"Маг для особых поручений" - читать интересную книгу автора (Филоненко Вадим)

Часть 5 ПАРЯЩАЯ СРЕДИ ЗВЕЗД

Гонит рок нас по жизни битой, как мячи, Ты то влево, то вправо беги - и молчи! Тот, кто бешеный гон в этом мире устроил, Он один знает смысл его скрытых причин. Омар Хайям
1

С высоты драконьего полета город напоминал кружево, небрежно брошенное посреди темно-синей глади Океана: сотни звездочек-островков причудливых форм соединялись перешейками и мостами в единое целое, под названием Армион. На некоторых островках размещался целый квартал, на других - всего одна улица, но особой роскошью считалось, когда крошечный островок занимал один единственный особняк.

Город-кружево являлся столицей Дарии - самого крупного государства Островного мира. Армион строился больше ста лет по единому проекту, разработанному высшими магами-архитекторами Дарии. Здесь имели право селиться только представители самых древних родов аристократии, в жилах большинства из которых струилась благородная кровь королей. Менее знатные селились на небольших островках-усадьбах, причудливыми кляксами разбросанными по Океану на небольшом расстоянии от столицы. Чем дальше от Армиона, тем беднее становились острова. Их набережные уже не прятались в гранит - его заменял обычный камень, а дома строились не из мрамора, а из простого кирпича-сырца или дерева. Множество островов вообще не подвергались декорации, сохраняя свой первозданный облик - скалистые, песчаные или галечные берега и заросли нетронутого леса вперемешку с расчерченными бороздами рисовыми полями и плантациями сахарного тростника - на юге, полями пшеницы и ячменя - севернее. Некоторые острова покрывали горы, изрытые каменоломнями, шахтами и рудниками. Самыми ценными были те, где разрабатывались жилы розового нефрита. Один из таких островов под названием Тавага и был родиной Мьюлы.

2

– О чем мечтаешь? - Звонкий голос подруги вывел Мьюлу из задумчивости. - Небось, о танце с наследным принцем на сегодняшнем балу, а?

– Не угадала, Дира.

Мьюла стояла у огромного, во всю стену, окна и смотрела вдаль. Отсюда, с пятого - жилого - этажа Академии, открывался дивный вид на утреннюю столицу, но девушку сейчас интересовал не город. Она разглядывала пенные, беспокойные, подкрашенные восходящим солнцем в лазоревые цвета океанские волны, уносясь мечтами туда, где среди бескрайних водяных просторов притаился маленький шахтерский островок. Девушка вздохнула, отошла от окна и присела к изящному резному столику возле зеркала.

– Я хочу домой…

– О, нет! Опять! Да еще и с утра пораньше! - Дира вскочила с тахты и картинно заломила руки. - Ты зануда, Мьюла. Ты изводила меня своим занудством все пятнадцать лет обучения. Я терпела, потому что ты - моя соседка по комнате и…

– …и делала за тебя все контрольные по природной и боевой магии, - ехидно подсказала Мьюла.

– Нет, не поэтому! - возмутилась Дира. - А потому, что ты - моя подруга, и я люблю тебя. И если я не скажу тебе правду, ее не скажет никто. А правда в том, что ты - симпатичная молодая девушка - проводишь свою жизнь на тренировочных площадках с мечами в руках или за книгами в библиотеке, или в тоске по дому, вместо того, чтобы отплясывать на балах, посещать приемы и фуршеты, кружить парням головы и радоваться жизни.

– Ты это делаешь за двоих, Дира. Сколько у тебя сейчас поклонников? Трое? Четверо?

– Двое, но речь не обо мне. Не уводи разговор в сторону, Мьюла. Лучше скажи, когда ты в последний раз целовалась с парнем и целовалась ли вообще?

– Дира!

– Что "Дира"? Я уже двадцать лет "Дира"!

– Двадцать три, - поправила ее Мьюла.

– Это неважно. - Дира вскочила с тахты, одергивая коротенькую шелковую ночную сорочку, подошла к сидящей у зеркала Мьюле, обняла ее за плечи и проникновенно сказала: - Пойми, подруга, тебе не всегда будет двадцать… три. Лет через десять ты спохватишься, пожалеешь, что даром растратила самые чудесные годы своей жизни, но будет уже поздно.

– Ты мудра не по годам, - фыркнула Мьюла.

– Я целительница, - пожала плечами Дира. - Меня учили врачевать не только тело, но и душу. И как целительница я советую тебе: хотя бы на сегодняшний вечер забудь свое занудство, стань легкомысленной и взбалмошной, вспомни, что тебе двадцать… э… три, что вечером бал выпускников. На балу будет наследный принц, не говоря уже о прочих - не наследных, а так же… - Дира сделала многозначительную паузу. - Говорят, что кое-кто из Высших почтит бал своим сиятельным присутствием. Говорят, что трое дейвов уже прибыли в Армион. Одна женщина и двое мужчин.

– Про женщину не скажу, а мужчины точно прибыли, - помрачнела Мьюла и машинально потерла рукой шею с едва заметной ниточкой свежего шрама.

– Откуда ты знаешь? - удивилась Дира, не заметив судорожного жеста подруги.

Мьюла замялась.

– Ну… Встретила их вчера у ректора Стауна.

– У ректора? - переспросила Дира. - И как они? Симпатичные?

– Да… не знаю… не запомнила… не разглядела… - забормотала Мьюла, пряча взгляд.

– Наверняка симпатичные, - сделала вывод Дира. Все дарианцы знали, что дейвы, в отличие от амечи, умеют принимать облик по желанию. Среди амечи попадались всякие - высокие и низкие, худые и полные, смазливые и страшненькие, а дейвы в человеческом обличии были все как один - красавцы и красавицы. - Да, они-то как пить дать симпатичные. А ты растяпа. Такой случай упустила! Надо было не только их разглядеть, но и себя показать. В выгодном свете.

От ее слов Мьюла содрогнулась и прижала руку к животу, словно ощутила внезапный приступ боли. Дира снова ничего не заметила. Она повертелась, принимая изящные позы, демонстрируя как надо было кокетничать с дейвами. Мьюла поглядела на подругу, на ее сияющие глаза и подумала, что если бы сейчас наступила ночь, синие глаза Диры осветили бы комнату ничуть не хуже свечей.

– Остынь, Дира. Высший - не самая лучшая компания для смертной. Мы слишком разные. - Мьюла снова потерла рукой шею, затем подреберье и помотала головой, отгоняя страшные воспоминания. - Они…

– Что они?

– Ну… Даже если ты понравишься кому-нибудь из них, это не продлится долго. Несколько месяцев, от силы год, а потом…

– Плевать на потом! Ты не понимаешь. Пусть год, но какой! Путешествия, миры, все блага и тайны вселенной! Говорят, Высшие очень внимательны и щедры. Помнишь, Парина рассказывала, что знакомая ее знакомой…

– Я помню, - с досадой перебила Мьюла. Она взяла костяной гребень и принялась расчесывать волосы, желая успокоиться. Ее так и подмывало рассказать правду о своей вчерашней встрече с дейвами, об их "внимательности и щедрости", но она не хотела зря расстраивать Диру. - Я помню слова Парины, но "знакомые знакомых" всегда несут всякую чушь.

– Э, нет! - Дира засмеялась и встала за спиной Мьюлы, разглядывая себя в зеркале. - Я чувствую, что сегодня вечером свершится что-то необыкновенное. Мне бы только подцепить кого-нибудь из Высших, а дальше… Уж я-то свою удачу не упущу. Уверена, что годом дело не ограничится. Посмотри, разве я не хороша? - Дира повертелась перед зеркалом, внимательно разглядывая свою затянутую шелковым бельем точеную фигурку. - У меня нет ни одного изъяна, - с удовлетворением констатировала она и качнула головой, отчего ее роскошные волосы заструились темной блестящей рекой. - У меня самые густые волосы в Дарии. У меня дивная кожа и…

– Ты забыла похвалить свои глаза, - насмешливо подсказала Мьюла.

– Хорошо, что напомнила, - засмеялась Дира, - мои глаза сводят парней с ума. Синие, как океан! Такой цвет очень редкий, может один на…

– …всю Дарию, - снова вмешалась Мьюла.

– Ты просто завидуешь, - фыркнула Дира. - У тебя-то глаза самого обычного, золотистого цвета. А у меня…

– У тебя и в самом деле красивые глаза, - подтвердила Мьюла. - Кстати, о глазах. Я хочу подарить тебе кое-что к окончанию Академии. Вот, держи.

Дира с детской непосредственностью вцепилась в длинную плоскую коробочку черного бархата с вензелем в виде головы дракона на крышке и завопила:

– Ах, это же Баватти! Ювелир королевского двора! Глазам не верю, Мьюла!

– Ты открой.

Нетерпеливые пальчики моментально подцепили серебряную застежку и потянули крышечку вверх.

– О-о-о!

На черном бархате внутренней обивки коробочки лежало платиновое ожерелье с сапфирами такой чистой воды, что, казалось, камни вбирают в себя свет, ломают его тридцатью двумя гранями и излучают обратно, потрясая мир красотой своего сияния.

– Как раз подойдет к твоим синим глазам и бальному платью, - сказала Мьюла.

– Ах, это чудо! Но откуда у тебя столько денег? Ты что, получила наследство?

– Какое наследство, - фыркнула Мьюла. - Я из бедной шахтерской семьи, ты что, забыла?

– Тогда ты ограбила ростовщика, не иначе! Или… - Дира лукаво подмигнула подруге, - у тебя завелся богатый любовник? То-то ты вчера пришла совсем невменяемая и уйму времени проторчала в купальной комнате. На вопросы не отвечала, разговаривать не хотела. Отговорилась усталостью и завалилась спать. Небось, переусердствовала в любовных играх, да?

Мьюла помрачнела.

– Глупости не говори, - отрезала она. - И вообще, будешь ко мне приставать, отберу сапфиры.

– Нет! - Дира взвизгнула и отпрыгнула на тахту. - По крайней мере, на сегодняшний вечер они мои. Уж на такую красоту я точно подцеплю себе кого-нибудь из Высших. Кстати, одевайся быстрее, пойдем к портнихе. Нужно забрать свои бальные платья. А по дороге ты расскажешь, откуда взяла эту прелесть.

Мьюла нерешительно взглянула на подругу. Чего-чего, а рассказывать правду ей абсолютно не хотелось.

3

Сапфиры попали к Мьюле весьма неприятным, если не сказать болезненным способом.

Накануне ее вызвал к себе ректор Стаун. Мьюла вызову не удивилась - с ней, как с лучшей выпускницей курса, за последнее время и кураторы и сам ректор беседовали неоднократно, пересказывая предложения различных работодателей. Некоторые из предложений были чрезвычайно выгодны, в частности сразу после выпуска сдавать экзамен на боевого мага пятого уровня, чтобы получить чин курета, или остаться в Академии куратором по боевым искусствам. Мьюла всерьез подумывала согласиться на должность куратора, но не торопилась с ответом, поскольку предложения продолжали поступать.

Вот и сейчас она шла по коридору Академии, уверенная, что ее ждет очередное предложение работы.

Столичная Академия снаружи напоминала дворец, а по роскоши внутреннего убранства мало чем уступала королевским апартаментам - красные ковровые дорожки в коридорах и на мраморных лестницах; картины и скульптуры; огромные, в человеческий рост, вазы и бронзовые канделябры с сотнями свечей; позолоченная, обитая сафьяном и бархатом мебель из редких пород дерева; бархатные портьеры с кистями на огромных окнах-витражах; мозаичный паркет и ручной работы ковры. Таковы были все помещения Академии - и жилые комнаты абитуриентов, и классы, и кабинеты кураторов.

Объяснялось это просто. Академия являлась элитным учебным заведением, в которое тщательно отбирались дети со всей страны, дети с очень высоким магическим потенциалом, большинство из которых, впрочем, принадлежали к древним, аристократическим родам - знатные семьи старались заполучить в женихи и невесты сильных волшебниц и волшебников, обеспечивая, таким образом, себе талантливое в магическом плане потомство. В Дарии личные способности легко открывали путь наверх, и сильнейшие маги, даже выходцы из беднейших родов, были желанными гостями в домах знати, быстро становясь одними из них. Надо ли говорить, что перед всеми выпускниками Академии открывалось блестящее будущее. А Мьюла была не просто выпускницей, а лучшей из лучших! Никто, в том числе и она сама, не сомневался, что ее ждет насыщенная и счастливая жизнь.

Наступили каникулы, и нижние - учебные - этажи Академии пустовали. По дороге к ректору Мьюла завернула в туалетную комнату. Перед встречей с очередным работодателем ей хотелось убедиться, что она выглядит достойно.

Мьюла подошла к огромному зеркалу, занимающему одну из стен, и придирчиво оглядела себя. Конечно, она не такая ослепительная красавица, как Дира, но тоже очень даже ничего. Стройная, высокая, выше среднего роста. Фигура, может, и излишне мускулистая - последствия неустанных тренировок с мечами, но не лишена женственности. Умело подобранное - в меру облегающее, в меру открытое - светлое короткое платьице искусно подчеркивает достоинства и прячет недостатки. Мягкие сафьяновые туфельки без каблуков способствуют плавности походки, а походка у Мьюлы красивая - стремительная, летящая. И волосы хороши. Длинные черные, они сейчас собраны в высокий хвост, что в сочетании с прямым, с легкой горбинкой носом, придает лицу немного надменное выражение. Аристократическое, как говорит Дира. Глаза и впрямь имеют очень распространенный золотистый оттенок, но разрез глаз красив - миндалевидный, с приподнятыми внешними уголками и длинными изогнутыми черными ресницами. На лице есть, правда, маленький дефект - крошечная черная родинка над верхней губой, но, как утверждает Дира, это не дефект, а завлекалочка, на которую при известной доле ловкости можно поймать немало поклонников.

Мьюла невольно улыбнулась. Ах, Дира, Дира! У нее одни мальчишки на уме. Хотя целительница из нее вышла отменная - ей предложили работу в королевской лечебнице, помощницей самого мэтра Урансана. Если Мьюла останется в Академии куратором, они с Дирой смогут снять небольшой особнячок на двоих и по-прежнему жить вместе. Так будет гораздо веселее, ведь кроме Диры у замкнутой Мьюлы нет других подруг. Правда, ветреная Дира как пить дать скоро выскочит замуж.

Мьюла еще раз оглядела себя и осталась довольна. Можно идти. Она готова к встрече с самым придирчивым работодателем.

Кабинет ректора Стауна располагался на втором этаже северного крыла Академии и окнами выходил на Собор. Собор - первое по красоте и третье по величине здание в городе (после Академии и королевского дворца) - как и прочие элитные постройки, занимал весь отведенный ему островок. Это был целый комплекс, состоящий из центрального Храма и всевозможных жилых и хозяйственных сооружений, предназначенных для удовлетворения запросов самых капризных Изначальных, поскольку именно Собор являлся их пристанищем на то время, пока они соизволяли находиться в Островном мире. Ходили слухи, что на нынешний бал выпускников собирались прибыть сразу несколько амечи и дейвов - мужчин и женщин. Академия бурлила в предвкушении, а самые честолюбивые или ветреные из выпускников строили, подобно Дире, радужные планы.

Перед дверью ректора Мьюла вдруг испытала странное волнение. Или предчувствие. У нее внезапно участилось сердцебиение, и заныли кончики пальцев. Она немного помедлила, желая успокоиться. Машинально перечитала надпись, выгравированную на позолоченной табличке: "Ректор Академии мэтр Стаун Рафлидж". Затем справилась с собой, решительно постучала и, услышав ответ, толкнула солидную, черного дерева, дверь в кабинет.

Вначале она разглядела лишь подобострастно склоненную спину ректора, который загораживал собой кого-то, сидящего в кресле за письменным столом. Ректор что-то оживленно рассказывал, заискивающе размахивая руками, и как-то странно прихихикивал.

Удивленная Мьюла сделала несколько шагов вглубь кабинета и спросила:

– Вы искали меня, мэтр? Мне передали, чтобы я немедленно шла к вам. Что дело срочное.

– Ну, не очень срочное, но все равно спасибо, что не заставила себя долго ждать, - раздался вдруг из-за спины приятный мужской голос.

Девушка вздрогнула от неожиданности и обернулась. У двери стоял симпатичный незнакомый парень примерно одного с ней роста, сухощавого телосложения, на вид ее ровесник, по внешности - типичный дарианец - белокожий, черноволосый, желтоглазый. Вот только нечто неуловимое в глубине раскосых, янтарных, на первый взгляд совсем дарианских глаз громко кричало, что перед ней ни кто иной, как…

Мьюла поспешно склонилась в церемонном поклоне:

– Почтительно приветствую Всевластного и Всемилостивейшего Повелителя Мироздания. Моя жизнь и мысли принадлежат Вам.

– Не надо церемоний, Мьюла, - мягко сказал дейв. - Можешь не кланяться и обращайся ко мне на "ты". Давай знакомиться. Меня зовут Талат. Я - Повелитель Огня, имею титул Проклятого. Гм, что еще…

– Ты любишь дарианские мечи и смазливых дарианок, - насмешливо сказал сидящий в кресле и, отстранив ректора, встал из-за стола, оказавшись высоким плечистым блондином. Вернее, дейвом с обличием красавца-блондина. Мьюла невольно засмотрелась на него. Блондин ответил ей тем же, бесцеремонно ощупывая оценивающим взглядом ее лицо и фигуру. Девушка смутилась и, желая скрыть замешательство, согнулась в низком поклоне.

– Почтительно приветствую Всевластного и…

– Перестань, Мьюла, - сказал Талат. - Я же сказал: не надо церемоний.

– Это с тобой - не надо, а со мной очень даже надо, - рассмеялся блондин. - Продолжай, детка, на чем ты там остановилась?

Мьюла совсем растерялась и беспомощно взглянула на ректора, но тот с задумчивым видом разглядывал паркет.

– Э… Всемилостивый и Всевластный… - забормотала она, вновь склоняя голову перед дейвом.

Талат прикоснулся рукой к ее подбородку, заставляя поднять голову. Девушка едва не вскрикнула - так горяча была его рука.

– Мьюла, не слушай его, он дурачится. - Талат обернулся к приятелю. - А ты, Вайрес, заткнись, не пугай девушку. И вообще, иди-ка ты лучше с мэтром Стауном, посмотри город или еще чем-нибудь займись.

– Э, нет, я не уйду. Я тоже хочу поразвлечься, - запротестовал Вайрес. - Почему это как самое интересное, так тебе одному?

– Потому что это была моя идея. Ведь так, Стаун?

– Так, Великий, - поддакнул ректор. - Вы спросили меня - кто, и я назвал вам ее имя.

– Ладно, пусть право первенства за тобой. И все же я хочу остаться. Не участвовать, так хоть посмотреть, - упорствовал Вайрес.

Мьюла растеряно переводила взгляд с одного дейва на другого, силясь понять, о чем это они? В чем участвовать? На что посмотреть?

Талат покосился на девушку и быстро заговорил, переходя с дарианского на незнакомый Мьюле язык. Блондин выслушал и кивнул:

– Ладно, Огонь, убедил. Мы уйдем. Так и быть, оставим вас вдвоем. Развлекись как следует и не забывай мою доброту!

Мьюла испуганно вытаращилась на блондина, начиная догадываться, зачем именно ее пригласили в кабинет ректора.

Талат досадливо покрутил головой:

– Вот болтун. Иди уже, а?

– Пойдем, Стаун, посмотрим город, - сказал Вайрес. - Я, правда, видел его раз сто, но пусть будет сто первый.

– Да, город, - подхватил ректор. - Вам обязательно надо посмотреть набережную Кохир - это произведение зодческого искусства и…

Дальнейшие слова ректора исчезли за захлопнувшейся дверью, и Мьюла осталась с Талатом наедине. Проклятый по-хозяйски оглядел кабинет, что-то прикидывая. Задержался взглядом на массивном письменном столе из черного дуба. Рассеянно скользнул глазами по огромному, сделанному на заказ глобусу Несуществующих миров на бронзовой подножке. Несколько мгновений задумчиво разглядывал шкафы, набитые фолиантами с кожаными переплетами и золотым тиснением на обложках, и, наконец, уставился на роскошный, обитый светлой кожей диван, пробормотав вполголоса:

– Ладно, за неимением лучшего сойдет и такое.

Мьюла нахмурилась, гадая, к чему относятся его слова - к ней, к дивану или к кабинету в целом. Она с опаской следила за взглядом Повелителя Огня, и его интерес к дивану совсем не понравился ей. Она не заметила, что ее пальцы постепенно наливаются красным сиянием - боязнь невольно призвала магическую силу, а подсознание готовилось, если понадобится, нанести защитный удар.

Проклятый оторвался, наконец, от задумчивого созерцания дивана и с откровенной насмешкой уставился на красное свечение ее рук.

– Ты и в самом деле собираешься ударить Высшего, Мьюла? А ты, оказывается, дерзка и безрассудна.

Девушка спохватилась, поспешно гася заклинание, и растерянно потерла ладони друг о друга.

– Простите, Великий. Это случайно, - пробормотала она. - Я никогда бы не осмелилась поднять руку на Высшего.

– Не осмелилась бы? - недоверчиво хмыкнул Талат и напомнил: - Мы же договорились, на "ты" и без титулов.

– Да, я забыла.

– Ты очень напряжена, - покачал головой Проклятый. - Вайрес, придурок, наболтал много лишнего… Ты что, боишься меня?

Мьюла промолчала, не осмеливаясь сказать правду: боится и еще как! Боится и не хочет того, на что так прозрачно намекал Вайрес. Очень не хочет - прямо-таки до тошноты, но похоже ее желания никто спрашивать и не собирается. Конечно, она подчинится Талату и сделает все, что он от нее потребует. Некуда ей деваться - не будет же она спорить с Высшим! Одна надежда - что он не придумает для нее чего-нибудь совсем уж мерзкого. В любом случае придется терпеть, хорошо бы не очень долго…

Словно в ответ на ее мысли Талат досадливо вздохнул и отошел к окну, встав в пол-оборота к девушке.

– Красиво-то как! - сказал он, разглядывая пейзаж за окном. - Я люблю океан. Кстати, я хорошо плаваю и здорово "ловлю волну". Знаешь, как это делается? Берешь такую специальную доску - из легкого дерева с костяными вставками, отплываешь на ней подальше от берега, встаешь на ноги и скользишь, подсекая волну. Умеешь? У дарианцев есть подобное развлечение?

Он говорил неторопливым, спокойным голосом, не глядя на Мьюлу, и постепенно чувство опасности стало покидать ее. Она осмелела - ну, не убьет же он ее в самом-то деле! И вообще, глупо бояться того, что неизбежно. К тому же он довольно мил - не полез сразу ей под юбку, а пытается сначала как-то наладить отношения. И в дальнейшем наверняка будет ласков и нежен, так что вполне можно будет перетерпеть близость с ним, только не стоит злить его без нужды.

Талат еле заметно усмехнулся, будто прочел ее мысли, и посмотрел на нее, ожидая ответа.

– Да, есть, - кивнула Мьюла. - Конечно, есть, мы же живем посреди Океана. Я тоже обожаю ловить волну. На западной оконечности Армиона есть одно местечко, там встречаются два течения, и образуются порой волны высотой с трехэтажный дом.

