"На острие меча" - читать интересную книгу автора (Тотис Андраш)

Глава девятая

Кадзе вернулся к себе в дурном расположении духа. Конечно, большая честь побывать на приеме у самого министра даже в том случае, если высокое начальство всего лишь пожелало узнать, как продвигается расследование. Жаль только, что результатами нельзя было похвастаться. Кадзе не привык переливать из пустого в порожнее. Ему даже в голову не пришло пересказывать излишние подробности или останавливать внимание министра на отдельных мелких успехах, тем самым придавая им большее значение, чем они имели. Министру необходима точная информация, и Кадзе свою задачу выполнил, а дальше не ему решать, какая часть этой информации станет достоянием общественности. Единственное, о чем Кадзе умолчал, было участие Дэмуры в расследовании. Можно было бы оправдаться в собственных глазах отговоркой, что министру, мол, ничего не скажет имя Дэмуры, но Кадзе прекрасно понимал, что это не так. В глубине души он побаивался Дэмуры и не был уверен, правильно ли он поступил, привлекая старого сыщика к расследованию. Ведь он хорошо знал, на что способен Дэмура, получив свободу действий. А в данный момент у Дэмуры развязаны руки. Кадзе знать не желал о его действиях, ведь тогда пришлось бы брать на себя ответственность за некоторые нарушения буквы закона, ну а пока что можно было отмахнуться от беспокойной мысли, что он сам втянул Дэмуру в эту историю.

Едва Кадзе успел расположиться за рабочим столом, как зазвонил телефон. Капитан Танака из участка Синдзюку желал сделать важное сообщение. Первым побуждением Кадзе было оборвать капитана, заявить, что он, Кадзе, со своей стороны, не желает выслушивать никаких объяснений. Однако начальник центрального отдела по расследованию убийств не мог позволить себе такую роскошь. Что бы там ни делал Дэмура, это его личное дело, сказал Кадзе, стараясь при этом, чтобы голос его звучал убежденно. Капитан Танака был иного мнения на этот счет, и Кадзе пришлось-таки выслушать, что натворил Дэмура. Когда Танака рассказал о посылке с вырванным языком, руки Кадзе сжались в кулак, а костяшки пальцев, стиснувшие телефонную трубку, побелели. До сих пор Кадзе мучило сомнение, теперь же оно перешло в уверенность: ошибкой было привлекать Дэмуру к расследованию. Поблагодарив капитана Танаку за информацию, шеф положил трубку.

Первым делом он позвонил Дэмуре. Старика не было дома, а жена, как обычно, не знала, куда он ушел, когда вернется домой и вообще вернется ли он сегодня. Шеф велел вызвать Куяму, но молодого сыщика тоже не оказалось на месте, и он не отметил в регистрационном журнале ни время, ни причину своего ухода. Аккуратным, четким почерком Кадзе сделал пометку, чтобы при первой возможности отчитать подчиненного за нарушение установленного порядка, и только извлек было бэнто — лакированную коробочку, в которой принес из дому еду, как снова зазвонил телефон. Кадзе с сожалением взглянул на белоснежные шарики риса и аппетитные кусочки рыбы, после чего закрыл коробочку крышкой и снял трубку.

Накамура таким бесстрастным тоном поинтересовался, не сможет ли Кадзе уделить ему несколько минут, что было абсолютно ясно: беспокоит коллегу он не понапрасну.

— Разумеется! Сейчас зайду, — отозвался Кадзе. Он убрал в портфель коробочку с едой в надежде, что у него еще отыщется время управиться с едой до конца дня. Кадзе не обедал сегодня, и голод давал о себе знать, но еще того больше его угнетала мысль, не пришлось бы нести еду домой нетронутой. О том, чтобы выбросить содержимое коробочки, а дома сказать, будто съел, не могло быть и речи.

Когда Кадзе вошел в кабинет к Накамуре, тот набивал трубку. Оставив свое занятие, он тотчас вскочил с места, чтобы встретить коллегу с подобающим уважением, однако в остальном держался иначе, чем в прошлый раз. Даже не дал себе труда надеть пиджак и поправить галстук; он так и остался в старом, утратившем форму вязаном жакете и, выйдя из-за стола, расположился в одном из кресел рядом с подчиненным.

— У меня для вас кое-какие новости, — начал Накамура. Он выколотил трубку о край пепельницы, затем вдруг вскочил и бросился к двери. Высунувшись в соседнюю комнату, отдал какое-то короткое распоряжение и тотчас вернулся к Кадзе. Утонув в удобном кресле, он минуту собирался с мыслями, в то время как его гибкие пальцы проворно работали, набивая трубку.

— Начнем с неблагоприятных… Видите ли, нам не удалось установить, кто именно внес пожертвования. — Он бросил на Кадзе взгляд, как бы прося извинения. — Для этого сумма оказалась слишком уж незначительной.

— А наследники не прояснили дело?

— Даже внимания не обратили! Во-первых, они еще не успели вникнуть в финансовые тонкости завещания, а во-вторых, даже если бы и заметили небольшое несоответствие… — в голосе Накамуры зазвучали назидательные нотки, и Кадзе пожалел, что задал вопрос. — Мне ни разу не доводилось сталкиваться с человеком, который бы жаловался, что получил денег больше, чем надеялся получить. А ведь это единственный способ вскрыть неувязку: завещатель якобы еще при жизни внес пожертвование, а между тем капитал остался нетронутым и данная сумма не снималась со счета.

Накамура, увлекшись объяснением, принялся оживленно жестикулировать. Из трубки сыпались искры, размахивающий руками долговязый человек походил на фокусника. Да, Кадзе не ошибся, когда еще при первой их встрече подумал, что в облике Накамуры нет ничего от полицейского. Но и на банковского клерка он не похож. Больше всего напоминает университетского профессора, привыкшего обстоятельно излагать свои мысли, а также прислушиваться к мнению оппонента и даже вступать в нелицеприятную полемику.

— Если я правильно понял, у вас имеются для меня не только плохие новости…

— Похоже, удалось выяснить мотив убийств. — Накамура вытащил из кармана листок бумаги и, сверяясь с записями, продолжил: — Хисикава — первый, кто совершил харакири, — был владельцем некоего строительного предприятия. Дела фирмы развивались успешно, год от года лучше. Если бы так шло и дальше… — он сокрушенно покачал головой.

— Чем кончилось бы дело? — не утерпел Кадзе.

— Процветающая фирма стала бы одной из крупнейших в стране… Или же нам пришлось бы подвергнуть аресту всю правящую верхушку.

— А от чего зависел бы окончательный результат?

— Пожалуй, от нашей работы… Важно суметь к ним подкопаться, собрать доказательства… Ведь если фирма процветает, это еще не преступление.

— В чем же тогда преступление? — Кадзе забавлял такой ход мысли, однако — что было гораздо важнее — он наконец поверил в этого человека, ощутив за его внешней несобранностью твердый характер и ясный ум.

— Ягодки созревают потом… — Накамура стремительно поднялся и снова бросился к двери. — Долго нам еще ждать?! — досадливо воскликнул он и, возвратясь на место, продолжил спокойным тоном: — Вы ведь не слишком сведущи в финансовых вопросах, верно?

Кадзе кивнул.

