"Миссия в Сайгоне" - читать интересную книгу автора (Вилье Жерар де)

Глава 15

Полковник Тук растянулся на низком диване и положил рядом с собой открытый ларец с фаллосами. Ши-ту сидела в позе лотоса у его ног с выражением совершеннейшего равнодушия на своей маленькой китайской мордашке. В течение часа они не обменялись и тремя словами. Вьетнамец не знал, как подойти к ней, и, вместе с тем, он был весь поглощен страшным желанием. Он разделся, и теперь на нем было только черное шелковое кимоно. Апартаменты были закрыты герметически. За это он был спокоен.

Он медленно погладил черный фаллос и посмотрел на девочку. Она смотрела на него. Он улыбнулся ей, и она звонко расхохоталась смехом очень маленькой девочки.

– Иди сюда, – сказал он.

Она легко поднялась и села на диван. Тук снял очки и теперь помаргивал своими близорукими глазами. Он протянул фаллос девочке. Она взяла его и, нагнувшись, обнажила грудь. Тук протянул руку в вырез ее одеяния и схватил грудь, теплую и крепкую. Она что-то пролепетала и повернулась, не выпуская из рук фаллос.

Тук взял девочку за талию и уложил ее рядом с собой. В первый раз их взгляды встретились. В глазах девочки не было ни малейшего признака страха, только любопытство и веселье. Тук облизал пересохшие губы, потом резко потянул ее за кофточку: обнажилась грудь прелестной формы с розовыми кончиками.

Ши-ту смущенно засмеялась. Не выпуская фаллос, она раздвинула кимоно Тука и протянула руку к его животу. Тук схватил ее за руку.

– Не трогай меня, – строго сказал он.

Она слегка вскрикнула и убрала руку. Тук глубоко вздохнул. Он не выносил, когда кто-нибудь дотрагивался до места его страшного ранения. Это был секрет, который должен был знать только он один.

Он совсем раздел Ши-ту и заколебался, не зная, как сказать ей, чего он от нее хочет, что ей нужно сделать. А ведь он безо всяких колебаний требовал этого от шлюх в редкие моменты своей расслабленности.

Как будто проникнув в его самые сокровенные мысли, Ши-ту встала на колени, держа перед собой вертикально фаллос так, что ее губы касались слоновой кости. Потом она как-то торжественно нагнулась. Такой спектакль страшно возбудил Тука.

Краем глаза девочка следила за реакцией Тука. Она стала слегка раскачиваться, как будто имела дело с живым объектом.

С задушенным стоном Тук нагнулся и взял изогнутый фаллос. Одним точным движением он погрузил его в Ши-ту и почувствовал такое облегчение, как будто то был он сам... Девочка стала понемногу двигаться, лепеча что-то. Потом она выпустила из рук черный фаллос, легла сначала на бок, а потом на спину, повернув к Туку свое искаженное желанием лицо.

Тот задыхался. Он никогда не испытывал ничего подобного. Девушки из бара, с которыми он занимался этой игрой, никогда не испытывали ни малейшего удовольствия и пассивно предоставляли ему возможность проявлять собственную инициативу.

Ши-ту была другой... Девочка, казалось, испытывала огромное удовольствие. Она отдавалась, ритмически двигаясь, реагируя на все движения руки Тука. А у того молнией мелькнула мысль, что старый антиквар был дьявольски хитер... Тук не сможет больше обходиться без Ши-ту.

Внезапно Ши-ту вырвала руку Тука и сделала это так резко, что фаллос из слоновой кости упал. Удивленный Тук спросил:

– Тебе больно?

Не говоря ни слова, Ши-ту схватила черный фаллос и вставила его на место прежнего, на лице ее была гримаса удовольствия. Потом, держа фаллос обеими руками, она закрыла глаза и больше не обращала никакого внимания на полковника Тука.

Тук задыхался, наблюдая все это. Он видел, что девочка не играла комедию, и когда он наклонился к ней, спрашивая о чем-то, она ему не ответила, словно была глухой и немой.

Наконец, она вздрогнула и замерла. Черный фаллос выходил из ее живота как какой-то нереальный нарост.

Пот тек по телу полковника Тука. Он играл с фаллосом, который имел форму бумеранга, и с девочкой. Она казалась привычной ко всему, но полковник Тук побоялся продолжать все всерьез, хотя Ши-ту выглядела неутомимой.

Долгое время, наклонившись над ней, Тук пробовал на ней и слоновую кость, и нефрит... Он старался подкараулить у нее выражение отвращения или усталости. Но Ши-ту, казалось, была страшно сексуальной и охотно шла навстречу всем его желаниям. А тело ее могло бы заставить скрипеть зубами от зависти самых красивых шлюх Сайгона.

Наконец Тук вынул из нее фаллос из слоновой кости светло-желтого цвета. Ши-ту вопросительно посмотрела на него. Тук слегка толкнул ее тем жестом, которым освобождаются от слишком назойливого животного.

