"На острие меча" - читать интересную книгу автора (Тотис Андраш)

Глава восьмая

Завидев стоящий у дома полицейский автомобиль, Дэмура невольно ускорил шаги. Неужели что-то случилось с женой? А может, Кадзе послал за ним? Дэмура понимал, что понапрасну тешит себя этой надеждой: посланцы Кадзе приехали бы на машине без специальных опознавательных знаков, да и вообще чего ради стал бы Кадзе присылать за ним автомобиль. Максимум — снизошел бы позвонить и велел зайти. Дэмура заставил себя идти помедленней. Шагая в привычном темпе, он повернул ко входу и коснулся пальцем звонка. Однако нажать на кнопку не успел. Дверь распахнулась. Перед ним стояла жена — целая и невредимая, за ней — полицейский в униформе: молодой, с юношески округлым лицом и явно смущенный. Дэмура и Марико переглянулись, и женщина ушла на кухню. Безмолвная, спокойная, она словно олицетворяла собою незыблемость бытия.

— Что тут стряслось?

Из-за спины молодого полицейского вынырнул второй страж порядка. Этого Дэмура помнил: водитель одной из патрульных машин их окружного участка.

— Мы вынуждены просить вас поехать с нами.

Дэмуру так и подмывало заявить, что никуда он не поедет. Выставить бы их за порог, после чего лечь и вздремнуть. Нелишне было бы поинтересоваться, что им от него нужно. Намереваются просить его совета, нуждаются в его свидетельских показаниях или же полиции удалось докопаться, что именно он мчал на угнанной машине как одержимый, оставив на месте происшествия трех основательно поколоченных людей?

Полицейский постарше отступил назад. У него хватило ума не пускать в ход дубинку.

— Прошу вас, господин Дэмура, — сказал он. — Вас хочет видеть шеф…

— Я уезжаю, — повысив голос, произнес Дэмура. Тотчас появилась Марико, словно ждала его зова, притаясь за кухонной дверью.

— Ступайте вперед, пожалуйста. Я вас догоню. — Полицейские, откланявшись, скрылись в узком коридоре, а Дэмура подошел к жене. — Запри дверь на все замки, — наказал он ей.

Его хотели усадить на заднее сиденье, но он плюхнулся рядом с шофером. Как в былые времена, когда с включенной «мигалкой» под оглушительный вой сирены следственная бригада мчала к месту кровавого преступления, Дэмура сидел, без видимого интереса глядя на транспортный поток, временами веки его опускались, словно старик дремал.

У входа в участок его встретили с должными знаками уважения:

— Рады снова видеть вас, господин Дэмура.

Он машинально повернул было к своему прежнему кабинету, однако ему вежливо, но достаточно решительно преградили путь. Его провели к капитану; встречные полицейские смотрели на него, в меру своих способностей стараясь скрыть любопытство, бывшие коллеги излишне оживленно махали рукой, крича, чтобы после он непременно наведался к ним. Теперь ему действительно не терпелось узнать, в чем же дело.

Капитан Танака едва сдержался, чтобы не наорать на Дэмуру. У него частенько возникало такое желание еще в ту пору, когда они работали вместе, но ни разу это желание не было столь настойчивым. С самого раннего утра за Дэмурой отрядили патрульную машину, а старик объявляется лишь в полдень, когда нервы у всех уже напряжены до предела. Входит сюда этаким невинным агнцем, который ничего знать не знает, ведать не ведает, и вообще того гляди уснет на ходу. Вроде бы здоровается с тобой честь по чести, но при этом видно, что мысли его блуждают далеко; сетует, как давно, мол, он не имел счастья побывать здесь, и даже не дает себе труда притвориться искренним. Ведь захоти Дэмура, и он мог бы протянуть на службе еще несколько годков. Танака молча пододвинул ему посылку.

Дэмура взял в руки и внимательно осмотрел ее. Это была коробка из-под конфет, на крышке чернилами жирно выведено: «Окружной участок Синдзюку, сыщику Дэмуре». Отправитель был не указан, почтовые штемпели отсутствовали.

— Прошу прощения, но посылку мы вскрыли, решив, что вряд ли она личного характера.

— Охотно прощаю, — буркнул Дэмура.

— Какая-то женщина сунула коробку постовому у входа в участок и тотчас удалилась…

— Ясно, — бесстрастным тоном произнес Дэмура. Он знал, чего ждет от него капитан. Танаке хочется, чтобы он спросил, что же там было, в этой коробке. Конечно, капитан и без того скажет, но постарается по возможности оттянуть этот момент, потому что по правилам игры Дэмура должен задать свой вопрос. — Ну и что же там было?