— Тогда постараюсь говорить попроще. Если некая фирма постоянно приобретает земельные участки задешево и в таких районах, где планируется крупная застройка, это подозрительно. Если, помимо того, означенной фирме вновь и вновь поручают снос здании в старых районах города и строительство новых кварталов, это выглядит еще подозрительнее. Ну а если у этой фирмы вложены немалые капиталы в черте города и на участках, подлежащих реконструкции, то… — Накамура сделал широкий жест рукой, и, словно повинуясь этому движению, дверь распахнулась и на пороге появился худощавый молодой человек в очках. Он неловко балансировал бамбуковым подносом, на котором стояли два стакана и две банки пива. Молодой человек сделал попытку ногой захлопнуть дверь, отчего стаканы угрожающе накренились.

Накамура побагровел от гнева.

— Я ведь, кажется, ясно сказал: подать освежающие напитки!

Молодой человек замер в нерешительности. Он узнал господина Кадзе и только сейчас понял, что допустил промах. Господин Кадзе всего второй раз с визитом у них и пришел не ради дружеской беседы. Следовало подать кофе, а еще лучше чай или же освежающие напитки, предварительно разлив их по бокалам.

— Благодарю, благодарю! Я совсем не прочь выпить пива, — вмешался Кадзе, несколько покривив душой.

Когда молодой человек удалился, собеседники вскрыли запотевшие банки и наполнили стаканы пенящимся пивом.

— И подозрительнее всего, — продолжил Кадзе мысль собеседника, — когда владелец подобной фирмы скоропостижно умирает или же кончает жизнь самоубийством.

— Вот именно, — сухим тоном подтвердил Накамура, словно этот аспект дела его совершенно не интересовал. — Аналогичная ситуация прослеживается и в случае с Кагемото.

— Еще одна строительная фирма?

— Торговля недвижимостью.

— Вы хотите сказать, что банды якудза прикончили обоих, чтобы прибрать к рукам их бизнес?

— Не исключено. Правда, можно предположить и такой вариант: Хишикава и Кагемото были связаны с преступниками и делились с ними доходами. Затем у «партнеров» взыграл аппетит, и они решили избавиться от опекунов. Но ваша версия, по-моему, более правдоподобна.

— Скажите, а фирмы не прекратили свое существование после гибели владельцев?

— Нет. Но кто теперь обеспечит им выгодные сделки?

Наступила пауза. Кадзе обдумывал услышанное, а Накамура смотрел на него с довольной улыбкой, как хлебосольная хозяйка — на гостя, с аппетитом уплетающего ее стряпню. По комнате плыли клубы голубоватого дыма и чувствовался какой-то неприятный запах. Пиво в стакане у Кадзе выдохлось и даже перестало пениться, вид у него был завлекательный, как у старой проститутки.

— А не могли бы вы сказать, какая из групп выигрывает на этом деле?

— Пока нет. — Накамура вытянул свои длинные ноги, и коленные суставы громко хрустнули. — Возможно, не одна преступная группа, а несколько. — Он пожал плечами. — Как только узнаю что-нибудь, непременно вам сообщу…

Не без угрызений совести Дэмура захлопнул за собой дверь и замер, прислушиваясь. Ему почудились голоса, а может, попросту разыгралось воображение. Во всяком случае, не хотелось быть застигнутым с поличным… Он просмотрел десятки контрактов, квитанций, расписок, изучил содержимое всех ящиков и шкафов, предварительно взломанных, и теперь знал, по какой оптовой цене идут различные виды крабов, устриц и рыбы, каковы гарантии фирмы за свежесть товара, сколько запрашивают фабрики за емкости для транспортировки крабов, какие рестораны и в каких количествах заказывают продукцию «Даров моря». Сведения о последних он даже выписал на всякий случай: как знать, вдруг да товар поставляется только тем ресторанам, что являются собственностью якудза. Конечно, предположение это маловероятное, однако в этой бухгалтерии больше нечем было поживиться. Дэмура не обнаружил замурованных в стене сейфов или тайников под полом, не нашел охранной сигнализации, а главное — не напал на какой бы то ни было след.

Сомнений не оставалось: снизу действительно доносились голоса. Дэмура осторожно прокрался к лестнице.

По ступенькам поднималась группа мужчин — человек десять, не меньше. Поднимались они не спеша, с остановками; один из них — как видно, сопровождающий — вежливыми жестами направлял процессию к верхним этажам.

— …Как вы могли убедиться, в каждом крыле здания расположено по десять служебных помещений, а в конце коридора — компьютерный зал с установкой для телекса. Проводка налажена, вам остается только перевезти свои приборы и подключить к сети…

Что-то в офисе «Даров моря» ему не попались на глаза ни компьютерные установки, ни хотя бы штепсели для подключения аппаратуры к сети, подумал Дэмура. Посетители — все как один в респектабельных темных костюмах, — учтиво кивая, следовали за сопровождающим.

— …Кстати сказать, на пятом этаже, занятом фирмой «Дары моря», люди уже работают, — соловьем разливался «гид», облаченный, как и остальные, в солидный темный костюм.

Дэмура уловил легкую тень недоверия на лицах слушателей.

— Прошу прощения, но вы вроде бы упоминали о гарантиях…

— К сожалению, мы пока что не можем представить письменные гарантии.

— Но прежде вы утверждали…

— Мы и сейчас не отступаемся от своих слов.

Группа остановилась, прислушиваясь к пререканиям, исход которых интересовал посетителей куда больше, чем осмотр пустого здания.

— Поймите нас правильно: мы должным образом ценим ваше предложение, да и запрашиваемая цена представляется нам приемлемой, если, конечно, в дальнейшем все пойдет так, как вы сулите…

— Поговаривают, будто бы новый порт будет заложен не здесь, а в Касиме, — извиняющимся тоном произнес другой господин.

— Пожалуй, имеет смысл подождать, пока этот вопрос не решится окончательно.

Типичные японские бизнесмены. С улыбкой вонзают партнеру нож в спину. Идут рядышком, бок о бок, согласно кивают, вроде бы все им понятно, а затем — бац! — с вежливой улыбкой заявляют: да, мол, все ясно, кроме одной пустяковой детали, и можешь прокручивать рекламный текст по новой. К тому же старания твои, по всей вероятности, окажутся напрасными. Эти деловые люди чертовски упрямы, никакими аргументами их не проймешь, а побудить к активным шагам способна лишь уверенность, что дело сулит им выгоду. Но и партнер им попался достойный.

— Разумеется, вы вправе дождаться окончательного решения, — кивнул сопровождающий, словно разделяя опасения собеседников. — Правда, в таком случае круг заинтересованных лиц расширится, что, естественно, скажется! на ценах… Предлагаю пройти наверх, господа.

Дэмура, неслышно ступая, начал спускаться по лестнице.

— Вы хотите сказать, что нам стоит рискнуть, коль скоро мы вносим меньшую плату?

— Я бы выразился иначе. При последующих переговорах преимущество получит тот, кто поддержал нас в трудную минуту. Впрочем, как я уже говорил, риск вообще исключается целиком и полностью. Решение, в сущности, уже принято…

— В свое время господин Хишикава говорил то же самое о территории Касима.

— Господин Хишикава мертв, а с мертвых какой спрос!

Группа снова остановилась.

— Ну а его фирма… — неуверенно начал было кто-то из присутствующих и умолк.

— Между прочим, есть фирмы, идущие на так называемый риск. Например, «Дары моря»…

«Экскурсовода» оборвали самым невежливым образом:

— Но ведь «Дары моря» — это одна из фирм вашей корпорации!

— Пусть так, однако она обладает правом принимать самостоятельные решения. Главное, что руководители ее доверяют нам и не сомневаются, что мы сумеем достичь желаемых результатов.