– Здорово! - Талат восхищенно покачал головой. - Ты каталась на такой?

– Дважды.

– И как?

– Страшно, но здорово, - призналась Мьюла. Ей вдруг показалось, что перед ней не Высший, а ее сокурсник, обыкновенный дарианский парень, который любит то же, что и она, то же, что и большинство дарианцев и дарианок ее возраста.

Талат снова усмехнулся и спросил:

– А еще чем ты увлекаешься? Кроме ловли волны?

– Фехтованием, - призналась девушка. - Оружие - моя слабость.

– Да, ректор назвал тебя сильнейшим фехтовальщиком Академии. Я тоже обожаю фехтование, особенно ваш, дарианский, стиль. И говорят, это у меня неплохо получается. - Талат улыбнулся симпатичной, немного застенчивой улыбкой. - Я собственно и заявился в Армион, чтобы пофехтовать с сильнейшим из вас. Я спросил Стауна: кто из выпускников самый-самый, и он назвал твое имя. Честно говоря, я немного удивился - думал, что лучший все же кто-нибудь из парней. Но Стаун был категоричен: ты, поэтому я попросил позвать именно тебя. - Талат помолчал, искоса глядя на девушку.

Мьюла оторопела. Вот оно что! А она-то, дурочка, перепугалась, вообразила невесть что! А все Дира виновата - вбила себе и ей в голову, что Высшим от смертных нужно только одно - секс. А ни Талат, ни Вайрес, оказывается, и не помышляли ни о чем таком. Талат жаждал поединка с сильным фехтовальщиком, и ему все равно парень это или девушка.

Мьюла почувствовала сильное облегчение и в тоже время жгучее разочарование - не то, чтобы ей хотелось переспать с ним, но ее женское тщеславие было уязвлено. Теперь, когда призрак изнасилования больше не маячил перед носом, ей вдруг захотелось, чтобы симпатичный дейв увидел в ней не просто искусную фехтовальщицу, но и соблазнительную девушку.

Проклятый взглянул с веселым любопытством и насмешливо вскинул бровь, словно и впрямь читал ее мысли. Она покраснела и сказала с вызовом:

– Я действительно лучшая фехтовальщица Академии!

– Отлично. Может, в таком случае удостоишь меня поединком? На ваших, дарианских мечах.

Дарианцы, как правило, использовали парные мечи. Один длинный и прямой назывался цэрэ, другой - ова - был короче, имел небольшой внутренний изгиб, а дужки его крестовины выгибались книзу - ими цепляли цэрэ, желая выбить из рук противника.

– Я дам тебе фору, - продолжал Талат. - Ты можешь использовать весь боевой магический арсенал и два меча, а я буду только с одним цэрэ. Но есть одно условие. - Он сделал паузу.

– Какое?

– Все будет всерьез: раны, так раны, смерть, так смерть.

– Что?! - не поверила своим ушам Мьюла.

– Ты слышала! - отрезал Проклятый, и сквозь дарианскую внешность проступила на миг его подлинная сущность - сущность Повелителя Мироздания. - Подумай хорошенько, Мьюла. Ты можешь согласиться, а можешь отказаться. Принуждать силой тебя никто не собирается. - Он ехидно усмехнулся, явно намекая на ее недавние мысли. Мьюла не знала, куда деваться от смущения.

Талат настойчиво глянул на нее:

– Так что ты решила?

Девушка колебалась одно мгновение. Конечно, было страшно, но… ей вдруг захотелось произвести на него впечатление. Может, уязвленная женственность была причиной, а может, он просто понравился ей.

– Я согласна!

– Талат, - вкрадчиво подсказал он.

– Что? - удивилась Мьюла.

– Ну, назови меня хотя бы разок по имени, - дурашливо попросил Проклятый. Сейчас он снова напоминал обычного дарианского парня, пытающегося склеить понравившуюся ему девушку.

Мьюла невольно улыбнулась:

– Ну, держись, Талат! Где будем драться?

– А прямо здесь. - Он скинул камзол, оставшись в белой рубашке и темных штанах. - Тебе нужно переодеться?

– Нет, вот только придется идти в оружейную за мечами.

– Не надо. - Талат вытащил из-за стола ларец. Поставил на столешницу. Открыл. - Выбирай.

Мьюла дотронулась до легкого прочного лезвия цэрэ, провела пальцем по выгравированной на клинке драконьей морде, взялась за рукоять. Потянула. Сталь заскользила в плавном замахе, описывая широкий полукруг. Лезвие еще плыло в воздухе, когда в руке у Мьюлы оказался ова и заскользил навстречу цэрэ. Казалось, мечи вот-вот столкнутся, но они разошлись буквально в волоске и, закончив стремительное движение, застыли остриями вверх, готовые в любой момент возобновить свой смертоносный бег.

– Красиво. Круг Воды? - спросил Талат.

– Да, это мой любимый стиль.

– Тогда нам обоим придется нелегко - я предпочитаю Круг Пустоты.

– У нас с тобой разные стили, - согласилась Мьюла, - но так даже интереснее. Ну что, начнем?

– Погоди. Сначала несколько формальностей. Вот свиток. Смотри, я кладу его в ларец. Здесь я написал, что ты не виновата ни в моей смерти, ни в моих ранах. Это так, на всякий случай. Теперь насчет тебя. Ты мне не веришь, думаешь, что я шучу.

– Шутишь?

– Что я могу убить или ранить тебя.

– А ты можешь? - Мьюла и сама не заметила, как начала заигрывать с ним.

Талат отвернулся и несколько мгновений молчал. Потом подошел к ней вплотную и положил руки на плечи. Мьюла вздрогнула - его горячие ладони обжигали и сквозь одежду. Талат взглянул ей в глаза.

– Мьюла, я бы предпочел, чтобы лучшим фехтовальщиком Академии оказалась не ты, а какой-нибудь парень. Тогда наше с тобой знакомство могло произойти иначе, на королевском балу, например. И мы бы не дрались, а занимались тем самым, о чем ты думала.

– Я не…

– Мьюла! Я - Проклятый, я умею читать мысли. - Он сделал паузу, ожидая, когда она справится со смущением, и продолжал: - Но все сложилось именно так. Я не хочу отказываться от поединка, и правила менять не хочу. Так что дерись всерьез, ладно? Твоя ошибка или… гм… ненужная симпатия может стоить тебе жизни.

– Я поняла, - пробормотала Мьюла, пытаясь скрыть досаду. Он нравился ей все больше и больше, и она уже ничего не могла поделать с этим.

– Ты еще можешь передумать и уйти.

– Нет. - Она отошла на середину комнаты и крутанула мечи. - Я готова.

Талат взял из ларца цэрэ.

– Нападай! И не забывай про магию…

4

– Ты что застыла как памятник самой себе? - ворвался в воспоминания Мьюлы голос подруги. - Одевайся скорее, нам надо бежать к портнихе.

– Да, сейчас.

Мьюла как во сне натягивала шелковые шаровары - последний писк дарианской моды, а перед глазами у нее стояла блестящая круговерть мечей.

…Сначала дейв только защищался, отдав всю инициативу ей. Такая тактика таила в себе опасность. Недаром мастера говорят: "глухая защита - верный путь к поражению". Да, он защищался, но делал это настолько виртуозно, что ей ни разу не удалось нанести мало-мальски приличный удар. Постоянная атака забирала у нее слишком много сил, и тогда Мьюла решила-таки прибегнуть к помощи магии. Правда, для сложных боевых заклинаний требовались свободные руки и некоторое время, так что Мьюле пришлось ограничиться короткими молниями и небольшими огненными шарами. Тем не менее, положение Талата сразу осложнилось - приходилось увертываться от ее заклинаний, ведь ставить волшебные блоки ему запрещалось условиями боя.

Звенели разбитые стекла книжных шкафов, путались под ногами остатки стульев и мелких, сметенных со стола предметов. Катался из угла в угол сбитый с подставки глобус. Трещала обшивка пропоротых острыми лезвиями кресел и дивана. От волшебных молний и огненных шаров обугливались шелковые обои на стенах. Бой продолжался.

Одна из молний достигла цели - рубашка Талата окрасилась кровью. Он вскрикнул. Мьюла опустила мечи, пытаясь определить насколько серьезно ранение. И тотчас получила глубокий укол острием в подреберье. Она охнула от боли, рукой зажимая рану. Теперь оба противника были в крови.

– Я же предупреждал, - зло сощурился Талат. - Ты должна была не останавливаться, а развивать успех - добивать противника. Учти, это последнее напоминание. Дерись всерьез, потому что в следующий раз я просто убью тебя.

– Мы оба ранены, я не хочу больше драться! - воскликнула Мьюла, отбрасывая мечи.

– Поздно, дорогая, - хищно усмехнулся Талат, и сквозь приятную внешность смазливого парня внезапно проступил зверь, лютый и беспощадный. - Мы доведем бой до конца. Теперь я не позволю тебе отступить. Подними мечи, Мьюла. У тебя только два варианта. Убей или умри!

И вот тут Мьюле стало по-настоящему страшно…

5

– Ты заснула, что ли? - взбесилась Дира. - Брюки надела, а блузку? Или ты так и пойдешь: босиком и в лифчике?

– Куда пойду? - непонимающе пробормотала Мьюла.

– Нет, я рехнусь с тобой! - всплеснула руками Дира. - К портнихе, куда ж еще! Давай, я помогу тебе одеться, а то ты прокопаешься до вечера.

Пока Дира перебирала ее одежду в поисках подходящей блузки, Мьюла вновь унеслась мыслями в злосчастный, распотрошенный в пух и прах кабинет ректора.

…Рана под ребрами болела немилосердно при каждом вздохе, и Мьюла с трудом заставляла себя забыть про боль. Теперь она уже не сдерживала своих ударов, осознав, наконец, что на карту действительно поставлена ее жизнь. Противник был силен и безжалостен. Чтобы выжить, ей оставалось только одно - воспользоваться правилом "двух зон". Не сразу, но ей удалось войти в то состояние отрешенности, при котором ты перестаешь осознавать себя человеком, становясь ожившим оружием - без чувств, эмоций и жалости. Тотчас исчезла боль, прошла усталость, а движения приобрели четкость и гениальную завершенность. Теперь ее противником был не симпатичный смазливый парень, который любит ловить волну, а сама Смерть. Мьюла говорила со Смертью, и у нее было очень много аргументов в пользу Жизни.

И Проклятый дрогнул. В его глазах все чаще мелькала растерянность. Несколько раз он едва удерживался, чтобы не пустить в ход магию. Мьюла наступала…

6

– Все, можно идти. - Дира с удовольствием полюбовалась на дело рук своих. - Ты прям как принцесса: милостиво позволила одеть себя. Тренируешься? Входишь в роль невесты наследного принца?

– Ты о чем? - Мьюле очень хотелось, чтобы ее хоть на миг оставили в покое. Впервые ей подумалось, что идея снимать один особняк на двоих - не так уж и хороша. Может, лучше квартирка? Пусть совсем маленькая, но своя?

– Мьюла, ты сегодня весь день какая-то странная. Ты часом не влюбилась? - Дира совсем не умела молчать. - Кстати, ты собиралась рассказать мне, откуда взялись сапфиры.

– Разве собиралась? - вяло уточнила Мьюла.

– Да! - отрезала Дира. - Давай, подруга, не темни! Что еще за тайны между нами?

…Мьюла скорее всего убила бы Талата, если бы не разлитые по полу чернила. Ее нога поскользнулась, и только это позволило Проклятому вывернуться из-под смертельного удара.

На миг противники застыли неподвижно, усмиряя взбесившееся дыхание. Мьюла могла бы поклясться, что Талат почти готов попросить ее остановить бой, и лишь гордость удерживает его. Она дала ему время, равное трем ударам сердца, но он промолчал, и Мьюла снова ринулась в бой.

Но на этот раз удача была не на ее стороне. Возможно, Мьюла слишком уверовала в свои силы. Или Талат обрел второе дыхание. Как бы то ни было, клинок Проклятого проехался по ее руке, перерезая сухожилие. Цэрэ выпал из ослабевшей ладони Мьюлы, а она сама еле увернулась от кулака, метившего ей в челюсть. Девушка попятилась, теряя кровь и силы. Пальнула молнией. Проклятый увернулся и сделал рывок, почти достав ее в грудь кончиком клинка. Мьюла отпрыгнула, уперлась лопатками в стену и поняла, что все, ей конец. Он таки загнал ее в угол, и теперь ничто не помешает ему расправиться с ней. Мьюла опустила меч - у нее больше не было сил сражаться. В ушах шумело от потери крови, перед глазами плавали огненные круги, немела рука, а под ребрами притаился злобный зверек, острой болью выгрызая внутренности. У Мьюлы начался шок. Она безразлично смотрела, как к ее животу приближается заточенное лезвие цэрэ. Почувствовала, как металл впивается в тело, причиняя последнюю нестерпимую боль. Увидела совсем рядом бешеные глаза победителя. Ощутила на своем лице его обжигающее дыхание. Закрыла глаза, покорно отдаваясь смерти. Но вместо желанной темноты небытия на Мьюлу внезапно обрушилась дикая боль - Талат подхватил ее на руки, задев раны. Мьюла закричала от боли.

– Тихо, тихо, потерпи, сейчас все будет хорошо, - пробормотал Проклятый. Он бережно уложил Мьюлу на невесть как уцелевший стол, разорвал остатки ее одежды и начал водить руками над ранами, усмиряя боль и останавливая кровотечения…

7

– Давай, рассказывай, откуда сапфиры, - блестя глазами, потребовала Дира.

– Неважно! Хочешь - бери, а не хочешь - верни назад! - отрезала Мьюла.

…Вскоре боль исчезла, как ни бывало. Мьюла открыла глаза и сразу натолкнулась на напряженный, полный ожидания взгляд Талата. Она настороженно подобралась, не понимая, и тут вдруг осознала, что лежит перед ним практически голая, а его ладони покоятся на ее бедрах. Она попыталась отстраниться и встать, бормоча:

– Спасибо, со мной уже все в порядке.

– Погоди, надо убрать шрамы. - Похоже его руки не собирались покидать ее тело, вот только касались они совсем не тех мест, где розовели тоненькие ниточки исцеленных ранений.

– Не надо. Шрамы почти не заметно. - Мьюла сделала еще одну осторожную попытку вывернуться из его обжигающих рук.

Талат нахмурился. Он явно колебался - отпустить или нет, и в его взгляде то и дело проскакивала так напугавшая ее во время боя лютая, звериная беспощадность. Мьюлу начала бить нервная дрожь. Она отчетливо понимала, чего именно он ждет от нее. Понимала, что таким образом он хочет сбросить напряжение боя. Но для нее сейчас близость с ним была абсолютно неприемлема.

– Не надо убирать шрамы, - повторила Мьюла самым ледяным тоном, на который только была способна. - Может, все же позволишь мне встать? Я хочу умыться, смыть с себя кровь.

Талат вроде обиделся. Буркнул раздраженно:

– Как хочешь, но ты не можешь выйти в таком виде, тебе нужна одежда. Я пошлю зов Вайресу, он принесет.

Проклятый отошел к окну, посылая зов, а Мьюла поспешно соскочила со стола и огляделась в поисках хоть чего-то, что могло бы прикрыть наготу. Ее взгляд натолкнулся на камзол, который Талат снял перед боем. Камзол валялся на полу, по нему явно прошлись и не единожды, но Мьюла обрадовалась и такому. Талат краем глаза проследил за ее суетливыми действиями, хмыкнул презрительно и с деланным равнодушием уставился в окно. Мьюла оделась, на всякий случай держась подальше от Проклятого. Молчание становилось все тягостней. Девушка мысленно поторапливала Вайреса и считала удары сердца.

Наконец, в дверь деликатно постучали.

– Ого, - сказал Вайрес, осторожно входя в разгромленный кабинет. - Да вы тут славно порезвились! - Он мазнул взглядом по окровавленной рубашке Талата и полуприкрытой наготе Мьюлы. - И чья взяла?

– Ты принес одежду? - резко перебил Талат.

– Принес. А ты чего такой злой? Неужто девчонка одержала верх?

– Хватит! Лучше скажи, ты купил то, что я просил?

Вайрес покосился на Мьюлу и зашептал что-то на ухо Талату. Тот выслушал, кивнул и взял какую-то плоскую бархатную коробочку.

– Будь другом, подожди в коридоре.

Вайрес вышел, аккуратно притворив дверь. Талат приблизился к Мьюле и скользнул вопросительным взглядом по ее губам.

– Не передумала?

Она упрямо отвернула голову.

– Я же знаю, что нравлюсь тебе, - пробормотал Проклятый. Он снова был милым и симпатичным дарианским парнем, но Мьюла теперь знала, что это всего лишь маска, под которой прячется лютый зверь. Она промолчала, хотя могла бы сказать: да, нравился. До этого боя. А теперь она мечтает оказаться от него как можно дальше, чтобы поскорее забыть пережитые боль и страх.

Талат видно снова прочел ее мысли. Он зло усмехнулся и протянул ту самую коробочку.

– Это тебе.

– Что это?

– Плата. За боль и страх.

Она не успела ответить - он резко развернулся и пошел прочь.

…На следующее утро она подарила сапфиры Дире. Мьюла не могла оставить их себе - девушке казалось, что они жгут ей руки…

8

На бал выпускников Мьюла опоздала. Она бы и вообще не пошла, чтобы ненароком не столкнуться там с дейвами, но подобное поведение лучшей выпускницы Академии было не допустимо - ей предстоял предписанный, обязательный танец с наследным принцем Дарии.

Она пришла, но прежде заскочила в библиотеку и несколько часов потратила на то, чтобы разыскать и выучить одно, совершенно необходимое ей заклинание…

Ежегодный королевский бал выпускников Академии по роскоши и размаху превосходил все мыслимые светские развлечения. Этого события ждали и готовились загодя - заново декорировали большой танцевальный зал дворца, с особой тщательностью обсуждали вина и яства так, словно от качества закусок зависело благополучие всей Дарии. Слугам и лакеям шили новые камзолы и ливреи, а музыканты сочиняли свежие мелодии для танцев. Несколько месяцев подряд работали портные и ювелиры, декораторы и маги-затейники. И такая работа сотен людей не могла не закончиться триумфом - праздник удался на славу.

…Мьюла вошла в большой бальный зал и притаилась за мраморной колонной, осторожно оглядывая присутствующих. Так. Разумеется, королевская семья в полном составе. Стоят на почетном месте у фонтанчика с золочеными кубками в руках. Король что-то льстиво говорит красивой незнакомой блондинке, она снисходительно улыбается в ответ, а сама так и рыскает взглядом по залу, бесцеремонно разглядывая молодых мужчин. Рядом стоят королева и старшая принцесса. Возле них какой-то блондин… Ах, это Вайрес! Значит, и Талат где-то здесь. Плохо. Мьюла так надеялась, что дейвы не останутся на бал выпускников. Ладно, может, Повелитель Огня уже потерял к ней интерес.

– Вот ты где! Ты чего прячешься? - раздался вдруг над самым ухом звонкий голос.

Мьюла подпрыгнула и зашипела на подругу:

– Дира! Не ори!

– Так все же орут! И музыка громкая! - засмеялась Дира. Ее глаза сияли от радостного возбуждения, а сапфировое ожерелье так изумительно подчеркивало их синий блеск, что даже Мьюла невольно засмотрелась на подругу. Без всякого сомнения Дира была на этом празднике королевой красоты, и все остальные девушки ей и в подметки не годились. Разумеется, несколько парней ходили за Дирой хвостом. Как только зазвучала музыка, они наперегонки ринулись к ней.

– Вы позволите?

– Разрешите вас пригласить?

Дира капризно сморщила носик:

– Ах, нет, я устала танцевать. И вообще, мы с подругой хотим посекретничать.

Парней как ветром сдуло. Правда, недалеко. Они столпились у столика с пуншем, попивали ароматный хмельной напиток и косили глазами на Диру: не передумала ли?

Мьюла ощутила невольный укол зависти - за ней никогда не бегали столько поклонников одновременно, да и вообще никто не бегал - пара мимолетных романов не в счет. Конечно, на нее поглядывали мужчины, соблазнясь на смазливую внешность, но все отношения очень быстро заканчивались: большинство парней предпочитали не иметь дела с излишне независимой, сильной и уверенной в себе девушкой. Мьюла же в очередной раз убеждалась, что все мужчины - слабаки и придурки, и ее сердце до сих пор не затрагивала такая упоительная и опасная штука, как любовь.

– Слушай, я тебе все про всех расскажу, - затараторила Дира. - Видишь, вон там с королем женщина? Это дейва. Зовут Лоретта. Красивая, правда? Смотри, как она пялится на парней. За любовником пожаловала, не иначе. А рядом с принцессой тоже дейв. Его зовут Вайрес. Он очень милый. Я с ним танцевала, представляешь?! А после танца он повел меня выпить пунша, а у стола стоял второй дейв… э… кажется, Талат или что-то в этом роде. Он как увидел меня, глаза выпучил, затрясся весь, я думала ему станет плохо. - Дира захихикала. - Вайрес стал дразнить его и мне комплимент сделал: дескать, я чуть не убила Талата своей красотой. А этот Талат уставился на мою грудь и просто глаз не мог отвести…

Мьюла машинально взглянула на декольте подруги и тоже остолбенела: сапфиры! Сапфировое ожерелье сияло во всей красе, платиново-синей лентой оттеняя белоснежную кожу Диры. Судя по реакции, Талат не на шутку оскорбился, увидев, что Мьюла избавилась от его подарка. Мьюле внезапно поплохело, а ноги стали как ватные.

– Ты что? - рассмеялась Дира. - Тоже запала на мою грудь? У тебя сейчас выражение лица точь-в-точь как у того дейва. - Она вгляделась в посеревшее лицо подруги. - Мьюла, тебе плохо? Пойдем, я посажу тебя на кушетку. Эй, мальчики! Принесите нам пунша!

– Дира, подожди с пуншем, - прохрипела Мьюла. - Ты дальше расскажи. Ну, увидел он на тебе сапфиры и что? Сказал что-нибудь?

– Кто? А, да сказал… Погоди, причем здесь сапфиры? - Дира застыла. - Так это… И что? А! - Она всплеснула руками и впилась восторженным взглядом в лицо подруги: - Ты вчера переспала с ним?! Признавайся, это было здорово?

Мьюла взмолилась:

– Дира! Что он сказал тебе?

– Что украшение ей очень идет, - раздался мрачный голос Талата. - Что она - самая красивая женщина на этом балу.

Девушки обернулись к говорившему. Дира - кокетливо, Мьюла - с ужасом. Повелитель Огня смерил Мьюлу непередаваемым взглядом - словно решал, прикончить ее на месте или сначала хорошенько помучить. Мьюла понимала, что надо что-то сказать ему, как-то объяснить свой поступок, но в голове не было ни единой мысли.

Выручил ее камергер короля. Он приблизился с подобострастным поклоном, адресованным Проклятому, и сказал, обращаясь к Мьюле:

– Мисс, мне предписано напомнить вам, что следующий танец вы танцуете с его высочеством.

– Да! Конечно! - Мьюла едва не бросилась целовать камергера. А тот поворотился к Проклятому: - Если Вы, конечно, позволите этот танец, Великий.