– Нужно спать, – сказал он. – Завтра мне надо работать.

Сначала он думал, что этой же ночью отправит девочку домой, а ларец оставит у себя. Так он обычно отправлял шлюх.

Но теперь ему не хотелось делать этого.

– Ты ляжешь там, – сказал он.

В комнате стоял диван, на котором спал телохранитель в особо опасные периоды.

Ши-ту тихонько прошла к дивану, на который показал Тук, и, не одеваясь, свернулась на нем клубочком. Через пять минут она уже спала с открытым ртом.

А полковник Тук вдруг покрылся холодным потом. До сих пор его игры были просто средством для расслабления, нечто вроде отвлечения, каким могла быть и игра в шахматы. Таким образом он забывал про свою жизнь холостяка, которую он вынужден был вести из-за своего увечья.

В темноте, чтобы обрести спокойствие, он стал думать о нерешенных еще проблемах. Операция «Санрайз» шла хорошо, его план не мог провалиться. Даже Ричард Цански не знал многого, так что тут ничто не может сорваться.

«В сущности, – сказал себе Тук, суеверный как все вьетнамцы, – вторжение в мою жизнь Ши-ту – это хороший признак».

Только смерть Бина оставалась неразгаданной, и Тук, лежа в темноте, строил новые гипотезы. Это мог быть вице-президент. Он ненавидел Тука. Несколько недель назад Тук провалил одну из его операций по торговле золотом и наркотиками. Вице-президент вынужден был казнить своего личного шофера и директора аэропорта Тансонихут, своего самого деятельного помощника. Конечно, он этого никогда не простит Туку... Шпионы Тука доносили ему, что вице-президент не переставал посылать страшные угрозы в адрес начальника полиции. Не имея возможности напасть на него самого, он мог напасть на одного из его людей. Это было очень похоже на него. Он был человеком слабым, безвольным, много пил и курил опиум.

Туку внезапно стало немного стыдно за себя, когда он вспомнил все, что произошло сегодня. Но он тут же успокоил себя тем, что может в любой момент отправить девочку и ларец обратно старому мошеннику, ее двоюродному дедушке. И это будет стоить ему всего лишь нескольких тысяч пиастров.

Он заснул с мыслями о том, каким образом сумел старый антиквар раздобыть такое сокровище и пользовался ли он этими вещами сам, ведь извращенная любовь была обычной вещью во Вьетнаме...

Что же касается вице-президента, то он будет выкинут прочь в результате операции «Санрайз». Слабая улыбка осветила жирное лицо Тука: это будет достойный венец его карьеры.

Когда полковник Тук проснулся, был уже день. Он не слышал звонка будильника, поставленного на 6.30. Вскочил с дивана и сразу почувствовал, что он в комнате не один. Его рука легко легла на револьвер.

Ши-ту, одетая, сидела на полу посередине комнаты и натирала пуговицы его форменной рубашки. Он не смог удержаться от улыбки... Он боялся и не доверял прислуге. Многие его старые друзья закончили свое существование с перерезанным горлом, потому что доверяли старым слугам, жующим бетель, которые открыли двери дома убийцам. Больше того, все слуги подслушивают, а полковник Тук был очень заинтересован в полном сохранении своих тайн.

Полковник Тук жил и работал в тайне. Его обслуживанием занимался бой из его конторы и выполнял он эту работу плохо. Но полковник не был кокетливым мужчиной.

После того, как Тук закончил несколько телефонных разговоров, перед ним встала опасная дилемма: отправить девочку к деду или оставить ее в квартире? Оба решения были одинаково неприятны, каждое, правда, по своим причинам. Он принял окончательное решение лишь тогда, когда увидел, что машина ожидает его внизу.

– Оставайся здесь, – сказал он. – На кухне ты найдешь, что тебе поесть. Я вернусь вечером.

В квартире не было ничего ценного. Все бумаги хранились в сейфе в его кабинете. Он запер дверь на ключ, полностью изолировав Ши-ту от внешнего мира, и в отличном настроении вызвал лифт.

Вечером должен был состояться коктейль в честь президента Южной Кореи. И полковник Тук с сожалением подумал, что не сможет сразу же после работы увидеть Ши-ту...

Телохранители приветствовали его. Они еще никогда не приезжали за ним так поздно и никогда еще шофер не вез его на работу по такому маршруту. Тук приветливо улыбнулся Ли. По дороге к улице Во-тан он все время думал о том, как ему получше отомстить вице-президенту.

Малко вошел в контору Чана на десять минут раньше назначенного срока. В течение всего последнего времени маленький вьетнамец стал невидимкой. Малко кипел. «Санрайз» неумолимо приближался, а ничто не двигалось с места. Два раза он обедал в «Атарбеа» напротив Колина, но американец упорно делал вид, что они незнакомы.