Дэмура и сам не мог понять, отчего последняя реплика прозвучала столь угрожающе. Упомянутое в разговоре имя Хишикавы тоже было ему откуда-то знакомо, вот только некогда было сейчас раздумывать над этим. Дэмура спустился на лестничную площадку, и теперь лишь считанные метры отделяли его от приближающейся группы. Как быть, если его вздумают задержать, приняв за взломщика? Сбежать не сбежишь, а удостоверение не покажешь.

— Я только одного не понимаю: если вы так уверены в своей правоте, то отчего бы вам не обождать еще немного? Ведь тогда вы сможете запросить подороже.

— Здание вот уже год пустует. — Говоривший замолк при виде вынырнувшего из-за лестничного пролета Дэмуры, который бочком, держась ближе к стенке, несмело пробирался вниз.

Дэмура ощутил на себе десяток испытующих взглядов, но едва он сделал несколько шагов, как снова услышал спокойный, хорошо поставленный голос «гида»:

— А пока помещения пустуют, каждый месяц, каждая неделя, каждый лишний день приносят колоссальные убытки. И дело не только в арендной плате. Устаревает оборудование, офисы приходят в запустение. Да вот вы и сами свидетели: тут уже успели поселиться бродяги!

— Все так, но если порт тем не менее…

Дэмура миновал очередной лестничный пролет и ускорил шаги. Необходимо побыстрей покинуть здание и уносить ноги подальше, пока дотошные бизнесмены доберутся до пятого этажа и обнаружат взломанную дверь. Ну, подождите, вы у меня еще попомните «бродягу»!

Куяма прождал битый час. Девушка тем временем работала или, вернее, делала вид, будто работает, а он читал, точнее, притворялся, будто читает. Об убийстве больше разговор не заходил. Молодые люди представились друг другу официально. Девушку звали Миеко; на ее изящно отпечатанной визитной карточке, к сожалению, значился лишь служебный телефон. Она предложила Куяме освежающие напитки, поинтересовалась, насколько беспокойна и опасна жизнь детектива, но главным образом ее занимал Дэмура. Почему Куяма так верит в этого милого, безобидного старичка? Какая жалость, что он на пенсии… Выходит, сейчас он занимается расследованием неофициально, на свой страх и риск?… Или его действительно волнуют проблемы экологии?…

Куяма не был уверен, что поступает правильно, отвечая на ее вопросы. Но он уже принял решение не хитрить с Нисиямой. Да, признался он девушке, Дэмура на пенсии и работает неофициально, однако же с ведома и одобрения полицейских властей. Кстати, именно Дэмура схватил убийцу знаменитого Джонни Адзато; вероятно, она помнит тот нашумевший случай. Миеко кивнула, но было видно, что она впервые слышит об этой истории.

Нисияма так и не появился. Несколько раз раздавались телефонные звонки, однако звонил не шеф, иногда в коридоре слышались приближающиеся шаги, но всякий раз это был кто-то из служащих и каждый, прежде чем заговорить о деле, мерил Куяму с головы до пят настороженным взглядом.

— Э-э… не могли бы вы сказать, каким образом Общество определяет конкретные цели протеста? — поинтересовался Куяма, улучив момент, когда они с Миеко вновь остались наедине.

Девушка рассеянно тронула пальцем кончик носа. Странный жест! Похоже, Миеко нравилось, что у нее такой упругий, задорно вздернутый носик.

— О, нет ничего проще! — охотно откликнулась девушка. — Мы поддерживаем стихийные выступления членов Общества. Вернее, те акции, которые вызывают наибольший резонанс. — Тон ее утратил милую нерешительность, звучавшую ранее, когда речь шла о Дэмуре.

— То есть Общество всеми силами поддерживает выступления протеста, и без того достаточно сильные?

— Да! — Глаза Миеко округлились. — По-вашему, это неправильно?

— Не знаю, — сокрушенно признался Куяма. — Мне подумалось, что ваше руководство, очевидно, располагает более обширной информацией, чем рядовые члены Общества. Как говорится, сверху виднее…

Капкан был грубый, но девушка доверчиво клюнула на приманку.

— Вот-вот, то же самое говорят и господин Нисияма, и господин Наруто, но часть руководства не согласна с ними… Видите ли, для того чтобы внести изменения в устав, необходимо набрать три четверти голосов.

— Сколько членов в правлении Общества?

— Двадцать, — нерешительно ответила Миеко, словно бы сомневаясь, вправе ли она открывать посторонним подобные секреты.

Куяма поднялся с места, Миеко тоже встала. Одернув юбку, она проводила Куяму до двери. Чрезвычайно любезно с его стороны наведаться к ним, она непременно все передаст господину Нисияме и уверена, что шеф должным образом оценит внимание инспектора… Куяма видел, что девушка не вдумывается в смысл своих слов, говорит как заведенная. Вот вам результат хорошего воспитания: эта изящная куколка кланяется, улыбается, произносит нужные слова даже в том случае, если мысли ее заняты другим, если в душе кипят страсти. Однако подобное способен подметить разве что влюбленный мужчина. А Куяма впервые за весь год почувствовал, что влюблен.

Поздним вечером, примерно в тот час, когда Дэмура — усталый, с натруженными ногами — вытянулся во весь рост в ванне с горячей водой, когда Куяма выключил телевизор и, лежа в постели, погрузился в чтение прихваченных с работы бумаг, когда Кадзе, засыпая, подумал, что надо будет на днях посетить заведение мадам Ханако, четверо мужчин сосредоточенно уставились в экран телевизора. Дэмура во второй половине дня обошел с полдесятка иокогамских забегаловок, пользующихся дурной славой, и в каждой из них опрокинул по стаканчику. Теперь от горячей воды его развезло, и он попросту уснул. Куяма изучал дело Оситани — третьей по счету жертвы в этой подозрительной цепочке харакири. Кадзе поначалу собирался именно сегодня почтить своим присутствием чистую, уютную, но безумно дорогую «купальню» мадам Ханако, но слишком устал на службе. Ну а четверка молодых людей вот уже чуть ли не десятый раз подряд смотрела видеоролик, который прокручивал им некий мужчина мрачного вида.

— Здесь прошу помедленнее!

Мужчина нажал на кнопку дистанционного регулятора. Кадр застыл.

— С этого места?

— Нет, чуть раньше. Начните с того момента, как он поднимает меч.

Человеческие фигурки с гротескной быстротой задвигались в обратном порядке, лежащие на полу вдруг повскакивали на ноги, мечи сшибались друг с другом, выписывая в воздухе немыслимые кривые. Однако ни один из зрителей не находил это зрелище забавным.

— Вот оно, это место!

Кадр снова замер, изображая мужчину в черном шлеме и одежде для занятий кэндо. Боец, подняв высоко над головой бамбуковый меч, выставил вперед бедро, словно готовясь атаковать. Его окружили четверо противников, в точно таком же снаряжении, с мечами в руках, спокойные, уверенные, готовые к броску. Мужчина снова запустил видеопленку. Нападавшие скользящими движениями, временами застывая на миг, приближались к стоящему в середине кольца мужчине. Затем внезапно все пятеро сшиблись в рубке. Даже при замедленном прокручивании видно было, как быстро развивается действие. Один из зрителей, не отрывая взгляда от экрана, протянул руку за сигаретами. Наметанным взглядом он выхватывал мельчайшие детали из этого стремительного кружения пяти сражающихся бойцов.

— Вы знаете, что я не из трусливых, — сказал он, разминая сигарету короткими, сильными пальцами. — Но все же не проще ли было бы его пристрелить?

