"Принцесса гоблинов" - читать интересную книгу автора (Иващенко Валерий)Часть седьмая. Почему бы и нет, или два месяца томуВо всяком случае, настроение оказывалось вовсе не таким поганым, как могло бы показаться со стороны. Такая мелочь, как нудно сеющийся с осеннего неба дождик, никоим образом не могла повлиять на столь жизнерадостную особу, как бодро чавкающая по грязи Женька. В животе нашёл самый тёплый и радушный приём простой, но сытный обед из придорожной пельменной. Плечо чуть оттягивал своим весом мешок с удачно купленным на тусовке ролевиков углепластиковым на эпоксидке шлемом, выклеенным гномьими умельцами. Причудливо сработали казады, ничего не скажешь, красиво — но важно надувший щёки Бобёр, поглаживая бородку, гарантировал — выдержит хоть бы и кувалдой по маковке. Но в то же время, лёгкий, и похож на древнеримский шлем из кинухи про Гладиатора. Над душою не висели ни долги, ни неисполненные обязательства — а жизнь вот она! И уходящая куда-то вперёд лесная дорога. Знай себе меси её раскисшую поверхность, переступай ещё почти новыми сапогами с надетыми под низ тёплыми носочками, да смахивай с кончика носа иногда набегающую туда холодную прозрачную каплю. Где-то далеко в лесу дурным мявом взвыла лесная кошка. Ишь, хозяйка лесная гневается на кого-то — Женька усмехнулась. В такое время всякая живность уже потихоньку ищет лёжбище на зиму, сыто волоча откормленное за лето брюхо. И то сказать, попустили в этом году метеорологи. Осень выдалась прозрачная и чистая, что твоя слеза. Ни бурь, ни налетающих иногда сухожаров. И даже волколаки, что обычно лютуют перед холодами, прежде чем выйти стаей на охоту, в этот год что-то притихли. В трактире подвыпивший гоблинский пастух варнякал, что те ещё ни одну овцу или козу у него не задрали… — Вторник! — подскочившая спросонья Женька завопила так, что из соседней комнаты пулей влетела кое-как завернувшаяся в простыню Принцесса. Глаза её странно блеснули, когда она разглядывала девушку, лихорадочно что-то нашёптывающую и бормочущую. — Тебе что-то приснилось? — осторожно поинтересовалась она, на всякий случай потихоньку отступая в сторону ванной. Но Женька блондинками, даже столь длинноногими, смазливыми и едва одетыми, абсолютно не интересовалась. Вот уж такая она натура — а потому, сбиваясь и перескакивая с пятого на десятое, а потом и вовсе на седьмое, кое-как пересказала свой сон. Принцесса на полпути к отступлению неожиданно заинтересовалась. Настолько, что остановилась и даже стала переспрашивать. — Осенняя дорога через лес, непробиваемый шлем — и потом заорала лесная кошка? — она села прямо на ковёр и с горестным видом обхватила руками голову. Во всём её виде прямо-таки явственно проскальзывал процесс напряжённейшего раздумья. Тянуться бы ему и тянуться до бесконечности, но с надеждой поглядывающая на подругу Женька в конце концов не выдержала. — Да ещё и вторник сегодня… Принцесса мрачно посмотрела за окно. Вторник или не вторник — однако рассвет вон он, уже и солнце показалось. А мальчишки-то не вернулись! Навряд ли они по своей воле задержались в гостях у орков, уж больно не из приятных подобная компания… девушки переглянулись. Дела попахивают уже палёным! Женька скрестив поджала под себя ноги, вытянула вперёд руки и не спеша встала, как она любила делать — не касаясь руками пола и держа ровную спину. На людей неподготовленных, а особенно мужского пола, впечатление, надо признать, это производило просто убойное — из всех знакомых такое умел проделывать только брательник. Вон, Принцесса с заинтересованной мордахой попробовала, тут же приложилась попой о ковёр и мрачно, горестно постанывая и охая, на четвереньках направилась в ванную. — Слушай, я уже начинаю волноваться, — мрачно заметила она, высунув лицо из-под струек душа. Женька столь же мрачно заметила, что когда мама проснётся и обнаружит, что уже утро, а парни до сих пор не вернулись — вот тогда-то им обеим и можно будет по-настоящему начинать волноваться. Принцесса нехотя кивнула, проворчала что и её маменька тоже может устроить знатную сцену с топтанием шляпки, и скрылась опять под воду. Настроение потихоньку начало падать. Вчера неплохо погуляли, разжились ведром валюты и полкилом брюликов. Правда, потом пришлось провести сеанс воспитания золотой молодёжи, что малость подпортило настроение — но серебристая лапочка-бээмвушка стоит под окном неповреждённая. А главное, что-то хотелось срочно сделать. Ну вот просто умереть, если не сойти с места! — Может, сегодня во вторник на Маяке тусовка наших ролевиков? — вслух размышляла она, и честно попыталась вспомнить доску объявлений на стене родного Орки-клуба. — Нет, точно не назначали — после ролевой игры обычно неделю дают, чтоб синяки и ушибы зажили. А тут двое суток… нет, точно нет. Принцесса выпорхнула из прозрачной кабинки уже вся — замотанная в полотенце от подмышек до чуть ниже самой рискованной границы приличий. Мда, видок этот Вовка точно оценил бы, уж ему-то Принцесса понравилась сразу и безоговорочно. Однако, показать то он как обычно счёл ниже своего достоинства. Мало ли отпадных девах в наших краях? Тут никаких признаний в любви не напасёшься… — Что это ты меня так рассматриваешь? — Принцесса подозрительно глянула на себя, и кивком головы показала Женьке на кабинку: давай, мол. — А вообще, я тебя придушу, — пообещала ей девушка и решительно проследовала в прозрачную пластиковую кабинку, призывно манящую струйками воды. Принять