"Дурная слава" - читать интересную книгу автора (Хенли Вирджиния)

Глава 13

Утром Джори проснулась в одиночестве.

– Хэмфри?

Ответа не было. Джори соскочила с кровати и подбежала к окну. Во внутреннем дворе замка было пусто, лишь сновали туда-сюда местные слуги. Джори не сразу поняла, что ее муж и Гилберт де Клэр на рассвете увели своих людей в Уэльс.

«Я осталась одна в незнакомом мире!» – вот что было ее первой мыслью, но вторая оказалась более разумной: «Надо к этому привыкать». Джори налила из кувшина холодной воды и умылась. Потом открыла сундук и, зная, что красивая одежда всегда придает ей уверенности, выбрала теплое бархатное платье ярко-розового цвета.

У подножия лестницы, ведущей в башню, она встретила дворецкого.

– Доброе утро, Дэвид. Я буду завтракать в большом зале, – решительно распорядилась Джори. – А потом покажете мне замок.

Каменные стены зала сверкали от развешанного на них оружия и доспехов, являя пугающее зрелище для слабого сердца. Джори решила оставить здесь все, как есть, только добавить знамен и щит с гербом де Боунов. Когда дворецкий принес завтрак, она спросила:

– Дэвид, в замке есть ремесленники?

Дворецкий ответил, что их немало. Тогда Джори рассказала ему о своих планах. Надо изобразить на большом деревянном щите большого лебедя – герб де Боунов, его должен поддерживать лев – символ Англии, а с другой стороны дракон – символ Уэльса.

– Дрейк, – повторил Дэвид и улыбнулся.

– Дрейк – по-валлийски дракон? – Джори рассмеялась от удовольствия. – Я выучила свое первое слово на валлийском.

Покончив с завтраком, она обошла просторные кухни. Все повара оказались валлийцами.

– Составь список всей утвари, которая им нужна, чтобы облегчить работу. Мне самой нужна переносная ванна. Дэвид, где я могу заказать все, что нужно для замка?

– Торговые корабли, миледи, заходят в Бристольский пролив, оттуда поднимаются по реке Северн. Они привозят товары со всего света.

– Это просто чудесно. Мой кругозор расширяется. Цивилизация явно не начинается и не кончается в Лондоне.

– Глостер – процветающий город. И наш Херефорд – тоже. Там есть почти все, что нам требуется.

– Я думала, замок де Боунов находится в Херефорде, и понятия не имела, что Гудрич в дюжине миль от города.

– Гудрич часто называют Херефордским замком. Посторонний человек может запутаться.

– Я не хочу быть посторонней! Почему замок называют Гудрич?

Глаза дворецкого блеснули.

– Долгие столетия приграничные валлийские бароны – маркграфы – имели больше власти, чем любые лорды Англии. Самыми могущественными семействами был Мортимеры, де Клэры и де Боуны. Им было позволено захватывать любые земли в Уэльсе. Граф владеет всем отсюда до Брекона. Власть означает богатство, миледи. А потому замок называется – Гудрич, по-старинному – богатый.

– Ясно. – «Значит, я действительно могу тратить деньги и не чувствовать себя виноватой». – Ты ведь валлиец, тебя не возмущают эти английские норманны-завоеватели?

– Какой толк от возмущения? Разумнее добровольно стать вассалом одного из самых могущественных и богатых баронов Англии, чем подвергнуться насилию, а потом все равно покориться.

Джори была ошеломлена.

– Это ужасно.

– Все это было решено давным-давно. Не мной и не нынешним де Боуном. Принц Эдуард Плантагенет еще до того, как стать королем, много лет пытался покорить Уэльс. Но беда в том, что Уэльс никогда до конца не покорялся. За Бреконом и горными цепями живут отчаянные люди, которые предпочитают драться, а не присоединяться к цивилизованным народам.

Двумя днями позже Джори в сопровождении Дэвида Бриджена занялась покупками. Они купили ковры, шкафы, мягкие скамьи с высокими спинками, канделябры с квадратными свечами и дюжину подушек, но самым большим приобретением оказалась черная мраморная ванна, вырезанная в форме лебедя с золотым клювом и глазами из желтого янтаря. Лебедь был на гербе де Боунов, а потому Джори не могла устоять.

