"Космический «Колпак»" - читать интересную книгу автора (Анисимов Валерий, Волк Игорь)

ГЛАВА II

Хьюз внимательно оглядел присутствующих. Подолгу останавливал на каждом свой взгляд, словно высчитывал их потенциал, заранее прикидывая, какую пользу может принести тот или иной собеседник в решении неожиданно возникшей проблемы. Серьезней ситуации в его практике советника главы государства ранее никогда не возникало. Похищен профессор Садлер — руководитель разработок нового вида оружия!

Хьюз чуть наклонил свою крупную голову с вьющимися каштановыми волосами, отвисшими щеками и срезанным подбородком, сверкнул толстыми стеклами очков в роговой оправе и, поведя широкими плечами, произнес:

— Считаю, что мы можем начинать. Ваше мнение, господа?

Командующие сухопутными, морскими и военно-воздушными силами поочередно кивнули в знак согласия. Сидя вдоль длинного полированного стола, спокойно и молчаливо ждали указаний.

В отличие от них начальник разведслужбы находился в крайнем возбуждении. Ему все было ясно с той минуты, как он узнал о причине срочно созванного, сверхсекретного совещания. И как только взгляд советника обратился на него, воскликнул:

— Я бы сказал, не начинать, а кончать. У меня нет сомненья — это дело рук нашего главного противника…

— Подождите, — прервал его советник. — Свои догадки каждый из нас выскажет позже. А сейчас предоставим слово генералу. В его ведении находится контроль за разработками нового вида оружия. Он был свидетелем похищения. Знает многие подробности необычного дела.

И, повернувшись к шестому участнику совещания, сказал:

— Прошу вас!

Генерал произнес:

— Просмотр фильма был санкционирован высоким руководством. От него же я получил рекомендации и по поводу состава просмотровой группы. В частности, в нее был включен журналист.

— Это нам известно, — перебил его советник. — Скажите, как была организована охрана зала и самого профессора?

— Около Садлера всегда находятся два телохранителя. Были они и в зале во время просмотра.

— А кто охранял зал? — спросил Хьюз.

— Он никем не охранялся.

В глазах советника отразилось недоумение.

— Мы же находились в военном ведомстве, — пояснил генерал. — Тем более в глубине его территории, во флигеле. Вокруг него и так, можно сказать, сотни постов. Через них невозможно пройти незамеченным.

— Значит, вы полагаете, что профессор Садлер и его похитители находятся на территории военного ведомства?

— Я не могу ответить на этот вопрос положительно.

— А отрицательно?

Генерал промолчал. За него ответил начальник разведслужбы.

— В нашей стране профессора уже нет! — заявил он.

— Сэр! — повысил голос советник. — Если вы хотите отвечать на вопросы, то объясните, каким образом телохранители Садлера — это ведь ваши люди — заснули первыми. Или хотя бы расскажите, какие сны они видели, лежа между кресел.

— Спали они без сновидений, — парировал оппонент Хьюза. — Я их об этом уже спрашивал. А вот упали последними.

— Передайте им мои поздравления. Их стойкость — наша общенациональная победа. Более того, они помогли нам и в экономическом плане, сохранив в неприкосновенности содержимое своих «бульдогов». Но раз уж вы с ними имели интимную беседу, скажите: пока они еще держались на ногах, что обратило на себя их внимание? Может быть, стадо бизонов промчалось к армейскому буфету? Или дюжина «летающих тарелок» облепила потолок кинозала?

— Оба обратили внимание, что последним из присутствующих потерял сознание генерал.

— О, вот как! И вы до сих пор не представили материалы о поразительном открытии на соискание Нобелевской премии? Это большое упущение.

— Мы служим бескорыстно.

— Приятно слышать… Генерал, — продолжил Хьюз, — я обращаюсь снова к вам. Ваше рвение на службе отмечено уже не раз. И наградами, и иными способами. Скажите, а вы не заметили чего-либо, что могло бы нас натолкнуть на какой-то определенный след в поисках профессора Садлера?

— Нет, ничего определенного. Все произошло так неожиданно!