с утра душ — может, для кого-то оно и норма, но для измученного веерным отключением водоснабжения обывателя это почти непозволительная роскошь. — Это за что же? — Принцесса уже полностью одетая заглянула в свою роскошную ванную комнату. Женька ей и выдала — если бы одна блондинистая девица соизволила лучше готовить свои аферы, если бы посвятила чуть полнее в свои планы. И вообще, кто такие навьи, зачем было провоцировать орков — да есть ли они вообще — может, за вон тем кустом смородины вообще елфы со своими луками-стрелами прячутся? Принесса машинально глянула за окно. — Да нет там никаких эльфов… — она тут же спохватилась. Доля секунды, пока она пришла в себя — и перед Женькой снова стояла холодная, красивая и неприступная Принцесса. При виде её так и хотелось сделать что-нибудь благородное, великое. Или наоборот, какую-нибудь несусветную глупость, лишь бы такая красавица обратила на тебя внимание. Но Женька всего лишь усмехнулась. — Раздевайся, — буркнула она и не сразу сжалилась над промелькнувшим в зелёных глазах озадаченным выражением. — В смысле, оденься во что бесформенное, чтоб мужики на тебя не зацикливались и не отвлекались от дела. Очки солнечные на пол-лица, да бандану или бейсболку покрикливее, кислотного оттенка. И когда она, не принуждая себя проблемой выбора, облачилась в давешние джинсы и крохотный топик на верхнюю часть, к ней подошло некое аляповато-бесформенное чучело, жующее бубль-гум и с трудом изъясняющееся по-русски. Что-то вроде отвязной туристки с загнивающего запада — мысль эта Женьке так понравилась, что Принцесса живо превратилась в троюродную сестру Яринку, прикатившую откуда-то из Закарпатья, которую теперь приходилось таскать за собой и по мере сил изображать гостеприимство. — Можешь пошептать что над маменькой, чтоб она сама спала до полудня — если никто не разбудит? — Принцесса кивнула и на цыпочках прокралась в спальню. Ну просто чучело, блин, чучелом — маскировка, надо отдать должное, вышла отменная… — Ну, а теперь я слушаю, — Женька дождалась, пока закрывавшая ворота Принцесса сядет в уже нетерпеливо подрагивающую машину, и легонько придавила. Без фанатизма, впрочем — историю, в которую её втянула эта породистая кошка, девушка намерена была полностью прояснить. Уж если где-то там пропал брат, шутки в сторону! А следовательно, торопиться пока абсолютно некуда. Утренний ветерок оказался несколько холоднее, чем представлялось при взгляде из окна. Однако продрогшая Женька слушала сосредоточенно и внимательно, иногда поглядывая на сидящую рядом Принцессу. Что ж, если принять услышанное за чистую правду, то приходилось признать, что всё оно где-то там и существаует. Могучее королевство, где не работают изыски технологии, зато её прекрасно заменяет магия. Где иногда попадаются гномы, а также люди, воочию встречавшие эльфов — а орки как и положено, весьма грозный и опасный враг. — Тебя послушать, так прямо рай, — Женька притормозила на светофоре перед кольцом на Калиновке и покопалась в бардачке. Выудила очки и себе, будто от того станет теплее, и поощрительно улыбнулась. — Продолжайте, ваше высочество. Выяснилось также, что все они на самом деле люди — одни чуть коренастее и волосатее, другие стройные из-за постоянного пребывания на свежем воздухе. А орки и в самом деле здоровенные и немного смахивают на хряков. — Э-э, видела б ты тех, кого называют троллями, — Принцесса пренебрежительно поморщила нос. — Тоже крепкие, и больше похожие на плохо бритую обезьяну. В переулок, где располагался Орки-клуб, Женька не стала даже и сворачивать — отсюда был виден здоровенный амбарный замок на дверях. А тёть-Марина на углу, торгующая уже в такую рань семечками и сигаретами поштучно, сообщила, что и вчерась никого не было. У эльфов в их красиво увитом зеленью бывшем складе оказалось почти пусто. Томка шила себе новый балахон волшебницы, а мающийся после вчерашнего похмельем Слав лечился пивом и косился на прибывших красными не по-эльфийски глазами. От зрелища замаскированной в бесформенное бледно-зелёное нечто Яринки он и сам чуть не позеленел — но вовремя сообразил перевести взгляд на куда более приглядную сейчас Женьку. — Не, ничё такого не слыхали, — злейшие враги на поле боя, за пределами они поддерживали вполне нормальные отношения. Ехать на другой конец города Женьке не улыбалось. И дёрнул же Дьюрин этих гномов свой клуб устроить на территории бывшей шахты! Но всё же, она вырулила постепенно на прямой как стрела бульвар Артёма, разрезавший пополам почти весь областной Донецк, и весело погнала по крайней левой полосе. Гаишников Принцесса отвадит если не своей силой, то внешним видочком точно! А спровоцировать орков… лучше сейчас, когда они ещё не готовы к войне, чем через год-два. Кристалл тот действительно они с Тимкой нашли, сейчас в сейфе валяется — но что оно такое, выяснить так и не удалось. — Вроде бы всё, — Принцесса мрачно закурила, и сизый дымок её тонкой сигареты улетал за ветровое стекло. Только сейчас Женька вспомнила, что не позавтракала — и привыкший как щедро расходовать, так и бодро потреблять калории организм тут же начал ворчливо требовать своё. Оказалось, что и Принцесса тоже не против откушать пару-тройку блюд. Пришлось уклониться в сторону от маршрута, и почтить своим присутствием уличное кафе. — О, точно, — задумчиво пробормотала Женька, ковыряясь ложечкой в горшочке с пельменями. — Я именно пельмени ела перед тем, как тащиться по той