"Месть Проклятых" - читать интересную книгу автора (Иващенко Валерий)

Глава 14

"Те, кто утверждают, что наш мир прекрасен - мягко говоря, грешат против истины. Но верно и то, что вовсе неправы и те, кто уныло плачутся об окружающей их мерзости и тщете всего сущего. Мы сами приносим в мир всю грязь и суетность, раздвоенным и лживым языком - а пуще того отвратными помыслами и деяниями. Что ж удивляться да сетовать потом, что всё то возвращается к нам стократ, щедро выливаясь на голову ушатами житейских нечистот и тяжкими ударами роковых потерь? Как аукнется, вестимо, так и отрыгнётся.

Ведь бог это не седой благообразный старикашка, что с нездоровым любопытством вуайериста подсматривает за нами из-за облаков. И не грозная воительница с огненным взором и карающим мечом в руке, как воображают себе некоторые не очень умные личности. И уж вестимо, не Небесная Кобылица немытых кочевников, скачущая в вечность и обращающая в новые миры комья летящей из-под копыт грязи.

Оглянитесь вокруг и раскройте пошире глаза. Бог - это весь мир вокруг нас. От рождения и до ухода все мы обитаем на гигантском алтаре и творим священный обряд, именуемый жизнью. Всё, что мы сделали или не сделали, тончайшими нитями причин и следствий растекается повсюду, меняя бытиё наше, близких нам, а иной раз и весьма дальних и совсем незнакомых. Расцвечивает запутанным, пёстрым и ярким кружевом сумасшедшей вышивальщицы диковинный узор жизни на сером ничто слепого случая.

Так было, так ныне и так вечно будет. В каждом из нас есть частица бога - и каждый из нас есть частица его. Так взыскуйте же сладость существования, не горечь подлости. Ибо всё нами содеянное к нам же и вернётся - в том или ином виде, а то и к тем кто нам близок и дорог.

А теперь ступайте, сёстры и братья мои - и не грешите сверх меры..."

- Аминь! - впечатлённая сестра Ювеналия, которая прибыла в замок Эверардов по весьма важной и необычной просьбе своего коллеги - здешнего жреца Солнца - демонстративно, несколько раз беззвучно приложила ладони одна к другой, в открытую демонстрируя спускающейся с амвона раскрасневшейся Мирдль свою поддержку и одобрение.

- Еретичка, - с одобрительной ухмылкой кивнул сидящий на каменных ступенях алтаря священник Всех Ветров. - Но побольше б таких - глядишь, и мир куда чище стал бы.

- Сестра, а новообращённых в свою веру принимаешь? - граф Эверард встал с широкого именного кресла, крытого вишнёвым бархатом с вышитым серебряной нитью гербом. Взял под руку супругу и сдержанно улыбнулся.

Маленькая часовня горного замка гудела растревоженным ульем. Шутка ли - в один прекрасный вечер у всех вдруг открылись глаза. Да и уши тоже. А пуще того - распахнулись навстречу этому окружающему нас чудному божеству людские, и не только, души. Вон, феечки, угнездившиеся на подвешенной к потолку и потемневшей от времени бронзовой люстре, вообще рыдают от избытка чувств и маленькими кометами оставляют за собой длинные шлейфы серебристых искорок.

Давно уж на памяти людской не бывало, чтобы ежевечерняя проповедь вызывала такой живой отклик в собравшихся. В самом начале даже пришлось разнимать свару меж тех, кто не поместились в часовню и с живой непосредственностью заглядывали в высокие стрельчатые окна. Кто-то зычным голосом второго десятника сзади начал скандировать, что дескать, люди не прозрачные и вообще, кое-кто запросто может получить боевым цепом промеж ушей. Пришлось их сиятельству даже выйти из часовни на паперть и сказать пару отнюдь не ласковых слов...

Сквозь оживлённо переговаривающуюся толпу протолкалась малышка Майра в своём неизменно пёстром до ряби в глазах платьице и полосатых чулках. Она за руку тащила за собой смущённого донельзя Николя в пыльной рубахе и до того оказалась похожа на крестьянку, что с ворчанием тянет домой из кабака подгулявшего муженька, что окружающие невольно улыбнулись.

А малышка кое-как изобразила чудовищную пародию на реверанс перед графом да графиней, и с неуёмным интересом поинтересовалась у постепенно приходящей в себя сестры Мирдль - а вот динь-динь гоблинши с горбуном-каменотёсом это грех или как?

- Разве вы не почувствовали, как мир улыбается и нежно держит вас в своих ладонях? - неожиданно отозвалась леди Эвелинн, ласково поглядывая на диковинную парочку с высоты своего роста, дополненного каблучками на туфлях.

Майра растерялась так, что едва не потеряла чулок.

- Так ваши сиятельства знали? - она в ответ задиристо и с таким вызовом поглядела своими диковинными глазищами-на-половину-мордашки, что собравшиеся вновь заулыбались.

- Скажем так - плохой бы я был граф, если бы не ведал, что творится в моём собственном замке, - новый повелитель Семигорья для виду пальцем пожурил испуганно съёжившуюся пару и оглушительным шёпотом добавил. - Идите и грешите почаще - но только чтоб дети не видели.

Гоблинша переглянулась с пунцовым и откровенно желающим провалиться сквозь землю Николем. Донельзя серьёзной мордашкой с готовностью часто-часто закивала едва сдерживающему смех графу. И тут же вприпрыжку припустила с дружком к давно облюбованной ими арсенальной башне, на ходу поддёргивая проклятущий чулок. И необидный смех вослед заполнил горный замок, как благородное вино драгоценную чашу.

- Чудесная малышка, - сестра Ювеналия вздохнула. - И всё же, мнение святого брата, что она может хоть завтра пройти посвящение богу Солнца, слишком уж неожиданно.

Упомянутый жрец, который учил маленькую гоблиншу читать по священным книгам и с удивлением заметил у той явные способности быть проводником небесной благодати, пожал плечами.

- Я тоже был весьма в смятенных чувствах, дамы и господа. Но божественное посвящение утренней заре - то, которое в начале третьей главы - прекрасно сработало, будучи произнесённым Майрой.

