"Сетра Лавоуд" - читать интересную книгу автора (Браст Стивен)

Семьдесят Первая Глава

Было раннее утро Рыночного дня ближе к концу зимы первого года правления Императрицы Зарики Четвертой, когда Пиро, Виконт Адриланки, скакал от рынка в деревне Рядом, находившейся в Графстве Мистиваль, вместе со своими друзьями и вьючным мулом, нагруженным достаточно большим количеством различных хороших вещей, приобретенных на этом рынке. Многие из продававшихся на рынке товаров были привезены странствующими торговцами; были также продукты из коптилен, выставленные на продажу, что, учитывая приближающееся лето, было более чем ценно. Про сам рынок невозможно было сказать, что он переполнен товарами; тем не менее они приобрели все, что им было надо.

Пока они скакали, Ибронка, любовница и хороший друг Пиро, заметила, — Я думаю, что нас узнали.

— Вы действительно так думаете? — спросил Пиро, достаточно равнодушно.

— Очень похоже.

— Хорошо, тогда давайте послушаем: Почему вы так думаете?

— В дальнем конце рынка был прилавок с рыбой.

— Да, с этим невозможно поспорить; на дальнем конце действительно был прилавок с рыбой, я его видел. И не только видел, но, думаю, даже нюхал.

— Хорошо, и я попросила джентльмена за этим прилавком рассказать мне о рыбе.

— Хорошо, и?

— Он сказал, что ее зовут кальпа.

— И?

— И больше не сказал ничего.

— Прошу прощения, моя дорогая Ибронка, но я не понял, что вы имели честь сказать мне.

— Он назвал имя рыбы, но больше не сказал ничего.

— И?

— Мой любимый, вы когда-нибудь видели рыбака, хозяина гостиницы или торговца рыбой, который замолчал бы в этот момент? Это невозможно. Это нарушает закон природы. А закон требует, чтобы он сказал, что эта кальпа похожа, скажем, на форель, но менее костистая. Или на длинную рыбу, но не такая сочная. Или как рыба-меч, но не такая жесткая. Или что ее вкус вообще не похож ни на что другое. Или что она знаменита во всей стране, но самая лучшая ловится только здесь, или что-нибудь еще в таком же роде.

— Да, я понял вашу мысль. Этот продавец рыбой вел себя неестественно.

— Совершенно точно. Поэтому я решила, что нас узнали.

— Конечно он мог узнать нас и не выдать.

— Да, это правда.

— А во сколько оценены наши головы сейчас?

— Пять сотен империалов за «Синего Лиса» и по четыре сотни за каждого члена банды.

— Достаточно круглая цифра.

— Да, милорд.

Пиро кивнул, и, спустя мгновение, сказал, — Китраан, Ибронка считает, что нас узнали.

— Неужели? Рёаана считает точно так же.

— А. И почему?

— Я не спросил, — сказал Китраан, пожимая плечами.

— Торговец рыбой не стал расхваливать свой товар, — лаконично сказала Рёаана.

— Итак, — сказал Пиро, — нас узнали. Это важно?

— Нет, — сказала Ибронка.

— Нет, — сказала Рёаана.

— Я думаю, что нет, — поддержал их Китраан.

— Тем не менее, — сказал Пиро, обертывая свой синий полуплащ вокруг плечей и закрепляя его жемчужной заколкой, — движение нам не повредит; нужно найти новое место для лагеря.

— С этим я согласна, — сказала Ибронка.

Несколько миль и немного больше перекрестков привели их к некоторому ряду малорослых вечнозеленых деревьев, где они повернули налево, проехали около мили прямо через лес, после чего пересекли небольшой ручей, взобрались на невысоких холм и оказались в месте, где стояли несколько палаток и горел костер.

Первым, кого они повстречали там, оказался Лар, который закричал, — Вы нашли кориандр?

— Да, мы действительно нашли его, храбрый Лар; и купили целый фунт, совершенно свежий.

— О, милорд! Целый фунт? Я вне себя от радости. Но мне не надо так много; мы должны найти способ сохранить его.

