"Виньетка (Влюбленный повеса)" - читать интересную книгу автора (Кинг Валери)8На следующее утро — а это было воскресенье — Джейн не пошла вместе со всеми на воскресную службу в домовую церковь лорда Сомеркоута. Вместо этого она приступила к выполнению особой миссии — той самой, о которой ее вчера попросила леди Сомеркоут. Едва проснувшись, Джейн очень профессионально изобразила сильнейший приступ головной боли. Вэнджи, посвященная в ее планы, довела замысел до блеска, наделав шума на нижнем этаже, куда отправилась в поисках ароматической смолы — покурить ею в комнате хозяйки. Кроме того, несчастной страдалице были предложены порошки лауданума, лаванда и таз с холодной водой. Добросовестная Вэнджи сбилась с ног, стараясь помочь своей бедной хозяйке. Леди Сомеркоут пожелала остаться с заболевшей гостьей, а всем остальным предлагалось пойти в храм и помолиться о здоровье бедной миссис Амбергейт. Когда Вэнджи доложила, что все гости ушли в церковь, а горничная миссис Ньюстед упорхнула к своему конюху, Джейн с леди Сомеркоут прокрались в спальню соперницы. На войне как на войне! — Какие же мы безнравственные! — вое-торженно прошептала Джейн, входя в комнату миссис Ньюстед из пустынного коридора и закрывая за собой дверь. — Мне не до этических соображений, когда эта мерзавка строит гнусные планы насчет моего бесхарактерного мужа! — решительно заявила леди Сомеркоут и направилась к гардеробной своей гостьи. Эта маленькая комнатка, примыкающая к спальне, была обита оранжевым шелком; портьера отодвигалась при помощи темно-зеленого шнура с кисточками. Фиолетовый шелк платья леди Сомеркоут зашуршал от ее энергичных шагов. Быстро заперев спальню на ключ, Джейн последовала за хозяйкой дома. Войдя в гардеробную, она обнаружила, что леди Сомеркоут уже держит в руках огромный пудреный парик миссис Ньюстед и полумаску из золотого шелка, отделанную кружевом. — Вот и все, что мне нужно! — возбужденно воскликнула леди Сомеркоут. — А платье Марии Антуанетты пришлось отдать в прачечную: на него, кажется, опрокинули бокал мадеры. Моя горничная сумеет незаметно изъять платье из стирки. К тому же оно не понадобится миссис Ньюстед до самого отъезда, а ее служанке будет сказано, что платье в починке: восстанавливаются пострадавшие от маскарада и вина кружева. Джейн улыбнулась: — Ну, и что же вы будете делать с этим костюмом? На щеках леди Сомеркоут заиграли красные пятна: — Как — что?! Разумеется, стану Марией Антуанеттой! — О, Боже! — Джейн вытаращила глаза. — Так вы все-таки решились? Но неужели вы думаете, что граф не узнает собственную жену? Леди Сомеркоут пожала плечами, а потом захихикала и затрясла головой. Получилось очень похоже на миссис Ньюстед. — Я несколько дней репетировала, — гордо заявила она. Джейн продолжала удивленно моргать, глядя на подругу. — Но он же узнает вас по голосу! — наконец выдавила она. — О, мадам! — Леди Сомеркоут заговорила высоким писклявым голосом, с легким французским акцентом. — О чем вы? Я — всего лишь несчастная француженка, приговоренная к гильотине… Джейн захлопала в ладоши: — Превосходно! Вы — просто прирожденная актриса! Лорда Сомеркоута ждет сюрприз, да какой! Заговорщицы рассмеялись и поспешили вернуться на исходные позиции — в спальню Джейн. К обеду Джейн решила полностью поправиться: ее не вдохновляла перспектива целый день слоняться из угла в угол по спальне. Появляться в обществе, когда от тебя разит смолой, — тоже не большое удовольствие, но, по крайней мере, этот запах снимет с нее все подозрения. Итак, после обеда она присоединилась к гостям, решившим заняться карточной игрой. Это было воспринято как верный знак выздоровления, с чем ее все дружно и поздравили. Сама же Джейн больше всего была озабочена тем, чтобы не дать переполнявшей ее энергии пробиться наружу, и постоянно напоминала себе, что страшно страдала всю первую половину дня. Почти все гости разместились в зеленой гостиной вокруг двух карточных столов. Миссис Улльстри уселась играть с лордом Сомеркоутом в пикет, а Фредди, полковник Даффилд, миссис Ньюстед и лорд Торп составили партию в вист. Джейн устроилась на диванчике возле камина и стала помогать сидевшей рядом Генриетте разматывать пряжу. Мистер Улльстри — с раскрытой книгой на коленях и стаканом портвейна у локтя — сидел в кресле прямо напротив огня и тихонько похрапывал. Его жена время от времени подходила и легонько толкала мужа в бок. Он тут же просыпался, кивал, улыбался, делал глоток-другой из стакана, прочитывал пару строчек и снова начинал клевать носом. На него никто не обижался — мистер Улльстри был общим любимцем, и никому не приходило в голову посчитать его поведение невоспитанностью. Леди Сомеркоут не было, она занималась какими-то неотложными делами со своей экономкой — так, по крайней мере, она объяснила гостям. Но у Джейн не было сомнений, что хозяйка дома занята