"Хаос и порядок. Прыжок в безумие" - читать интересную книгу автора (Дональдсон Стивен)

Вертигус Шестнадцатый

Капитан Вертигус Шестнадцатый был старым человеком. Лишним тому подтверждением являлось отражение его собственного лица в зеркале, испещренное глубокими морщинами. Оставшиеся на лысеющей голове волосы были жидкими и реагировали на малейшее статическое напряжение. Когда он брился, – старая привычка, от которой Вертигус не собирался отказываться, – руки у него дрожали, словно от непомерной нагрузки. Сквозь тонкую кожу на кистях явственно проступали вены и сухожилия. Да и одевался-то он с трудом.

Следующим подтверждением старости капитана был и другой факт: когда он появлялся в здании Совета Земли и Космоса или в Консультативной палате, все – от мелкого клерка до самого Эбрима Лена – обращались с ним словно с инвалидом, случайно поднявшимся из постели, которая уже давно должна была стать для него смертным одром.

Еще одним фактом ветхости Вертигуса Шестнадцатого была суета крутившихся вокруг него помощников, пересуды в коридорах и разговоры с участием самого президента Лена о необходимости подыскать преемника старому капитану. Иногда, когда Вертигус, казалось, пристально вглядывался в собеседника, на самом деле он спал, а когда, наоборот, бодрствовал, его глаза были столь невыразительны, будто они вовсе ничего не видели. Да и надо ли было видеть этому человеку?

Кроме всего прочего, тело старого капитана страдало от боли, явившейся следствием взрыва, убившего Марту и едва не отправившего на тот свет его самого. Теперь у него ломило кости, тряслась голова и плохо работал желудок.

Иногда Вертигус чувствовал себя более чем старым, – он чувствовал себя антикварной вещью, реликтом. Бывший командир «Далекой звезды» и участник первого контакта человечества с Амнионом окончательно и бесповоротно вышел в тираж.

Разумеется, при желании Вертигус мог бы выкарабкаться. Являясь старшим советником от Объединенного западного блока Совета Земли и Космоса, он имел право на то же медицинское обслуживание, которое способствовала продлению жизни Холта Фэснера. Однако капитан к нему не прибегал. Мало того, он даже не видел в нем необходимости. Он не хотел дожить до будущего, уготовленного человечеству Драконом.

Да, Вертигус был слишком стар противостоять Холту Фэснеру.

Если бы старый капитан знал хотя бы одного честного члена Совета, которому он мог бы передать свои полномочия, он бы сделал это без промедления. Однако, насколько ему было известно, приемлемых кандидатов на его пост не существовало. Люди на Сака-Баторе, которые, возможно, согласились бы пойти на риск, – на ум сразу пришел особый советник Максим Игенсард, поскольку тот с минуту на минуту ожидался в кабинете Вертигуса – по мнению капитана, руководствовались в лучшем случае ошибочными, а в худшем – гибельными ориентирами. Все остальные – и члены Совета даже в большей степени, чем их помощники, – были откровенными трусами.

Со временем Вертигус стал думать, что участь старика не так уж плоха. В конце концов, он ничего не теряет. В любом случае, отпущенного ему времени оставалось совсем немного. Да и большой власти у него нет и никогда не было. Пост старшего советника от Объединенного западного блока, даже окруженного ореолом славы героя «Далекой звезды» и легендарной неподкупности, был по большей части номинальным, и Вертигус согласился его занимать постольку, поскольку тот давал ему возможность действовать по убеждениям. При этом его самооценка ничуть не страдала. Многие годы польза от него была примерно такая же, как от носового украшения древнего парусного судна, и теперь чувствовать себя более бесполезным не было причин.

И все-таки можно ли пасть еще ниже? Нет, не этот вопрос должен был задавать себе Вертигус. Неужели он так и будет сидеть сложа руки? Вертигус говорил Мин Доннер, что его «миссия» на Совете всегда заключалась в том, чтобы противостоять Холту Фэснеру. Он сталкивался с главой Концерна всего дважды: первый раз – перед отправкой «Далекой звезды» для установления контакта с Амнионом, второй раз – после того. Тем не менее эти встречи определили смысл всей его дальнейшей жизни – слежение за деятельностью Холта и сбор компрометирующих фактов. Однако с возрастом, когда силы стали оставлять Вертигуса, он переложил эту заботу на подчиненных, тем самым похоронив начатое.

Теперь Вертигус внушил себе, что дело не в старости или неудачах и даже не в возможности покушения на него. Вместо того чтобы сокрушаться, он должен благодарить Мин Доннер за представившийся шанс. Если он проиграет, то ничего не потеряет. Если достигнет успеха – сразу взлетит на недосягаемую высоту.

В любом случае – проиграет ли Вертигус или одержит верх, проживет еще или умрет – он узнает, способен ли по-прежнему действовать согласно своим убеждениям.

