"Сетра Лавоуд" - читать интересную книгу автора (Браст Стивен)

Семьдесят Шестая Глава

Графство Мистиваль — то есть то графство Мистиваль, которое находится между Адриланкой и Мелким Морем напротив трех других с тем же именем, и которое означает на древнем языке Туманная Долина — получило свое имя не сколько из-за каких-нибудь романтической легенд, которые могли бы быть связаны с таким названием (хотя, нет сомнений, имя действительно романтическое), а, скорее, из-за некоторой особенности местности. Это одно из множества мелких графств, примостившихся между Саутмуром и Бра-Муром, к югу от Холмов Ожерелья и находящееся в двадцати пяти или тридцати лигах к северу от поместья Айрича Брачингтонс-Мур. Вся эта область состоит из холмов и долин, а река Адриланка вьётся между ними, как оранжевая лента; большинство холмов покрыто травой, но некоторые из них являются голыми каменными грудами. И холмы и долины весьма и весьма скромны по размерам, даже по сравнению с Холмами Ожерелья, но, благодаря вездесущей реке, или, возможно, некоторому странному эффекту, рожденному холмами, каждое утро долину накрывает толстый туманный ковер. Возможно самый поразительный эффект этого тумана в том, что о нем в районе ходит почти столько же легенд, как в Горах Канефтали или в пустыне Сантра; на самом деле знаменитое произведение Дивера Легенды Закрытой Гавани сложено именно здесь, и многие из местных достопримечательностей, упомянутые им в рассказах о сверхъестественных проишествиях, совершенно реальны (хотя, конечно, события, которые он описывает, происходили только в его собственном богатом воображении).

Многочисленные дороги пересекают Графство Мистиваль: Из Ривервола в Ступени, из Брамбла в Перекресток, из Насина в Гридли, из Хилкреста в Рипплс, и наконец из Лоттстауна в Глотку. Более того, в этих дорогах легко запутаться; конечно есть Дорога Ридли и Дорога Лоттстаун, зато есть три разные дороги, которые называются Дорога Хилкрест, и по меньше мере две по имени Дорога Брамбл, так что путешествие в этих местах достаточно проблематично для чужака, особенно после Катастрофы, так как различные знаки и указатели исчезли и не были восстановлены; тем не менее, даже в разгар Междуцарстия, дороги не пустовали и торговля углем и железной рудой продолжалась, хотя сами заводы по очистке и переработке руды были давно закрыты и заброшены.

И с безжалостной регулярность вдоль этих дорог стоились, процветали и умирали постоялые дома, гостиницы и таверны, а их среднее время жизни даже до Катастрофы было не больше нескольких сотен лет, а во время Междуцарствия вообще не больше нескольких десятков. Конечно, были и исключения: Перья, в Брамблес, существуют уже по меньшей мере шесть тысяч лет, а история Шипов, находящихся между Перекрестком и Хиллкрестом, уходит своими корнями в такую древность, что этот историк не смог обнаружить ее начала (и не стал принимать на веру слова ее нынешнего владельца). Еще одно исключение можно найти на Дороге Хилкрест недалеко от Глубокого Колодца; это и есть Гостиница Глубокого Колодца, которая возникла во время Пятнадцатого Правления Тсалмотов — по любым стандартам достаточно давно, чтобы относиться к ней с уважением.

Глубокий Колодец был узким двухэтажным зданием — на самом деле когда его построили, в нем было три этажа, причем камни крепились друг к другу железными скобами; потом, через тысячелетие, здание начало проваливаться в землю, но не разваливаться или наклоняться, так что несколько сотен лет назад владельцы были вынуждены из номеров бывшего второго этаже сделать общую комнату с баром. В результате спальни остались только на верхнем этаже; главный этаж бы отдан общей комнате, а под ней размещались кухня, буфет и кладовка; еще ниже, в первоначальном подвале, были дополнительные кладовые и винный погреб. В общей комнате главного этажа было два окна: одно выходило на запад, а второе на север, а также две двери, одна открывалась на запад, а вторая на восток. Вдобавок имелась и третья дверь, которая вела вниз, на кухню, откуда можно было попась в туннель, шедший на юг и заканчивавшийся в конюшне.