раскисшей дороге… Глаза оторвавшейся от своего мороженого Принцессы как-то загадочно блистали. Настолько, что всё окружающее казалось каким-то тёмным, тусклым и совершенно неважным. — Ну же, вспоминай. Ты всегда была умницей… леди Джейн. Женька едва не поперхнулась от необычности такого прозвища. Настолько, что против воли заглянула в бездонную изумрудную пропасть этого взгляда. Он звал, манил чем-то полузабытым, что вот-вот, вроде вертелось на самой грани понимания. Дразнилось, приплясывало там — а всё же никак не давало себя осознать. Ну же, ещё чуть! Если прислушаться в любое время дня и ночи, да не просто ушами или насторожившимся в ожидании не замедлящих тотчас же появиться непоняток естеством, то есть ещё один звук — настолько привычный, что многие его просто не осознают. То неслышный, но могучий, пронизывающий всё ток крови. Неостановимый, почти беззвучный прибой упрямого, горячего и ревнивого человеческого сердца. Но пока ты его слышишь, дотоле и можешь с полным на то правом осознавать себя живым. Во всяком случае, надеяться на то… — Интересно, зомби и прочие скелеты потому настолько злющие, что вспоминают о нём и попросту завидуют? — Женька на время оставила свои попытки и остановилась передохнуть — во вспотевшие от усердия виски бухала глухая волна, а в глазах уже начало смеркаться. И то сказать — попытка протиснуться в мохнатящуюся по краям дверцу на донышке души на этот раз не удалась. Не потому, что так уж трудно было… да вот только, упрямая как хоть бы и сам чёрт девица вознамерилась проломиться туда не мысленно, а в самом что ни на есть буквальном смысле. Правда, напоминало это попытку медведя залезть в собачью будку. Вроде и неудачно, да ведь нос-то уже вроде протиснулся! Женька огляделась. На опушке осеннего леса вроде бы всё было так же, как и несколько минут назад. Сырой и сумрачный сосновый бор впереди. А позади… умирающая где-то под ногами тропинка, по которой сюда ходили грибники-ягодники и прочие контрабандисты. И много чего ещё там, позади — да вот только не хочется во всё то вглядываться. Да уж, накуролесила так, что жители славного града Иммельхорна и полкоролевства впридачу при одном лишь упоминании леди Джейн застывали с вытянутыми физиономиями и в тягостном недоумении. То ли величайшая из воительниц, то ли стерва настолько неописуемая, что прости-господи! А чем там закончилась мышиная возня вокруг трона, думать даже и не хотелось. Небось, Принцесса и её голубоглазая маменька будут здорово удивлены, когда потеряв корону и лишившись всего, в одиночестве не останутся. Вовка, небось, так просто на седьмом небе от счастья будет — уж братец-то нисколько не станет сожалеть и своих подруг не бросит. Маменька со своим доном тоже не пропадут, так что стоило признать — особо ничего её здесь и не держало. Разве что… Женька отчего-то опять вспомнила Нет, нафиг всё это! Стоило признать, что более пристальный взгляд замечал в окружающем пейзаже некоторые непонятки. Пожухлая осенняя трава как-то интересно наклонилась во все стороны от стоящей на опушке девицы, словно от её ног дул неощущаемый, но причесавший как надо травинки ветер. Да и стылая вечерняя сырость, уже клубящаяся меж печально потемневших стволов сосен, упрямо держалась подальше… У ноги завозилось мохнатое тепло. Одна ты, киса, презрела сытое тепло кормушки и рванула за Женькой — она наклонилась и с натугой подняла рысь. Ох и тушка стала! Однако, положив утробно рыкнувшую кису на плечо и почёсывая ей на брюшке такой замечательно мягкий пушок, столь разительно отличающийся от более грубоё шерсти, хозяйка внезапно осознала, что и её четвероногая подруга тоже где-то загуляла по своей неискоренимой кошачьей блудливости. И теперь вынашивает целую ораву таких же стервозно-царапучих котят, как и маменька. — Тоже будешь мамой? — рысь в ответ мимолётно одарила непонятным и диковатым взглядом, и с шумом принюхалась куда-то под ухом хозяйки. Да нет, киса, духами мы не пользуемся, а от дезика за неделю шастания по всяким диким местам разве что пара-тройка молекул осталась. Ладно, хватит цацкаться! Женька обнажила клинок. Зачем она так настойчиво протискивалась внутрь самой себя, она так объяснить и не могла бы. Возвращаться было некуда, собственно, да и незачем. А лес впереди… ну как-то не манил он её сырой осенней неизвестностью — не то место, где можно бы провести уже недалёкую зиму. Верный меч неуверенно приподнялся. Недавно королевский оружейник долго приценялся к нему, востоженно ахал и цокал языком. Дескать, выкован тот из ребра столь сильномогучего зверя, что хоть бы и самому дракону… Женька представила себе дракона, бодающегося с тяжёлым магистральным электровозом, из чьей рессоры когда-то, ещё в прошлой жизни, был выкован клинок, и грустно улыбнулась. Да уж, тут против машины не попрёшь… Пространство, время и здравый смысл протестующе взвизгнули, когда в дыру стала протискиваться упрямая дева с кошкой на плече и хорошей махалкой в руке. Вот же настырные эти бабы… иногда бывает легче уступить, чем сопротивляться — и вот уже немало запыхавшаяся, но торжествующая Женька со всей твёрдостью ступила на чёрную землю под невидимым во тьме небом. Кошка коротко взвыла с перепугу, и сдуру даже чуть впилась когтями сквозь потрёпанную бархатную курточку. Но спрыгнуть с тёплого и надёжного плеча отказалась напрочь. Соображает, злыдня… Сзади оглянувшаяся воительница со злорадным удовольствием замечала свои грязно-бурые глинистые