— Мы обдумаем этот вопрос, — сказала Ибронка. — Если такой способ есть, я должна найти его.

Из палатки вынырнул Грассфог, еще полусоный, потирая глаза; на нем были только короткие штаны. — Все ли было хорошо на рынке, мои друзья? — спросил он.

— Да, за исключением того, что нас узнали.

Грассфог пожал плечами. — Мы можем передвинуться немного дальше на юг. Я знаю несколько хороших мест.

— Отлично.

Лар положил кориандр в тяжелый горшок, и вместе с не очень умелой, но пышущей энтузиазмом Клари принялся готовить; аромат свежей еды вытащил из своих палаток Йасу, Ритт и Брюхо, потягивающихся и зевающих.

— О, — сказала Йаса, — Что ты готовишь?

— На самом деле, — сказал Лар, — я не могу совершенно точно ответить на этот вопрос, потому что я сам не знаю, пока не закончу. Но я знаю, что это включает кориандр и другие приправы, так же как и некоторые продукты, купленные на рынке.

— И, — сказал Пиро, — пока готовится еда, давайте приготовимся снимать лагерь.

— А, — сказал Брюхо, — мы уходим?

— Да, мы считаем, что нас узнали на рынке.

— Это достаточно плохо, — заметила Йаса. — Но не имеет большого значения. Что у нас с деньгами?

— После последней поездки на рынок у нас почти ничего не осталось, — сказала Рёаана, которая была для банды чем-то вроде кассы для обычной фирмы, — То есть можно сказать весьма плохо.

— И тем не менее, — сказал Китраан, — мне кажется, что наши последние предприятия были достаточно удачны.

— Да, верно, — сказал Пиро. — И мы были бы богаты, если…

— Да, — сказала Йаса, — если?

— Если бы мы не ходили постоянно в деревни и не покупали там выпивку для всех, кого видим, всю ночь и все утро.

— Ну, — сказал Китраан, пожимая плечами.

Грассфог вздохнул. — Я думаю, — сказал он, — что мы должны либо сохранять где-то наши финансы, когда добываем их, либо найти себе другое занятие.

— Как, вы так думаете? — сказал Пиро.

— Я убежден в этом. Через сотню лет, или, возможно, даже раньше, будет бесполезно даже пытаться работать на дорогах.

— О, — сказала Ибронка. — Сто лет. Ну, как вы понимаете, сто лет не кончаются в один момент.

— Тем не менее так и будет, когда вы станете постарше, — сказал Грассфог, пожимая плечами.

— Но расскажите мне, — сказал Пиро, — почему вы считаете, что через сто лет, или даже раньше, мы будем не в состоянии продолжать?

— О, это знаю я, — сказала Ибронка.

— Да? — сказали остальные. — Тогда расскажите нам.

— Телепортация, — сказала Ибронка.

— Точно, — сказал Грассфог. — Вскоре все торговцы будут либо в состоянии тепепортироваться сами, либо нанять того, кто телепортирует их. На самом деле в свое время я имел намерение войти в этот бизнес, которое, должен признаться, не исполнил, то есть я должен был стать волшебником и изучал телепортацию, собираясь жить, нанимаясь к купцам с толстыми кошельками, чтобы безопасно тепепортировать их за маленькую часть этих самых кошельков, и тем самым спасти их от опасностей встречи с жестокими дорожными агентами.

— Вы действительно считаете, что телепортация станет настолько доступной? — спросил Китраан.

— Да, — сказал Грассфог.

— И я, — добавила Ибронка.

— Ну, меня вы убедили, — сказал Пиро. — Я никогда не буду настолько глуп, чтобы спорить с вами обоими. Но, если у нас есть сто лет…

— А возможно двадцать, — сказал Грассфог, опять пожимая плечами. — Кто знает? Такие вещи случаются очень быстро. И подумайте о том, что если эта область станет печально известна, как опасная для путешественников, то здесь это произойдет еще быстрее, так что может быть мы должны уже сейчас искать новое место для своей деятельности.

