"На задворках Cовдепии" - читать интересную книгу автора (Чечило Виталий Иванович)ГЛАВА 3На кроватях и на полу одного из гостиничных номеров в самых экзотических позах валялись полураздетые унсовцы. Большинство из них познакомились всего лишь несколько дней назад и знали друг друга только по псевдонимам. Рудый терзал гитару, и, страшно фальшивя, напевал «Балладу о вольном стрельце». В углу Студент и Скорпион от безделья затеяли выяснение отношений из-за карточного долга. Рядом валялась куча засаленных купюр. – Встать. Смирно! – рявкнул поручник хорошо поставленным командирским голосом. – Пан Лупинос, докладываю, что личный состав отряда собран для проведения инструкторского занятия. На пороге номера стоял Лупинос, одетый в роскошный натовский камуфляж. Он без долгих предисловий сразу же принялся нагонять туману, густо сдабривая свою речь малопонятными философскими терминами. – Панове, вы – стрелки УНСО. Это значит, что каждый из вас выше любого туземного полковника. В любое время и при любых обстоятельствах. Понятие этого факта вы должны нести с такой же гордостью, как беременная женщина свой живот. С этим понятием вы должны при необходимости героически умереть. Здесь никто не знает за что воюет. Только мы знаем, что воюем ни за что. А это почетно – бороться и умирать за ничто. Вот она шляхетность в обнаженном виде. А впрочем, запоминать все это вам совсем ни к чему. Главное – рефлексы. Мышление истощает физические силы, которые вам понадобятся в бою. Лечь! Завопил поручник Унсовцы мешками попадали на заплеванный пол. – Даже в этом вы лучше местных полковников, – ухмыльнулся в бороду дядя Толя. – Вольно! Инструктаж продолжался. – Завтра вы займете позиции. Так здесь называют канаву, глубиною по колено, где сидят пьяные казаки. Все они ждут Пасхи, когда наступит перемирие. Но мы не должны дать им расслабиться. Собственность… – Грабеж! – хором кричат унсовцы ему в ответ. – Конституция… – продолжает дядя Толя. – Брехня! – Что касается собственности … – попытался что– то сказать стрелец Рудый. Лупинос удивленно посмотрел на поручника. – Десять отжиманий на кулаках, – приказал он подчиненному. – Извините… – попробовал оправдаться Рудый. – Двадцать! А Лупинос уже подошел к следующему стрельцу. – Псевдо? – Ровер. – Глубина окопа полного профиля? – Где – то так, или около того – провел стрелец ладонью себе по груди. – Невинных… – продолжает инструктаж Лупинос. – Нет! – орут подчиненные. – Ваше псевдо? – обращается Спис к нагло глядящему в глаза унсовцу. – Студент. – Расстояние прямого выстрела с «калашникова»? – 300 метров, – четко докладывает грамотей. – Слова разъединяют… – Дело объединяет! – снова орут унсовцы. – Псевдо? – Скорпион. – Расстояние между окопом и проволочным заграждением? – Метров двадцать – сорок. – Правильно, что бы не добросили гранату. К Спису строевым шагом подходит запыхавшийся стрелец Рудый: – Отжимание закончил. Разрешите встать в строй. Спис милостливо кивает головой и тут же обращается к личному составу: – Революционная триада? – Провокация! Репрессия! Революция! – восторженно ревут хлопцы. Лупинос удовлетворенно улыбнулся и, заканчивая свой инструктаж, подытожил: – Неплохо, продолжайте в том же духе. Разойтись по роям и два часа вслух читать устав. Потом провести проверку. За каждый неправильный ответ двадцать отжиманий на кулаках. Все ясно? – Встать! – рявкнул поручник. Уже у двери Лупинос оборачивается и на прощание чеканит: – Слава нации! – Смерть врагам! – несколько вразнобой кричат уже совсем было расслабившиеся стрельцы. Лупинос свел брови у переносицы. – Панове, ваши враги проживут еще долго. Слава нации! – Смерть врагам! – рычат в ответ подчиненные. Выйдя в коридор вместе с Лупиносом, Спис потянулся было к пачке сигарет, но вовремя вспомнил, что у Лупиноса они закончились и не рискнул остаться без курева. – Ну как вам этот народ? – спросил он дядю Толю. – Лихая компания, не так ли? К примеру, этот Ровер – дезертир, убежал из мотострелкового полка под Белой Церковью. – Интересно, убежал из армии на войну. Очень интересно. А почему убежал? – То ли его хотели зарезать, то ли он кого-то пырнул. Скорее, что он. А Скорпион говорит, что раньше работал в милиции. Студент вообще ничего не рассказывает. Трудно понять кто он и откуда. Зомби утверждает, что у него конфликт в семье. Мне кажется, что у него вообще сдвиг по фазе. – Это точно. – Все люди новые, как тут можно кого – то «выявить». – А никак. Они же добровольцы. Мы никогда не узнаем, что в головах у