Мьюла присела перед Талатом в глубоком реверансе с безумной надеждой на отсрочку разговора. И дернул же ее водяной отдать сапфиры Дире! Но они так подходили к цвету ее глаз! Конечно, Талат оскорбился, узнав, что Мьюла так легко рассталась с его подарком. Теперь объяснений не избежать. Но только не сейчас. Ей очень нужна передышка!

– Пусть танцуют, - милостиво кивнул Талат. Мьюла осторожно подняла голову и взглянула ему в лицо. Похоже он прочитал ее мысленное раскаяние и немного смягчился.

Музыка стихла. Все присутствующие образовали широкий круг, расчищая центр зала, где должен был состояться традиционный танец наследного принца с лучшей выпускницей Академии.

Согласно этикету Мьюла застыла в нескольких шагах от его высочества, ожидая, когда сиятельный кавалер церемонно пригласит ее на танец. Зазвучали первые аккорды, и принц медленным шагом направился к ней. Склонил голову: "Вы позволите, мисс?", протянул руку. Она сделал реверанс: "Почту за честь, ваше высочество", и вложила свои дрожащие пальцы в его немного влажную ладонь. Конечно, ее пальцы дрожали не от волнения перед принцем, а от ужаса перед Талатом, но принц отнес ее дрожь на свой счет. Он снисходительно улыбнулся и повел ее в центр зала. Танец начался. Талат не сводил с Мьюлы пристального взгляда, от которого у нее мурашки бежали по коже.

Она делала положенные движения, а сама лихорадочно проговаривала про себя строчки выученного в библиотеке заклинания - ставила на свой разум защитный блок, готовясь к разговору с Проклятым. Она не хотела, чтобы он читал ее мысли. За несколько па до окончания танца, она справилась с заклинанием, чувствуя, что голова наливается неприятной тяжестью. Ну, и пусть. Зато к ней вернулась привычная уверенность, и на душе стало значительно легче.

Музыка смолкла. Мьюла и принц склонились друг перед другом в церемониальном поклоне, а затем, согласно этикету, принц предложил ей руку, намереваясь проводить к столику с напитками. Им удалось сделать всего пару шагов - перед ними вырос взбешенный донельзя Талат.

– Брысь отсюда! - Это адресовалось принцу, что тот и сделал с похвальной быстротой.

– Иди за мной! - Этот приказ уже предназначался Мьюле. Она пошла за Проклятым, безуспешно гадая, что опять не так. После сапфиров он вроде немного остыл, откуда же это внезапное бешенство? Неужто она так плохо танцевала?

Талат широким размашистым шагом пролетел через зал на веранду. Мьюла замешкалась в дверях, и он буквально вышвырнул ее на увитую зеленью площадку. Захлопнул двери так, что зазвенели стекла, и впился раскаленными пальцами в ее подбородок, заставляя глядеть в глаза.

– Никогда, никогда так больше не делай, поняла?!

– Как так? - пролепетала Мьюла. - Вы же сами разрешили этот танец…

– Не прикидывайся дурой! Ты знаешь, о чем я!

– О сапфирах? - несмело предположила Мьюла.

– Ты издеваешься, да?! - Он резко оттолкнул ее и повернулся к ней спиной, упершись руками о балюстраду. - Повтори то, что ты сказала мне при встрече!

– Что? - удивилась Мьюла.

– Формулу приветствия. Как смертные должны обращаться к Высшим?

– Приветствую Вас… - забормотала ничего не понимающая Мьюла. -… Моя жизнь и мои мысли принадлежат Вам.

– Вот именно! - Талат обернулся. Его лицо выражало обиду и злость. - Мысли смертных принадлежат Высшим. Это основной закон, а ты нарушила его. Ты что же думаешь, я не смогу взломать это простенькое заклинание у тебя в голове? Да для меня это дело пары мгновений! А для тебя последствия такого взлома - долгие дни ужасных мигреней с тошнотой и головокружением. Поняла?

– Да. - Мьюла съежилась под его взглядом и зашептала слова разблокировки. Талат терпеливо ждал.

– Все, - выдохнула Мьюла, от души надеясь, что теперь он отстанет от нее, уберется куда подальше, и они никогда больше не встретятся.

Но он опять взбесился.

– С тобой нельзя по-хорошему! Я изо всех сил пытаюсь держать себя в руках, а ты!.. Ты нарочно сейчас подумала так. Назло мне! Мол, вслух я тебя послать не могу, зато подумаю. Мьюла, чего ты добиваешься, а? Ты хочешь меня оскорбить?!

– Нет.

Его лицо побелело от бешенства.

– Нет?!! И все?!! Одно только короткое слово и никаких "простите" и "как мне загладить свою вину"?!

Мьюла уперлась взглядом в мраморный пол веранды и угрюмо молчала. Талат смотрел так яростно, что ей казалось - еще миг, и на ней задымится одежда. Молчание затягивалось. Первым не выдержал Повелитель Огня. Он заговорил страшным шипящим голосом больной змеи:

– Если бы лучшим фехтовальщиком Академии оказался парень или… в общем, не ты, бой непременно закончился бы смертью одного из участников. Я не пощадил бы противника. Убил, не колеблясь. А тебя я оставил в живых, нарушив собственные правила. Почему - вопрос отдельный… Затем, после боя, мы с тобой могли провести вместе несколько упоительных минут. Но ты не хотела, была уставшая, напуганная. Я снова нарушил собственные правила - не стал настаивать, проявив потрясающую деликатность. Я понял твои чувства и не обиделся на отказ. Больше того, сделал тебе подарок. А чем отплатила ты? Вышвырнула сапфиры на помойку!

– Подарила подруге, - упрямо сказала Мьюла.

– По сути, это то же самое - ты избавилась от них. А потом, вместо того, чтобы попытаться как-то загладить обиду, ты бросила мне вызов, укрыв свои мысли под защитой заклинания. И опять я сдержался, не стал причинять тебе вред, взламывая его. Я все еще хотел с тобой по-хорошему. А ты в ответ вместо благодарности послала меня к… - Он выругался. - Ну, скажи, что мне теперь сделать с тобой, а? Наказать? Убить на глазах у всех, чтоб другим смертным дурам не повадно было так обращаться с Высшими?

Наверное, он ждал, что Мьюла расплачется, будет умолять и просить прощения. Но она…

– Попробуй! - с вызовом ответила Мьюла, дерзко вскидывая голову, и ее ладони угрожающе засветились красным.

Талат вытаращил на нее глаза и разинул рот.

– Подумай, что ты делаешь! - с восторженным изумлением воскликнул он. - Ты хочешь сразиться в магическом поединке с Высшим?! Учти, на этот раз форы не будет!

– Засунь свою фору знаешь куда, - процедила в ответ Мьюла.

Талат внезапно рассмеялся и окинул взглядом ее узкое длинное платье.

– Может, тебе переодеться?

Она мотнула головой. Он снова засмеялся и ринулся в бой…

9

Мьюла сгребла с туалетного столика флакончики и баночки, бросая их как попало в бархатное брюхо косметички.

– Я буду скучать, - всхлипнула Дира. Она сидела на тахте в их комнате и вытирала глаза надушенным кружевным платочком.

– Я тоже, Дира, я тоже.

– И зачем ты только сцепилась с Проклятым? Вы разгромили полдворца! Король едва не заболел от ярости. Хотя зрелище было о-го-го! - Дира улыбнулась сквозь слезы. - Твое "дыхание звезды" оказалось безупречным, а "призрачному клинку" позавидовал бы и Высший, так сказал Вайрес… Кстати, пока ты валялась без сознания, а Талат выхаживал тебя… Мы с Вайресом… В общем, он предложил мне уйти с ним, пожить какое-то время вместе. Я, естественно, согласилась. Так что…

– Отлично, - кивнула Мьюла. - Твоя мечта исполнилась, ты станешь жить с Высшим. А я проведаю родных и через месяц вернусь в Академию - меня все-таки взяли на должность куратора.

– Да, взяли, - фыркнула Дира. - А знаешь, почему?

– Знаю. Талат объявил, что я дралась с ним по его приказу. Что он не имеет ко мне претензий.

– Ага. И еще добавил, что будет очень удивлен, не увидев тебя в этой должности. - Дира покачала головой. - Сцепившись с Высшим, ты чуть не испортила себе карьеру.

Мьюла промолчала. Дира многозначительно посмотрела на нее.

– Этот Талат… Он явно запал на тебя. И если бы ты не лезла с ним в драку при каждой встрече, а улыбалась и кокетничала, у вас могло что-то получиться.

– Ты ошибаешься, Дира. - Мьюла закончила упаковывать вещи и оглядела комнату в поисках забытых мелочей. - Я ему безразлична. Ему вообще безразлично все, кроме…

– Кого?

– Не кого, а чего.

– И чего же?

Мьюла не ответила. Она указала на сумки.

– Проследишь за их отправкой, ладно?

– Конечно, - кивнула Дира. - Зря ты не хочешь воспользоваться бигуттой (*средство передвижения). Расстояние до Таваги не близкое. Лететь будет тяжело.

– Ничего, я хочу полетать. Давненько я не оборачивалась драконом.

В комнату постучали.

– Войдите.

На пороге стоял мальчишка-рассыльный.

– Для мисс Мьюлы. - Он поклонился, пристраивая на край стола небольшой деревянный ларец.

– Спасибо. - Мьюла протянула ему мелкую монетку и выпроводила вон. Дира, тем временем, сунула свой любопытный нос в посылку.

– Интересно от кого? Ой, что это? - удивилась она и протянула руку. - Не берется… Словно мираж…

Мьюла заглянула в ларец. Там лежали два шара величиной с кулак каждый, неопределенного грязновато-серого цвета. Дира снова протянула руку, но ее пальцы прошли сквозь шар, будто он был соткан из тумана.

– Я, кажется, догадываюсь, от кого это, - пробормотала Мьюла и ухватилась за один из шаров. Тот покорно позволил ей взять себя в руки.

– Ну, как он на ощупь? - полюбопытствовала Дира.

– Гладкий. Холодный. Тяжелый. - Мьюла слегка сжала ладони. Тотчас шар начал таять, испуская ароматный дымок, а в комнате зазвучал приятный голос Талата:

– Это звуковое письмо для тебя, Мьюла. Но если твоя подруга рядом с тобой, я не возражаю - пусть слушает и она. Итак, я, кажется, нашел способ сделать тебе такой подарок, который ты оставишь себе, не выбросишь и не отдашь подруге. Это - заклинание из арсенала Высших. Как ты знаешь, мы умеем читать мысли, в том числе и друг у друга. Чтобы защитить свой разум от подобного, мы применяем заклинание "стенка". Оно очень легкое, невесомое, а не как та убогая тяжесть, которую ты пыталась разместить у себя в голове. Я подогнал "стенку" специально под тебя. Ты быстро освоишься, как ее правильно ставить и снимать. Взломать "стенку" невозможно, так что теперь никто - ни один из Высших, и я в том числе, не смогут прочитать то, что ты пожелаешь скрыть от нас… Кстати интересно, что ты сейчас сделала в ответ: сказала спасибо и мысленно отправила мне страстный поцелуй или по своей идиотской привычке опять послала меня куда подальше? - Он хмыкнул. - В любом случае я рад, что не слышу твоего ответа. А теперь возьми в руки второй шар.

Мьюла послушалась. Голос Талата продолжал:

– Это второе заклинание из арсенала Высших. Хочешь, прими его как подарок, а хочешь, считай платой за последний бой. За боль и кровь. И за то, что я снова едва не убил тебя. - Он помолчал. - Заклинание из этого шара подарит тебе знание языков - любых, всех, какие только существуют во вселенной. Не уверен, что оно понадобится тебе, но, к сожалению, это заклинание - единственное, которое допустимо раскрывать перед смертными. "Стенку" я подарил тебе незаконно, но ты, в силу своего дурацкого характера, вряд ли оценишь великодушие и благородство моего порыва. - Талат коротко хохотнул. - Итак, это все, что я хотел сказать и подарить тебе. Прощай. Я, как и ты, надеюсь, что мы больше никогда не встретимся. - Пауза. Затем так тихо, что Мьюла едва расслышала: - Впрочем, это зависит только от тебя. Если позовешь, я приду, только учти - на этот раз мы не будем драться.

Голос затих. Мьюла тоже молчала, погруженная в чехарду противоречивых чувств.

Тишину нарушила Дира.

– Он точно запал на тебя! - убежденно сказала она.

Мьюла неуверенно пожала плечами, закинула через плечо пустую холщовую сумку.

– Ну, что, пошли?

Они поднялись на плоскую площадку превращений, расположенную на крыше здания. Мьюла скинула одежду, убрала ее в сумку, обернулась серебристым драконом. Подцепила гибкой шеей холщовую ручку, поерзала, пристраивая сумку поудобнее, расправила-размяла крылья, переступила когтистыми лапами.

– Ладно, Дира, пока, я полетела.

– До встречи, Мьюла! - Дира обняла драконицу за гибкую чешуйчатую шею и отошла в сторону. - Удачи тебе, подруга. Может, еще увидимся!

10

Над Тавагой царила мягкая летняя ночь. Шахтеры спали, набираясь сил перед новым трудовым днем. И лишь одинокая фигурка девушки медленно брела к берегу, туда, где неспешные волны лениво накатывались на темные гладкие камни, шевелили застрявшие в щелях водоросли и уползали прочь, оставив после себя белесые островки пены.

Мьюла присела на корточки и протянула руку, прикасаясь к мокрой каменной поверхности. Еще горячая. Солнце успело за день так раскалить камни, что даже ночная свежесть и холодные океанские волны не успели охладить их.

"Горячая, как руки Талата", - внезапно подумала Мьюла и нахмурилась: она вспоминала дейва гораздо чаще, чем ей хотелось бы.

Вновь накатила волна, мягко обволакивая ладонь и щиколотки обутых в высокие сапоги ног Мьюлы. Девушка пошевелила пальцами, словно пыталась удержать ускользающую воду, а потом встала и нехотя посмотрела на темнеющую в ночи громаду безлюдного Пламенного острова. Настойчивый зов звал ее туда, но что-то мешало ей обернуться драконом и перелететь неширокую полоску воды.

Прошла почти неделя с тех пор, как Мьюла вернулась домой. Остались позади пирушки с друзьями и родственниками, и жизнь небольшого шахтерского поселения вошла в нормальную рабочую колею. И лишь Мьюла оказалась не у дел. Она, конечно, пыталась помогать по дому, но мать и младшая сестренка Бьянка не подпускали ее к кастрюлям: дескать, негоже будущему куратору самой Академии заниматься стряпней и мести пол.

Мьюла днем гуляла по острову, одна или с сестрой и ее юными подругами. А по вечерам, когда за столом собиралась вся семья, рассказывала о своей жизни в столице или в который раз слушала пересказ забавных событий со свадьбы старшего брата. О том, как будущий тесть напился и чуть не захлебнулся в бочонке с домашним яблочным вином. А невеста, желая подразнить жениха, спряталась с подругами в старой каменоломне и перепачкала свадебное платье, за что ей сильно влетело от матери, вернее от обоих матерей, да еще и муженек добавил, чтоб знала, как пугать до полусмерти. В общем, свадьба прошла отменно, повеселились от души.

По ночам Мьюла долго не могла заснуть. Стоило ей закрыть глаза, перед ней всплывало лицо Талата - то злое и жестокое, то веселое и милое. А на шестой день к ней пришел зов…

Мьюла еще немного помялась на берегу, а потом решилась - скинула одежду, пристроила ее между камней, тщательно спрятав от воды, и обернулась драконом. Высоко подпрыгнула, ловя ветер раскинутыми крыльями, и взмыла в темное звездное небо.

Пламенный остров, по сути, был небольшим вулканом - давным-давно уснувшим, но по-прежнему безлюдным. Его склоны уже успели покрыться лесом, в котором даже поселилось кое-какое безобидное зверье, вроде белок и ужей.

Мьюла приземлилась на отвесном, поросшем соснами берегу и сложила крылья, прислушиваясь. Тот, кто звал ее, находился где-то рядом, и этот кто-то хотел, чтобы она приняла человеческое обличие. Мьюла помедлила, сетуя, что оставила одежду на берегу - надо было захватить с собой. Потом махнула на свои опасения рукой - в случае чего никакая одежда не сможет защитить ее от опасности - и обернулась человеком. На миг она почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Она замерла, но ощущение сразу прошло. "Показалось! От страха я стала мнительной!" Она пошла на зов, стараясь ступать как можно осторожнее - усеивающие редкую траву сосновые иголки неприятно кололи подошвы босых ног.

Как и все дарианцы, Мьюла неплохо видела в темноте - не зря их глаза напоминали глаза кошек - и все же она не сразу заметила того, кто звал ее.

Это была книга, вернее набор глиняных табличек, соединенных с одного края медными колечками. Книга лежала на длинном плоском камне, напоминающем стол. На верхней табличке крупными светящимися зеленоватыми буквами значилось: "Мьюла".

Девушка подошла и нерешительно провела пальцем по надписи. На коже остался мерцающий след, словно от фосфорных чернил. Мьюла перевернула табличку и прочитала: "Дважды коснешься Огня. Если не сгоришь, познаешь счастье".

Мьюла с благоговейным ужасом взглянула на странную книгу. Она поняла, что это такое! Скрижали Пророчеств! Таинственный, не подвластный ни Богам, ни Проклятым артефакт, который предсказывает будущее! Прочитавший его или возносится до небес, или падает в худшую из бездн. В любом случае, появление Скрижалей означает, что жизнь того, чье имя начертано в таблицах, вот-вот кардинально изменится. И на этот раз в Скрижалях стояло ее имя!

Мьюла затряслась нервной дрожью и вновь протянула руку к таблицам. Теперь она читала текст подряд, не отрываясь.

"Дважды коснешься Огня. Если не сгоришь, познаешь счастье. Родишь от любимого двух сыновей. Но знай: младший сын убьет и тебя, и отца, и брата. Подумай: стоит ли даровать ему жизнь? Знай так же: он будет отмечен искрой Творца, и в его руках вскорости будут судьбы многих. Но только тебе решать, даровать ли ему жизнь. Если решишь дать ему жизнь - в третий раз повстречаешься с Огнем и погибнешь в Огне. Если нет - проживешь с мужем и старшим сыном долго и счастливо".

Когда последняя буква была прочитана, таблички вдруг стали крошиться, рассыпаться обычной глиной, пока от них не осталось лишь темное грязное месиво. А Мьюла сидела, потрясенная, и думала: "Огонь… Коснусь Огня… Погибну в Огне… Но ведь Талат как раз Повелитель Огня!"

11

Парящая высоко в небе драконница с земли казалась маленьким сверкающим пятнышком. Двое мужчин стояли, задрав головы, и напряженно вглядывались в плывущую по ночному звездному небу серебряную каплю.

– Это звезда, - убежденно сказал один из мужчин. По всем внешним признакам он принадлежал к расе минотавров. Второй - из расы джигли - в ответ выразительно покрутил пальцем у виска:

– Ну и где ты видел движущиеся звезды, дурила? Они же все к небу приколочены!

– Бывают, что падают, - не сдавался минотавр.

– Падают, а не летают! Нет, это дракон. Один из этих. - Джигли неопределенно кивнул в сторону шахтерского поселка. - Ты давай следи за ним и держи арбалет наготове. Если спустится, стреляй! Понял?

– А если не спустится?

– Ну, тогда не стреляй! - Джигли раздраженно сплюнул, подумав, что его подчиненный - полный придурок, зато стрелок отменный. Таких на все миры раз, два и обчелся. А что дурак, так даже лучше - ему, командиру, спокойнее. Джигли снова взглянул на парящего дракона и пошел в сторону поселка, где его люди уже начинали свою кровавую работу.

Джигли носил имя Люгг-ари. Частица "ари" говорила о его принадлежности к роду великих вождей. Он был внуком вождя, сыном вождя и должен был сам стать вождем, если бы однажды не лишился своего летающего коня. Конь погиб по трагической случайности, вины Люгг-ари здесь не было, но это не имело значения. Джигли, хоть раз потерявший коня, переставал быть всадником, автоматически превращаясь в раба или изгоя. Люгг-ари выбрал второе. Он покинул родину, злясь на судьбу и намереваясь однажды вернуться в новом блеске славы и восстановленной репутации. Имея ярко выраженный дар лидера, он сколотил банду отребья, кое-как натаскал ее в воинском деле и, применив дипломатический и полководческий таланты, сумел захватить крошечное приморское государство в родном Лунном мире. Но ему - потомку великих вождей, что на протяжении тысячелетий правили двумя третями Лунного мира, подобный трон казался слишком мелок, его амбиции требовали большего. Гораздо большего. И однажды фортуна смилостивилась над ним, предоставив ШАНС - его дорога пересеклась с Открывающим Порталы.

Открывающий Порталы - полуразумное создание междумирья - больше всего напоминал плотное вытянутое по вертикали облако с шишкой в том месте, где у нормальных существ располагалась голова. На шишке имелось подобие глаз - три темных туманных дыры, и рот - широкая щель, из которой вылетали односложные звуки, которые Люгг-ари быстро научился переводить по типу: да - нет, холодно - страшно, хочу есть - хочу спать.

Люгг-ари ухитрился приручить Открывающего. Как - он и сам не смог бы толком объяснить. Тем не менее, Открывающий послушно отзывался на имя Биг и открывал порталы в те миры, куда желал отправиться Люгг-ари.

Люгг-ари не отличался жаждой к путешествиям. Ему был нужен трон. Желательно тот, который принадлежал ему по праву рождения, и которого он лишился из-за глупой смерти своего коня. Но чтобы совершить дворцовый переворот на родине, требовались надежные опытные воины и деньги. Много денег и много опытных воинов, а не то отребье, которое подчинялось ему сейчас. И он отправился в путешествие по мирам-осколкам, вербуя себе сильных, но не слишком щепетильных бойцов.

Вскоре его отряд насчитывал около двух сотен воинов разных рас - от минотавров до людей. Но наемникам надо было платить, и платить щедро, и Люгг-ари ничего не оставалось, как заняться разбоем. С помощью Открывающего Порталы он и его банда скользила по мирам-осколкам, выбирая добычу покрупнее, но не брезгуя и разной мелочевкой. Люгг-ари никогда не оставлял живых свидетелей своей деятельности, поэтому никто из посторонних не знал о существовании подобной "банды междумирья".

Но таким способом накопление капитала шло очень медленно, и до вожделенного трона все еще было, как до луны. Люгг-ари понял - нужен крупный кусок. Такой, что б одним махом решил все денежные потребности. Он задумался: что же во вселенной самое дорогостоящее? Золото? Платина? Самоцветы? Меха? Женщины? Вскоре ответ был найден. Розовый нефрит - вот ценнейшее сокровище вселенной! И алчный взор Люгг-ари обратился к Островному миру - единственному месту, где добывался вожделенный камень.