— Может быть дело обстоит совсем не так плохо, — сказал Китраан. — Эта область — чудесное место, особенно сейчас, когда эта зима заканчивается, но, будьте уверены, будут и другие.

— А вы знаете, — сказал Ритт, — мне кажется, что один из нас должен научиться телепортации.

— На самом деле, — сказала Ибронка, — я уже думала об этом.

— Как, вы думали? — сказал Пиро.

— Ну, — сказал Ритт, — подумайте о том, что мы сможем закончить дело с каким-нибудь жирным купцом здесь, в Мистивале, а потом телепортироваться, например, в Кандлтаун.

— Действительно, — сказал Китраан. — Это просто великолепная идея! Я имею в виду не жить на природе, по меньшей мере, когда совсем не так тепло, но иметь приятную комнату в хорошей гостинице с туалетом и ванной, и…

— Увы, — сказала Ибронка, — это не сработает.

— Как, это не? — сказала Рёаана.

— Это невозможно.

— Ведь вы уже думали о таком способе действий, не правда ли? — восхищенно спросил Пиро.

— Ну, — сказала Ибронка, — я никогда не собиралась быть дорожным агентом, но, как мне кажется, если я в конце концов стала им, то должна быть хорошим бандитом.

— Вы очаровательны, — сказал Пиро.

— И тем не менее, — сказала Йаса, — я хотела бы услышать, почему это невозможно.

— Милорды, миледи, — сказал Лар. — Я прошу вас разрешить мне заметить, что завтрак готов.

Каждый взял свой столовый прибор и все выстроились в очередь: Пиро был обслужен первым, за ним Ибронка, Рёаана, Китраан, Грассфог, Йаса, Ритт и Брюхо. Они отдали пустые тарелки Лару и Клари, которые торжественно и даже с некоторой долей церемониальности наложили им завтрак, после чего оба Теклы отошли в сторону в ожидании того, что им останется.

Получив еду, наши друзья уселись на землю и принялись есть, расточая тысячи комплиментов Лару за еду и за ее приготовление, а Лар на эти комплименты поначалу кланялся, а потом только шептал «кориандр».

Когда все уже ели, Йаса сказала, — Мне по-прежнему любопытно, Ибронка, почему вы сказали, что телепортация, даже если научимся ей, не сможет помочь нам в работе.

— Прошу прощения, добрая Йаса, — сказал Пиро, — но вы знаете правило: никаких разговоров о делах во время еды. Мы должны, несмотря ни на что, поддерживать определенный уровень цивилизации даже здесь, не так ли?

— О, конечно, — сказала Рёаана. — На самом деле, по моему, чем больше времени мы проводим в глуши и джунглях, тем более важно для нас вести себя цивилизованно.

— Ну, это место трудно назвать дикой природой, — заметил Ритт.

— Да, но мы живем на природе, — сказала Рёаана, — а это достаточно близко.

— Я не могу не согласиться с вами, дорогая Рёаана, — сказал Китраан. — Лар, еще клявы.

— Уже здесь, милорд.

— Но, вы знаете, — задумчиво заметил Грассфог, — у нас такая работа, что иногда трудно сказать, что относится к бизнесу, а что нет.

— Да, верно, — сказал Брюхо.

— Он говорит! — воскликнула Рёаана, рассмеявшись.

Брюхо посмотрел на Тиасу взглядом, который мы должны считать дружелюбным и, одновременно, проницательным, если читатель в состоянии представить себе такую вещь, после чего продолжил говорить, — Например, если бы я захотел поговорить о тех трех купцах, которых мы повстречали вчера, и один из которых наложил в штаны, было бы это работой или развлечением?

— Ну, я считаю, что это можно считать развлечением, — сказал Грассфог.

— Хотя и неподходящим для разговором за обедом по другим причинам, — сказала Ибронка.

Брюхо опять слегка покраснел, что дало возможнось Рёаане сказать, — Ибронка, моя дорогая, нам приходиться неделями ждать следующего слова нашего доброго Брюха, а теперь, когда он осмелился заговорить, ты критикуешь его. Клянусь Богами, теперь нам придется ждать не меньше года, прежде он осмелится раскрыть рот. Пускай тебе будет стыдно.