Комиссара Ле Вьена почти не бывало в его кабинете. Иногда он заходил в кабинет Малко, говорил ему какую-нибудь банальную фразу и после этого снова исчезал.

После смерти метиски и покушения на Малко ничего больше не случилось. Иногда ему казалось, что все это просто приснилось. Таинственный плантатор, друг Мэрилин, так и не объявился.

Свидания с мадам Ну становились все более вулканическими, они изматывали его до такой степени, что Малко всерьез начал задавать себе вопрос, не потеряет ли он свое здоровье во время пребывания в Сайгоне.

Чем ближе подходил срок операции «Санрайз», тем чаще и больше генерал Ну накуривался опиумом, и тем сильнее становились сексуальные потребности Элен.

Малко очень боялся, как бы она не влюбилась в него...

Заговор Колина и Чана начинал казаться ему чем-то туманным и нереальным. Он не мог больше переносить удушливую атмосферу Сайгона, все его укрепления, пустынные по ночам улицы и, в особенности, свое неопределенное существование, которое рисковало закончиться катастрофой.

Чан сощурил глаза, увидев входящего к нему Малко, и сразу же увел его из кабинета. В темном коридоре он шепнул ему:

– Все идет хорошо. Мы должны увидеться с комиссаром, но нужно быть очень осторожными. У нас назначена встреча в МАКВ, кабинет 125. Приходите и вы, в шесть часов.

Он исчез, как тень, и оставил Малко немного обнадеженным.

Комиссар Ле Вьен радостно улыбался, играя тремя маленькими предметами в своей жирной ладони.

Кабинет номер 125 был обставлен канцелярской мебелью и находился в глубине секции прессы в МАКВ. Это кондиционированное здание находилось в сердце Сайгона и охранялось морской пехотой вьетнамцев.

Здесь не было опасности встретить Ричарда Цански. Моряки ненавидели ЦРУ после истории с Май Лай. Малко не знал, каким путем получил Чан возможность ходить в это здание, куда, в принципе, вьетнамцам вход был категорически запрещен.

– Что это такое у вас? – спросил Малко.

Ле Вьен молча сунул ему в руку эти три предмета. Это были пуговицы от военной куртки. Глаза вьетнамца хитро поблескивали. Он нагнулся к Малко, взял одну пуговицу и сказал:

– Это микрофон.

Он взял другую пуговицу.

– Это миниатюрный передатчик.

И третью.

– Это батарейка, которая позволит передатчику действовать три дня.

Вокруг его пальцев был накручен невидимый проводок.

– Антенна... – пояснил вьетнамец. – Начиная с завтрашнего дня полковник Тук станет передатчиком в своем убежище. – Он фыркнул. – Мы будем знать все, что он говорит и что он делает. Даже когда он будет один и начнет разговаривать сам с собой. И он никогда не заподозрит этого.

Малко был ошеломлен.

– Но кто пришьет эти пуговицы к его куртке? И кто поставит аппарат в рабочее положение?

Тут в их разговор вмешался Чан и подробно рассказал Малко, как им удалось ввести молоденькую внучку антиквара Трунг-нана в интимную жизнь Тука, подчеркивая при этом, как было трудно обнаружить секрет Тука и его сексуальные наклонности. Для этого пришлось втереться в доверие к его телохранителям и с очень большой осторожностью расспросить их, ведь все они – специально отобранные люди. Ле Вьен не скрывал своей радости. Уж теперь-то он мог сыграть хорошую шутку со своим «другом», правда, он мог при этом и потерять жизнь...

– Теперь нам остается только подождать, – закончил Ле Вьен. – Рано или поздно мы получим нужные сведения, которые дадут нам возможность уничтожить его, если он действительно виновен.

Малко задумался. Значит, надо сделать все, чтобы отодвинуть срок «Санрайз». А для этого нужно соответствующим образом настроить толстого Ну, чтобы он, в свою очередь, подействовал на Ричарда Цански. Сколько холодного пота в перспективе!

– А девочка? Она не рискует? Она не может проговориться?

Чан не мог скрыть своего радостного состояния.

– Она слишком боится своего дедушки, и она не любит полицию. Они ведь убили всю ее семью. Если ее попросить, она собственными руками выцарапает глаза Туку во время сна.

Малко предпочитал не думать, что может случиться, если Чан хоть в чем-то ошибается.

– А кто будет принимать информацию?

Самое хорошее сообщение комиссар Ле Вьен оставил на конец. Его круглая рожа сияла от радости.

– Человек, которому мы можем всецело доверять. Колин. У нас будут также микрофоны, вмонтированные в подушки Тука. Днем и ночью мы будем шпионить за ним!

Голос комиссара Ле Вьена дрожал от гордости. Ему было чем гордиться: это была прекрасная работа, и выполнена она была против такого подозрительного и осторожного человека, каким был полковник Тук!