"Четвертое измерение" - читать интересную книгу автора (Новиков Валентин Афанасьевич)18В интернат Сонька не вернулась. Она ездила на уроки автобусом вместе с другими школьниками, которые жили в порту. После уроков ребята у нее спрашивали, куда она едет. И она отвечала: «Домой». Педагоги молчали, молчал и Иван Антонович. Наконец-то у нее был свой дом. Она его прибирала, приводила в порядок. В кладовке нашла белую краску, покрасила оконные рамы. Она готовила обед. Лапша у нее слипалась, рыба была или горько-соленой, или она ее вовсе забывала посолить. Суп в рот нельзя было взять. Но она упорно ждала Исаева. Теплоход медленно подходил к причалу. Сонька смотрела на него как зачарованная. Она никогда, не уезжала из своего городка. Ей захотелось подняться по трапу и уплыть. И не все ли равно, куда… Так вот, наверно, уехал и Игорь. Может, ему и туго приходится, но он в пути, он едет или идет, видит что-то совсем новое. Сонька тоже была всегда в пути. Но путь ее проходил причудливыми дорогами воображения. Даже самый воздух вокруг нее был полон тайн и значения. Протяни руку – и пустота разомкнется, и откроется новая пустота, еще более огромная, ослепительно ясная, в прозрачной дали появятся золотые берега, из светлых струй многомерности поднимутся сказочные города. Пассажиры сходили на берег, спешили на небольшой, затиснутый между портовыми складами и поселком базарчик. По воскресеньям здесь было шумно и многолюдно – недавно сюда перевели барахолку. Сонька смотрела на сходивших по трапу пассажиров и не могла понять, что заставляет их спешить. День был так долог, солнечен и глубок, что в нем хотелось жить неспешно, чтобы чувствовать и любить каждый проплывающий миг. Пассажиры спешили на базар с сумками, корзинами, рюкзаками, на пристани стоял непривычный гвалт. Когда Сонька оказывалась в суетливой многоликой толпе, мысли ее текли особенно неторопливо, шум и гам не мешали ей думать о далеких от базара и окружающих предметов вещах. Она смотрела на суетливо сходивших по трапу людей и улыбалась. И вдруг улыбка слетела с ее губ – в толпе встречающих она увидела Игоря. Сонька сразу поняла, что он кого-то ждет, и спряталась за угол газетного киоска. Их было двое – один в небесно-голубых джинсах и рубашке, сшитой не то из кусков газеты, не то из иностранных афиш, другой в огромной не по росту тельняшке и лохматой кепке, напяленной на глаза. Неторопливо спустившись по трапу, они поздоровались с Игорем за руку, как со взрослым, и все трое сразу же отправились в сторону базара. Сонька некоторое время постояла в раздумье, затем побежала следом за ними. Но они словно растворились в густой толпе. За ларьками, где были свалены пустые бочки из-под рыбы и разбитые ящики, остановилась, внимательно оглядываясь по сторонам. Вот впереди мелькнула рубашка-газета, и Сонька, прячась за ящиками, пробралась поближе и скоро услышала негромкий разговор. – Кто эти? – спросил глуховатый испитой голос. – Свои. Сонька даже вздрогнула, узнав голос Игоря. Она пробралась еще ближе и посмотрела в щель между ящиками. Кроме Игоря и двух приехавших с теплоходом парней у забора стояли еще двое мальчишек – это были знакомые Соньке приятели Игоря. – Свои, говоришь… – Парень в голубых джинсах покосился на низкорослых пацанов. Одного Сонька хорошо знала, он всегда ходил с грязной обсохшей физиономией. Неизвестно, умывался ли он когда-нибудь; грязь, видно, стягивала ему кожу на щеках, и он без конца корчил замысловатые рожи. – Мальчики из хороших семей, – усмехнулся Игорь. – Видно, что из хороших. А молчать умеют? – Глухонемые. Мальчишки, далеко высовывая языки, нелепо дергаясь, стали проворно говорить на пальцах, подражая глухонемым. Это было так неожиданно и смешно, что Сонька зажала ладошкой рот, чтобы не расхохотаться. – Некрупных каких-то ты нашел… – брезгливо поморщился, оглядывая пацанов, тип в тельняшке. – Какие были, – огрызнулся Игорь. – Где живут? – Временно у родителей. – А ты в интернате? – Оторвался. – Чего? – А это не твое дело. Злое что-то будто вселилось в Игоря за то недолгое время, что он жил вне интерната, глаза стали угрюмыми и колючими. Парень в голубых джинсах примирительно похлопал его по плечу: – Это хорошо, что ты не любишь лишних расспросов. Толк из тебя будет. – И вдруг неестественно бодро спросил: – Хочете заработать, юноши? – Натурально, – ответили «глухонемые». Но Игорь недоверчиво повел колючим взглядом: – Как? Опять краденое продавать? Не буду. – Какое краденое? Улов надо сбыть. Небольшой, килограммов двести рыбы, бочонок икры… Предлагайте только приезжим. Поняли? Вы ведь всех знаете, кто живет в