— Ты права, моя дорогая, и я извиняюсь перед вами, мой добрый Брюхо.

— Кроме того, — сказала Ибронка, — мне нравится слышать, как он говорит. Каждый раз, когда он произносит «р», этот звук звучит так, как будто его язык переворачивается вверх дном, а когда он произносит «л», все его тело и душа участвуют в этом, как если бы дополняют его. Меня это очень забавляет.

— Рёаана, да ты смутила его, — пожурила ее Ибронка.

И действительно, на этот раз Брюхо очень сильно покраснел, но сделал самое лучшее, что было в его силах, то есть налег на еду. Пиро уловил взгляд Китраана и сказал, — Они жестоки, не правда ли?

— Чересчур, — сказал Китраан.

— Да, — сказала Рёаана, — но как еще я могу привлечь к себе внимание нашего Брюха? Я уже год призывно гляжу на него из-под ресниц, и все выглядит так, как будто я обращаюсь к стенке.

— Ба, — сказал Грассфог, пожимая плечами. — Войдите к нему в палатку как-нибудь ночью. Я обещаю вам, что так вы привлечете его внимание.

— Ах, сэр, вы слишком грубы, — сказала Рёаана.

— Скорее прям и бесхитростен, — сказал Грассфог.

— Это почти одно и то же, — заметила Йаса, которая, со своей стороны, из последних сил старалась не разразиться смехом, глядя на несчастного Брюхо.

— Хорошо, — сказала Рёаана, — но тогда как я могу побудить его поговорить со мной?

— О, что до этого, — сказал Пиро, — спросите его о…

— О, о! Вы едва ли в состоянии объяснить, — нежно поддразнила его Ибронка.

— Да, — сказал Пиро, краснея в свою очередь, — есть что-то в ваших словах.

— Па, — сказал Китраан. — Это достаточно просто. Спросите его, как он стал разбойником с большой дороги.

— Да, действительно, — сказала Рёаана. — Я честно признаюсь, что мне это очень интересно. Давайте, Брюхо, если вы сможете поднять свою голову настолько высоко вверх, что будете в состоянии сказать два слова, расскажите мне, как так получилось, что вы выбрали эту профессию.

Брюхо решил поднять голову, и, с некоторым трудом, сказал, — О, это все из-за одной девушки.

— Как, девушки? — сказала Рёаана, наклоняясь вперед.

— Конечно.

— А, она отвергла вас?

— Ну, да, но не сразу. То есть она действительно отвергла меня, но уже после того, как я стал бандитом.

— Теперь, как вы понимаете, вы просто обязаны рассказать мне всю историю, — сказала Рёаана, — потому что я честно говорю вам, что умру, если сейчас вы остановитесь.

— Почти нечего рассказывать, — сказал Брюхо. — Я родился в Доме Йорича, в достаточно состоятельной семье. Это было, видите ли, за сто сорок три года до Катастрофы. Когда мне исполнилось сто двадцать лет, я стал учеником своего дяди, и стал изучать законы под его руководством. В какой-то момент он занялся процессом по защите одной юной леди из Дома Тсалмота. Она была очаровательной юной девушкой, с черными блестящими глаязами, и она так гордо держала свою голову, что можно было подумать, что она Дзур.

— Ах, продолжайте, — сказала Рёаана. — Вы должны понимать, что вас рассказ необычайно заинтересовал меня.

— Я буду лаконичен. Ее обвиняли в краже денег у ее нанимателя. Я почувствовал, что люблю ее, и когда ее признали виновной и отправили на галеры, я подкупил стражника, а другому сильно дал по голове и он не смог помешать ей убежать от правосудия; вы должны понимать, что, как помощнику адвоката, мне было разрешено видеть ее, а это, конечно, очень помогло ее освободить, но мне в любом случае не удалось бы скрыть свою роль в этом деле. Так что после того, как я помог ей убежать, мне ничего не оставалось, как уйти из города и стать бандитом.

