"Кто спасет заложницу?" - читать интересную книгу автора (Вильмонт Екатерина)

Глава IV ГДЕ НАДЯ?

Но у Тягомотины по-прежнему никто не отвечал.

– Чего делать-то будем, Гошка?

– А я знаю? Ждать, наверное, что мы еще можем?

– Эх, надо было у того пацаненка спросить, кто у этой очкастой папашка. Уж точно, что не журналист. Небось, просто жулик.

– Почему жулик?

– Потому! Она же говорила с точностью до наоборот. Звать ее Надей, она говорит, что Ирой.

Живет с матерью, а выходит, с отцом. Бабка тоже не существует. Ну и что, прикажешь верить, что папаша у нее журналист?

– Действительно, – почесал в затылке Гошка. – Черт знает что. Плюнуть бы на все это, так нет, не получается. Там ведь теперь и вправду гадость какая-то случилась. А мне интересно: что же там в действительности было? Из-за чего Тягомотина всполошилась? Из-за чего ее к нам притащила?

– Не знаю, конечно, но мне, Гошка, кажется, там нечисто что-то. Папашка там, наверное, тот еще типчик, его дружки прижали, вот он и смылся. А девчонку тут оставил кашу расхлебывать.

– Но ведь там явно что-то искали. Помнишь, в каком виде квартира была?

– Может, искали, а может, просто напакостить решили. Знаешь, как бывает…

– Нет.

– Что нет?

– Там что-то искали. Если бы хотели напакостить, все было бы по-другому, тогда там побили бы посуду, телевизор, тряпки бы на кусочки порезали…

– Ага, это правильно ты говоришь… А может, папаша Надю эту уже где-нибудь спрятал, а?

– Спрятал?

– Ага. Почуял, что запахло жареным, и спрятал. Ну, за кордон, например, с ней смотался или одну ее отправил.

– Все может быть. Дай-ка я еще разок Тягомотине звякну. Или нет, Леха, давай лучше ты…

Я не выдержу…

– Ишь, нежный какой, – засмеялся Леха и набрал номер Розы.

– Алло, я слушаю, – донесся до него знакомый голос.

– Роза, это ты?

Гошка вздохнул с облегчением. Хотя бы Тягомотина жива-здорова. И, может, сейчас хоть что-то прояснится.

– Это ты, Шмаков? – как-то испуганно отозвалась Роза. – Что тебе?

– Роза, ты почему сегодня в школе не была?

– А тебе какое дело?

– Интересное кино, я, может, за твое здоровье опасаюсь, а ты хамишь. Нехорошо, подруга.

– Какая я тебе подруга? Выдумал еще. Говори, что тебе надо?

– Ну, раз ты так со мной, то я тоже тебя щадить не собираюсь. Ты зачем эту фигню с Ирой выдумала?

– Какую фигню? Ты о чем? – нестерпимо фальшивым голосом откликнулась Роза.

– Ты лучше меня знаешь, что никакая она не Ира, а Надя по фамилии Журкевич, что никакой бабки у нее в помине нет, что живет она не с мамой, а наоборот, с папой, и вообще…

– Откуда ты знаешь? – охрипшим от волнения голосом спросила Роза.

– От верблюда; Забыла, что мы сыщики и нам вся эта ситуевина показалась очень даже подозрительной.

– Что? Что тебе показалось подозрительным?

То, что она не захотела с вами связываться? – с истерикой в голосе осведомилась Тягомотина. – А может, вы ей просто не понравились?

– Может, и не понравились, запросто, между прочим, она нам тоже не больно глянулась, эта очкастая, только ты мне зубы-то не заговаривай. Я тебя по-русски спросил, зачем было столько врать, а?

– Так надо, – тяжело вздохнула Роза.

– Ладно, фиг с тобой, да и с Надей твоей тоже, ты мне одно скажи – ты с ней сегодня виделась?

– Нет, а что?

– А то! Где она может быть, ты в курсе?

– Дома, наверное… А почему ты спрашиваешь?

– Потому что…

– Леха, дай мне трубку, – не выдержал Гошка. – Роза, это Гуляев. Короче говоря, сегодня в квартире Нади кто-то был, там все вверх дном, дверь не заперта. Где может быть Надя? У нее есть какие-нибудь родственники и вообще?..

– Как вверх дном? – дрожащим голосом спросила Роза.