последними приготовлениями к тому, чтобы прокрасться в спальню своего мужа под видом миссис Ньюстед, наряженной Марией Антуанеттой… Голову можно сломать! Джейн посмотрела на лорда Сомеркоута и решила, что он вряд ли сумеет распознать обман. Она хихикнула и постаралась ровнее держать руки, через которые был перекинут моток голубовато-зеленой ангоры. Гетти старательно сматывала шерсть в тугой клубок. В окружении людей, занятых игрой, она чувствовала себя спокойно, ее не мучила обычная застенчивость. К тому же Генриетта предпочитала проводить время с пользой, и Джейн была рада помочь девушке, хотя Гетти и не сразу позволила ей это — ведь Джейн только что оправилась от такого ужасного приступа мигрени! Сейчас они мирно сидели рядом на диване в стороне от играющих. Все было хорошо, но Джейн настораживало, что время от времени Гетти как-то подозрительно посматривает на нее. Было похоже, что она боится встречаться с Джейн глазами. Может быть, Гетти хочет что-то сказать ей по секрету? Очень скоро ее предположения подтвердились. — Мне нужно поговорить с вами. — Громкий смех, долетевший от карточного стола, за которым играли в вист, заставил Гетти вздрогнуть и нервно оглянуться. — Будем надеяться, что здесь нас не услышат. — Это тайна? Джейн подумалось, что Генриетта выглядит странно: виновато и возбужденно в одно и то же время. — Н-нет… То есть да! — Генриетта вскинула глаза на Джейн и тут же снова опустила их на клубок голубовато-зеленой шерсти. — Понимаете, Фредди… то есть мистер Уэйнгров попросил меня поговорить с вами. Джейн от удивления моргала: — Я не ослышалась, Гетти? Мистер Уэйнгров просил вас поговорить со мной? Что же это, интересно, такое, что можете сказать мне вы, но не может — он? Гетти уронила клубок на колени, ее лицо побледнело от страха: — Ну вот, вы обиделись! Я так и знала! Я говорила ему, что он сам должен с вами объясниться, но он и слышать об этом не захотел. Только дрожал и уверял, что будет лучше, если вы услышите его мягкий упрек от меня. Сказал, что на меня вы не рассердитесь, что его мамочка всегда предпочитает говорить человеку нечто не слишком приятное через третьих лиц — это гораздо деликатнее… Ах, Джейн, ну что мне оставалось делать? Я согласилась оказать ему эту услугу — тем более что он так расстроен… Джейн боролась с растущим раздражением. В ней кипела обида на Фредди, решившего сделать ей выговор, и злость на Гетти, которой эта миссия была поручена. Можно подумать, что сама Гетти абсолютно безгрешна! Глубоко вздохнув, Джейн решила наконец выяснить, какой именно чудовищный поступок вменяется ей в вину. — И чем же он недоволен? — напрямик спросила она. Гетти испуганно осмотрелась по сторонам, и Джейн почувствовала от этого новый прилив раздражения. — Мистер Уэйнгров считает — и тут я, извините, с ним полностью согласна, — что вы слишком откровенно привлекали к себе внимание вчера вечером. У Джейн перехватило дыхание. Раздражение ее достигло точки кипения. Она резко отбросила шерсть и лишь огромным усилием воли взяла себя в руки. — Очевидно, эта вчерашняя игра слишком возбуждающе подействовала на меня, — пробормотала она. Гетти вздохнула с явным облегчением: — Я знала, что вы правильно воспримете мягкую и дружескую критику по поводу вашего поведения! Мистер Уэйнгров вполне мог сам вам все сказать. Я говорила ему это не менее дюжины раз за вчерашнюю ночь — жаль, что он не захотел послушать меня. Мы бродили с ним по галерее до трех часов, он крепко держал меня за руку и проливал безутешные слезы… Вы, конечно, понимаете, что раскаяние — кратчайший путь к тому, чтобы вернуть его расположение. Джейн была потрясена услышанным и никак не могла до конца осознать то, что сказала ей Гетти. Но неужели она настолько глупа, что надеется убедить Джейн в том, будто всю ночь провела с глазу на глаз с мужчиной и при этом только разговаривала с ним? Джейн тряхнула головой, стараясь привести свои мысли в порядок. — Итак, по вашим словам, вы провели с мистером Уэйнгровом несколько часов наедине? — Ну да, я же сказала! Мне пришлось выступить в роли его ангела-хранителя — по крайней мере, он называл меня именно так. Он был совершенно не в себе, бедняга. Джейн вздохнула и отбросила мысль о том, что у Генриетты могут быть свои планы насчет Фредди. Глупости! Генриетта слишком простодушна и совершенно не умеет ни обманывать, ни ловчить. — Ну что ж, мисс Ангел-Хранитель, тогда объясните поточнее, что привело бедного Фредди в такое расстройство? Что же я натворила вчера вечером? Чем внушила ему такое отвращение к себе? — О, он совершенно не чувствует к вам отвращения! Это не так. Просто его возмутили воздушные поцелуи, которые вы посылали направо и налево после победы в конкурсе. Джейн была ошеломлена. Речь идет о такой ерунде?! — Вы говорите, он был возмущен? Гетти энергично кивнула и робко улыбнулась: — Но возмущен он был, как