— Не может быть, чтобы в истории, где столько действующих лиц, не было бы ни одной зацепки. Давайте поразмышляем. Вы тоже подключайтесь к нам, господа, — обратился советник к собравшимся. — Итак, профессор Садлер представил присутствующим новый вид оружия. Не трудно предположить, что среди зрителей находились и будущие похитители. Кто они, нам неизвестно. А им зато известно теперь очень многое. Так, генерал? Ведь Садлер говорил достаточно громко? К тому же в аппарате до стрельбы оставалась пленка. А после стрельбы ее уже не было. Я правильно анализирую ваш утренний доклад?

— Да, пленка пропала.

— Поскольку доблестные телохранители, как ни всматривались вдаль, нигде не могли обнаружить НЛО, то вывод один: похитители профессора не забыли и про вещественные доказательства. Кстати, что там было из этих «доказательств»?

— Садлер пришел на сеанс с «дипломатом», — генерал помедлил. Потом резко, на выдохе, добавил: — Он тоже исчез.

Советник усмехнулся.

— А вы что, ожидали, очнувшись, увидеть его у вас на коленях? Что было в «дипломате»?

— Еще один ролик пленки. Так по крайней мере говорил профессор.

— «По крайней мере». Как бы она не коснулась самого Садлера!

Начальник разведслужбы не выдержал остроты предположения. Промолчать в такой момент он не мог.

— Считайте, что уже коснулась. Противник безжалостен. Задача его была получить кинодокументы и убрать нашего разработчика!

— С вами даже и не поспоришь. Генерал, действительно никто не видел, как выглядели похитители?

— Никто!

— Во все это трудно поверить. Неужели новый вид оружия столь совершенен, что даже просмотр фильма о его испытании кончается исчезновением людей? Кстати, генерал, какое впечатление лично на вас произвел доклад Садлера? Мы действительно шагнули вперед?

— Несомненно. Избирательные и экранированные взрывы ядерных устройств выдающееся достижение военной науки и техники. Теперь весь мир у нас под космическим «колпаком», и Мы можем диктовать свои условия.

— Миру живых. А что ждет нас, если — будем исходить из худших вариантов кое-кому наши доводы не покажутся убедительными и земной шар однажды превратится в небольшой пылающий шарик на космическом маскараде планет?

— Повторю еще раз: особое — выдающееся — достоинство нового вида оружия в его экранированности. Противник узнает о взрыве ядерного снаряда или бомбы, только удобно устроившись на небесах. Специальная система лазерной оптики и ряд других новшеств, устанавливаемых на спутниках, создают не только у людей, но и у всех установок противовоздушной обороны эффект «обмана зрения». Потенциальный враг не знает и не может узнать, когда, где, каким образом произойдет взрыв ядерного устройства. Более того, оставшиеся в живых вне «экрана», даже войдя в плоскость «цилиндра», не в состоянии догадаться по внешним признакам о том, что природа вещей изменена.

— Это фантастика, генерал.

— Нет, мистер Хьюз, это наука!

— Но вы сказали о внешних признаках. Как понимать ваши слова? Что, есть и признаки «внутренние»?

— Да, к сожалению.

— Почему — «к сожалению»?

— Потому, что пока еще новое оружие не доведено до совершенства. Профессор Садлер добился огромных достижений, сумев решить проблемы экранированности взрыва и восстановления местности, подвергнутой воздействию, до первоначального состояния. Но он не нашел решения вопроса, связанного с радиацией. На пораженной территории после «профилактических» работ, которые проводятся в цепной последовательности со взрывами и бомбардировками, вновь, как и прежде, будут расти деревья, распускаться цветы, пастись на лугах скот, но… Деревья, цветы, животные будут нести значительную дозу радиации. Как назвал ее Садлер, «пост-радиации». Она не опасна для человека, пришедшего на территорию «цилиндра», но лишь до тех пор, пока он не начал пользоваться продукцией окружающей среды. Спиленное им дерево, сорванный цветок, съеденный кусок жареного бекона мгновенно введут его в замкнутую цепь радиоактивного облучения. Причем для него «пост-радиация» станет смертельной.

— Так, значит, мы создали оружие самоубийства?

Роговая оправа очков Хьюза подпрыгнула вверх вместе с дернувшимся толстым мясистым носом. В рассказе генерала его встревожила не только информация, но и тон, которым она была изложена. Хьюзу показалось, что генерал в чем-то не откровенен, чего-то не договаривает. И, видя, что тот медлит с ответом, переспросил:

— Оружие самоубийства?

— Почему же? — произнес генерал. — Оружие будет уничтожать врагов. Оно создано для борьбы с ними.