этих людей. А если узнаем – то не поверим. – А как быть, если заведется «стукач»? – Да никак, – презрительно хмыкнул Лупинос. – Ну что они могут знать? Что в банде сто человек? Ну, может быть, еще псевдонимы своих друзей. И все. Это, как говорил Канарис, не информация. Планы где? А планов у нас, скажу по секрету, нет. Пока нет. После окончания инструктажа, Лупинос Славко и поручник сели за стол, чтобы нанести на карты свои будущие позиции и расположение противника. Стол был заставлен консервными банками, бутылками с минералкой. Поручник полез под подушку и достал засаленную тетрадь с так называемой диспозицией, где были во множестве начерчены замысловатые геометрические фигуры и зловещие красные стрелы. Лупинос поморщился, глядя на эти художества отставного десантника. – Плюнь и забудь. У тебя в наличии сотня бандитов и 20 автоматов. Завтра посмотрим, на что вы годитесь. Через неделю после того, как все отряды УНСО расположились в отведенных им местах, Лупинос поручил сотнику Устиму провести инспекционную проверку состояния дисциплины в отдельных отрядах. Они располагались в местах компактного проживания украинского населения: в Рыбнице, Рашкове и Каменке. Штаб УНСО был в Тирасполе. В этих небольших селениях унсовцы поднимали желто – голубые флаги, открывали церкви УПЦ. Унсовцы старались показать украинскому населению ПМР, что в Украине существует сила, которая не даст поработить их румынам. Практически в Приднестровье в то время понятие Украина ассоциировалось прежде всего с УНСО. Однако уровень дисциплины в отдельных отрядах, общая численность которых составляла 183 человека, оставлял желать лучшего. В некоторых молдавских селах, оставленных жителями, унсовцы находили в домах огромные бочки с вином. Было уже несколько случаев употребления алкоголя на посту. К этому добавлялась чрезмерная увлеченность прекрасным полом. Вредное влияние на стрельцов оказывало и анархистски настроенное казачество, не признававшее никакой дисциплины. Обо всем этом сотник доложил Лупиносу. – Локальные войны, развернувшиеся на территории бывшего СССР, – начал Лупинос с философской преамбулы, – носят характер полубандитских стычек. Поэтому я считаю, что нам совершенно необходим свой боевой Устав. Если наши стрельцы с самого начала формирования организации будут жить в условиях партизанской вольницы, то очень скоро мы не сможем ими руководить. – Одним словом, – подытожил Лупинос, – даю вам неделю срока для написания такого Устава. Неделя, и не дня больше! В тот же вечер приступили к работе. Выручил гениальный Славко. С собой в ПМР он притащил огромную сумку военной литературы, где видное место занимали боевые уставы и наставления армий США, Франции, ФРГ и даже СС. Кое – что из литературы удалось достать у «дельфинов» и гвардейцев. Проблем с переводом не возникло – Лупинос сносно владел английским, Cлавко– немецким, сотник Устим – французским. В начале работа напоминала неописуемый хаос цитат, написанных на разбросанных по всей комнате листах самого разного формата. Некурящие жестоко страдали от непрерывного курения Лупиноса а время чистый воздух просто не оставалось. Работали они как одержимые почти сутки напролет. Постепенно Устав стал приобретать конкретные формы. И все – таки в нем был один существенный недостаток – это был конгломерат уставов весьма отличающихся друг от друга военных организаций. Основные силы творческой группы ушли на то, чтобы вдохнуть в эту заготовку душу украинского вояки. Богатый опыт участия отрядов УНСО в военных конфликтах доказал, что с этой задачей создатели Устава справились отлично. Позднее, когда полковник Боровец прочитал в прессе, что Вооруженные Силы Украины все еще живут по временным Уставам, он был сильно удивлен: неужели при таком мощном аппарате сотрудники Минобороны за четыре года так и не смогли написать толкового Устава? Видать, не очень – то он нужен этой армии пацифистов. Вечером в гостиницу заявился Витович. За собой он тащил полупьяного попа в засаленной рясе. – Нет, вы поймите меня правильно, – продолжал Олег свой разговор. – Я, как воспитанник комсомольской органиизации, не обучен всяким там обрядам, как у вас по – церковному положено. Но что мне делать, если я румына убил? – Ну что же теперь делать, сын мой, – развел руками священик. И, повернувшись к подошедшему поручнику, добавил. – Плохо, что вы среди ваших стрельцов катехизацию не проводите. Десять заповедей – это почти так же важно, как устав караульной и гарнизонной службы. Спис почесал за