Сычеников ВалентинПостоялец

Валентин Сычеников

Постоялец

1

Кто в Колаба не знал Кирса? Городок этот, расположившийся на берегу Атлантического океана и получивший свое название от рощ кофейных деревьев, обильно произраставших вокруг, хотя и считался административным центром юга страны, был невелик. Немногочисленное население с консервативной гордостью сохраняло патриархальный уклад жизни даже в годы первых космических стартов. Почти все здесь знали людей своего круга. Если и не в лицо - так понаслышке.

К какому кругу принадлежал Кирс, теперь сказать трудно. Родители его скромные интеллигенты - умерли рано. Кирса взяла на воспитание дальняя родственница - миссис Милла Кобс. Эта пожилая дама содержала вполне приличный пансион, была одинока и бездетна. Однако, она уделяла мало времени своему приемышу, передоверив его воспитателям. Фактически же Кирс нередко был предоставлен самому себе. Потому знали о нем и в состоятельных кругах, где участливо отнеслись к поступку миссис Кобс, знали и босоногие дети океанских рыбаков, к которым Кирс любил убегать от воспитателей.

Надо сказать, что с детства он был пытлив, сообразителен и непоседлив. Одновременно - фанатичен. Если уж взбредет ему в голову какая идея привяжется к ней безоглядно. Так было с детскими забавами, так стало потом с учебой.

Миссис Кобс, хотя почти не видела своего воспитанника, средств на него не жалела. Когда Кирс окончил местный колледж, она отправила его в Англию, устроила в университет.

Сперва он занялся механикой - и бросил. Ему простили. Затем увлекся энергетикой, но вскоре остыл и к ней. Потом углубился в проблемы строительства, защитил степень и вернулся в Колаба.

Поступив в строительную фирму "Колаба-компани", он в несколько лет сделал головокружительную карьеру, став одним из ее директоров. Миссис Кобс, хотя Кирс совсем перестал навещать ее, могла им гордиться - на иерархической лестнице он стоял уже весьма, высоко. Все уже считали, что его предназначение - власть, карьера. И вдруг он бросил все.

На скопленные за несколько лет сбережения Кирс купил крохотный пустынный островок у побережья и, даже ни с кем не попрощавшись, покинул Колаба...

В городе он больше не появлялся. Попытки нескольких приятелей навестить его на острове, где Кирс выстроил большой, но безвкусный особняк, кончились провалом.

Кирс жил один, с единственным безмолвным слугой, встречал всех неприветливо - вежливо, но крайне сухо. Вскоре визиты к нему прекратились вовсе.

Потому и можно утверждать, что Кирса через семь с половиной лет после отъезда уже не помнил и не мог, пожалуй, узнать никто. Не удивительно, что не узнала его и состарившаяся миссис Кобс, которую к тому времени за доброту и из уважения все в Колаба звали просто тетушкой Миллой.

Тетушка Милла вставала ни свет ни заря, хотя особых причин для этого не было. Но однажды, в столь неурочное время, горничная сообщила ей, что прибыл "очень серьезный и совершенно настойчивый господин".

Господин ждал в гостиной, не присев и не прикоснувшись ни к сигарам, ни к графинчику с легким вином, всегда стоявшими наготове для посетителей. Он был явно издалека ("провинциал" - подумала тетушка), либо ему было просто наплевать на свой внешний вид. Одет он был в старый, весьма потертый плащ, брюки пузырились на коленях, в руках - мятая и старомодная шляпа, а башмаки и подавно не выдерживали никакой критики.

Встречая по одежке, тетушка Милла таких вообще не принимала. Но посетитель держался уверенно и невозмутимо, во взгляде его была целеустремленная твердость, и тетушка почувствовала, что не выслушать гостя она не сможет. Молча она опустилась в кресло, жестом предложила занять место напротив.

Остальное потом вспоминалось ей как дурной сон.

- Тетушка Милла, - непререкаемым тоном произнес незнакомец, - мне нужна удобная квартира на год. Плачу сразу вперед и наличными. Цену я знаю - она меня устраивает. Я беру "Белую".

"Белой квартирой" назывались роскошные апартаменты, расположенные, по сути, в отдельном особняке, пристроенном к основному зданию. Снять их даже на короткий срок было не каждому по карману. Да и пускала в них хозяйка далеко не всякого.

Тетушка Милла поразилась наглости "провинциала". Наверное с минуту она не могла произнести ни слова. Но от посетителя веяло такой неколебимой уверенностью, что, как "Загипнотизированная, не отрывая глаз от незнакомца, даже не спросив документов и рекомендательных писем, не поинтересовавшись, кто он и откуда, она сделала едва заметный жест горничной и пролепетала:

- Про... проводите...

Горничная прошла вперед, указывая дорогу. Но почти сразу ей показалось, что новый постоялец прекрасно ориентируется в пансионе, как будто он здесь не впервые. А иначе и быть не могло. Ведь странным посетителем был приехавший с острова инженер Кирс.

Примерно с таким же эффектом развивались события и в строительной фирме "Колаба-компани".