— Человечий язык! — возвысив голос, ответил капитан Танака. Неизвестно, чего он ждал: что Дэмура испуганно вскрикнет, в ужасе отпрянет назад или выронит коробку из рук… словом, хоть как-то отреагирует, даст понять, что ужасная новость дошла до его сознания. — Вырванный у кого-то язык!… — Овладев собой, Танака продолжал более спокойным тоном. — Наверное, вам адресовали по ошибке, не зная, что вы уже на пенсии. А может, мстит кто-то из ваших прежних «подопечных»: вышел на свободу и решил сквитать должок. Не исключено также, что злоумышленник вообще не знаком с вами, а фамилию вашу прослышал в связи с делом Адзато…

Все до одной газеты в свое время писали об убийстве Адзато и успешном его расследовании, так что имя Дэмуры тогда прогремело на всю страну. Правда, фотографов и репортеров он избегал, а от интервью уклонялся, поэтому в печать проникли не очень четкие снимки сыщика, запечатлевшие его входящим в зал суда.

— Как выглядела женщина, доставившая посылку? — поинтересовался Дэмура.

— Невысокого роста, волосы темные, видимо, нестарая, — холодно проговорил Танака. — В шляпе с полями, в больших темных очках, закрывающих пол-лица. В длинном сером плаще, под которым могла быть какая угодно одежда. Постовой и видел-то ее мельком… Есть у вас какие-нибудь соображения на этот счет?

— Есть, — Дэмура поднял на своего бывшего начальника грустный взгляд. — Вчера я встретился с одним из своих прежних осведомителей.

— Святое небо! — вырвалось у Танаки. — Но зачем?

— Поговорить. Вспомнить о былом…

Минутой позже Дэмура снова сидел в полицейской машине — и вновь рядом с водителем, как в добрые старые времена. Танака занял место на заднем сиденье рядом с полицейским инспектором. Мощного телосложения, с короткой бычьей шеей, этот тип был преемником Дэмуры. Подыскивая Дэмуре замену, капитан просил подобрать человека, который и в одиночку сумеет навести порядок. Вот и прислали этого страшилу: голова похожа на какой-то шишкообразный вырост, кожа под редкими волосами собирается складками… Он хмуро, исподлобья глянул на Дэмуру, когда Танака представил их друг другу… Кавалькада из трех машин двинулась к предполагаемому месту происшествия; за машиной капитана шел автомобиль с оперативниками и еще один — с группой полицейских экспертов. Дэмура не мог взять в толк, к чему вся эта шумиха. Камикадзе жил в районе Киеси, если он действительно убит и труп его будет обнаружен у него дома, то расследованием займутся полицейские из местного участка. Если, конечно, Кадзе не заберет это дело себе. А чутье говорило Дэмуре, что Кадзе как пить дать заинтересуется этим делом.

Полицейские угодили в затор и надолго застряли, хотя привыкшие к дисциплине автомобилисты старались уступить дорогу машинам с «мигалками» и включенной сиреной.

— Где вы с ним встретились?

«В баре», — хотел ответить Дэмура, но вовремя удержался: ведь его слова легко проверить.

— На улице, — сказал он, даже не стараясь, чтобы голос его звучал убедительно. Пренебрегая элементарными правилами вежливости, он повернулся к Танаке спиной и уставился в окно. Следовало быть внимательным, чтобы не проскочить мимо. — Теперь направо, — предупредил Дэмура.

За окном машины промелькнул пустырь, где на Дэмуру было совершено нападение. Автомобиль замедлил ход перед тем, как влиться в оживленный транспортный поток. Минута-другая, и полицейские подкатили к нужному дому. Дэмура, а следом за ним и капитан Танака с инспектором поднялись наверх.

Конечно же, им пришлось долго звонить. Конечно же, дверь никто не открыл. И конечно же, у капитана был при себе ордер на право нарушения неприкосновенности жилища. Танака бросил взгляд на Дэмуру, тот вежливо посторонился, уступая место «шишковатому» монстру. Старый сыщик вчера имел возможность разглядеть систему запоров. Изнутри дверь была укреплена широкими стальными полосами.

— Приступайте! — хмуро бросил Танака.

Силач бросился на дверь, как носорог, которому осточертела неволя, — на решетку вольера. Деревянная обшивка кое-где пошла трещинами, однако стальные полосы помогли двери устоять перед натиском. Еще один удар — на сей раз другим плечом. «Шишковатый» действовал по принципу тарана, который методичными ударами рано или поздно пробивает брешь даже в несокрушимой стене. После четвертого натиска он сделал перерыв, чтобы взглянуть на результаты.

Широкие пальцы-коротышки прошлись вдоль кромки двери, определяя, в каких местах она укреплена.

— Может, вызвать слесаря?

— Я управлюсь быстрее, Танака-сан.

Теперь «вышибала» прибег к способу, каким в аналогичной ситуации воспользовался бы и сам Дэмура: он ударил ногой в участок двери между двумя стальными пластинами. Удар был классный и выдавал в инспекторе дзюдоиста, который при случае не брезгует пускать в ход и ноги. Еще один сильный толчок ногой, и в двери образовался пролом. Инспектор расширил отверстие и пролез внутрь. Костюм на нем был такой потрепанный, что Дэмура по сравнению со своим преемником мог сойти за денди. Полицейский не спешил отпирать дверь. Дэмура слышал, как он мягко, осторожно ступая, удалился в глубь квартиры. Интересно, каким образом профессионал высокого класса умудрился попасть на службу в занюханный окружной участок?… Затем снова послышались шаги и скрежет отодвигаемых засовов.