— Нет! — отрезал мужчина тоном, исключающим дальнейшие пререкания.

— А нельзя ли так, чтобы… — спрашивающий умолк на полуслове.

Мужчина, почувствовав, что внимание к фильму ослабло, вновь остановил кадр.

— Нельзя, — сказал он. — Его нужно убить мечом. Если вы не возьметесь, это сделают другие. Но непременно мечом. — Он снова запустил ленту, и четверка молодых людей впилась в экран, будто от увиденного там зависела их жизнь. В сущности, так оно и было. Мужчина, которого им предстояло убить, во время заснятой на видеопленку тренировки за неполные пять секунд управился с нападающими столь решительно, что, будь он вооружен настоящим мечом, тем пришел бы каюк.

Утро выдалось прекрасное. Воздух был прохладный и чистый, словно бы очередной Божественный Ветер унес куда-то далеко-далеко за море все запахи и смог, окутывавшие город. Солнце приятно пригревало в затишье меж стен. Дэмура шел, перекинув пальто через руку, и невольно замедлял шаги в таких вот укрытых от ветра и прогретых солнцем местечках. Легкое похмелье давало себя знать. Спал он плохо — как видно, старость берет свое. Вряд ли он смог бы объяснить, почему он вечером не стал возвращаться домой. Возможно, потому, что не хотелось полтора часа тратить на дорогу, а может, из-за того, что утром все равно пришлось бы сюда возвращаться.

Переночевал он в «капсуле», то есть самым дешевым способом из всех возможных. Чистое, гигиеничное, даже можно сказать, удобное изобретение — жуткое, с точки зрения европейца. Но Дэмура ведь не был европейцем. Внеся дополнительную плату за пользование ванной, он блаженно погрузился в горячую воду, а после ванны заполз головой вперед в снабженный кондиционером пенал безо всяких окон — это, собственно, и был гостиничный номер — и навзничь улегся в постели, которая и занимала все пространство «капсулы». Конечно, лучше бы пойти в рекан. Однако дешевую, в традиционном национальном стиле, гостиницу, знакомую Дэмуре еще по прежним временам, снесли, а если в узких закоулках старого квартала еще и остались кое-где подобные ночлежки, то как их найдешь? Мало-мальски приличный рекан обойдется дороже иного перворазрядного отеля, а Дэмура, в отличие от тех редких случаев, когда расследование вынуждало его выезжать в другие города, оплачивал счета из своего кармана.

Дэмура взял из автомата чистые носки и белье, позавтракал в крошечной кофейне, которая, если верить рекламе, специализировалась на сандвичах, и переоделся в туалете. Оставалось лишь разыскать где-нибудь поблизости прачечную. Он не стал расспрашивать прохожих, времени в запасе было немало, да и прогулка доставляла удовольствие. Дэмура брел спокойно, не спеша, и чувствовал, как голова постепенно становится ясной, словно бы свежий, утренний ветерок разогнал усталость, остатки похмелья, ощущение горечи и безысходности, накопившиеся за долгие шестьдесят пять лет.

Вечером Дэмура позвонил жене и наказал ей кое-что передать Куяме, если тот объявится. Таким образом удалось предупредить жену, чтобы она не беспокоилась, и избежать на дальнейшее подобных прецедентов. С другой стороны, и Куяма через Марико будет знать, что он, Дэмура, находится в Иокогаме и намерен посетить заключительную регату сезона, так что старику не придется докладывать самолично. Вчера вечером, после нескольких чашечек сакэ и пива, такое решение казалось оптимальным. Сейчас, поутру, беспокоила мысль о том, что Куяма ведь может и не позвонить, а тогда не получит известие от Дэмуры и не приедет сюда, в Иокогаму.

У третьего перекрестка Дэмуре наконец попалась прачечная. Здесь было пусто: для домашних хозяек еще не приспела пора, а ночные посетители — приезжие и те, кто страдает бессонницей, — уже схлынули. Дэмура повесил на вешалку пальто, снял пиджак, аккуратно свернув галстук, сунул его в карман, затем стянул с себя рубашку и заложил в стиральную машину. Взяв из автомата стирального порошка, он высыпал его на рубашку, затем опустил монету в щель и увидел, как в машину хлынула горячая вода и бурлящий поток захватил сорочку. Дэмуре не хотелось терзаться мыслями, с какой стати он притащился в Иокогаму вместо того, чтобы сидеть дома. Сейчас утренняя тренировка в саду, пожалуй, уже подходила бы к концу… Дэмура опустился на Стул. Так ведь и сада больше нет. Ну, значит, сидел бы перед телевизором, щелкал переключателем каналов, выбирая подходящую передачу. Дэмура сокрушенно покачал головой. Во всей квартире не сыскать места, где можно бы установить макивару. Во всей квартире не найдется клочка пространства, чтобы проделать обязательную серию ката. Угораздило же его на старости лет переселиться в такую тесную нору! Отчего при переселении он отнесся к этому столь равнодушно и палец о палец не ударил, чтобы как-то изменить ситуацию?

Дэмура достал из кармана пальто купленную по дороге газету и по старой привычке начал с хроники преступлений. Сыскался очередной безумец, который решил сначала загубить всю свою семью, а затем покончить с собой. Однако удалась только первая часть замысла. И надо же ухитриться — выброситься с восьмого этажа и остаться в живых! Дэмуре не раз доводилось видеть изуродованные тела посреди мостовой, и он отчетливо представлял, как может выглядеть человек, упавший с такой высоты. Иное дело харакири. Тут требуется проявить достоинство и подлинную силу воли. Самоубийце, бросающемуся из окна, достаточно одного шага, одного-единственного отчаянного порыва, а там… отступного не будет. Человек, который предпочел харакири, обдумал свое намерение всерьез, иногда дважды наносит себе удар мечом, чтобы действовать наверняка.

Дэмура продолжил чтение. Пришлось удалить всех людей из огромного супермаркета из-за того, что другой безумец подложил там парочку бомб. Происшествия не заинтересовали Дэмуру, он предпочитал уголовные преступления, требующие расследования, ждущие своей разгадки. Тут ему вспомнился присланный в полицейский участок язык, но он тотчас отринул неприятные мысли.

Дэмура вернулся к первым страницам газеты, где обсуждались политические события, и наткнулся на статью относительно рейтинга нынешнего премьер-министра. Дэмура раз и навсегда разочаровался в этом деятеле, когда тот не соизволил почтить своим присутствием церемонию возложения венков к памятнику героям войны. К своему неудовольствию, старый сыщик узнал, что, по мнению корреспондента, популярность премьер-министра растет, после чего повесил сорочку в сушилку и заглянул в спортивную хронику, надеясь выяснить подробности о предстоящей регате. Ничего особенного он не вычитал. Регата завершает нынешний сезон, призы на сей раз будут выше обычных; в перерыве спасатели на водах проведут образцовые выступления; присутствующие минутой молчания почтят память Ямаоки; почетным председателем соревнований является зять Ямаоки, отныне берущий бразды правления в свои руки; в знак уважения к покойному президенту фирмы в празднестве примут участие руководители фабрик, заводов и предприятий империи Ямаоки, а также различных организаций, которым он оказывал поддержку.

Озабоченно качая головой, Дэмура вынул из автомата прогретую сухую рубашку. Оставалось надеяться, что полиция также не обойдет своим вниманием столь значительное событие.