Несколько месяцев Люгг-ари проторчал на разных шахтерских островах, тщательно гримируя свою черную кожу и курчавые волосы, прикидываясь то купцом, то мелким чиновником, то заблудившимся рыбаком. Он собирал сведения и присматривал нужного человека. Наконец, его выбор остановился на острове Тавага. Именно здесь он завербовал себе помощника - спившегося, отчаявшегося шахтера - поманив обещанием роскошной жизни. Предатель-шахтер постоянно слал весточки Люгг-ари с сообщением, какое количество нефрита скопилось на складе. Наконец, кус оказался достаточно огромен, и Люгг-ари назначил день, вернее ночь нападения. Предатель-шахтер подмешал в питьевую воду пяти колодцев сонный отвар в такой дозе, что к заходу солнца все тавагцы спали крепким сном в своих постелях. Все, кроме Мьюлы. Выпив отравленной воды, она поначалу тоже уснула, но зов Скрижалей оказался сильнее зелья. Мьюла проснулась, посетила Пламенный остров и прочитала предназначенные ей строчки Пророчеств. Потрясенная до глубины души предсказанием, она решила немного полетать в образе дракона, чтобы парением в ночи вернуть покой мятущемуся сознанию. Она парила среди звезд, не зная, что ее спящие сородичи в этот самый миг гибнут один за другим под мечами и кинжалами налетчиков…

12

…Дверь тихонько скрипнула, отворяясь, и мечущийся свет факела осветил комнату. Две темные тени приблизились к широкой постели. Один из налетчиков отбросил одеяло в сторону и привычно вогнал лезвие меча в живот спящему мужчине. На лежащую рядом женщину брызнула кровь. Она застонала и завозилась, пытаясь проснуться. Налетчик помедлил, разглядывая женщину.

– Ты чего застыл? - тихо спросил его напарник.

– Да уж больно хороша, зараза. Ну-ка, подержи мой меч…

– Не надо, она проснется, - засомневался напарник. - Лучше прирезать сразу.

– Прирежем, но чуть погодя. - Налетчик принялся расстегивать штаны.

Сквозь вязкий, прилипчивый сон Анжи почувствовала, как чужие грубые руки начали мять ее груди, а в ноздри ударил отвратительный запах немытого мужского тела пополам с приторно-острым ароматом свежей крови. Она задергалась, пытаясь вырваться из дурманящего сна, как из болота, но тут какая-то тяжесть прижала ее к кровати так, что она больше не могла дышать. Ей казалось, что вонючая трясина затягивает ее с головой. И она рванулась изо всех сил из зловонной жути, мечтая о глотке воздуха, как о спасении.

В какой-то мере ей повезло - ее колено случайно впечаталось аккурат в пах насильнику. Он завыл и откатился в сторону, а плохо соображающая после сна Анжи села и открыла глаза. Увидела залитую кровью постель, лежащего с распоротым животом мужа и закричала от ужаса. Ее крик далеко разнесся по округе. Налетчик прошипел сквозь зубы: "Заткнись, сука!" - и взмахнул мечом. Анжи захрипела перерезанным горлом и рухнула на тело мужа, но ее крик сделал свое дело: очнулся ото сна ближайший сосед. Он был уже стар и обычно страдал бессонницей. В эту ночь он заснул, подчиняясь зелью, но его сон был чуток и некрепок. Женский крик поднял его на ноги. Он выглянул в окно и разглядел мелькающие в ночи огоньки факелов в руках налетчиков.

– Что б меня водяной утащил! - охнул старик и бросился через двор в дом сына.

Вскоре округа огласилась криками - проснувшиеся дарианцы взялись за оружие. Конечно, перевес был явно на стороне нападающих, но и дарианцы не собирались покорно умирать…

13

Мьюла налеталась, успокоилась и уже собиралась приземляться, когда ее внимание привлекли мечущиеся на земле огоньки. Она пошла снижаться широкими кругами, пристально вглядываясь в непонятную суету внизу, как вдруг ее плечо пронзила резкая боль - короткая арбалетная стрела пробила драконью чешую и глубоко впилась в тело. Мьюла задергалась, набирая высоту, а вокруг хищно засвистели стрелы. Одна вонзилась в мягкую ткань лапы, а другая чиркнула на излете, срывая чешую с крыла. Теряя силы, Мьюла уходила к океану, а в голове у нее билась страшная мысль: что же такое творится там, в поселке!

Оказавшись над спасительными темными волнами, девушка сложила крылья, камнем устремляясь вниз, а ее драконье тело в полете изменяло формы, приобретая человеческие черты. Это был любимый трюк дарианской молодежи: оборачиваться в стремительном падении, погружаясь в море уже человеком. Превращение вытолкнуло из тела стрелы, а соленая вода обожгла раны жгучей болью так, что перехватило дыхание. Мьюла подавилась криком и поспешно поплыла к берегу, лихорадочно вспоминая строки кровеостанавливающих заклинаний и сетуя на то, что целительство никогда не являлось сильной стороной ее магии.

Выскочив на берег, девушка затаилась среди камней, переводя дух. Обожженные солью раны горели огнем, но кровь больше не текла. "И на том спасибо, - решила Мьюла. - Главное, что жизненноважные органы не задеты, а всем остальным можно будет заняться и после… чего, а? Что же там такое творится, в поселке?!"

Мьюла осторожно заскользила среди камней, пробираясь к поселку. Стрелявшего по ней арбалетчика девушка нашла очень быстро - минотавр сидел на камне и меланхолично покуривал сигарку. Парализующая волшебная молния попала ему точно в затылок, и он рухнул мешком, не издав ни звука. Мьюла торопливо обыскала бесчувственное тело, забрала арбалет, кинжал, меч, быстро сплела заклинание допроса и "надела" пленнику на голову, а затем похлопала его по щекам, приводя в чувство. Минотавр открыл глаза и уставился на девушку удивленными глазами.

– Кто вы такие? - спросила Мьюла.

Минотавр попытался было подняться на ноги, но не смог и пальцем пошевелить. Тогда он разинул рот, собираясь ругнуться, но Мьюла слегка натянула невидимую ниточку заклинания, и пленник захрипел от боли, буквально разорвавшей его голову. Он попытался закричать, но из его горла вырвался лишь тихий хрип - заклинание допроса гасило все лишние звуки.

– Я повторяю вопрос. Кто вы такие?

Минотавр оказался стоек: не смотря на дикую боль, он попробовал скривиться в презрительной усмешке. Мьюла укоризненно покачала головой:

– Это ты зря. Мне некогда с тобой возиться. Ты же все равно заговоришь, мразь. Меня этому учили.

Она обнажила кинжал и потянулась лезвием к паху налетчика…

Спустя несколько мгновений Мьюла знала почти все о банде Люгг-ари, но полученная информация не обрадовала ее.

"Нам не выстоять против них! - мелькнула отчаянная мысль. - Их много, они хорошо обучены, а жители Таваги - не воины, а горняки!" Девушка прислушалась к отчетливым звукам боя - тавагцы отчаянно защищались. Она поудобнее перехватила арбалет и, не теряя времени на поиски спрятанной среди камней одежды, двинулась вперед, осторожно выискивая себе новую жертву.

Некоторое время ей удавалось оставаться незамеченной, а враги падали один за другим, пронзенные ее стрелами, но вскоре колчан опустел, и Мьюле пришлось взяться за меч. Она прорывалась к родительскому дому, отчаянно надеясь на лучшее.

Рывок вперед… Удар с разворотом… Перекат… Подсечка… Огненный шар вон в того дылду-минотавра… Мечом по спине человека, который атакует Свена, и тут же, продолжая движение - плавно чиркнуть лезвием по шее еще одного минотавра… Все, небольшая передышка.

Мьюла схватила дарианца за руку.

– Свен, ты в порядке? Что там с моими, не знаешь?

– Мьюла! - всхлипнул Свен. - Ката погибла! Они убили Кату!

Ката, пятилетняя дочка Свена и Марты, милое улыбчивое создание… Мьюла вцепилась в рукоять меча так, что побелели костяшки пальцев.

– А Марта?

Свен лязгнул зубами и затрясся от горя и ненависти.

– Они ворвались к нам в дом… Мы проснулись… Увидели у них в руках Кату… Они смеялись… Они сказали, что если Марта станет делать то, что ей велят… а я буду на это смотреть… тогда они отпустят Кату… И Марта делала… а я смотрел… они обещали потом отпустить нашу дочь! Но они убили обоих… И Марту, и Кату! И тогда я убил их, мне помог Роск, но потом убили и его…

– Свен, пригнись! - завопила Мьюла, посылая волшебную молнию через голову дарианца в подбегающего налетчика, а Свен развернулся, встречая с топором в руках другого.

– Мама!!! - раздался вдруг такой знакомый и такой отчаянный сейчас голос. - Нет!!! - Голос перешел в плач.

Мьюла рванула на крик. Бьянка! Сестра! От ужаса у Мьюлы словно прибавилось сил. Она буквально прорубилась сквозь толпу врагов туда, где зловеще висела сорванная с петель дверь родного дома. Ворвалась в гостиную, едва не поскользнувшись на огромной луже крови. Увидела лежащее неподвижно тело. Обмирая от ужаса, сделала шаг, наклонилась, перевернула труп и… едва не закричала от облегчения. Убитый - дарианец, но не местный, не шахтер. Видно, пришел с налетчиками.

– Ублюдок! - Мьюла пнула ногой мертвеца. - Бьянка, ты где?

– Она здесь, - раздался незнакомый мужской голос. Он доносился с лестницы, ведущей на второй, спальный, этаж.

Мьюла подняла голову. Это еще что за урод? Вернее, стоящий на лестнице мужчина уродом как раз и не был. Он был красив странной, озлобленной красотой, которую подчеркивали необычные брови: единые у переносицы, к вискам они разделялись на три аккуратные веточки.

– Она здесь, - повторил мужчина, удивленно разглядывая обнаженную девушку с оружием в руках и кровавыми потеками по всему телу. - А ты кто?

– А ты? Ты какой расы будешь? - машинально переспросила Мьюла.

– Ты не знаешь? - удивился мужчина. - Но ты же говоришь на моем языке!

Мьюла промолчала. Благодаря заклинанию, подаренному Талатом, она и впрямь теперь говорила так, что представителям всех существующих во вселенной рас казалось, будто она произносит слова на их родном языке.

Талат! Вспомнив о нем, Мьюла тотчас страстно захотела, чтобы произошло чудо, и Повелитель Огня вдруг оказался здесь - как сказочный герой, спаситель, рыцарь на белом коне. Он без труда смог бы и разогнать налетчиков, и спасти жизни многим раненым тавагцам. Но зов ему слать было уже поздно. Ничего, она справится и сама. Мьюла усилием воли прогнала приступ опасной слабости и вскинула руку, целясь волшебной молнией в голову налетчику. Но молния так и не сорвалась с ее пальцев - растаяла, растекаясь бессильной струйкой. Как же так?! Мьюла растерянно уставилась на свою ладонь. Мужчина усмехнулся:

– А ты и впрямь не знаешь, кто я. Я - трагги. Слышала о нас?

Мьюла остолбенела. Конечно, она слышала! Ходили легенды, что трагги - это бывшие амечи, нарушившие Слово Творца и понесшие за это чудовищное наказание в виде проклятия еженощной смерти. Трагги - самые лучшие воины вселенной. В их присутствии не действует чужая магия. Так вот почему растаяла ее молния! Ладно, нельзя магией, и водяной с ней. Сгодится и меч. Мьюла поудобнее перехватила рукоять и скользнула вверх по лестнице к трагги.

Мечи столкнулись, трагги сделал поворот запястьем и прижал оба клинка к деревянным перилам. Мьюла пнула его ногой в лодыжку и получила в ответ удар кулаком в челюсть, от которого кубарем отлетела на середину комнаты, прямо на труп незнакомого дарианца. Трагги остался стоять на лестнице, с любопытством разглядывая девушку.

Мьюла села, ошалело мотая головой, и тут увидела своего отца. Он лежал с проломленной головой у дверей кухни и уже не дышал. А под ним… под ним лежал труп матери. Мертвый отец закрывал ее своим телом, словно пытался спрятать. Мьюла еле сдержала крик, стиснула зубы, подобралась, с ненавистью глядя на трагги, и снова ринулась вперед. Теперь она атаковала очень осторожно, учитывая их разницу в силе и росте.

– Неплохо, - хмыкнул трагги, разбивая серию ее ударов. - Где ж ты так научилась, а?

– В Академии Жизни! - сквозь зубы процедила Мьюла. И тут снова завизжала Бьянка. Мьюла зашипела и удвоила натиск. Внезапно спину обожгло болью, а трагги закричал, обращаясь к кому-то у входной двери внизу: - Не стреляй! Оставь ее мне!

14

Люгг-ари опустил арбалет, раздраженно глядя на Бакра и обнаженную дарианку с мечом в руке.

Бакр - лучший в банде воин, отличный разведчик, умный стратег, и с его пожеланиями приходится считаться. Если ему понадобилась эта девка, пусть развлекается, только не теряет осторожности.

А девчонка со стрелой в спине уцепилась обеими руками за перила, чтобы не упасть, но так и не выпустила из ладони меч.

– Оставь ее мне, Люгг, - повторил Бакр. Девушка вздрогнула и обернулась, буквально поедая взглядом джигли. Ее губы шевельнулись, повторяя имя: Люгг.

– Больно? - спросил Бакр у девушки.

– Больно, - всхлипнула она.

– Ты можешь вытолкнуть стрелу и остановить кровь заклинанием, - предложил трагги, - я не стану пока блокировать твою магию.

Люгг-ари напрягся и положил палец на спусковой крючок арбалета. "Идиот, - подумал он о своем воине. - Она сейчас как пальнет по тебе этой самой магией!"

Но девушка взглянула кротко, прошептала:

– Спасибо, - и застыла неподвижно. Закусила губу, сдерживая крик, а стрела начала медленно вывинчиваться из ее тела. Хлынула кровь. Дарианка осела на ступени, привалившись боком к перилам, и закрыла глаза, выпустив из руки меч.

– Все, - сплюнул Люгг-ари. - Потеряла сознание от шока.

– Очень жаль, - вздохнул Бакр. - Я впервые встретил такую женщину. И надо же было тебе подстрелить ее!

– Ладно, - поморщился джигли, - добивай ее и пошли.

– Нет, я сейчас немного подлечу ее и заберу с собой.

– Зачем? - удивился джигли. - Она, конечно, довольно смазлива, но видали мы баб и покрасивее.

– Ты ничего не понимаешь в женщинах, Люгг, - засмеялся трагги. - Эта дарианка напомнила мне дикую кошку: не знаешь, когда укусит, а когда позволит себя приласкать. Ты видел: какая собранность, какая готовность к бою. А потом вдруг голубиная кротость и доверчивое "спасибо". Нет, она - это что-то! Я таких еще не встречал.

– Ну, ну… Кошка, говоришь. А не боишься однажды проснуться с перегрызенным горлом? - насмешливо спросил Люгг-ари.

– Боюсь, но это добавляет в отношения остроты, согласись. - Трагги убрал меч в ножны и склонился над неподвижно сидящей девушкой…

15

Люгг-ари! Это имя назвал Мьюле тот, первый убитый ею минотавр. Мьюла постаралась хорошенько запомнить лицо главаря. Она непременно должна убить его. Но это чуть позже. А пока - Бьянка. Ее слабые стоны еще доносятся из спальни. Надо торопиться и прежде всего "пройти" через трагги. Но со стрелой в спине ей с ним не совладать. К тому же это уже не первое ее за сегодня ранение. И крови она уже потеряла не меряно. У нее шумело в ушах, а руки-ноги дрожали от слабости.

Внезапно трагги спросил: "Больно?" - и в его голосе Мьюле вдруг почудилось сочувствие. Затем он предложил ей воспользоваться магией. Хитрец! Мьюла чувствовала, что он проверяет ее, а может, и провоцирует, а на самом деле все еще контролирует ее магию и позволит ей воспользоваться только лечебными заклятиями.

"Ладно, поиграем по твоим правилам, ублюдок, - подумала Мьюла. - Похоже, я заинтересовала тебя, как женщина. Что ж. От женщины ждут слабости. Значит, я буду слаба".

Она постаралась принять самый кроткий вид, на который только была способна. Пока стрела выходила из ее тела, она не скрывала, как ей больно, а потом выпустила из руки меч и тяжело осела на ступени, сделав вид, что потеряла сознание. Трагги расслабился, полностью отпуская ее магическую силу, убрал оружие в ножны и склонился над ней. И тогда она ударила, вкладывая в это действие всю свою ненависть. Ее рука обернулась призрачным разящим клинком, одним махом перерубая обе ноги стоящего перед ней врага. Трагги взвыл и покатился по лестнице, а Мьюла послала ему вдогонку молнию, добивая. Трагги затих, а Люгг-ари выпустил в ее сторону стрелу и выскочил из дома прочь. Мьюла глянула ему вслед. Ладно, пусть пока уходит. Ничего, никуда он от нее не денется. А сейчас - Бьянка!

Мьюла подобрала меч и взлетела вверх по лестнице. Двоих находившихся в комнате мужчин она убила сразу, так, что они даже не успели понять, что происходит. Склонилась над сестренкой. Увидела безумные, не узнающие ее глаза… дергающийся в беззвучном крике рот… синяки и ссадины по всему телу… кровь на внутренней части нежных девчоночьих бедер…

– Все хорошо, Бьянка, теперь все будет хорошо, - забормотала Мьюла, прижимая девочку к себе. - Я покажу тебя Дире, она поможет, она лучшая из когда-либо рождавшихся целительниц. А пока поспи, ладно? Закрой глаза, малышка… - Мьюла забормотала заклинание глубокого сна, ласково укрыла Бьянку чистой простыней из шкафа, торопливо достала оттуда же первые попавшиеся штаны и рубаху, оказавшиеся ее собственной пижамой, оделась и устремилась вниз по лестнице. Впереди ее ждало еще очень много кровавых дел…

16

– Что с тобой происходит, Талат?

Вайрес разыскал друга на краю утеса. Повелитель Огня почти целый день провел здесь, глядя на море.

– Ничего. Просто смотрю.

– В Акбенде завтра праздник. Я хочу свозить туда Диру. Поедем с нами?

– Нет.

– Так, - нахмурился Вайрес. - Ты мне это брось. Если тебе нужна та девчонка, то просто пойди и забери ее.

– Она не пойдет.

– Что значит, не пойдет? - удивился Вайрес. - Ты - Высший, а она - смертная. Не только пойдет, побежит!

– А если она не пойдет? - тихо спросил Талат.

Вайрес глянул на него с неудовольствием.

– А если она скажет "нет"? - настойчиво переспросил Талат.

– Не скажет, - проворчал Вайрес. - Не скажет, потому что иначе… - Он замолчал, но фраза, которую знали оба, вслух звучала бы так: "Не скажет, потому что иначе тебе придется убить ее. И если это не сделаешь ты, ее убью я".

Талат покачал головой и снова уставился на море.

– Ну-ка, хватит дурить! - воскликнул Вайрес. - Пошли за ней прямо сейчас. Не бойся, она согласится с радостью, вот увидишь. Я пойду вместе с тобой и все улажу.

– В Островном мире сейчас ночь, - слабо засопротивлялся Талат.

– Это ничего. Идем, идем…

Дейвы оказались на острове задолго до нападения банды Люгг-ари, в тот самый миг, когда Мьюла, разбуженная зовом Скрижалей, только еще шла к берегу.

– Это она! - Талат указал пальцем на одинокую фигурку девушки.

– Интересно, куда это она на ночь глядя? - заинтересовался Вайрес. - Давай-ка затаимся и понаблюдаем за ней немного.

Вайрес повелевал стихией Иллюзий. Среди его способностей было и умение становиться невидимым. Конечно, любой из Высших все равно мог учуять его, но для смертных он, когда хотел, превращался в самого настоящего невидимку. Превращался сам и мог окутать плащом невидимости любого, кого пожелал бы. Вот и сейчас, они с Талатом оказались буквально в нескольких шагах от Мьюлы, но девушка ничего не заподозрила. Она задумчиво разглядывала громаду Пламенного острова. Затем разделась, обернулась драконом и полетела на зов. Вайрес и Талат "протянули" по воде магическую дорожку и последовали за ней. Увидели Скрижали и переглянулись, пораженные. Вайрес попытался подойти поближе, буквально заглядывая девушке через плечо, но увидел лишь пустые глиняные таблицы без единой буквы - Скрижали надежно охраняли свои тайны от посторонних и только сами решали, кому дозволено читать их. Разочарованные и одновременно заинтригованные дейвы отошли в сторонку, собираясь подождать.

– А она очень даже ничего, - игриво сказал Вайрес, с интересом разглядывая обнаженную девушку. - И грудь, и ножки… На мой вкус, правда, излишне мускулистая, а так очень и очень…

– Прекрати пялиться на нее, - ревниво зашипел Талат.

– Так больше не на что.

– Вон, на звезды смотри!

Тем временем, Мьюла дочитала, немного посидела, задумавшись, а потом обернулась драконом и взлетела к небу.

– М-да, - протянул Вайрес, глядя на стремительно удаляющуюся серебристую каплю. - Что будем делать?

– Вернемся на Тавагу, - предложил Талат. - Рано или поздно она приземлится, и тогда я поговорю с ней.

– Знаешь, пока она летает, тебе неплохо бы подготовиться.

– Это как?

– Вино, сладости, какой-нибудь подарок, цветы.

– Ты прав! - оживился Талат. - Давай вернемся на Алию.

…Когда дейвы вновь оказались на Таваге, Мьюла как раз закончила допрос минотавра-арбалетчика и с мечом в руке прорывалась к родному дому.

– Ого! Что здесь творится?! - Укрытый плащом невидимости Талат растерянно смотрел на царящую на острове бойню. В руках он держал корзину для пикника, из которой застенчиво выглядывало горлышко бутылки и пестрый венчик цветов.

– Похоже, нападение, - протянул Вайрес. - Смотри! Вон она! Ух, что за удары! Одной серией уложила троих! А эта девочка умеет драться. Интересно, в постели она так же хороша, как в бою?

– Ты это брось, - нахмурился Талат.

– Расслабься, - похлопал его по плечу Вайрес, - я подружек у друзей не увожу. А вот когда она тебе надоест…

– Ты не о том сейчас думаешь. Надо ей помочь, ее убьют!

– Нет! - Вайрес ухватил друга за руку. - Погоди, давай посмотрим. Ее не так-то просто убить, а мы всегда успеем вмешаться. Ох, как же она хороша!

Талат нерешительно взглянул на Повелителя Иллюзий, а потом перевел взгляд на сражающуюся Мьюлу. Дарианка сейчас и впрямь была чудо как хороша: обнаженная длинноволосая девушка с оружием в руках и яростным блеском в раскосых золотистых глазах. Ее белая кожа словно оттенялась темнотой ночи, а отблески факелов и пожаров зловеще плясали на лезвии ее меча.

Вот она достала мечом последнего из окружившей ее группы врагов, перепрыгнула через труп и ворвалась в дом. Вайрес и Талат пошли следом. Повелитель Иллюзий рассеянно прикончил наткнувшегося на него минотавра, а Талат споткнулся о бьющееся в конвульсиях изрубленное тело дарианца. Повелитель Огня на миг заколебался - не вылечить ли бедолагу. Вроде это с ним разговаривала Мьюла всего несколько мгновений назад. Кажется, она называла его Свен. Да, надо вылечить. Наверное, Мьюле это будет приятно…

– Ты чего застрял? - раздался у Талата в голове беззвучный голос Вайреса. - Скорее сюда, тут такое творится!