В приемную ее директора в тот же день пополудни неторопливо, но твердо вошел изящный джентльмен лет сорока. Секретарша мисс Барт опытным взглядом сразу оценила его дорогие и модные костюм, обувь, сорочку, галстук. Правда, от нее не укрылась какая-то, заметная только очень проницательному взгляду, скованность в движениях, свойственная людям, долгое время не бывавшим в обществе. Кроме того, она сразу заметила, что у посетителя нет портфеля или хотя бы папки для бумаг - непременных атрибутов всех деловых людей. Но особо впечатляющим было, пожалуй, лицо. Прямой нос с широкими крыльями. Губы ниточкой. Острые скулы. Смуглая и сухая, как пергамент, кожа, черные, широко поставленные глаза - несомненно умные, но слишком уж потаенные. И ко всему - хотя человек был вовсе не стар - совершенно седые волосы: густая грива, виски, усы, борода, даже брови - серебристо-белые. В целом же лицо было непроницаемо до мертвенности.

- Будьте любезны, - едва раздвигая тонкие губы, но твердо и уверенно, словно только его тут и ждали, произнес джентльмен, - доложите мистеру Стаффорту, что к нему инженер Кирс.

Такого инженера мисс Барт не знала и никогда о нем не слыхала. Зато она хорошо знала, что к мистеру Стаффорту просто так пускать никого нельзя. Кроме того, она знала, что этого нельзя делать тем более сейчас, когда фирма никак не может справиться с ликвидацией последствий недавнего землетрясения, снесшего начисто весь юг страны. Все это мисс Барт знала прекрасно. Тем не менее, она, как под гипнозом, покорно встала и исчезла за массивной дверью кабинета генерального директора.

Генеральный директор "Колаба-компани" - мистер Стаффорт - тоже, конечно, не узнал Кирса. Хотя имя, произнесенное секретаршей, напомнило ему дни молодости, когда он, полный сил и энергии, рвался вверх по служебной лестнице и дрожал только от взгляда одного из директоров фирмы Кирса, которому непосредственно был подчинен. Тысяча мыслей, вспыхнувших при этом имени, тут же пронеслась в голове Стаффорта, и он с плохо скрываемым интересом поднялся навстречу бывшему своему боссу. Попытка некоторой развязностью скрыть смущение, вызванное столь неожиданной встречей, тут же потерпела крах. Кирс был строг, официален до холодности, деловит.

- Мистер Стаффорт, - чуть ли не с порога начал он, четко произнося каждый звук, - мне известны трудности возглавляемой вами фирмы, связанные с восстановлением Юга. Я хочу сказать, что знаю все цифры, характеризующие нехватку энергии, сырья, механизмов, рабочей силы и денег. Мне также известны итоги вашего недавнего визита в конгресс и возможные последствия. - При этих словах у Стаффорта неприятно повлажнели ладони и подмышки, а Кирс, почти не делая паузы, ледяным тоном завершил: - Я пришел к вам с предложением, которое поможет быстро и эффективно исправить положение.

Стаффорт встал, тут же снова сел, пытаясь сосредоточиться и подавить растерянность, зачем-то подвинул Кирсу сигары. Он чувствовал себя как школьник, пойманный со шпаргалкой. Попытался улыбнуться - не получилось, хотел использовать отвлекающий маневр - отдать какое-нибудь распоряжение по селектору, но вместо этого рука его чисто автоматически достала из кармана носовой платок, провела им по лбу. Глупо. Сознавая, что этим он вконец выдал себя, Стаффорт с трудом произнес:

- В чем оно заключается?

Кирс извлек из нагрудного кармана несколько фотографий, разложил их на столе перед Стаффортом, подождал, пока тот их внимательно рассмотрит, и только после этого заговорил:

- Здесь пять типов зданий. Это жилые дома. Я берусь в течение суток заложить на любом пустыре город. Семь городов - неделя, четырнадцать две. Каждый такой дом строится ровно четырнадцать суток. В каждом - двести пятьдесят квартир. Каждый месяц в каждом из четырнадцати городов полтысячи семей будут справлять новоселье. Ровно через год к этой же дате почти сто тысяч семей будут иметь кров. Это десятая часть населения Юга. Строительство обойдется в три раза дешевле, чем обычно.

Кирс умолк. Чтобы переварить сказанное, Стаффорту понадобилось минут десять. Потом произошло то, чего и следовало ожидать. Сначала Стаффорт прохрипел: "Фантастика...", - затем взорвался смехом. Хохотал он минут пять. Хохотал навзрыд, вытирая выступившие слезы. Наконец с трудом успокоился, попил "колы", покачал головой, отгоняя нервозность.

- Вы меня разыгрываете, Кирс.

Кирс, все это время терпеливо и молча выжидавший, невозмутимо произнес:

- Стаффорт, я никогда не занимался фантастикой, а ради розыгрыша я бы сюда не пришел. Давайте лучше договоримся об условиях. Но сперва решим, удовлетворяет ли вас проект.

