"Река блаженства" - читать интересную книгу автора (Дивайн Тия)

Глава 9

Джорджи с замиранием сердца ждала Сефру. Она была уверена, что, как только они окажутся в большом городе, он без угрызений совести оставит ее.

Если даже сам направляется в Англию. Ведь она для него теперь стала обузой. Угроза преследования миновала, и ему незачем тащить ее за собой.

Но она должна добраться до Англии. Чего бы это ей ни стоило. У нее оставалось всего два дня, чтобы уговорить его не бросать ее. И для этого у нее был только один способ: соблазнить Чарлза Эллиота.

Они быстро собрали вещи – жара становилась невыносимой. Он наполнил водой бурдюки, погрузил пожитки на мула, пока она сидела под пальмами, стараясь не привлекать к себе внимания.

Однако Чарлз ни на минуту не забывал о ней. Ее сексуальная энергия была скрыта от глаз под окутывавшими ее простынями. В ней проявился природный практицизм, которого он прежде не замечал. Она прекрасно обойдется без него в Сефре. Найдет применение своим природным талантам и будет получать бакшиш от всех любопытных путешественников и богатых восточных вельмож, хорошо оплачивающих услуги иноземных шлюх. В конце концов она станет легендой пустыни, королевой, одерживающей победы единственным известным ей способом. Черт бы ее побрал! Она возбуждала в нем желание. Даже когда сидела вот так, согнувшись, похожая на бесформенный куль. И это было чревато осложнениями. Он ощутил угрозу, когда подсаживал ее на лошадь. Она была полна решимости пойти в атаку и выиграть бой. Но он умел обороняться. На него ее чары не действовали.

Он долгие месяцы жил без женщины, пока готовился к рейду в Блисс-Ривер-Вэлли. Еще два дня ничего для него не значили.

А потом каждый из них обретет свободу и пойдет своим путем. Они неспешно выехали из Акки.

– При такой скорости нам потребуется месяц, чтобы добраться до Сефры, – ворчала Джорджи.

– Вера и терпение, ханум. Это главное в пустыне.

– Как обещания? – спросила она лукаво.

Он притворился, будто не расслышал. Джорджи скрипнула зубами, ощущая свою беспомощность.

Дорога в Сефру оказалась нелегкой. Они ехали в затылок друг другу, поэтому разговаривать стало невозможно. Время от времени навстречу попадались путники на мулах или лошадях, и им приходилось уступать дорогу. Иногда они оказывались в хвосте каравана, и это замедляло движение.

В полдень они сделали остановку, чтобы набрать воды, и поехали дальше по пыльной ухабистой дороге, змеей извивавшейся среди голых красноватых равнин.

Незадолго до захода солнца сделали привал, поставили палатку возле небольшой рощицы, в стороне от дороги. Чарлз отправился собирать пальмовые листья для костра, а Джорджи кормила животных, размышляя, как сделать эту ночь не похожей на две предыдущих. Палатка была не особенно велика, и Джорджи не могла решить, хорошо это или плохо. Вдруг он предпочтет спать снаружи, как в Акке. Но там палатка была окружена шатрами других путешественников, и это создавало ощущение безопасности.

Здесь они оказались одни. К тому же их донимали мухи. Воздух был пропитан дымом от сотен костров на других бивуаках.

Чарлз поднес спичку к куче листьев и смотрел, как их пожирает пламя.

– Сегодня, ханум, мы попируем. У нас есть заяц. Я проголодался как волк.

Джорджи тоже проголодалась, устала и была слегка напугана. Но ни за что не призналась бы в этом Чарлзу. Она повесила на костер горшок с водой, вытащила тарелку и столовые приборы, а потом бросила пригоршню сухих фиг в закипающую воду.

Чарлз добавил туда мяса. Когда оно разогрелось, вынул его, положил на единственную тарелку, нарезал на ломти, насадил один на вилку и протянул Джорджи. Они ели, по очереди используя тарелку и приборы, пока все мясо не было съедено. Что теперь? – спрашивал себя Чарлз. Еще не стемнело, и ни один из них, похоже, не ощущал усталости. Королева явно проявляла признаки беспокойства. Она откинула свой импровизированный капюшон, расправила складки ткани на шее. Казалось, ее тело вибрирует.