Мертвый Камикадзе сидел, ткнувшись головой в стол. На столе застыла лужа свернувшейся крови. В комнате царил порядок. Даже юката на Камикадзе выглядела не мятой и не порванной. Дэмура прошелся по квартире, заглянул во все помещения. На кухонном столе — банка консервированного супа; несчастный хозяин явно готовил обед, когда его застигли убийцы. Рамэн с устрицами. Дэмура неожиданно почувствовал острый голод; даже вид мертвеца и жалость к нему не отбили аппетита. Старый сыщик заглянул в ванную — крохотную, еще меньше, чем в новой квартире Дэмуры. Душ, раковина, полка с туалетными принадлежностями, деревянные решетки на полу — всюду безукоризненная чистота. Из комнаты донеслись возбужденные голоса: полицейские подняли труп и увидели следы избиения. Тяжко вздохнув, Дэмура переступил порог.

— Когда вы встретились, он выглядел так же?

— Да.

— В какое время состоялась ваша встреча?

— Вчера утром.

— Где?

— У станции метро «Синдзюку».

— Что заставило вас прийти к нему на дом?

Дэмура и допрашивающий его капитан посторонились, пропуская врача и экспертов-техников.

— Он попросил меня проводить его, — ответил Дэмура. — Сказал, что боится один. А я вышел прогуляться, спешить мне было некуда. После того как я его проводил, он пригласил меня выпить пива в память о давнем знакомстве.

— И ни слова о том, кто его так отделал?

— Нет. Сказал только, что вышло недоразумение.

Танака сверлил его недоверчивым взглядом. Ему не по душе были эти отговорки Дэмуры, но ведь не станешь же упрекать во лжи старого, испытанного сотрудника.

— В помойном ведре две пустые банки из-под пива.

Оба обернулись на голос. Неслышно подошедший к ним «шишковатый», сунув руки в карманы, стоял рядом, устремив на Дэмуру взгляд, лишенный всякого выражения.

— Сколько времени вы провели здесь?

— Минут десять-пятнадцать…

— А потом?

— Потом поехал домой.

С лестницы послышались торопливые шаги: подоспела сыскная группа из окружного участка Киесе; Танака известил коллег, как только был обнаружен труп. Наступили весьма неприятные минуты. Церемония знакомства, обмен рукопожатиями, недоверчивые, настороженные взгляды. Подробное и внешне корректное изложение случившегося — правда, Танака обронил пустяковую деталь: что Дэмура на пенсии. Бесконечно повторяющиеся вопросы — все об одном и том же. Дэмура испытал огромное облегчение, когда ему и его бывшим коллегам разрешили покинуть место происшествия.

По пути в участок полицейские отвезли Дэмуру домой. Капитан Танака за всю дорогу не проронил ни слова, остальные тоже молчали. Сирену включать не стали, и прошло добрых минут сорок, пока они добрались до нужного места. Поездка успокоила Дэмуру. Его не смущало упорное, напряженное молчание в машине. Он смотрел в окно. Густые толпы людей у каждой станции метро. Дисциплинированные пешеходы, терпеливо ждущие, когда дадут зеленый свет. Группа одинаково одетых школьниц, направляющихся на экскурсию. Город жил привычной, будничной жизнью, где нет места изуродованным, оскверненным трупам. На сорок минут Дэмура отогнал от себя мысли, как быть дальше, отмахнулся от вопроса, за что был убит Камикадзе и почему прислали его язык именно ему, Дэмуре. Как оказалось впоследствии, он не имел права позволить себе эту роскошь.

Куяма все еще не мог переварить информацию, которой ошеломил его Дэмура. Банды якудза, организованная преступность… Этот мир был ему далек почти так же, как заурядному обывателю. Разумеется, он много раз слышал нечто подобное, читал в газетах, и все же не в состоянии был окончательно поверить, будто почтенные бизнесмены каким-то непостижимым образом связаны с таинственными обществами. Его воображение отказывалось представить преступником Ямаоку точно так же, как, например, главу фирмы «Сони» или главного комиссара полиции.

Еще более непостижимым казался Куяме такой парадоксальный факт: относительно организованной преступности все всем известно, однако общество бессильно что-либо предпринять. И все же не стоит думать, будто Куяма отличался наивностью. Нет, никогда — во всяком случае, с тех пор, как научился самостоятельно мыслить, — Куяма не считал безупречным отлаженный механизм социальной жизни. Он усвоил, что люди делятся на бедных и богатых, что иным счастливчикам повезло от рождения и поэтому они изначально получают от жизни большие возможности. Усвоить эту истину было тем более несложно, что сам Куяма тоже относился к разряду таких счастливчиков. Но у него в голове не укладывалось, как это общество при его прочном и отлаженном механизме терпит подобное зло. Ну а уж если общество терпит, то что тут может поделать молодой и не слишком опытный полицейский? Хорошо бы сплавить это дело самому Кадзе!

Куяме нелегко было подвигнуться на такое решение. Кроме того, ему не давали покоя некоторые неувязки в версии Дэмуры.