— Цель любой борьбы — победа. А сможем ли мы назвать этим словом конечный итог операции, после которой плоды нашего успеха станут плодами запретными?

— Разработки еще не завершены полностью. И я думаю, что группа, возглавляемая профессором…

— Сделайте только одну существенную поправку, генерал: группа, ранее возглавляемая Садлером.

— Пусть так. Но я уверен, что мы найдем выход и из сложной ситуации с «пост-радиацией».

— Вы и не можете не найти! Хотя бы потому, что все те миллионы, что были вложены в разработку нового оружия, уже практически истрачены.

— Мы не получаем денег зря!

— Хочется в это верить.

Хьюз поймал себя на ощущении того, что начинает раздражаться. Уже более часа сидят они здесь вшестером. Генерал толчет воду в ступе. Начальник разведслужбы сидит, обидевшись на некачественно работающий кондиционер. А трое главнокомандующих, полагая, что урок в колледже еще не закончился, молчат, видимо, надеясь на то, что, если их не вызовут к доске, им удастся обойтись сегодня без «неуда».

Советник обратился к адмиралу:

— Как вы оцениваете существующий ныне уровень разработки нового оружия.

Хьюз ошибся, считая, что адмирал задремал. Напротив, тот четко произнес:

— Думаю, что разработка профессором и его группой нового вида оружия вывела нашу страну на передовые позиции в борьбе за мировое господство. Все, что может уничтожать, должно прежде всего… уничтожать. Я военный, мой отец и дед тоже были офицерами. И я привык к суровому закону войны: сначала необходимо победить противника, а потом заниматься изучением последствий своего успеха. По словам генерала, мы еще не можем полностью воспользоваться выдающимся открытием Садлера. Но мы уже в состоянии уничтожить любого противника. Полностью! Такая перспектива обещает нам триумф. Территория потенциального врага велика, но она представляет собой целостный континентальный элемент. Экранирование его не составит труда и в конечном счете позволит освоить остальные континенты — на них у нас нет соперников. И будущее — я в этом убежден — за нами. Если миллионные вложения в деятельность группы профессора Садлера привели нас к грандиозному открытию в области военной техники, то миллиардные позволят решить и вопросы, оставленные открытыми в решении проблемы «пост-радиации».

«А он политик», — подумал Хьюз. И одобрительно посмотрел на адмирала. Затем произнес:

— Но мы не знаем, где профессор и что с ним.

Адмирал продолжил свое выступление, по-военному чеканя шаг каждой фразы:

— Мистер Хьюз, судьбы народов решают армии. Доказательством тому многочисленные примеры истории. Именно военный гений определяет ее развитие. Достаточно появиться одному острому уму, охватывающему тактику и стратегию ведения боя в глобальных масштабах, как положение дел круто меняется в пользу более блестящего мундира. Извините за столь высокопарный стиль.

— Ничего, адмирал. Я думаю, что многие из присутствующих разделяют ваше мнение. Но вот как быть с блестящими умами?

— Их блеск зависит от суммы золотого металла. Военным гением можно только лишь родиться. А на профессора легко выучиться в университете. Заплатите побольше любому из оставшихся специалистов группы Садлера, и проблема «пост-радиации» будет решена в более короткий срок, чем создавалось само оружие.

— Вы — оптимист, адмирал. А каково ваше мнение, генерал? — обратился советник к главному ответчику на совещании.

Вопрос застал генерала врасплох. В этот момент он думал о «дипломате», оказавшемся в конце концов в его руках после того, как он сам, лично, в полном одиночестве «прочесал» весь зал и нашел его за портьерой. Увы, абсолютно пустым. Что произошло с содержимым? Куда оно исчезло? Ни на один из вопросов генерал не находил ответа. А тут требовалось отвечать еще на один, заданный Хьюзом. Генерал уклончиво заметил:

— В группе есть интересные личности.

— Не слишком детальная информация, — заметил Хьюз. — Продолжим в таком случае анализ сложившейся ситуации. Первое: создано новое оружие массового уничтожения противника. Второе: наличие его позволит проводить конкретные операции на конкретных территориях или создавать угрозу их проведения. Третье: «час пик», который наступит после завершения всех работ, связанных с выводом на космическую орбиту специальной лазерной установки, позволяющей создавать цилиндрический «вакуум» над любым континентом Земли. Правильно?