– Вот так, там все перерыто, разбросано…

Роза, это уже не шутки.

– А ты думаешь, тогда были шутки? – всхлипнула Роза. – Ой, мамочки, что же делать?

– Я тебя спросил, ты мне не ответила. Могла Надя где-то спрятаться?

– Откуда я знаю? Думаешь, она бы мне сразу доложилась? Она вообще скрытная… Я ей говорила про вас, это она придумала, будто ее Ирой зовут, и вообще…

– Зачем?

– На всякий случай…

– Вот что, Роза, дело и вправду серьезное, вдруг она в опасности, эта дура…

– Но я правда не знаю ничего… Честное слово.

– А скажи, кто ее отец? Он журналист?

– Да, журналист, это точно.

– Знаешь, надо все-таки поговорить не по телефону. Можешь сейчас ко мне прийти?

– А Филимонова там?

– Нету тут Филимоновой! Нету! – сорвался на крик Гошка. – Так ты можешь прийти?

– А зачем?

– Поговорить!

– Но мы ведь уже говорим…

– Нет, я не могу, мы хотим спасти твою же подругу, а ты не в состоянии протрястись до моего дома?

– Ладно, я приду.

– Только не теряй время, приходи прямо сейчас.

– Ладно. А кто там еще у тебя?

– Только Шмаков.

– Ладно, приду.

Гошка в сердцах швырнул трубку.

– Нет, что это за человек, Леха? Мне постоянно хочется ее придушить.

– Тягомотина, одно слово.

Роза появилась через десять минут. Вид у нее был смущенный и напуганный.

– Гош, а почему ты решил, что с ней что-то стряслось сегодня?

– По кочану, – коротко ответил Гошка. – Давай, отвечай на наши вопросы, нельзя терять ни секунды.

– На какое вопросы?

– Откуда она взялась, эта девчонка?

– Я с ней летом познакомилась. Мы вместе отдыхали в Болгарии. Там было скучно, ну мы и подружились. К тому же оказалось, что и в Москве тоже живем по соседству, вот и стали встречаться.

– А у нее много подруг?

– Нет у нее никаких подруг.

– А в школе? Она с кем-нибудь в школе дружит?

– Нет.

– Значит, ты у нее один свет в окошке? – довольно ехидно осведомился Леха.

– Да. Представь себе. Потому что я ее понимаю. У нее было трудное детство. Мама рано умерла. Она одинокая. И еще… Она фантазерка.

– Врет на каждом шагу, да?

– Да. Она много врет. То есть не врет, а выдумывает. Она, например, в Болгарии говорила, что у нее есть мама, что она живет постоянно на даче, никогда оттуда не уезжает из-за слабого здоровья. А потом мне ее папа объяснил, что…

И я поняла. И не рассердилась на нее.

– Слышь, Роза, а вот ту историю с ограблением – она часом не выдумала?

– Не знаю, – нехотя призналась Роза. – Вообще-то мне она давно уже не врет.

– А то странно как-то… что ж, одну квартиру два раза ограбили, получается?

– А так, по-твоему, не бывает, Шмаков, да?

– Вообще-то все бывает.

– Постой, Роза, а как фамилия ее отца?

Я имею в виду под какой фамилией он пишет?

Журкевич?

– Нет, он под псевдонимом пишет.

– Под каким?

– Не помню. Не то Денисов, не то Данилов, что-то простое…

– Блин! Самое главное ты и не помнишь, – рассердился Леха.

– А какое это имеет значение?

– Огромное! Нам же надо знать о нем как можно больше, – попытался запастись терпением Гошка. – Пойми, Роза…

– Значит, вы все-таки будете это расследовать?

– Что это? Ты что конкретно имеешь в виду?

Ограбление? Или исчезновение Нади?

– А она точно исчезла?

– Нет, пока не точно. И первым делом мы постараемся это выяснить. Если она жива-здорова, то пусть ограблением занимаются менты.

А вот если исчезла…

– Ну, тогда, может, тоже надо в милицию заявить? – не без робости спросила Роза.

– Если ее похитили, то… Тогда придется ждать, когда вернется ее отец. Ведь условия выкупа они только ему могут предъявить.

Роза сидела понурив голову. Ей было страшно.

– А зачем Надю похищать, когда отца нет в Москве? – спросила она немного погодя.

– Вообще-то большого смысла нет. Особенно, если они все-таки нашли то, что искали. Тогда, значит, она просто где-то прячется.