Согласно всем тем источникам, которые мы сумели найти, Глубокий Колодец был пристанищем разбойников с большой дороги начиная чуть ли не с момента завершения строительства, и не имело значения сколько раз его владельцы были схвачены Графом, или, случалось, Герцогом (в разное время Мистиваль был частью Ариллы, Луаты и даже Хамперса), и хотя их штрафовали, сажали в тюрьму и даже вешали за помощь дорожным агентам, новый хозяин, без малейших колебаний, продолжал делать то же самое. Как говорил один из владельцев в то время, о котором мы имеем честь писать, некий Данклей, «Я могу помочь моим друзьям, и я уверен, это такие клиенты, каких я бы только хотел иметь, не говоря уже об их регулярных подарках; конечно, я мог бы сдать их властям, через месяц подать просьбу о Защите от Долгов, а через год получить нож в сердце. Я знаю, на каком конце моей чашки находится дырка».

В тот день о котором мы пишем, у Данклея действительно было столько клиентов, сколько он хотел: гигантский зал гостиницы был забит народом, главным образом Теклами, хотя были и несколько Креот и Тсалмотов, купцов. Один из этих Тсалмотов был погружен в серьезный разговор с каким-то Теклой.

— Но мой друг, — сказал Тсалмот, — так как, я надеюсь, я могу называть тебя так…

— О, конечно. А если вы купите мне еще одну кружку этого великолепного пива, вы можете называть меня так, как вам захочется!

— Еще лучше, — сказал Тсалмот. — Но, тогда, не ответишь ли ты на мой вопрос?

— За такое великолепное пиво я отвечу на десять.

— Тогда, будь так любезен, расскажи мне об этих дорожных агентах. Я так много слышал о них.

— Да, и что вы слышали?

— Я слышал, что для такого, как я, путешествие может быть опасно.

— Для такого как вы? А, тогда вы обеспеченный человек?

— О, ни в коем случае. Я бы не сказал обеспеченный. Верно, у меня есть небольшой, даже скромный железный рудник, две сотни шахтеров и пара десятков плавильшиков, но все это приносит мне не больше трех тысяч империалов…

— Трех тысяч империалов в год?

— Пожалуйста, не так громко.

— Но это же невероятное богатство! Мне говорили, что в старые времена Граф Мистиваль получал двести империалов, хотя, будьте уверены, в добавок он получал немного мяса и несколько бушелей ржи.

— Да, это хороший доход, — самодовольно сказал Тсалмот.

— Я думаю, что вы богач.

— Да, но у жены моего брата есть три рудника, и он получает по меньшей мере десять тысяч импрериалов.

— Я не в состоянии представить себе так много.

— О, у меня хорошее вображение.

— Да, это можно понять, милорд.

— Но вернемся к моему вопросу…

— Да?

— Безопасны ли дороги?

— О, да. Дороги абсолютно безопасны.

— Так-то лучше.

— Если, конечно, вы не богаты.

— Ох!

— И тогда вам нужно опасаться Синего Лиса.

— Кого-кого?

— Синего Лиса. Это самый страшный бандит.

— Ох, мне не очень-то нравиться слышать это!

— Когда он грабит кого-то, то любит забрать все, до последнего пенни, поэтому…

— Да, поэтому?

— Поэтому если он думает, что вы что-то спрятали от него, он подвесит вас ногами вверх на дереве, и разрежет вас на кусочки.

— Ох! Ох! Ох! Но что, если вы отдаете ему все?

— О, тогда все будет совсем иначе. Если он думает, что за вас имеет смысл попросить выкуп, он сохранит вас целым и невредимым, и будет обращаться с вами, как с принцем, пока выкуп не будет заплачен.

— А если выкуп не будет заплачен?

— Ну, тогда он начнет посылать вас обратно к тем, кто, как он думет, могут заплатить. Сначала большой палец руки, потом большой палец ноги…

— Замолчи, прошу тебя! А если выкуп заплатят?

— Ну, тогда будет так, как если бы вы с самого начала отказались платить за себя выкуп — он просто перережет вам горло самым чистым и наиболее эффективным способом. Он совсем не жестокий человек.

Торговец вздрогнул. — А кто-нибудь вышел живым из его рук?

— О, никогда. Он считает, что мертвый человек не в состоянии узнать и предать его.

— Да ты меня совсем запугал!

— Ба. Вам нечего бояться. Почти половина состоятельных людей, путешествующих ночью по этой дороге, никогда не встречалась с ним, и благополучно добралась до своей цели.

— А что о тех, кто едет днем?

— О, это значительно безопаснее. Два из трех состоятельных людей достигли своей цели без всяких проблем.

— А Империя? Она делает что-нибудь?

