Стоктон Фрэнк РичардНевеста или тигр

Фрэнк Ричард Стоктон

Невеста или тигр?

От переводчика

Этот американский писатель обращался по преимуществу к жанру, определяемому недавно получившим "права гражданства" в русском языке термином "фэнтези", причем сочинения его сдобрены изрядной дозой иронии.

Романы Стоктона не выдержали испытания временем, из рассказов выдержали его лишь немногие, но тот, что сейчас предлагается вашему вниманию, впервые напечатанный в 1882 г., переиздавался и, вероятно, будет переиздаваться астрономическое число раз. Он включался во многие англоязычные антологии как шедевр новеллистики, шедевр и сюжетосложения, и психологии.

И это справедливо.

Рассказ как будто отчеканен из иронии высочайшей пробы, сюжет "закручен" виртуозно, психологический анализ изысканно парадоксален, концовка вызывает ассоциации с такими бриллиантами прозы, как "Хроника царствования Карла IX" и "Партия в триктрак" Мериме, "Песнь торжествующей любви" Тургенева, - Стоктон, вероятно, их читал, во всяком случае, Мериме (рассказ Тургенева был издан в 1881 г.).

Однако английская пословица гласит, что достоинства пудинга познаются во время еды...

В глубочайшей древности жил некий царь-полуварвар, чьи мысли, пусть несколько отшлифованные просвещенностью дальних соседей-латинян, по-прежнему отличались размахом, причудливостью и неудержимостью, как и подобало той его половине, которая оставалась варварской. Он отличался буйной фантазией и к тому же властностью, столь напористой, что мог по желанию делать явью изменчивую игру воображения, ему присущую. Но он был склонен и анализировать свои действия, и, когда ему удавалось убедить самого себя, ничто уже не мешало довести дело до конца. Если все в его семейной и государственной системах двигалось по назначенным траекториям, он был добр и сердечен, когда же случалась небольшая заминка и некоторые из его планет сходили с орбит, становился еще добрее и сердечнее, ибо ничто его так не радовало, как возможность выпрямлять искривления и устранять неровности.

Среди заемных установлений, наполовину смягчавших варварство царя, числилась и общедоступная арена, где показ людской и звериной отваги облагораживал и смягчал души его подданных.

Но и здесь утверждала себя варварская, буйная фантазия. Царская арена была воздвигнута не ради того, чтобы народ выслушивал словоизлияния умирающих гладиаторов, и не ради того, чтобы предоставить ему возможность лицезреть неизбежное разрешение конфликта религиозных убеждений и голодных челюстей, но с целью куда более пригодной для увеличения умственной энергии народа. Огромный амфитеатр с опоясывающими его галереями, таинственными подземельями и невидимыми коридорами служил орудием высшей справедливости, посредством которого преступление каралось, а добродетель награждалась по приговору беспристрастного и неподкупного случая.

Если какого-нибудь подданного обвиняли в преступлении, способном вызвать любопытство царя, всенародно объявлялось, что в указанный день судьба обвиняемого решится на царской арене, в сооружении, вполне достойном этого названия, ибо, хотя его форма и план были заимствованы в далеком краю, его назначение возникло в мозгу этого человека, он же, "царь, царь - и с головы до ног", не чтил ни одну традицию больше своих фантазий и к каждой усвоенной им разновидности человеческих мыслей и деяний прививал плодоносный черенок присущего ему варварского идеализма.

Когда народ рассаживался по галереям, а царь, окруженный придворными, изволил воссесть на высокий престол, он подавал знак, дверь внизу открывалась, и обвиняемый выходил на арену. Прямо напротив него, с другой стороны замкнутого пространства, находились две совершенно одинаковые двери, расположенные рядом. Обязанностью и правом испытуемого было подойти к этим дверям и одну из них отворить. Он мог отворить любую, какую вздумается, неподвластный никаким напутствиям или влияниям, помимо вышеупомянутого беспристрастного и неподкупного случая. Из-за одной из них появлялся голодный тигр, самый свирепый и самый жестокий, какого только можно было заполучить, бросался на него и раздирал на куски в наказание за вину. Как только судьба преступника решалась подобным образом, лязгали железные колокола, раздавались причитания наемных воплениц, стоящих вокруг барьера, и многочисленные зрители, понурив голову, с унынием в сердце, медленно расходились по домам, исполненные глубокой скорби из-за того, что кому-то, столь молодому и красивому или столь маститому и почитаемому, выпал такой ужасный жребий.