– Слышь, Роза, а она совсем дура или нет? – поинтересовался Леха.

– Почему это она должна быть дурой? – оскорбилась Роза. – Очень даже умная.

– Ну, если она умная, то обязательно должна дать знать о себе. Просто обязана тебе позвонить и сказать, что с ней.

– Почему? – удивилась Роза.

– Потому что понимает, что ты можешь обратиться к нам.

– Правильно, – кивнул Гошка. – А вот скажи, где ее отец-то работает? В газете, в журнале, на телевидении?

– Точно не на телевидении. А вот в газете или в журнале… Не знаю.

– Как же ты не поинтересовалась?

– А мне это по барабану было.

– Ха, а еще в сыщицы метила, – засмеялся Леха. – Даже о своей лучшей подруге ни фига не знаешь, что ж ты про других узнать можешь?

– Если мне надо, я все узнаю! Просто мне было не надо.

– И теперь не надо?

– А теперь, кажется, надо, – не очень решительно сказала Роза.

– Значит так… – начал Гошка.

– Сыщик должен говорить «Значитца так», – поправила его Роза.

– Как Жеглов, что ли? – усмехнулся Леха. – И еще он должен говорить «Опаньки», как капитан Ларин, да? И «Элементарно, Ватсон»?

У Розы от обиды задрожали губы.

– Что ты из меня дуру глубокую строишь?

– Ладно, Роза, Леха просто пошутил.

– Я тоже пошутила.

– Вот и чудненько. Значит так, – повторил Гошка, – сейчас мы разойдемся, Леха тебя домой проводит, и ты постараешься хоть что-то вспомнить о Надином отце. И если до завтра она не появится ни дома, ни в школе, то мы начнем ее искать. Договорились?

– Кстати, я вспомнила – у меня есть телефон одной девчонки из ее класса. Она со мной насчет собаки советовалась. Ее зовут Люся.

Я могу ей позвонить…

– Отлично. Только позвони уже завтра после уроков. Идет?

– Идет, – вздохнула Роза. – Ну все, я пошла?

– Конечно. Леха, проводишь Розу?

Леха незаметно показал Гошке кулак. Но спорить не стал.


Гошка вышел на балкон. Ах, хорошо. Тепло, деревья во дворе уже просвечивают легкой зеленью. И дни стали длинные. Скоро лето. Интересно, каким оно будет в этом году? Раньше каждое лето мама ездила на этюды и брала Гошку с собой… Он помогал ей таскать чемодан с красками, этюдник, зонтик от солнца… Им было хорошо вдвоем, и ездили они обычно в невероятно красивые места. А теперь, наверное, мама поедет с Умаровым… Или по крайней мере они поедут втроем. Гошке такая перспектива совсем не улыбалась. Вот если бы отец все-таки сдержал слово и пригласил его к себе в Германию… Но рассчитывать на это не приходилось. Отец, наверное, на своем Маврикии опять позабыл про сына.

Грустные Гошкины размышления прервал звонок в дверь. Он сразу понял – это Маня.

Только она так звонит.

Это и вправду оказалась Маня.

– Можно к тебе?

– Давай, заходи, – обрадовался Гошка. Маня понимает его как никто.

– Гошка, что у вас происходит? – уже с порога задала вопрос Маня.

– У нас?

– Ну да! Зачем к тебе приходила Тягомотина?

– А ты почем знаешь?

– В окно видела. Они вместе с Лехой из подъезда вышли. Скажешь, не у тебя были?

– Нет, не скажу, – улыбнулся Гошка. – Действительно, у меня.

– Зачем?

– Маня, ты можешь спокойно меня выслушать и не бросаться сразу же в бой?

– В бой? С кем?

– Ну, я неудачно выразился, я хотел сказать…

– Ладно, неважно, я поняла, что ты хотел сказать. Говори!

И Гошка рассказал ей все.

– Как интересно, Гошка! Значит, она все наврала… А вот про турмалиновые бусы она тоже наврала?

– Про что? – не понял Гошка.

– Помнишь, она говорила, что воры украли какие-то мамины драгоценности, в том числе турмалиновые бусы.

– Да, верно, а я и забыл, – почесал в затылке Гошка. – Ясно, что это тоже выдумка.

– Необязательно. Могли же от ее мамы остаться какие-то драгоценности. Может, отец хранил их для дочки, когда она вырастет…

– Запросто. Только нам-то что с этим делать?