я думаю, лишь потому, что надеется однажды назвать вас своей женой. Уверена, что причина его расстройства в его привязанности к вам! Если бы это не было столь важно для его будущего, он, я думаю, посмотрел бы на ваше беспечное поведение сквозь пальцы. Джейн медленно выдохнула. — Я полагаю, — сказала она, адресуясь скорее к самой себе, чем к Гетти, — что, когда мы поженимся, Фредди будет настаивать, чтобы я вела себя еще осмотрительнее и скромнее? — Разумеется! — с энтузиазмом откликнулась Гетти, ее лицо расплылось в улыбке. — Он так и сказал прошлой ночью. Между прочим, Фредди часто говорит о том, как ему хочется видеть вас своей женой. Только он никак не наберется смелости сделать этот шаг. Вот и вчера ночью он снова так горячо говорил о своих чувствах! Самое меньшее, что я могла для него сделать, — это предложить свои услуги для восстановления вашего взаимопонимания. — А во время медового месяца вы тоже будете опекать нас? — уколола ее Джейн. Гетти хихикнула и покраснела: — Конечно нет! Я уверена, что со временем вы приспособитесь к требованиям мистера Уэйнгрова. И прежде всего научитесь соблюдать правила приличия в той мере, в какой это необходимо для жены такого человека. Впрочем, я думаю, что в дальнейшем вы сможете обойтись и без моей помощи. — Как вы любезны и великодушны! Джейн изумленно посмотрела на девушку, так и не решив, то ли восхищаться ею, то ли презирать ее. Ясно было одно: в глазах Гетти Фредди Уэйнгров, несомненно, являлся образцом совершенства. — Так я могу сказать Фредди, что вы раскаиваетесь в своем вчерашнем поведении? — Пожалуй, — рассеянно ответила Джейн. — Надеюсь, вы точно передадите мистеру Уэйнгрову мои чувства. Гетти взяла руку Джейн в свои и тепло улыбнулась: — Можете довериться мне, и вы увидите, как быстро исчезнет наметившаяся в ваших отношениях трещина! Джейн взглянула в сторону стола для виста и обнаружила, что зеленовато-желтые глаза Фредди смотрят на нее поверх карт. Взгляд был осуждающим. Джейн ощутила новый прилив раздражения и нашла единственный способ хоть как-то скрыть свое состояние: она прижала руки к вискам, словно от сильного приступа мигрени, и таким образом спрятала лицо от посторонних взглядов. Подавив вспышку гнева, Джейн подняла брошенную шерсть, снова растянула ее на руках и резко переменила тему разговора: принялась расспрашивать Гетти о том, как поживает миссис Хартуорт, нет ли улучшения с ее подагрой и может ли она читать после того, как доктор выписал ей новые очки. — О да, конечно! — обрадовалась Гетти. — Шишка на пальце стала значительно меньше, а на днях матушка прислала письмо, и в нем несколько переписанных из Библии стихов. Так что новые очки помогают. Ах, как жаль, что я сама так мало могу сделать для бедной мамы! Но думаю, что мои молитвы… Дальше Джейн уже не слушала. Она специально подбросила тему, которая полностью увлекла Гетти, не мешая ей при этом работать. Клубок в ее руках становился толще с каждой секундой, и Джейн с нетерпением ожидала, когда же смотается вся пряжа. Внезапно она почувствовала, что у нее и в самом деле начинает болеть голова. Ну что ж, с утра она изображала мигрень — теперь она ее получила. На следующее утро Джейн нарядилась в легкое платье из индийского ситца с рисунком — мелкие синие цветочки по белому полю. На голову она надела простенькую шляпку — соломенную, с приколотыми по полям колокольчиками, на руки — кружевные перчатки, поверх платья — кружевную накидку, чтобы защитить кожу от жаркого летнего солнца. Фредди должен был понравиться ее костюм, ведь Джейн тщательно продумала его с учетом вчерашнего разговора с Гетти. Но сама она осталась недовольна тем, что увидела в зеркале: этот костюм был совсем не в ее вкусе. Фредди Джейн нашла в саду и неторопливо прошлась с ним вдоль озера. Несколько белых лебедей плавно скользили по его поверхности, держась в густой тени от росшей на берегу старой ели. Крохотные снежинки перьев белели в траве. Джейн подобрала перо и вздохнула. Фредди все время говорил о чем-то своим звучным голосом, но она почти не слушала его. Он бубнил и бубнил о том, что именно почувствовал в тот момент, когда созерцал победу Джейн в конкурсе Музыкальных Стульев позавчерашним вечером. И как его огорчило, что она не дала победить полковнику Даффилду, а главное — тот способ, которым она добилась победы, безусловно оскорбительный для одного из лучших офицеров гвардии Веллингтона. И как его, Фредди, смутил тот способ, которым Джейн сочла возможным выражать свою радость по поводу своей победы в игре. И, наконец, сколь удручающим было зрелище, когда она, повиснув на руке полковника, развязно совершала круг почета, рассыпая воздушные поцелуи перед аплодирующей вульгарной толпой. Лично он, Фредди, считает, что можно дать лишь одно удовлетворительное объяснение ее шокирующему поведению — излишнее количество выпитых бокалов