Когда Куяма пришел на службу, его уже ждала записка: господин Кадзе желает с ним побеседовать. Молодой сыщик снял пальто, поправил галстук и поспешил к шефу. На работу он не опоздал и все поручения вроде бы выполнил в срок — правда, никаких конкретных заданий ему и не давали. Словом, грехов за собой Куяма не чувствовал, и все же внутри у него что-то дрогнуло и противно вспотели ладони. По отношению к нему Кадзе всегда вел себя корректно, однако подобные вызовы с самого утра не сулили ничего хорошего.

Похоже, и на сей раз приглашение было не к добру. Шеф выглядел измученным и невыспавшимся, пухлый блокнот в кожаном переплете лежал перед ним раскрытый, и у Куямы на миг возникло ощущение, будто он в ответе за весь перечень дел, помеченных в блокноте.

Кадзе сверился со своими записями.

— Вчера ты отлучился и не счел нужным вписать в регистрационный журнал, куда ушел и по какому делу, — начал шеф.

Куяма залился краской. Получив замечание, он покраснел бы и года два назад, да и впоследствии так же будет реагировать в аналогичных обстоятельствах. Прежний Куяма вспыхнул бы от бессильного гнева, что его, как мальчишку, отчитали из-за пустяка. Тот Куяма, в какого он превращается медленно, но верно, станет краснеть со стыда за допущенный промах. Ну а нынешний… попросту растерялся.

— Прошу прощения, Кадзе-сан, — сказал он.

Шеф по-прежнему не отрывался от записей в блокноте, а Куяма судорожно перебирал в памяти свои возможные грехи.

— Какие вести о Дэмуре? — задал вопрос Кадзе. Куяма вздохнул с облегчением. Вчера вечером он позвонил Дэмуре, и Марико-сан передала ему сообщение мужа.

— Он поехал в Иокогаму.

— Зачем?

— Дэмура считает, что за этими убийствами стоит некая иокогамская банда.

— Вот как? — Кадзе со скучающим видом взял из стаканчика аккуратно заточенным карандаш и сделал какую-то пометку в блокноте.

Куяма на мгновение замялся, пытаясь определить, интересны ли шефу дальнейшие подробности.

— По его мнению, Хишикаву и Кагемото убили якудза из Иокогамы и, воспользовавшись тем, что «зелено-голубые» один за другим в знак протеста кончают с собой, замаскировали убийства под харакири. Руководители Общества начали частное расследование. Якудза в качестве ответной меры сожгли пароход, принадлежавший Наруто, ну и…

Куяма умолк, намеренно оборвав себя на полуслове, но Кадзе и не подумал докончить фразу. Молодой сыщик успел свыкнуться с версией Дэмуры, но сейчас, при виде непроницаемого лица шефа, все хитроумные построения вдруг показались ему ребяческой глупостью. Кадзе не проронил ни слова, не кивнул ободряюще: продолжай, мол. По лицу его вообще нельзя было понять, дошел ли до него смысл услышанного.

— Когда бандиты увидели, что Общество не прекращает расследования, они убили господина Ямаоку. Ведь совершенно очевидно, что все действия «зелено-голубых» велись с его ведома и согласия.

— Как?

— Что? Простите, не понял.

— Я спрашиваю: как они его убили?

— Этого Дэмура не сказал.

— А по-твоему?

— Я… э-э… не думал об этом.

— Тогда о чем же ты думал?

— Я пытался установить, кто еще, кроме Хишикавы и Кагемото, мог стать жертвой якудза. — Куяма почувствовал более твердую почву под ногами. Вчера он до поздней ночи штудировал материалы по делу о гибели журналиста Оситани и анализировал его статьи.

— Что это за драка, в которую ввязался Дэмура?

Куяма доложил. Кадзе выслушал его с полузакрытыми глазами и все тем же непроницаемым выражением лица.

— Выходит, сначала на него набросились парни из Общества любителей катаны, поскольку они решили, будто он тоже из банды якудза, и хотели через него передать предупреждение главарям. Затем на Дэмуру напали якудза, предположив, что он был заодно с людьми, разгромившими бордель. — Кадзе резко наклонился вперед, навалившись грудью на стол. — А что он делает в Иокогаме?

Куяму вновь охватила нерешительность.

— Он велел передать, что заночует там, а с утра посетит регату. — Молодому человеку вдруг вспомнился обеспокоенный голос Марико-сан. — Надеюсь, ничего не… — начал было он, но оборвал фразу, видя, что шеф не слушает его.

Кадзе схватился за телефон. Всю его сонливость и внешнее безразличие как рукой сняло. Он велел подать машину к подъезду и сделал Куяме знак собираться. Выходя из кабинета, молодой человек услышал вдогонку, что шеф просит связать его с полицейским управлением Иокогамы.

Билет обошелся в кругленькую сумму, а ведь Дэмура купил самый дешевый, далеко от центральной ложи, где расселись приближенные Ямаоки. Старик взял напрокат бинокль, затем сделал ставку на один из катеров. В гонках он ничего не смыслил и поставил наугад; фамилия гонщика была такая же, как у одного из давних учителей Дэмуры. Он занял место на трибуне и ощутил незнакомое прежде приятное волнение. Да, жизнь обделила его и такими радостями, как возможность бездумно развлекаться, как шанс загрести денежки безо всякого труда. Дэмура направил бинокль в сторону центральной ложи и попытался опознать сидящих там. Вон тот господин в очках — зять Ямаоки и его наследник. Дэмура встречал в газетах его фотографию. Доктор философии, подающий надежды искусствовед, женившись на дочери Ямаоки, переключился на другое поприще: гонки моторных судов — неплохой бизнес. Новоявленный президент что-то сказал стоявшему рядом мужчине, и тот с почтительным поклоном торопливо вышел из ложи. Дэмура чуть перевел бинокль, разглядывая окружение президента. Нисиямы среди присутствующих не было: видимо, в торжественных случаях фирму представляет Наруто.

Дэмура еще раз основательно рассмотрел ложу, но на сей раз обходя вниманием людей, сидящих там. Теперь он заметил защитную загородку из прозрачного пуленепробиваемого стекла, отделявшую ложу от трибун. Заметил плечистых парней у входа. Телохранители взяли ложу в кольцо. Все до единого облаченные в одинаковые темные костюмы, они выделялись из публики, как жених, заявившийся на свадьбу с выпирающим из-под пиджака револьвером. Выходит, Дэмура понапрасну тревожился?

Сыщик опустил бинокль и попытался расположиться поудобнее. Сиденья были сделаны из тонкого пластика с прикрепленными сбоку урнами для банок из-под пива, использованных пластмассовых стаканчиков и тарелок. Морская гладь внизу отливала густой синевой и не была засорена, свидетельствуя о том, что зрители использовали мусоросборники по назначению. Трибуна, зависшая над морем, напоминала огромную разверстую пасть, готовую поглотить снующие перед ней суденышки. Кассы и букмекерские конторы находились на берегу, но, чтобы зрителям не приходилось бегать взад-вперед, их на местах обслуживала целая армия букмекеров; облаченные в яркую, приметную униформу, они проворно сновали между рядами, готовые метнуться по первому зову. С молниеносной быстротой принимали ставки, выдавали билетики, регистрируя операцию нажатием кнопочной клавиатуры, вмонтированной в крышку сумок; тем самым информация моментально передавалась в центральный компьютер букмекерской конторы.