— О, да. Время от времени посылают солдат, чтобы найти этого самого Синего Лиса.

— И они нашли его?

— Ну, вы же понимаете, что солдаты далеко не богаты.

— И?

— И он разрешает им пройти, если они не пытаются его схватить.

— А если они делают это?

— Ну, тогда он отсылет их обратно, слегка помятых, вот и все. Я думаю, что три-четыре солдата были убиты, но не больше; обычно он их только ранит, даже если они настойчиво пытаются напасть на него. Я никогда не слышал, чтобы он сам напал на солдат, это не его стиль.

— Тогда это должен быть самый настоящий демон!

— О, ни в коем случае. Его банда, да, вы понимаете, ее можно считать демонической, но он сама доброта.

— Его банда? То есть он работает не один?

— Конечно, у него есть банда. Говорят, что очень многие преданно служат Синему Лису и дадут себя зажарить за него.

— Клянусь Тремя! На что же они похожи?

— Во всяком случае на Синего Лиса они не похожи.

— В каком отношении?

— Они по-настоящему злы и коварны, и держат себя в руках только из страха перед вожаком. Так что если бы не Синий Лис, ни один честный человек вообще не смог бы проехать по этим дорогам.

— Великие Боги! Из того, что ты мне тут наговорил, мне стало ясно, что дороги совсем не безопасны!

— О, нет, милорд. Они совершенно безопасны для честного человека.

— Но ты только что сказал, что если у тебя есть немного денег, тебя скорее всего ограбят, подвесят вниз головой, сдерут с тебя кожу, возьмут в заложники, разрежут на кусочки и в конце концов перережут горло.

— Да, вы совершенно правильно меня поняли.

— Мой друг…

— Ну?

— Ты же знаешь, что возможно быть одновременно богатым и честным.

— Как, неужели? О, вы видите, я и не знал об этом. Но, в конце концов, я бедный крестьянин, так что, естестественно, многого не знаю.

— И тем не менее, это чистая правда, даю тебе слово.

— Ну…

— Да?

— Возможно кто-нибудь должен сообщить об этом Синему Лису. Похоже он тоже не понимает этого.

— Но что он делает с таким количеством денег?

— О, он и его банда тратят их не считая.

— Где?

— Да по всему графству. Они покупают на них еду и вино, устраивают пиры на лесных полянах, а иногда приходят какую-нибудь гостиницу, покупают выпивку для всех, кто там есть и заставляют музыкантов играть всю ночь. Однажды я имел честь быть присутствовать на одной из таких вечеринок, и, признаюсь вам, замечательно провел время.

— Н-да, возможно мне надо назначить награду за их головы.

— О, милорд, за их головы и так обещана щедрая награда. Пять сотен золотых империалов за Синего Лиса, и четыре сотни за каждого члена банды.

— Ну, это весьма круглая сумма.

— Я тоже так думаю.

— Неужели никто не пытался получить ее?

— Почему, некоторые пытались, да.

— И что с ними стало?

— Ну, трое из них похоронены рядом с этой самой гостиницей. Остальные закопаны в других местах.

— Ох, ох! Так я никогда не доберусь до Адриланки!

— Адриланки?

— Ну да. У меня с собой банковские чеки на дом милорда Кентры, моего второго кузена, банк которого является очень солидным заведением — его активы превышают сто тысяч империалов.

— Невозможно! — крикнул Текла. — Во всем мире нет таких денег!

— И тем не менее это чистая правда. И у меня есть два чека, один на пятьсот золотых, другой на три тысячи, и я должен отдать их ему. Но если меня ограбят и перережут горло, да, не думаю, что буду в состоянии сделать это.

— Да, конечно, вот только…

— Ну?

— Что такое банковский чек?

— Он похож на обыкновенный вексель, но обеспечен золотом.

— О, милорд, видите ли, я не понял того, что вы имели честь сказать мне.

— Как, неужели никто никогда не давал тебе вексель — то есть листок бумаги, на котором написал, он согласен с тем, что должен тебе?

— Почему, мой сосед однажды использовал моего знаменитого борова, и я получил от него листок, где говорилось, что я могу выбрать одного из только что родившихся поросят — по меньшей мере я верю, что там это было написано; я, видите ли, понятия не имею об этих закорючках.

— Да, но ты получил своего поросенка?

— О, конечно — и из него выросла прекрасная жирная свинья!

— Вот, ты видишь, то же самое можно сделать и с деньгами.