Были бусы или она их придумала, сейчас-то какая разница?

– Понимаешь, очень важно понять, что она наврала, а что правда. Было тогда ограбление или нет? Украли что-то или нет?

– А по-моему, главное – узнать, что с ней, с этой вруньей, если она целехонька-здоровехонька, то пускай сама во всем разбирается. Но, если с ней что-то случилось, надо постараться ей помочь.

– Ты думаешь, ее похитили?

– Понятия не имею. Но ведь такое не исключено. И тогда до возвращения отца ее никто искать не будет. Кроме нас.

– Но как мы узнаем?

– Подождем до завтра. Если она не появится, не позвонит Тягомотине, не придет в школу, тогда уж…

– Гош, а там квартира так и стоит незапертая, да?

– Да.

– С этим тоже надо бы что-то сделать…

– Что именно?

– Не знаю, только нельзя же так оставлять… давай в милицию сообщим, а? Пусть хоть досками заколотят… А то туда просто случайные воры залезут и вообще уже все вынесут. Те, вероятнее всего, что-то определенное искали, а эти…

– Вот черт, а ведь ты права.

– Знаешь, что я предлагаю?

– Ну?

– Давай прямо сейчас туда сбегаем. Я поднимусь, посмотрю, как там и что и, если понадобится, позвоню к соседям, сейчас все уже, наверное, дома. И скажу: вот, пришла к Наде, а у них дверь открыта и все раскидано… Может, соседи знают, где искать эту Надю или ее папу.

– Манечка, ты умница. Пошли скорее.

И они помчались на Переяславку..

– Гошка, только ты туда близко не подходи, а то тебя там кто-нибудь успел приметить.

– Ну и что?

– Начнут обсуждать, этот Витя вспомнит, что приходили два парня. И первым делом на кого подумают? На этих парней.

– Ерунда. Если бы мы ограбили квартиру, на фиг бы мы тогда к соседям звонили?

– Про это, Гошка, уже потом люди думать будут, а сперва обязательно ухватятся за эти сведения. Лучше мне одной пойти. Меня-то уж точно никто не заподозрит.

– Ну, как хочешь, – нехотя согласился Гошка. – Я тебя тут подожду. Ох, хорошо бы она дома была, эта врунья.

– Конечно, – улыбнулась Маня. – Я просто мечтаю об этом.

– И я.

Маня беспрепятственно вошла в подъезд. Но тут ей стало как-то не по себе. Что ждет ее? Маня была не робкого десятка. И решительно нажала на кнопку лифта.

Но ничего страшного ее не ждало. Дверь Надиной квартиры была заперта. Это уже интересно! Маня задумалась на мгновение, а потом позвонила в соседнюю квартиру. На звонок залаяла собака, впрочем, судя по голосу, не собака, а собачонка. А потом женский голос спросил:

– Кто там?

– Извините, пожалуйста, я к Наде! У них никого нет почему-то…

Дверь открылась. На пороге стояла немолодая женщина с сигаретой в руке.

– Здравствуйте, – благонравно проговорила Маня.

– Здравствуй, – женщина выжидательно смотрела на Маню.

– Я вот к Наде, мы договорились, а ее нет…

– Давно договорились?

– Позавчера. Понимаете, у меня телефона нет… Она ничего вам не говорила? Хотя с какой стати… Извините, пожалуйста.

– А ты откуда Надю-то знаешь?

– Да мы у Розы познакомились. Знаете Розу?

– Розу? Да, Розу знаю. Ты, вот что, девочка, зайди, – неожиданно предложила женщина.

– Спасибо, – не стала отказываться Маня.

Тут вновь залаяла собачонка, но Маня нигде ее не видела.

– Ой, кто это у вас лает? – спросила она.

– Это Земфира, ты собак не боишься?

– Вообще-то нет, а она у вас кусается? – Земфирка, иди сюда!

Женщина приоткрыла кухонную дверь, и в прихожую выскочила маленькая собачка весьма странного вида. Тоненькие длинные лапки, черное туловище в каких-то клоках и черно-серая мордашка шнауцера.

– Что это за порода? – оторопела Маня.

Собачка была на редкость уродлива.

– Да какая там порода! Просто кошмарная помесь. Но умна как дьявол. Я ее у метро купила. Пожалела старушку, которая ее продавала.