— Все верно.

— Тогда продолжим. Поговорим о пассиве. Первое: оружие есть, но видеокассета о его испытаниях похищена. Похищен и автор открытия. Кем неизвестно. Второе: работы, хоть и близятся к завершению, но еще не закончены. Третье: нерешенной осталась проблема «пост-радиации». — Хьюз остановился на мгновение. Оглядел присутствующих и закончил: — С этим багажом мы должны решить, какие действия необходимо предпринять. Прошу высказываться.

Советник взглянул на адмирала. Он был убежден — того не придется упрашивать.

Адмирал начал говорить:

— В создавшейся ситуации необходимо ускорить производство работ, связанных с запуском специального спутника, произвести отвод наших кораблей из вод, граничащих с известным нам континентом, передислоцировать войска, находящиеся в различных зонах земного шара, к зонам будущих военных действий. И… ждать «часа пик».

— Когда он наступит, — к удивлению Хьюза проснулся главнокомандующий военно-воздушными силами, — надо будет массированным ударом с воздуха усыпить бдительность стран Африки, Ближнего Востока и Азии. В нашем арсенале достаточно неядерного оружия огромной разрушительной силы, чтобы заставить народы этих континентов думать о собственных нуждах и проблемах. Язык войны должен быть гибким языком. Разговаривать с противником нужно на том уровне, на котором он находится в своем развитии. Но, — главнокомандующий улыбнулся, наш уровень необходимо держать «чуть-чуть» выше.

«Еще один теоретик, — подумал советник, глядя на тяжелую челюсть и массивные кулаки главнокомандующего военно-воздушными силами. — Если и третий скажет что-либо подобное, вопрос нашей победы будет решен уже в следующую минуту».

— Ваше мнение? — обратился он к главнокомандующему сухопутными войсками.

— Я предпочитаю тихие войны, — ответил ему сухощавый старичок, жилистый и сморщенный, который, казалось, по ошибке забрался в чужой мундир и сейчас не знал, что в нем делать, поминутно вытягивая и убирая обратно в воротник худую шею с торчащим кадыком. — Зачем гонять по морским волнам корабли, начинять воздух напалмом и сорить кассетными бомбами? Чем больше шума, тем значительнее разрушения. А чем больше ущерб, тем меньше прибыль. Это экономика. Но она тоже ведет свою партию в нашем хоре.

— Да вы поэт! — заметил Хьюз.

— Поэт, — утвердительно дернулся кадык главнокомандующего. — Особенно, когда имею дело с материальными ценностями: домами, заводами, фабриками. Какую цель мы ставим перед собой? Объяснить миру, что время бесконтрольности для него прошло. Взамен аморфного образования из множества государств требуется стать одной большой, не имеющей границ страной. Поэтому я не вижу необходимости рушить, кромсать, уничтожать свое собственное, в конечном итоге, хозяйство. Надо быть просвещенными гуманистами. Итог для противной стороны все равно один — смерть! Какими бы средствами ни велись военные действия. Так отдадим должное гению погибших народов: сохраним созданные ими ценности.

— Что конкретно вы предлагаете?

— Не устраивать фейерверков над планетой. А спокойно — в «час пик» газом, газом, газом… По-моему, тут даже не может возникать ни вопросов, ни возражений. Специальные команды «санитаров» очистят освобожденные пространства от трупов, ветер развеет незримые химические соединения, лишив их смертельной концентрации, и целые страны, континенты станут свободными для нашей предпринимательской деятельности. Мы не могли этого сделать до сих пор, имея в мире сильного «неэкранированного» противника. Но теперь-то, когда в наших руках такое мощное оружие, кто мешает нам провести акцию очищения планеты от лишних ртов, занятых в основном бродяжничеством и попрошайничеством? В мире будущего должен жить сильный и деловой человек.

— Вы были очень убедительны, — произнес Хьюз. — На меня особое впечатление произвело ваше последнее замечание.

И, обращаясь к главнокомандующим тремя родами войск, советник закончил:

— Благодарю вас за участие в совещании.

Главнокомандующим не надо было объяснять, что делать дальше. Они дружно поднялись со своих мест, развернулись и направились к выходу из кабинета.

Когда захлопнулась дверь за последним из них, Хьюз повернулся к двум оставшимся собеседникам.