Его невозмутимая уверенность, сбивавшая Стаффорта с толку, тем не менее возымела действие. "А вдруг и правда, - подумал он, - черт его знает, этого Кирса... Вдруг правда?" И тут же пришла в голову другая мысль, от которой Стаффорт похолодел. Конечно, Кирс разыгрывает его. Конечно, Кирса прислали на его место. Иначе откуда ему известны цифры? Почему ведет себя так нахально? Он несомненно знает о последнем заседании конгресса, где генеральному директору "Колаба-компани" пришлось несладко.

Стаффорт медленно поднялся со своего начальственного кресла, сделал шаг в сторону и холодно проговорил:

- Пожалуйста, мистер Кирс, - он указал на освободившееся кресло, которое выпрямлялось мягко, словно не желая расставаться с ним, - если конгресс счел нужным назначить вас на мое место...

- Сядьте, Стаффорт, - жестко остановил его Кирс. - Мне удобно на моем месте. Вы можете назначить меня просто своим помощником, - теперь он, словно убедившись, что вопрос решен, взял, наконец, сигару, от которой сразу было отказался, прикурил. Тон его, не утратив официальности, стал мягче. - Итак, насколько я понял, проекты вас устраивают. Эти пять идут в производство немедленно. Если вас гнетет однообразие, другие - дело времени. Для внедрения каждого нового нужно будет только приостановить строительство дня на два. Так же, впрочем, как если понадобится заложить административные здания. Когда это сделать - решим в рабочем порядке, Кирс на минуту умолк, воспринимая молчание Стаффорта как согласие. Убедившись в этом, и явно желая изложить все предельно ясно и до конца, он продолжил: - Главное - условия. Первое. Вы получаете только готовый итог и никоим образом не настаиваете ни на каких технических документах, обоснованиях, объяснениях. Я вам даю города, вы мне оставляете, так сказать, секреты ремесла... - Он снова сделал выжидательную паузу, но Стаффорт молчал. - Второе. Специалистов, нужных мне, я набираю сам. Оплату производите вы. Их будет немного, - тут же добавил он, предупреждая возражения Стаффорта, - всего двадцать восемь человек. - И далее опять каждую фразу произносил цельно, потом останавливался, оценивая реакцию Стаффорта. - Никто из ваших и никаких иных специалистов, кроме приглашенных мною, в деле участвовать не будет и не станет проявлять к нему излишнего интереса. Кроме того, все работы будут вестись строго секретно, под охраной, которую вы наймете специально для этих целей. Поставками сырья и оборудования займетесь тоже вы. Перечень я вам дам. Это все. Мне вы платите по обычному тарифу, как субподрядчику.

Кирс погасил сигару.

Стаффорт, сбитый с толку, молча глядел на него.

- Вызовите свой вертолет, - сказал гость. - Мы летим на "Остров Кирса", - при этих словах его губы чуть тронула усмешка. - Там вы сможете воочию убедиться в реальности того, о чем я вам рассказал.

На остров и обратно летали только три человека - Стаффорт, Кирс и пилот вертолета. На пятнадцатый день после этих событий, едва забрезжил рассвет, к особняку "Белая квартира" прибыл отряд с механизмами и стройматериалами. За день здание было отремонтировано, на нем появилась прочная новая металлическая кровля, на окнах - стальные жалюзи, а обычные двери были заменены бронированными. К вечеру сюда с величайшими предосторожностями доставили с "Острова Кирса" несколько ящиков с оборудованием. Одновременно на всех подходах к "Белой квартире" расположились вооруженные до зубов, крайне нелюбопытные, но столь же бдительные головорезы. Мятущейся тетушке Милле предложили проявлять поменьше любопытства, а в подкрепление сказанного выдали удвоенную плату за год.

На шестнадцатый день в пустынном месте Юга были оцеплены несколько квадратных километров, отведенных под первые застройки. Тотчас на этой площадке появился Кирс с двумя никому не известными помощниками, которые возглавили специально набранные монтажные бригады. Оборудование доставлялось сплошным потоком, завозилось необходимое сырье.

Ничего необычного ни оборудование, ни сырье собой не представляли. Здесь были огромные цистерны с обыкновенной дистиллированной водой, другие - с органическим жидким пластиком, из которого на химкомбинатах по всему миру делались мешки, банки, плошки, куклы и прочая дребедень. Были цистерны поменьше - с какими-то химическими реактивами. Были радиоустановки, мощная электростанция, трубопроводы, электрооборудование, провода, датчики.

Когда монтаж был закончен, рабочих удалили, тут же перебросив на новую, тоже охраняемую площадку. Конечную наладку оборудования производили трое сам Кирс и его молчаливые помощники.

- Все, пускаю, - наконец коротко произнес Кирс, нажал кнопку, от которой все заработало, глянул на левую руку - на часы, на правую - на единственный прибор, особо тщательно им оберегаемый, и, одобрительно кивнув головой, отправился к ожидавшему его вертолету. Он улетал на другую, такую же площадку, на которой, под руководством таких же таинственных и молчаливых помощников, какие оставались здесь, монтировалось оборудование для строительства нового города.