Ожидая особого советника, он попытался настроить мысли на положительный лад.

К сожалению, прожитые годы все же давали о себе знать. Время одинаково действует и на героев, и на трусов. Вертигус намеревался еще поработать, однако когда по внутренней связи раздался сигнал его помощника, извещавший о прибытии Максима Игенсарда, старший советник уже давно дремал в кресле.

Вертигус встрепенулся и открыл сухие, словно камни под солнцем, глаза. Заморгав, превозмогая боль в веках, он пошарил рукой в поисках кнопки внутренней связи. Когда наконец он ее нажал, то услышал на другом конце голос Игенсарда:

– Он, что там, заснул?

Вертигусу не нравился самодовольный тон советника.

– Конечно, я спал, – ответил Вертигус. Собственный голос – высокий и вибрирующий – ему тоже не нравился, но что поделаешь. – Думаешь, старость в радость?.. Впустите его.

К тому времени когда Игенсард открыл дверь и вошел в кабинет, Вертигус успел оправить на себе костюм, протереть глаза и убедиться, что канал связи включен.

Кабинет Вертигуса и прилегающий к нему холл, в котором размещались его помощники, были давно отремонтированы после покушения. Даже огнеупорная пластмасса, покрывавшая столешницу рабочего стола Вертигуса, была заменена. Видимых следов некогда проведенной диверсии не осталось. Тем не менее Максим Игенсард вошел в кабинет с некоторой опаской, словно ожидая почувствовать запах гари и крови.

Это был седой человек с некоторым налетом робости, который делал его внешне скромнее, чем он есть на самом деле. В его прическе не было ничего особенного, а безликий серый костюм сидел на нем так, словно его никогда не пытались подогнать по фигуре. Поэтому пиджак не мог скрыть невесть откуда взявшееся брюшко, которое никак не гармонировало с худым лицом и тощими конечностями этого человека. Создавалось впечатление, что, несмотря на свой немаленький живот, Игенсард недоедал.

– Советник, – Вертигус не потрудился встать. Груз лет и занимаемое положение позволяли ему сидеть в присутствии почти любого официального лица. – Такого человека, как я, легко застать спящим, даже если сам спишь вдоволь. Впрочем, вы выглядите так, словно не касались подушки несколько дней.

Однако это было не так. Максим выглядел не столь уставшим, даже, напротив, бодрее, чем обычно, да и сорочка у него была свежая. Но Вертигус предпочитал наделять особого советника недостатками, которыми тот не обладал. В противном случае Вертигусу пришлось бы мириться с неприятной мыслью о том, что у Максима и в самом деле нет слабостей.

– Вам лучше сесть, – добавил Вертигус, кивнув на ближайший стул.

С предложенного места Игенсард не мог видеть маленький светодиод на переговорном устройстве Вертигуса, свидетельствующий о том, что канал связи открыт.

– Напротив, капитан Вертигус, я высыпаюсь. – Голос Игенсарда был столь же сер и безлик, как и его внешность. Однако какой бы ни была его манера держаться, «сэром» Вертигуса он не называл. – Конечно, работы много, но у меня расторопные помощники. Кроме того, многие мои коллеги всегда готовы оказать мне необходимую помощь.

Когда Игенсард садился, налет робости каким-то непостижимым образом делал его солиднее, как бы плотнее сбитым, словно в нем находилось ядерное вещество, сжимавшееся до критической массы.

– Вы зря беспокоитесь, – продолжал советник, пытаясь взять нить разговора в свои руки, – если, конечно, ваше беспокойство связано только с покушением на меня. Давайте лучше поговорим о вашем здоровье. Президент Лен уверял меня, что вы не ранены. Просто невероятно! Вы находились так близко к эпицентру взрыва.

– Прошу прощения, советник, – бесцеремонно перебил гостя Вертигус. Капитан явно не намеревался обсуждать с визитером недавнее покушение. – В первый момент мне показалось, вы выглядите усталым. Да, глаза у меня не те, какими были раньше… Давайте перейдем к делу? Вы просили об аудиенции. Можете мной располагать. Однако мне известно, что вы – занятой человек, и никакие, даже самые лучшие помощники, не сделают вас свободнее. Итак, чем могу служить?

Казалось, Максим был невосприимчив к утонченному сарказму. На его лице лишь появилась почти неуловимая улыбка, а взгляд остался таким же робким.

– Надеюсь, вы будете звать меня по имени, капитан Вертигус, – ответил он. – Мы едва знаем друг друга, но я бы хотел, чтобы вы были со мной так же откровенны, как с близким другом. Со своей стороны я готов на максимальную открытость. Разумеется, разговор останется исключительно между нами, но мне кажется, нам было бы обоюдно выгодно ничего не скрывать друг от друга.