отпечатки, от которых в ужасе шарахались белёсые змеи позёмки — что это ещё за диво? А впереди уже высилось тёмное нечто, нависая над подходящей парой глыбой первозданного мрака. Только, в Женьке отчего-то крепла уверенность, что на этот раз ворота откроются как надо. И никаких сюрпризов с пространством-логикой не будет. Жертва принесена, и место это уже оплодотворено кровью одного из сильнейших воителей. Да и сама она тогда немало потеряла здесь своей драгоценной жизненной силы. Здоровый жлоб был… Так и не отведавший ничьей крови клинок разочарованно вжикнул в ножны, а девичья ладонь надёжным свидетельством реальности всего происходящего улеглась на створки чёрного льда. Кошка или кто там на самом деле ею прикидывалась, принюхалась с плеча — небось, кровь унюхала, злыдня. Изогнулась, извернулась, и тоже обеими широкими мощными лапами упёрлась в ворота. Что-то сломалось с неслышным вздохом. Даже не сломалось, а словно признало — да что ж ты с этими бабами делать будешь? Ладно, так уж и быть… медленно, беззвучно и торжественно, тяжёлые как вселенский грех ворота распахнулись в беспросветную тьму. — Вперёд, кис? — Женька посмотрела в эти дьявольски светящие жёлтым глаза. — Хотя, ещё не поздно повернуть. Рысь завозилась на плече, спрыгнула наземь — прямо вперёд, за невидимую, но вполне осязаемую черту. Оттуда блеснули её глаза, а затем впереди словно кто-то включил хмурый январский рассвет. И в его неуверенном свете насторожившаяся лесная кошка принюхалась к чему-то вдумчиво… а затем уселась и принялась вылизывать неприлично взъерошенную ладонями хозяйки шёрстку. Что ж, более явного знака трудно было бы и ждать… Женька прислушалась. Злорадно усмехнувшись, она шагнула вперёд и замерла, удивлённо промаргиваясь. От едва подсвеченной кошачьим взглядом полутьмы не осталось и следа. Вокруг оказалось вполне и даже более чем светло, а в озябшее лицо толкнуло устоявшимся теплом надёжного жилища. Большой холл наподобие того же в Гнезде Серой Ласточки, только немного попросторнее. Впереди широкая лестница, у стены разбегающаяся пополам на галерею второго этажа. Картины, статуи — и много зелени… вон, кошка уже принюхивалась к какой-то пальме. Опять, небось, обгрызёт, злодейка — любимый мамин фикус возле статуи нимфы в трапезной обкорнала до торчащего из кадки нелепого зелёного огрызка. Точно — рысь примерилась и на пробу рванула волосатый ствол клыками. Пальма дёрнулась, качнулась неуверенно, и уже в падении мягко ударила обидчицу широким разлапистым листом. Кошка весело отпрыгнула, а потом по-хозяйски улеглась посреди роскошного ковра метров этак десять на пятнадцать и принялась вылизывать лапу. К опрокинутой пальме из бокового полутёмного прохода беззвучно выскользнула полупрозрачная фигура давешнего орка. Женька на всякий случай насторожилась — однако облачённый в чёрные доспехи верзила лишь с достоинством, молча поклонился и хозяйственно занялся пострадавшим растением. И коль скоро развалившаяся на пухнастом ковре лесная кошка отнеслась к тому с ещё меньшим интересом, нежели к предмету мебели, то стало быть… — Горячую ванную, всё что к тому прилагается — и ужин на двоих, — по-прежнему стоящая у входа новая хозяйка кивнула на свою любимицу. Великан уже подмёл в синий пластиковый совочек крохи высыпавшейся земли и даже протёр сияющий паркет тряпицей. Его поклон оказался столь же сдержан и величествен. А затем… Женька едва не вытаращила глаза самым удивлённым образом. Да и было от чего — из фигуры чёрного орка шагнули в стороны ещё две такие же. И после исполненного достоинства поклона неспешно удалились. Ах да — ванная и ужин… Женька оглянулась. Прямо за спиной высилась шикарная двустворчатая дверь. Крытая прозрачным корабельным лаком — каждая прожилочка дерева видна. Светится, словно живая… но ещё ярче горели стёклышки на витражах створок — красные, синие, золотые. А ничего, красиво… правда, узор никак не хотел складываться в глазах во что-то определённое. Однако стоило Женьке задуматься о том и даже чуть нахмурить в размышлении бровку, как на обоих витражах обнаружились летящие навстречу друг другу крылатые ангелочки над усыпанным одуванчиками изумрудным полем. То-то же! Но открывать дверь и смотреть — действительно ли за ним залитая солнцем весенняя лужайка перед входом в достойный детской мечты дворец, Женька не спешила. Не для того она удирала из обрыдлой реальности, чтобы сразу с испугом вынырнуть обратно. А взгляд её сфокусировался на беззаботно цокающих напольных часах у простенка. Заключёный в краснодеревном футляре механизм исправно функционировал — то виднелось совершенно чётко. Величаво и методично покачивался маятник в виде двухлезвийной гномьей секиры, туда-сюда перекидывался анкерок, позволяя ещё на зубец провернуться шестерёнке, тянущей за собою другие, куда более толстые и медлительные. Прилежно механизм отсчитывал утекающие в бездну мгновения вечности, вычурные золотые стрелки медленно поворачивались — однако упрямо показывали одно и то же время. Четверть пятого. Женька задумалась. Если она внутри созданного силою своего воображения мирка, а в реале отсутствует как в принципе — это как? Да уж, сюда бы многомудрого Эйнштейна с его теорией относительности. Но с другой стороны, живи здесь хоть тыщу лет местного времени, где-то там не пройдёт и секунды? Осознание этого мягко толкнуло в сознание и чуть сдвинуло его, словно хороший глоток старого вина. А стало быть… ладонь мягко похлопала