Все покупки были доставлены в замок на запряженных быками повозках. Джори сразу приказала нагреть воды и, отдыхая, долго лежала в своей экзотической ванне, решив установить ее непременно у себя в спальне.

Еще до конца недели Джори навестила Джоанну, и они вдвоем отправились в набег на торговые лавки Глостера. Джори купила дюжину фламандских гобеленов, чтобы спрятать под ними каменные стены Гудрича, а также тяжелые нарядные портьеры для пологов не только для собственной спальни, но и для всех кроватей в замке, включая те, что стояли в гостевой башне. Джоанна купила обстановку для детской будущего наследника, но воздержалась от приобретения колыбели, так как в замке де Клэров их уже было с полдюжины. Джори купила для ребенка деревянную лошадку с серебряными колокольчиками в гриве.

– Она так похожа на ту белую кобылу, которую подарил тебе Уорик, – заметила Джоанна, поигрывая колокольчиками.

– Неужели? Я и забыла. – Но Джори, конечно, солгала.

В следующем месяце Джори и Джоанна посетили свадьбу Роджера Мортимера в замке Уигмор.

– Он просто невозможно молод, – прошептала Джори графине Глостер, пока они сидели в церкви.

– Ха-ха, подожди, ты еще не видела его малютки-невесты. Дядя Мортимера – владетель Чирка – имеет на своего племянника большие виды. Маленькая Джоанна де Гленвилл – наследница, которая принесет Мортимеру в приданое город и замок Ладлоу.

На свадьбе присутствовали многие знатные господа, владеющие замками у границ Уэльса. Джори познакомилась с родителями двух фрейлин Джоанны – Элеоноры де Лейберн и Мод Клиффорд, которые жили соответственно в Тьюксбери и Клиффорде. На свадьбе было больше женщин, чем мужчин. Многие баронессы и графини проводили зиму в одиночестве в своих замках, потому что их мужья сражались в Уэльсе, и все они приняли приглашение Джори посетить ее в Гудриче.

Джори охотно их развлекала, наслаждаясь ролью хозяйки замка. Она обнаружила, что многие работающие в замке валлийцы очень музыкальны. Они замечательно пели, и Джори поощряла игру на валлийской арфе для своих гостей.

Она держалась все увереннее, научилась отбивать атаки похотливых гостей мужского пола, которые находили ее неотразимой. Стала законодательницей мод в этих местах, где ее платья и драгоценности не имели себе равных. Круг ее интересов неизмеримо расширился, она многому научилась, умела теперь говорить почти на любые темы, стала понимать гэльский язык.

В апреле пришла весна, но де Боуны все не возвращались из Уэльса. Ребенок Джоанны должен был родиться в мае, и Джори опасалась, что Гилберт де Клэр пропустит важное событие.

Минула половина мая. Джори собирала вещи, чтобы отправиться в Глостер, как вдруг услышала страшный грохот и стук. Она бросилась к окну и, лишь увидев чистое небо, поняла, что это грохочут копыта всадников.

Джори поднялась на крепостную стену, и ее сердце едва не выскочило из груди от радости, когда она увидела трепещущие на ветру штандарты и блестящие в солнечном свете нагрудники воинов, разглядела шевроны отряда Гилберта де Клэра. Потом появился герб с лебедем, и Джори поняла, что граф Херефорд вернулся домой.

– Хэмфри… Хэмфри… – У Джори перехватило дыхание, пока она отчаянно искала среди всадников своего мужа. Наконец она его увидела, от радости и облегчения у нее подкосились ноги. – Господь всемогущий… С ним все в порядке. – Она на мгновение остановилась, чтобы взять себя в руки, потом спустилась во двор.

Джори спокойно ждала под надвратными башнями-близнецами. Первым ее заметил Джон де Боун и сразу приблизился.

– Ты сама воплощенная красота. У меня на сердце теплеет от того, что дома нас встречает наша собственная леди.

– Милорд граф, я благодарю Бога за то, что вы благополучно вернулись домой.

Джон моргнул.

– Бог тут ни при чем.