— Ну, а это у вас получалось хорошо?

— Да, думаю, что да. У ней было что-то вроде склонности к этому занятию, а я, да, я могу сказать, что тоже был неплох.

— Я поняла. А что дальше?

— Мы постепенно двигались на запад, и, вскоре после Катастрофы, повстречались с Вадром, который убедил нас присоединиться к его банде. Катастрофа загнала нас еще дальше на запад, и вот я здесь. — Он закончил рассказ красноречивым пожатием плеч.

— Да, но вы же понимаете, что не закончили.

— Как, разве я что-то не рассказал?

— Мой дорогой, разве у вас не было чувств к этой девушке?

— Было, но не так много.

— Н-да, а что с ней стало?

— О, мы оставались вместе примерно сто лет, а это не так мало. Но, в конце концов, она была Тсалмот, а они очень изменчивы. Так что она от меня устала.

— И что она сделала?

— Она заявила, что во мне нет ничего романтического.

— Ах, это печально.

— Нет, не слишком, — сказал Брюхо. — Видите ли, она и я все еще друзья — не так ли, Йаса?

— О, конечно да, мой добрый друг.

— Как? — крикнула Рёаана, — Это вы?

— Да, действительно это я, — сказала Йаса.

— То есть то, что он рассказал, чистая правда?

— Да, так оно и есть, моя дорогая Тиаса, и он все рассказал настолько подробно, что мне не нужно рассказывать свою собственную историю.

— Конечно, но…

— Да?

— Осталась одна вещь, которую я бы хотела узнать.

— И что это? Если я знаю, я вам расскажу.

— Вы на самом деле украли деньги у вашего хозяина?

— Нет, не крала. Он хранил их в крошечной шкатулке, спрятанной в фальшивой половице его магазина. Но, конечно, я бы украла их, если бы кто-то не опередил меня; я даже не знаю кто. — И она пожала плечами.

— Восхитительный рассказ, клянусь честью, — сказал Пиро.

— И, — добавил Китраан, — я наелся.

— Как и я, — сказали все остальные.

Это объявление было встречено с большой радостью Ларом и Клари, чьи пустые желудки пели дуэтом с того момента, как они закончили раздавать еду — теперь они дружно уселись на траву и принялись поглошать то, что осталось со скоростью, прямо пропорциональной времени ожидания; а недостаток хороших обжаренных тостов они возместили пойманными птицами, которых обгладали до костей.

— Знаешь, — заметила Клари тихим голосом, — ты не должен так хорошо готовить. Если бы ты не был так искустен со сковородкой в руках, они бы оставили нам побольше.

Лар не ответил, так как был занят тем, что, используя кусочек тоста, пытался собрать все капли соуса.

Тем временем Йаса подняла свои черные глаза на Ибронку и сказала, — А теперь, моя дорогая, когда мы закончили еду и ничего не запрещает нам поговорить о делах, я надеюсь, что вы будете так добры и объясните нам, почему план с телепортацией после каждой акции не сработает. Со своей стороны я, откровенно признаюсь, нахожу эту идею восхитительной, поэтому заранее предупреждаю вас, что, если ваше объяснение не убедит меня, я собираюсь с вами поспорить.

— О, уверяю вас, что мои аргументы весьма убедительны — настолько, что я рискну гарантировать, что как только вы услышите их, вы никогда опять не зададите этого вопроса.

— Если они настолько хороши, это действительно должны быть сильные доводы.

— Сейчас вы сами будете судьей.

— Очень хорошо. Давайте выслушаем их.

Ибронка вытянула руку. Пиро взял ее, они обменялись нежными взглядами, а потом она сказала, — Вы помните, когда мы впервые оказались на Горе Дзур?

— Конечно, — сказал Китраан. — Рёаана и я искусали губы до крови, пытаясь найти способ соединить вас обоих.

— И мы более чем благодарны вам, мой дорогой друг, за то, что вам это удалось, — сказал Пиро, улыбаясь.

— Ба, иначе бы мы все сошли с ума, — сказала Рёаана.