себя под поясом, где уже всё явнее разгоралась искорка новой жизни, это дело тоже подождёт? Или нет? Кошка прекратила вылизываться и с испугом взглянула на хозяйку. Это что же, целую вечность маяться с уже чуть оттопырившимся брюшком? Но Женька улыбнулась и посмотрела по сторонам. Что ж — если она тут полновластная хозяйка, то стало быть, размеры этого замка не лимитированы — а содержимое ограничено одною лишь фантазией? А та у неё всегда была бурной, родственники вон сколько намаялись. И пока выкинув все эти размышления из головы, хозяйка с достоинством проследовала за появившимся и коротко склонившимся в поклоне орком. Понимание того, что ванная готова, как-то само собою появилось в голове. А что слуги молчаливы, это, пожалуй, сейчас как раз и к лучшему. Идти оказалось недалеко, как молчащая Женька и предполагала. Зато ванна её откровенно порадовала. Размером со всю бывшую квартиру, выложенная даже не кафелем, а мраморными плитками. И в ней исходящий тёплым паром бассейн с долгожданной водой… одного мимолётного взгляда через плечо оказалось достаточно, чтобы чёрный истукан понятливо испарился. С обязательным поклоном, разумеется. А вода приняла в себя истосковавшееся по ней тело мягко, тепло, нежно. Женька уложила голову и плечи словно на специально для того предусмотренное углубление и расслабилась. Как же порой немного надо для счастья! Вместе с усталостью и тягомотиной последних дней уходило напряжение, а взамен приходила какая-то тихая умиротворённость. Лепота! Кошка с утробным нявом поскреблась в дверь. Женька, лениво приоткрыв в ту сторону один глаз, представила, как створка открылась — и та действительно приотворилась, пустив из полутёмного коридора струйку холода и настороженно принюхивающуюся рысь. Плюхнуться в глубокий бассейн, к тому же весь накрытый белоснежной шапкой ароматной пены, пришедшая не осмелилась. Но в углу обнаружился второй резервуар, куда поменьше — полный остро и резко пахучей воды из горного ключа. Хм-м, губа у этой кошки не дура — купаться в горячей минералке и принимать целебные ванны… Женька улыбнулась да пожелала было и себе потоки пузырьков снизу устроить. Неплохо, вообще-то, всё тело так ласково и нежно лоскочет — но пена стала от того вздыматься всё выше, угрожая уже и затопить лицо весело барахтающейся в воде воительницы. И в конце концов, хохочущая Женька потребовала все эти безобразия прекратить. Чувствуя, что ещё немного, и она либо растворится в этой тёплой неге или же у неё вырастет русалочий хвост, она пошатываясь выбралась из бассейна и поплелась под выросший по желанию в уголке вполне современного вида душ. Естественно, кошка уже вилась под ногами. Пришлось её прополоскать тоже — и даже сунуть под обнаружившийся большой фен для волос. Ну и себя, любимую, тоже… на вешалке у входа нашёлся вполне знакомого вида халат с дракончиками — только, того самого размера, будто бы Женька была изрядно этак побольше. И весело в него замотавшись, девица озаботилась розовыми мохнатыми шлёпками с пухнастыми помпончиками и весело зашлёпала в ту сторону, откуда её и кошки носы уже озабоченно ощущали весьма вкусные ароматы. Стоит признать, трапезная Женьку прямо-таки изумила. И это её фантазия, её подсознательные мечты? Отпад… на пару со сбитой с толку рысью она в сомнении топталась на пороге. Потолка тут то ли просто не было заметно в уходящей кверху темноте, то ли и вовсе не предусмотрено. Зато над головами из стены торчал хвост врезавшегося туда Мессершмитта — вон, даже свастика виднеется. Пониже на стенах весьма мрачного вида посеревшие от древности гобелены, полированные рыцарские доспехи, среди которых невесть зачем затесался белоснежный скафандр космонавта с яркой на шлеме надписью СССР. Стол… м-да, это надо было видеть. Или бегать на нём тридцатиметровку, да ещё и в компании нескольких конкуренток. Во всяком случае, шлёпать к тому торцу по чёрным, иногда радужно отблёскивающим каменным плитам под ногами пришлось долгонько. Тут обнаружился всего лишь стул, размерами и вычурностью вполне подходящий какому-нибудь графу в качестве трона. Всё тот же тёмный орк услужливо подвинул его сзади под Женьку, едва она вознамерилась сесть. Откуда исходил свет, сначала выяснить не удалось. Однако стоило только приглядеться, как в промежутках и нишах обнаружились круглые шары вполне современных светильников. Не бросающиеся в глаза и не слепящие, однако дающие вполне достаточно света. Ну, для полноты эффекта ещё музычку бы какую… и невидимый Поль Мориа услужливо и требовательно взмахнул где-то дирижёрской палочкой. Правда, рецепты орковской кухни Женьку не вдохновили. Вкусно, однако несколько грубовато. Нет той мягкой изысканности… Женька призадумалась и подтянула к себе ближе серебряную тарелку размерами хоть бы как и хороший тазик, и аппетитно захрумкала нежнейшим, маминого приготовления маринованным огурчиком. Примерно как сахарной косточкой рысь, мгновенно изловившая и придушившая специально для неё выскочившего из большой супницы нежного, откормленного орехами и черносливом жирненького кролика. Эстетка эта кошка, право… — Говорить можешь? Свободой воли обладаешь? — на первый вопрос молчаливо стоящий сбоку орк ответил вежливым поклоном с хорошо заметной подоплекой Понятно. Что ж, не самый худший вариант — молчаливый, верный и исполнительный слуга един-во-многих лицах. Только, как бы тут говорить не разучиться — ладно, можно песни петь. А как насчёт одиночества? Женька