— Как это? Я никогда не знал об этом. Но тогда у вас есть империалы, которые размножаются?

— Нет, нет. Это не то, что я имел в виду. Но очень похоже. Этим чеком банк обещает, что заплатит золотом, как твой сосед пообещал тебе заплатить поросенком.

Текла захлопал в ладоши. — О, наконец-то я понял.

— Это очень хорошо, что ты такой умный, вот только…

— Да?

— Как же я доберусь до Адриланки с моими чеками?

— О. Вы не должны ехать по главным дорогам, совсем, а путешествовать по проселкам пока не доберетесь до Крытых Источников. Там уже совершенно безопасно, или, если вы все еще будете беспокоиться, там есть баржи, которые ходят вниз по реке, и оттуда добраться до Ариланки ничуть не тяжелее, чем нарвать ягод.

— Хорошо, но…

— Да?

— Я совсем не знаю этих дорог, что главных, что проселочных. Я заблужусь.

— А,а. Я и не подумал об этом.

— И что мне делать?

— О, если вы заблудитесь, попросите кого-нибудь вам помочь.

— А этот кто-то не ограбит меня?

— Конечно нет, если вы не богатей.

— А если я состоятельный человек?

— Тогда не исключено, если вы попросите такого, который в союзе с Синим Лисом. Я точно знаю, что на проселочных дорогах их видимо-невидимо.

— Я пропал! — простонал путешественник.

— Да, дело плохо, — сказал Текла и, к ужасу Тсалмота, собрался вставать.

— Но что остальные делают в таких случаях?

Какое-то время Текла напряженно думал, потом сказал, — Некоторые платят проводнику, который покажет им безопасную дорогу.

— И это работает?

— О, конечно. Это самый надежный путь.

— А какую компенсацию этот проводник ожидает за свою службу?

— Прошу прощения у Вашего Лордства?

— Сколько это стоит?

— О. Обычный ответ — три или четыре серебряных орба.

— Очень хорошо. Я заплачу тебе четыре серебряных орба, если ты доставишь меня к Крытым Источникам, целым и невредимым.

— Я?

— Конечно, почему нет? Ты же знаешь дороги, не правда ли?

— Ну, это верно.

— И потом, ты же сможешь хорошо использовать серебро?

— О, конечно. На него я смогу купить моей дорогой женушке целый рулон полотна.

— Тогда подумай. Работа на один вечер, и у тебя есть рулон полотна для твоей уважаемой жены.

— Дорогой женушки.

— Да, прости меня. Дорогой жены.

— Заманчивое предложение.

— Ну, как, договорились?

Текла нахмурился, его голова даже затряслась от напряжения, он, казалось, размышлял, а потом сказал, — А действительно, почему бы нет? Очень хорошо, я согласен. Когда Ваше Лордство хочет выйти?

— Немедленно!

— О, но…

— Ну?

— Моя кружка с пивом наполовину полна.

— Очень хорошо. Тогда после того, как ты прикончишь ее.

— Благодарю Ваше Лордство за исключительную доброту.

— После тебя, мой друг.

— Нет, нет, милорд. После вас. Я настаиваю на этом.

— Очень хорошо.

Тсалмот первым вышел из гостиницы и подошел к своей лошади, которая была уже готова — то есть оседлана и взнуздана. Он сел на нее, а Текла сел на хорошенького маленького мула.

— А теперь, мой друг, веди меня, так как я не знаю дорогу.

— Да, милорд. Я еду впереди.

— А я следую за тобой. — И Тсалмот с Теклой поехали в ночь. Они почти не разговаривали, пока Текла петлял по дорогам, которые больше походили на колеи от колес фургонов, а иногда мало чем отличались от звериных троп, но так как, повидимому, он точно знал, куда надо идти, Таслмот внешне оставался совершенно спокойным, пока Текла внезапно не остановился и не поднял вверх палец, призывая этим универсальным жестом к молчанию, палец, который Тсалмот сумел заметить в свете единственного фонаря, который освещал им дорогу.

Постояв мгновение, Текла сказал, или, скорее, прошептал, — Я что-то слышу.

— И что ты слышишь? — спросил Тсалмот, тоже шепотом.

— Я думаю — о, я боюсь, за нами кто-то идет.

— Ты так думаешь?

— Лошади, я слышу лошадей, они идут за нами.

— Ты, кажется, испугался?

— Да, милорд, а вы?

— Ни капельки. Идем дальше.