Меньше всего ему хотелось иметь дело с королевой шлюх, когда она была в таком настроении. Он запрокинул голову и, опираясь на локоть, любовался темно-синим небом с оттенками умирающего заката, лиловым и розовым. Он очень любил закат в пустыне. Пески дышали вечностью и создавали ощущение бесконечности пространства.

Но Англия была ему дороже.

– Расскажите мне о Вэлли, – попросил он и тут же мысленно одернул себя. Черт бы побрал эту Вэлли. Никак не выбросишь ее из головы. Вечное напоминание о плотском.

Но плотское его не касалось. Нет, не касалось. Он, казалось, был изваян из камня, совершенно равнодушный к ее телу. Он задал вопрос с единственной целью скоротать время.

– Что именно вы хотели бы узнать о Вэлли, чего не видели собственными глазами?

– Вы прожили там всю жизнь?

– Всю жизнь.

– Это невероятно.

– А вы попытайтесь представить. Мы… я выросла в месте, где смыслом жизни было все плотское. Для взрослых там не было ничего запретного. В шестнадцать лет девушка становилась женщиной. Приносила свою девственность в жертву сообществу и на благо ему. А потом могла заниматься сексом с кем и когда угодно. В Вэлли не было запретов. Ни для кого. Женщина не могла отказать пожелавшему ее мужчине, так же как мужчина – женщине. Происходящее вокруг возбуждало, вызывало желание.

Она склонила голову и из-под ресниц посмотрела на Чарлза. Его лицо оставалось бесстрастным, чего не скажешь о теле.

Она это видела, чувствовала.

Она потянула свое одеяние, и оно сползло с плеч. Оставалось платье, но избавиться от него не составляло труда.

Она продолжала рассказывать:

– Нас учили возбуждать в мужчинах желание, и мы мечтали скорее повзрослеть, чтобы насладиться их ласками. – Она потянула простыни, и они соскользнули до талии. Легкое платье облегало ее, обрисовывая каждую линию тела, особенно грудь. – Вся жизнь в Вэлли состояла из наслаждений, больше нечем было заняться. – Джорджи встала, и простыни упали к ее ногам. – Со временем мы привыкали к сексу и уже не могли обойтись без него.

Она стянула сапоги, отбросила их в сторону. Спустила с плеч платье, и оно соскользнуло на землю в нескольких дюймах от того места, где лежал Чарлз. На ней осталась только тонкая сорочка.

Джорджи сбросила ее и теперь стояла перед ним совершенно голая.

– Вам следовало подольше хранить в тайне свои намерения, чтобы полностью насладиться плотскими утехами Вэлли. – Она села на него верхом, раскинув ноги, освещаемая пламенем костра. – А может быть, у вас еще более изощренные потребности? Вы отличный самец.

Только мертвый мог ее не пожелать.

– Проклятие… – Он рванулся из сжимавших его ног женщины. – Что вы, черт побери, себе позволяете?!

На мгновение она замерла, потом ответила непринужденно:

– А вы, черт бы вас побрал, что делаете?

Она ведь готова дать ему все. И вопрос о Вэлли он задал не случайно. Он и сам это понимал. И был зол на себя за то, что позволил себе играть в ее игру.

Именно поэтому она и разделась, демонстрируя свое роскошное тело. И он буквально пожирал его глазами, упиваясь исходящим от нее запахом секса.

– Сядьте и прикройтесь.

Но королева подчинялась ему только днем, и то под нажимом.

– Благодарю вас, я сяду, – нежно проворковала Джорджи. – А что касается одежды, то без всех этих многослойных складок так легко и прохладно.

Слава Богу, что они оказались в стороне от дороги и вокруг не было ни души. Не то какой-нибудь путник предложил бы ему царский по щедрости выкуп за эту обнаженную женщину, если бы увидел ее сидящей на нем верхом, пытавшейся сделать его рабом своей сексуальности.