специально не заводила себе дома мобилку и категорически открещивалась от подобных подарков или предложений. Невозможность иной раз побыть наедине с собою и своими мыслями часто просто бесила. Ну вот так и норовят все малахольные пристать, да ещё и озаботить ну никак тебе не нужными обязательствами. Зато без телефона в случае чего раз! — вышла на улицу, свернула за угол и тебя нет. Растворилась, исчезла в муравейнике большого города или пригородного леска. Ищите, хоть оборитесь до позеленения… Маменька, правда, ворчала и беспокоилась, что любимая дочь однажды найдёт-таки приключений на свою попу — на что Женька вполне резонно отвечала, что никто и никогда не знает, где соломки надо подстелить. Да и жить вечно, в общем-то, она не собирается — после таких слов маменька всегда менялась в лице и вся исполненная негодования отправлялась в другую комнату. Интересно, как она сейчас? Под крышкой фарфоровой салатницы обнаружилось именно то, что отобедавшая девица и ожидала — мобильный телефон непонятной фирмы. Угу, оркен-крафтверк, подумаешь! Однако столбик индикатора прыгнул вверх, показав что в сеть мобилка влетела как намыленная. И не озаботившись всякой чепухой вроде операторов или роуминга, Женька бестрепетною рукой набрала номер да и направилась пока что обратно в холл. Естественно, маменька отозвалась не сразу. Зато после первых изумлённо-радостных ахов и восклицаний сразу же задала популярнейший вопрос, наверняка набивший оскомину всем без исключения мобилкам — Нет, не улыбнуться тут было попросту невозможно. В конце концов передав привет всем и ничуть не заинтересовавшись новостями, Женька послала маме самый большой чмок, какой только и мог пролезть по мобильной связи, а потом довольно бесцеремонно распрощалась и отключила связь. Самое что интересное — стрелки на чуть пожелтевшем циферблате слоновой кости за время болтовни чуть сдвинулись и теперь показывали двадцать минут пятого. Чудные дела, и странные ж тут тараканы в голове… Женька с хрустом припечатала мобилку о перила, опустила остатки в с готовностью подставленную перчатку рыцарских доспехов и пошлёпала на второй этаж. Если верить предчувствиям, вот эта дверь на галерее, откуда так и веяло чем-то уютным, должна вести в спаленку. Что ж, а вполне и даже очень. Правда, кровать под златотканым балдахином размерами и вычурностью превосходила размерами и изяществом даже маменькино сооружение в Гнезде Серой Ласточки. — Но в конце-то концов, я здесь королевна? — Женька устало плюхнулась на край, попрыгала, а потом на четвереньках поползла куда-то в сторону подушки. И уже обняв её по неизменной привычке, она всем восхитительно чистым телом принялась нежиться в свежести постельного белья. Естественно, не чадящие и не излучающие факелы по стенам сами собою притухли. Но лохматая и неимоверно пушистая после фена рысь таки успела прискакать раньше и свернуться калачиком у ноги раньше, чем хозяйка медленно позволила укутать себя спокойному и безмятежному сну. Отпуск у меня, понятно? Отвалите… Отражение по ту сторону зеркала шевельнулось уже как-то совсем невпопад с оригиналом. Размылось на миг, потекло куда-то в сторону в своевольной претензии на самостоятельную жизнь. Зачем-то показало язычок, потом своенравно изобразило неприличный жест. А потом уж и вовсе, вопреки всякому здравому смыслу, шагнуло из глубины настречу… В это утро Женька проснулась с незабываемым ощущением. Что-то должно было сегодня случиться, причём непременно светлое и обязательно хорошее! И от одного этого ярче разгорались огни, резче и чётче становились краски, а ароматы цветущих растений а-ля маменька плыли по воздуху благородными облачками. А ещё, в это утро она поняла, что наотдыхалась до не хочу. В самом же деле, целых пять дней для такой деятельной натуры, как леди Джейн — и без пакостей? — это уже, право, чересчур. А посему, вместо утренней разминки-обязаловки, устраивать которую после подъёма прямо-таки вынуждала беззастенчиво грызущая совесть, Женька устроила себе хорошую пробежку по коридорам и галереям замка. Да с прыжками-кувырками, вышибанием условных мозгов условным супостатам, прячущимся то под защитой якобы замерших рыцарских доспехов, то замаскировавшихся до поры под недвижные статуи в нишах или простенках. В самом деле, разгром сзади оставался преизрядный. Более впечатлительную натуру нежели тёмный рыцарь, которого Женька на днях, в порыве хорошего настроения, своею властью повысила до Хранителя Чёрного Замка, таковой промчавшийся ураган мог бы и довести до отчаяния. Однако, тот невозмутимо шествовал следом, старательно поправляя разрушения, причинённые столь выдающимся стихийным бедствием, как хозяйка. Первой надоело кошке. В самом деле, какой смысл драть когтями золочёное и лакированное дерево мебели, добросовестно и старательно потрошить подушки и пуфы, когда стоит только на миг отвернуться — а молчаливый чёрный великан уже всё исправил! Женька как раз подшибла в падении с подсечкой последнюю попавшуюся по пути вазу с каким-то невообразимо ярким и пахучим фитодендроном, а потом ещё и старательно размолотила кулаками и пятками. Огляделась подбоченясь — чего бы ещё учудить? И поглядев на разочарованную результатами столь прилежно учиняемого погрома рысь, старательно представила: а какие под вон той лестницей шикарные погреба со всякой всячиной! И какие там замечательые крысы живут — и даже попадается мелкая нечисть приемлемых размеров! Кошка, вдохновенно