– Максим, – Вертигус надул губы. При этом он стал похож на высушенную сливу, зато такое выражение лица позволяло скрывать эмоции – например, удивление, страх или отчаяние. – Ценю вашу любезность, но должен признаться, – в духе нашей с вами открытости, – вы застали меня врасплох. О чем же вы хотите со мной пооткровенничать?

– Вертигус, – начал Советник. – Могу я называть вас по имени?

Вертигус едва сдержал довольную улыбку.

– Предпочитаю, чтобы меня звали капитаном Вертигусом. – Желая сгладить впечатление от возможно допущенной грубости, Вертигус добавил: – Это почетное звание. Я его заслужил.

Максим неопределенно пожал плечами.

– Хорошо, капитан Вертигус. Я отвечу на любые ваши вопросы, касающиеся известий об Уордене Диосе и Департаменте полиции в ходе расследования.

– Понимаю. – Вертигус едва сдержал недовольство. Неэффективность его слабых попыток вывести Игенсарда из равновесия напомнила ему о других, более существенных промахах. В который раз он обнаруживал в своих собеседниках силу и причастность к неким секретам. – А в чем конкретно вы хотите, чтобы я был с вами откровенен?

– Я бы хотел задать вам пару вопросов, – быстро ответил Максим. По его тону было видно: он понимает всю бестактность своих слов, но вынужден с этим смириться. Дело не требовало отлагательства. – Чем более откровенны будете вы, тем больше выиграю я. Разумеется, я не имею в виду личную выгоду. Вести расследование меня уполномочил Руководящий Совет Земли и Космоса.

– Понимаю, – повторил Вертигус. Настроения выслушивать всякий вздор не было. – Интересное предложение. Но извините, если я не поддержу предложенную вами тему. Откровенно говоря, не вижу предмета для обсуждения… Вам известно, какое положение я занимаю. За моими плечами опыт многих десятков лет. Я поддерживаю Департамент полиции и нахожусь в оппозиции к Концерну. Причем, мои взгляды не зависят от ярлыков, которые вешают на людей. Убедите меня, что Холт Фэснер невинен как младенец, а Уорден Диос – воплощение зла, и я не изменю своей позиции. Человечество должно избавиться от Концерна. Необходимо решить стратегические вопросы, а не копаться в деталях. Но, насколько я понимаю, стратегические вопросы лежат вне сферы ваших полномочий. – Вертигус пожал плечами. – Впрочем, мои слова не означают, будто я отказываюсь отвечать вам. Я всего лишь капризный старик и не мне ставить вам палки в колеса. Что вы хотите узнать?

«Зачем вы пришли, советник? Что вам от меня нужно?»

Пока Вертигус говорил, Максим слушал, не шелохнувшись. Казалось, он обладал неиссякаемым запасом терпения. Со стороны, впрочем, могло показаться, будто он ушел в себя, сжавшись, как пружина. У Вертигуса создалось неприятное впечатление, что если бы Максим вдруг взорвался, то от такого взрыва просто некуда было бы скрыться.

– Вы – интересный человек, капитана Вертигус, – заметил Игенсард, когда Вертигус замолчал. – Ваше место на посту директора Департамента полиции.

– Вы мне льстите, – капитан замахал руками.

– После нескольких десятилетий пребывания Уордена Диоса во главе полиции, – продолжал Игенсард как ни в чем не бывало, – человечество нуждается в честном и неподкупном человеке. Диос и Лебуол – отъявленные мошенники, и мы сыты ими по горло. С нас хватит. Вы должны помочь.

– Вы зря тратите время, – заметил Вертигус. – Я специалист по части сна. Мой удел – удел старика, а не директора Департамента полиции… Ну же, задавайте ваши вопросы. Посмотрим, смогу ли я на них ответить.

– Разумеется, – ответил Игенсард с налетом неизвестно откуда взявшейся самоуверенности. – Капитан Вертигус, есть ли доля правды в слухах о том, что вы когда-то собирали досье на Холта Фэснера и Концерн?

Вертигус настолько был удивлен вопросом, что даже не заметил, как кивнул.

– Извините за назойливость, – продолжал Максим, стараясь держаться как можно более почтительно, – но, как вы понимаете, в силу своего возраста я не был свидетелем упомянутой части вашей биографии. Разумеется, вы не обязаны комментировать слухи, но я не нашел иного способа докопаться до правды, кроме как обратиться непосредственно к вам… Не могли бы вы поделиться накопленным материалом со мной и моими помощниками?

Вертигус вновь хотел надуть губы, но у него лишь отвисла челюсть. Он не понимал происходящего. Возраст не только сделал немощным его тело, но и лишил проницательности мозг.

– Зачем? – Слова застряли у Вертигуса в горле. – Зачем вам это нужно?

Чем больше Максим смотрел на Вертигуса, – не шевелясь и не проявляя никаких эмоций, – тем больше его взгляд походил на высокомерный вызов.