И Талат, позабыв про дарианца, бросился в дом. Увидел Мьюлу рядом с трагги. Вот Мьюла отлетела, отброшенная ударом его кулака. Потом села, уставилась взглядом в сторону кухни, содрогнулась, издала странный хриплый звук, будто подавилась воздухом и подобралась, как кошка, перед прыжком.

– А у тебя, кажется, появился соперник, - мысленно хихикнул Вайрес, указывая на трагги. - Глянь, как он на нее смотрит! Просто пожирает глазами!

Талат насупился.

– Мне это надоело, - пробормотал он. - Пора вмешаться.

– Нет! Ну, я прошу тебя, Талат! Разве тебе не интересно, сумеет ли она справиться с таким отменным воином, как трагги? Подойдем поближе, встанем вот здесь у кухни.

Внезапно коротко свистнула стрела. Мьюла вскрикнула и одновременно с ней закричал трагги:

– Не стреляй! Оставь ее мне!

Дейвы обернулись и увидели стоящего у входной двери джигли с арбалетом в руках.

– Ну, вот! Ее подстрелили! Все из-за тебя, придурок! - обозлился Талат на Вайреса и вскинул руку, целя молнией в чернокожего арбалетчика.

– Стой! Начинается самое интересное! Жива твоя Мьюла, жива, успокойся! - воскликнул Вайрес, невидимой тенью встав между Талатом и джигли. - Давай посмотрим, как она будет выкручиваться.

Талат заколебался.

– Тебе же и самому интересно, не так ли? - вкрадчиво прошептал Повелитель Иллюзий.

– Ну…

– Еще несколько мгновений, и вмешаемся, обещаю!

А Мьюла, тем временем, вытолкнула из своего тела стрелу и осела, закрыв глаза. Трагги заговорил с джигли.

– Кошка! - фыркнул слушающий их диалог Вайрес. - Он верно подметил: эта Мьюла и впрямь как дикая кошка. И он прав: остроты у него с ней будет хоть отбавляй.

– Я не позволю ему забрать ее себе! - отрезал Талат и решительно двинулся к лестнице. И в этот миг трагги завопил и покатился по ступеням наперегонки со своими отрубленными конечностями.

– Эт-т-то что б-было? - заикаясь, пробормотал Повелитель Иллюзий.

– Призрачный клинок… вроде, - растерянно ответил Талат и дернулся от боли: предназначавшаяся Мьюле стрела джигли вонзилась в его невидимое плечо. - Вот, гад! - вызверился Талат.

– Погоди, сейчас я вытащу стрелу и подлечу тебя, - засуетился Вайрес.

Пока он возился, Мьюла успела освободить сестру, погрузить ее в сон, одеться, спуститься вниз и выбежать из дома.

– Слушай, а ведь она опять побежала драться, - удивленно протянул Вайрес. - Прикинь, того что уже было, ей показалось мало! И откуда у нее только силы берутся? А ты хотел защищать ее! Да она сама кого хочешь…

– Пойдем за ней, - перебил Талат. - Мешать ей не станем. Хочет, пусть дерется. Но и убить ее мы не позволим!

17

Мьюла выскочила из дома и на миг остановилась, прижавшись спиной к дощатой стене. Она была еле жива от усталости и потери крови. Больше всего на свете ей хотелось забиться в какой-нибудь укромный уголок и переждать, пока страшные налетчики не покинут остров. Но там, среди домов, еще сражались из последних сил ее земляки, и она была обязана драться вместе с ними. Тут взгляд ее упал на Свена. Мертвый дарианец застыл с широко раскрытыми глазами и искаженным от боли и ненависти ртом.

Мьюла беззвучно заплакала от бессилия и обреченности. Они все погибнут, это ясно. Единственное, что ей остается - захватить с собой как можно больше врагов и, прежде всего, ненавистного джигли по имени Люгг-ари, который привел смерть в ее дом.

Девушка оттолкнулась от шершавой стены, перехватила поудобнее ставший вдруг неподъемным меч и бросилась разыскивать главаря.

18

Люгг-ари был уверен, что последней стрелой прикончил настырную дарианку. Он не стал терять времени на проверку, а поспешно побежал вглубь острова, к складам розового нефрита, где уже трудились его люди, загружая тележки драгоценным камнем.

Сражение на Таваге практически закончилось - почти все дарианцы были мертвы. Правда и от банды Люгг-ари осталось меньше трети.

"Ну, ничего, - думал джигли, заходя внутрь склада, - главное забрать как можно больше нефрита, а войско - дело наживное".

– Много погрузили? - спросил он у своего помощника, человека по имени Торк.

– Три кула уже отправили через портал, - ответил Торк и смерил оценивающим взглядом остаток. - Еще кулов восемь наберется.

– Итого будет одиннадцать. Отлично! - повеселел главарь и прикрикнул на своих людей, занимающихся погрузкой: - Давайте, ребята, шустрее! Не спите!

Внезапно снаружи раздался крик. И еще. И еще. Люгг-ари бросился к выходу, но перед ним выросла плотная стена огня. Джигли отшатнулся.

– Что происходит?! - завопил Торк.

– Ломайте стену! - приказал Люгг-ари своим людям. Но они не успели ничего предпринять - внезапно все стены склада охватил огонь…

19

Мьюла сразу догадалась, куда отправился Люгг-ари. Тот первый минотавр-арбалетчик на допросе рассказал ей, что цель нападения на Тавагу - розовый нефрит. Мьюла шла по поселку в сторону склада, смотрела на трупы знакомых, родных и друзей, детей и взрослых, и в ней росла и клокотала ненависть, притупляя боль и придавая сил. Когда же ненависть достигла наивысшего предела, на смену ей вдруг пришло холодное, расчетливое спокойствие. Усталость отступила, как и боль. Все способности Мьюлы достигли пика, обострились. Все человеческое в ее душе уснуло, она превратилась в живое воплощение самой Смерти - жестокое и беспощадное. Ей стала безразлична собственная судьба. Теперь ей хотелось одного - убивать, и она твердо знала, что ни один из виновников страшной трагедии не покинет Тавагу живым.

По поселку шатались десятка два налетчиков - добивали раненных и разыскивали спрятавшихся дарианцев. Мьюла убила их всех, стараясь наносить такие раны, чтобы смерть была неотвратимой, но не мгновенной, и крики бьющихся в конвульсиях налетчиков звучали в ее ушах сладчайшей музыкой. На ее теле добавилось несколько новых ран, но она не чувствовала боли, она вообще сейчас не чувствовала ничего, кроме ненасытной всепоглощающей жажды убивать. Ее слух, зрение и скорость движений обострились до предела. Она двигалась мягко и стремительно, так, что враги замечали ее лишь тогда, когда она наносила смертельный удар. Ей казалось, что враги еле движутся, что они неповоротливы и неуклюжи, она могла предугадать каждый их шаг, настолько обострилась в этот миг ее интуиция.

Приблизившись к складу, она мимоходом расправилась с тремя, толкающими тележки с нефритом налетчиками, и увидела, что Люгг-ари находится внутри склада, вместе с последним десятком оставшихся в живых врагов. Мьюла некоторое время раздумывала, какую смерть для них избрать, а потом вспомнила строчки Скрижалей: "…повстречаешь Огонь и погибнешь в Огне". Мьюла улыбнулась, что ж, пусть будет огонь. Она сформировала на кончике указательного пальца крохотный золотистый огонек, немного полюбовалась на него и дунула в сторону бревенчатых стен склада…

20

– Ущипни меня, я, наверное, сплю, - пробормотал Талат, ошарашено наблюдая за Мьюлой. - Ты видел? Она использовала Пляшущий Огонь! Таким заклинанием при желании можно уничтожить не только этот жалкий склад, но и весь остров, не говоря уж о парочке соседних! Смертные волшебники не могут оперировать магией ТАКОГО уровня!!!

– Как будто смертные женщины могут практически в одиночку уложить такое количество не самых плохих бойцов! - отозвался Вайрес.

– Она сейчас не женщина, - покачал головой Талат. В его голосе зазвучали ужас и восхищение.

– Не женщина? - переспросил Вайрес.

– Ты что, еще не понял? - восторженно откликнулся Талат. - Она - воплощение самой Битвы! Ты разве не почувствовал? Она призвала на помощь одну из стихий, стихию Битвы!

– Но это невозможно! - закричал Вайрес. - Смертные не могут призвать на помощь стихию, да еще одну из самых сильных! Призывать стихии - это привилегия Высших!

– И тем не менее, она сделала это, - засмеялся Талат. - Во время боя она была одной из нас - она была Высшей!

21

Заклинание Пляшущего Огня отняло у Мьюлы остаток сил. Подпитывающая ее ненависть исчезла, растворилась в танцующем на стенах склада пламени. Мьюла бессильно опустилась на землю и выпустила из рук оружие. Она выложилась полностью, до конца, и теперь не могла шевельнуть даже пальцем, но зато последние из налетчиков будут вот-вот мертвы. Ни один не вырвется из огненного кольца - заклинание не выпустит их, не позволит миновать очерченную магией границу. И их смерть не будет легкой.

Мьюла как завороженная смотрела на огонь, слушала крики сгораемых заживо бандитов, и чувствовала, что в ее сердце поселяется пустота - холодная, бездушная пустота.

Внезапно раздались чьи-то торопливые шаги - из портала выскочили два минотавра, которые находились на том конце межмирового тоннеля и принимали груз. Не дождавшись очередной тележки с нефритом, они забеспокоились и решили посмотреть из-за чего задержка. Они сразу увидели трупы соратников, охваченный пламенем склад и заметили лежащую на земле дарианку. Вряд ли они сопоставили пожар, убитых союзников и слабую, покрытую пятнами крови девушку, но у них был приказ: убивать всех дарианцев, не оставлять в живых никого. Один из них машинально потянул из ножен меч и равнодушно замахнулся на Мьюлу. Талат опередил его на долю мгновения - короткая молния пробила минотавру грудь. Не успело тело коснуться земли, как вторая молния поразила в затылок его напарника. Не издав ни звука, минотавры рухнули замертво, а Талат резким хлопком закрыл портал и цыкнул на Открывающего:

– Ну-ка букашка, брысь отсюда!

Открывающий Порталы взвизгнул и бросился прятаться за ближайшей кучей камней. А Талат сорвал с себя плащ невидимости и склонился над неподвижной Мьюлой.

– Ты жива? - Он взял ее холодные руки в свои. - Девочка моя, я все видел. То, что ты сделала - это чудо!

– Ты видел?! - Мьюла села и уставилась на него. Пришедшая ей в голову мысль была слишком чудовищна, чтобы быть правдой. - Что ты видел?

– Почти все, - восторженно отозвался Талат. - И Пляшущий Огонь. И как ты расправилась с трагги…

– Погоди, - перебила Мьюла. - Ты давно здесь?

– С того самого момента, как ты летала на Пламенный остров, - ухмыльнулся Вайрес, тоже скидывая плащ. - Может, расскажешь, что именно сообщили тебе Скрижали?

– Скрижали? - машинально переспросила Мьюла и потерла лоб. Ее мысли метались огненными блохами, обжигая душу страшной догадкой. - Вы оба были здесь во время нападения?!

– Были, - поддакнул Вайрес, - и хочу сказать, что в моем лице ты приобрела еще одного горячего поклонника. Теперь меня будет просто преследовать это великолепное видение, когда ты, обнаженная, с окровавленными клинками в руках, танцевала среди толпы воинов, и они падали один за другим…

– Замолчи! - закричала Мьюла и вцепилась в руку Талата. - Скажи мне, что это неправда! Скажи, что вы прибыли на Тавагу вот только что!

– Мьюла, - растерянно пробормотал Талат, - что с тобой? Ты плачешь? Но почему? Что плохого в том, что мы видели, как ты сражаешься? Уверяю тебя, зрелище было достойно восхищения, я никогда не видел ничего более прекрасного!

– Не видел ничего более прекрасного?! - Мьюла смеялась и плакала одновременно. - Так я покажу тебе! Пойдем! - Она вскочила и потянула его в поселок. - Смотри, это лежит мой брат. Ему было всего двадцать пять. Его звали Урфин. Он месяц назад женился… А его жена в доме. Ее убили прямо на супружеской постели, после того как изнасиловали… А это Акад. Ему было шестьдесят. Он работал учителем в нашей школе. Я училась у него читать и писать. Он готовил меня к поступлению в Академию. Ругался, помню, страшно. Обзывал лентяйкой, неучем, а у самого глаза были добрые, смеющиеся… У него было двое внуков, мальчишек-близнецов семи лет. Видишь, вон тех мертвых серебристых дракончиков? Это они. Кун и Старг. Сорванцы и озорники. У них были магические способности. В будущем году они поступили бы в Академию. А теперь они мертвы… Смотри на них, разве это не прекрасно?!

– Мьюла! - Талат попытался обнять ее, прижать к себе. - У тебя истерика. Это естественно после такого боя…

Мьюла вырвалась из его рук и посмотрела ему в глаза.

– Ты мог остановить все это. Они все были бы живы. Но ты предпочел смотреть и не вмешиваться. Почему, Талат? Почему?!

– Ладно, хватит, - вмешался Вайрес. - Мне надоела эта истерика. Давай, девочка, возьми себя в руки. Я сейчас открою портал, и мы заберем тебя отсюда. Поживешь во дворце у Талата, отдохнешь, придешь в себя и забудешь все, как кошмарный сон. Встретишься с Дирой. Поболтаете. Она расскажет тебе, как ей хорошо со мной. - Вайрес самодовольно улыбнулся. - А завтра мы вчетвером отправимся на праздник в Акбенд.

Мьюла почти не слышала, что он говорит. Она, не отрываясь, смотрела на Талата, и в ее глазах метался мучительный вопрос: почему?!

– Мьюла… - Талат откашлялся. Внезапный спазм скрутил ему горло, а сердце вдруг защемило непонятной болью. - Не я убил твоих родных и близких. И не я прислал сюда налетчиков. Я не понимаю, в чем виноват перед тобой.

– Ты не понимаешь?! Не понимаешь?! - Ей не хватало воздуха. Она задыхалась от невозможности исправить непоправимое.

– Мьюла, пойдем со мной, - горячо попросил Талат.

– С тобой? - Она не поверила своим ушам. - Ты что, серьезно? Ты… ты… - Мьюла никак не могла найти слова, способные выразить ее чувства. - Ты стоял и смотрел, как умирают мои близкие и не сделал ничего, чтобы спасти их. И теперь ты предлагаешь мне пойти с тобой?! Что ж, я отвечу тебе…

– Погоди! Подумай, прежде чем ответить! - торопливо перебил ее Талат. - Вначале выслушай меня… Я захотел тебя сразу, с первого же мгновения, как только увидел в кабинете ректора. Вообще, мне не свойственны такие порывы. Вайрес не даст соврать, я не очень-то влюбчив. Оружие интересует меня куда больше, чем женщины, и любовницы у меня бывают не так уж и часто. Но ты… Ты потрясла меня до глубины души. Ты показалась мне живым воплощением клинка, самой сутью боя. Если бы ты была рождена Высшей, твоей стихией, несомненно, была бы Битва… Я ни разу еще не встречал такой женщины, как ты. Мне хотелось драться с тобой и обладать тобой одновременно… - Талат запнулся, подыскивая слова. - Ты знаешь, почему я до сих пор не хотел звать тебя с собой? Почему делал вид, что ты не очень-то интересна мне?

Мьюла промолчала. Он ответил сам:

– Да потому что, если бы ты сказала "нет", мне пришлось бы убить тебя.

– Убить меня?! - Мьюла расхохоталась и обвела сумасшедшим взглядом следы побоища. - Убить? Ты что еще не понял? Я УЖЕ МЕРТВА!

– Мьюла, я понимаю, у тебя страшное горе, и только время способно залечить его. Пойдем со мной, и я сделаю для тебя все, что захочешь. Я помогу тебе забыть смерть твоих близких. Ты будешь жить в моем доме, как королева…

Мьюла усмехнулась и поглядела на него странным взглядом - веселым и отчаянным одновременно. Талат осекся, смутился и торопливо сказал:

– Мы будем жить в одном доме, но не беспокойся, я не стану принуждать тебя к близости, пока ты сама не будешь готова к этому. Я буду терпелив, я дам тебе столько времени, сколько потребуется…

– А я уже готова, - перебила Мьюла. В ее раскосых глазах раскаленным золотом плескалось веселье… или… безумие?

Талат растерялся.

– Готова? Ты… уверена?

– Конечно! Не будем откладывать. Сделаем все прямо сейчас.

– Сейчас?!

– Да, дорогой, - промурлыкала Мьюла и прикоснулась губами к его губам. Талат в первый момент замер, а потом стал жадно целовать ее, позабыв и про Вайреса, и про окружающие их следы побоища.

Повелитель Иллюзий напомнил о себе деликатным кашлем.

– Ну, не буду вам мешать, - с легким смешком сказал он. - Я ухожу.

– Погоди! - Мьюла высвободилась из объятий Талата и подошла к Вайресу. - Останься. Я хочу сейчас подарить вам обоим то, что вы желаете больше всего на свете.

– Обоим? - нахмурился Талат.

– И чего же, по-твоему, мы желаем? - игриво откликнулся Вайрес.

– Боя, чего ж еще, - усмехнулась Мьюла. - Вы любите смотреть, как сражаются и умирают другие. Вы любите сражаться сами, зная, что противник почти наверняка слабее вас. Что вы, девять шансов из десяти, останетесь в живых в любой схватке. Ну, а теперь вам придется испытать на себе этот крохотный единственный шанс - шанс быть убитыми. Вы разделите судьбу тех, кого могли, но не пожелали спасти.

– А ты не много ли берешь на себя, девочка? - прищурился Вайрес.

– В самый раз, - улыбнулась Мьюла.

– Погодите! - взмолился Талат. - Я ничего не понимаю! Мьюла, мы же с тобой только что… Ты же сказала, что…

– Тот поцелуй был ответом на твои чувства ко мне, а бой будет расплатой за равнодушие к ним. - Она обвела рукой трупы дарианцев.

– Я не буду драться с тобой, - покачал головой Талат.

– Тогда я просто убью тебя.

– Это вряд ли, - процедил Вайрес.

22

Открывающий Порталы был глуп, но любопытен. Испугавшись Талата, он некоторое время просидел в норке за камнями, а потом осмелел и вылез наружу. Он увидел яркую зарницу, заинтересовался и пошел взглянуть. Увиденное потрясло его.

Тяжелые жгуты молний щупальцами обвивались вокруг огненных колец. Узкое пространство между горами и морем сотрясалось от падающих с неба острых игл мрака. Прямо в воздухе распускались невообразимо прекрасные цветы изо льда, рассыпались лепестками острейших лезвий и злыми осами летели к танцующей с мечами женщине. Но на пути ледяного роя внезапно встал плотный черный щит тьмы, и призрачные лезвия раскрошились, растеклись по щиту холодными капельками дождя, а женщина выписала в воздухе мечами замысловатую фигуру. Раздался стон, на клинках появилась кровь, а на женщину двинулась плотная стена огня. Внезапно море всколыхнулось, прибрежная волна встала на дыбы и покатилась по камням навстречу огню.

Открывающий Порталы взвизгнул от восторга и приблизился, боясь упустить хоть мгновение столь захватывающего зрелища. Но внезапно камни под ним зашевелились, задрожали, он потерял равновесие и кубарем вкатился прямиком в эпицентр бушующей схватки. Огненный язык жадно лизнул его тело.

– Бигу больно! - взревел Открывающий и отпрянул в сторону, но там его встретил жалящий частокол молний. Биг заплакал от ужаса и начал поспешно открывать портал. Он торопливо нащупал связь с первым попавшимся миром и протянул невидимый тоннель, но тут его магия вошла в соприкосновение с магией дейвов, образовав горючую смесь, а детонатором послужило Дыхание Звезды Мьюлы.

Чудовищной силы взрыв потряс округу. Часть острова срезало будто ножом, искрошило в пыль и разметало в пространстве. Вода у берега закипела и отступила, выдавленная небывалой силы воздушной волной. Ураганный ветер пронесся над островом, разбрасывая камни, будто пушинки, и вырывая с корнем сосны, как травинки.

Вайрес и Талат оказались как раз на пути урагана. Будучи в облике Огня, Талат умер мгновенно - воздушный вихрь за считанные мгновения разметал его на мельчайшие искорки, а Вайресу повезло меньше. Жесткая рука ветра подхватила его и бросила на острый обломок скалы. Каменный зуб пронзил тело Повелителя Иллюзий, и он еще долго дергался в агонии, словно гигантская, насажанная на иглу бабочка.

А Мьюлу утащило в портал. Огненная волна взрыва подхватила ее, закрутила бешеной юлой и потащила в тоннель межреальности.

Пламя выплеснулось из воронки в морозную снежную зиму. Перед глазами Мьюлы мелькнули заснеженные ветки дубов и сосен, белые пушистые охапки кустов и синие вершины гор. Не смотря на снег, пожар занялся резко и сразу, жадно набрасываясь на кусты и деревья. Взрывной волной Мьюлу отбросило немного в сторону от основного пожара. Она влетела спиной в мягкую снежную перину, несколько снежинок осело на лице, и их холодное прикосновение оказалось чрезвычайно приятным. Мьюла не сделала попытки подняться на ноги. Она лежала в сугробе там, где упала, а вокруг бушевал пожар. Его пламя постепенно подбиралось к толстому полумертвому стволу лиственницы, возле которой лежала Мьюла. Вероятно, некогда в дерево ударила молния - его ствол раскололся возле самой верхушки, и ветви больше не росли. Дерево засыхало, умирало и являлось лакомой добычей для бушующего вокруг огня.

Мьюла лежала неподвижно и, не отрываясь, смотрела на лиственницу. Девушка не умела предсказывать будущее, но сейчас точно знала, что произойдет уже через несколько мгновений: пламя доберется-таки до дерева, раскаленными ручейками пробежит по засохшей древесине, подтачивая изнутри, пока, наконец, лиственница не рухнет, погребая ее под собой.

"Дважды коснешься Огня… Если не сгоришь, познаешь счастье…" Она сгорела. Счастье - не для нее.

Мьюла смотрела на лиственницу и ждала. Уже скоро. Огонь вот-вот сделает то, что так и не сумел сделать Талат.

С громким треском оторвалась подточенная огнем пылающая ветка и рухнула рядом с Мьюлой, огненной крупой обжигая левую кисть и щеку. Мьюла не шевельнулась - у нее не осталось ни единого чувства, ни боли, ни страха, ни ненависти. Только ожидание - сейчас, уже скоро, вот-вот… осталось подождать совсем немного… еще чуть-чуть…

Лиственница заскрипела, наклоняясь…

Внезапно чьи-то руки выдернули девушку из-под падающего огня и отбросили в сторону.

– Зачем? - слабо удивилась Мьюла. - Не надо…

– Еще как надо, дура! - злобно откликнулся незнакомый мужской голос. - Ты совсем спятила, да? Лежишь, как бревно! Ослепла или оглохла? Я кричу тебе, кричу… Еле успел… Уф! В жизни так быстро не бегал!

Мьюла молча зарылась лицом в снег и свернулась клубком, обхватив колени ладонями. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы ее оставили в покое. Чтобы она могла просто остаться здесь, в снегу, и уснуть. Но у нежданного спасителя были на ее счет другие планы. Он грубо перекинул девушку через плечо и потащил куда-то вглубь леса, обходя стороной бушующий пожар. Висящая вниз головой Мьюла невольно уткнулась носом в белый мех его дохи. Мех приятно пах домашним теплом и уютом. Домашним - тем, чего у нее уже никогда больше не будет…

Непоправимое горе обожгло ее почище огня.