Внезапно ее подхватила и закружила какая-то сила, и Джори с удивлением поняла, что ее целует Генри. Хэмфри протестующе закричал, и его брат поставил Джори на землю перед мужем. Ее рука скользнула в ладонь Хэмфри, и пара отошла в сторону, чтобы поздороваться без свидетелей. Джори улыбнулась мужу и пробормотала:

– Я же говорила тебе, что ты уцелеешь.

Хэмфри стиснул ее руку и смотрел на жену с благодарностью.

– Ты мой талисман, Марджори, мой оберег и моя удача.

– Нет, это твое мужество помогло тебе в бою.

К ним подъехал Гилберт де Клэр.

– Я не буду спешиваться, леди Марджори. Слишком тороплюсь домой. Моя жена здорова?

Джори поразил его измученный вид.

– Джоанна светится здоровьем, ей не терпится скорее родить, чтобы все осталось позади. Она будет счастлива, что вы вернулись домой до ее разрешения.

Тревога исчезла с лица графа, он торопливо попрощался и ускакал прочь.

Теперь замок Гудрич перестал быть тихой, спокойной заводью, он превратился в непрерывно гудящий улей. Повсюду были люди, животные, повозки. Разгружались палатки, оружие, припасы. Воины расседлывали лошадей и выпускали их на выгон. Мужчины попрыгали в реку, чтобы смыть с себя дорожную пыль и пот. Трое де Боунов отправились в баню.

Джори получила массу похвал, когда вернувшиеся воины увидели перемены, которые произвела она в их отсутствие. Она радовалась их одобрению, успокоенная тем, что свекор не сердится из-за потраченных денег.

За обедом леди Марджори сидела на почетном месте между графом Херефордом и мужем. На ней было сиреневое бархатное платье с бриллиантовой брошью в форме лебедя, свадебным подарком Хэмфри. Джори лишь наполовину прикрыла волосы, зная, что они ее главное украшение. Большой зал был в тот вечер полон, как никогда. И все до единого мужские взгляды устремлялись на его главное сокровище – безупречную леди Марджори де Боун.

Когда в зале появились певцы в сопровождении музыканта с арфой, у ее свекра отвалилась челюсть. Он толкнул в бок Генри и спросил:

– Думал ли ты увидеть в гнезде де Боунов такие изысканные штучки?

Генри заметил:

– Берегитесь, сэр, не то леди Марджори вас перевоспитает.

Все рассмеялись, а Джори коснулась руки Хэмфри. Он вздрогнул, словно от ожога.

– Не дотрагивайся до меня! Ты же знаешь, как ты на меня действуешь.

Когда пение смолкло, Марджори поднялась со своего места.

– Я прощаюсь с вами, джентльмены, чтобы вы спокойно могли поговорить, и вас не стесняло бы присутствие дамы.

Мужчины стали подначивать Хэмфри, чтобы он шел вслед за женой, и тот, не нуждаясь в дополнительном поощрении, поспешил за Джори в башню. Ему не терпелось поскорее раздеть Джори, и она, понимая его жажду, помогала ему, чем могла. У Хэмфри не было времени на любовную игру. Как только они очутились в кровати под новым пологом, он тучей навис над ней, мгновенно проник внутрь и стал двигаться в бешеном ритме, словно уносимый мощной волной, которую ничто на свете не может остановить. Вскоре тело Хэмфри выгнулось дугой, из его губ вырвался крик освобождения, и он без сил рухнул на Джори. Та лежала, стиснув зубы. Она не была готова к такому натиску, но понимала, что этого следовало ожидать…

– Хэмфри…

Услышав свое имя, он откатился на спину, дав ей возможность вздохнуть.

– Прости.

«Нельзя, чтобы все так продолжалось, – с отчаянием думала Джори. – Надо ему сказать… Как-то объяснить».

Стараясь говорить как можно мягче, она коснулась руки мужа:

– Хэмфри, когда ты так кидаешься на меня… Я не успеваю почувствовать… Мне надо больше времени… Надо, чтобы ты не так спешил… Мне надо…

– Ты не понимаешь, как бывает у мужчин. Если помедлить, эрекция может пропасть. У меня лучше получается, когда я спешу и не могу ждать. Внизу я возбудился только от твоего вида. Когда ты до меня дотронулась, я чуть не выскочил из собственной шкуры. – Он коснулся губами ее лба. – Марджори, любовь моя, ты меня насытила, полностью удовлетворила. Разве ты не понимаешь?