– Я прекрасно понимаю, – прямо ответил он, – что расследование деятельности Фэснера и подчиненных ему структур не входят в сферу моих полномочий. Но я ищу намеки, если желаете, ручейки, которые выведут меня в основное русло деятельности директора Диоса, а это как раз соответствует моим полномочиям. Уверен, вы согласитесь, что вполне уместно задаться вопросом о том, не поощряется ли самоуправство Диоса если не самим Руководящим Советом, то, по крайней мере, Фэснером. Если так, то его злоупотребления становятся более понятными, возможно, даже оправданными. Чем больше я узнаю о нем, тем более обоснованными будут мои выводы.

Наконец Вертигус все понял. Надеяться на то, что кому-то понадобился труд, проделанный им многие годы назад, значит обманывать себя. Нет, заданный Игенсардом вопрос – всего лишь приманка.

– Вы по-прежнему мне льстите. – Вертигус опустил ладони на стол, чтобы скрыть дрожь в руках. На какое-то мгновение его голос приобрел твердость. – Почему бы вам не прекратить нести весь этот вздор и прямо не сказать мне, что вы от меня хотите? Можете быть уверены, я отвечу как на духу.

– Вы меня не понимаете, – уклончиво ответил Максим. – С чего мне вам льстить? Я задал прямой вопрос и хочу получить на него прямой ответ. Но вы мне не верите. Даже не буду пытаться вас разубедить. Вам все равно, что я явился к вам как официальное лицо. Кроме того, вы не видите в недавнем покушении на вас никаких проблем. Мои слова не изменят вашу точку зрения.

Вертигус хотел ответить, призвав на помощь всю силу своего голоса, но вспомнил, что тот звучит слабее, чем хотелось бы. Единственным его оружием теперь был только хрип.

– Вы испытываете мое терпение, советник. Если бы кто-то хотел расправиться со мной за мои убеждения, он сделал бы это уже давно. Если вдруг меня попытались убить теперь, значит что-то изменилось, но только не мои убеждения. Возможно, все дело в проводимом вами расследовании.

– Не понимаю, о чем вы говорите. – Максим оставался невозмутим. – Но как бы то ни было, я ожидал от вас большего понимания. Вам будет грозить опасность до тех пор, пока не станут ясны истинные причины совершенного на вас покушения. Проводимое мною расследование – ваша последняя надежда.

– Чушь собачья, – фыркнул Вертигус. Он был слишком возмущен и не выбирал слова. – Вы забыли, что я на стороне полиции.

«Если что-то мне и угрожает, самодовольный ты эгоист, то твое расследование ведет к не меньшей беде».

Казалось, эта мысль также посетила и советника. Брови поползли вверх, щек коснулся легкий румянец. Хотя он по-прежнему сидел, не шевелясь, будто расслабившись, его голос напрягся.

– Я отвергаю подобные намеки, капитан Вертигус. Они оскорбительны и ни в коей мере мной не заслужены. – Затем какая-то мысль озарила Максима, и он добавил: – Если, конечно, вы не намекаете на то, что ваша связь с Департаментом полиции простирается дальше обыкновенной поддержки, и вы нажили себе врагов, копая под Уордена Диоса.

Вертигуса позабавило это предположение, и он едва не рассмеялся.

– Что? Вы ставите меня рядом с Годсеном Фриком? Это просто глупо.

– Значит, вы намерены со мной шутить. – Максим нахмурился. Раздражение – все-таки он оказался подвержен эмоциям – сделало его облик в глазах Вертигуса менее пугающим. – Похоже, из нашего разговора ничего не выйдет.

Однако советник остался сидеть.

– Я бы считал свой долг не исполненным, – продолжал он прежним тоном, – если бы не задал вам еще один вопрос. Учитывая ваш возраст и опыт, не говоря уже о взглядах, я бы не стал беспокоить вас по пустякам. Однако, капитан Вертигус, интересующая меня тема слишком важна, чтобы ее не поднять.

Вертигус слушал Игенсарда, затаив дыхание.

– Президент Лен информировал меня, будто у вас готова законодательная инициатива, которую вы намерены выдвинуть на ближайшем заседании Совета, а именно – через восемнадцать часов. – Очевидно, Максим хорошо подготовился к разговору. – По его словам, вы потребовали вынести ваше предложение первым пунктом в повестке дня и готовы раскрыть суть этого законопроекта… Капитан Вертигус, я должен просить вас сообщить мне, какого рода законодательную инициативу вы намерены выдвинуть.

При этих словах Вертигус с шумом выдохнул. Наконец-то он услышал правду! Вот зачем Максим заговаривал ему зубы, предлагал поделиться результатами собственного расследования, намекал на то, что жизнь капитана в опасности. Вертигус заподозрил, что разговор сведется именно к законопроекту уже тогда, когда Максим Игенсард только попросил об аудиенции. Вот почему Вертигус оставил внутренний канал связи включенным. Капитану Вертигусу стоило изобразить удивление, но ему было все равно.