— Верно, — сказал Китраан. — Виконт никогда не поднимал глаз от пола.

— И, — добавила Рёаана, — Ибронка исчезала на несколько часов, а потом я находила ее в каком-нибудь уголке с красными глазами.

— Ах, — сказала Ибронка, — но ты же не знала, что я делала в те часы, когда меня не было. Даю слово, что я не проводила время, размазывая слезы по щекам.

— Как, нет? — удивилась Рёаана.

— Ни в коем случае. Ты должна понимать, что я почти сошла с ума, не зная, как осмелиться сказать Виконту о своей любви, так что…

— Да? И что?

— Так что я хотела отвлечь себя. И, кроме того, — сказала она, бросая на Рёаану особый взгляд, — я не могла оставаться в твоем обществе и нескольких минут без того, чтобы ты не начинала учить меня.

— Ах, моя любимая, — сказала Рёаана, — клянусь тебе, что я делала это с самыми лучшими намерениями.

— О, даю слово, я не усомнилась в этом ни на секунду, моя дорогая.

— Но, — сказал Пиро, все еще глядя на Ибронку влюбленным взглядом, — что вы делали, чтобы отвлечь себя? Что касается меня, то у меня был Китраан, который ворчал, как торговка рыбой на базаре, и досада на него вполне отвлекала меня.

— Ах, Пиро! — воскликнул Китраан.

— Да, но каков же ответ? — спросила Рёаана.

— Я завела себе друга…

— Кого? — воскликнул Пиро, приготовившись ревновать

— Волшебницу в Зеленом.

— Ее?

— Да, именно ее.

— Но почему?

— Потому что, мой дорогой, она утверждала, что давно разучилась любить, и поэтому я могла спокойно поговорить с ней.

— Ну, это я могу понять, — сказала Пиро.

— Как и я, — сказала Рёаана, — но о чем вы разговаривали с ней?

— О волшебстве, — сказала Ибронка. — Я собиралась посвятить себя изучению этого искусства. И действительно, я бы это сделала, если бы…

— Да?

— Если бы вскоре после этого я не повернула в другую сторону.

— Хорошо, — сказал Пиро, на этот раз покраснев.

— Если быть совсем точным, мы с Волшебницей в Зеленом говорили о телепортации, так как она утверждала, что это самая замечательная вещь, которая появилась после улучшения Орба.

— Ты думаешь, что она была не права? — сказала Рёаана.

— О, я не чувствовала, что знаю волшебство настолько хорошо, что могу иметь собственное мнение по этому вопросу. Но она и Сетра Младшая изучали телепортацию, хотя, на самом деле, исследовали различные особенность этого искусства. Если быть точным…

— О, да, — прошептала Йаса. — Давайте будем как можно более точным.

— Сетра Младшая сосредоточилась на том, как помешать телепортации — то есть на том, чтобы найти способы, которые не дают никому ни войти, ни выйти при помощи телепортации из определенного места.

— Мой Дом Йорича будет очень заинтересован в этом, — заметил Брюхо.

— А Волшебница в Зеленом исследовала магические следы, оставляемые телепортом.

— Магические следы? — спросил Пиро. — Но что имеется в виду? Даю слово, раньше я никогда не слышал о таких вещах.

— Имеется в виду, моя настоящая любовь, следы, которые сохраняются в эфире после того, как телепортация началась, и другие следы, которые появляются тогда, когда телепортация человека или объекта закончилась.

— А они вообще есть? — спросил Китраан.

— Конечно есть. Более того, они сохраняются какое-то время, — добавила Ибронка.

— И какое?

— Когда я говорила с Волшебницей, она еще точно не знала этого, но она находила следы, которым было больше двух дней. И…

— Да, и?

— И она научилась по этим следам узнавать место назначения тепепортации.

— Ага!

— Но, — сказал Пиро, — разве нет способа телепортироваться не оставляя этих следов?

— О, что до этого, — сказала Ибронка, — пока никто такое не придумал. Как вы понимаете, если кто-нибудь найдет такой способ, это изменит все.