Ох и времена, что делается! Крепко подозреваемые в принадлежности просто-напросто к демонам лесные и прочие существа оказались на поверку куда лучше. И вопреки официальному мнению столь опорочившей себя церкви Хранителя - душа у них всё-таки есть. Проверено, не раз и весьма убедительно. А это означает, что о своём отношении к миру, да и насчёт своего места в этом мире людям принётся крепко подумать. И как ни крути, а выходит что сестра Мирдль права...

- Кстати, - влез с вопросами старенький жрец Всех Ветров. - А не противоречит ли новым идеям вот это?

Он указал сухощавой рукой на болтающийся на груди Мирдль знак Хранителя.

- Ничуть, - с достоинством ответила та и устало улыбнулась. - Ведь Хранитель тоже часть этого мира и черпает из него силы. А кого именно почитать... Как сердце подскажет - одни предпочитают кабаний мосол, другие утку или зайчатину.

- А третьи овощной салат и маринованные помидорчики, - леди Эвелинн и сестра Мирдль понимающе переглянулись, и от их тонкой усмешки вечерний сумрак в часовне стал немного светлее. Вернее, не светлее, а... ну, да вы поняли. Весь мир стал чуть светлее и чище.

Маленькие, чуть зеленоватые светлячки медленно плавали в воздухе. Кружились они в бездумном хороводе вокруг уходящего в туманную высь могучего ствола Прадуба. И как странно было думать, что эти мириады искорок будущей жизни когда-то бегали, летали. Любили и ненавидели. А сейчас просто дремлют в сладком сне на берегу Вечности, слыша одну лишь бесконечную, прекрасную и никогда не надоедающую музыку гармонии. И возможно, когда-нибудь судьба или случай вновь призовут их в странный, красивый и жестокий мир, чтобы возродить в новом теле и новой жизни.

Айлекс пошевелился. Устроился затылком поудобнее на жёстком как камень, узловатом корневище. Улыбнулся, глядя в исчезающую в дымке высь, куда устремил ствол и крону вечный и мудрый Прадуб.

- Неужели ты вырос из маленького росточка? Признаться, глядя на твоё нынешнее великолепие, трудно в то верится. Скорее наоборот - думается, что именно ты дал жизнь всему живому вокруг. Странно даже, что тебе ещё не поклоняются, как какому-нибудь идолу или богу, - поддел он беззлобно своего наставника и почти друга.

Где-то в невообразимой вышине что-то усмехнулось. Сорвалось вниз быстро растущей точкой, и в плечо полулежащего Айлекса ткнулся кругляшок. С виду совсем обычный - но ведь это подарок самого Прадуба!

Он ловко поймал в ладонь отскочивший тугой и крепенький жёлудь, миг-другой рассматривал его, улыбнувшись знакомой шапочке с задорным хвостиком. Похоже на намёк - пора бы тебе, парень, и себе вырастить дерево жизни. С другой стороны, что-то совсем уж мозги набекрень с этими дриадами и духами - саженцы священного дерева и появляющиеся из них малыши это по их части. Нечто подсказывало Айлексу, что в этом вопросе его человеческая сущность решающая. Хм-м, жаль что не расспросил маменьку, а как же она произвела на свет его самого? Как женщина человеческого рода-племени - или он проклюнулся из тонкого и дрожащего на ветру саженца? Эх, Весини, матушка...

Ещё раз подбросив в руке крохотный, пока что спящий росток будущего великана, он спрятал его в карман. И прислушался - то не ветер зашелестел ветвями в вышине. То Прадуб вспомнил или обнаружил в своих всеохватных корнях что-то интересное.

- ... жило тут когда-то по соседству одно племя. Почти как вы, человеки, только безбородые. Чуть изящнее, спокойнее, с заострёнными кверху ушами и золотого цвета волосами. Неплохие были дети, природу почитали и жили в ладу с ней. Так вот, было у них одно предание...

И немного печальный после воспоминания об отрёкшейся от него матери Айлекс с удивлением услышал, что весь мир это спина исполинской черепахи, которая плавает в полудрёме по безбрежному океану первозданного ничто. Растут здесь леса, люди пашут поля и роют шахты, топают по горам здоровенные тролли. Но раз в десять тысяч слишком уж углубляется жизнь в панцирь. И до того начинает свербеть в спине у черепахи, что она пробуждается от вековечного сна. Тогда ныряет она в тёмные бездны, не в силах терпеть зуд, и чешется панцирем о мрачные скалы, никогда не видевшие света. Сдирает старое, чтобы через некотоое время всё повторилось и началось сначала - но уже на новый лад.

А затем, словно вспомнив о чём-то, выплывает опять наверх. Ищет в бесконечности подобных ей, носящих на спинах целые миры. И затем по океану от этой пары расплываются маленькие черепашки. У тех, кому повезёт выжить и окрепнуть, на спине тоже со временем заводится мох и плесень новой жизни. И новые гиганты точно так же дремлют и плавают в безбрежном океане хаоса, чтобы раз в десять тысяч лет проснуться от сна и сокрушить всё живое...

Недоверчиво покосившись на несокрушимого великана, Айлекс прикинул, что даже Прадуб для такой черепахи вроде еловой иголочки. Тьфу - и нету!

- Это что же - тебе десять тысяч лет? - поинтересовался он.

Великое дерево улыбнулось.

- Наивный - истина зарыта куда глубже. И куда сложнее устроена, даже я тут не рискнул бы поручиться. В легенде той отражена лишь одна сторона, одна грань - отблеск истины. А сколько мне лет... хм-м, хороший вопрос, малыш... - Прадуб задумался.

Настолько сильно задумался, неспешно уходя вниманием в самые глубокие и могучие свои корни и степенно перебирая хранящуюся в них память о прошлом, что вряд ли что могло отвлечь его от этого занятия. Ничто не могло избегнуть внимания или затеряться. Мыслил великан как и жил - неспешно, солидно. Но уж если удостаивал своим вниманием что-то, то не сворачивал с обдумывания ни за что. Не как эти двуногие торопыги. И процесс размышления больше оказывался похож на медленную лавину - неудержимую в принципе, и останавливающуюся лишь дойдя до цели...

Видя, что Прадуб погрузился в воспоминания слишком уж сильно - вон как окутался хмурым туманом - Айлекс сообразил, что это надолго. Тихо встал, погладил толстый корень. Негромко поблагодарил - за всё. И бесшумной походкой бывалого следопыта отправился прочь. Негоже беспокоить старика по мелочам, и без того хлопот хватает. Тем более, и у самого работа есть...