– Извините меня, советник, – сказал он. – Не хочу быть невежливым, но это не вашего ума дело.

– Вы разочаровываете меня, капитан Вертигус. – Максим, впрочем, не выглядел разочарованным. Он лишь вновь съежился, словно концентрируясь вокруг какого-то внутреннего ядра. – В таком случае я должен попросить вас – даже потребовать, – чтобы вы передали полномочия Сену Абдулле, председателю Восточного блока. Если вы считаете эту кандидатуру недостойной, передайте полномочия своему заместителю, Сигард Карсин. Речь идет, ни много ни мало, о безопасности ближнего космоса. Пока Уорден Диос остается директором Департамента полиции, человечество беззащитно.

Вертигус в упор посмотрел на Игенсарда.

– Нет!

Казалось, на какое-то мгновение советник решил, что сможет вырвать у Вертигуса отречение, сломить его, просто пригвоздив к креслу пристальным взглядом. Однако у капитана было незамысловатое, но весьма надежное оружие против подобной тактики: не закрывая глаз и сохраняя безмятежное выражение лица, он просто вздремнул. Когда несколькими секундами позже Вертигус проснулся, он увидел Максима в раздражении вскочившим со стула.

– Вы – дурак, капитан Вертигус, старый дурак. – В ледяном тоне Игенсарда появились угрожающие нотки. – Вы с Диосом связаны одной ниточкой, и когда он потерпит крах, вы разделите его участь.

Не попрощавшись, советник зашагал к двери.

– Хорошо еще, если так, – невозмутимо парировал Вертигус– Есть участи куда печальнее.

При этих словах советник обернулся. Его глаза заблестели, как кусочки слюды, а черты лица исказились от злобы.

– Кое-что я вам не сказал, но теперь извольте выслушать, – зловеще процедил он, – хотя вас и не интересуют «детали»… Энгус Термопайл был арестован за похищение грузов с Рудной станции. Предположительно, у него был сообщник. Эта деталь окончательно склонила чашу весов в пользу сторонников Акта о преимущественном праве, а Диос получил в ближнем космосе безраздельную власть… Однако кто же был сообщником Термопайла? – Максим по-прежнему говорил тихо, но хлестко. – Кого Энгус сумел подкупить? Хэши Лебуол утверждает, что это был заместитель начальника Службы безопасности станции Майлс Тэвернер – тот самый человек, который помог Термопайлу бежать из заточения прямо перед носом Диоса. Похоже на правду, не так ли? Если, конечно, предположить, что Служба безопасности Департамента полиции вовсе потеряла свою квалификацию. Вышесказанное объясняет происхождение крупных банковских счетов на имя Тэвернера. Не слишком ли шикарно для простого заместителя? Тут пахнет изменой, вы не находите?

Вертигус смотрел на Игенсарда, словно на бомбу, которая вот-вот взорвется.

– Но вот еще одна интересная деталь, капитан Вертигус. Деталь, которая должна заставить вас пересмотреть свою непримиримую позицию… Если Майлс Тэвернер и получал взятки, то не от Энгуса Термопайла. У того не было денег, и его бортовой журнал дает об этом недвусмысленную информацию. Повторяю, у Энгуса не было за душой ни гроша. Несмотря на свою репутацию, он не смог найти средств даже на починку собственного корабля! Таким образом, капитан Вертигус, перед нами встает интересный вопрос: кто платил Тэвернеру за услуги, оказанные Термопайлу? – Игенсард словно выстреливал слова. – Кому это было выгодно? Когда я получу доступ к финансовым документам Департамента полиции, – особенно к тем, которые касаются деятельности Хэши Лебуола, – я, думаю, получу ответ… Шевелите мозгами, капитан Вертигус. Детали, порой, играют решающую роль в судьбах людей. Позвоните мне, если пересмотрите свою позицию.

С этими словами Игенсард открыл дверь и вышел.

После того как гость удалился, Вертигус еще некоторое время, уставившись, смотрел на дверь не в силах сообразить (или вспомнить), чего он пытался добиться, пререкаясь с советником. Кому это выгодно? Какая разница! Все желания исчезли под навалившейся дремотой. Что же ты задумал, Уорден Диос? Усилием воли Вертигус заставил себя нагнуться над переговорным устройством и пробормотать:

– Довольно конспирации. Он ушел.

– Направляюсь к вам, – тут же ответил голос.

«Она начеку, – заметил про себя Вертигус– Это хорошо. Кто-то ведь должен».

Убаюкиваемый этой мыслью, Вертигус погрузился в сон.

Из окружения грезившихся Вертигусу снов, вспомнить которые он никогда не мог да и не хотел, его вновь вывел сигнал внутренней связи.