терзающая напольный ковёр в холле, разом насторожилась и даже подобралась. Прислушалась в нужную сторону, и тут же с воинственным воем упрыгала туда. Что ж, сегодня поголовью вредителей будет нанесён изрядный ущерб… А хозяйка всего этого безобразия представила, что уходящийв темноту боковой коридор приводит прямо в гимнастический зал, и решительно направилась туда. Замыслила, правда, без подробностей, полагаясь на воображение и работу подсознания. И потому застыла на пороге, промаргиваясь от удивления, как впервые открывший глаза котёнок. Больше всего это напоминало тренировочную комнату какого-нибудь японского самурая. Гладкие деревянные полы с простым ковром посередине. Тонкие стены, балки и опоры, а в одной стене проём прямо в цветущий вишнёвый сад — ну прямо так и казалось, что сейчас вон оттуда явится этак неслышно злой якудза в кимоно. Поклонится церемонно с непроницаемой и злобной азиатской физиономией — а потом примется шинковать Женьку в капусту своей остро наточенной катаной. Но обошлось — видимо, фантазия у Женьки не настолько ещё оказалась болезненной. Такой замечательный феномен, как впервые обнаруженный выход из замка наружу — да не в ночь с позёмкой — решено было оставить напоследок. Сладкое всегда на десерт! Зато вот огромное, в полстены зеркало, заинтересовало её до крайности. Это что же, вытворять всякие приёмы и в это время на себя глазеть — то ли оттачивая мастерство, то ли просто по-нарциссовски любуясь? Отражение сначала Женьке не понравилось. Всклокоченное, растрёпанное, да и ещё и усыпанное щепками от зачем-то вдребезги расколоченного лёгкого столика. Правда, зато румяное и улыбающееся просто заразительно. Однако стоило ей шагнуть ближе и всмотреться, как подлое зеркало — или та девица в нём — тут же показали свой норов. Сначало показалось, что изображение запаздывает от стремительно и легко пританцовывающей девицы в адидасовском костюмчике. Затем и в самом деле принялось чудить и даже откусило в своей руке какое-то пышно выглядящее пирожное. А потом покрутило пальцем у виска — и шагнуло из зеркала… Непоняток Женька, как и всякая нормальная девчонка, не то чтобы боялась… но так, не любила. Да и уже по опыту знала, что часто от такого синяки или куда больший урон проявляется. Правда, с другой стороны, без всяких случайностей и непредвиденных обстоятельств жизнь оказалась бы совсем уж пресной и непривлекательной. — Ты кто такая? — поинтересовалась она у озадаченно оглядывающейся нахалки, которая с интересом зыркала по сторонам и вдумчиво ела своё пирожное. Мало того, эта непонятно кто ещё и приняла по ходу дела облик Принцессы! В её любимом серебристом с искоркой платье, такая же зеленоглазая лапочка-блондинка, какой Женька её и помнила — правда, судя по мордахе, стервозности прибавила примерно вдвое. — На себя-то погляди! — та не осталась в долгу и аккуратно скормила себе последний лакомый кусочек. Что ж, такой разговор хоть и не совсем приятен, зато понятен до чесотки в кулаках. Женька выждала, пока самозваная Принцесса проглотит своё лакомство, а потом на пробу врезала ей — так, в пол-силы. Надо признать, летела та долго и красиво. Правда, полёт был прерван самым банальным столкновением с зеркалом. Но против ожидания, незваная гостья не улетела туда, откуда и явилась. И даже зеркало не разлетелось вдребезги, лишь захихикало меленько и язвительно. Да послушно отобразило обеих девиц, как и подобает самому настоящему зеркалу. Ответный удар едва не вывернул Женьку наизнанку. То, что бандитка ответила не физически, а одним лишь взглядом, особой роли не играло — мозги протестующе взвыли и тут же старательно принялись вариться в черепушке. Ах ты ж, паразитка… в ладонь хозяйки замка, загородившейся от зелёных глаз ладонью, услужливо ткнулся рукоятью клинок. То, что он только что обретался где-то на втором этаже, в библиотеке, особой роли не играло. И Женька решительно шагнула навстречу. Однако Принцесса тут же вскочила на ноги и решительно показала пустые ладони. — Ладно, возьми, — Женька хоть и была злая как тысяча… нет, как две тысячи и ещё семь чертей, но указала рукой в сторону, где воображение старательно нарисовало стойку с целой грудой всяческого оружия. Разумеется, не огнестрельного. Принцесса поковырялась там, и с радостным восклицанием озаботилась средней длины шпагой, казалось, отлитой из красивого зелёного стекла. Что оно там такое было, задуматься Женька не успела. Изумрудный клинок распарывал воздух с гудением, оставляя за собой крохотные молнии и копоть от сгоревшего воздуха. Прикинув, что земной выделки сталь такое диво может и не выдержать, она тоже выбрала себе диковинный меч — почти точную копию своего бастарда, но сделанный, казалось, из огромного цельного алмаза… Дальнейшее мог бы описать лишь маячивший в дверях тёмный орк. Но он по своему обыкновению молчал, и наблюдал за схваткой двух расходившихся воительниц с несомненным одобрением. Хотя и по нему пару раз хлестнул разряд, когда два клинка сталкивались с ослепительной вспышкой. Стены в нескольких местах прошибло насквозь то ли пламенными взглядами сцепившихся девиц, то ли искрами ударов. Во всяком случае, к тому времени когда обе изрядно запыхались, крыша уже занялась. Женька изрядно зауважала соперницу. Хоть та и фехтовала не в пример хуже, зато по части мозгоковырятельства ситуация оказалась строго наоборот — только своею изворотливостью и удавалось спасаться. Ощущение несколько раз было