– Отпусти меня, придурок! - зашипела Мьюла. Она ненавидела его. Если б не он, для нее уже все было бы позади. И боль, и страдания, и жизнь.

– Помолчи, а? - раздраженно откликнулся спаситель. - Думаешь мне легко бежать по снегу да еще с тобой на плече?

– Отпусти, иначе я ударю тебя!

Он выругался и поставил девушку на ноги. Только теперь Мьюла смогла как следует рассмотреть его. Молодой - ее ровесник или чуть постарше. Огромный - высокая Мьюла едва доставала ему до плеча. Широкоплечий. С грубыми, словно вырубленными из камня чертами лица и маленькими, глубоко посаженными темными глазками. Словом, кем-кем, а красавцем он точно не был. А с точки зрения дарианки, представительницы самой красивой расы вселенной, он был просто уродлив. Самым привлекательным в нем была его доха из белоснежного с темными вкраплениями меха и такая же шапка. Девушку передернуло от отвращения, а спаситель, напротив, впился в нее восхищенным взглядом.

– Уходи! - процедила сквозь зубы Мьюла. - Оставь меня в покое! Убирайся прочь!

Он сморгнул, приходя в себя, и сердито прищурился.

– Ты что не видишь? Пожар вокруг. Лес старый, сухостоя много. А мы в лощине. Нас, того и гляди, отрежет. Погибнем. Надо идти. Быстро идти. Ты не сможешь. Давай я понесу тебя, так получится гораздо быстрее.

– Уходи! Оставь меня! - повторила девушка. - Я хочу остаться здесь!

Он покачал головой и сделал движение к ней. Мьюла ударила призрачным клинком, распоров рукав на его дохе. Он отскочил.

– Ты совсем обалдела?!

– Убирайся! - заплакала Мьюла. - Ну что ж ты ко мне привязался-то, а?

Он снова шагнул к ней. Мьюла угрожающе вскинула руку. На этот раз она шутить не станет. Если он не оставит ее в покое, она его убьет. Он запнулся на мгновение, словно понял ее намерение, но все же сделал еще шаг. И еще.

Что ж… Она его предупреждала! Мьюла взмахнула рукой, которая вновь обернулась призрачным разящим клинком. Но тут ей навстречу полетел огромный кулак, и тотчас перед глазами закрутился хоровод из припорошенных снегом, еще не тронутых огнем деревьев, а потом земля и небо поменялись местами…

23

Огонь… Он был повсюду. Он лез в глаза, вызывая резь и слезы. Он обжигал душу, вырывая из ее сведенного судорогой рта сухие беззвучные рыдания.

Мьюла из последних сил боролась с Огнем, гасила его Водяной Чашей, била молнией, но он загорался вновь и вновь, и Мьюла снова гасила его пока были силы, а потом, когда сил не стало, с облегчением нырнула в блаженное студеное забытье.

Пришла в себя она от холода. Ее трясло, зубы колотились друг о дружку так, что с них отлетала эмаль. А вокруг была враждебная хищная темнота без единого огонька. Мьюла испытала ужас и облегчение одновременно: она все-таки победила Огонь, а что до остального - будь что будет. Да и чем теперь ее можно напугать? Смертью? Болью? Мьюла презрительно скривила трясущиеся губы. Трудно представить себе боль сильнее той, которую она уже пережила, а смерть… Смерть теперь для нее желанна… Но до чего же холодно! Холод мучил ее пострашнее любого палача, и она встала, пошатываясь, с заледеневшей кровати и пошла босиком по нестерпимо холодному полу в дальний угол комнаты туда, где едва заметно белело в темноте меховое пятно уюта и спокойствия.

Пятно шевельнулось. Засветились в темноте зеленые огоньки звериных глаз. Барс настороженно прижал уши, с беспокойством наблюдая за приближающейся девушкой. Мьюла подхалимски забормотала:

– Хорошая кошечка, добрая, - и улеглась на теплой подстилке, крепко прижавшись всем телом к сильному, горячему зверю.

Проснулась она на кровати. Было тепло, даже жарко В очаге горел огонь, а ее губ касался ковшик с горячим питьем. Мьюла выпила нечто, оказавшееся густым мясным бульоном. Напоивший ее мужчина отставил ковшик на стол и присел на край кровати.

– Послушай, - сказал он. - Ты больна. У тебя лихорадка, бред и леший знает что еще. Я постараюсь выходить тебя, но и ты должна мне помочь… Ты понимаешь, что я говорю?

Мьюла кивнула, разглядывая мужчину. Она узнала его - это он вытащил ее из-под падающей лиственницы. Теперь он показался ей еще уродливее. Хороши у него были только волосы - светло-русые, вьющиеся и на вид очень мягкие, будто льняные. Мьюле захотелось дотронуться до его головы. Она протянула руку. Он недоуменно отпрянул и нахмурился.

– Ты точно понимаешь, что я тебе говорю? - с сомнением переспросил он.

– Понимаю, - раздраженно буркнула Мьюла, злясь на себя за внезапный порыв.

– Понимаешь - это хорошо. Тогда слушай. Перестань гасить огонь в очаге. Сейчас зима. Таких морозов не было уже много лет. Без огня изба выстужается за считанные мгновения и… В общем, перестань гасить огонь в очаге, поняла?

Мьюла нахмурилась и недовольно посмотрела на него. Он принимает ее за идиотку! Она понимает, что огонь огню - рознь. Огонь в очаге - полезен, и она не гасила его. Она расправлялась совсем с другим огнем - обманчиво милым и смертельно опасным своим безразличием. С тем, имя которому - Талат…

Согретая бульоном Мьюла заснула, а когда проснулась, вокруг снова бушевал Огонь. Он подбирался к беззащитному дарианскому поселению, грозя затопить спящих горняков, и только Мьюла могла защитить их. И девушка раз за разом гасила Огонь, и била молнией в его источник - в Талата.

Раздавшийся вдруг стон на миг заставил ее смутиться. Вроде это не Талат, кто-то другой… Мьюла немного полежала в темноте, вспоминая, но так и не вспомнила, кто бы это мог быть. А потом ей стало не до воспоминаний - холод с голодным остервенением набросился на нее, и она, лязгая зубами, поспешно встала и пошла туда, где едва заметно белел в темноте островок теплоты и спокойствия…

Сквозь сон Мьюла почувствовала, как барс осторожно вытягивает из-под ее головы свою лапу и пытается встать. Девушка изо всех сил вцепилась в теплую мягкую шкуру.

– Не уходи! Мне плохо без тебя!

Барс вздохнул совсем по-человечески, помедлил, но лег, бережно подгребая к себе лапами Мьюлу.

– Спасибо, - благодарно выдохнула она, засыпая.

Проснулась она на кровати, а у губ снова был ковшик с бульоном.

– Как тебя зовут? - спросил мужчина.

– Мьюла, а тебя?

– Айват. Я урмак, а ты кто?

– Дарианка. А где твой барс? Почему он приходит только по ночам?

Мужчина несколько мгновений непонимающе смотрел на нее, а потом удивленно спросил:

– Ты не знаешь, кто такие урмаки, да?

– Не знаю, - отмахнулась Мьюла и повторила: - Почему твой барс приходит только по ночам?

– Потому что днем ты не гасишь очаг, - улыбнулся Айват, - а ночью мне холодно без огня… потому и барс…

Мьюла почти ничего не поняла из его слов. К тому же она сильно удивилась: о чем это он? Она и ночью не гасит очаг, что она, дура, что ли! Но развивать данную тему не хотелось, у нее появилась проблема посерьезнее - настоятельная потребность посетить туалет. Мьюла озабоченно осмотрела комнату. Крашенный черной краской очаг. Деревянная, явно самодельная мебель. Стол без скатерти. На полу у очага какая-то шкура - похожая на медвежью. Видимо это именно на ней спала Мьюла в обнимку с ручным барсом. На полках в углу немногочисленная посуда: какие-то глиняные горшочки, жестяной кубок, чугунная сковорода. В другом углу этажерка с маленькими деревянными фигурками правящих Богов. Мьюла хмыкнула - примитив! В Дарии статуэтки Богов вырезали из мрамора и украшали бисером и стразами. А здесь - сплошное убожество и примитив! И вообще, ее спаситель жил очень бедно. Так не жили даже тавагцы. Так в Дарии не жил никто. Мьюла поморщилась. Ладно, какое ей дело, богат он или беден. Ей за него не замуж выходить. Сейчас главное найти туалет. Может, спросить? Мьюла замялась, как-то не удобно.

– В сенях ведро, - внезапно сказал наблюдающий за ней Айват.

– Какое ведро?

– Ну… Для этого дела… Сама дойдешь?

Мьюла кивнула и неуверенно встала на ноги. Айват подсунул ей под ноги короткие разношенные сапоги.

– Холодно, что ж ты все босиком-то скачешь…

Мьюла утонула в огромных сапожищах и неуклюже заковыляла к двери, только сейчас заметив, что она одета в чистую полотняную мужскую рубаху. Мьюла нахмурилась и остановилась.

– Это ты переодел меня? - спросила она Айвата.

– Конечно. - Он напрягся, явно ожидая от нее криков негодования. - Твоя одежда была вся в засохшей крови. Впрочем, как и ты сама. Извини, но мне пришлось тебя раздеть и помыть. Не буду врать, что я делал это с закрытыми глазами. Да, я видел тебя обнаженной и даже прикасался к тебе, но куда мне было деваться? Я вымыл тебя, перевязал раны и переодел. Надеюсь, ты не будешь на меня за это в претензии?

– Не буду, - кивнула Мьюла. - Спасибо.

Айват с облегчением перевел дух.

Когда она вернулась в комнату, Айват как раз ставил на стол чугунок с чем-то, пахнущим так вкусно, что Мьюла едва не захлебнулась слюной. Она подошла к столу, села на широкую деревянную скамью.

– Что это?

– Суп. - Айват протянул ей простую деревянную ложку. - Ешь пока не остыл.

– А ты?

– А я потом. - Он замялся. - У меня нет мисок и ложка всего одна.

– Сколько тебе лет? - приступила к допросу Мьюла. Она лучше всех знала, что внешность бывает обманчивой. Высшие, например, в большинстве своем выглядели молодо, хотя их возраст порой исчислялся тысячелетиями.

– Двадцать шесть.

– А почему ты живешь один? Где твоя семья? - Мьюла жадно набросилась на еду, наворачивая суп прямо из чугунка.

– Семья в деревне, а деревня в долине за перевалом, полдня пути отсюда. Там живут мои родители и младшая сестра. А живу здесь один, потому что я - лесничий. Состою на королевской службе.

– А что за королевство? - Мьюла мигом смолотила полчугунка и еле заставила себя остановиться, чтобы не сожрать все. Она пододвинула чугунок к Айвату и протянула ложку. Он улыбнулся и покачал головой. - Ешь все, я еще сварю. У меня мясом весь ледник забит, до весны хватит. В крайнем случае на охоту схожу… А королевство называется Беотия. Не слыхала?

– Нет. Похоже, меня занесло в чужой мир. Как он называется?

– Мир? Ксантина. А ты откуда? Из какого мира?

– Неважно, - отмахнулась Мьюла. - Говоришь, деревня за перевалом. Так мы в горах?

– Да. Медные горы. А ты… - Он нерешительно взглянул на нее. - Пойми меня правильно, я не настаиваю, чтобы ты рассказывала мне о себе, но… у меня такое чувство, что тебя выкинуло сюда прямо из боя…

– У тебя правильное чувство. - После еды Мьюлу одолела слабость. Захотелось прилечь прямо там, где сидела. Она склонила голову на стол. Айват подхватил ее на руки и отнес в постель. Она заснула мгновенно, а он еще некоторое время смотрел на нее и думал, какая же она хрупкая и милая, и будь его воля, он ни за что не разрешил бы ей воевать.

24

Проснулась Мьюла от зова. Она сразу узнала его. Скрижали. Так могли звать только они. Она откинула одеяло и встала, отметив, что Айвата в комнате нет. Не было его и в сенях. Мьюла нашла в углу старую потрепанную доху, закуталась в нее и вышла из избы в морозный холоднющий день.

Изба Айвата стояла прямо посреди леса и гор - деревья подступали к дому очень близко, словно заменяли ему забор, а горные вершины, казалось, затмевали небо. Из хозяйственных построек наблюдался только сарай, дверь которого была закрыта снаружи на щеколду. У самой избы снег был утрамбован и сметен, но буквально в двух шагах начиналась целина, по которой шла широкая колея лыжни.

Мьюла переступила с ноги на ногу, жалея что не нашла в сенях лыж - ей до смерти не хотелось лезть по снегу в сапогах. Она поежилась от холода, но пошла навстречу зову. Идти было необычайно трудно. Сапоги, которые дал ей Айват, были слишком широкими и короткими, и вскоре в них набился снег. Мьюла буквально коченела от холода. Ее зубы колотились так, что их стук, казалось, был слышен за много-много лиг. Но она продолжала упорно двигаться на Зов.

На этот раз Скрижали Пророчеств лежали на поваленном дереве. И на первой табличке опять значилось ее имя. Мьюла подошла поближе, перевернула табличку.

– "Ты можешь задать всего два вопроса", - прочитала она вслух. - Вот это да! Я никогда не слышала, чтобы Скрижалям кто-то задавал вопросы!

Строка, начертанная в Скрижалях, внезапно вспыхнула и замигала, исчезая. Мьюла запаниковала.

– Нет! Не исчезай! У меня есть вопросы!

На глиняной таблице побежали буквы: "задай первый вопрос".

– Бьянка. Она жива? - спросила Мьюла.

"Да. После взрыва на Тавагу прибыли маги-спасатели. Они вывезли с острова Бьянку и еще несколько дарианцев. Их поместили в королевскую лечебницу в Армионе. Бьянка выздоровеет и останется работать в лечебнице помощницей одного из лекарей. А через шесть лет выйдет замуж за его младшего сына. У них родится дочь, и они назовут ее Мьюлой… Пришла пора второго вопроса".

– Как мне вернуться домой?

"Никак. Пути назад для тебя нет".

– Этого не может быть! - забормотала Мьюла. - Вы слышите?! Я хочу вернуться! А Талат? Он жив? Он будет искать меня, чтобы убить!

Надпись побледнела, исчезая, а Скрижали раскрошились, рассыпались по снегу маленькими темными комочками. И тогда Мьюла упала на снег и заплакала.

25

Айват полдня промотался по лесу - искал хоть какую-нибудь дичь. Ночные превращения в Барса не прошли для него бесследно - ему был необходим глоток свежей крови. Но морозы разогнали дичь по норам, а волки подались ближе к человеческому жилью в поисках еды. Все, что Айвату удалось раздобыть - это полудохлая от голода лисица. Ее кровь на некоторое время успокоила бушующего в нем Зверя, но Айват отчетливо понимал, что еще несколько превращений, и без человеческой крови ему уже будет не обойтись.

Он возвращался домой в надежде, что Мьюла уже немного очухалась, что бред у нее прошел, она не станет больше гасить очаг, и тогда ему не придется оборачиваться Барсом, чтобы по ночам греть и себя и ее. Он внезапно вспомнил, как прижималось к нему ее сонное горячее тело, и остановился, пытаясь унять волнение. Зачерпнул пригоршню снега, протер лицо. Спокойно, сказал он себе. Она выздоровеет и уйдет, а ты останешься. Так что не смей даже мечтать. Он постоял, успокаиваясь, и побежал дальше, привычно скользя широкими короткими лыжами по свежему насту.

Уже подбегая к дому, Айват вдруг заметил следы. Он сразу понял чьи они и громко, в голос, выругался. Вот негодница! Он только-только сумел унять ее лихорадку, а она сразу побежала искать приключений! Почти босиком! Без одежды!

– Найду негодницу, притащу домой и привяжу к кровати! - ругался Айват, споро двигаясь по следу Мьюлы.

Он нашел ее без сил лежащей в сугробе, подхватил на руки. Она посмотрела, не узнавая. Пробормотала:

– Талат, он разыщет меня.

Айват вздохнул, подумав: "Талат - это, наверное, жених или муж", а вслух успокаивающе сказал:

– Конечно, разыщет, не волнуйся.

К его удивлению, лицо Мьюлы исказила гримаса дикой ярости, она прорычала:

– Пусть только попробует! - и потеряла сознание.

Следующие несколько дней Мьюла металась в бреду. Айват не мог оставить ее ни на минуту - в бреду она сражалась с невидимым врагом, гасила очаг, била молниями в стены. Одна из молний разбила этажерку с фигурками Богов, другая переколотила все глиняные горшочки с приправами и лечебными травами, а в столе появилась широкая трещина. Успокаивалась Мьюла только тогда, когда Айват приходил к ней в облике Барса и ложился рядом на кровать. Мьюла радостно прижималась к теплому звериному боку и спокойно засыпала, а он осторожно вставал, оборачивался человеком, разжигал очаг и торопливо готовил для нее очередной лечебный настой или бульон.

На пятый день Айват не выдержал и послал птицу-вестницу в селение к младшей сестре Юлисе с просьбой о помощи. Юлиса пришла ближе к вечеру. Потопталась в сенях, отряхивая с лыж снег, и зашла в комнату.

Выслушав Айвата, Юлиса озабочено нахмурила брови.

– Да, ты крепко влип, братец. Сколько, говоришь, у тебя за последнее время было превращений?

– После лисьей крови уже шесть. Конечно, стоило все это время провести в облике Барса, не оборачиваясь человеком. Тогда я протянул бы дольше, но… Готовить-то как? Ее нужно постоянно поить горячим бульоном, разными настоями. Вот я и скачу: из человека в Барса и обратно.

– Понятно. - Юлиса сочувственно кивнула. - Я помогу тебе. Говори, что надо делать?

– Посиди с ней пару дней, ладно? А я слетаю кое-куда.

– Кое-куда, это в Лорси? - подозрительно поинтересовалась девушка.

– Юлиса, не начинай! - взмолился Айват.

– Я не пущу тебя в Лорси! - отрезала девушка.

– Мне нужна кровь, - после паузы сказал Айват. - Человеческая. Много. Ты же и сама все понимаешь…

Юлиса молчала, насупившись. Айват положил руки ей на плечи, заглянул в глаза.

– Сестренка, ну не куксись. Я вернусь живым, обещаю.

Юлиса шмыгнула носом и посмотрела на спящую Мьюлу.

– А если она начнет стрелять в меня молниями?

– Не должна, - ответил Айват. - Бред у нее почти прошел. Она сейчас тихая. Старайся просто пореже зажигать очаг. Я приспособил в сарае жаровню, готовь еду там, а избу топи два раза в день - утром и вечером, пока она спит.

– А если закрывать очаг заслонкой? Будет темновато, но тепло.

– Бесполезно, - перебил Айват. - Я пробовал, но она просто-таки чует огонь. И сквозь заслонку чует, и сквозь занавеску.

– Ладно, братец, попробую присмотреть за ней. Но учти, если она станет швырять в меня молниями, я обернусь Рысью и загрызу ее!

Айват улыбнулся шутке, поцеловал сестру в щеку и вышел во двор. Там он разделся, запихнул одежду в приготовленную заранее сумку, обернулся Драконом и взлетел.

26

Мьюла замерзла и недовольно заерзала по кровати в поисках такого теплого и уютного звериного бока. Но барса не было. Она окончательно поняла это, когда весьма ощутимо грохнулась с кровати. Мьюла пришла в себя и села, потирая ушибленный локоть.

В комнату из сеней вбежала молоденькая рыжеволосая девушка с поварешкой в руке.

– Что случилось? - встревожено спросила она.

– А ты кто? - вопросом на вопрос ответила Мьюла.

– Юлиса. Ты чего на полу сидишь? Давай я помогу тебе встать. У меня уже питье готово, сейчас принесу.

– Погоди, - остановила ее Мьюла. - А ты не знаешь, куда делся барс?

– Айват? - переспросила Юлиса.

– Нет, барс.

– Понятно, - пробормотала Юлиса, - у тебя все еще бред. Сейчас выпьешь настой. - Она выбежала из комнаты.

Мьюла забралась под одеяло и свернулась калачиком. Эта девушка чем-то походила на Айвата. У нее были грубоватые черты лица, крепкое мускулистое тело, да и ростом она была повыше Мьюлы. Но ей, как и Айвату, была присуща неуловимая грация движений, а роскошные рыжие волосы смягчали грубость черт, придавая им необычную, экзотичную привлекательность.

– Ты сестра Айвата? - спросила Мьюла, когда девушка вернулась в комнату.

– Ага, - отозвалась она и поднесла к губам Мьюлы ковшик с горячим питьем.

– А где он?

– Улетел по делу на несколько дней.

– Что значит, улетел? - не поняла Мьюла. - У вас здесь что, есть летающее средство передвижения? Наверное, что-то вроде нашей бигутты.

– Не знаю про бигутту, а средство… Есть такое средство - оборачиваешься Драконом и летишь.

– Здорово! - обрадовалась Мьюла. - Я тоже умею оборачиваться драконом.

– Так ты оборотень? - в свою очередь обрадовалась Юлиса. - А сколькими вариациями владеешь?

– Чего?

– Ну, сколько личин ты можешь принимать? Вот я владею тремя вариациями: Рысью, Лисой и Драконом, а Айват четырьмя: Драконом, Пауком, Кабаном и Барсом.

– Барсом! - протянула пораженная Мьюла. - Так это был Айват!

– А ты думала, кто? - удивилась Юлиса.

– Обычный зверь. Ручной зверь, - пробормотала Мьюла и покраснела, вспомнив, как прижималась к нему по ночам, как зарывалась лицом в его теплый шелковистый мех, как в порыве благодарности однажды поцеловала его в холодный мокрый нос.

Юлиса заинтересовано взглянула на нее, но ничего не сказала.

Мьюле быстро удалось справиться со смущением. Она подумала, что, раз ей суждено застрять в этом мире до конца своих дней, неплохо было бы узнать о нем побольше.

– Юлиса, а как в вашем мире обстоят дела с магией?

Они проговорили довольно долго. Мьюла обстоятельно выспрашивала Юлису о нравах, обычаях, законах. Коснулся разговор и Айвата.

– Понимаешь, урмаков, способных на четыре вариации, в нашем мире единицы, - рассказывала Юлиса. - Их очень ценят, как непревзойденных бойцов. Как правило, они делают неплохую воинскую карьеру. Вот и Айват пошел тем же путем. В восемнадцать лет вступил в королевскую гвардию, в полк Отчаянные Головорезы. Наша страна, в смысле Беотия, тогда как раз воевала с Кабией, это королевство на востоке. У нас с ними есть спорная территория - графство Баркона. Вот за это графство и воевали. Айват тогда отличился в нескольких сражениях и стал вначале десятником, а потом, через два года, и сотником. Его заметил брат короля, герцог Азира, он возглавляет у нас тайную службу. Так вот, герцог заметил Айвата и взял к себе, в один из отрядов дальнего поиска. Это такие подвижные отряды, которые действуют в чужой стране. Они выполняют разные поручения, например, уничтожить или захватить в плен кого-нибудь из высокопоставленных лиц, вражеских, разумеется, или добыть какие-нибудь сведения. В общем, я не очень-то разбираюсь в таких вещах. Знаю лишь, что в такие отряды берут только урмаков и магов. Сильных магов, прошедших обучение в клане Хар-Хад.