— Так что, господа, есть ли у нас поименный список похитителей Садлера?

— Нет, — ответил генерал.

— Если появится, сообщите мне об этом. И не стесняйтесь беспокоить меня, даже если будете в этот момент находиться в кровати любовницы.

— Я женат, мистер Хьюз, и у меня взрослая замужняя дочь.

— Кстати, о дочери. Насколько мне известно, ее мужем является упомянутый вами журналист. Смит Бартон, не так ли? Он был на просмотре.

— Его специально включили в список, — поспешил напомнить генерал.

— Да, — отмахнулся Хьюз — Но речь не об этом. Он хорошо понял изменившуюся ситуацию?

— Мы имели с ним серьезную беседу. Я запретил ему где-либо упоминать о происшедшем. Да он вряд ли помнит что-нибудь существенное: сидел, потом потерял сознание… Ведь он находился в том же состоянии, что и все остальные в зале.

— А он не стал вследствие этого более разговорчивым, чем того требует сложившаяся ситуация?

— Смит — журналист и привык больше спрашивать.

— Что ж, это хорошее качество, — заметил советник. — Расстанемся на некоторое время. Я буду ждать от вас сообщений.

Советник дождался, когда замкнется узенькая щелочка в проеме, и после этого повернулся к начальнику разведслужбы. Сказал ему доверительно:

— Не знаю, почему, но мне очень хотелось бы знать подробности жизни только что покинувшего нас генерала. Так, на всякий случай. У меня нет сомнений в его лояльности правительству и верности офицерскому слову, но не люблю, когда в таком возрасте кичатся супружеской верностью.

Начальник разведслужбы понимающе улыбнулся. Спросил:

— Вы не доверяете генералу?

— Я уже сказал, что не сомневаюсь в его порядочности. Но… что-то мешает мне верить ему до конца.

Хьюз наклонил свою огромную голову со срезанным природой подбородком и оглядел ссутулившегося начальника разведслужбы.

— Вы хотели бы подняться по службе еще выше?

— Извините, мистер Хьюз, но это странный вопрос.

— Странного в нем ничего нет. А вот следующий мой вопрос, действительно, может показаться странным… Вы не могли бы установить постоянное наблюдение за. генералом?

— Конечно, могу. У меня для этого достаточно людей.

— А средств?

— Отпущенных правительством? Или выделяемых частными предпринимателями?

— Частными.

— К сожалению, недостаточно. А покрывать их или восполнять правительственными ассигнованиями я не могу.

— Вы получите необходимые средства. Кругленькая сумма поступит на ваш счет от имени частного лица.

Советник склонился вперед, всем своим видом приглашая к еще более доверительной беседе, и закончил:

— Но помните, дело, о котором пойдет речь, носит характер государственной тайны.

— Весьма польщен, — пробормотал собеседник Хьюза.

— Лесть тут совершенно ни при чем, — резко одернул тот. — Спасая родину, как правило, забываешь о личных выгодах. Не так ли?

— Полностью с вами согласен.

И начальник разведслужбы чуть повернулся правым боком к советнику. Видимо, ему было значительно хуже слышно с другой стороны. «Лучше бы он так не вертелся», — подумал советник. Но не стал вслух давать советы своему визави. Напротив, еще более заговорщицким тоном спросил:

— Вам не резало слух упоминание в сегодняшней беседе о журналисте?

— Если откровенно… В случае «утечки» информации он был, конечно, на месте. Теперь же, когда эта необходимость отпала, он — как лишнее звено в драгоценном колье, которое так и хочется вырвать.

— Вот именно, — буркнул Хьюз. — Будет ли он так надежен, как обещает его тесть?

— На подобные вопросы всегда есть хороший ответ, господин советник. Лучшие молчуны — мертвые.

Хьюз вздрогнул. Подумал: «Да, он научился понимать меня с полуслова. Пора заканчивать разговор».

— Ну-ну, меньше ярости и кровожадности. Не забывайте, Бартон — зять генерала.

— Что я должен делать?

— Всего лишь подумать. В частности, о том, есть ли средства, которые могут помешать ему стать излишне разговорчивым. Но подумайте без спешки. «Час пик» еще не наступил. Не наделайте глупостей.

— Это не в моем характере, мистер Хьюз.

— Тогда прощайте. Желаю удачи. И не торопитесь звонить, пока не решите для себя, что выгодней вам и мне.