К примеру, позиция Нисиямы и его окружения попросту непонятна. Если все обстоит именно так, как представляет себе Дэмура, то эти люди — сущие безумцы. Ввязаться в борьбу с опаснейшими преступниками, профессиональными убийцами, рисковать своим имуществом и самой жизнью без малейшего шанса на успех! Или же они считают, что у них есть шансы победить? Неужели они надеются уцелеть в этой схватке не на жизнь, а на смерть? Но ведь им тоже должно быть ясно, что подпольная банда — по крайней мере, в данный момент — неодолима; она подобна сказочному дракону: отсекаешь одну голову, а вместо нее вырастает семь новых. Так чего же добивается Нисияма?

Неужели за почетной вывеской общества охраны природы скрывается такая же преступная банда? А может, наоборот, «зелено-голубые» — горстка храбрецов, осмелившихся принять вызов и вступить в борьбу с мощным противником? Истинные продолжатели древних традиций, мужественные бойцы, сознающие, что самая страшная опасность — не смерть, а утрата чести… Полно, да существуют ли подобные идеалисты на свете! И вообще, существовали они когда-нибудь реально или же народ в своих преданиях и легендах приукрасил героев, наделив их сверхъестественными качествами? А может, Куяма заблуждается и на свете до сих пор не перевелись люди, для которых освященный веками традиционный кодекс чести является совершенно естественным? Вот ведь Дэмура вроде бы не видел в этом ничего удивительного и растолковывал ему, Куяме, с обезоруживающей естественностью.

Сокрушенно тряхнув головой, Куяма вновь углубился в изучение разложенных на столе бумаг. Он все чаще ловил себя на том, что во время чтения бормочет вслух, жестикулирует. Так и спятить недолго. Хорошо еще, что сейчас он был в комнате один. Коллеги разбрелись кто куда, прослеживая отдельные нити в сложном переплетении дела Ямаоки, а он, Куяма, оказался единственным, кому Кадзе не дал никакого поручения. Вот он и придумал себя занятие сам: взял в архиве досье Нисиямы и сейчас раскрыл папку в нелепой надежде получить ответ на все мучившие его вопросы. На миг в голове мелькнула мысль, что, пожалуй, не случайно он не получил никакого задания; возможно, Кадзе рассчитывает использовать его в роли этакого офицера связи между Дэмурой, ведущим расследование неофициально, и отделом по расследованию убийств, действующим в рамках закона, чем плохо: неофициальный связник, которому даже не считают нужным сообщить, что именно в этом и заключается его задача!… Куяма уткнулся в бумаги. Он считал себя неплохим сыщиком и, уж во всяком случае, более полезным сотрудником, чтобы попросту убивать время в качестве мальчика на побегушках.

Досье на Нисияму было тонюсеньким — здесь, видно, не очень-то поживишься. Да и откуда им было взяться, компрометирующим материалам, ведь Нисияма — добропорядочный гражданин, чтящий законы; единственный его грех в том, что члены организации, которой он руководит, как-то уж чересчур склонны к самоубийствам. Куяма ни на миг не усомнился, что материалы исчерпывающе полны. Досье на Нисияму завели, как только произошел первый случай харакири, а с тех пор документы семь раз проверялись и дополнялись.

Нисияма. Сорок пять лет. Отец — летчик-истребитель — погиб на войне, мать умерла десятью годами позже; мальчика воспитывали родственники. Нисияма получил юридическое образование в Токийском университете, после чего служил в Киото, в федерации морских катеров. Восемь лет назад переселился в Токио и поступил на службу в отделение Международного общества спасания на водах. Три года назад, когда империя Ямаоки начала оказывать поддержку, или — как цинично выразился Дэмура — прибрала к рукам общество «зелено-голубых», Нисияма стал там главным администратором. Официально он являлся служащим Общества, выплачивавшего ему жалованье, а на деле со всей очевидностью был ближайшим приспешником Ямаоки. Причем давно — еще со времен службы в Киото и в обществе спасания на водах.

Куяма откинулся на спинку стула и с отвращением воззрился на папку. Тоже мне, Америку открыл: Нисияма — доверенное лица Ямаоки! И без того нетрудно было догадаться. Но вот что это означает конкретно? Ямаока стоял за этой серией самоубийств или, как раз наоборот, Ямаока распорядился провести расследование?! Куяма на миг привалился к столу, затем снова откинулся на спинку стула, явно не находя себе места. Он чувствовал, что напал на след. Да, в таком случае дерзкая храбрость Нисиямы становилась объяснимой. Разумеется, он начнет расследование, если ему велели свыше. Разумеется, дерзнет схватиться даже с бандой якудза, ощущая за собой всю мощь империи Ямаоки. Такая версия проливает свет и на многие другие неясности. Ну например, почему Ямаока должен был умереть. Якудза вынуждены были расправиться с ним, почувствовав опасность. Какой смысл убивать подручных вроде Нисиямы, служащему всегда замена найдется.

Любопытно, как отнесется к этой версии Дэмура. Подавив искушение, Куяма отдернул руку от телефона и взялся за другую папку, которую вчера выпросил в участке Киесе, сославшись на то, что дело связано с убийством Ямаоки (сущая правда!) и что согласно указаниям господина Кадзе, он не может дать более подробные пояснения (совершеннейшая ложь, ибо Кадзе даже понятия не имел о существовании этого досье).