Но ведь и она могла стать его рабой… Он гнал от себя эту крамольную мысль.

– Хватит меня искушать.

– Искушать? Я разделась, потому что мне жарко.

Она видела, что он хочет ее, что дозрел. Чувствовала это каждой клеточкой своего тела.

– Думаю, вы не единственный, кто согласился бы мне помочь добраться до Англии.

Он решил не сдаваться, чего бы это ему ни стоило. А она решила добиться своего.

– Но я могу попытаться найти кого-нибудь в Сефре… Прогуляться там голой. Уверена, желающие найдутся.

– Отвезти вас в Англию за бесплатное удовольствие? Что же! Встаньте завтра обнаженная посреди дороги, ханум. Мужчины будут у ваших ног, ханум, у ваших голых ног. Будут совокупляться с вами прямо на дороге, радуясь, что западная женщина оказалась столь доступной…

– Знаю, что будут, – ответила Джорджи с яростью. – Они, но не вы!

– Совершенно верно, не я. – Он шагнул в темноту, оставив ее одну, охваченную самыми противоречивыми чувствами.

Еще один день. Он не остался равнодушен к ее наготе, как хотел показать. Напротив. Чувствовалось, что он возбужден. Это было ей на руку. Если бы только она могла прикоснуться к нему.

При одной мысли об этом Джорджи бросало в жар. Чарлз Эллиот не святой. Он желает ее. Но умеет скрывать свои животные инстинкты. Значит, надо хорошенько его раздразнить. И тогда, может быть, он не оставит ее в Сефре.

Она и не думала, что соблазнить его будет так трудно!

Она не знала, где он провел прошлую ночь. Проснувшись утром и услышав, что он вернулся, она обернулась простынями и вышла из палатки со смиренным видом.

Он молча протянул ей апельсин. Да и что он мог сказать после вчерашнего? Он знал, как она прекрасна. Знал, что она без смущения прошла бы обнаженная по площади Сефры, только бы добиться желаемого. Он уже было решил миновать Сефру и пройти другим путем, чтобы мужчины не могли насладиться зрелищем ее наготы. Эта мысль потрясла его. Откуда это чувство собственника в нем, столь яростно сопротивлявшемся соблазну!

А ведь им предстоит долгий путь. Глупо было бы идти кружным путем, минуя Сефру, в то время как он мог продать там лошадей и запастись провиантом, чтобы иметь возможность пересечь пустыню Калахари и добраться до порта Дар-эль-Рабат. Им предстояло не меньше двух недель трястись на верблюде, потом морем добираться до Камеруна, затем до Сьерра-Леоне и, наконец, до Англии. Единственный вопрос, который еще не был решен, – с ней или без нее?

В любом случае это не ускорило бы его продвижения. Она же была одержима желанием попасть в Англию с ним или без него. Ему не хотелось даже думать, на что она готова была ради этого пойти.

Черт бы побрал ее, его и судьбу. Черт бы побрал ее обнаженное тело под этими тряпками. Ни о чем другом он не мог думать. Она добилась своего, эта роскошная дама. Доказала ему, что он не великомученик, не каменная статуя. Что его воля не может победить его мужское начало. И что он ничем не отличается от мужчин, которых она знала в Вэлли.

Он желал ее…

Но нет, для этого еще не наступил момент. Так быстро он не сдастся. Посмотрит, как далеко она способна зайти.

Он умеет быть терпеливым. Он ждал тридцать лет возможности отомстить. И мог подождать еще ночь, а то и две недели.

Лишь тогда эта ханум получит от него все, что пожелает. Нет, только то, что он захочет ей дать, и непременно на его условиях.

Ей следовало сделать еще одну попытку, но действовать жестче. До Сефры оставалось не более полудня пути. Предстоящую ночь они проведут в оазисе Кетсемет, и для нее это последний шанс одержать над ним верх. Ей придется сделать все возможное и невозможное, чтобы он взял ее с собой.