– Капитан Вертигус? – молодой голос заменявшей Марту секретарши, – ей было всего тридцать, в сущности, еще ребенок, – прозвучал в ушах Вертигуса как писк вынутого из колыбели младенца. – Директор Протокольного отдела Койна Хэнниш желает вас видеть.

Вертигус вздохнул.

– Впустите.

Уорден Диос заплатил Майлсу Тэвернеру за то, что тот подставил Энгуса Термопайла. После этого принятие Акта о преимущественном праве стало неизбежным.

– Где только Отдел кадров набирает этих детей? – пробормотал про себя Вертигус, оправляя на себе одежду. – Неужели она думает, что мне не известно, кто такая Койна Хэнниш?

При воспоминании о Марте у Вертигуса из глаз брызнули слезы. Она была его правой рукой – помощником и секретарем в одном лице – на протяжении того периода, пока он занимал пост в Руководящем Совете Земли и Космоса. Кроме того, по крайней мере пятнадцать лет с тех пор, как умерла его жена, он считал ее единственным другом. Воспоминание о женщине, разорванной на кусочки только потому, что кто-то захотел смерти старому человеку, вызывало у Вертигуса чувство горечи и беззащитности.

«Мои взгляды не зависят от ярлыков, которые вешают на людей. Убедите меня, что Холт Фэснер невинен как младенец, а Уорден Диос – воплощение зла, и я не изменю своей позиции». Чушь собачья.

Койна Хэнниш вошла в кабинет Вертигуса как раз в тот момент, когда он вытирал со щек слезы.

– Извините, – поспешно пробормотала она, заметив состояние старого капитана. – Я помешала. Наверное, мне стоит подождать снаружи.

– Не беспокойтесь. – Вертигус сделал протестующий жест, одновременно приглашая Койну войти и закрыть за собой дверь. – Послушайтесь моего совета, – пробормотал он, моргая и стараясь окончательно осушить слезы. – Не доводите себя до старости. Она делает человека сентиментальным.

Закрыв за собой дверь, Койна пересекла кабинет и села в кресло, которое недавно занимал Игенсард.

– Капитан Вертигус, – мягко проговорила она, – со мной вы можете не стесняться своей сентиментальности. – Я даже рада, что на свете еще остались люди, способные на чувства.

– Полагаю, – пробормотал Вертигус, стараясь перевести разговор на другую тему, – Максима Игенсарда вы к таковым не причисляете.

– Разумеется, нет, – ответила Койна, сдержанно улыбаясь, – даже если он и хочет таким казаться. – Койна пожала плечами. – Впрочем, такова специфика его работы. – Помолчав, Койна закончила: – И все-таки я не совсем понимаю, зачем вы сделали меня свидетелем состоявшегося между вами разговора.

Вертигус посмотрел на Койну. Слезы все еще стояли в уголках его глаз. Вопросы так и рвались наружу. Это правда? Неужели Уорден Диос покрывал этого предателя, Майлса Тэвернера? Однако Вертигус не был уверен, сможет ли мужественно выслушать ответ Койны.

– Я доставил вам неудобства? – только и спросил он.

– Знаете, – задумчиво проговорила Койна, – я оказалась в довольно двусмысленном положении. Я посвящена в ход расследования, о котором не должна была знать. С другой стороны, Уорден Диос – мой шеф. Что мне делать? Доложить ему о состоявшемся разговоре? Если он – взяточник, то должен понести наказание. Но если он – честный человек, то имеет право выступить в свою защиту.

«Неужели ты веришь в его честность? – недоумевал Вертигус. Возможно, Койна не отдает себе в этом отчета. Она еще новичок в своем деле».

– Ничем не могу вам помочь, – резче, чем ему хотелось, сказал капитан. Старость не позволяла ему отвечать на доброту Койны взаимностью. – Вам придется довериться своему внутреннему голосу… Нет, у меня не было намерения втягивать вас в свои интриги, – продолжал он более спокойным тоном. – Кроме того, я не знал, с чем пришел ко мне Игенсард. Просто я беспокоюсь за вас. На меня уже было совершено покушение. Хотя всем известно, что такие люди, как я, живут долго, поскольку, – Вертигус развел немощными руками, – никому не мешают. Чем же все-таки я помешал? Что изменилось? В голову приходят только два ответа. Во-первых, начатое расследование, проводимое особым советником. Я не знаю, чьи интересы здесь затронуты. Второй ответ заключается в следующем: кто-то пытается меня остановить и не дать внести законопроект об отделении. Опять же я не знаю, кому это нужно. Впрочем, не важно. Никому, кроме вас, не известно, как я собираюсь действовать.

«Впрочем, Мин Доннер тоже посвящена, – подумал про себя Вертигус, – если она предаст, мы все обречены».

– Вот какие нерадостные мысли приходят в голову, – закончил он. – При сложившихся обстоятельствах я не могу игнорировать вероятность того, что вы окажетесь следующей жертвой.