Куяма, с известной точки зрения, знал больше, чем было написано в полицейском отчете. Знал, например, кто избил троих мужчин, а затем укатил на их автомобиле. Знал также, почему возникла драка. Вот только неизвестны были пострадавшие.

Оказалось, что это мелкие сошки преступного мира: швейцар-вышибала из салона «Тысяча утех», а двое других — ранее судимые за хулиганство громилы из района Икебукуро. Все трое показали, что на них напал какой-то незнакомый мужчина. Они его сроду в глаза не видели, не знают, кто он и что он, и, конечно, понятия не имеют, почему он на них набросился. Нет, они не нападали первыми, у них было дело в тех краях — навестить кореша. И что бы вы думали — само собой, нашелся и «кореш», с готовностью подтвердивший, что троица действительно побывала у него. Оба бывших хулигана теперь состояли на службе в некоем транспортном агентстве Иокогамы — вернее, его токийском филиале.

Далее следовало длинное и подробное описание нанесенных телесных повреждений. Куяма мысленно воздал должное Дэмуре. И как только он ухитрился управиться с ними в одиночку! Губы его невольно растянулись в улыбке. Скажи он расследующему дело сержанту, что все эти чудовищно звучащие на слух повреждения нанесены низеньким, хрупким, молчаливым старикашкой, и его словам, конечно, веры не будет. Один из пострадавших все еще находился в больнице. Куяму на миг прельстила идея навестить болящего и хорошенько выспросить его, но он тотчас сообразил, что затея лишена смысла. Сам он ничего не выведает, зато бандитам станет ясно, что полиция напала на след. Впрочем, на какой след? Куяма взял чистый лист бумаги и записал точное название иокогамского агентства.

Затем, отодвинув в сторону проработанные папки, придвинул к себе третью. Эту с трудом удалось выцарапать в полицейском участке Икебукуро. Когда Куяма изложил по телефону свою просьбу, дежурный соединил его с начальником участка, и тот пожелал узнать, с какой целью потребовались материалы. Блеф насчет указания Кадзе здесь не, прошел так гладко, как в участке Киесе. Капитан уточнил, действительно ли господин Кадзе отдал официальное распоряжение, и если это так, то нельзя ли получить его в письменном виде. Что ж, капитан совершенно прав, вынужден был признать новый, временами самому себе удивляющийся Куяма. Он обещал в тот же день переслать запрос по всей форме, в ответ на что капитан, выказав себя истинным джентльменом, поверил ему на слово и незамедлительно переслал папку с материалами о погроме, учиненном в салоне «Тысяча утех». Эта папка была значительно увесистее предыдущих; должно быть, капитан участка в Икебукуро требовал исполнительности не только от посторонних, но и от своих подчиненных тоже. Итак, Куяма узнал из протоколов, что полицию вызвал швейцар, которому о происшествии сообщила одна из девиц минут через двадцать после ухода бандитов. Девицам пригрозили, что, если хоть одна из них вздумает высунуть нос за дверь, тотчас же его и лишится. Характерно для нравов салона, что барышни восприняли угрозу всерьез. Хаякаву, владельца заведения, ударили по голове, так что он потерял сознание, мадам надавали пощечин и связали. У Куямы возникло впечатление, что ярость налетчиков относилась не к персоналу, а к самому заведению и его обстановке. Громилы дубинками разбили телевизоры и камеры, вспороли ножами обивку диванов и кресел, сломали замки, отбили ножки у кроватей, сорвали со стен свитки каллиграфии. Так оно и есть, подумал Куяма: речь попросту шла о нанесении материального ущерба, противника хотели предупредить, что ввязываться в конфликт себе дороже. Не выхвати Хаякава пистолет, глядишь, и его не огрели бы по башке дубинкой с такой силой.

Налетчиков было четверо. Один из них — тощий коротышка, старик с птичьей головой — с самого начала показался швейцару подозрительным. Не успел войти, как тут же выскочил обратно, пяти минут не пробыл, а в таком возрасте за короткий срок не управишься, втолковывал швейцар полицейским, заявляя, что ему можно верить, уж он тут достаточно насмотрелся. Словом, старикашка выскочил почти сразу, а ведь это вам не сопливый юнец, у которого с перепугу душа в пятки ушла, и не иностранец, который заглянул на минутку из любопытства. Такие, как этот посетитель, знают, чего хотят… Да уж, Дэмура несомненно вызвал у швейцара подозрение: старик рассчитывал либо что-нибудь стащить, либо воспользоваться услугами девушки и сбежать, не заплатив, но мадам вовремя его раскусила, — швейцар терялся в догадках и на всякий случай запомнил странного клиента в лицо. А на память ему грех жаловаться, хвастался вышибала, стоит ему разок взглянуть на человека, и он годы спустя узнает его в лицо. Куяма вспомнил протокол из предыдущего досье, где подробно перечислялись телесные повреждения, нанесенные неизвестным человеком безвинной троице хулиганов, и, усмехнувшись, подумал, что в данном случае хорошая память сыграла со швейцаром дурную шутку. По мнению сержанта, проводившего расследование, старика послали разведать обстановку. Другим злоумышленником, по описанию свидетелей, был молодой человек высокого роста, в темно-синем пальто. Этот не вызвал у швейцара подозрений, хотя именно он затолкал мадам в офис, оглушил дубинкой Хаякаву и по телефону дал знать сообщникам, чтобы приходили. Человек в темно-синем пальто до самого конца «акции» не выходил из кабинета, просто сидел, присматривая за пленниками. Хаякава без сознания валялся на полу, истекая кровью, однако молодого человека это ничуть не смущало. Либо ему наплевать было, чем кончит Хаякава, умрет тот или выживет. Видимо, он точно рассчитал, какой силы и куда нанести удар, чтобы получить нужный результат. В таком случае остается предположить, что этот профессионал был уверен в своих способностях. Хаякава отделался перебитым носом и сотрясением мозга, однако вид у него был такой, будто он при смерти. В свете этого становилось понятно, почему вышибала вызвал полицию. А может, хозяева заведения всего лишь рассчитывают получить страховку в возмещение ущерба?