ухом, обдумывая услышанное откровение. – В этом что – то есть… Значит так, завтра у нас будет полтора часа лекции про ненасилие, следующие полтора часа – как устанавливать мины – ловушки. Так достигается истиный дзен. Дверь распахнулась и в номер Сергея Списа ввалились как всегда пьяные казаки. Они то ли вели под руки, то ли опирались на изрядно подвыпившего мужчину в добротном пиджаке и джинсах. – Разрешите, гаспада, представить! Это наш друг из фонда Фридмана – Хайека. Настоящий американец. Он нам гуманитарку притаранил. Говорит, что страшно мечтает познакомиться с живыми украинцам. Родители у него с Украины. Обессиленные этой длинной тирадой, казаки бесцеремонно плюхнулись на кровать. Слово взял американец, у которого сквозь винные пары еще прорывались остатки галантности. – Я представляю фонд имени Фридмана – Хайека. Миротворческая миссия, экономические реформы, демократия, права человека, оптовые закупки, компьютерные поставки. Похоже, американец пытался сразу же выложить весь свой весьма значительный словарный запас, которым страшно гордился. – Приехал на войну отдохнуть? – пихнул ему ногой табуретку поручник, проявляя все известные ему знаки внимания к иностранному гостю. – Скучно у вас там, в Америке? – Я приехал специально для контактов с правозащитниками. Привез гуманитарную помощь. Но до сих пор не встретил ни одного хорошего правозащитника. Один был убит на прошлой неделе, другой оказался агентом Секуритате. – Вам повезло, – широко улыбнулся Спис. – Мы и есть настоящие правозащитники. УНСО – это главная правозащитная организация в Украине и в Приднестровье. Я бы сказал, крайне правая правозащитная организация. Да, кстати о главном, где же гуманитарка? – Москали съели, – подал голос с кровати один из казаков. – Шовинисты проклятые, – искренне расстроился Спис. – Как всегда, одни защищают права человека, а другие жрут гуманитарку. – Эй, Фридман – Хайек, – окликнул поручник американца. – Ты за кого, за Юг или за Север? – О, это было очень давно. Америка уже вышла из этих проблем. – А хотелось бы? – вмешался в разговор Олег Витович, который давно уже с полотенцем на плече вошел в номер и внимательно присматривался к происходящему. – Да что уж теперь сделаешь… – только развел руками заморский гость. – Я понимаю, – сочувственно протянул Олег, и продолжил с оптимизмом. – Но за умеренную плату мы вполне могли бы подъехать в Америку и устроить небольшую такую гражданскую войну. Представляешь себе, вылезу я где – нибудь посреди Вашингтона из танка, достану свой автомат и тра – та – та по окнам перепуганных обывателей. С одной стороны, необходимо наконец подумать про освобождение широких негритянских масс из – под расистского гнета монополистической буржуазии. Но с другой стороны – эти черномазые совсем обнаглели, сидят на нашем горбу и плодятся как на конвеере. Короче, много еще проблем, которые надо вам помочь решить. – На танке по Вашингтону… – протянул американец мечтательно. – Мир сам по себе сильно надоедает. Душит система. Вот бы когда – нибудь расправить плечи, отбросить суету и условности и на крыльях души солнечным утром войти в окно, высадив ногою стекло, в спальню Президента США с букетиком цветов и острозаточенной саперной лопаткой в руках… Или хотя бы к президенту фонда имени Фридмана – Хайека. – Так в чем проблема? – Спис обнял за плечи раздухарившегося американца. – Чего ты хочешь? – Крови, сэр! – Для чего винтовка? – Стрелять, сэр! – Черепы? – Проламывать, сэр! – Фермы? – Жечь! – Негры? – Убивать! – Ну вот, – широко улыбнулся Витович. – Сразу видать настоящего человека. Жажда к разрушению – это творческая жажда. Все прогрессивное человечество – на защиту украинского Приднестровья! – Смерть молдавско – румынской военщине! – вскинул сжатый кулак пришедший в боевой экстаз янки. – В окопе? – притянул его к себе Спис. – В окопе! – И на смерть стоять? – На смерть!.. До двадцать третьего числа. У меня в Киеве билет на самолет. – Пошли, запишу тебя в рой, – потащил его за собой поручник. С началом боевых действий в Приднестровье, ресторан в отеле «Аист» стал традиционным местом сборища всей той интернациональной сволочи, которая, как воронье на падаль, слеталась со всех стран бывшего социалистического лагеря. Обычно стараясь не высовываться, в ресторане «Аист» они чувствовали себя вольготно. Здесь можно было встретить возвратившихся после ночного рейда по молдавским тылам унсовцев, вальяжно развалившихся гвардейских офицеров, «белых наемников». Камуфляжи, «песчанки», черные