Но если обвиняемый отворял другую дверь, выходила женщина, по возрасту и положению в обществе наиболее ему подходящая изо всех, кого государь мог выбрать, и с этой женщиной, в награду за невиновность, его немедленно венчали. Не имело значения, если он уже был супругом и семьянином или же был душою привязан к иной избраннице: самодержец не позволял таким второстепенным обстоятельствам вмешиваться в его грандиозный план возмездия и награды. Как и в другом случае, все происходило тотчас же на арене. Под престолом царя широко распахивалась еще одна дверь, и наружу выходил жрец, сопровождаемый хором и плясуньями, ведущими танец-эпиталаму под бойкую музыку золотых рожков; все они шли туда, где рука об руку стояла чета, и свадебный обряд свершался быстро и радостно. И тогда неспешно и ликующе звенели веселые колокола, восторженный народ кричал "ура", и оправданный вел новобрачную к себе в дом, предшествуемый детьми, бросающими ему под ноги цветы.

Таков был полуварварский способ вершить правосудие, учрежденный царем. Безупречная справедливость здесь самоочевидна. Преступник не мог знать, из какой двери выйдет невеста, и отворял ту, какую ему заблагорассудится, не имея ни малейшего представления о том, будет ли он через миг растерзан или обвенчан. Иногда тигр выходил из одной двери, иногда - из другой. Решения этого трибунала были не только справедливы, но и окончательны: если обвиняемый определял себя виновным, то мгновенно был наказан; если же невиновным - не сходя с места, награжден, нравилось ли ему это или нет. От решений, вынесенных на царской арене, уйти было нельзя.

Этот обычай пользовался огромным успехом. Когда народ собирался в один из дней великого судилища, никто не знал, увидит ли он чудовищное кровопролитие или веселую свадьбу. Элемент неопределенности придавал обряду интерес, который в противном случае отсутствовал бы. Таким образом, простонародью было забавно и приятно, а мыслящая часть общества не могла обвинить это установление в несправедливости, ибо развязка целиком зависела от обвиняемого.

У царя-полуварвара была дочь, цветущая, как самые цветистые его фантазии, пылкая и властная, подобно ему самому. Как бывает в таких случаях, он в ней души не чаял и любил ее больше всех на свете. В числе его придворных был некий молодой человек, чья благородная кровь и низкое положение ставили его в один ряд с традиционными романическими героями, влюбленными в дочерей самодержцев. Эта дочь самодержца была вполне довольна своим возлюбленным, ибо красотой и смелостью он превосходил всех в государстве, и любила его с жаром, который благодаря известной доле варварства был на редкость жгучим и сильным. Их счастливая любовь длилась много месяцев, пока однажды это не стало известно царю. Он не мешкал и не колебался касательно того, как надлежит поступить. Юношу незамедлительно ввергли в узилище; был назначен день его испытания на царской арене. Это, конечно, являлось особо значительным событием, и государь, как и весь его народ, был страшно заинтересован ходом и развитием испытания. Подобного прежде не случалось никогда; испокон веков ни один подданный не осмеливался полюбить царскую дочь. В последующие годы это стало явлением достаточно заурядным, тогда же было новым и поразительным.

Клетки всего царства проверили в поисках самых диких и безжалостных зверей, из которых надлежало выбрать для выхода на арену наиболее свирепое чудовище; многочисленные юные красавицы подверглись осмотру компетентных судей, дабы молодой человек получил достойную невесту, если только судьба не уготовит ему иной удел. Разумеется, все знали, что обвинен юноша не напрасно. Он любил царевну, и ни он, ни она, ни кто-либо еще даже не подумал это отрицать, но и царь не подумал как-либо вмешиваться в ход судилища, доставляющего ему столь великое наслаждение и удовлетворение. Какова бы ни оказалась развязка, от юноши избавятся, а царь получит эстетическое удовольствие, наблюдая за ходом событий, которые определят, совершил ли молодой человек преступление, когда позволил себе полюбить царевну.

Пришел назначенный день. Огромные галереи были до отказа набиты людьми местными и прибывшими издалека; толпы тех, кому не удалось войти внутрь, сгрудились вокруг стен. Царь и придворные расселись по местам напротив двух дверей - роковых порталов, страшных своим сходством.

Все было готово. Подали знак. Дверь под престолом отворилась, и возлюбленный царевны вышел на арену. Его, рослого, красивого, светловолосого, встретил гул, исполненный восхищения и тревоги. Половина зрителей не знала, что среди них живет такой великолепный юноша. Неудивительно, что царевна его полюбила! До чего ужасно, что он здесь!

Проходя по арене, юноша согласно обычаю повернулся поклониться государю; но думал он не о царе: взор его был прикован к царевне, сидящей по правую руку отца. Не будь ее природа наполовину варварской, вероятно, она и не пришла бы; но ее страстная, горячая душа не позволяла ей обойти своим участием событие, столь сильно ее интересующее. После оглашения указа о том, что ее возлюбленный должен решить свою судьбу на царской арене, она ни днем, ни ночью не думала ни о чем другом, кроме этого великого события и многого, с ним связанного. Обладая большей властью, большим влиянием, большей силой характера, чем кто-либо иной, ранее оказывавшийся в подобном положении, она свершила то, чего не удавалось никому другому: узнала тайну дверей. Она знала, в каком из помещений за этими дверьми находится клетка с тигром, а в каком ожидает невеста. Сквозь эти толстые двери, плотно занавешенные изнутри шкурами, никакой звук, никакой знак не мог дойти к тому, кто приблизится поднять засов на одной из них; но золото и сила женской воли открыли царевне тайну.