шампанского. Джейн в тот вечер вообще не пила шампанского, и от этого претензии Фредди выглядели еще более абсурдными. Однако она решила промолчать и не сказала ни слова. Она покорно брела рядом с ним, надеялась, что Фредди воспримет ее молчание как признак раскаяния и обещание исправиться. Внезапно бесконечная речь Фредди была прервана ржанием и криками. Мирную тишину летнего дня разрушили долетевшие с южного конца сада понукания лошадей и тяжелый топот копыт. Джейн обернулась и увидела Торпа. Он сидел верхом на одной из лошадей лорда Сомеркоута и пришпоривал ее. За ним скакал полковник Даффилд, яростно нахлестывая по бокам своего скакуна — тоже из конюшен графа. Очевидно, они устроили шуточные соревнования, и Джейн впервые за несколько последних часов ожила и встрепенулась. Она взглянула на Фредди. Тот вяло наблюдал за Торпом, хотя посмотреть было на что — Торп несся во весь опор, не разбирая дороги: пан или пропал. Фредди покачал головой и осуждающе прищелкнул языком. — Вот пара сумасшедших дружков! Солдафоны! — прокомментировал он, когда Торп пронесся мимо них, и Джейн тихонько вздохнула. Несмотря на скорость, с которой Торп промелькнул мимо, она успела перехватить его взгляд. Голубые глаза сверкали, с вызовом глядя на нее. В них была надменная уверенность в том, что он, Торп, наслаждается жизнью и делает то, что ему нравится, чего никак нельзя сказать о Джейн… Да, многое можно прочитать в мимолетном взгляде! Мошенник! Негодяй! Но в то же время губы Джейн непроизвольно сложились в улыбку и она невольно кивнула головой, как бы подтверждая, что все, что он хотел сказать, понято без слов. Сверкнула и растаяла в воздухе его улыбка, и Джейн с завистью посмотрела вслед. — Почему он позволяет себе так бесцеремонно пялиться на вас?! — вдруг возмущенно закричал Фредди. — Клянусь, я сумею усмирить его с помощью шпаги или пистолета! Он замолчал, поскольку с ними поравнялся полковник Даффилд. Но вместо того, чтобы проскакать мимо, он внезапно поднял своего жеребца на дыбы. Тот подчинился с коротким ржанием, в воздух взметнулась туча пыли, а затем полетели комья земли — когда жеребец тяжело опустился на передние копыта. — Миссис Амбергейт, Торп просил передать, что на конюшне он нашел для вас удобное седло. Присоединяйтесь к нам. Как видите, у нас весело! Сердце Джейн дрогнуло. Она давно хотела испытать знаменитых скакунов из конюшен лорда Сомеркоута. Даффилд протянул ей руку: — Поехали! Я думаю, Уэйнгров не будет против. Я подвезу вас к конюшням, и мы мигом оседлаем вам лошадь! — Но я не одета для езды верхом… — Джейн взглянула на черную попону, покрывавшую жеребца, и ей ужасно захотелось принять приглашение полковника. Сердце забилось учащенно, щеки вспыхнули ярким румянцем. Джейн обожала верховую езду! Мерная пульсация конских ребер под ногами, тяжелые удары копыт о землю — ничто на свете не возбуждало ее так… — Поехали! Прямо сейчас! — Полковник хрипло выкрикнул эти короткие, как военная команда, слова и вновь протянул ей руку: — Не валяйте дурака! Ведь вы уже знаете, что поедете! Джейн не могла больше противиться. Она отпустила руку Фредди и шагнула навстречу протянутой руке полковника, который ловко обхватил ее за талию. Джейн с пеленок умела обращаться с лошадьми. Вот и сейчас она быстро уловила ритм движения, легко подпрыгнула в интервале между скачками и боком уселась на спину жеребца. — Джейн! — долетел до нее голос Фредди. — Ничего не могу поделать, Фредди! — крикнула она в ответ. — Обожаю ездить верхом! Ее слова развеялись по ветру. Полковник пришпорил коня и поскакал к конюшням. Джейн уселась поудобнее, подстраиваясь под ритм лошадиного галопа, и через несколько минут они были уже возле конюшен. Джейн нетерпеливо ждала, пока грум седлал для нее лошадь. Сначала он предложил ей пегую кобылку со спокойным характером, но Джейн сама обошла все стойла и выбрала лошадь по своему вкусу: красивого, норовистого жеребца. Он косил горящим глазом на седлавшего его грума и, разрази ее Господь, был неуловимо похож на лорда Торпа! Грум подал поводья. Джейн рассмеялась, оперлась ногой на подставленные ладони, легко взлетела и прочно уселась в седло. Жеребец минуту-другую показывал свой характер: ржал, тряс головой, даже взбрыкивал. Но Джейн любила и знала лошадей. Она потрепала жеребца по холке, потуже натянула поводья и ласково сказала ему несколько слов. Ей хотелось, чтобы жеребец понял, что она любит его, и если он будет слушаться ее, то тогда они доставят друг другу самое большое наслаждение в жизни — устроят настоящую скачку. Джейн поймала взгляд полковника. Он одобрительно кивнул ей, она кивнула ему в ответ, улыбнулась и сильно пришпорила своего жеребца. Тот рванул с места так резво, что конюшня мигом скрылась из глаз. Джейн громко захохотала от счастья, подобрала поводья и низко пригнула голову к лошадиной шее, зорко глядя вперед. Пусть