Единственным посторонним человеком, которому Кирс разрешил присутствовать при наладке оборудования и его пуске, был Стаффорт. Он ничего не спрашивал, предупрежденный, что это бесполезно, но внимательно за всем наблюдал. Он мучительно пытался уяснить назначение каждого аппарата, каждого компонента сырья. Когда Кирс нажал кнопку, Стаффорт сдался. Он понял, что, даже понаблюдав за всем еще раз, другой, десятый так ничего и не поймет. Тем более его ужасало то, что он видел.

Он знал, что из выходного сопла, которым заканчивалось сплетение трубопроводов, повинуясь какой-то таинственной силе, медленно, но неуклонно поползет жидко-тягучее, тяжелое и непонятное, постоянно меняющееся вещество. Минута за минутой, час за часом оно змеей будет тащиться по земле, строго, до миллиметра, очерчивая будущий фундамент здания. Оно будет проникать в землю, подниматься над ее поверхностью все выше и выше. Масса примет зыбкие поначалу очертания будущего здания: фундамент, стены, перекрытия. Непонятно и мистически начнут проявляться сначала основные, а затем все более мелкие детали и узлы - даже оборудование, вплоть до санузлов, кухонь, лифтов; даже полы, двери, окна все. Он уже не сомневался и в том, что Кирс - не человек - дьявол, что с ним никогда ничего не случится, что он будет работать сутками без передыху, заложит все четырнадцать городов и ровно через две недели появится снова здесь - на первой площадке, чтобы, сверясь со своим загадочным прибором на правой руке, нажать другую кнопку - и все остановится. Все замрет - и оборудование, и агрегаты, и жидкая страшная масса. Все замрет и останутся дома, готовые к заселению. Дома, выросшие здесь, на глазах, но совершенно непонятно как, почему, из чего. Дома, в которых будет не хватать разве что ключей от дверных замков, да штор на окнах...

2

Кто знал инженера Кирса через полгода после его странного возвращения в Колаба? Смешно спрашивать! Его знал весь мир! По крайней мере, мир, досягаемый для средств массовой информации. Газеты пестрели его портретами, о нем кричало радио, за ним гонялись телерепортеры, киношники уже начали рекламировать фильм, который пытались снять.

Сам Кирс ко всей этой шумихе относился как к чему-то неизбежному. Конечно, не надо было обладать особым даром, чтобы предположить, что шум будет. Кирс начинал свое дело, не сомневаясь на этот счет. Возможно, потому популярность и не застала его врасплох, относился он к ней хладнокровно. В печати Кирс не выступал. По радио можно было услышать лишь обрывки его фраз, случайно подхваченных репортерами. Никаких интервью он не давал. Сперва считали, что так он набивает себе цену. Но шли недели, месяцы, а он так же хладнокровно пронизывал толпу преследовавших его журналистов, не отвечая ни на какие вопросы.

Только однажды одному из репортеров удалось, сунув микрофон чуть не в рот Кирсу, выдавить из него несколько слов. Бородач из какой-то провинциальной радиокомпании сделал простой, но точный ход.

- Мистер Кирс, - заученно проговорил он, отодвигая локтями конкурентов, - годовая программа, предложенная вами фирме "Колаба-компани" двадцать шесть недель назад, реализована точно наполовину. Вы, конечно, испытываете удовлетворение, - тут репортер сменил тон и напряженно, с расстановкой, глядя Кирсу в переносицу, процедил: - Что вы делаете?

Многосмысленность вопроса и то, как он был преподнесен, возможно, и заставили Кирса раскрыть рот.

- Я строю города, - твердо, чеканя каждое слово, ответил он.

- Как?

- Быстро.

- Чем?

- Умом, - и Кирс скрылся за спинами охраны.

Никто не знал, как истолковать эту перепалку, но, говорят, репортер быстро заработал на ней целое состояние.

Несомненно, за полгода Кирс устал. Скорей всего - даже очень. Особое напряжение он испытывал в первые две недели, когда закладывались города. Все же доставка, монтаж оборудования, устройство ограждений, организация охраны хоть и проходили с максимальной точностью, но отнимали у Кирса много внимания и энергии. Четырнадцать дней он фактически не смыкал глаз, за исключением короткого времени перелетов. Когда же все четырнадцать городов были "поставлены в производство", как это потом окрестила пресса, - стало легче. Кирс только прилетал на каждую стройплощадку по очереди, выключал отработавший агрегат, руководил сравнительно несложной перестановкой оборудования, снова запускал поток и направлялся в другой город. Теперь у него было время и отдохнуть, для чего он направлялся в свою "Белую квартиру", где, однако, всегда оставался в полном одиночестве. Меланхоличная с виду охрана проявила необычайную сметку и быстроту, пресекая всякие попытки кого бы то ни было заглянуть в его апартаменты.

Правда однажды, еще на втором месяце строительной эпопеи Кирса, произошло событие, вызвавшее немало пересудов.