— Да, — сказала Рёаана, — теперь я поняла. Если мы попытаемся убежать при помощи телепортации, мы приведем слуг закона прямо к себе. И это намного хуже, чем сесть на наших добрых лошадей и попытаться скрыться среди холмов и лесов.

— Это в точности мое мнение.

— О, я полностью с ним согласна, — сказала Рёаана.

— Ну как, убедили ли вас мои аргументы?

— Абсолютно, — сказала Йаса, кланяясь.

— Но тогда, — сказал Пиро, — у нас осталось только несколько лет этой жизни, которую я, кстати, нахожу совершенно замечательной, прежде чем ее заберут у нас при помощи телепортации.

— Точно, — сказала Ибронка.

— И, более того, сами мы не в состоянии использовать ее для наших целей, то есть для того, чтобы ускользнуть от тех, кто хочет помешать нашей восхитительной жизни.

— Вы все поняли совершенно верно, Виконт

Пиро нахмурился. — Я думаю, что должен познакомиться с тем, кто придумал это замечательное заклинание, и разобраться с ним.

— Если я не ошибаюсь, это была Сетра Лавоуд, — заметил Китраан.

— А, ну тогда я должен поменять цель.

— Это было бы самым умным, — согласилась Рёаана.

— Вы знаете, — сказал Грассфог, заговаривая в первый раз, — я хотел бы заметить кое-что.

— Да, и что же? — сказал Пиро.

— Так как мы решили, что телепортация непрактична…

— И?

— И, более того, в любом случае никто из нас не настолько знает искусство, чтобы использовать его…

— Точно, — пробормотал Пиро, пораженный исключительной справедливостью этого замечания.

— Я предлагаю собрать эти палатки и убраться отсюда. Вы сказали, что нас узнали; да, быть может этот добрый крестьянин не скажет ничего — вы знаете, что они симпатизируют нам. Но за наши головы назначена награда, так что не будем слишком рассчитывать на добрые чувства этого Теклы.

— Замечательное предложение, — сказал Пиро, — и я поддерживаю его всем сердцем.

Через несколько минут все палатки были собраны и уложены на мулов вместе со всеми остальными припасами. Сделав это, они уселись на лошадей и медленно поехали по дороге, ведущей на юг.

Пока они ехали, Пиро сказал, — Ибронка, моя любимая?

— Да, милорд лис?

— Вы счастливы?

Она посмотрела на него удивленным взглядом и сказала, — Я не поняла вопроса, который вы имели честь задать мне.

— Да, но подумайте: Ваша мать — принцесса, и вы предназначены для больших дел, чем спать под открытым небом и поджидать путников на большой дороге с мечом в руках.

— А, так именно эта мысль заставила вас задать это замечательный вопрос?

— В точности.

— А вы, вы счастливы со мной, милорд?

— Клянусь Богами, Ибронка! Если вы останетесь со мной, я буду счастлив даже в лачуге Южной Адриланки, зарабатывая на жизнь уборкой улиц!

— И можете те ли вы представить себе, что я чувствую иначе? Кроме того…

— Да?

— Должна признаться, что мне нравится так жить. Это как приключение, в которое мы бросились и оно никогда не кончится. И, более того, иногда они посылают против нас солдат, так что я наслаждаюсь игрой с ними. Чего мне еще требовать от жизни?

— Но вы же слышали Грассфога; это должно кончится, рано или поздно.

— Тогда пускай это будет поздно.

— И когда оно кончится?

— Если вы будете со мной, я буду счастлива.

— Ибронка, я, без сомнения, самый счастливый человек на свете.

— Вы знаете, я обожаю вас, Милорд Синий Лис.

— И я вне себя от блаженства каждый раз, когда вы говорите это.

— Тогда я буду говорить это почаще.

— Мы проехали уже достаточно много, не правда ли?

— Да, хорошее расстояние.

— Через час можно будет разбить лагерь. Где, как вы думаете, мы будем спать сегодня ночью?

— Вместе, милорд.

— Вы правы, миледи: только это имеет значение.