платье задралось и до самых колен стали видны ноги. Наплевать! Какая мелочь по сравнению с наслаждением от полета и ветра! Джейн вихрем пролетела мимо Фредди. Он выглядел удрученным, но она подумала, что если он в самом деле хочет видеть ее своей женой, то должен знать все ее пристрастия и слабости. От ворот разбегалось несколько тропинок, и Джейн выбрала ту же, что и Торп, — ведущую к склонам Уинди-Ноул, на которых среди сосен паслись стада диких оленей. Даффилд прикрыл ворота, и они вдвоем помчались дальше. Несколько робких оленей бросились врассыпную при их приближении, но всадники не обратили на них никакого внимания, захваченные своим полетом. Солнечный свет пробивался сквозь редкую листву и падал на тропинку яркими пятнами. Запах смолы плыл в горячем воздухе. Джейн позволила своему жеребцу идти свободным шагом, опуская поводья на прямых отрезках дороги и слегка натягивая их, когда тропинка поворачивала. Вскоре впереди стала видна долина, по которой нес свои воды Глэпсвичский поток. На противоположном берегу потока неподвижно замер всадник верхом на гнедом скакуне. Это был Торп, терпеливо поджидавший полковника Даффилда. Он смотрел на запад, и, проследив за направлением его взгляда, Джейн увидела потрясающе красивый пейзаж, в центре которого был Вольфскар-Ридж. Торп услышал лошадиный топот и повернул голову. Увидев рядом с полковником Джейн, он расхохотался так громко, что его смех был слышен даже на противоположном краю долины. Когда расстояние сократилось настолько, чтобы можно было разобрать слова, Торп крикнул: — Эй, вы же даже не переоделись в костюм для верховой езды! Какого черта вы вообще тут делаете? — Это все полковник Даффилд! — крикнула Джейн в ответ. — Он соблазнил меня, а я не устояла! Обернувшись, она признательно улыбнулась полковнику и тут же поймала озорной взгляд Даффилда, адресованный Торпу. Эти пройдохи все спланировали заранее! Последние сомнения Джейн исчезли, когда она услышала: — С вас гинея, Торп! Торп восторженно потряс головой: — Я преклоняюсь перед вами! Ума не приложу, как вам удалось этого добиться. Даффилд взглянул на Джейн и смущенно признался: — Мы поспорили, что я уговорю вас присоединиться к нам. Торп уверял, что вас никакими силами не оторвать от Фредди Уэйнгрова, поскольку вы намерены выйти за него замуж. Я же в ответ справедливо заметил, что милорд — всего лишь безмозглый, ничего не понимающий в женщинах идиот. Джейн перевела взгляд с Торпа на Даффилда. — Мерзавцы! — с негодованием протянула она. Не дожидаясь, пока джентльмены начнут изворачиваться, ища объяснений и оправданий, она пришпорила жеребца, прикрикнула на него и промчалась мимо Торпа быстрее, чем тот смог что-либо понять. Джейн проскакала несколько миль по дуге, огибая Уинди-Ноул. Кружевные перчатки расползлись в клочья, но это ее не беспокоило. Туфли разошлись по швам — ну и ладно, все равно они были ей тесноваты. Хуже, что юбки и чулки до самых коленей были забрызганы грязью — по пути она пересекла несколько ручейков. Когда показалась дорога, ведущая к Чедфилду, окруженная пшеничными полями, Джейн начала чувствовать усталость. Она слегка придержала жеребца, и вскоре ее нагнали Торп и полковник. — Торп был прав — вы прекрасная наездница, миссис Амбергейт, — заявил Даффилд, тоже пуская своего коня шагом. — Спасибо, полковник… И за то, что уговорили меня поехать с вами, тоже благодарю. Даффилд усмехнулся и добродушно заметил: — Да вы не больно-то и сопротивлялись, дорогая моя. — Я думаю, что во всем виноват Торп, — Джейн оглянулась на виконта и улыбнулась ему. — Он проскакал мимо с таким довольным видом и с такой жалостью посмотрел на меня, бедняжку, лишенную этого удовольствия… Ну что мне еще оставалось делать? Пришлось принять его вызов! — Очень похоже на Торпа. — Полковник, прищурившись, взглянул на виконта через голову Джейн. — Он все время кого-нибудь поддразнивает и заводит. Приятное утомление от долгой езды начало медленно растекаться по жилам Джейн. Она чувствовала себя расслабленной и спокойной. Хорошая скачка — именно то, в чем она больше всего нуждалась после занудного разговора с Фредди. Вспоминая, как он осуждал ее за поведение на маскараде, Джейн вздохнула и нахмурилась. Это воспоминание холодным душем обрушилось на нее, и она тщетно пыталась вернуть себе прежнее расположение духа. «О, Боже! — думала Джейн. — На что будет похож Фредди Уэйнгров в роли моего мужа?!» Эта горькая мысль была нестерпима. Она пустила жеребца в галоп и снова понеслась по дороге. — Джейн! — донесся сзади голос полковника. — Мы же не догоним вас! Она засмеялась, еще сильней пришпорила своего черного дьявола, и они долго еще мчались по пустынной дороге. Вернувшись домой, Джейн сразу прошла к себе в спальню — ей было необходимо отдохнуть. Предстоящий обед, светские разговоры, не говоря уж о работе над виньеткой, потребуют от нее