Молодой человек в темно-синем пальто, по словам свидетелей, был высокого роста и весьма недурен собой. Швейцара это обстоятельство нисколько не насторожило. По его мнению, даже красавцу из красавцев приедаются кокетливо-застенчивые подружки и тянет побаловаться с истинными профессионалками. Куяма на миг оторвался от чтения. Он ни разу в жизни не бывал в борделе, как и в турецкой бане, и последнее время его все сильнее манили утехи, предлагаемые в местах подобного рода… Отогнав посторонние мысли, он снова уткнулся в протоколы. Два других налетчика появились минут через пять после того, как парень в темно-синем пальто вызвал их по телефону. Наверняка дожидались где-то поблизости, делал вывод автор полицейского донесения. Куяма же склонялся к мысли, что телефон у них был в машине. Обоим парням тоже было лет по тридцать; за последнее время Куяме этот возраст стал казаться молодым. Парочка громил также не вызвала у швейцара подозрений, хотя именно они разнесли весь бордель и угрозами застращали девиц.

Куяма вздохнул и отодвинул папку. Умники великие, все-то они знают, кроме одной самой важной детали, которая интересовала сыщика больше всего. Откуда налетчикам было известно, что бордель принадлежит шайке якудза — именно той банде, которая гнусными убийствами осквернила чистые цели «зелено-голубых»? Откуда молодому человеку в темно-синем пальто, а точнее, Нисияме или Наруто, было известно, кому именно следовало сделать такое грозное предостережение? Полицейские протоколы не давали ответа на этот вопрос.

Куяма встал из-за стола и подошел к окну, откуда был виден как на ладони весь полицейский гараж. Машины выстроились правильными рядами. Вокруг — ни одной живой души, а между тем в эту пору автомобили обычно перегоняют в мастерские или в мойку, диспетчеры перестраивают ряды, чтобы любой водитель без труда мог выехать, и подводят к воротам те из машин, которым вскоре на выезд. Повсюду царила тишина. Не слышно было ни стука пишущей машинки из соседней комнаты, ни гула разговоров в коридоре, ни хлопанья дверей. Все здание словно вымерло, а полицейские все до единого разбежались кто куда, лишь бы оставить Куяму одного, наедине с вопросами, на которые он не находил ответа. Куяма одел пальто. Пора было переходить к делу.

Дэмура поездом отправился в Иокогаму. Давненько же он не бывал в здешних краях! В послевоенные годы, когда Дэмура одно время служил в отряде особого назначения, ему приходилось разъезжать повсюду, где свирепствовали банды. Да, тогда он часто наведывался в Иокогаму. Вряд ли Дэмура смог бы объяснить, зачем едет туда сейчас. Возможно, по укоренившейся привычке: если напал на след, то и иди без раздумий туда, куда он тебя приведет. А в данный момент у него была одна-единственная зацепка: бандиты, что напали на него в Киесе. Только они могли убить Камикадзе и послать Дэмуре вырванный язык. Зачем это было сделано, пока не ясно. Чем помешал им какой-то мелкий доносчик, что означал этот чудовищный жест, Дэмура и понятия не имел. А надо бы разгадать смысл кровавого «послания» как можно скорее. В его же собственных интересах.

Бандиты жили в Токио, один из них все еще находился в больнице. Однако состояли они на службе у некоей иокогамской фирмы. Докопаться до этого не составило труда, один из бывших коллег Дэмуры сумел выяснить этот факт, не привлекая к себе внимания излишними расспросами. Конечно, не исключено, что за иокогамской фирмой никаких грехов не водится, просто она время от времени подтверждает наличие в штате одного-двух крутых парней, которых в респектабельных офисах фирмы никто и в глаза не видел. Но что-то уж слишком много случайных нитей вело в Иокогаму. По словам Камикадзе, истинные владельцы салона «Тысяча утех» — из Иокогамы; пароход, принадлежавший Наруто, был подожжен тоже в порту Иокогамы.