Когда Хэмфри заснул, Джори встала с кровати, налила в любимый кубок вина и, потягивая его маленькими глотками, опять вспомнила Гая де Бошана.

«Гай, почему ты от меня отказался? Почему передумал и не стал делать мне предложение? Я недостаточно женственна для тебя? Слишком молода, чтобы быть матерью твоему сыну? Клянусь, я бы научилась быть настоящей женщиной и самой лучшей матерью на свете!»

Так трудно было бороться с этими мыслями. Они постоянно ее преследовали. Джори медленно бродила по комнате, восхищаясь оленями и леопардами на прекрасных гобеленах, украшающих теперь стены спальни. Постепенно она успокоилась, сосредоточила свои размышления на Хэмфри и сумела придумать план, как сделать их любовные отношения более гармоничными.

Через неделю после возвращения мужа в Глостер Джоанна благополучно разрешилась здоровой девочкой. Во всей Англии не было более гордого отца, чем Гилберт де Клэр. Он обещал жене, что если у них не будет сына, то он сделает дочь, Маргарет Элинор, своей наследницей.

На крещение ребенка собрались все де Клэры, де Боуны и другие знатные дворяне, живущие на границах Уэльса. Джоанна с гордостью показала Джори свою дочь.

– Тебе тоже нужен ребенок. Тогда мы будем матерями одновременно. Хэмфри вернулся домой, и нет причин медлить.

– Мне самой хотелось бы малыша. Я страшно тебе завидую.

После первых тостов мужчины заговорили об Уэльской кампании.

– Вначале мы выигрывали все битвы, – рассказывал Джон де Боун графу Тьюксбери. – А потом эти ловкачи научились так хитро прятаться от нас, что мы тратили почти все время на то, чтобы их отыскать.

Глостер продолжил:

– Они убрались в свои горные укрытия и, надеясь, что мы будем их преследовать, стали устраивать нам ловушки. Потом лег снег и закрыл все перевалы, но они, как привидения, налетали по ночам и похищали наши припасы.

– А когда наступила оттепель, – снова вступил де Боун, – опять начались столкновения. Мы двигались на север, и количество мятежников все время уменьшалось. Мы гнали их, пока у нас не кончились припасы, а потом вернулись домой. По крайней мере на юге восстание удалось заглушить. Однако Гилберт де Клэр предупредил:

– Каждому ясно, что летом они будут нападать из своих горных крепостей на северные пограничные земли.

Тут вмешался молодой Роджер Мортимер:

– Уже начали. На прошлой неделе у моего дяди, владельца Чирка, угнали овец и коров.

Джори слушала и, к своему ужасу, понимала, что победа не была окончательной. Воинам вскоре придется снова возвращаться в Уэльс. Их совместная жизнь с Хэмфри может продлиться лишь несколько недель. Если она хочет получить ребенка, надо выполнить свой план.

Де Боуны вернулись домой, и на следующую ночь, когда Хэмфри пришел в их башню, она принялась осуществлять свою мысль. «Он еще не зрелый мужчина. Я сама должна вести его и сделать таким, каким хочу его видеть. Если действовать с умом, он станет глиной в моих руках». Джори ждала мужа в белой шелковой сорочке. Рядом с кроватью стояли флаконы с ароматными маслами. Джори попыталась раздеть Хэмфри, но он остановил ее руку:

– Ты же знаешь, что случается, когда ты до меня дотрагиваешься.

– Конечно, знаю, – отвечала Джори и поцеловала его. – Тебе нужна быстрая разрядка, и ты ее получишь. А уже после этого я сделаю тебе массаж так, чтобы ты кончил еще раз.

Хэмфри, счастливый от того, что его красавица жена так с ним возится, позволил ей себя раздеть.

– Марджори, я с ума от тебя схожу, но ведь после нашей близости я сразу засну, и засну крепко.

– Я хочу ребенка, Хэмфри, – хрипло прошептала она. – Сделай мне ребенка.

За месяц все вооружение де Боунов было отремонтировано, а запасы восполнены. Кладовые ломились от охот ничьих трофеев. Жизнь в замке вернулась в обычное русло, и в этот момент его посетил могущественный граф Честер.