напряжения всех сил, а она очень устала. Кроме того, ей хотелось еще раз подумать о сегодняшнем разговоре с Фредди, разобраться в своих чувствах, решить для себя проблему, возникшую в связи с его жесткими требованиями к ее поведению. Ленч Джейн пропустила, но не жалела об этом. Она приняла горячую ванну и около часа провела за книгой. Леди Сомеркоут предложила ей очень любопытный роман под названием «Гордость и предубеждение», и Джейн находила для себя в нем то, в чем больше всего сейчас нуждалась: надежду на будущее. К тому времени, когда пришла пора переодеваться к обеду, она гораздо лучше представляла себе, что должна делать дальше. Усевшись перед зеркалом, Джейн отдала себя в руки горничной. С помощью разогретых на углях щипцов Вэнджи уложила каштановые локоны хозяйки во множество мелких завитков, стекавших до середины спины. Затем она осторожно зачесала их наверх, уложив на манер короны. Лицо Джейн оказалось обрамленным массой воздушных мелких локонов, в которых плавно колыхались три белоснежных страусовых пера. Джейн очень понравилась новая прическа, хотя у нее тут же мелькнула мысль, что Фредди едва ли придет от нее в восторг. Вспомнив о Фредди, Джейн поймала себя на том, что ее отношение к нему стало меняться. За последние недели — а особенно за последние дни — она узнала его гораздо лучше и убедилась в том, что это и в самом деле незаурядная личность. Конечно, Фредди был склонен к безудержным полетам фантазии и беспричинным страхам, терзавшим его бедное сердце. Но по сложности душевной организации он мог соперничать с миссис Беннет — героиней новеллы, которую Джейн только что читала. Когда она впервые познакомилась с Фредериком Уэйнгровом, она увидела в нем лишь высокого, красивого молодого человека, очень воспитанного и поэтически одаренного. Поначалу она ничем не выделяла его среди своих многочисленных поклонников, пока не узнала, что он очень богат, и не решила, что он может стать подходящим мужем и отцом ее будущих детей. И Фредди, в свою очередь, стал искать встреч с нею повсюду: на балах, в гостиных, на приемах. Некоторые из друзей даже поспешили поздравить Джейн с удачной партией. Леди Сомеркоут благословила ее выбор. Казалось бы, ну чего еще желать? «Ничего, кроме уважения и любви», — подумала Джейн, в то время как Вэнджи поправляла, одергивала, осматривала ее платье — шелковое, в светло-зеленую и розовую полоску, с небольшим шлейфом сзади. На груди — пряжка, а вокруг глубокого декольте — легкая кружевная оборка. Немного подумав, Джейн надела изумрудное ожерелье и такие же серьги — тяжеловато, конечно, зато красиво. Длинные шелковые перчатки цвета слоновой кости и воздушная шаль из брюссельских кружев завершали наряд. В соответствии с последней лондонской модой, он был пышным и царственным. «Уважение и любовь…» — еще раз подумала Джейн, внимательно разглядывая свое отражение в длинном зеркале. Она раскрыла веер из белых перьев и прикрыла им лицо так, что остались видны лишь глаза. Нет, при всех своих прекрасных качествах Фредди не мог быть ей парой. А Торп — мог! Торп разделял ее вкусы, например, тягу ко всему дорогому: тканям, фасонам, украшениям. Фредди же нравилась простота во всем. По его мнению, белое муслиновое платье годилось для любой, даже самой изысканной гостиной. Торп, как и она, любил азарт, авантюры, приключения; тогда как Фредди… Что же ей делать?! Джейн взглянула на часы, стоящие на камине, и с удивлением обнаружила, что до обеда остается еще целый час. Она вспомнила, что в это время в библиотеке накрыт аперитив для всех желающих пропустить перед обедом стаканчик шерри. В преддверии того, что ей предстояло сегодня вечером, Джейн решила посетить библиотеку. Спускаясь по ступенькам, она чувствовала, как тревожно бьется сердце. Ей не хотелось бы сейчас встретиться с Фредди, не хотелось говорить с ним о сложностях, возникших между ними. Джейн не хотелось приближать разрыв — тем более что у нее не было более подходящего варианта. Она прекрасно знала, что самое лучшее в ее положении — стать его женой. «Что ж, чему быть, того не миновать», — подумала она, поднимая голову и распрямляя плечи. Дверь в библиотеку была открыта. Джейн перешагнула порог, тайно надеясь, что ей удастся хоть немного побыть в одиночестве. Но из этого ничего не вышло: в библиотеке уже кто-то был. Узнав Торпа, Джейн облегченно вздохнула: с ним она не связывала далеко идущих планов, с ним можно было чувствовать себя легко и свободно. Джейн быстро прошла в узкую, с высокими потолками комнату. Библиотека располагалась на первом этаже и выходила окнами на север и запад, так что из ее окон никогда нельзя было наблюдать зарю, но зато послеполуденный свет проникал сюда щедро, золотя стены и заливая мягким сиянием светлые деревянные, натертые воском полы. Сотни томов, приятно пахнущих кожей, стояли рядами в стенных нишах, укрытые от