Койна нахмурилась, о чем-то задумавшись.

– Я ценю вашу заботу, – медленно ответила она. – Настолько ценю, что не передать словами. Я занимаю свой пост недавно. До того как директор Диос меня повысил, я служила под началом Годсена Фрика. – Койна слегка пожала плечами. – Я не была высокого мнения о Протокольном отделе и не стремилась вверх по служебной лестнице. Перспектива делать на новом месте то же, что поручал мне директор Фрик, – при этих словах губы Койны скривились, – меня не радовала. Однако, когда директор Диос все-таки уговорил меня занять этот пост, мое мнение начало меняться… Ваше беспокойство о моей судьбе стало своеобразной лакмусовой бумажкой для людей, с которыми я служу. Мой «внутренний голос», как вы его назвали, потребовал, чтобы я доложила о вашем беспокойстве директору Диосу.

Внезапная боль пронзила Вертигуса. «Господи! Что же я натворил? Скольких людей я предал?»

– Его ответ, – настойчиво продолжала Койна, – оправдал мои ожидания. Я могу процитировать шефа почти дословно: «Когда бы вы ни услышали о законопроекте, знайте, что наша позиция относительно него остается твердой и совершенно нейтральной. У нас не может быть своего положительного или отрицательного мнения. Мы подчиняемся только Руководящему Совету, и в компетенции исключительно Руководящего Совета принимать решения относительно этого подчинения. Какими бы ни были эти решения, мы должны с ними согласиться. Мы – полиция, а не правительство. Мы не обладаем какими бы то ни было полномочиями, позволяющими нам влиять на Совет».

Вертигус беспокойно заерзал в кресле.

– Едва ли вы меня успокоили, – сказал он. – Вам легко говорить подобные вещи, особенно когда в них веришь. Понимаю, вы действовали в соответствии со своими убеждениями, директор Хэнниш. Я вас не виню. Но, боюсь, вы дали Диосу возможность меня остановить.

Койна покачала головой. Ее глаза источали уверенность.

– Он также сказал, мне нечего бояться, и заверил, что покушения на вас и директора Фрика не имеют отношения к выдвигаемому вами законопроекту.

У Вертигуса отвисла челюсть. С удивлением и даже ужасом он уставился на Койну.

– Вы хотите сказать, он знает, что происходит на самом деле?

Койна стойко выдержала взгляд капитана.

– Он не был многословен, но свою мысль выразил вполне однозначно. Кроме того, он добавил, что следующее заседание Совета многое прояснит.

Вертигус уже почти не владел собой. Его и без того высокий голос перешел на визг:

– Вы хотите сказать, ему даже известно, что произойдет на следующем заседании?

Койна кивнула.

– Я ему верю.

– Верите!? – протестующе воскликнул Вертигус. – А что если Игенсард прав? Что если Диос покрывал предателя Тэвернера?

– Все равно, – без колебания ответила Койна. Глаза ее были чистыми, как изумруды. – Кроме того, мне кажется, советник вам рассказал не все.

Слезы вновь могли брызнуть из глаз, и Вертигус закрыл ладонями лицо. Что все это значит? Господи, что Диос задумал? Старший советник от Объединенного западного блока стар, слишком стар и потерял былую способность действовать в критических ситуациях. Вся надежда на Мин Доннер…

Вдруг сердце капитана замерло. Он неожиданно представил себе, что произойдет, если во время заседания Совета взорвется бомба. Он словно наяву увидел корчащиеся тела среди изуродованных кресел, стекающую со стен кровь. Естественно, в таком случае у Уордена Диоса не останется выбора, как ввести военное положение, расформировать правительство и стать единовластным правителем всего ближнего космоса, подотчетным только Холту Фэснеру. Именно такую ситуацию и должен предотвратить законопроект об отделении, если он будет принят.

Вертигус почувствовал нарастающий внутри него страх. Холодный пот каплями стекал по щекам. Мин Доннер его предала, поставила под угрозу его жизнь в попытке отсрочить наступление того будущего, которое, как никто другой, предвидел Уорден Диос.

– Капитан Вертигус? – беспокойно проговорила Койна Хэнниш. – С вами все в порядке?

«Нет, – сказал сам себе Вертигус, пытаясь отыскать в своем мозгу хоть одну трезвую мысль. – Все зашло слишком далеко. Мерзость течет через край. Даже этот маньяк Фэснер не позволит себе такого…»

– С вами все в порядке? – более настойчиво повторила Койна.

«… если его не спровоцировали, если расследование не угрожает Дракону настолько, насколько даже трудно представить».

С усилием капитан поднял глаза на директора Протокольного отдела.

– Послушайте моего совета. – Его голос дрожал. – Не доводите себя до старости. Вас будут мучить кошмары даже наяву.