Паладин провёл закованной в сталь рукавицы рукой по панцирю. Привычно погладил отчеканенный на нём и сейчас горящий сиянием начищенного металла знак Хранителя. Чуть зацепился пальцем за уже ставшую привычной прошлогоднюю зарубку, усмехнулся. Что ж, новый день, новая битва во имя вящей славы господней...

Он спохватился. Повертел головой в душноватом шлеме, сквозь прорези забрала ещё раз осмотрел расположившиеся по сторонам и готовые к атаке сотни. Порядок - иначе и быть не может. Рожи у солдатни чуть бледные, но глаза горят. Что-то подсказывало командиру, что бой нынче выдастся жарким, куда жёстче, чем у других замков. Поджилки немного подрагивают, но то перед боем дело знакомое и привычное. Шутка ли - впереди дорога упиралась в замкнувший перевал горделивый оплот Эверардов. Хоть и дали им передышку, но роли то не играет. Всё тлен перед ликом Хранителя!

Он чуть поворочался в седле, высунул одну ногу из кованого стремени и чуть ли не всем телом повернулся. Хорошая вещь доспехи - но неповоротливые... Паладин оглянулся на святого брата из числа адептов, что с сосредоточенным видом застыл позади войска на вершине придорожного валуна. Неподвижно - лишь видно как пальцы бегло перебирают чётки, отсчитывая святые молитвы, готовя и накапливая Силу.

Да уж, сила нынче в слове есть, - подумал успокоенный святой воин, возвращаясь в обычное положение на смирно стоящем вышколенном коне. Ага!

Окружающее вдруг стало видно необычайно чётко. Словно исчез куда-то утренний туман, а зрение взамен приобрело небывалую остроту. Не в первый раз такое, а всё же как-то непривычно - и по-прежнему жутковато, когда ввысь взметается исполинский незримый клинок Гнева Господня...

Сидящий в засаде чуть выше по склону Айлекс насторожился. Немного натянул тетиву верного лука, придерживая её тремя пальцами с зажатой меж них стрелой. Выпустить её следовало вовремя. Если раньше - то высвободившаяся Сила, собранная плешивым тощим жрецом в унылой рясе, вырвется на свободу и испепелит всё вокруг на многие лиги - в том числе и самого Защитника. Тут уж никакие способности не помогут, и останется превратиться лишь в очередной светлячок, бездумно плывущий вокруг Прадуба.

А если опоздать, то сила святых молитв, посланная вперёд узким пучком, беспощадным и беззвучным шлепком вышибет дух из всех тех, кто сейчас со страхом и сомнением смотрит из бойниц и из-за зубцов родного замка...

Он уловил момент, когда едва не царапающая утреннее небо незримая волна закачалась словно в сомнении, загнулась чуть вперёд и нависла над замком. Изогнутая ветвь, подарок старого Тиса, уже изнемогала от заложенного в её изгиб усилия, которое сдерживала сплетённая из девичьих волос тетива. Ну же, ещё немного!

И в тот миг, когда весь мир исчез, прекратил своё существование, сократившись до вида вспотевшей под серой рясой спины жреца, Айлекс позволил тетиве соскользнуть с кончиков пальцев. Неистовая сила подхватила серооперённую стрелу и стремительно толкнула вперёд. Вперёд, туда куда указала воля лучника.

Стрела не подвела. Да и не могла подвести - она ведь была хоть и дикая, но живая. Сделанная не из умерщвлённого дерева и изначально неживого металла - а из кой-чего, не предназначенного разглашением для чужих ушей - она умела находить свой иногда очень непростой путь к цели. И не только в пространстве. Стрела умела ещё много чего...

И в тот миг, когда поднятая ладонь паладина святого воинства опустилась, махнув вперёд и дав команду атаковать, никто из оказавшихся впереди солдат не видел, как стремительная лапа невидимого зверя швырнула адепта на камни, оказавшись затем глубоко впившейся под левую лопатку стрелой.

Всё же Айлекс запоздал на долю мига - хотя большая часть могучей силы и рассеялась сполохами пламени где-то в небесной вышине, остатка хватило, чтобы рикошетом от каменистой дороги вышибить напрочь собранные из толстенных обтёсанных брёвен замковые ворота. Не помогли ни массивные оковки и скрепы из толстых полос железа, ни мерцающие слои защитных молитв. Только брызги расплавленного металла да обгорелые щепки полетели во все стороны. А вместо убранного подъёмного моста над заполненным водой рвом замерцала дорожка, созданная неведомой молитвой уже упокоившегося могучего адепта.

И едва дымом улетело вверх воспоминание о преграде, как набравшее разгон святое воинство с рёвом и топотом коней влетело в зияющий пустотой пролом меж привратных башен. Защитники опомнились быстро - сначала со стен во внутренний двор полетели стрелы и арбалетные болты, звонко щёлкая о глухие стальные панцири и лишь иногда находя узкую щель в сочленениях или прорезь в шлемах.

Там и сержанты спохватились. По командам наверху развернули внутрь коптящие чаны со смолой и кипящим маслом. Щедро окропили святое воинство, собирая богатый урожай обожжённых, дёргающихся в судорогах и агонии солдат и коней. И всё же, их было слишком много. Основная работа пошла внизу - хорошо защищённых нападающих постепенно стаскивали длинными баграми с коней, с лязгом сбрасывали на камни внутреннего двора. Собрать несокрушимую стену ощетинившейся пиками пехоты попросту не успели. И теперь бой обернулся маленькими очагами и водоворотами кипящих сражений.

Вон двое лесных воителей, закрывая отход белой от ужаса леди Эвелинн, которую в донжон утаскивала визжащая но упрямая гоблинша, ощетинились когтями, с бешеной быстротой вращая руками-ветвями и давая женщинам время уйти со двора. Их нашпиговали железом и изрубили в щепу быстро, отдав взамен едва десяток простых воинов.

Вон старый солдат из числа защитников, пронзённый насквозь огромным мечом всадника, завыл от боли. Отшвырнул в стороны своё оружие и щит, вцепился ладонями в клинок, не давая владельцу выдернуть его. Всего на миг замешкался с ним надменный паладин матери-церкви, как на него сбоку насели маркиз Делорж с кузнецом. Святого воина повалили вместе с конём, но даже и в таком положении он не растерялся - уж обучен и экипирован на совесть. И пока опытный маркиз отвлекал того высекающими искры ударами, ещё не остывший от работы полупудовый молот кузнеца поднялся - и с глухим лязгом опустился на сияющую кирасу.