Уж больно страшненькая.

– А почему вы ее Земфирой назвали? – полюбопытствовала Маня.

– А певица сейчас такая модная есть, ужасно мне не нравится. Мне показалось, что моя псинка на нее похожа.

– Ну что вы, – сказала Маня, – Земфира такая клевая…

– Может быть. Но я уже старовата для такой… у меня, знаешь ли, другие представления о красоте и таланте. Хочешь чаю?

– Да нет, спасибо.

– Тогда, может, водички? У меня есть тархун.

– Спасибо, с удовольствием.

– Вот и отлично, идем на кухню. Садись.

«Очевидно, старушке просто захотелось пообщаться, – решила Маня. – Ничего интересного я у нее не узнаю». Однако она ошиблась.

– Тебя как звать-то?

– Маня.

– А меня Полина Борисовна.

– Очень приятно.

– Что-то сегодня странные вещи происходят, – начала Полина Борисовна, доставая из холодильника бутылку тархуна. – Надюшка наша – девочка не очень-то общительная, а днем сегодня к ней какие-то мальчики приходили, с моим внуком разговаривали. А сейчас вот ты…

– Ну, я не знаю…

– Да понятно, что не знаешь. Но хуже всего то, что квартиру-то Журкевичей ограбили.

– Как ограбили? – довольно искусно изобразила удивление Маня.

– Ограбили! Забрались в квартиру, все вверх дном перевернули. Ужас просто.

– Вы милицию вызвали?

– Был тут милиционер, да что толку…

– А как вы обнаружили, что там грабители были?

– Вернулась, гляжу, дверь открыта. Я позвонила, думаю, Надя забыла закрыть, а там никого. Ну, я заглянула и увидела…

– Ой, а Надя как же?

– Не знаю, куда она девалась. Такая, между нами говоря, странная девочка… Как только отец с ней справляется…

– Ой, Полина Борисовна, а все-таки где же она?

– Бог ее знает, вернется, наверное. Мало ли куда она могла закатиться, когда отец в отъезде.

– И вы совсем не беспокоитесь? Вы когда ее последний раз видели?

– А что ты так всполошилась? Время еще не позднее, придет… неприятно, конечно, ей будет… что и говорить… Ох, вот неприятность так неприятность, и отца, как назло, в Москве нет.

Хоть и странная она девочка, а все равно жалко, сирота ведь.

– А чем она такая странная? Мне не показалось…

– Ну как бы тебе объяснить? Она живет в каком-то придуманном мире. Всем рассказывает, что мама ее жива, только тяжело больна и живет за городом, на даче.

– А у них есть дача?

– Нету у них дачи. А когда ее ловят на обмане, что случается часто, она замыкается, обижается…

– Да? А мне ее жалко… – задумчиво проговорила Маня. – Она просто не может смириться с тем, что ее мама умерла…

Полина Борисовна внимательно посмотрела на Маню.

– Смотри-ка, маленькая еще, а все понимает… Это редко случается, обычно дети жестоки и непримиримы…

– А Надин папа, он и вправду журналист?

– Да, что правда, то правда.

– Его фамилия Журкевич?

– Нет, он пишет под фамилией Денисов, Юрий Денисов. Это в память о покойной жене.

Ее фамилия была Денисова.

– Понятно. Он известный журналист?

– Более или менее. Не знаменитый, но вполне… Он хорошо пишет, грамотно, а то сейчас в газетах такое встречается… Вот на днях прочитала в журнале статью о Дашковой…

– О писательнице?

– Боже упаси, о Екатерине Романовне Дашковой, президенте Академии наук России, еще во времена Екатерины Великой… Так вот, в этой статье было написано, что она блестяще играла Шопена… Смотрю и глазам своим не верю. Кто, думаю, с ума спятил – я или автор статьи?

– А почему?

– Потому, что Шопен родился как раз в год смерти Дашковой.

– Ничего себе!

– Вот именно. И ведь ни у кого в редакции журнала это даже сомнения не вызвало. Кошмар! А Юра – он человек в высшей степени добросовестный, все по сто раз проверит, прежде чем писать… Я его за это уважаю. Трудно ему живется…

– Полина Борисовна, а что он пишет?

– Статьи, репортажи…

– А про что? Ну я хочу сказать, про науку или про искусство, или про музыку, или про всякие преступления?

– Бывает, что и про преступления. На разные темы пишет.