– Я поняла, - откликнулась Мьюла. - Отряды дальнего поиска - это вроде наших куретов.

– Наверное. - Юлиса нерешительно посмотрела на Мьюлу. - Слушай, а может все же разведем очаг? А то становится холодновато. Я бы пирог испекла с зайчатиной. У Айвата, я смотрю, и муки полно, и мяса. Чаю липового заварим, посидим за столом, поговорим.

– Отличная идея, - кивнула Мьюла. - Ты замешивай тесто, а я разведу очаг.

– Дрова в сарае, - подсказала Юлиса.

– Кому нужны дрова, - фыркнула Мьюла и прошептала заклинание Вечного Огня. Очаг радостно загудел пламенем, а Юлиса разинула рот: - Ты волшебница?!

– В том мире, откуда я родом, почти все волшебники, - вздохнула Мьюла. - Давай, рассказывай дальше про Айвата.

– Сейчас, только в сарай за мукой схожу… - Она остановилась и с любопытством посмотрела на Мьюлу. - Или ты можешь и пирог без муки испечь?

– Не могу, - покачала головой Мьюла. - Ни еду, ни питье магией не наколдуешь.

– Тогда я быстро.

Вернувшись, Юлиса споро принялась замешивать тесто и продолжила рассказ.

– Итак, Айват стал "поисковиком". К тому времени он сколотил приличное состояние, имел дом в столице. Нас к себе звал, но мы привыкли уже к горам, а в городе нам было… душно что ли… неуютно…

Мьюла понимающе кивнула. Ей, привыкшей к мягкой, теплой зиме и ровной бескрайней глади Океана, в свою очередь было неуютно среди мороза и снега, душно среди высоких - высочайших, по меркам Островного мира, - гор. Ей казалось, что она очутилась в холодном каменном мешке. Горы давили на нее почти физически, ей не хватало простора, она тосковала по крикам чаек, по морскому, пропитанному солью и йодом ветру.

– Короче, Айват жил один, - продолжала Юлиса. - Это, конечно, не по правилам - в его-то годы ему давно пора было жениться. Мать несколько раз пыталась просватать ему невесту, но он отказывался, отшучивался, говорил, что его суженая еще не родилась… - Юлиса задумалась, а потом с интересом уставилась на Мьюлу: - А тебе сколько лет?

– Много, - щелкнула ее по носу Мьюла. - Гораздо больше, чем тебе.

– Мне семнадцать.

– Моя сестренка младше тебя на пять лет, - вздохнула Мьюла и порывисто отвернулась, пытаясь удержать навернувшиеся слезы.

– А как ее зовут? - спросила Юлиса.

– Бьянка. - Мьюла вдруг почувствовала настоятельную потребность выговориться. Теперь рассказывала она. И о нападении на Тавагу, и о Талате.

Пирог уже давным-давно испекся и был съеден, а они все говорили и говорили. Мьюла вдруг с удивлением осознала, что ей очень нравится сидеть здесь, в этой нищей избе, за располосованным ее молниями столом, смотреть, как падает за окошком снег, слушать, как уютно потрескивает огонь в очаге, пить душистый липовый чай и разговаривать с этой девушкой обо всем на свете.

Разговор снова свернул на Айвата.

– Если он так богат, то почему живет здесь? - спросила Мьюла.

– Он был богат, - поправила ее Юлиса. - Но однажды его лишили всего: состояния, звания. Хорошо хоть не казнили. Пожалели за прошлые заслуги. Оставили в живых и даже дали небольшую должность - лесничего.

– А за что его так?

– Теперь-то уже можно говорить. - Юлиса посмотрела в темнеющее окошко, перевела взгляд на волшебный огонь в очаге. - Их в отряде было семеро - поисковиков. А возглавлял отряд человек, маг по имени Керн. Они получил приказ захватить в плен семью одного из военачальников Кабии, чтобы заставить его сдать защищаемый им город. Ну, захватили. Послали ему ультиматум, пообещав, что семья останется цела. Он сдал город без боя, а семья…

– Их убили? - предположила Мьюла.

– Не все так просто. У того военачальника были жена и сын, парнишка пятнадцати лет. Мальчишка с гонором, да еще и с магическими способностями. Айват рассказывал, он все задирал одного из их отряда, урмака по имени Сатар. Этот Сатар и сам был старше ненамного, и тоже гонора хоть отбавляй. В общем, сцепились они, и сын военачальника умудрился Сатара ухлопать. А Керн… Они с Айватом вроде даже друзьями были… до того случая… - Юлиса вздохнула и потерла пальцем нос. - Короче, Керн приказал убить мальчишку, дескать, смерть товарища прощать нельзя. А Айват воспротивился. Сказал, что дрались они по-честному, один на один, а Сатар сам виноват, не надо было на подначки реагировать. К тому же они военачальнику слово дали, что его семья не пострадает. Но Керн приказал все же того мальчишку убить. А чтоб свидетелей не оставлять, и мать его заодно тоже…

– А Айват что же, ему позволил? - Мьюла сцепила руки в кулаки.

– А Айвата они всем отрядом держали, пока Керн семью военачальника убивал. А потом Керн герцогу сказал, что это Айват их убил. Я думаю, герцог все же в виновность Айвата не поверил, иначе непременно его казнил бы. - Юлиса вздохнула. - Поверить, может, и не поверил, но наказать наказал.

– Понятно… А куда все-таки Айват улетел?

– Ох, - вздохнула Юлиса. - Не знаю, рассказывать тебе или нет…

– Рассказывать! - отрезала Мьюла.

– В Лорси он полетел. Это город такой. Вернее, не совсем город. В общем, там развлекаются по всякому. Там игорных заведений полно, борделей и… в общем, есть там места, где устраивают бои без правил, до смерти. Вернее правила есть, но они все такие…

– И какие же?

– Там жребий тянут… э… как сказать… это такие деревянные дощечки, на которых написаны правила конкретного боя, например, один безоружный боец против троих вооруженных или еще похлеще - против своры собак, или один на один, но только на кулаках, или арбалетчик против мечника. В общем, вариантов много, устроители как только не извращаются. Но для всех боев непременное условие - смерть проигравшего.

– Мда, - Мьюла нахмурилась. - А зачем Айват туда полетел?

– Ему кровь нужна, - пояснила Юлиса. - Он постоянно в Барса оборачивался, чтобы тебя успокоить и согреть… - Юлиса сбилась и поспешно закончила: - Оборачиваться оборачивался, а крови не пил, так что теперь ему человеческая кровь нужна. Много. А участвуя в боях, он ее сможет напиться вдоволь. Если останется в живых, конечно.

Мьюла ахнула про себя: вот оно что! Оказывается, в Барса Айват оборачивался только из-за нее, и теперь, по ее вине, ему приходится рисковать жизнью!

– И каковы у него шансы остаться в живых? - спросила она.

Юлиса задумалась.

– Он хороший боец, но у тамошних устроителей есть правило: чем искуснее боец, тем сложнее для него условия боя. Так что… один шанс из трех, я думаю.

– Один шанс из трех… - Мьюла встала и прошлась по комнате. - Юлиса, а ты можешь одолжить мне свою одежду?

– Зачем?

– Я хочу слетать туда.

– Ты спятила?! Да Айват мне этого никогда не простит!

Мьюла села рядом с ней и обняла ее за плечи. Сказала проникновенно:

– Юлиса, я ведь все равно полечу туда, с одеждой или без. Но если я появлюсь перед тамошней публикой голой, думаю, Айват очень разозлится на тебя.

– Тогда я полечу с тобой! У меня есть запасные штаны, а рубашку и доху мы возьмем у Айвата.

– Юлиса, а если ты обернешься Драконом, тебе потом придется пить кровь? - осторожно уточнила Мьюла.

– Конечно. А тебе, разве, нет?

– Мне нет, - вздохнула Мьюла. - Я не оборотень. Я не призываю, как вы, Дух Дракона. Для меня обернуться драконом - это лишь внешнее изменение, вроде как надеть другое платье, а у вас, я так понимаю, меняется внутренняя суть.

Юлиса помолчала, переваривая, а потом упрямо сказала:

– И все же я полечу с тобой.

27

Две драконницы плавно скользили в ночной вышине, ловя ветер раскинутыми крыльями.

Мьюла еще издали заметила городок под названием Лорси, да и как было не заметить в ночной темноте рассыпавшуюся по земле россыпь ярких, разноцветных звездочек. Мьюла немного сбросила высоту, разглядывая огоньки.

– Небось, маги поработали? - Мьюла профессиональным взглядом оценила силу и качество свечения волшебных фонарей.

– Ага. Чего-чего, а магов в Лорси хоть отбавляй. Сюда же стекаются богатеи со всего мира, так что для магов работы здесь много, да и платят им так, что… - Юлиса присвистнула. - Кстати, ты же волшебница? Ты тоже можешь здесь прилично заработать.

– Там видно будет, - отмахнулась Мьюла. - Давай-ка приземлимся за городом и спокойно оденемся.

Они так и сделали. Чужая одежда висела на Мьюле мешком, но она все равно выглядела так, что встречные мужчины провожали ее заинтересованными взглядами, и лишь ее холодный неприступный вид удерживал их от разного рода предложений.

– Ты очень красивая, - с ноткой зависти констатировала Юлиса.

"Только на фоне жителей мира Ксантины, - подумала Мьюла. - Это они еще не видели Диру!" Мьюла фыркнула, представив, что здесь бы началось, если бы Дира явилась сюда во всем своем великолепии.

– Куда нам дальше? - спросила Мьюла.

Юлиса осмотрелась по сторонам.

– Точно не знаю, я же здесь ни разу не была. Давай у кого-нибудь спросим.

– Молодой человек, - остановила Мьюла какого-то парня. - Подскажите, пожалуйста, где тут у вас дерутся?

– А везде, - весело откликнулся парень и игриво посмотрел на Мьюлу. - Может, зайдем в кабак, выпьем вина?

– В следующий раз, - отмахнулась она.

– А я настаиваю. - Парень крепко схватил Мьюлу за руку, но тут же отлетел и остался лежать, очумело вращая глазами.

– Это была магия? - восхищенно прошептала Юлиса.

– Да. Простенькое заклинание воздуха. Называется Щелкунчик.

– А почему, Щелкунчик?

– Да потому, - усмехнулась Мьюла, - что в течение некоторого времени он будет получать сильный щелбан по голове каждый раз, как только попытается встать на ноги.

– Глазам не верю! - раздался вдруг за спиной мужской голос. - Никак Юлиса собственной персоной?

Девушки обернулись. К ним подходил молодой мужчина, одетый в зеленую шерстяную тогу волшебника. В руках он держал длинный посох. При виде мужчины урмачка насупилась.

– Юлиса, деточка, ты что, не хочешь поздороваться со мной? - улыбнулся он и окинул Мьюлу заинтересованным оценивающим взглядом.

– Здрасте, - буркнула Юлиса. В ее голосе явственно прозвучала с трудом сдерживаемая ненависть.

– Это еще кто? - бесцеремонно спросила у нее Мьюла.

– Это Керн. Помнишь, я рассказывала тебе о нем?

– Еще как помню, - протянула Мьюла.

– А как зовут столь очаровательную незнакомку? - галантно склонился в поклоне Керн.

– Мьюла, - отозвалась дарианка. - Мы разыскиваем Айвата, вы не знаете, где он может быть?

– Сейчас узнаю. - Керн сплел заклинание поиска. Мьюла внимательно наблюдала за ним, оценивая его мастерство. - Он в Пирамиде. Это за городом. Нам лучше взять экипаж. Вы же позволите проводить вас?

Мьюла милостиво кивнула, а Юлиса дернула ее за руку и зашептала на ухо:

– Не надо экипаж. У нас нет денег.

– Ничего, Керн заплатит, - шепотом отозвалась Мьюла и подумала: "Заплатит и не только за экипаж. Я заставлю его заплатить и за то, что он сделал с Айватом!"

Тем временем, Керн взмахнул рукой, останавливая нарядную, с лаковыми бортами, коляску, запряженную белоснежной, украшенной разноцветным плюмажем лошадкой, и протянул Юлисе руку:

– Прошу.

Юлиса презрительно фыркнула и забралась в коляску, не прикасаясь к его руке. Керн ничуть не расстроился. Он едва заметно усмехнулся и предложил руку Мьюле. Она приняла помощь, больше того, очаровательно улыбнулась в знак благодарности. Юлиса возмущенно засопела и посверлила дарианку укоризненным взглядом, но промолчала.

– Неужто, Айват дошел до того, что зарабатывает на жизнь боями? - поинтересовался Керн, устраиваясь на сидении рядом с Мьюлой. Коляска мягко покатилась по мостовой. - Видно, у него дела совсем плохи…

– Напротив, - с вызовом перебила Юлиса. - У него все в порядке. Он живет, как хочет. На хорошей должности. И… и… вот, жениться собрался.

– Интересно. И кто же его невеста?

– А вот она. - Юлиса указала на Мьюлу.

Оторопели оба: и Мьюла и Керн.

– Вы его невеста? - с недоверием переспросил Керн.

Юлиса выразительно пихнула Мьюлу кулаком в бок.

– Э… да… получается, что невеста.

– Получается? - усмехнулся Керн и насмешливо посмотрел на Юлису: дескать, врать, ты, деточка, не умеешь.

– Я не вру, - насупилась Юлиса. - Вы же волшебник. Так проверьте мою ауру: правду я говорю или нет. Они уже давно живут в одном доме.

– Да, похоже что живут, - пробормотал Керн.

– И спят в одной постели!

– Это точно, спим, - развеселилась Мьюла, - и не только в постели. Пару ночей мы с ним провели на медвежьей шкуре у камина… Вот только я не знала, что он собирается на мне жениться.

– Это должно было быть сюрпризом для тебя! - отрезала Юлиса и посверлила Мьюлу выразительным взглядом.

"И не только для меня, - весело подумала Мьюла, - представляю, как удивился бы сам Айват!"

– И откуда же вы родом, позвольте узнать? - поинтересовался Керн.

– Не позволю, - кокетливо улыбнулась Мьюла.

– Я не хотел проявлять бестактность, - поспешил оправдаться Керн, - но, судя по внешности, вы не из нашего мира. А на днях в Медных горах произошел странный пожар…

– Чем же он был странен?

– А он подпитывался магией. Странной магией. Чужой. - Керн вовремя прикусил язык, едва не ляпнув: "Магией такого уровня, что нам и не снилась. А ты, детка, судя по окружающей тебя ауре, волшебница, причем настолько сильная, что наш архимаг просто позеленеет от зависти, когда увидит тебя!" Керн собственно и оказался в Лорси, выполняя приказ архимага своей Пятерки, который предписывал разобраться, что же произошло в Медных горах. Керн выяснил, что место пожара относится к лесничеству Айвата, и собирался было навестить старого "друга", но тут пришло известие, что Айвата видели в Лорси.

Коляска остановилась.

– Вот мы и приехали. - Керн вышел первым, помог выйти Мьюле и расплатился с извозчиком. - Это и есть Пирамида. Здесь проходят самые изуверские бои. Самые жестокие и кровавые. Как раз для таких, как Айват.

– Да, как раз для непревзойденных бойцов, для настоящих мастеров, таких, как Айват, - подхватила Мьюла.

Снаружи Пирамиду, огромное каменное сооружение соответствующей формы, украшали многочисленные изваяния ужасных монстров и барельефы с изображением леденящих кровь сцен жестокостей и насилия.

Вход оказался платным. Керн без колебаний заплатил требуемую сумму за троих, бросив все же выразительный взгляд на Мьюлу: дескать, надеюсь ты понимаешь, что я делаю это только в надежде на наши дальнейшие отношения. Мьюла мило улыбнулась в ответ, подумав: "Будут тебе отношения, да такие, что ты проклянешь тот день, когда замыслил подлость против Айвата!"

Внутреннее пространство Пирамиды представляло собой гигантский зал с многочисленными аренами, огромными клетками, бассейнами с водой, ямами и прочими площадками для боев. Вокруг площадок располагались места для зрителей - столы и стулья в виде дубовых колод. Вообще, интерьер Пирамиды сочетал в себе роскошь и примитивизм: грубо отесанные каменные стены, покрытый соломой пол, деревянные чурбаки, играющие роль столов и стульев для публики - и дорогое вино, изысканные яства, золоченые кубки, хрусталь, фарфор и многочисленные магические светильники, каждый из которых стоил целое состояние.

Зрителей в Пирамиде собралось немало. Они вопили, ругались, свистели, подбадривая бойцов, делали ставки, пили, ели, в общем, развлекались вовсю. В общей атмосфере азарта и безумия сновали внимательные вышколенные слуги. Они ловко вылавливали вновь прибывших, сообщали им список проводимых боев и сопровождали к свободному столику возле выбранной ими площадки. Керн, Юлиса и Мьюла, не успели и глазом моргнуть, как оказались за столом возле большой пустой клетки, пол которой был усыпан свежим речным песком.

– Бой Айвата и Бонторна начнется через несколько мгновений, - сообщил слуга, протягивая тонкие дощечки со списком блюд и напитков.

– А мы можем повидать одного из участников перед боем? - спросила Мьюла.

– К сожалению, правилами это запрещено, - вежливо ответил слуга, - но я могу после боя сообщить ему ваши имена, и он, если пожелает, подойдет к вашему столу.

– Пусть только попробует не пожелать! - нахмурилась Юлиса. - Передайте Айвату, что здесь его сестра.

– И невеста, - подсказал Керн.

– Нет-нет, только сестра, - поспешно перебила Мьюла. - Пусть мое присутствие будет для него сюрпризом.

Слуга что-то записал на дощечке и указал на меню:

– Господам угодно покушать? Выпить?

Девушки промолчали. Заговорил Керн:

– Вина, самого лучшего, какое найдется, и легкой закуски на ваш выбор.

Слуга довольно поклонился. "На ваш выбор" - стало быть все самое дорогое и изысканное. Что ж, с такого заказа ему перепадут неплохие премиальные от хозяина.

Тем временем Керн оглядел зал и поднялся из-за стола, пояснив:

– С вашего разрешения, пойду поздороваюсь со знакомыми.

Мьюла некоторое время следила за ним взглядом, запоминая с кем он разговаривает, а потом расспрашивала об этих людях Юлису. Некоторых та знала, некоторых нет. Вскоре Керн исчез в толпе.

От нечего делать Мьюла стала прислушиваться к громким разговорам, ведущимся за соседними столиками. Там обсуждали предстоящий бой и шансы обоих бойцов. Как поняла Мьюла, у Айвата это уже был не первый бой, и он успел приобрести себе горячих поклонников, впрочем, как и второй боец по имени Бонторн. Ставки делались примерно поровну.

– Ничего, Айват справится, вот увидишь, - пробормотала Юлиса, в волнении глядя на Мьюлу.

– Я уверена в этом, - кивнула дарианка. - Кстати, мы не прочитали условия боя. Где та дощечка, что дал слуга?

– Вот, - протянула Юлиса. - Только я не умею читать.

Мьюла взяла дощечку.

– Так… Связанные по рукам и ногам бойцы помещаются в игровое поле… В игровое?! - Мьюла не поверила своим глазам. - Они называют это игрой?!

– Читай дальше, - поторопила Юлиса.

– Помещаются связанными… так… на поле имеется один кинжал… - Мьюла оглядела клетку. - И впрямь, вон в столбе торчит… дальше… кто первым разорвет веревки, тот имеет возможность взять кинжал и убить противника…

– Тихо, начинается! - перебила Юлиса.

В клетку вошел здоровый бугай в одной набедренной повязке.

– Великий и ужасный Бонторн Кахиди, победитель… - принялся перечислять невидимый голос, а сам Бонторн устрашающе рычал и принимал разные позы, демонстрируя зрителям свои мускулы.

Спустя мгновение в клетку вошел Айват. Он тоже имел минимум одежды, и Мьюла с невольным интересом принялась разглядывать его тело, оказавшееся красивым и мускулистым.

Пока голос представлял Айвата публике, он стоял спокойно, вроде даже расслаблено, но Мьюле он напомнил изготовившегося к прыжку хищника - та же расслабленность снаружи и сжатая пружина внутри.

– Ах, - раздался за соседним столиком женский голос, - как он хорош этот Айват! Если он останется в живых, пусть слуга пригласит его после боя за наш стол.

Мьюла смерила говорившую недовольным взглядом. Средних лет, но еще сохранила привлекательность. Судя по одежде и украшениям, богата. Наверняка, замужем, а сюда приехала поразвлечься и поискать острых ощущений.

Дарианка вдруг ощутила приступ ревности, словно она и впрямь была невестой Айвата.

Тем временем, представления участников закончились. В клетку вошли слуги и принялись опутывать веревками обоих бойцов, причем делали по несколько узлов так, что порвать веревку только в одном месте было недостаточно. Вскоре оба участника лежали на песке, с ног до головы затянутые веревками, а слуги покинули клетку. Ударил гонг. Айват и Бонторн стали кататься по песку и раздувать мускулы, стараясь разорвать веревки. Это было тяжело. Они рычали, их лица покраснели, а на теле от напряжения проступили вены. Наконец, первый узел на Айвате лопнул. Часть зрителей восторженно взревела, а другая разочарованно засвистела, подбадривая Бонторна. Тот напрягся изо всех сил, и одна из веревок разорвалась с громким треском, а следом за ней и другая. Теперь отставал Айват. Зрители неистовствовали. Повскакав с мест, они вопили, орали, свистели так, что у Мьюлы заложило в ушах.

Внезапно, она насторожилась и завертела головой, оглядываясь по сторонам - ей показалось, что на Айвата направлена чья-то магия. Очень осторожно направлена, в четверть силы, но и ее хватало, чтобы удерживать его веревки в целости.

– Это что ж за гад старается? - пробормотала Мьюла. - Ну ничего, узнаю кто, мало ему не покажется!

Она быстро нащупала конец заклинания, направленного на Айвата, и пустила в обратном направлении крошечный, едва заметный Огонек. Огонек побежал по заклинанию, как по фитилю, сжигая его, обращая в пыль, а в конечной точке ужалил волшебника - мгновенно, но очень болезненно. В царящем гаме Мьюла не слышала крика волшебника, но не сомневалась, что при встрече с ее Огоньком, он закричал. Теперь на ладони волшебника появится неисцеляемый крошечный ожог, по которому Мьюла без труда сможет установить, кто именно желает смерти Айвату.

Освобожденные от заклинания веревки Айвата затрещали, но он все равно отставал - Бонторн разорвал последний из узлов и ринулся за кинжалом. Руки Айвата уже были свободны, но ноги оставались связанными, он сидел на песке и торопливо распутывал узлы, когда Бонторн накинулся на него с кинжалом. От первого удара Айват увернулся и попытался подсечь Бонторна связанными ногами, но тот отскочил и повторил попытку.

Мьюла и Юлиса так переживали за Айвата, что не заметили, как слуга принес и поставил на стол вино и кушанья, как вернулся Керн.

– Я вижу, Айват еще жив, - сказал он.

– И даже побеждает! - с восторгом откликнулась Юлиса.