Иокогама, по сути, представляет собой дополнительный порт. Расположенная вблизи Токио, она, можно сказать, срослась со столицей и могла бы считаться ее окраинным районом. В портовый город вела линия электрички, пассажиры со скучающим видом взирали на ряды безликих домов за окном. Дэмура занял место у двери и погрузился в размышления. Убитый Камикадзе не выходил у него из головы. Он не питал особой симпатии к доносчику, и все же сейчас у него было ощущение тяжелой утраты. Для него это чувство не было внове, Дэмура испытывал его всякий раз со смертью знакомых. А с годами число ушедших из жизни знакомых все множилось. Давно миновали светлые дни, когда не думалось о смерти, когда он активно искал подступы к преступному миру. Было время, когда казалось, вся жизнь впереди. А что у него сейчас впереди? Дэмура беспокойно заерзал на сиденье. Не исключено, что его ждет поражение. Не исключено, что придется попусту околачиваться в приемной администратора фирмы по кадрам — занятому человеку недосуг принимать каждого встречного. Или же служащий постарается отделаться какой-нибудь незначительной информацией, а у него, Демуры связаны руки, он теперь не полицейский и не вправе задавать вопросы.

Сойдя на конечной остановке, Дэмура в нерешительности огляделся по сторонам. Отыскал телефонную будку и набрал номер полицейского участка. Нужные имена он выискивал по записям в старом, потертом блокноте. «Сержанта Огаву. Не знаете такого? Прошу прощения. А инспектора Такаги? Ах, ушел на пенсию? Прошу извинить». Дежурный на другом конце провода отличался терпением и учтивостью. Он искренне сожалеет, но сыщик X. пять лет назад переведен на другую работу, а лейтенант Y. — скончался. Дэмура поблагодарил и повесил трубку.

Он решил было отправиться в порт. Точнее, в тот порт, какой ему был знаком по давним временам. Но что ему делать на морском вокзале, где взволнованные отцы семейств волокут багаж на таможенный досмотр, где толпы провожающих с улыбкой машут вслед медленно отчаливающему пароходу? Это не гавань, а, скорее, аэропорт, благоустроенный и безопасный. А ему нужен тот, давний порт, где с наступлением темноты приличные люди не рискуют высунуться на улицу, где во времена бна изо дня в день проводились облавы и обнаруживаемые на рассвете трупы людей, погибших в поножовщине, свидетельствовали о том, что от полицейских облав не слишком много пользы.

Дэмура пришел к пониманию, что прежняя Иокогама исчезла, канула в прошлое, как и его собственная молодость. А ведь здесь и теперь по утрам обнаруживают трупы, и теперь бесследно исчезают люди, рискнувшие углубиться в полумрак портовых закоулков, только все это происходит не столь явно, не в открытую, как в былые времена.

Дэмура зашел в первое попавшееся бистро выпить кофе. Тесная конура, вся обстановка которой — три маленьких столика и стойка. Хозяин — изнывающий от скуки молодой человек — держался вежливо, обслуживал проворно, однако мысли его явно были заняты другим. Дэмура попросил принести телефонно-адресную книгу. Молодой человек кивнул и скрылся за дверью позади стойки. Дэмура отхлебнул глоток кофе и блаженно вытянул ноги.

По нужному адресу он отправился на такси. Всю дорогу сидел недвижно, глядя в пространство перед собой, словно видел какие-то иные картины помимо мелькавших за окном улиц Иокогамы.

Таксист остановил машину у административного здания типичного современного типа. Дэмура расплатился, вылез из машины и хорошенько осмотрелся. Одинаково безликие белые дома, полупустые автомобильные стоянки… этого он не ожидал. В сущности, он и сам не знал, что рассчитывал увидеть. Пожалуй, складские здания или высотную башню типа Ямаока Билдинг. Дэмура вошел в подъезд и очутился в просторном, абсолютно пустом вестибюле. Слева — длинная стойка гардероба, сиротливо заброшенная стеклянная кабинка с надписью «Справочная», справа — лифты. И никаких указательных таблиц. Пришлось подниматься по лестнице. Шаги его гулко отдавались в вымерших коридорах, Дэмура терпеливо совершал свой обход, постепенно поднимаясь все выше и выше. Дом был в десять этажей, и сыщик прикинул, что за полчаса он управится.

Фирма по переработке морских продуктов «Дары моря» отыскалась на пятом этаже. Вывеску фирмы заменял клочок бумаги, прикрепленный к двери канцелярскими кнопками; в одном месте возле двери осыпалась штукатурка. Дэмура постучал. Ответом ему было молчание. Он попытался открыть дверь, но она была заперта. Сыщик прислушался. В здании царила гробовая тишина, стены надежно защищали даже от уличного шума.

Дэмура взломал дверь. Ему не пришлось долго возиться с ней, как «шишковатому», когда тот лез в квартиру Камикадзе. Дверь была из обычной древесины, замок — самый простой. Дэмура уперся ногой в дверь и с силой толкнул, после чего очутился в скудно обставленном конторском помещении. Его бы не удивило, будь комната даже совсем пустой, но нет, здесь стояли старые канцелярские столы со старомодными, вращающимися стульями и наглухо запертый шкаф для бумаг.