Хрустнуло мерзким звуком лопающихся костей, брызнула в сочленения алая и горячая человеческая кровь. А кузнец с искажённым от ярости лицом всё бил и бил по сминающимся под могучими ударами доспехам. И последним, победным ударом молотобоец превратил в сплющенную мешанину стали и изуродованной плоти богато украшенный шлем...

Угловая башня с закатной стороны величественно догорала. Жирный чёрный дым поднимался ввысь, пачкал небесную лазурь одним своим неуместным существованием - а затем подхватывался вольно пролетающим над горами ветром и разрывался в клочья, чтобы выпасть вместе с дождём где-нибуть в необозримой дали.

Молодой солдат, что сидел прислонившись к дубовой двери в конюшню и сняв шлем наблюдал с печальным и грязным лицом за этим зрелищем, мог бы показаться просто отдыхающим. Мог бы - если бы из пробитой кольчуги не торчало копьё, пришпилившее защитника замка к дубовым доскам, словно булавка естествоиспытателя какого-нибудь диковинного жучка.

Странно - боли не было. Лишь холод да какое-то ощущение неудобства в насквозь пробитом брюхе. Да и кровь почти не текла - хотя, при таких ранах именно это и плохо. Но их сиятельство, с окровавленным ликом пробегая мимо в погоне за каким-то удирающим святошей, приказали держаться. Мол, сейчас к тебе целитель подойдёт. Что ж, раз приказано выжить, ничего другого не остаётся...

Только не придёт целитель. Вон он, безобидный тщедушный старикашка, лежит разрубленный почти пополам умелым ударом. Вытаскивал кого-то раненого из обратившегося в кровавый хаос двора, но и его не пощадили святые воины. А рядом, накрыв собою останки в блестящих латах, блестит на солнце пропитавшимся кровью мехом горный медведь. Задушил в могучих объятиях сшибленного из седла паладина, от которого и сталь отскакивала - но и сам полёг, пронзённый копьями.

А почти у ног солдата в подсыхающей алой луже лежал и смотрел в облака незрячим взглядом Заник, который никак не мог смириться с мыслью, что пережил своего господина. Сегодня силы словно вернулись к старому капитану. Размахивая одною рукой тяжеленным иззубренным двуручником, он бешеной мельницей бросался в самую гущу боя, не столько рубя, сколь сминая доспехи вместе с лопающимися под ними телами. И таки нарвался Заник - один из паладинов, нестерпимо сияющий жаром молитв, оказался ему не по зубам. Да и никому из защитников замка - сами их сиятельство изломали о святого воина могучую боевую секиру да бессильно высекающую искры утреннюю звезду. И сын утащил отца из боя, загородив массивным изрубленным щитом.

И совсем уж торжествовали было нападающие победу - только из изрубленных и едва держащихся дверей донжона вышла на крыльцо сестра Мирдль. Дрогнули сердца в страхе - прекрасная дева была без брони и всякого оружия. Однако молодая красавица просто благословила хорошо знакомым размашистым знаком Хранителя нависшего над нею паладина с занесённым мечом - и не выдержала истинной благости доселе защищающая святого воина дрянь. Словно взорвались доспехи, разлетелись в стороны оказавшимися пустыми, курящимися ядовитым дымком жестянками.

А там сквозь пролом на месте ворот в замок ворвались потрёпанные отряды пары рыцарей да одного барона, что успели увести остатки своих людей из взятых приступами замков да поспешили сюда. Вовремя они подоспели к повелителю Семигорья, тут ничего не скажешь. На полном скаку врубились в спины нападавших, а там и защитники замка воспряли духом.

И таки победили. Хоть их сиятельство с повисшей плетью одной рукой никакого особого приказа не отдавали, но солдаты и их командиры пленных не брали. Да и гордое святое воинство билось до последнего - вон он, последний паладин, что дрался как бешеный даже когда его сшибли с коня. Прижался спиной к пылающей башне да лишь хрипло хохотал в лица угрюмо напирающим солдатам. И только прилетевшая откуда-то из заслонённых дымом гор серооперённая стрела прервала нечестивую жизнь, войдя точно в прорезь избитого шлема...

- Отдыхаешь? - насмешливый голос ворвался в уже туманящееся сознание свежим ручейком.

На сестру Мирдль смотрели с суеверным, мистическим ужасом. Чистенькая и изящная, словно только что не прошла сквозь ряды святого воинства, благословляя смертию тех, перед кем в бессилии отпрянула сталь и отвага защитников замка. И вот теперь на поникшего молодого солдата с сочувствием смотрели её зелёные глаза. А ладони уже вливали в измученное и насквозь пронзённое тело щедрую струю Силы Жизни.

- Потерпи немного... вот так... выдёргивай, - при этих словах кусающий губы десятник упёрся ногой в изрубленные ворота конюшни и, взявшись обеими руками за древко, выдернул навершие.

Кровь хлынула обильно, в том числе и из кривящегося мукой уголка рта. Почти чёрная, она рванулась на свободу - но шатающая от усталости дриада уже влила глоток живительной воды из древесной фляги прямо в рану. И ещё один - в раскрывшиеся в едва сдерживаемом крике губы.

- Всё-всё, парень, самое страшное позади, - нежные голоса ворковали над солдатом, манили и ласкали.

И душа человека не посмела уйти Тропою Воина - зачарованная, она рванулась к свету, что столь щедро изливало женское естество. И тут же крепко-напрепко оказалась пришита к прежнему телу.

- Через седмицу будет как новенький, - вставшая Мирдль покачнулась. Поблагодарила темнеющим от усталости взглядом поддержавшего её десятника, и тут же поспешила на забрызганную кровью стену, куда её отчаянно тянула брызжущая искорками волнения феечка.

- Там ещё двое, сестра...

Их сиятельство граф Эверард мрачно смотрел вниз на полный изуродованных тел двор, и взгляд его сочился болью. Победа далась чересчур дорого - атака четырёх паладинов, и каждый при своей сотне, это не шутка. Ещё одна такая, и даже с учётом подоспевших отрядов сил не останется совсем... Он повернулся в комнату и со вздохом вернулся к делам. А дела обернулись совсем чудно - двое баронов и маркиз при поддержке ещё нескольких рыцарей из пограничья просто-таки требовали его возглавить поход против зарвавшихся святош.