Мьюла внимательно оглядела Керна. Одну из ладоней он держал неестественно прямо, словно там был болезненный порез или ожог. Мьюла усмехнулась. Вот и выяснился скрытый недруг Айвата. Впрочем, кто он и так догадаться было несложно.

– Я хочу представить вам кое-кого. - Керн пришел в сопровождении молоденькой хорошенькой женщины, одежда и поведение которой сразу натолкнуло Мьюлу на мысль, что она никто иная, как наложница при Пирамиде. Юлиса в свое время рассказала ей, что на Ксантине в ходу рабство, и при всех гостиницах и увеселительных заведениях есть наложницы - девушки для удовольствий.

– Это Вики, - продолжал Керн, насмешливо поглядывая на Мьюлу. - Айват нанял ее на время пребывания в Лорси и уже пользовался ее услугами несколько ночей.

Юлиса насупилась и бросила опасливый взгляд на Мьюлу, а та чарующе улыбнулась наложнице и сказала:

– Что ж, у моего жениха хороший вкус. Вики, садитесь с нами, выпейте вина. Я надеюсь, вы понимаете, что ваши услуги Айвату больше не понадобятся?

– Как скажете, - пробормотала девушка, и в ее голосе Мьюле вдруг почудилось тщательно скрываемое сожаление.

– Садитесь, - повторила Мьюла. Вики нерешительно уселась на кончик дубовой колоды, заменяющей стул. Мьюла налила ей вина. - Пейте, Вики, не стесняйтесь. Здесь отличное вино.

Если Керн и был раздосадован таким поворотом, то не подал виду.

Между тем бой в клетке окончился победой Айвата. Он впился зубами в шею поверженного Бонторна, рванул, разрывая артерию, и начал жадно глотать кровь еще живого, бьющегося в конвульсиях противника. Зрелище было отвратительное. Айват сейчас походил не на человека, а на кровожадного монстра. Мьюлу передернуло от ужаса и отвращения, а Айват вдруг поднял голову и увидел ее. Он остолбенел, отказываясь верить своим глазам, а потом разглядел выражение ее лица, помрачнел, резко встал и пошел из клетки, отмахнувшись от слуги, который настойчиво просил его раскланяться перед публикой.

Мьюла встретилась взглядом с Юлисой. Девушка смотрела на Мьюлу с мольбой и враждой одновременно.

"Он урмак, - говорили глаза Юлисы, - и я урмачка. А человеческая кровь ему понадобилась прежде всего из-за тебя!"

Мьюла мягко взяла ее за руку: "Прости меня". Юлиса несмело улыбнулась в ответ: "Да ладно, я понимаю".

Керн с интересом понаблюдал за ними, но ничего не сказал.

Мьюла опасалась, что Айват не решится подойти к их столу, но он подошел - уже одетый и умытый. Он подошел, окинул холодным взглядом всю компанию и посмотрел на сестру:

– Что все это значит, Юлиса?

– Ты невежлив, Айват, - вмешался Керн. - Разве ты не хочешь поздороваться со своим старым другом?

– Ты мне не друг! - отрезал Айват.

– Ладно, тогда поздоровайся хотя бы со своей невестой.

– С какой невестой? - не понял Айват и машинально взглянул на Вики.

– Со мной, дорогой, - пропела Мьюла, подошла к Айвату, обвила руками его голову, заставляя склониться к ней, и поцеловала в губы. Он нерешительно помедлил, но все же осторожно ответил на поцелуй. Его губы были теплыми и ласковыми, и Мьюле не верилось, что не так давно они впивались в шею поверженного и пили его кровь.

– Что ж, Айват, прими мои поздравления, у тебя будет самая красивая жена в Беотии, - подал голос Керн.

Айват растерянно глянул на него и перевел взгляд на Мьюлу.

– Жена?!

– Только не говори, что после всего, что между нами было, ты отказываешься на мне жениться! - с притворной обидой воскликнула Мьюла.

– А… э… - Айват растерянно мялся и мычал, не зная толком, как реагировать на странную ситуацию.

– Ладно, дорогой, - пришла ему на помощь Мьюла, - рассчитайся с Вики и проводи меня в гостиницу, или где ты здесь остановился.

– Он мне ничего не должен, - торопливо пробормотала Вики и бросила на Айвата взгляд, который тотчас пробудил в Мьюле острый приступ ревности. - Айват всегда платит вперед и… я могу вернуть часть куаров за оставшиеся две ночи. Не все, конечно, большая часть ушла хозяину, но свои чаевые…

– Оставь себе, - ответила Мьюла и потянула Айвата за руку, - пойдем дорогой, тебе надо отдохнуть.

– Позвольте я сниму для вас самые лучшие апартаменты в самой лучшей гостинице Лорси, - вмешался Керн. - Это будет моим свадебным подарком.

– Обойдемся! - зло буркнул Айват, подхватил Мьюлу и Юлису под руки и увлек к выходу.

Гостиница, где жил Айват, оказалась в двух шагах от Пирамиды. Всю дорогу он шел размашистым шагом так, что девушки еле поспевали за ним, и угрюмо молчал. Так же молча он пролетел холл гостиницы, почти бегом поднялся по лестнице и принялся открывать ключом дверь.

Мьюла и Юлиса озабоченно переглянулись за его спиной.

– Братец-то злой как голодный медведь, - одними губами прошептала Юлиса.

– А мы его накормим, он и подобреет, - шепотом откликнулась Мьюла.

Девушки дружно хихикнули.

Айват услышал их диалог, но не подал виду, правда, на душе у него внезапно стало легче. Горечь, овладевшая им, когда он увидел выражение ужаса и отвращения на лице дарианки, почти прошла, осталась только досада и недоумение на то, что Мьюла и Юлиса вдруг оказались за одним столом с Керном.

– Заходите. - Айват распахнул дверь и посторонился, пропуская девушек вперед.

Комната оказалась большой и роскошной - с камином, широкой кроватью, бархатными портьерами и золоченой мебелью. В глубине комнаты виднелись еще две двери.

– Ух ты! - восхищенно взвизгнула Юлиса, открывая одну из дверей. - Купальня! А там что?

– Гардеробная, - откликнулся Айват. - Эти апартаменты предоставили мне хозяева Пирамиды. Таково одно из условий контракта.

– А еще каковы условия? - рассеянно поинтересовалась Мьюла. Ей вдруг захотелось, чтобы Юлиса ушла, а она осталась с Айватом наедине, и он неприменно поцеловал бы ее, а потом снял бы с нее всю одежду, взял на руки и отнес на эту большую и удобную постель…

Замечтавшись, она не сразу поняла, что Айват уже ответил на ее вопрос:

– Деньги, разумеется, - сказал он. - За десять боев я получу немало куаров.

– За десять? - нахмурилась Мьюла. - А сколько уже прошло?

– Четыре. По два боя в день.

– Ты можешь расторгнуть контракт?

– Нет. Мне придется остаться здесь еще на три дня, а вы сегодня же отправитесь домой. Я найму для вас верховых лошадей и…

– Нет! - возразила Юлиса. - Мы останемся с тобой. Мьюла, ну скажи ему!

– Юлиса! - повысил голос Айват. - Я сказал, вы вернетесь домой!

"Ага, а ты останешься здесь с Вики", - с внезапной злостью подумала Мьюла и рявкнула в ответ:

– Не кричи на нее! Раскомандовался тут! Заруби себе на носу, в нашей семье мы всегда все будем решать сообща, понял?

– В нашей семье?! Какой семье?! - растерялся Айват.

– Ну… - смутилась Мьюла. Она вдруг вспомнила, что предполагаемая свадьба была придумана лишь для того, чтобы подразнить Керна. - Я хотела сказать, что… э… я…

Айват внезапно рассмеялся.

– Ох, девчонки, девчонки! Ну-ка рассказывайте все и с самого начала. Как вы добрались сюда. Как встретились с Керном, и почему вдруг Мьюла оказалась моей невестой.

Перебивая и дополняя друг друга, Мьюла и Юлиса рассказали ему все. Он слушал, качал головой, посмеивался.

– Ну вы и наворотили, - наконец, сказал он. - Ладно, что с вами делать, оставайтесь. Я сниму для вас еще два номера.

– Один, - быстро сказала Мьюла. - Для Юлисы.

Айват бросил на дарианку странный взгляд, она смутилась и поспешно пояснила:

– Для Керна мы с тобой жених и невеста. Вдруг он захочет проверить, в одном ли номере мы живем.

– Мда, - неопределенно откликнулся Айват.

– Мьюла права, вы должны жить вместе! - подхватила Юлиса, весело подмигнула Мьюле и потянула брата за руку. - Пойдем, выберем мне номер с купальней.

Айват вернулся один. К этому времени Мьюла успела вдоволь поплескаться в широкой деревянной лоханке и устроиться на кровати в самой соблазнительной позе. Айват глянул на нее и тут же отвел взгляд. Потоптался на пороге, покашлял и сказал:

– Я могу спать на полу у камина.

Мьюла замерла. У нее перехватило дыхание от разочарования и обиды.

– А чем тебя не устраивает кровать? - резко сказала она. - Или я не нравлюсь тебе? Ты предпочитаешь блондинок, таких, как Вики? Так я пойду и приведу ее тебе, а сама переночую у Юлисы.

Мьюла вскочила с кровати и начала поспешно одеваться, боясь, что расплачется тут же, при нем. Айват остановил ее, обнял, заглянул в глаза.

– Мьюла, ты очень нравишься мне, но я не уверен, что у нас с тобой что-то получится. Я же помню, с каким ужасом и отвращением ты смотрела на меня, когда я пил кровь… Я урмак, а ты…

– Замолчи! - перебила его Мьюла. - Если ты сейчас же не замолчишь и не поцелуешь меня я… я… убью тебя!

– Не надо! - изобразил шутливый ужас Айват. - Я все сделаю, только не убивай.

– Дурачок, - засмеялась Мьюла. - Какой же ты все-таки у меня дурачок!

28

Айват попросил Мьюлу и Юлису не смотреть на бои с его участием. Он дал им денег - аванс, полученный по контракту - и предложил пройтись по магазинам. Они сделали вид, что согласились, а сами все же пошли в Пирамиду - Мьюла рассказала Юлисе о кознях Керна, и девушки решили охранять Айвата от дальнейших попыток бывшего друга навредить ему. К тому же Мьюла придумала, как отомстить Керну. Для реализации ее замысла ей нужно было получить посох Керна хотя бы ненадолго. Перед тем, как идти в Пирамиду, девушки прошлись по сувенирным лавкам и приглядели себе подходящую игрушку в виде посоха. Сама по себе вещь не имела магической силы и лишь отдаленно походила на посох Керна, но Мьюла не сомневалась, что сможет создать из нее иллюзию, способную на время одурачить Керна и заставить его принять эту палку за свой посох.

Они разыскали волшебника в Пирамиде, и пока Мьюла кокетничала с ним, Юлиса потихоньку подменила посохи. Затем, Мьюла сказала, что идет в туалетную комнату, она и пошла туда, где ее уже ждала Юлиса с настоящим посохом Керна. Мьюла вся вспотела, пока нацепила на посох одно крохотное заклинание, но зато сделала это так виртуозно, что ни Керн, ни любой другой волшебник мира Ксантины не смог бы не только снять, но даже заметить его. Довольная собой Мьюла вернулась к Керну и еще чуть-чуть поморочила ему голову, пока Юлиса вновь меняла посохи. После этого Мьюла холодно распрощалась с Керном и ушла, оставив его в полнейшем недоумении.

На бои Айвата Мьюла и Юлиса не смотрели, как и обещали. Они тайком наблюдали за Керном. Тот пару раз обращался к посоху, что-то колдуя, и Мьюла каждый раз тихонько прыскала от смеха, представляя, как ее заклинание начинает свою диверсионную работу.

– Ну что происходит, расскажи, - ныла Юлиса.

– Скоро сама увидишь, - отнекивалась Мьюла. Но Юлиса настаивала и дарианка не выдержала. - Ладно, расскажу. Я закольцевала магический канал его посоха на простенькое заклинание воровства. Теперь каждый раз, когда он произносит какое-то заклинание, он тырит у кого-то из присутствующих нечто ценное. Например, после первого заклинания он упер у жены хозяина Пирамиды фамильную реликвию - брошь с изумрудами, а во второй раз жемчужное ожерелье у герцогини… как ее там… я не помню ее имя, но ты мне еще про нее рассказывала.

– Здорово! - взвизгнула Юлиса. - Теперь надо стукнуть хозяину Пирамиды: дескать Керн у вас ворует и…

– Не надо, - перебила Мьюла. - Я заметила здесь в зале несколько волшебников, которые явно настроены на поиск всякого ворья. Скорее всего, они работают на хозяина Пирамиды и скоро доложат ему о Керне.

Так и произошло. На следующий день Керна арестовали. Он возмущался, отнекивался, кричал, но его заключили под стражу и увезли к разгневанному архимагу, который был в ярости от его поступка.

– Теперь минимум его отлучат от сана волшебника, - довольно рассуждала Мьюла, - а максимум…

– Казнят? - с надеждой предположила Юлиса.

– Какая ты кровожадная, - поддела ее Мьюла. - Казнить не казнят, а опозорить опозорят. Из Пятерки выгонят, имущество отберут. Хорошо если разрешат заниматься магической практикой, а то ведь могут розовый ошейник одеть и привет.

– Так ему и надо, - удовлетворенно вздохнула Юлиса.

– Ага, - откликнулась Мьюла.

Они в ожидании Айвата лежали в его номере на кровати и разговаривали. Но вскоре сон сморил их. Когда Айват вернулся, они сладко спали. Он не стал их будить. Он постоял у кровати, глядя на них, и подумал, что Мьюла стала для Юлисы настоящей сестрой, а для него… Он вздохнул и счастливо улыбнулся: для него Мьюла стала самым дорогим и любимым существом на свете.

29

Желая обелить себя, Керн рассказал архимагу о Мьюле, и тот лично прибыл в избушку Айвата познакомиться с загадочной волшебницей. Но Мьюла решила для себя, что не станет больше делать карьеру, она будет просто хорошей женой Айвату и доброй матерью их детям. Поэтому перед встречей с архимагом она спрятала свою ауру силы под слабенькими возможностями весьма средней колдуньи и травницы. Архимаг не сумел раскусить ее. Он отбыл, пылая праведным гневом на обманщика Керна, а Мьюла той же весной вышла замуж за Айвата и вскоре родила сына, которого назвали Сцил.

30

Семь лет спустя одним прохладным осенним утром Мьюла вдруг почувствовала недомогание. Она сразу насторожилась и обеспокоилась - ощущения живо напомнили ей первые месяцы беременности, когда она вынашивала Сцила.

Мьюла тотчас вспомнила прочитанные некогда строки Скрижалей: "Младший сын убьет и тебя, и отца, и брата. Подумай, прежде чем давать ему жизнь…"

Мьюла думала несколько дней - ходила сама не своя, мрачнее тучи, спорила по пустякам с Айватом и не к месту ругала Сцила. Наконец, Айват не выдержал. Он буквально силой увлек ее к живописной рощице, расположенной на пологом склоне ближайшей горы, усадил на заботливо расстеленный коврик и сказал:

– Рассказывай, что стряслось.

– Ничего, - буркнула Мьюла, в который уже раз удивляясь его безошибочному, почти звериному чутью.

– Ладно, - кивнул Айват и развалился на травке, заложив руки за голову.

Они молчали довольно долго, а потом Мьюла предложила:

– Пойдем домой.

– Нет, я не уйду, пока ты не расскажешь, что стряслось.

– Ну, ты как хочешь, а я пошла! - обозлилась она и сделал несколько шагов вниз по склону. Обернулась: - Ты идешь?

– Нет. Я останусь здесь, пока ты мне все не расскажешь.

– Что и на ночь останешься? - ядовито поинтересовалась она.

– И на ночь.

– И на день?

Он промолчал.

– Айват, это глупо!

– Глупо… - Он встал, отряхнул со штанов травинки и подошел к ней. - А помнишь ты сказала, что в нашей семье мы все всегда будем решать вместе?

Мьюла растерянно кивнула.

– Так почему сейчас ты хочешь все решить сама?

– Как ты узнал? - ахнула Мьюла.

Айват не ответил. Он вздохнул и привлек ее к себе. Она уткнулась носом ему в плечо и заговорила. Он слушал, затаив дыхание, а потом сказал:

– Пойдем домой, а то уже ужинать пора.

– А что будем делать с… ним? - Мьюла прижала руку к животу и внезапно вздрогнула от изумления. Она знала, что на таком коротком сроке этого просто не может быть, но ей вдруг показалось, что там, внутри нее, в страхе и ожидании бьется крохотное сердечко не рожденного ребенка.

– Мы решим это завтра утром, - ответил Айват. - И знаешь, что… Я думаю, Сцил тоже должен принять участие в решении.

– Но он еще ребенок, - возразила Мьюла. - Ему всего семь лет!

– Да, но речь идет о его брате и, кстати, о нем самом, о его жизни и… смерти, - договорил Айват и откашлялся.

Ночью Мьюла никак не могла уснуть, она лежала, слушая, как осторожно вздыхает, боясь разбудить ее Айват, как сладко сопит за занавеской Сцил. А ближе к утру, едва некрепкий сон смежил ей веки, она услышала зов. Мьюла почти не удивилась, она была уверена, что Скрижали снова позовут ее. Но на этот раз зов коснулся не ее одну: беспокойно заворочался и проснулся Сцил, сел в кровати Айват и закрутил головой, прислушиваясь.

– Это Скрижали Пророчеств. Они зовут нас, - негромко сказала Мьюла. От ее голоса Айват вздрогнул и посмотрел в светлеющее окошко. Переспросил:

– Нас?

– Да. Нас. Всех троих.

Тут за занавеску заглянул Сцил.

– Мама, мне страшно.

– Не бойся. - Мьюла зажгла магический огонек, который прыгнул на плечо Сцилу и стал ласкаться к нему, словно озорной котенок. - Иди, оденься, сынок. Нас зовут в гости…

Книга лежала в той самой рощице, где накануне разговаривали Айват и Мьюла. Вернее, на этот раз книг было целых три, на одной значилось "Мьюла", на другой "Айват", а последняя предназначалась Сцилу.

В свои семь лет мальчик, благодаря Мьюле, умел неплохо читать и сейчас с некоторым недоумением прочитал свое имя на странной таблице. Перевернул страницу, с изумлением глянул на мать, а потом стал жадно читать про себя весь текст, старательно шевеля губами.

Айват и Мьюла переглянулись и взялись каждый за свою книгу.

"Ты прошла сквозь Огонь, ты познала счастье, - читала Мьюла. - Сейчас перед тобой весы. На одной чаше Жизнь, на другой Смерть. Тот, кого ты носишь во чреве, способен качнуть весы. В твоей власти помешать ему - не позволить родиться. Но прежде чем принять решение, знай, он - один из Трех…"

Мьюла читала, не отрываясь, буквально глотая текст. Потом отлистывала странички назад и перечитывала, снова и снова, не в силах справиться с открывшейся ей истиной.

Наконец, она перечитала последние строки: "Ты можешь рассказать о прочитанном мужу и сыну", и решительно закрыла книгу. Тотчас Скрижали рассыпались трухой, затерялись в пожухлой осенней траве.

– Мама, - раздался вдруг громкий голос Сцила, - давайте назовем его Тимьяном!

Мьюла вздрогнула и переглянулась с Айватом.

– Кого, сынок?

– Как кого? - недоуменно нахмурился Сцил. - Моего брата, конечно. Когда он родится, давайте назовем его Тимьяном.

"Вот и решили", - одновременно подумали Айват и Мьюла. Она закусила губу, стараясь сдержать навернувшиеся слезы, и возразила:

– Тимьян - это название приправы, которую я кладу в суп.

– Да, - кивнул Сцил. - Я очень люблю, когда в супе есть тимьян. Это моя любимая приправа.

Айват и Мьюла снова переглянулись, и Айват сказал:

– Хорошо, сынок. Пусть будет Тимьян, Темьян. Я думаю, ему понравится имя, которое ты выбрал для него.

– А мы ведь будем сильно любить его? - спросил Сцил. - Он же не виноват, что у него такая судьба, ведь правда же?

– Правда, сынок, - ответил Айват. - Мы будем очень сильно любить его.

"Больше жизни", - подумала Мьюла и посмотрела на синие вершины далеких гор…

Постскриптум

Творец несколько столетий ждал рождения Второго из Трех. И вот в один солнечный весенний денек он появился на свет. Теперь оставалось пойти и забрать его у родителей, как Творец это сделал с Первым из Трех. Теперь Первый - послушная кукла в руках у Творца, и таким же, несомненно, станет Второй, носящий странное имя Темьян.

Творец был уверен, что забрать Темьяна окажется очень простым делом, но ошибся. Оказывается, Мьюла и Айват знали, что Творец рано или поздно появится у их порога. Знали и готовились. Они встретили его во всеоружии: не купились на обман, смогли противостоять силе. Больше того, умудрились сбежать, раствориться на просторах огромного мира Ксантины. Но Творец был терпелив и упорен - и снова нашел их. На этот раз Творец напал внезапно и без предупреждения, но Айват словно был готов к атаке и, прикрывая бегство семьи, сумел дать такой яростный отпор, что Творец был вынужден отступить. В тот день Творец едва не заболел от унижения: он - Величайший Волшебник Вселенной - был вынужден отступить перед смертным, который даже не являлся волшебником! Отступить перед урмаком! Наполовину Зверем!

Однако, поразмыслив, Творец пришел к выводу, что в его столкновении с Айватом не все было так просто. Айват явно знал все уловки Творца, его слабые стороны и болевые точки. Айвату явно подсказывали…

Кто? Ответ был очевиден. Скрижали Пророчеств - последнее и единственное оружие того, кого Творец ненавидел всей душой. Ненавидел и боялся. Боялся и завидовал. Завидовал и восхищался, сознавая, что самому Творцу никогда не стать таким же. Зависть порождала ненависть, а ненависть требовала разрушать. И Творец разрушал: вначале просто человеческие судьбы и жизни, но ему было все мало и мало, и тогда он взялся за миры, начав с Арнатоха. Но зависть не утихала, она лишь усиливалась, требуя большего, и тогда Творец решил покончить с самим Мирозданием.

Но Трое могли помешать Творцу, и тогда он принял единственно правильное решение: сделать их своими помощниками, соучастниками. С Первым ему повезло - тот буквально сам пришел к Творцу в руки. Со Вторым оказалось сложнее - Мьюла и Айват яростно защищали своего сына, не желая отдавать его Творцу. Но Творец оказался хитрее - улучил-таки момент и с помощью кабаеши застал их врасплох. Но Мьюла и здесь попыталась обмануть Творца - сделала вид, что Темьян погиб.

Творец уже было смерился с потерей. Он знал, что Второй рано или поздно родится вновь, но внезапно выяснилось, что Темьян жив, и Творец продолжил игру.

С помощью одного из своих безмозглых помощников-амечи Творец попытался склонить Темьяна на свою сторону, но тот отказался. Творцу ничего не оставалось, как приказать убить Темьяна, ведь непослушный Второй опасен. Лучше расправиться с ним и подождать рождения следующего, а пока заняться Третьим, тем более, что Творец точно знал, что его матерью будет никто иной, как… Нефела.