Дэмура предпочел шустрым букмекерам девчушку в черной юбке, торговавшую пивом из переносного холодильника. Банка охлажденного «Саппоро» тоже обошлась недешево, зато в качестве приложения Дэмуре достался проспект, знакомящий с основными этапами жизни покойного Ямаоки. На оборотной стороне проспекта красовалась знакомая картинка: молодой Ямаока выносит обессилевшего старика из бушующих волн океана. Если верить биографу, Ямаока совершил сей исторический подвиг в возрасте тридцати лет, а если верить художнику, то уже к тому времени у него был перебит нос. Спрашивается, когда же он успел схлопотать эту отметину? Проспект на этот счет умалчивал. Единственная новая информация, какую Дэмуре удалось почерпнуть, сводилась к тому, что знаменитый миллионер на заре молодости служил в военном флоте и до ранения состоял в должности первого офицера крейсера. Дэмура одобрительно кивнул: активное участие в боевых действиях — это вам не шутка.

Внезапно прямо над головой у Дэмуры взревел динамик, изрыгая оглушительные звуки музыки, и старик, которому при мысли о крейсере и военной поре вспомнились годы изнурительной войны в джунглях, едва удержался, чтобы не нырнуть под сиденье. Его бросило в жар, на лбу выступила испарина. Давным-давно он не испытывал подобного страха. Дэмура осторожно огляделся по сторонам, но, к счастью, никто не обратил на него внимания. Взгляды присутствующих были устремлены вдаль, где перед состязаниями опробовались моторные суда. Музыка смолкла так же внезапно, как началась, и кто-то из устроителей выступил с приветствием от имени федерации гоночных катеров, общества спасания на водах, муниципалитета Иокогамы и лично от семейства Ямаока. Дэмуру по-прежнему не отпускало давнее и, казалось бы, погребенное в глубинах подсознания ощущение близящейся схватки. Ровная, чуть подернутая волнистой зыбью поверхность моря, солнце, рассеивающее дымку утреннего тумана, — погода, на удивление мягкая для этой поры года; едва уловимая вибрация трибуны, до отказа набитой людьми, напоминающая ритмичное подрагивание мотора на транспортном судне, металлические интонации мужского голоса в репродукторе, подчеркнуто выделяющие слова «родина», «успехи», «победа», и отдаленный рев мощных моторов… Когда их отряд высадился в Бирме, стояла точно такая же погода, как сейчас.

Начался торжественный парад. Катера медленно, с достоинством проплывали мимо трибуны, на корме разводящего судна задорно развевался флажок. Дэмура снова поднес бинокль к глазам. Не заметив какой-либо подозрительной возни близ центральной ложи, старый сыщик облегченно вздохнул. Впрочем, даже заметь он что-либо неладное, ему все равно не удалось бы вмешаться. Из того сектора трибуны, где он находится, к ложе не подобраться иначе, как по берегу, а вздумай он пробиваться силой — как пить дать напорешься на телохранителей. Дэмура принялся медленно и методично обшаривать биноклем дорогостоящие ряды трибуны. Вот уж поистине мир тесен! Сыщик наткнулся на господина, который не далее как вчера обозвал его, Дэмуру, «бродягой». Ну конечно, тот самый господин, кто так бойко торговал помещениями пустующего дома, будучи абсолютно уверен, что — в отличие от фирмы «Хишикава» — преимущества на его стороне. Кстати, Дэмура еще вчера вспомнил, откуда ему знакома эта фамилия… Судя по всему, в энергичном господине сыщик встретил родственную душу. Вместо того чтобы любоваться великолепием парада, тот приставил бинокль к глазам и воззрился куда-то вправо, где в отдалении маячили складские и подсобные помещения. Дэмура постарался мысленно отметить на трибуне место, где можно будет снова отыскать вчерашнего знакомца, а затем перевел бинокль вправо.

Белый прямоугольник склада находился километрах в двух, не меньше, и слабые линзы бинокля не могли преодолеть такое расстояние. Дэмура различил контуры подъемных кранов, крошечные фигурки людей, сновавших туда-сюда, видел, что с грузовика сгружают какой-то тяжелый предмет, но что именно — разобрать не удалось. Он снова перевел бинокль на трибуну. Деловой господин тоже отвернулся и теперь наблюдал за парадом катеров. Малое расстояние оказалось биноклю под силу. Дэмура видел мужчину отчетливо, точно сидел с ним рядом; видел редеющие волосы, висячую родинку на шее, массивный перстень на пальце, и, хотя поднесенная к глазам рука с биноклем наполовину закрывала лицо, Дэмура явственно различил усмешку, недобро скривившую рот респектабельного господина.

Сыщик — на сей раз невооруженным глазом — вновь прочесал ряды. Зрители терпеливо дожидались начала гонок, в проходах между секторами выстроились разносчики, чтобы в считанные минуты перед началом соревнований предложить публике свой товар: пиво, освежающие напитки, рыбу, тушенную с рисом. Телохранители со скучающим видом взирали на ажиотаж публики. Нет, на трибуне ничего не должно случиться.

Катера закончили парад и, описав широкую дугу, повернули к месту старта. Ревели моторы, резко увеличивая число оборотов, вспенивалась гребешками водная гладь, потревоженная ходкими катерами. Дэмура внезапно оцепенел. Не столько от того, что наконец-то разгадал преступный замысел якудза, сколько от сознания собственного бессилия. Как большинство японцев, он считал абсолютно недопустимым кричать во весь голос при большом стечении народа. Ну а даже если бы и отважился… Ведь его бы приняли за сумасшедшего! Кто поверит, заяви он, что какой-то из катеров будет взорван. Дэмура снова навел бинокль и явственно увидел волосы с проседью, родинку на шее, злобную усмешку… Но вот мужчина опустил бинокль, и усмешка исчезла с его лица.

Дэмура поднялся и стал пробираться к выходу. С какой стороны ни подступись, все равно упрешься в тупик. Надо бы разыскать судью, главного устроителя или как там его называют… словом, распорядителя, кто поддерживает радиосвязь со стартующими катерами. Ну и что он скажет этому типу? Ведь он теперь не полицейский, а заурядный пенсионер, который едва наскреб денег на самый дешевый билет. Дэмура спустился вниз, к самому краю трибуны, и по мостику дошел до берега. По пути ему не попался никто из администраторов, к кому можно было бы обратиться за разъяснением, не встретилось ни одной таблички-указателя. И нигде ни одного полицейского, кто мог бы вмешаться. Дэмура направился к центральной ложе. Но ведь «гориллы» не поверят ему. Он замер на полпути. Телохранители предполагают, что в любой момент может вспыхнуть заварушка, вот и получится, что провоцирует беспорядки именно он. Охранники — парни крепкие, к тому же вооружены, и позиции они заняли с таким расчетом, чтобы держать друг друга в поле зрения. Мозг Дэмуры работал, как электронный компьютер. Сыщик просчитывал собственную скорость, предполагаемую реакцию «горилл», общую численность охраны, расстояние до центральной ложи. Он прикинул, каким образом можно будет совершить прорыв, еще до того, как решил, стоит ли вообще идти на это. По его прикидке выходило, что в случае необходимости, пожалуй, справится, хотя шансов у него немного. У Дэмуры отлегло с души, когда он решил, что необходимости в активных действиях нет. Однако не мысль о предстоящей схватке заставила его отказаться от этой идеи. Просто он на миг представил себе картину: окровавленный, в изодранной одежде, оставив за собой искалеченных телохранителей, он врывается в ложу и прерывающимся голосом сообщает невероятную весть.