Джори обсудила с управляющим роскошное меню, попросила валлийских арфистов развлекать гостя во время обеда и даже подготовила чтецов для декламации «Беовульфа». Одетая в элегантное шелковое платье бледно-лимонного цвета, который прекрасно оттенял изумруды и бриллианты ее украшений, она сделала перед Честером изящный реверанс.

Честер поцеловал ей руку и сел рядом с Джоном де Боуном.

– Небеса ниспослали вам сокровище, когда леди Марджори согласилась выйти замуж за вашего сына.

На лице графа Херефорда расцвела улыбка.

– Это действительно благословение небес. Она – наше самое драгоценное достояние.

Сердце Джори дрогнуло, когда гость объяснил, что привело его в замок Гудрич.

– Граф Уорик отправился в Глостер, чтобы призвать своего друга Гилберта де Клэра, а я тем временем пришел за помощью к вам. Сотни диких варваров каждую ночь нападают на наши северные владения. Они жгут целые деревни. Надо собрать большое войско, вторгнуться в Уэльс и принудить горцев к повиновению. Кроме того, чтобы защитить наши земли, мы собираемся учредить патруль вдоль всего пограничья от Чирка до Честера.

– Как констебль Англии, я поклялся защищать пограничные земли, но для патруля требуется слишком много людей. Ведь наша армия сейчас воюет во Франции!

– Граф Суррей вернулся. Его армии удалось отвоевать Гасконь у Филиппа.

Джори радостно вскрикнула:

– Я и не знала, что мой брат вернулся в Англию!

– Де Варенны сейчас продвигаются к Честеру. Их валлийские лучники для нас бесценны.

– А есть новости из Фландрии, от короля? – спросил граф.

– О да. Его величество планирует полномасштабную войну с Францией. Он возвращается, чтобы собрать самую многочисленную армию, какую когда-либо видела Англия. Мы победим Уэльс, а потом расправимся с Францией.

Джори посмотрела на мужа и заметила, что он страшно побледнел. Ее сердце наполнилось сочувствием. В эту ночь она была особенно внимательна к Хэмфри, который снова впал в гневное и мрачное расположение духа, навеянное его глубоко укоренившимся страхом перед сражениями. Он стал вести себя, как прежде, – его физическое влечение к жене становилось неутолимым, а страх перед войной лишал мужской силы.

В эти оставшиеся им ночи Джори могла лишь крепко обнимать мужа и укреплять его дух обнадеживающими словами. «О Господи, я сделала бы что угодно, только бы победить твой страх, успокоить тебя!»

– Хэмфри, я ведь твой талисман! Моя любовь окутает и защитит тебя до самого возвращения.

Началась вторая неделя июля. Джори снова осталась одна в замке Гудрич. Занялась делами, подумывала о переделке покоев в башнях, купила рулон яркого бархата для обивки сидений кресел и стульев. Покупала турецкие ковры, итальянские канделябры, полированные серебряные зеркала. Ездила в торговые дома и пакгаузы, набитые заморскими красителями, специями, винами, душистыми маслами. Там она отбирала товары, способные превратить Гудрич в райский уголок, где роскошь соперничала бы с удобствами.

Марджори принимала гостей каждую неделю, устраивала соколиную охоту с птицами, которых де Боуны привезли из Виндзора и теперь держали в недавно отстроенных конюшнях. Дни Марджори были заполнены делами и общением с людьми, но ночи оставались невыносимо одинокими. Иногда ей казалось, что стены замка смыкаются над ней, что она задыхается. В эти минуты она находила успокоение своей глубоко затаившейся боли, погружаясь в горячую воду роскошной ванны в форме черного лебедя.

Каждую ночь, становясь на колени, Джори молилась: «Господи, молю тебя, чтобы Хэмфри победил свой страх, подай ему храбрость и мужество». Потом приходил сон, а с ним и облегчение. Она лежала в надежных объятиях мужчины. Его прикосновения и поцелуи рождали в ней страсть, желание, ощущение полноты. Она знала, что любит его больше жизни. Джори беззвучно шептала его имя: «Гай… Гай… Я так тебя люблю…» Но как только она понимала, что лежащий рядом с ней мужчина – не Хэмфри, она просыпалась с криком ужаса. «Я сошла с ума! Я не люблю Уорика! Я его ненавижу!»