В одну из ночей бесследно исчезла "собачка Барт", как за глаза многие называли верноподданную секретаршу Стаффорта. Кто-то пустил слух, что накануне ее видели у тетушки Миллы. Полицейские тут же потребовали у Кирса разрешения на опрос телохранителей и даже попытались кое-что выпытать у него самого. Никто из охранников, конечно, ничего не сказал. Кирс отрезал категорично: "либо строить - либо болтать". А об осмотре его жилья, конечно, и речи быть не могло. В итоге показания дал только сам Стаффорт. Из его объяснений следовало, что никаких поручений, касающихся Кирса либо тетушки Миллы, и никаких других заданий он Барт не давал. Где она, он не знает, а раз уж исчезла, то увольняет ее. Следствие закрыли, объявив, что у Стаффорта пропала крупная сумма, очевидно, похищенная секретаршей. Недели две шли разные толки, но и они быстро заглохли, словно придавленные чьей-то властной рукой.

Полугодовое напряжение все же сказалось на Кирсе. С разрешения Стаффорта он взял "тайм-аут". В течение двух недель он лично день за днем останавливал все строительство. После того, как был выключен последний, четырнадцатый агрегат, Кирс, сообщив, что первый из них будет включен ровно через неделю, а затем, так же строго по порядку, - остальные тринадцать, тщательно запер двери "Белой квартиры", дополнительно проинструктировал охрану, сел в вертолет и отбыл на свой остров.

Любого, кому хоть раз удалось взглянуть со стороны на "Остров Кирса", он радовал своей спокойной и уверенной красотой. Берега, покрытые густым лесом, круто вставали над морем. С восточной, наиболее возвышенной части острова, пересекая его почти ровно надвое, неутомимо журчал чистый ручей, в устье которого укромно расположилась маленькая пристань. Здесь одиноко дремала скромная парусно-моторная яхта. Остров был щедро заселен птицами, мелкими зверушками, в неглубокой воде ручья сновали стайки рыб.

У Кирса, очевидно, хватило бы и сил и средств на то, чтобы расчистить лес, выровнять берега, построить целый замок... Ничего этого не было. Только на северном берегу специалист угадал бы остатки какой-то строительной дли экспериментальной площадки, хотя и явно заброшенной. Там же одиноко торчал и дом - как две капли воды похожий на один из уже широко известных проектов Кирса. Именно его возведение-произошло на глазах у Стаффорта - в качестве экзаменационной заявки.

Другое здание - весьма просторный внутри, но неброский снаружи особняк - вписалось в ландшафт в самой середине острова. Дом имел старомодный и несколько мрачноватый вид. В нем жил Кирс.

Жилье и внутри отличалось скромностью. Обстановка, очевидно, была продиктована уединенным образом жизни хозяина, посвященной, возможно, научным трудам. В самом деле, природа, тишина, уединение, - что еще может быть благоприятней для созерцательного, вдумчивого, ищущего ума? Правда, с начала колабского эксперимента на острове тоже появилась надежная охрана. Кирс предвидел, что пронырливые репортеры, ничего не добившись от него и от "Белой квартиры", попытаются проникнуть на остров. Так оно и случилось. Нескольких любопытных охрана с вежливым хладнокровием, но безапелляционно спровадила восвояси.

Кирс, прибыв на отдых, холодно выслушал доклад командира охраны, повелел продолжать бдительно нести службу, никого ни под каким предлогом к нему не пускать. И остался наедине со своим безмолвным слугой.

Однако, на четвертый день покой его был нарушен.

Кирс привычно сидел у камина в жестком, но удобном кресле. Оранжево-красный халат жарко отражал свет тлеющих углей. На коленях инженера небрежно лежал полураскрытый, скорей всего равнодушно перелистанный журнал с пестрыми иллюстрациями; рядом стоял столик с различными напитками.

Было уже далеко за полночь, - время, когда Кирс любил просто сидеть, ничего не делая, словно прислушиваясь к себе, ловя внезапно настигающие его мысли. В дальнем углу мирно посапывал преданный слуга.

Поздний гость появился невесть откуда и настолько неожиданно, что Кирс даже не успел испугаться.

- Раз уж я здесь, мистер Кирс, - вдруг услышал хозяин негромкий голос, - то значит сумел проникнуть сквозь вашу охрану, а если так, то я, скорей всего, не бродяга-репортер... - посетитель сделал едва заметную паузу, - а уж из этого можно предположить, что пришел я сюда не за пустяками, следовательно, так просто не уйду.

Уж если что Кирс понимал и умел ценить, так это логику и твердость. Они сразу почувствовались в незнакомце - он явно прибыл неспроста.

Гость был чуть выше среднего роста, строен, черноволос, на вид лет тридцати пяти. Неброский, но элегантный костюм мягко облегал его ладную фигуру. Как он пробрался - оставалось загадкой, но вид у него был такой, словно он, тщательно приведя себя в порядок, вышел из соседней комнаты. Из-под густых бровей на Кирса внимательно смотрели большие темные глаза, в которых светился словно притушенный огонь. "Такой человек опасен, если он враг, - решил Кирс, - но может быть очень полезным другом".

Не говоря ни слова, он положил на столик журнал и зажатую в кулаке, давно погасшую трубку, встал, принес из угла гостиной легкое плетеное кресло, поставил его напротив своего, жестом предложил гостю сесть.