Конечно, напрашивался самый соблазнительный вариант: отыскать на трибуне злодея с кривой усмешкой и выколотить из него подробности адского замысла. Ясное дело, господин этот тоже не обретается в одиночестве, просто его телохранители не афишируют свое присутствие, в отличие от «горилл» клана Ямаоки, поскольку в их задачи не входит демонстрация силы. Однако и эту идею Дэмура отмел не из-за неизбежности предстоящей схватки, а из-за сложности осуществления и ненадежности результатов.

Кадзе молчал всю дорогу, значит, и Куяма не смел рта раскрыть. Вместо полагающейся шефу длинной черной «тойоты» с автоматическим переключателем скоростей они воспользовались обычной патрульной машиной, с помощью сирены прокладывая себе путь в плотном потоке транспорта. Вместо постоянного шофера Кадзе машину вел какой-то сержант средних лет, вел, по мнению Куямы, крайне непрофессионально. Запаздывал с переключением скоростей, включал тормоза тоже с запозданием и совершенно не считался со встречным движением. Он помнил только, что должен поторопиться. Так распорядился шеф, вот водитель и гнал вовсю, как видно, полагая, будто этот приказ обязывает всех остальных водителей к содействию. Возможно, он был прав. Встречные автомобилисты жались в сторону, мчащиеся наперерез тормозили, уступая дорогу, едущие впереди с готовностью позволяли себя обгонять.

За окнами машины мелькали улицы Иокогамы и до места водных гонок оставалось рукой подать, когда Кадзе наконец заговорил.

— На взгляд Дэмуры, эти стычки с якудза начаты по частной инициативе Нисиямы и его людей.

Шеф произнес эту фразу в утвердительной форме, однако тотчас умолк и бросил взгляд на Куяму. Тот поспешно кивнул.

— Совершенно верно, Кадзе-сан.

— Возможно, Дэмура прав, — заметил Кадзе с едва уловимой насмешкой в голосе. — Однако благодаря ему вся империя Ямаоки ввязалась в войну. Ведь у него застряло предложение Камады о перемирии, именно он нанес самый ощутимый ущерб якудза, и главари банды явно пребывают в уверенности, будто бы он работает на клан Ямаоки.

Куяма не решился спросить, с чего шеф это взял. Он не мог понять, к чему Кадзе говорит ему об этом. Желает преподать наглядный урок молодому, только начинающему карьеру сыщику? Или рассчитывает, что его высказанное эзоповым языком пожелание будет передано Дэмуре: пусть, мол, старик продолжает разжигать вражду между бандой якудза и империей Ямаоки? А может, шеф попросту размышляет вслух, не стесняясь присутствия сына своего лучшего друга детства? Поди тут разбери.

— Дэмура полагает, что якудза нанесут ответный удар во время гонок, и если он окажется прав, то дело действительно выйдет за рамки частной инициативы Нисиямы.

— Да, Кадзе-сан, — Куяма не всецело разделял мнение шефа, но ведь ему и не предлагалось привести контраргументы. Трудно было представить, чтобы Нисияма пошел на конфликт с якудза или на частное расследование без согласия Ямаоки.

— И скажу тебе еще кое-что, сынок. Дэмура делает это не случайно. Дэмура намеренно науськивает их друг на друга.

Это приветливое, давно не употребляемое обращение придало храбрости Куяме.

— Мне показалось, Дэмура и не помышляет о подобном.

— А ему и нет нужды обдумывать такие дела. Дэмура действует не раздумывая, это у него в крови. После войны, когда всяких банд расплодилось видимо-невидимо, такая тактика была нашим сильнейшим оружием. — Словно бы ностальгия прозвучала в его тоне. — Мечом и ножом бандиты сводили между собой личные счеты, даже трупы аккуратно подбирали и сами хоронили, а нам зачастую только и оставалось, что наблюдать за событиями да подогревать страсти.

Куяме доводилось слышать нечто подобное в Соединенных Штатах, где фактические свидетельства войны между гангстерскими бандами в период сухого закона демонстрировали с такой же гордостью, как японцы — меч сегуна Хидетаки. Уже тогда эта история пришлась ему не по душе. В детстве торжество справедливости Куяма представлял себе приблизительно так: если двое громко ссорятся или дерутся, то непременно тотчас же вмешается полицейский и наведет порядок. Провоцировать кровавые стычки полиции не пристало, ведь тем самым стражи закона косвенно признают собственную беспомощность и неумение ликвидировать преступные банды каким-либо иным способом. Во всяком случае, для японской полиции это недопустимо.

— Метод, разумеется, противозаконный, зато весьма эффективный, — продолжил Кадзе. — Никаких тебе судебных проволочек или апелляций защиты… И улики собирать не надо. Преступление уж как бы и несет в себе наказание.

— А какова участь победителей? — вежливо поинтересовался Куяма.

Последовала долгая пауза, прежде чем Кадзе ответил на вопрос.

— Часть из них была арестована.

Куяма погрузился в размышления. Те времена давным-давно миновали, а современная полиция обладает достаточной силой, чтобы вступить в открытую борьбу с бандами якудза. Однако слишком свежи были в памяти слова Дэмуры о тайной войне, объявленной империей Ямаоки преступному миру.

Кадзе, по всей видимости, не намерен был развивать тему, и Куяма, ухватясь за поручень, чтобы не толкнуть шефа при крутом вираже машины, вдруг подумал: а не с этой ли целью Кадзе привлек Дэмуру к расследованию?

Полицейские приближались к месту катерных гонок. Вот уже показался вздымающийся над водой изящный обвод трибуны и въезд на подземную автостоянку, и у обоих полицейских только мелькнула было мысль, что они вовремя успели, когда раздался взрыв.

Катера проходили последний круг. Выполнив разворот на самой отдаленной позиции, они на полной скорости мчали к берегу, словно бы ничуть не боялись врезаться в трибуну. Рев моторов усилился, позади катеров тянулся пенящийся след. Когда эта неудержимо несущаяся вперед фаланга впервые приблизилась к трибуне, большинство зрителей непроизвольно содрогнулись от страха. На четвертый заход лишь несколько человек ощутили внутри легкую дрожь, а остальные следили за буйком в том месте, где катера, кренясь набок, делали крутой поворот, чтобы вновь набрать скорость. Поначалу устроители разработали трассу соревнований с таким расчетом, чтобы технически сложнейшие повороты проделывались на виду у зрителей, близ трибуны. Затем выяснилось, что зрителей гораздо больше привлекают те этапы гонок, когда катера мчатся на предельной скорости. Теперь любители острых ощущений получили то, что хотели.

Катер-фаворит, лидирующий в гонках, естественно, был собственностью Ямаоки. Впрочем, никто и не сомневался в конечном результате, ведь истинной данью памяти умершего должна быть победа, а не минутное молчание, когда каждый мысленно прикидывает ход очередного этапа гонок.