- Поймите, граф, - маркиз Делорж, который вынужден оказался надеть шлем дабы не смущать собеседников видом разбитого палицей и теперь залепленного растительными компрессами лица, в волнении подался вперёд. - Спускать такое святым братьям никак нельзя. Только атаковать, чтобы святоши не знали - где и когда, чтобы не успевали подготовить и пропеть свои псалмы.

Барон Зелле одобрительным ворчанием поддержал маркиза.

- Да, отсидеться в замке не удастся. Сегодня фокус удался - спасибо Защитнику, что вовремя приголубил адепта и его послушников, и нам осталось биться только грудь на грудь. А завтра?

"До завтра ещё дожить надо" - хотел было ответить граф, который несмотря на победу находился далеко не в самом лучшем расположении духа. Однако он взглянул на феечку, вроде бы безучастно сидящую на крышечке хрустального графина с вином, и промолчал. Малышка только что примчалась с парой подружек из низин, и их сообщение, что поблизости практически нет отрядов святого воинства, очень здорово обнадёживало.

В комнате воцарилась тишина. Настолько хрупкая и непрочная, что сидящая в углу Веллини всерьёз озаботилась, не лопнет ли? Дриада даже принюхалась неслышно - тонкий, горьковатый и приторный аромат обшитых горным самшитом панелей стен смешивался с залетающими в окно запахами крови и смерти. Смесь эта настолько не понравилась ей, что лесная дева поёжилась, словно не успела в осенний дождь юркнуть в ствол ближайшего дерева, да так и осталась мокнуть под холодными струями. Однако ничего более опасного дриада в окружающих веяниях не обнаружила. Оттого чуть приободрилась и вернулась вниманием в комнату.

- Мой отец официально объявил, что не признаёт права родства за внуком-бастардом, - в голосе графа всё же скользнула горечь. - И насколько я знаю, Великий Лес тоже отрёкся от своего блудного сына...

Он покосился с вполне понятной мрачностью на тут же сделавшую невинную мордашку дриаду и продолжил.

- Таким образом, у Айлекса полностью развязаны руки. И если парень не убоится гнева богов, то чует моё сердце - на адептов церкви Хранителя уже открыта самая настоящая охота... вернее, даже не охота - в той есть хоть какие-то правила.

Один из рыцарей, баюкая на перевязи пострадавшую в недавней драке руку, поднял голову.

- И тогда, ваше сиятельство, если вы соберёте под свои знамёна всех кто ещё может и хочет драться, бой с еретиками церкви Хранителя пойдёт на равных?

Задумчиво кивнув, граф хотел что-то добавить, но тут угрюмая малышка Мирдль подала голос... вернее, свой тонкий и мелодичный голосок.

- Не спешите, человеки. Защитник ещё не сказал своего слова. Да и моя тёзка, которая святая сестра, тоже нынче спокойно может горы равнять. Пусть они проявят силу - вы пока соберите войска, подготовьтесь...

Барон Зелле переглянулся с блеснувшими в прорези глухого шлема глазами маркиза и поинтересовался - на что можно рассчитывать? И малышка-фея, непринуждённо почесав в задумчивости пониже спинки, рассеянно ответствовала в том духе, что упомянутая парочка всерьёз присматривается к Тарнаку - а не только друг к дружке.

- Задавить храмовников в их же логове? - брови графа удивлённо взметнулись вверх - совсем как у старого графа... когда тот был куда моложе и ещё не умел скрывать удивления. - Тут сила нужна нешуточная.

Обсудив ещё немного дальнейшие возможности, мужчины пришли к выводу, что совет маленькой феи хорош. А граф Эверард приступил к последнему вопросу, который только что пришёл ему на ум.

- Маркиз Делорж - предлагаю древностью рода и заслугами счесться потом, после победы, - и не давая озадаченному денельзя дворянину отозваться, продолжил. - Старый Заник погиб, а мне нужен толковый и надёжный капитан дружины...

Маркиз ломаться не стал. Уж если его опыт и знания командира могут пригодиться более, чем чисто воинские умения простого рубаки, то и впрямь - в предложении графа нет ничего зазорного. Каждый приносит больше пользы, находясь на своём месте. И к вящему облегчению самого графа, тот согласился взять на себя столь важную и нелёгкую ответственность.

- Спрашивать и драть шкуру буду без скидок на происхождение, - наконец-то усмехнулся усталый граф Эверард, - Нам ещё отвоёвывать у святош ваш манор и город. Да и почти всё пограничье, дамы и господа - подумайте о том...

Жаркий летний полдень накрыл дрожащим маревом холм. Подрагивал нагретый воздух над камнями и притихшей в зной травой, лениво стрекотали кузнечики. Тихая и сонная долина нежилась в нагретом воздухе, прижавшись одной стороной к поросшим соснами пологим горам, а другой к голым серым скалам. Только вовсе не умиротворением веяло от этой картины - валяющиеся в беспорядке камни и расщеплённые могучие балки ещё были покрыты копотью, и казалось, застыли в беззвучном крике.

Немолодой уже мужчина в кольчуге и с оружием, который стоял у вершины холма опустив голову, вздохнул. Родовое гнездо древнего рыцарского рода, гордо и незыблемо возвышавшееся здесь уже третий век, седмицу тому оказалось в несколько мгновений снесено одною лишь святой молитвой. Но окружившие замок воинство церкви Хранителя в тот день тоже сильно не преуспело - загодя получивший предупреждение рыцарь ещё ночью отправил в глухую лесную деревеньку всё население. Слуг, большую часть гарнизона, мастеровых работников и даже сыновью пассию - молоденькую и смазливую хохотушку-горничную.

А сам с сыном и парой надёжных солдат ушёл потайным ходом в самый последний момент, когда над небольшой каменной крепостью, сооружённой ещё прадедами и с тех пор непрерывно укреплявшейся, уже нависла незримая, но ощущаемая защитным талисманом хозяина волна. Добро хоть, дед не пожалел денег и сил, и поземные своды были укреплены на совесть и выложены кирпичом на известковом растворе. Наверху всё тряслось словно в лихорадке, рушилось и горело - но длинный и извилистый ход всё-таки выдержал. И продравшись сквозь заросшую ивняком пещеру, люди вышли к реке, где уже ждал с лодкой старый слуга.