Раздеваться перед ним бесполезно. Более действенной оказалась угроза прогуляться голой по Сефре.

У него появилось чувство собственника. Ей удалось расшевелить его, хотя он и отказывался признаться в этом. Именно поэтому он и сбежал от нее прошлой ночью.

Но он не из тех, кто признает власть плоти. Считает это слабостью и будет всячески сопротивляться, подавляя в себе желание.

О да, в этом был смысл. В ту первую ночь в Вэлли, когда Джорджи явилась к нему, она застала его врасплох. А теперь он ее желал. Или почти желал. И его охватывала жгучая ревность при мысли о том, что мужчины могут увидеть ее обнаженной.

Она знает, как возбудить мужчину, знает, как нелегко ей противостоять, увидев ее наготу. Ночью она наверняка будет за ним наблюдать.

Прошлой ночью что-то вызвало его ярость.

Возможно, вспыхнувшее желание.

Но подавляющий в себе плотские инстинкты мужчина может стать идеальным любовником.

Она должна сделать все, чтобы он потерял над собой контроль и овладел ею вопреки рассудку.

До Сефры оставалась всего одна ночь. Вряд ли ей удастся его соблазнить. Надо найти дюжину других, готовых сопровождать ее в Англию.

Но какой ценой? Сколько ночей ей придется отработать, ублажая мужчин, для которых она не будет значить ничего. Всего лишь торопливое совокупление, и все. Но ведь женщины в Вэлли занимались этим постоянно. Почему же вдруг сейчас у нее возникли сомнения? Потому что Англия отличалась от ее родной Вэлли. Там придется считаться и с моралью, и с запретами. И возвращаться к прежней жизни Джорджи не хотела.

Еще один закат окрасил небо в пурпурный цвет. Проехав с дюжину миль, они достигли Кетсемета. Под пальмами возле источника остановился караван, встреченный ими накануне, и еще несколько путников.

Здесь не место для плотских утех, размышляла Джорджи, пока Чарлз готовил ужин из проса и фиников, а она сидела на корточках у костра, решая, что делать дальше.

Но ей оставалось лишь заползти в палатку и раздеться. После дневного зноя это должно было принести желанное облегчение. К ночи стало немного прохладнее.

Завтра все будет иначе, а пока она вынуждена либо бездействовать и ждать следующего дня, либо еще раз попытаться его соблазнить и заставить изменить свои планы.

Она подняла глаза на Чарлза, когда он подавал ей тарелку с едой, на которой горкой лежало вареное просо и остатки кролика. Это блюдо ничуть не походило на то, что она привыкла есть в Вэлли. Джорджи тяжко вздохнула и принялась есть пальцами, а Чарлз доставал пищу прямо из горшка.

– Пойду наберу воды для чая, – сказал он, когда они покончили с трапезой. – Возможно, принесу целое ведро, чтобы вы могли помыться. Не хочу, чтобы вы появлялись возле источника.

– Вот как? Почему? – осторожно спросила она.

– Кто знает, что может прийти вам в голову, – ответил он мрачно, – и кого мне потом придется убить.

– Даже если я пообещаю вести себя пристойно? – спросила она со смиренным видом.

– Не уверен, что вам известно значение этого слова, – проворчал Чарлз, исчезнув в темноте.

Да! Вот оно – это ворчливое недоверие к ней. Почему, собственно, он не разрешает ей идти, куда она желает, и делать, что хочет?

Она отлично разбиралась в этих сигналах, исходящих от самца. Он уже пошел на уступки, а для такого, как Чарлз Эллиот, это немало. Что-то заставило его изменить свою позицию. Это, несомненно, касалось ее и имело отношение к сексу.

Это было нечто такое, в чем он не желал признаться даже себе самому.

Догадаться, впрочем, было нетрудно. Поразмыслив, Джорджи поняла, что за холодностью скрывается его влечение к ней. Наверняка он ненавидел себя за это.

Наконец-то она поняла, что за птица этот Чарлз Эллиот и какие демоны его мучают. Интересно, как события развернутся нынешней ночью.