Расположились они весьма удобно. Друг напротив друга, с одной стороны камин, бросавший на их лица ласковый свет в полумраке комнаты, с другой столик с напитками. Все еще не говоря ни слова, Кирс поставил на столик, рядом со своим, еще один бокал, не торопясь наполнил его, подвинул незнакомцу. В полном молчании они сделали по глотку и только после этого Кирс, снова взяв и раскурив трубку, всем своим видом выражая внимание, произнес:

- Что же, раз уж вы стремились именно сюда, мне нет смысла представляться... - и сделал выжидательную паузу.

- Называйте меня просто Ранкс, - учтиво склонил голову гость.

- ...я вас слушаю, мистер Ранкс, - закончил фразу Кирс.

- Вы, конечно, догадываетесь, что я здесь по поводу вашей феноменальной деятельности, - вежливо, но с нескрываемой иронией начал Ранкс. - О ней судачит весь цивилизованный мир. Репортеры да, впрочем, и ученые, с ума сошли, выдвигая гипотезы одну нелепее другой... Я не репортер...

Кирс жестом прервал его:

- Не могли бы вы все-таки уточнить - кто же?..

- ...и не собираюсь выпытывать вашу научную тайну, - попытался продолжить Ранкс, игнорируя вопрос Кирса.

Однако тот снова остановил его, весьма резко:

- Тогда что же вам здесь надо? - И тут же, словно, извиняясь за резкость, но с язвительной ноткой пояснил: - Учтите, что наш разговор стал возможен только благодаря вашему убедительному объяснению в самом начале. Не откажите же...

Ранкс замешкался всего на мгновение.

- Я полномочный представитель одной могущественной компании. Надеюсь, вы понимаете, что полностью раскрыться я смогу только в том случае, если мы придем к соглашению.

Кирс размышлял самую малость. Ответ не удовлетворял его. Но был логичен.

- Имейте в виду, что никаких новых работ я не начну, пока не завершу контракт с "Колаба-компани", - быстро нашел он ход. - Нарушить его я не могу не из-за каких-то материальных потерь, которые, как я понимаю, вы могли бы возместить, - при этих его словах Ранкс учтиво склонил голову, а по другим - чисто личным соображениям.

- Мы учли это, - вежливо вставил гость.

А он совсем не глуп, - подумал Кирс, - по крайней мере, это не Стаффорт. Вслух же он сказал:

- Я надеюсь, вам известны условия, которые я требую для работы.

- Видите ли, мистер Кирс, нас сейчас интересуют не столько условия, конечно же, нам известные, сколько ваши возможности, - в тоне Ранкса почти не прозвучало вопроса и при том он так внимательно взглянул в глаза инженера, словно знал неизмеримо больше. Кирс даже стушевался. Предчувствие какой-то тонкой провокации овладело им. Однако он тут же решил, что для таковой у Ранкса не может быть никаких оснований - просто деловой интерес. Тем не менее ответил Кирс очень осторожно:

- Дома - таков наш договор со Стаффортом.

- Только эти проекты?

- Практически - любые, хотя для освоения новых нужно время.

Тут уже оба почувствовали, что возникла напряженность, излишняя настороженность. Ранкс умело разрядил обстановку.

- Это очень важно, - с чувством проговорил он, откидываясь на спинку кресла и всем своим видом подчеркивая удовлетворение.

Кирс несколько успокоился и решил развивать беседу в том же направлении. Он встал и принялся неторопливо прохаживаться по освещенной камином гостиной.

- Видите ли, мистер Ранкс, в итоге долгих научных поисков я нашел способ быстрой и точной постройки зданий. Зданий разного назначения... Сейчас мы занимаемся жилыми домами. Но практически на тех же условиях могут возводиться любые - административные, промышленные и...

- И не только здания... - тон Ранкса не позволял четко определить констатировал он или спрашивал.

Кирс же остановился, как споткнулся. Казалось, он колеблется - говорить дальше или нет. Сказать - значит открыть больше, чем, может быть, он сейчас хочет. Не сказать - значит... Значит остановиться на том, что есть. У Стаффорта - дома, с Ранксом - дома, в третьей фирме - тоже дома. Это ли он искал бессонными ночами? Этого ли хотел? К этому ли стремился? Конечно, через какое-то время он сможет говорить все, что пожелает, делать все, что захочет. Но сначала нужно создать базу... И не только в Колаба, и не только здания... Кирс еще колебался. Но ведь в конце концов, если он хочет действовать во всю силу - стоит ли дальше таиться? В конце концов, даже если Ранкс не согласится - то и повредить ему - Кирсу - он уже не сможет...

Кирс быстро подошел к вставшему навстречу Ранксу, прищурившись, словно прицеливаясь, посмотрел в его глаза, несильно, но уверенно нажал на плечо, вынуждая снова сесть.

- Садитесь. Раз уж, Ранкс, мы начали говорить, то, пожалуй, не сможем не закончить... - он сделал паузу, глубоко вдохнул, словно перед нырком в воду. - Вы правы. Я могу делать не только здания. Могу все. Все, понимаете? Дороги и мосты, поезда и самолеты, станки и машины... Все, что существует в известном нам мире, я могу воспроизвести быстро, точно, дешево и в любом количестве. Для отдельных заказов нужно только время, подготовка. Но все можно сделать способом инженера Кирса! - его голос зазвенел торжествующе, подбородок горделиво вздернулся.