И вот теперь, хотя святоши и хозяйничали в деревеньке с той стороны холма, рыцарь презрел опасность да всё-таки пришёл почтить памятью дом предков. В хмуром взгляде его можно было увидеть много чего - но никак не почтения или любви к святым отцам...

Лошади у подножия тихонько заржали, держащий их в поводу оруженосец воскликнул что-то, заговорил негромко. И задумавшийся пожилой рыцарь вернулся мыслями к дню сегодняшнему.

Возле недоверчиво ухватившегося за кинжал парня оказался молодой незнакомец. Плечистый и стройный, он стоял неподвижно, положив ладони на прислонённый к ноге лук - и чуть склонив голову с выгоревшими на солнце русыми волосами, спокойно смотрел на спускающегося с холма рыцаря. Больше всего он похож был на знающего себе цену лучника из вольнонаёмных, в своей не стесняющей движений серо-зеленоватой одежде и потёртом кожаном нарукавнике. Это если не обращать внимания на болтающийся у пояса весьма знатный меч, за обладание которым сам рыцарь в другое время не задумываясь заложил бы душу.

- Это про вас мне две цветочные феи рассказвали взахлёб, едва не пуская слюнки от восторга? - рыцарь изобразил подобие улыбки на угрюмом осунувшемся лице, и после кивка оказавшегося действительно синеглазым незнакомца протянул руку.

- Сэр Робер.

- Айлекс, - чужак запросто пожал его ладонь, словно приветствовать знатных дворян ему было ничуть не в диковинку.

Но припомнив намёк болтливых феечек, что парень вроде приходится хоть и незаконной но роднёй графу Эверарду, а стало быть не чужд крови древнего рода, сэр Робер успокоился. Не зазорно поприветствовать такого, к тому же следопыта и не последнего рубаку.

Из дальнейшей беседы по пути в лес рыцарь с некоторым неудовольствием узнал две новости. Первое - что сюда по дороге из города направляется большой отряд святого воинства и даже пара паладинов. А вторая оказалась немногим лучше. Все те солдаты на конях и вроде как обучены выкуривать из лесов не пожелавших подчиниться людей.

Но правда, этот Айлекс с ходу сообщил, что есть возможность накрыть всю эту банду скопом. И даже без особых потерь.

Рыцарь хоть и отличался неимоверной шириной плеч и воинской крепостью, соображал всё же неплохо.

- Стало быть, если я соберу своих солдат и помогу, то святоши в долину не доберутся? - у него даже немного поднялось настроение.

Впрочем, не всё так хорошо, как хотелось бы - Айлекс внутренне поморщился, узнав, что с лошадьми у рыцаря туго. Если что-то пойдёт не так, то здешним и удрать не удастся. Но заметив, какой мрачной решимостью загорелись глаза у рыцаря и его оруженосца, только вздохнул. Что ж, надавать по зубам обидчикам - такое он вполне понимал и, между нами говоря, даже одобрял...

- Сэр Робер, вы с двумя десятками солдат закроете тот выход из ущелья. Ваш сын ещё с парой - этот. И десяток, что на конях, в резерве во-он там, - Айлекс указал рукой на вершину лесистого холма. - Пусть будут готовы немедля сорваться вниз и оказать подмогу в том месте, где возникнет нужда.

Рыцарь прикрыв от солнца глаза ладонью, осмотрел все указанные места, и одобрительно кивнул. С руки его уже свешивалась прицепленная за ременную петлю внушительная утренняя звезда, да и от самого его уже легонько тянуло хмельным ощущением в предвкушении драки.

- А я пойду будить камень, - Айлекс помолчал немного, и только потом добавил. - Да, особо предупредите людей, чтоб не боялись. Это будет... впечатляюще.

Покрасневшие от усталости и пыли глаза дворянина внимательно посмотрели на него, и затем конный рыцарь коротко кивнул. Хоть и не любил он всякое непонятное - но в здешнем диковатом пограничье чего только порой не увидишь. Чего только стоит маленький пузатый чёрт-его-знает-кто, отирающийся у ног этого Айлекса - нагловато-весёлый, вертявый, с махонькими потешными рожками и отчего-то кажущийся совершенно неопасным. Хотя следопыт и уверял, что в окрестных лесах таких полно, но... да какая разница - эти-то здешние, и к людям относятся вполне нейтрально. Иногда даже и доброжелательно - вон, детишки и бабы из деревни вовсе не шарахаются от всяких лесных обитателей, когда ходят в лес или на болота за грибами-ягодами. А плутоватый сельский староста и поседевшая от возроста знахарка с внучкой, те и вовсе у лесовиков за своих...

Айлекс отошёл на обочину, выбрал место поровнее. И не обращая внимания на недоумённые взгляды, улёгся. Но вовсе не подремать в тенёчке, как предположили было осуждающе поджавшие губы содаты рыцаря - о нет! На самом деле он приник ухом и всем телом к земле, хранящей куда больше тайн, нежели о том принято считать - и в самом деле, вскоре уловил доносящийся ещё не топот многих копыт, но одно только легчайшее сотрясение почвы. Предвестник приближающегося тяжёлого отряда.

- Полчаса есть, - он кивнул сэру Роберу, отряхиваясь от пыли.

Некоторое время с интересом поглазел, как солдаты сноровисто и без лишних понуканий оборудовали на опушке позицию. Да и господин их работы тоже не чурался. Вроде бы никаких особых хитростей и премудростей - вкопанные наклонно заострённые колья, надёжно замаскированные порослью, да толстый трос на высоте примерно колен, туго натянутый меж стволов. Ну да, похоже, сэр рыцарь со своими людьми на этом деле не одну собаку съел и не одну шишку набил, - сообразил он. Против кавалерии сработает что надо. А уж когда та разгон потеряет да свои ряды сломает, против сбитого плотно строя храбрых и обученных пикейщиков ей ловить нечего...

А затем он отошёл незаметно в сторонку, к нескольким громадным валунам, некогда отколовшимся от скал и откатившимся от их подножий. Здесь, в мешанине света и теней, он довольно быстро нашёл тропинку.