таким, словно отчаянная мышь только потому избежала лап тигрицы, что слишком мала и чудом поместилась аккурат меж чудовищных когтей. — Слушай — ты, вообще-то, кто? — Женька как раз растирала обожжённое взглядом Принцессы бедро. Штанина испарилась с чадным облачком, а кожа покраснела от ожога. Принцесса находилась в куда более плачевном состоянии, и пришлось заняться в первую очередь ею. Хоть самые критические удары и придерживались, но мрачно усевшаяся на чадящем проплешинами ковре соперница истекала в буквальном смысле кровью. Под пальцами Женьки закрылась почти сквозная дыра в один лишь раз опрометчиво подставленной ноге, затем истерзанная кожа на плече и ещё несколько не таких уж и маленьких, глубоких порезов — алмазный клинок оказался острым куда там бритве. И лишь когда она занялась разрубленной почти до кости щекой, то всё-таки не выдержала, заглянула в эти зовущие и ищущие зелёные глаза. Тут же рванулась как попавшая в сироп неосторожная пчела — да только поздно, поздно! Она уже улетала куда-то в глубину смотрящего, казалось бы, прямо с небес взгляда… и на полпути шлёпнулась обратно. Причём, на пятую точку так точно. — Джейн… ты? — взгляд Принцессы вспыхнул пониманием и изумлением. — Дурёха! Я ж тебя чуть не изжарила! — алмазный клинок полетел на пол, когда Принцесса, оказавшаяся негаданно-нежданно самой собою, бросилась обниматься. Женька хоть и не любила все эти девчачье-телячьи нежности, разревелась самым постыдным образом. — Ну ты и змеюка… — она кое-как утёрла слёзы. — Я сама не знаю, отчего придерживала несколько раз клинок — могла же изуродовать или даже убить совсем… как ты сюда влезла? Меж ног шагнувшего в разгромленную залу орка шастнула рысь. Насторожив кисточки ушей на гостью, кошка опустила у ног сидящих в обнимку воительниц совершенно кошмарного вида тварь, состоявшую, казалось, из одних только шипов и рогов, и осторожно принюхалась. А потом полезла ко вновь прибывшей и за своей порцией ласки. Ну, раз эта недоверчивая особа признала, теперь уже всякие сомнения отпадали. Оказывается, Принцесса на обратном пути из башни Магии забежала на дворцовые кухни, чтобы утянуть пирожное у питавшей к ней уважение старой кондитерши. Да в Синей Гостиной засмотрелась с грустью в зеркало… — И отчего-то вспомнила тебя, Джейн, — голос принцессы дрогнул. — Даже чародейки из Высокой башни не смогли сказать, куда ты так лихо умотала — нет тебя ни на этом свете, ни на том… а тут в зеркале объявилась ты и потянула меня — легонько так. Она печально посмотрела на плачущую и утирающую одновременно слёзы Женьку и мягко улыбнулась. — Кстати, принцесса теперь ты, — и поведала дальнейшее в распахнувшиеся в изумлении навстречу карие глаза. Оказалось, что Королева и в самом деле сложила с себя все полномочия и даже регалии. Но тут примчалась госпожа Императрисса, которая тётушка Натали — и начала давать всем по шее. Мол так и так, тут война с орками на носу, и менять коней на переправе не дело. Бароны и графы в самом деле призадумались, ситуация-то нешуточная. — Короче, моя маменька взяла никак не положенный монархам отпуск, а вместо неё Дворянское Собрание почти единогласно выбрало тётушку Наталью, — глаза принцессы смеялись. — Как она ни отпихивалась, но её хозяйственная жилка уже весьма многим пришлась по вкусу — а устраивать склоки и дрязги на политической почве она как раз не станет. Но когда на повторный вопрос — где это они сейчас — Женька вместо ответа постукала себя пальцем по лбу, в изумлении отшатнулась уже Принцесса. Дескать, такие шутки могли устраивать только самые сильные колдуны, и записи о том тщательно закрыты от досужих умов в подвалах Башни. Вроде как выключенный из реальности кусочек, где время стоит. Где всё возможно и нет ничего невозможного… — Да, всё так, — Женька только сейчас перестала плакать. Как то ни странно, однако она соскучилась по общению куда сильнее, нежели в том хотелось себе признаться. И чудесам, как оказалось, нет предела — каким образом Принцессу удалось затащить в потаённейший уголок своего я, вряд ли кто и вообще смог бы ответить. — Слушай, а… — Принцесса погладила чистую и неповреждённую кожу на своей только что продырявленной ноге, покачала с удивлением головой и эдак осторожно, вопросительно указала взглядом Женьке ниже талии. — Здесь время стоит, ты верно заметила, — та не смогла удержаться от вздоха. — Подумать есть ещё когда… да и всё же, это память о нём… Принцесса мягко опрокинула Женьку на спину, облокотилась сверху и пристально посмотрела в глаза. — Рассказывай, — как-то необидно потребовала она. Женька попробовала было трепыхаться под пристальным и ждущим взглядом зелёных глаз, но быстро утихла. Да в самом-то деле, надо же когда-то пролить свет на эту тайну — есть вещи, которых даже и маме говорить нельзя. А вот подруге можно душу излить, на козлов пожаловаться… по мере рассказа лицо Принцессы мрачнело. — Жаль, что я удержала Владимира, когда он хотел свернуть братцу моему шею, — она вздохнула и отвела было взгляд в сторону. А потом замерла. — Ещё раз — подробнее — как выглядела та наркота, которой он тебя обкурил? Когда Женька с перекошенным от отвращения лицом описала высохшее растение, то поневоле обратила внимание на выражение лица собеседницы. Такой смеси изумления, радости и боли трудно себе представить. — Ох и дураки же вы оба, — а затем совершенно неожиданно Принцесса расплакалась. Пусть и бывшая, а всё же, им по должности не положено… |
|
|