куртки «дельфинов» были густо разбавлены яркими женскими платьями. Студентки местного пединститута не упускали возможности весело провести вечер в компании щедрых на выпивку вояк. В этот вечер хорунжий, сменившись со своими хлопцами с позиций, привел в ресторан свою подружку с филфака Катю. – Послушай, – приставала к нему не в меру раскованная студентка, – а как тебя на самом деле зовут? – Я же тебе уже говорил – Меценат. – Ну что ты гонишь. Паспорт покажи. – Паспорт в штабе. А зачем он тебе? – Да так, просто любопытно, женат ты или нет. Кстати, вчера один солидный такой дядя при галстуке все распрашивал о вас: кто да что, да как зовут, чем занимаетесь. Даже на коньяк не пожлобился. Видать очень уж вы ему интересны. – Спасибо, Кать! – хорунжий привлек к себе девушку. – Надо бы прощупать этого любопытного товарища. Нам тут, кстати, недавно гуманитарки подогнали. Так я тебе джинсы подобрал. Пошли померяем. Спустя час, когда хорунжий вышел из своего номера с Катей, порядком помятой, но зато в новых джинсах, навстречу им попался скромно одетый молодой человек. – А вот и он, – обрадованно ойкнула Катя. – Тот, который меня распрашивал о ваших парнях. Личность этого постояльца показалась хорунжему вполне знакомой. Он приостановился. Парень тоже оберунулся. Их взгляды встретились. – Здравствуйте, Александр Иванович, – протянул удивленно любознательный гражданин. – Не ожидал вас здесь увидеть. – Здравствуйте, Сергей Сергеевич. Честно говоря, и я тоже. – Что ж мы в коридоре разговариваем? Зайдемте в мой 511 номер. Меценат небрежно чмокнул подружку в щеку, хлопнул ее по заднице в знак благодарности. – Прости. Нам надо поговорить. Зайдя в номер, Сергей Сергеевич плотно прикрыл за собой дверь, задернул занавески. – Здесь мы можем поговорить без свидетелей. Стационарного оборудования в гостиницах такого типа нет. Вы здесь каким ветром? – Да так, добровольцем, – неохотно ответил хорунжий. – В УНСО? – В УНСО. – И давно? – Как приехал, с неделю. – А они знают о вашей прежней службе в КГБ? – А зачем? Сергей Сергеевич заинтересованно поглядел на собеседника. – Не понимаю, что у вас с ними общего. Я понимаю, обида. Только того сотрудника в Управлении давно нет. Материалы на вас я сам сжег. Ситуация изменилась. Подумайте. Я конечно, не настаиваю, а только прошу: помогите нам по старой памяти. Ведь мы теперь защищаем национальные интересы. Кстати, вы на позициях были? Как там? – Ничего. Только в землю зарываться приходится. У них ЗУшки, минометы. – Я бы тоже хотел себя испытать. Нас в Афганистан готовили. Я, правда, не попал. Но все равно хотелось бы узнать, чего я стою. И еще одно, Андреич. В случае чего подтверди, что я приехал сюда в командировку за вином. Я ведь здесь под «крышей» снабженца одной фирмы нахожусь. Меценат неопределенно хмыкнул, явно не желая поддерживать этот разговор, и тут же постарался переменить тему. – Я завтра уезжаю на позиции. Хочешь, поехали вместе, сможешь увидеть все своими глазами. – Да я бы с удовольствием, – замялся оперативник. – Но не могу, руководство категорически запретило, чтобы не провоцировать. У нас же все согласно Закону об оперативной деятельности: «Никогда не использовать для выполнения оперативных заданий штатных сотрудников». Да и со здоровьем что – то. Желудок, язва наверное. Я вообще собираюсь из органов уходить. Мне один товарищ работу непыльную обещал – начальником охраны в банке. Квартира, машина, зарплата. А вам сколько здесь платят? Хорунжий поднялся со стула и, направляясь к двери, почти зло бросил: – Не знаю, не спрашивал. Ну, бывай. Как только за Меценатом закрылась дверь, оперативник сразу же начал поспешно записывать краткое содержание состоявшегося разговора. А в это время хорунжий уже стоял навытяжку перед Лупиносом. – Пан Анатолий, разрешите доложить. К нам прибыл ревизор. В номере 511 поселился знакомый мне капитан из Киевского обласного управления СБУ. Он сюда прибыл под прикрытием какой– то командировки. Активно собирает сведения о нашем отряде. Лупинос не спешил с ответом. Несколько раз пройдясь по комнате, он подошел к столу и записал что – то в блокнот. Потом опять повернулся к все еще стоявшему по стойке смирно хорунжему. – Интересно, с кем из наших он здесь встречался? – Кроме меня, наверное лишь с «источником». Но вычислить его будет сложно. Работает профессионал. – Вы говорите, что он работает здесь инкогнито? Хорошо. Попробуем натравить на него местного опера Меньшикова. Пусть он ночью устроет в его номере шмон. |
|
|