поселке. И. глядите, чтобы не нарваться на дружинников. Это главное. До закрытия барахолки все и продадите помаленьку. Ну как, идет? – Идет. – И учтите, это только начало. Поближе познакомимся – может, посолиднее чего присмотрим. А пока поглядим на вашу работу. И вот что… – голос его внезапно изменился, стал таким, что Сонька вся съежилась за ящиками. – Нас нет. Поняли? И откуда рыба – не знаете. Если что – дали, мол, какие-то мужики сбыть, а кто – не знаем. Иначе… вы знаете, мы тут не одни… Усекли? – Усекли, усекли. Не бойтесь, – спокойно ответил Игорь. Сонька не уловила и тени страха в его голосе. Да, изменился он сильно, прямо другой стал. Двое незнакомцев отошли в сторону и вскоре затерялись в густой базарной толпе. Игорь огляделся, что-то сказал своим пацанам, и все трое тоже нырнули в толпу. Сонька снова потеряла из виду Игоря. С трудом пробиралась она из одного конца рынка в другой, чуть не плача от досады, что после стольких поисков упустила Игоря. И вдруг она чуть не налетела на него. Он что-то сказал на ухо лысому толстячку с пустым рюкзаком, и они вместе отправились куда-то в узкую улицу за базаром. Через несколько минут толстячок уже шел обратно, сгибаясь под тяжестью рюкзака. Вскоре Игорь появился снова. Теперь он повел с собой уже двоих. И эти вернулись с наполненными сумками. Сонька растерянно огляделась и увидела «мальчиков из хороших семей». Они действовали не так ловко, как Игорь, но тоже время от времени уводили пассажиров куда-то за базарные ряды. «Эти типы втянули Игоря в свои дела, а он – мальчишек… Потом все угодят в колонию…» Сонька поняла, что надо действовать, надо спасать от настоящей большой беды не только Игоря, но и его глупых друзей. Сквозь толпу она бросилась к Игорю. Тот, увидев ее, метнулся в сторону, чтобы убежать, но тут же остановился. Сонька подошла к нему и тихо спросила: – Ты из-за меня убежал из интерната? Я тебя искала везде. Думала, не случилось ли чего… А ты… И в тот же миг Сонька почувствовала на своем плече чью-то тяжелую руку. Она обернулась, увидела рубашку-газету, встретила немигающий жесткий взгляд. «Глаза, как змеи», – отметила она про себя, но страха больше не было. – Что нужно этой юной леди? – сквозь зубы спросил незнакомец и стиснул ее плечо так, что у Соньки потемнело в глазах. – Пусти ее, – тихо, но угрожающе сказал Игорь. Тот будто и не слышал: – Я заметил, уважаемая дама, что вы все время следите за этими юношами. Кто вас сюда прислал? – Его пальцы еще сильнее сдавили ее плечо. Сонька вырвалась, сделав внезапное резкое движение. – Не торопитесь. От нас далеко не уйдешь. – Он повернулся к Игорю: – Разъясни ей остальное в популярной форме. – Он отступил назад и как-то незаметно исчез в толпе. – Идем, – Игорь потянул ее за руку. Они сели на скамейку в пустынном сквере. – Что же ты мне должен разъяснить? – Сонька, не поднимая глаз, хмуро смотрела вниз. – То, что только дураки живут честным трудом. Вот, – Игорь вытащил из бумажника деньги и показал их Соньке. – Хочешь, дам тебе половину? – Зачем они мне? – Купишь себе конфет. – Я не люблю конфеты. – Ну, купишь новое платье. Сонька сухо рассмеялась: – В новом неудобно. В этом лучше. И вообще, мне ничего не надо. Игорь притих. Задор слетел с его лица. Уже не так уверенно он сказал: – Деньги, Сонька, – это все. – Какой-то дурак сказал тебе эти слова, и ты повторяешь их, словно попугай. Игорь долго молча смотрел на ее ясный профиль и вдруг совсем другим голосом сказал: – Айда с нами, Сонька… Жизнь будет – не соскучишься… Сонька опустила голову. С минуту сидела молча, потом насмешливо спросила: – Куда? – Ну… вообще… На свободу. – Вот такая свобода у вас. – Сонька расстегнула пуговку платья и за воротничок оттянула его с маленького костлявого плеча. Возле ее ключицы было кровавое пятно. – Думала, кости раздавит, гад. Игорь вскочил, резко сунул руку в карман. – Ладно тебе, – усмехнулась Сонька. – Какую-то дрянь в кармане носишь… Выбрось. – Я ему! – Что ты – не знаю, а я иду в участковый пункт милиции. – Меня же тоже возьмут, Сонька! – Испугался? Может быть, мне пригрозишь? – Я ему покажу! – Не надо ничего показывать. Брось их к черту. Идем отсюда. – Эти уже не отстанут, Сонька. – Боишься? Вот такая у вас свобода. Они и дальше будут посылать вас, мальчишек, на такие дела, чтобы самим, если что, остаться в стороне. Будут посылать, пока вы сами не станете такими же, как они. В общем, можешь бежать предупредить их, а я пошла в милицию. Сонька встала и не оглядываясь пошла прочь. Ей очень хотелось посмотреть на Игоря, но она уходила все дальше и дальше. И только когда свернула за угол, остановилась