– Капитан Вертигус, – пробормотала Койна. – Вертигус! Могу я для вас что-то сделать? Вам что-нибудь принести? Вам что-нибудь нужно?

«Мне нужно. Нужно. – Капитан с трудом мог подобрать ответ. – Мне нужно встряхнуться, чтобы действовать». Или последовать совету Игенсарда. Бежать, не останавливаясь, пока сердце не выпрыгнет из груди, тем самым положив конец всем страданиям.

– Кому вы доверяете? – прохрипел Вертигус.

– Доверяю? – Койна в недоумении посмотрела на старого капитана.

– Ну, кроме Диоса. Кому еще из Департамента вы доверяете?

Койна некоторое время молчала. Возможно, она решила, что капитан сошел с ума, хотела встать и уйти, пока тот не начал бредить. Однако потом она, видимо, приняла другое решение.

– Директору Лебуолу, – осторожно ответила Койна.

Усилием воли Вертигус отогнал стоявшую перед глазами кровавую картину. «Возьми себя в руки, старый дурак. Ты первый из людей видел амнионцев, вопреки инструкциям Холта Фэснера побывал на их корабле, став очевидцем неизведанного будущего. Ты смог выдержать тогда. Сможешь и сейчас».

– Сообщите директору Лебуолу, – дрожащим голосом произнес Вертигус, – что я опасаюсь очередной диверсии. Она может произойти во время следующего заседания Совета. Скажите ему, чтобы во имя звания полицейского, во имя сохранения Департамента полиции и власти закона в ближнем космосе – и даже просто ради сохранения собственной репутации – он принял все меры для обеспечения безопасности людей во время заседания.

Койна широко открыла глаза. Очевидно, слова Вертигуса ее потрясли.

– Я передам директору Лебуолу ваши опасения, – пообещала Койна. – Он непременно прислушается… Кстати… – Койна замолчала, будто подбирая слова. – К вашему сведению, между Службой безопасности Совета и Департаментом полиции прошли довольно сложные переговоры. Делили полномочия. Впрочем, соглашение достигнуто, и президент Лен его подписал. Директор Диос также его одобрил… В течение следующих четырех часов мы удвоим охрану на Сака-Баторе. Будут предприняты все меры предосторожности. Командует начальник Службы безопасности Департамента полиции. Он человек Доннер. – Последние слова Койны были направлены на то, чтобы как-то успокоить Вертигуса.

Капитан Вертигус не знал, что ответить, поэтому молчал, всеми силами подавляя страх.

– Я понимаю, мои слова вас мало утешаю г, – продолжала Койна. – На вас уже покушались, и вы на горьком личном опыте убедились, что нельзя доверять обычным мерам безопасности. У нас с вами есть все основания требовать от директора Лебуола принятия дополнительных мер. Даже Служба безопасности полиции может что-то недоглядеть.

– Спасибо, – наконец выдавил из себя Вертигус. Собственный голос казался ему жалобным. – Наверное, есть вещи, ради которых не стыдно умереть.

Но, конечно, Койна его не поняла. Да и как ей понять?

– Будем надеяться, до этого не дойдет, – ответила она.

Законопроект об отделении был идеей Мин Доннер. Она поделилась этой мыслью с Вертигусом. А Уорден Диос заплатил Майлсу Тэвернеру, чтобы тот подставил Энгуса Термопайла.

Койна встала, но тут же вновь присела на край стула.

– Мне надо идти, – с легким нетерпением проговорила она. – Но перед тем, как удалиться, я хочу вам сказать: я извещу директора Диоса о разговоре, состоявшемся между вами и советником Игенсардом. Если я Уордену доверяю, я должна доверять ему до конца.

Вертигус неопределенно пожал плечами. Койна подалась вперед.

– Не расценивайте это как навязчивость, – проговорила она, – но я должна выяснить. С вами действительно все в порядке?

К собственному облегчению Вертигус почувствовал, – страх отступает. Да и со стороны все выглядело, будто он что-то спокойно обдумывает. А может быть, просто дремлет? Неважно, главное, что его голос теперь не будет таким жалостливым.

– Моя милая девочка, – проговорил капитан Вертигус, – в моем возрасте почти нельзя отличить состояние «в порядке» от противоположного. Прошу тебя, не беспокойся. Уверен, есть еще порох в пороховницах.

Если бы Вертигус был лет на двадцать моложе, улыбка Койны, возможно, и смогла бы согреть его сердце.

– В таком случае, – заключила Койна, вставая, – мне пора.

Вертигус не поднялся ее провожать – едва ли у него были на это силы, – но когда Койна остановилась у двери и обернулась, чтобы попрощаться, он ей кивнул.

Когда дверь за Койной закрылась, Вертигус понял: он зашел слишком далеко, чтобы менять решение. Суждено ему еще прожить или умереть, он будет отстаивать свои убеждения.