Сначала вокруг стремительно потемнело, словно разгневавшиеся небеса нахмурились тучами с намерением обрушить на землю грозовой гнев. Затем воцарилась тишина - глухая, ватная. Только, не такая, как бывает в закрытой комнате или ночною тихой порой. Скорее, знакомая не каждому, сотрясающая тело дрожью стылая тишина подземелий. Если кто не обделён соответствующим даром и умеет прислушаться, всегда первым доносится легчайшее потрескивание медленно текущей земли. Тут главное проникнуться этим движением - незаметным глазу, но от того неостановимым.

Затем тело и всю душу вдруг пронизывает хлад сырого камня. Равнодушный и давящий, он вроде бы не обращает на тебя никакого внимания. Но тут важно не обмануться, не растеряться, и направить своё восприятие дальше. Ещё чуть, и вот оно, весёлое и неслышное журчание вездесущей влаги. Незримыми потоками она пронизывает всё и вся, натужно продираясь сквозь мельчайшие поры.

Ещё шаг - и всё. Прошёл!

Айлекс не открывая глаз ступал по прихотливым, медленно переползающим теням, стараясь не сильно высовываться на белеющие пятна известняков и предательскую хлябь пластов глины. А сам стремился вон туда, откуда с холодным интересом на него поглядывал дух камня. Как молдой нахальный человечишко проделывал такое - подземный повелитель не знал. Да не смог бы ответить и сам Айлекс, сосредоточенно выбирая свой петляющий путь меж сотнями гибелей и пропащностей.

- А-а, явился, - дух с неудовольствием покосился на таки одолевшего свой подземный путь смельчака. - Ну, и чего надобно? Золота? Камней самоцветных? Ну бери, коль такой храбрый - вон, кладовые ломятся. Всё равно со временем оно ко мне вернётся, уж такие вы человеки есть...

- Ты не сбрендил тут часом, в потёмках-то? - Айлекс бесцеремонно прервал болтовню стража. - Старшого позови - разговор есть.

Холодное внимание непостижимого существа скользнуло вялым интересом по нём, отдёрнулось от болтающегося на шее камушка, подобранного на обрыве у водопада Тысячи Радуг.

- Ох прости, Защитник, не признал сразу, - вольготно разлёгшийся в пласте тугого зернистого гранита дух подобрался. - Уже, уже послал весточку - скоро будет отец наш, он там в самом низу хлопочет.

Видимо, то ли подземный страж попался на редкость болтливый, то ли от скуки и одиночества совсем извёлся, но он принялся рассказывать здешние новости и даже, почесавшись спиной о кварцевый останец, похвастался родственницей.

- Да навострилась сеструха моя камни самоцветные выращивать в ладонях. Любо-дорого поглядеть - вашим королям такие и не снились!

В самом деле, гнёзда блистающих самоцветов и россыпи ярких больших кристаллов произвели впечатление даже на равнодушного к таким делам Айлекса. Особенно впечатлила друза горящих неистовым огнём изумрудов, цветом так напомнивших глаза Мирдль...

Трудно сказать, сколько прошло времени - тут под землёй оно течёт по-иному, да и цену иную имеет. И всё же у Айлекса поднялась бы дыбом шерсть на загривке, если бы она там росла, когда он почувствовал вдруг, что стылый камень вокруг ожил. И всматривается в него с неподдельным интересом. Как странно оказалось ощущать, что ты сейчас находишься просто внутри незримого повелителя подземных недр.

- Хлипковат телом, - легчайшие сотрясения донесли не голос, а одну только мысль старшего духа. - Но на безрыбье, как говорится... хм-м, ну здрав будь, Защитник!

- И тебе поздорову, - поклониться Айлекс не смог бы при всём желании - уж слишком туго он вплёлся естеством в вязкую, давящую тишину подземного мира.

Но что-то такое до хозяина недр всё-таки дошло, потому что у парня возникло ощущение добродушной ухмылки.

- Давненько хотел я на тебя вблизи полюбопытствовать... - спешить хозяину было решительно некуда, оттого он ещё раз пристально... ну, пусть будет оглядел гостя. - Я там с демонами воюю помаленьку - последнее время что-то лезут снизу, погань. А на внучков надёжи нет, так и норовят погеройствовать да в мёртвый камень обратиться. Эх, всюду нужен глаз хозяйский...

Осторожно Айлекс ответствовал, что слыхал от одной жрицы, заглянувшей в истину краешком глаза - Хранитель на небесах вроде собирает втихомолку воинство. Да не как в тот раз - теперь ищет парней надёжных да в драке не раз проверенных.

- О, значит наконец-то настоящее дело будет? - дух камня ощутимо пахнул радостным жаром. - Добре, добре - давненько мы не махались с нечистью по-настоящему. Ну что ж, принесшему хорошую весть - особый почёт. Говори, Защитник, какая нужда привела. Уж по своей воле под землю мало кто лезет...

- Слыхал, почтеннейший, что там наверху творится? - Айлекс в несколький фразах обрисовал призадумавшемуся духу последние события.

- Да нет, я внизу с демонами захлопотался. Как-то внимания не обращал... - хозяин камня пожал бестелесными плечами и кивнул - продолжай, мол.

- Сейчас там поверху отряд нехороших ребят едет, как раз через ущелье, что мы называем Ладони Великана, - Айлекс чуть улыбнулся - дело оказалось на мази. - Так пусть подземный великан в нужное время пару раз в ладони-то и хлопнет.

Одного только обращённого вверх внимания повелителя недр оказалось достаточно, чтобы чуть ли не по самой голове загрохотали сотни подкованных копыт. Казалось, неведомым образом глубины то ли перенеслись, то ли открылись на втягивающуюся в узкое ущелье дорогу.

- Все не поместятся, - озабоченно, вслух размышлял каменный дух. - Но парни по краям хорошо засаду устроили... а, да это тот рыцарь, что совсем рядом... у-у, как замок его на холме разваляли... передашь ему потом - когда вы, человеки, там наверху дурью прекратите маяться и вновь делом займётесь, я пару внучков пришлю к нему, помогут строиться.

Ничто не могло укрыться от хозяина недр, ибо толща подземных пластов была словно прозрачной для него. Верно говорила Мирдль - всё сделанное и несделанное разлетается вокруг незримыми прядями всего сущего. А уж древний как мир дух камня умел читать эти малейшие сотрясения, как бы они ни запутывались и ни переплетались с отголосками других событий...