И она знала не только, в каком помещении пребывает невеста, готовая выйти, зардевшаяся и сияющая, если отопрут ее дверь, - знала царевна и то, кто она. В награду обвиненному, буде он окажется оправданным, назначена была одна из самых красивых и пленительных придворных девиц, и царевна ее ненавидела. Она часто замечала, или ей казалось, что замечала, как это прелестное существо бросает восхищенные взгляды на ее возлюбленного, и порою ей сдавалось, будто взгляды эти не были оставлены без внимания. Время от времени она видела, что они разговаривают - лишь мгновение-другое, но и за краткий срок можно сказать многое; быть может, речь шла о сущих пустяках, но откуда ей знать? Девушка была очаровательна, однако она дерзнула поднять глаза на возлюбленного царевны; и всей густотой дикарской крови, унаследованной от бесчисленных предков, варваров в полной мере, царевна возненавидела ту, что сейчас дрожала и рдела за безмолвною дверью.

Когда возлюбленный повернулся, взглянул на царевну, сидевшую бледнее и белее кого-либо в безбрежном океане взволнованных лиц, и взоры их встретились, он увидел - благодаря той силе быстрого постижения, которая дается тем, чьи души слились воедино, - что ей ведомо, за какой дверью кроется тигр, а за какой стоит невеста. Он и ждал, что она будет знать. Он понимал ее характер, и душа его была уверена, что царевна не успокоится, пока не уяснит себе то, что скрыто ото всех других зрителей, даже от царя. Единственное, на что мог надеяться юноша, было, при всей своей невероятности, то, что царевне удастся проведать тайну; и, едва посмотрев на нее, он понял, что удалось.

И тогда его быстрый, нетерпеливый взор спросил: "Которая?" Ей это стало ясно, как если бы он прокричал вопрос полным голосом. Нельзя было терять ни мгновения. Вопрос занял один миг; ответ не мог быть дольше.

Ее правая рука лежала на барьере, покрытом подушками. Быстро, едва заметно она двинула рукой вправо. Это видел только ее возлюбленный. Все другие взоры были прикованы к человеку на арене.

Он повернулся и твердым, стремительным шагом пересек пустое пространство. Каждое сердце замерло, каждое дыхание пресеклось, каждый взор жадно впился в него. Без малейшего колебания он подошел к правой двери и отворил ее.

И вот в чем суть рассказа: кто вышел наружу - тигр или невеста?

Чем больше размышляешь над этим вопросом, тем труднее на него ответить. Он требует изучения человеческого сердца, он вовлечет нас в извилистые лабиринты страстей, выбраться откуда нелегко. Подумай об этом, любезный читатель, однако так, словно решение зависело бы не от тебя, но от пылкой царевны-полуварварки, чья душа доведена до белого каления пламенем отчаянья и пламенем ревности. Она его потеряла, но кто его получит?

Как часто, наяву и в сновидениях, она вздрагивала от дикого ужаса и прятала лицо в ладонях при мысли о том, что ее возлюбленный отворяет дверь, по ту сторону которой дожидаются беспощадные тигриные клыки!

Но гораздо чаще она видела его у другой двери! Как она скрежетала зубами и рвала на себе волосы, видя в своих горестных грезах, что он вздрагивает в экстатическом восторге, отворив дверь невесты! В каких муках сгорала ее душа, когда она видела, что он метнулся навстречу этой женщине, чьи щеки рдеют, а глаза сияют от сознания своего триумфа; когда она видела, что его тело возжено радостью возвращенной жизни; когда она слышала радостные восклицания толпы, исступленный звон счастливых колоколов; когда она видела, что жрец, сопровождаемый торжествующей свитой, приближается к чете и провозглашает их мужем и женой прямо перед ее глазами; и когда она видела, что они уходят вместе по цветам под оглушительные крики ликующей толпы, которые заглушили, потопили ее один-единственный вопль отчаяния!

Не лучше ли ему сразу умереть и дожидаться ее в благословенных краях полуварварской потусторонней жизни?

Но ужасный тигр, вопли, кровь!

Чтобы ответить возлюбленному, ей понадобилось мгновенье, но решение она приняла после многих дней и ночей мучительного раздумья. Она знала, что он ее спросит, решила, каков будет ответ, и без малейшего колебания двинула рукой вправо.

Вопрос о ее решении не из легких, и я не вправе себя выдавать за единственного, кто способен дать на него ответ. Поэтому предоставляю всем вам ответить: кто вышел на арену - невеста или тигр?