прямых солнечных лучей. Несколько сверкающих лаком столиков были расставлены вдоль всей комнаты, их украшали букеты цветов. По бокам каждого из шести высоких окон свисали портьеры из золотистого бархата. Уютными островками там и тут располагались обитые таким же золотистым бархатом диванчики и кожаные стулья в золотисто-палевую полоску. На столике в нише, между книжными полками, стоял изящный графин с шерри, окруженный дюжиной небольших хрустальных кубков. Торп поднялся со стула у северного окна и бросил на столик рядом с недопитым кубком свою газету — свежий номер «Таймс». — Добро пожаловать, миссис Амбергейт! Могу я предложить вам стаканчик шерри? — О Боже, как официально, лорд Торп! — воскликнула Джейн; ей вдруг стало весело, захотелось опять скакать куда-то на могучем черном жеребце. — Шерри? Да-да, пожалуйста, будьте любезны. Торп улыбнулся и подошел к ней. Его лицо было бронзовым от загара, и Джейн с завистью подумала, что ему-то ничто не мешает сколько угодно ездить на лошади… Они стояли рядом возле стенной ниши, и Джейн негромко спросила: — Вы больше не сердитесь на меня? — За что? За то, что ускакали от меня галопом, не дав ни малейшего шанса догнать вас? Он подал Джейн кубок с темно-коричневой жидкостью. — Я имела в виду совсем другое… — тихо сказала она. — А-а, — понимающе протянул Торп. — Вы думаете, я сержусь на то, что вы отвергли меня после того, как занимались со мной любовью? — Я отвергла не вас. — Джейн встретилась с ним глазами, и ее охватило знакомое волнение. — Я отвергла ваше предложение. — Но я же предложил вам себя! — заявил Торп. Непонятно почему, но Джейн испытывала удовольствие от их разговора. — Как бы то ни было, я очень рада, что вы так быстро оставили свою обычную манеру и не мучаете меня своим бурным натиском. А поначалу, особенно после первой ночи, я боялась, что вы перегрызете мне горло, если я тут же не соглашусь на ваше предложение. Торп громко рассмеялся. — Посидите со мной, — попросил он. Джейн послушно уселась на один из бархатных диванчиков. Ей было хорошо наедине с этим человеком. — Позвольте сказать, что вы сегодня прекрасно выглядите. Впрочем, как всегда. Я неизменно восхищаюсь вами. — Я просто следую моде — чего же мной восхищаться? Торп принес скамеечку и поставил ее под ноги Джейн. Она расположилась поудобнее, поражаясь про себя его заботливости, а он уселся рядом, и некоторое время они молча наблюдали за котенком, который возился на полу с клубком. Потом Торп долгим взглядом посмотрел на ее ноги и неожиданно провел ладонью по правой лодыжке Джейн. Она затаила дыхание и бросила быстрый взгляд на открытую дверь библиотеки. Там никого не было. Тогда она перевела глаза на Торпа, который свободной рукой успел завладеть ее талией. — Остановитесь! — приказала Джейн. — Вы что, с ума сошли? Но он только крепче прижал ее к себе. Рука Торпа неторопливо поднималась вверх и уже касалась колена; его прикосновение обжигало даже сквозь шелк чулка. У Джейн перехватило дыхание; все тело охватило пламя страсти. Ах, как умел Торп возбудить ее! Одним прикосновением, одним взглядом, одним словом, сказанным этим низким, волнующим, бархатным голосом… Джейн откинулась на спинку стула, неотрывно глядя в глаза Торпа. Она не сопротивлялась. Его ладонь легла на подвязку, державшую чулок. Джейн показалось, что она сейчас лишится чувств. В библиотеку в любую минуту мог кто-то войти, а у нее не было сил остановить его… Внезапно Торп остановился сам, быстро поправил ее юбку и опустился перед Джейн на колени. — Моя дорогая, прекрасная Джейн! — прошептал он, сжимая ее руку. — Я хочу вас так сильно, что один ваш вид причиняет мне боль. Я хочу вас с того самого дня, когда впервые увидел. И, хотя мы с тех пор были близки дважды, каждый раз, когда я вижу вас, касаюсь вас, слышу вас, мне кажется, что все происходит впервые. Вы не передумали по поводу моего предложения? Поедемте вместе в Европу! Мы будем любить друг друга каждый день и каждый день ездить верхом. Вы научите меня стрелять из лука, а я научу вас фехтовать… Я дам вам все, что вы захотите! Джейн изо всех сил сжала его руку — так же сильно, как его слова сжали ее сердце. Она почувствовала невыносимое желание сказать «да». Ей страстно хотелось испытать то, что он предлагал. Но больше всего она хотела его самого! — О, простите… — раздался совсем близко смущенный голос. Торп резко вскочил, Джейн обернулась… В библиотеку входила леди Сомеркоут. Джейн не видела хозяйку дома со вчерашнего вечера и сразу поняла, что произошло нечто важное: глаза графини возбужденно горели, шаг был широким и быстрым. На леди Сомеркоут было роскошное белое шелковое платье, расшитое золотой нитью, в волосах, причесанных на греческий манер, сверкали золотые ленты. Голубоглазая, светловолосая, она казалась сошедшей с обложки модного журнала. Торп быстро взял себя в руки и подошел к