и, прислонившись плечом к стене, заплакала. Она услышала быстрые шаги Игоря, догонявшего ее, обернулась. – Я с тобой, Сонька. Идем, пока они не удрали. Кабинет следователя был маленький, тесный. Единственное окно выходило в чей-то запущенный огород. Окно было распахнуто настежь. Следователь в легкой куртке сидел за столом, что-то писал и курил, пуская дым в окно. Привели задержанных. Их оказалось семь человек. Кроме двоих, что приехали с теплоходом, было еще двое незнакомых парней, а за ними, дрожа от страха, жались «мальчики из хороших семей». Следователь достал новую папироску, неторопливо прикурил от окурка и оглядел мальчишек. – Откуда эти дети? «Мальчики из хороших семей» разом заныли: – Дяденька, отпустите нас домой. Нас ждет мама. – И папа… – Я спрашиваю, откуда эти дети? Почему они здесь? – зло нахмурился следователь. Он, как видно, был занят более важным и серьезным делом и не сразу сообразил, кого к нему привели. Парень в голубых джинсах тихо сказал Соньке: – Ты еще меня запомнишь, птичка. Но следователь услышал его: – Гражданин, вы знаете, что полагается за угрозы? Суд это учтет. Рассказывай, девочка. Не бойся, не спеши, все по порядку. – Я и не боюсь. И вдруг на середину кабинета выступил Игорь: – Я сам все расскажу! Он вытащил из кошелька деньги и швырнул их в лицо парню в голубых джинсах: – Пусть он подавится этими деньгами! – Уже подавился, – спокойно ответил следователь. – А раньше о чем ты думал? Зачем тебе нужны были эти деньги? Ты куришь? Пьешь? Игорь отрицательно покачал головой. С него как ветром сдуло весь задор. И Сонька поняла, что ей снова надо спасать Игоря. – Он их копил, – сказала она. Следователь, оставив Игоря, повернулся к ней: – Копил? Зачем? – Хотел уплыть в жаркие страны. – Какие еще жаркие страны? – Ну жарко там, можно в песке печь страусовые яйца. – Страусовые? – с некоторой растерянностью переспросил следователь. – Ну да, а денег на теплоход у него не было. Они вот, – она показала на двух задержанных парней, – предложили мальчишкам заработать. Я сама слышала… – Интересно, – следователь снова повернулся к Игорю. – Ты такой глупенький, что работу от преступления не отличаешь? Игорь нахохлился, понуро опустил голову. – В каком ты классе? – В шестом. – Большой уже… Но Сонька почувствовала, что следователь вовсе не считает Игоря большим. – Ну что ж, – следователь достал несколько листов бумаги, – давайте все по порядку… Уже был поздний вечер, когда Сонька пришла в дом Исаева. Измученная всем, что произошло, она сбросила сандалии и легла в постель. Болело плечо, она едва могла пошевелить рукой, но гораздо больше мучила ее мысль о дальнейшей судьбе Игоря. Не отправят ли его в колонию? Оказалось, он связался, сам того не зная, с матерыми преступниками, которых давно уже разыскивала милиция. Сонька сделала все, чтобы помочь ему, и надеялась, что все уладится. Сонька уснула, не погасив в доме свет, и ей снился яркий солнечный день. Свет пронизывал все ее существо, она была во сне такая легкая, что могла свободно пройти по воде. В море в разных направлениях, кренясь под ветром, скользили треугольники-паруса, их ткань светилась таким неистовым блеском, что на нее невыносимо было смотреть. Сонька подумала о том, что море таким просто не может быть – никаких теней, никаких приглушенных тонов, только слепящий свет и безграничная тишина. За окном царила тишина позднего вечера. А ночью тонко завыл ветер в мачтах соседней с домом радиостанции. Шурша пополз песок пустыни, словно испугавшись грозового дыхания моря. Сонька проснулась среди ночи от стука в окно. Бросилась открывать дверь и остановилась. Она поняла, что это в окно стучал песок. Ей стало страшно. Она заметалась по комнате, приникла к окну. Море было таким страшным, что, казалось, его, этого моря, и нет вовсе, а есть, лишь черная пустота, из которой вылетал с жутким свистом ветер. Волны ударяли в берег с такой силой, что в шкафу звенела посуда. Внезапно в окне полыхнуло мертвое голубое пламя, и дохнул далекий громовой раскат. Сонькино сердце сжалось от страшного предчувствия: ей показалось, что белая стрела где-то в центре этого ада, ведь испытатели специально месяцами ждут такой погоды. Она заметалась по комнате и в этот миг поняла Марину, ее тревогу, тоску и одиночество, ее вечный страх. Соньке захотелось в интернат, захотелось увидеть девочек из своей комнаты, учителей. С ними было бы легче. Но и с ними она не забыла бы о Федоре Степановиче, не перестала бы думать о самолетах, летящих в этом страшном небе, в черной пустоте, воющей прерывисто и жутко. Сонька до утра не сомкнула глаз. |
||
|