Надо бы выяснить, кто владелец дома и кто арендует в нем помещения. Куяма наверняка охотно сделает это, радуясь, что хоть чем-то может помочь старшему коллеге. Дэмура снял пиджак, ослабил узел галстука и принялся за систематический обыск.

Куяма пребывал в смущении. Давно ему так не нравилась ни одна девушка. Секретарша Нисиямы — очень невысокого росточка, грациозная — радовала глаз упругостью тела и вместе с тем некоей гармоничной округлостью форм. Круглым был миниатюрный задик, округлой и плавной линия бедер, чего не могла скрыть даже юбка из плотной шерстяной ткани. Круглые яблоки грудей, мягкая покатость плеч, даже стройная шейка, выглядывавшая из распахнутого ворота блузки, тоже была округлой. Круглый овал лица, совсем не плоского, как у большинства японских девушек, завершал это общее впечатление.

Карие глаза девушки казались чуть светлее часто встречающегося оттенка. Но самой притягательной, пожалуй, была линия рта — с чуть поднятыми кверху, словно в улыбке, уголками губ. Когда же девушка и в самом деле выжидательно улыбнулась Куяме, уголки губ дернулись кверху, словно подхваченные пружинками. Право же, удивительный рот. Не слишком полный, он не доминировал над лицом, а, скорее, придавал облику девушки определенный характер. При виде этого лица нельзя было удержаться от улыбки. И Куяма улыбнулся.

— К сожалению, затрудняюсь сказать, когда вернется господин Нисияма, — как бы извинилась девушка. — А вы по какому делу? Возможно, я сумею вам быть полезной?

— Понятно. — Девушка опустила голову. — Если желаете подождать…

О да, Куяма желал! Пожалуй, других желаний у него сейчас и не было, кроме как сидеть здесь и долго-долго ждать Нисияму. Он расположился в кресле, взял одну из лежащих на столе газет и, делая вид, будто читает, украдкой поглядывал на девушку. Год-другой назад он не раздумывая пригласил бы ее в кино или в ресторан и, по всей вероятности, не получил бы отказа. Теперь же он был не способен на столь решительные поступки. Разучился с легкостью заводить знакомства, утратил бездумную самоуверенность, какая была ему свойственна прежде. Да и охота пропала. У него оставалось все меньше терпения, чтобы вести долгие, ничего не значащие пошлые разговоры, выслушивать скучные рассказы заурядных людей, снова и снова пускать в ход все те же затасканные шутки, изобретенные им лет в восемнадцать для того, чтобы затащить девчонку в постель.

Секретарша села за машинку. После каждого четвертого-пятого удара по клавишам она поправляла ниспадавшую на лоб непослушную прядку. Вот она вскинула глаза, и их взгляды встретились. Секунду-другую они в упор смотрели друг на друга, затем девушка потупила взгляд и зарделась.

— Господин Нисияма вам нужен в связи с делом Ямаоки? — спросила она.

— В связи с делом о харакири, — уточнил Куяма.

— Его уже несколько раз допрашивали.

— Я не собираюсь его допрашивать. — Прежде чем прийти сюда, Куяма хорошенько продумал, что надо сказать. — Мне хотелось бы предостеречь его.

— Предостеречь? — В голосе ее прозвучали удивление и недоумение.

— Господин Нисияма в опасности.

— Он сумеет постоять за себя. — Девушка произнесла эти слова с безграничной убежденностью, словно ей невозможно было представить, что кто-то сумеет причинить вред Нисияме, словно она не допускала мысли, что сыщется человек, представляющий опасность для шефа. Но при этом… она все же тревожилась.

— Вы так уверены? — насмешливо поинтересовался Куяма. Язвительность его была легко объяснима. Кроме родной матери, не было женщины, которая верила бы в него, как в прославленных легендарных борцов, и вместе с тем тревожилась бы за него. — Выходит, настолько хорошо знаете своего шефа?

Девушка снова потупилась.

— Я хотел бы помочь ему, — сказал Куяма и тотчас сообразил, что этого не следовало говорить. Не стоит навязывать свою помощь, иначе у людей сразу возникает впечатление, будто рассчитываешь что-то получить взамен.

Секретарша бросила на него недоверчивый взгляд.

— По мнению моего коллеги, господина Нисияму собираются убить. — Девушка промолчала, а Куяма продолжил: — Да вы ведь знакомы с ним: это сыщик Дэмура.

По лицу девушки промелькнула улыбка. Взгляд был незамутненно чист, как у пробудившегося младенца.

Куяме был ясен ход ее мысли. Ведь он сам в свое время допустил этот же промах, недооценив Дэмуру.

— Дэмура считает, что убийства, замаскированные под харакири, совершены бандой якудза и следующей их жертвой будет Нисияма.

— Он сумеет защитить себя!

— Ямаока ведь тоже не был беззащитным сироткой. К тому же его охраняла целая армия телохранителей.

— А вы смогли бы защитить господина Нисияму? — Вопрос прозвучал совершенно искренне, у девушки и в мыслях не было подтрунивать над ним.

— Да, — с уверенностью заявил Куяма. — На пару с Дэмурой я смогу защитить его.