— Как, вы не испугались?

— Пока они позди нас, а не перед нами, я хочу идти дальше. Кроме того, я думаю, что ты ошибаешься.

— Вы так думаете? — с сомнением спросил Текла.

— Я не слышу ничего.

— И все-таки…

— Показывай дорогу, мой друг.

— Как хочет Ваше Лордство.

Они проехали еще около мили, и тут Текла опять остановился.

— Ну, что на этот раз? — спросил купец.

— Милорд, на этот раз я убежден, что за нами едут.

— Ты думаешь, это Синий Лис?

— Нет… то есть, я не знаю.

— Но, если это бандиты, почему они не нападают на нас.

— О, что до этого, я не могу сказать. И все-таки…

— Что?

— Я боюсь.

— И все-таки разве ты не сказал, что честому человеку бояться нечего?

— Да, верно.

— А ты честный человек?

— О, что до этого…

— Ну?

— Однажды я смухлевал, играя в карты.

— Ну, это не так-то плохо.

— Вы так думете?

— Если, конечно, это не вошло у тебя в привычку.

— И тем не менее я опасаюсь.

— Хорошо, но если они позади нас, мы не можем вернуться.

— О, точно.

— А если мы останемся здесь, то не сможем добраться до Адриланки.

— Я не могу спорить с Вашим Лордством.

— Тогда вперед.

— И все-таки…

— Иди!

— Да, милорд.

После чего они прошли не больше полумили, прежде чем опять остановились, но на этот раз не по приказу Теклы, а, скорее, по приказу того, кто появился из-за исключительно толстого дерева, которое легко могло скрывать за собой человека даже без помощи почти полной темноты. Услышав повелительную команду, оба, Текла и Тсалмот, отпустили поводья, а Тсалмот совершенно хладнокровно сказал, — Синий Лис, если я не ошибаюсь.

— Так меня иногда называют, сэр, — сказал тот, кто выехал из-за дерева, и в дымном свете фонаря в его руке блеснул обнаженный меч. Более того, за его спиной показались и другие фигуры, в руках которых также свернула сталь.

— Обращайтесь ко мне Ваша Светлость, — сказал купец повелительным, предполагающим уважении тоном — и действительно, этот тон очень отличался от того, каким он разговаривал с Теклой.

— Очень хорошо, — сказал Синий Лис. — Я не против вежливости.

— И так будет намного лучше.

— Но теперь, если Ваша Светлость будет достаточна добра и передаст мне свой кошелек, то она сможет продолжить путь без малейшей задержки.

— Боюсь, — надменно сказал Тсалмот, — что мне в любом случае придется задержаться.

— Неужели? Я искренно надеюсь, что Ваша Светлость не собирается сопротивляться нам. Помимо всего прочего, я не один, мы все вооружены и знаем, за какой конец надо держать меч, и, даю слово, если вы заставите нас понаделать в вас дырок, мы все равно добудем ваш кошелек, оставив вас беднее, чем вы были бы в другом случае, так как мы отнимем не только несколько монет, которое вы везете с собой, но и некоторое количество вашей крови, а может быть и вашу жизнь, которую, я уверен, Ваша Светлость тоже ценит, хотя бы немного.

— Не так много, — сказал его собеседник.

— Но тогда…

— Но вы ошибаетесь, я не один.

— О, Ваша Светлость наверно имеет в виду Джами, вашего друга, который сидит на муле.

— Вы его знаете?

— Достаточно хорошо; он неплохо послужил нам раньше, много раз.

Текла, Джами, поклонился, а купец сказал, — Да, как хорошо иметь друзей.

— Вы так думаете.

— Уверен.

— Не могу не согласиться.

— На самом деле и у меня есть друзья.

— Неужели?

— Точно, уверяю вас. На самом деле я имел в виду именно своих друзей. Так получилось, что у меня их три. — И как только он это сказал, послышался звук приближающихся лошадей, и за ним появилось еще три темных силуэта.

— Свет, — приказал Синий Лис, и два бандита за его спиной зажгли свои фонари, осветив лицо купца.

Синий Лис изумленно уставился на выступившее из темноты лицо купца, и крикнул, — Пэл!

Йенди, одетый как Тсалмот, поклонился ему, не сходя с лошади, как и три неясно вырисовывающихся в свете фонарей всадника, находившихся позади него,

— Здраствуйте, мой сын, — мрачным тоном сказал Кааврен. — Вот мы и встретились.