Катера надвигались на трибуну, быстро увеличиваясь в размерах, и зрители опустили бинокли. Теперь никто не смотрел на световое табло, на трибуне смолкли все разговоры, каждый, затаив дыхание, не сводил глаз с приближающегося фаворита. Можно было даже разглядеть рулевого; наклонившись вперед, тот старался не пропустить отрезок трассы, где следовало резко затормозить. Место это ничем не отмечено, здесь может выручить лишь опыт, с точностью до дюйма подсказывающий нужный момент. Затормози гонщик метром раньше — и его догонят остальные, проскочи он лишний метр — и катер прибьет к берегу… События разыгрались столь стремительно, что многие зрители не сразу поняли, что произошло, и расспрашивали сидящих рядом. Люди вскакивали на сиденья, чтобы получше разглядеть происходящее. С левого крыла трибуны доносились крики, крайние сектора тонули в клубах дыма, откуда вырывались языки пламени. А произошло вот что. Лидирующий катер не замедлил ход и не заложил вираж. Те из зрителей, кто уловил смысл происходящего, застыв от ужаса, смотрели на гонщика, безуспешно пытавшегося повернуть штурвал. Видимо, почувствовав, что попытки его безнадежны, рулевой стал торопливо выбираться из кабины. При такой скорости удариться о воду — все равно что грохнуться об асфальт. И все же этот вариант казался лучше, нежели… Гонщик не успел спрыгнуть за борт. Буй находился от трибуны метрах в ста. Катер мчал со скоростью не меньше ста двадцати километров, то есть проходя километр за полминуты. Стало быть, короткий, стометровый отрезок до трибуны он преодолел за какие-нибудь три секунды. Мгновением раньше судно горделиво приближалось к месту разворота, а в следующий миг ракетой устремилось к берегу. Ну а затем раздался взрыв, к небу взметнулись языки пламени, охваченных паникой людей окутали черные клубы дыма.

Дэмура этой картины не видел. Он находился на берегу, стараясь отыскать телефонную будку. Ему пришла мысль позвонить в полицию и сказать, что по заданию террористической организации он подложил бомбу на один из гоночных катеров. Дэмура полез было в карман за мелочью, и в этот момент раздался взрыв. Вытащив носовой платок, старик вытер мгновенно вспотевший лоб. Он сожалел, что все так случилось. Ему жаль было погибшего гонщика, жаль несчастных женщин на трибуне, истошно кричащих от ужаса и боли, жаль тех людей, что неминуемо будут задавлены в случае паники, жаль пострадавших от осколков. Но в некотором отношении он, можно сказать, успокоился. Наступил конец состоянию беспомощности и бессилия, когда не знаешь, как быть и что предпринять. Состояние это было абсолютно непривычным для Дэмуры, и оно измотало его больше, чем мысль о том, что в какой-нибудь сотне метров от него произошла чудовищная трагедия. Послышался рев сирены, и Дэмура увидел, как полицейский автомобиль, внезапно затормозив, наполовину перекрыл дорогу; из машины выскочили Кадзе и Куяма. Было интересно наблюдать за ними со стороны. Ни тот ни другой не бросились к горящему катеру, вокруг которого сновали пожарные, не поспешили на помощь полицейским, пытавшимся предотвратить панику и поскорее вывести людей из аварийной зоны. Кадзе озирался по сторонам, словно искал кого-то. Дэмура отодвинулся поглубже в тень. Затем из людской сутолоки выбрался полицейский офицер и побежал к Кадзе, на ходу отдавая честь. Дэмура отвернулся. Смотреть, как высокий столичный чин принимает на себя руководство действиями, было совсем неинтересно. Мог бы подоспеть и пораньше! Дэмура сокрушенно покачал головой. Долгое время ему казалось, что нападение будет совершено на правящую верхушку империи Ямаоки: грех не воспользоваться таким случаем, когда ведущие деятели собрались все вместе. Возможно, бандиты именно на это и рассчитывали, и лишь в последний момент выяснилось, что осуществить замысел им не под силу. Или же они по-прежнему уклоняются от прямого столкновения и взрыв катера — всего лишь грозное предостережение? Трудно судить. На его взгляд, кровавая трагедия слишком чудовищна, чтобы расценивать ее как предостережение, но ведь времена меняются. Вот ведь и якудза не те что прежде. В былые годы гангстер, прибегающий к столь трусливым, подлым методам борьбы, когда гибнут безвинные, совершенно посторонние люди, а неприятелю наносится лишь чисто символический материальный ущерб, — такой гангстер мгновенно потерял бы всякий авторитет… Дэмура взглянул на табло, где отмечались результаты гонок. Все остальные катера благополучно пришли к финишу, результаты соревнований — если, конечно, их не опротестуют — пока считаются действительными. Дэмура не помнил, на какое судно он делал ставку, но в одном был уверен: его катер не принадлежал Ямаоке.

Из репродуктора над трибуной загремел добрый голос диктора, призывавший зрителей оставаться на местах; программа, несмотря на прискорбный несчастный случай, будет продолжена, сейчас вниманию публики предлагается показательное выступление спасателей на водах. Ясное дело, подумал Дэмура. Если вся людская масса разом хлынет к выходу, то пожарным и санитарам не подступиться к разрушенному взрывом сектору трибуны. Да и с какой стати прекращать соревнования из-за обычного несчастного случая!

Дэмура собрался было вернуться обратно на трибуну, когда вдруг на мостике, ведущем к берегу, показался «господин с ухмылкой». Сыщик застыл на месте. Взгляд незнакомца на миг задержался на нем, словно тот пытался вспомнить, где он видел этого старика. Дэмура дал ему пройти и последовал за ним в некотором отдалении. Пришлось пойти на риск, спрятаться было не за кого. А впрочем, что тут особенного: двое зрителей по чистой случайности одновременно повернули к выходу. Оба знают, что самая интересная часть программы завершена. Господин свернул к кассам. Дэмура вытащил свой билетик и поспешил следом. Наконец-то ему представилась возможность разглядеть этого субъекта вблизи. Типичный бизнесмен. Или преуспевающий юрисконсульт крупной фирмы… Дэмура был уверен, что незнакомец получил блестящее университетское образование и ему не понадобилось марать руки в кровавых схватках, чтобы достичь верхних ступенек в иерархии якудза. Ведь если предположить, что с Хишикавой расправились бандиты якудза, то господин этот из их компании. Респектабельный делец, не считающий зазорным в случае необходимости устранить конкурента. Дэмура вынужден был признать, что конкурент, скорее всего, был с ним одного поля ягода.

Деловой господин щеголял в легком пальто, подбитом каким-то темным мехом, выигравший билет он извлек из роскошного бумажника мягкой черной кожи, в карман были небрежно засунуты дорогие кожаные перчатки… Незнакомец выглядел как манекен в витрине элегантного дома моделей. Каждая вещь гардероба — дорогая, лучшей европейской фирмы, и все же обладатель сей рекламной роскоши не выглядел по-настоящему элегантным. Впрочем, самого господина это явно не смущало. Он демонстрировал, что обладает деньгами и властью, и если у вас наметанный глаз, то сами догадаетесь, каким путем достигалось богатство.

Вот и сейчас счастливчик огреб чуть ли не целое состояние. Если бы он покинул гонки вместе со всеми зрителями, его бы наверняка окружила толпа зевак. Ну а так лишь охранники службы безопасности угрюмо наблюдали, как он складывает в черный «дипломат» пухлые пачки банкнот. Эту процедуру он проделывал с таким скучающе-деловым видом, словно ему каждый день сваливались с неба этакие капиталы. Взгляды охранников выражали зависть и злобу: они явно догадывались, что выигрыш этот получен нечестным путем. Лица некоторых парней показались Дэмуре знакомыми. Ну, конечно, это не профессиональные телохранители, а молодые любители фехтования, околачивающиеся вокруг Нисиямы. Дэмура вдруг понял что к чему. Крупный выигрыш — тоже своего рода вызов. Якудза хотят показать, что могут даже нажиться на этом противоборстве. Что империя Ямаоки, основанная на бизнесе, по преимуществу легальном, более уязвима, чем подпольная банда. Господин в модном пальто защелкнул замки «дипломата» и отошел, учтиво уступая место следующему счастливчику. Дэмура протянул в окошко свой билет, и кассир удивленно покачал головой.

— Имеется у вас при себе портфель или сумка? — поинтересовался он.