти, – берем с собой.

– А он... того... – боязливо проговорил Степашка, – он не опасен?

– Жить вообще опасно, – пожал плечами Хрюша, – говорят, в конце концов можно умереть.

Когда Чебурашка с друзьями вернулись в гостиницу, они увидели Хрюшу, который подобно хирургу копался в потрохах Электроника, и Степашку, который всячески мешал ему, пытаясь быть полезным.

– Вот! – радостно сказал Степашка. – Поставим его у дверей, чтоб проверял у всех документы.

Друзья обменялись новостями и сели ужинать. Чебурашка съел совсем немного и отошел к окну поразмышлять.

Собственно, план был готов. Не хватало лишь нескольких деталей. Но когда Чебурашка взглянул на Электроника, который подобно болвану стоял у стены и невпопад желал всем приятного аппетита, все встало на свои места.

Чебурашка мысленно погладил себя по голове за сообразительность, подошел к столу и постучал вилкой о стакан, призывая всех к вниманию.

– Приготовьтесь к тому, что скоро наше дело будет окончено – либо победой, либо провалом, – сказал он. – Начинаем работать в усиленном режиме. Совершенно ясно, что Карабас прячется под землей. Под Москвой вырыт целый город, и там есть где спрятаться. Кто хочет сунуться туда наобум безо всякой подготовки, тот должен будет прежде оплатить себе место на кладбище, да побыстрее – земля дорожает.

Нам нужны будут планы подземных коммуникаций Москвы, но это я беру на себя. Вы должны сделать следующее – вот этого медноголового парня, что вы притащили, Степашка пусть научит самым похабным анекдотам. Это поможет внедрить его к Карабасу. Как это сделать, думайте сами, у меня и так полно забот.

Крокодил и Мурзилка пока должны сидеть на телефоне. Видимо, скоро мне понадобится ваша помощь. Кто свободен от дел – дежурит у монитора и следит за роботом. Мы должны выучить каждую трещинку в логове Карабаса, узнать, где содержится Карло. В нужный момент киборг должен будет открыть нам дверь. У меня все. Кому чего хочется сказать?

Все притихли, обдумывая услышанное. Первым зашевелился Хрюша.

– Все что надо, я, конечно, сделаю, – с сомнением сказал он, – но должен предупредить вас всех – у Электроника башка дурная, даже очень. Во-первых, конструкция недоработана, во-вторых, в сыром месте полежал. Он такое может устроить...

Чебурашка развел руками.

– Выхода у нас нет. Впрочем, если хочешь, можешь сам внедриться к Карабасу.

Хрюша сразу скис.

– Не... Я лучше здесь как-нибудь...

Обсуждение деталей операции затянулось до часу ночи. А за окном гнул ветви деревьев злой осенний ветер. В какой-то момент Чебурашка вдруг услышал его зловещий свист и по телу его пробежала дрожь.

«Господи! – подумал он. – Как мы слабы и одиноки. Нужно держаться. А иначе весь мир покатится в преисподнюю».