графине, чтобы поцеловать пальчики, затянутые в золотую шелковую перчатку. Она с улыбкой приняла его приветствие и пыталась выглядеть спокойной, но возбуждение прорывалось в каждом ее жесте и в голосе, когда она спросила, понравились ли ему конюшни и лошади ее мужа. Ответ Торпа графиня выслушала, с трудом подавляя нетерпение. — Извините меня, — сказала она, едва Торп закончил торжественную оду лошадям лорда Сомеркоута. — Боюсь, что буду вынуждена похитить у вас миссис Амбергейт. Сможете мне это простить? Торп вежливо поклонился: — Конечно. Леди Сомеркоут пригласила Джейн следовать за ней таким нетерпеливым жестом, что у той от предчувствия чего-то необычайного учащенно забилось сердце. Вне всяких сомнений, ее ожидают новости о событиях прошедшей ночи! Что, если лорд Сомеркоут разгадал секрет? Когда женщины вышли в коридор и наконец остались наедине, Джейн в волнении сжала руку леди Сомеркоут. — Ах, скорее рассказывайте! — воскликнула она. — Я надеюсь, новости приятные? — Новости замечательные, — подтвердила леди Сомеркоут. — Только… только я не могу говорить об этом здесь. Нам надо пойти куда-нибудь подальше, например, в сад. Они не сказали больше ни слова и молча прошли через весь дом, затем по террасе, вдоль изгороди, пока не оказались в благоухающей тишине сада. В дальнем его углу виднелись пять покрытых соломенными корзинами ульев. Из них ежедневно к столу доставлялся мед, а сейчас оттуда раздавалось деловитое гудение. Сюда-то и привела леди Сомеркоут свою подругу, сгорающую от нетерпения. — Он так и не узнал меня, когда я пришла ночью к нему в спальню! — почти беззвучно сказала графиня, приблизив губы к уху Джейн. — И постоянно бормотал имя миссис Ньюстед… — И вы стерпели?! — изумленно перебила ее Джейн. Леди Сомеркоут помолчала минуту. — Хотите услышать правду? Джейн быстро кивнула. Ах, какой развратной она казалась сама себе в эту минуту! — Я не просто стерпела… Не знаю почему, но это приключение невероятно возбудило меня! Итак, я изображала миссис Ньюстед, одетую Марией Антуанеттой. Пищала, кривлялась, говорила с французским акцентом… и мой дурачок так и не понял, что целует собственную жену! На самом деле это было что-то невероятное! Я с трудом сдерживала себя, чтобы не расхохотаться. А Джордж… О, Боже мой! Джордж был таким пылким, говорил так страстно, и, вы знаете, Джейн, он проделывал со мной такие штуки, каких никогда раньше не делал! Джейн густо покраснела и прикусила губу. Она ждала продолжения, завороженная и смущенная одновременно. И леди Сомеркоут продолжила: — Не хочу оскорблять вашу скромность подробностями и скажу одно: если бы я раньше знала, что между нами возможна такая страсть, то все эти годы каждую ночь переодевалась бы в новый костюм! Да, вы спросили, не раздражало ли меня то, что он зовет меня «дорогая Софи»? Боюсь, что ответ мой будет категоричен: «нет»! Как вам это нравится? Они подошли почти вплотную к ульям, а поскольку Джейн до смерти боялась полосатых жалящих созданий, она потянула графиню назад, к дому. — Прямо не знаю, что и сказать, — вздохнула она. — Пожалуй, могу лишь поздравить вас. Но неужели вы не боялись разоблачения? — В комнате горела всего одна свеча — на комоде, — а постель была плотно занавешена: я сама об этом позаботилась. А кроме того, лорд Сомеркоут был так увлечен… Графиня не удержалась и все-таки сообщила подруге некоторые детали, которые заставили Джейн покраснеть еще раз. Она прижала к щеке руку в бежевой перчатке и выдохнула: — Я так счастлива за вас! Но что будет, если он узнает, что его разыграли? В ответ рассыпался серебряный смех леди Сомеркоут: — Лично я не собираюсь ему ничего говорить. По крайней мере, пока… Кроме того, я попросила его вчера на своем ломаном французском никогда не напоминать мне о нашем приключении. — И он согласился? Графиня снова рассмеялась: — Конечно! Но видели бы вы, какие нежные взгляды бросал он исподтишка на миссис Ньюстед во время ленча! Мне очень хотелось, чтобы вы были рядом и разделили со мной это удовольствие. Я чуть не лопнула от смеха, глядя, как миссис Ньюстед отвечает на его бесконечные кивки и подмигивания — сначала улыбается, а затем начинает хмуриться и недоумевать. Я никогда в жизни так не веселилась! — Достойное наказание им обоим, — подытожила Джейн. — Я тоже так считаю. Однако сегодня вечером мне опять потребуется ваша помощь. Сердце Джейн переполняла жажда приключений и любовь к старшей подруге. — Я готова сделать все, о чем вы ни попросите! На лице графини появилась дьявольская ухмылка: — Я хочу позаимствовать у вас костюм Клеопатры. А завтра, во время прогулки на лодках по каналу, вы расскажете всем, что костюм пропал, и ваша Вэнджи сбилась с ног, но не может найти платье, маску и черный парик. — Но ведь это так рискованно! — воскликнула Джейн. — Разумеется, — ответила леди Сомеркоут и залилась счастливым смехом. |
||
|