– Понятно. А где, в какой газете?

– В основном в «Известиях».

– Ого! Полина Борисовна, а что все-таки в милиции сказали?

– Понимаешь, я как увидела, что квартира в таком жутком виде, в ужасе на площадку выскочила, а тут смотрю, милиционер идет ну я к нему и кинулась. Он не хотел, просто, можно сказать, отбивался, но я настояла, ввела его в квартиру, показала разгром, вот он и составил протокол.

– А запер квартиру он?

– Нет, я заперла. Юра всегда у меня запасные ключи держит.

– Понятно. А откуда милиционер-то взялся?

– Говорит, шел по служебным делам к кому-то, а тут я…

– А как зовут милиционера – вы не запомнили?

– Капитан Ерохин, а что?

– Нет, просто так… А вы ему про Надю говорили?

– Ну, я сказала, что девочка одна сейчас, отец в отъезде. А почему ты спрашиваешь?

– Я почему-то очень беспокоюсь. Как вы думаете, а не могли грабители Надю похитить?

– Похитить? Надю? Зачем? Боже мой, кому она понадобилась? Господь с тобой. Маня, ты просто этих ужасных фильмов насмотрелась…

– Да, может быть… но все-таки, куда ж она подевалась?

– Да мало ли… Придет еще…

– А ее папа не оставил вам адрес? Куда он улетел?

– Куда-то в Сибирь, кажется… Нет, координат своих он мне не оставлял, вот если только Лике…

– Кто это – Лика?

– Лика – дама его сердца. В конце концов он еще молодой мужчина и имеет право на личную жизнь.

– А где она живет, эта Лика? , – Понятия не имею, а вот телефон ее, кажется, где-то у меня был. Не понимаю, собственно, зачем он тебе? Лучше я сама ей позвоню.

– Хорошо, – кивнула Маня. – Позвоните прямо сейчас, если она знает, где Надин папа, то…

– Послушай, Маня, ты меня пугаешь! – воскликнула Полина Борисовна и нервно закурила очередную сигарету. – Я и впрямь начинаю волноваться за Надю… черт, где же у меня был ее телефон?

– В записной книжке, наверное, – сказала Маня.

– В том-то и дело, что я записала номер на какой-то бумажке… Как сейчас помню… А в книжку не переписала, решила, наверное, что он мне не нужен, или просто забыла…

Она долго рылась в ящиках, перетрясла все поваренные книги на кухонной полке, но телефона так и не нашла.

– А как ее по-нормальному зовут, эту Лику?

Где она работает?

– Боже правый, ты разговариваешь, как настоящий сыщик. Сколько же детективов ты посмотрела? Или прочитала?

Маня только загадочно улыбнулась в ответ.

– Значит, зовут ее Елизавета… Елизавета Марковна, а вот фамилии хоть убей не знаю.

– Тогда, может, знаете, где она работает?

– Погоди, сейчас вспомню… Сейчас-сейчас, минутку… Ах ты. Господи, что у меня с памятью… Ах, я вспомнила! Ах, ну конечно, она же врач! Зубной врач и работает в какой-то очень престижной фирме…

– А в какой?

– Ее, по-моему, сейчас все время рекламируют по телевизору. Вот не далее как вчера вечером… Я еще подумала: вероятно, в эту фирму не стоит обращаться, хотя Лика, говорят, отличный специалист…

Маня видела, что у пожилой женщины уже ум за разум заходит, пора смываться, тем более что и Гошка заждался. Что ж, она много чего узнала. Можно уходить.

Попрощавшись с Полиной Борисовной, Маня выбежала во двор. Выскочила на улицу и сразу столкнулась с Гошкой.

– Куда ты пропала? – накинулся он на нее. – Еще немного – и я бы уже с ума сошел.

– Ты за меня волновался? – обрадовалась Маня.

– А ты как думала? Ну, что там?

Маня быстро и очень толково все ему рассказала.

– Надо найти эту зубницу во что бы то ни стало! Елизавета Марковна… Что ж, посмотрим сегодня, какой там медицинский центр рекламируют.

– А можно по телефонной книжке. Мама заказала такой толстенный справочник, нам его прямо домой принесли. Там есть все телефоны.

– Отлично. Но, может, все-таки Надя сегодня еще появится.

– Очень хотелось бы, – вздохнула Маня. – Хоть она врунья, но мне ее все-таки жалко.