- Но как? - осторожно поинтересовался Ранкс.

Кирс, вдохновленный ощущением своего могущества, резко обернулся к нему.

- Как - не ваше дело! Ясно?! - не сдержавшись, почти крикнул он. - Вы говорите - что. А как - делаю я! Я - инженер Кирс!

- Простите, мистер Кирс, не могу понять вашего раздражения, умиротворяюще сказал Ранкс, но в тоне его проскользнуло нечто настораживающее. - Мне известно, что вы не только инженер, вернее - не столько...

Кирс снова встрепенулся. В глазах его мелькнула злоба, но он тут же подавил ее. Его рот скривился в усмешке.

- Ах, конечно, раз уж в вашей компании не дураки типа Стаффорта - то вы могли и это узнать...

- Да, нам известно, что вы изучали многие науки: естествознание, биологию, теософию... Да и о вашем пребывании в Индии нам удалось получить сведения. Правда, мы можем только догадываться о глубине ваших знаний, вашего умения...

- И что? О чем же вы догадываетесь? - резко бросил Кирс, тщетно пытаясь язвительным тоном прикрыть растущую настороженность.

- Мистер Кирс, в наших догадках мы пошли гораздо дальше, чем вы можете себе представить... - Ранкс сделал многозначительную паузу и, видя колебания Кирса, счел нужным добавить: - Хочу только сказать - поверьте в это. И раз уж мы начали наш разговор, то, как верно вы сами заметили, придется его и закончить.

Несколько минут Кирс ходил по комнате в полном молчании, размышляя. Затем, очевидно, приняв решение, он твердо подошел к своему креслу, опустился в него. Ранкс отметил его решимость, но чувствуя, что Кирсу трудно продолжать диалог, решил помочь.

- Мистер Кирс, вам не нужно ничего рассказывать. Это попытаюсь сделать за вас я. А вы только ответьте на несколько вопросов.

Кирс все еще не веря в серьезность происходящего, кивнул снисходительно, с ухмылкой.

- Сырье для любого вида продукции одно и то же? - начал Ранкс.

- Да.

- Что представляет собой конечный материал?

- Его химическая" формула вам ничего не скажет.

- А физические свойства?

- Любые. Они задаются программой и зависят от некоторых компонентов сырья.

- Процесс изготовления... Сооружения возникают сами по себе?

- Не совсем... - слегка замялся Кирс, соображая, как бы уйти от нежелательного вопроса.

- По заданной программе?

- Да.

- Управляет процессом?..

- Передатчик из "Белой квартиры".

- И ход процесса контролируется прибором на вашей правой руке?

- Совершенно верно, - язвительно усмехнулся Кирс, по локоть оголяя правую руку. - Хотя, как видите, иногда я с ним и разлучаюсь.

Ранкс проигнорировал его последние слова.

- Сырье можно достать легко, процесс может происходить в любом месте, передатчик можно смонтировать где угодно?..

- Да.

- ...с определенным радиусом действия? Скажем, отсюда его волны не достигли бы цели, и вам пришлось поместить его поближе - в Колаба?

- Вы слишком догадливы...

- И все же, мистер Кирс, возвратимся к сырью...

Кирс вдруг понял, что разговор приобретает опасное направление, заходит слишком далеко. Он отчетливо осознал, что словопрения нужно прекратить немедленно и бесповоротно. Еще несколько фраз - и прервать диалог будет невозможно. Нужно немедленно вызвать охрану и выбросить вон этого наглеца. Так проще и спокойней...

- Так что же сырье? - прозвучал повторный вопрос.

"Молчать", - приказал себе Кирс, но не сдержался, все еще надеясь отговориться:

- Весь мир занят разглагольствованиями о том, что оно общедоступно...

- Значит, дело в передатчике и способе обработки сырья? - не дал ему передохнуть Ранкс.

Отмашка не удалась. И тут Кирс впервые почувствовал, что проигрывает. Инициатива явно не в его руках. Он молча вынул из кармана носовой платок и провел им по лбу, убирая выступившие капельки пота.

- Значит так, мистер Кирс? - уже требовательно переспросил Ранкс.

- Можно сказать и так... - Кирс пожал плечами.

- Какая же чудодейственная сила заставляет ваше сырье неукоснительно следовать программе?

Кирс, насупившись, молчал, не поднимал глаз на собеседника.

Ранкс, не вставая, наклонился к нему ближе, и весь напрягшись, продолжал:

- Мистер Кирс, вы ведь используете органическое сырье?

- Да, - устало подтвердил тот.

- Ваш передатчик излучает своего рода биотоки?

Кирс кивнул головой.

- И энергоустановки заставляют сырье... - Ранкс сделал многозначительную паузу, как отрубил последнее слово, - жить?

На какое-то время в гостиной воцарилась зловещая тишина. Стал слышен шум прибоя и крик ночных птиц.