Поблагодарив как умел и кое-как попрощавшись, Айлекс вознамерился уже было и отправиться своей нелёгкой дорогой обратно наверх, но тут хозяин здешний нахмурился вздыбленными пластами камня и вроде как немного даже обиделся разгоревшимися огоньками рубинов.

- Ишь чего удумал, - проворчал недовольный дух. - Подожди чуть, когда это хороший гость от меня без подарка уходил? Да и не придётся ноги бить - с почётом поедешь. Ну-ка... ага!

В ладонь ткнулось что-то завёрнутое в полуистлевшую тряпицу, а сам Айлекс почувствовал себя немного неуверенно, когда двое молодых духов подхватили его и не без лихости вознесли вверх - сквозь давящую и плотную толщу холодного камня...

Свет солнца резанул по глазам так, что глаза сами зажмурились от золотистого сияния огненного бога. С лазурных небес повеяло теплом, по которому так истосковалось живое тело и вся сущность человека. Да и не только - дриады хоть и тоже могли ходить камнем, но не променяли бы ласковый и родной лес ни на что.

Айлекс первым делом упал на прогретую до жара поверхность камня - уж свободно реющий здесь ветер сразу подсказал ему, что трудолюбивые духи вынесли его на самую вершину горы. И соответственно, маячить и наводить святых братьев на нехорошие подозрения смысла не имелось никакого. Сверху видно далеко - но и сам ты виден издали.

Ловко проползя по гладкой волнистой впадине, он осторожно выглянул из-под прикрытия отчего-то задержавшегося здесь и не скатившегося вниз серо-полосатого валуна...

Узкое ущелье с высокими, почти вертикальными стенами голого камня затихло под беспощадными лучами солнца. Стиснутая стенами дорога чуть изгибалась, но всё равно - втягивающаяся сюда колонна всадников не боялась. Засаду на отвесных скалах не устроишь, а две сотни опытных рубак это вам не мелочь! Только дадут команду ослепительно сияющие полированной сталью паладины - вмиг отряд ощетинится пиками и мечами, да просто походя растопчет кого угодно.

Солдаты потели в своём железе, иногда пили воду или просто сонно щурились по жаре распаренными красными физиономиями. Позвякивали подковы по камням, прицепленные на сёдла щиты и оружие. Впереди в часе пути деревня и долгожданный отдых. А однообразие дороги, пыль и полуденный зной так и затягивали в полудрёму...

Низкий, басовитый гул сотряс ущелье словно раскаты грома. Со стен посыпались камешки, они дрогнули. И оглянувшийся паладин почувствовал, как его волосы седеют под шлемом - воздевшиеся, казалось под самые небеса стены ущелья дрогнули. С неслышным шорохом вниз осыпались камешки и кое-как укоренившиеся в расщелинах кусты. А затем, словно ладони исполинского, доселе дремавшего под землёй каменного богатыря, кручи сошлись. Ещё и потёрлись будто от удовольствия, заглушая скрежетом камня вопли погибающих словно в исполинской мясорубке людей и животных.

Обезумевшие кони рванули вперёд, вынеся из едва осознаваемой оставшейся скраю щели. Вместе с хоругвеносцем и святым братом Томасом только пара солдат успела проскользнуть вслед за неистово хлещущим коня паладином. А стены позади уже раздвинулись. Неестественно быстро затихло сотрясение подземных недр, вновь стал слышен тонкий посвист вырывающегося из узкого ущелья ветерка. Только вот оглядываться отчего-то не хотелось.

Но едва всадники остановили своих всё ещё бесящихся и дрожащих животных, как из леса прилетели несколько стрел. Каким-то чудом натасканный реагировать не задумываясь паладин успел откинуться в седле, пропуская этот привет от смерти над собой - но оказавшийся дальше святой брат с недоумением уставился на это недоразумение, вдруг выросшее из его откормленного, накрытого нарочито грубой серой рясой брюха. Икнул смешно, поводя безумными глазами, выпустил из уголка рта струйку тёмной крови и стал заваливаться набок.

- Вперёд! - только и успел бешено выдохнуть паладин, уже вонзая шпоры в бока вздыбившегося от ярости и боли жеребца.

Что атаковать затаившихся на опушке лучников, не давая им вновь натянуть тетивы и прицелиться, оказалось ошибкой, святой воин осознал почти сразу. Скачущего слева солдата с воздетой к небесам хоругвью Хранителя на пике буквально вынесло из седла - арбалетный болт в упор это не мелочь. Да и кони почти мгновенно напоролись гудью на коварно затаившиеся в подлеске колья.

Одного солдата придавило кувыркнувшимся конём. Другой успел выдернуть ногу из стремени, да так и запрыгал на ней возле переломавшего ноги коня, не в силах выпутать вторую. И двое как по волшебству возникших оборванных солдат не оставили тому никаких шансов - меч одного и щербатая секира другого быстро отправили душу святого воина на небеса.

"Или в ад?" - паладин всё же оказался выучен получше. Разом выдернув из стремян обе ноги, он по холке упавшего коня по инерции съехал вперёд и тут же заученно выднул из ножен привычную, надёжную тяжесть клинка...

Однако не рекомендуется выросшему в тепле и неге псу сцепляться в драке с диким, поджарым и привыкшим ежедневно рисковать шкурой волчарой - уж сноровки и опыта у пограничного рыцаря оказалось куда больше. Да и лёгкая, слегка тронутая ржой кольчуга почти не стесняла движений. Размашистые удары двуручника, способные снести дерево, всё время приходились в пустоту или попросту мягко и умело уводились в сторону. Зато сэр Робер, как кратко, на выдохе во время удара представился мрачный рыцарь, работал скупо, точно и без излишних красивостей. Шипастый шар его оружия мелькал маленькой молнией, высекая искры о сияющие латы паладина и всё ближе подбираясь к сочленениям доспехов...

Святой воин ещё почувствовал холодок свежего воздуха на месте лопнувшего от удара ремешка наплеча, как затем в прореху словно ударил холодный беззвучный гром. Истоптанная земля с камешками и порыжелой хвоей зачем-то вздыбилась, не подчиняясь ставшим непослушными ногам, ударила в лицо запахом пыли и горячей земли.

А потом закружилась и улетела куда-то в тусклое и душное ничто...