Кирс взорвался:

- Да, да, да! - нервно закричал он. - Ну и что?! Да, если вы так хотите - можете так называть. То самое, что вы именуете сырьем - живет! - Он вскочил и нервно зашагал по комнате. - Генная инженерия... Хромосомы... Спирали ДНК... Непорочное зачатие... Чушь, бред, устремления идиотов. Добились! - избавив от потребности и лишив удовольствия простого и ясного процесса совокупления полов. Мальчик или девочка? А не сотворить ли обезьянолягушку? А зачем вообще женщина - плод можно вырастить в пробирке... Ха! Вырастили! Гении - не сделать ли из них потомство, не пустить ли их гены на конвейер?! Как же! Вот и искусственное сознание! Вот и тайны его!.. И секреты человеческого мозга... разума... И вся эта чертовщина направлена на одно - издеваться над живой природой! Управлять ею! А не лучше ли было бы не выводить в инкубаторах, а научиться помогать им - настоящим? Помогать, создавая вещи, нужные живущим...

Он выдохся, остановился.

- Этой благородной цели, мистер Кирс, и были посвящены ваши поиски, тут же заговорил Ранкс. - Именно они привели вас к парадоксальному результату. Вы нашли способ составить органические компоненты, воздействовать на них энергетическим полем, чтобы они начали жить... жить! Ваши саморастущие дома - живые существа. В них закладываются все основы живого организма - и они растут. Растут по тем же законам живой природы, только приобретая диктуемые вами свойства и формы. Растут, как все живое на земле, только с управляемой вами скоростью. Растут, как растут травы и деревья, цветы, ужи и мыши, обезьяны, чайки и крокодилы, как растем, наконец, мы сами. Разница только в том, что они похожи как сиамские близнецы. Ваши одногенные дома - точная копия друг друга, отойти в сторону от которой не позволяет мозг в "Белой квартире".

Кирс устало сидел в кресле, выслушивая взволнованную речь Ранкса.

Мерно полыхал камин, бросая алые отблески на его склоненную седую голову. Наконец Кирс поднял помутневшие глаза на Ранкса.

- Барт?

- Да, Кирс. Барт. Ваша, - он скривился в язвительной усмешке, гуманоидная цель сделала вас обладателем колоссального средства, открыла перед вами возможности овладения миром, построения его по придуманному вами образцу. Но у будущего владыки мира оказалось одно слабое место. Он пожалел красивую женщину и, даже уличив в шпионаже, не уничтожил ее, а спрятал в своем замке... К счастью, мы сумели снабдить ее всем необходимым...

Ранкс встал.

- Мистер Кирс, - проговорил он, - мы с вами условились, что я назову пославших меня. Может быть вы уже слышали об "Обществе защиты разума", возникшем несколько лет назад. Мистер Кирс, вы подтвердили все, что уже удалось нам установить с помощью мисс Барт. Вы, несомненно, сделали колоссальное открытие, по сравнению с которым дела других ученых беспомощные потуги. Вы сумели родить жизнь в полном смысле этого слова. Причем, жизнь разумную. Ваши дома - живой мыслящий организм. Вы - сам бог, мистер Кирс. Вы создаете жизнь, разум, - он на минуту смолк, глядя на безвольного Кирса, потом продолжил, но слишком официальным тоном, словно читая приговор: - Но, мистер Кирс, каждый раз, "сдавая дом", вы убиваете разум. А разум остается разумом, в каком бы виде он ни существовал, - он умолк, застыл, поддавшись охватившему его возбуждению.

Кирс тем временем сбросил оцепенение. Поднял руку, дотянулся до лежащих на столе ручки и листа бумаги, быстро написал несколько фраз. Затем неторопливо наполнил свой бокал, осушил до дна, поставил. Открыто, подчеркивая свою готовность ко всему, посмотрел в глаза собеседнику.

- Я вас слушаю, мистер Ранкс, - сказал он ледяным тоном.

- Мистер Кирс! "Общество защиты разума" признало ваши исследования и открытия безусловно вредными для людей, ваши действия - чрезвычайными злодеяниями, - Ранкс вынул из нагрудного кармана небольшой пистолет. - Мы приложим все силы, чтобы уничтожить даже следы ваших научных трудов. Рад, что вы все правильно поняли. Ваше завещание, последние ваши слова, - он кивнул на листок, - постараемся исполнить, если, конечно, они не будут противоречить нашим целям.

С этими словами он поднял руку с оружием и разрядил его прямо в грудь Кирса.

Тот обмяк, только голова еще держалась прямо на спинке кресла, глаза смотрели на Ранкса, губы с трудом шевельнулись:

- Не стремитесь найти содержимое "Белой квартиры"... не копайтесь на этом острове... не ищите охрану... Инженер Кирс создал не только "живые дома"... Он сделал все, что ему было нужно, в том числе и слуг, и охранников - они позаботятся, чтобы к рассвету никаких следов в Колаба не осталось... Кирс создал и меня... Сам же он... - из его рта плеснула струйка крови, голова упала на плечо.

Ранкс взглянул на листок. "Разум вечен. Его нельзя, ни родить, ни убить. Его нужно только научиться перемещать... Он - постоялец во всем живом".