"Мой старый дом" - читать интересную книгу автора (Арро Владимир Константинович)

Нет, не пойду

— На своём диване, значит, решил полежать? Ну и ну.

Тётя Сима, по голосу слышу. Голос у неё с придыханием, с присвистом. Прошаркала к мусорным бакам, ведром помойным прогромыхала: эх, некстати она.

— На своём-то привычном полежать хочется. Ты чего это голову не подымаешь? Заснул, что ли?..

Я говорю:

— Я подымаю.

А на самом деле я не подымал. Уж очень мне не хотелось подымать голову. Но всё-таки я поднял.

— А я уж думала, может, заснул. Ты не спи, возле помойки спать нехорошо, тут мухи. Э-э, парень, а глаза-то у тебя на мокром месте, ты что это, милый?

Я говорю:

— Не-ет, тёть Сима, нет! Это я на небо долго смотрел!.. Ярко, глаза режет, вы не подумайте…

— Чего мне думать, ты парень крепкий, с характером. У другого вон характера нет, шаляй-валяй, а у тебя есть. Ну как, хорошо устроились на новом месте? Ванная есть?

— Есть.

— Балкон есть?

— Есть.

— Ну вот, нашему флигелю-мигелю какое сравнение! На него плюнь покрепче, он и повалится. А у вас там жить можно, я район этот знаю, у меня там золовка живёт. Воздух сельский, куда ни посмотришь — светло. Золовка говорит: «Вот бог дал — сразу и квартиру, и дачу. Не то что в наших колодцах проклятущих, солнышка летом не увидишь живого! И кто только их понастроил…»

И пошла, и пошла. Про какую-то золовку…

Пока она говорила, к ней две кошки подбежали и давай ластиться, башками об её тапочки тереться: курлы-мурлы. Тётю Симу все кошки во дворе знают, только она выйдет — они к ней. Да что там кошки — её каждый воробей, каждый голубь знает. Чуть что — лапа перебита или ещё что-нибудь — она им идёт на выручку. А однажды утром дворники смотрят: по двору ползёт черепаха. И прямо к нашей парадной. Файзула в окно постучал и говорит: «Тётя Сима, это к тебе».

Я говорил с тётей Симой, а сам всё думал: знает она или не знает про недоразумение? Но она всё-таки знала.

— Что это ты напоследок набедокурил? — спрашивает. — На что тебе эта лодка понадобилась?

Я кричу:

— Не брал я её, тёть Сима, не брал! Провалиться мне на этом месте!

— А Файзула говорит, будто тебя поймали и ты старый адрес сказал. Я говорю: «Да не водилось за ним никогда худого, не мог он этого сделать!..»

Я сказал:

— Файзула на меня наговаривает.

— Да это не Файзула на тебя наговаривает, — говорит тётя Сима, — а кто-то другой тебя оговаривает.

— Как это? — спрашиваю.

— А вот так. Какой-то охотник сделал, а показал на тебя. И фамилию твою дал, и адрес. Ты, дескать, переехал, тебе ничего не будет. А он чист и свят. Вот так бывает.

Ну уж это и вовсе было недоразумение.

Я говорю:

— Да кто ж это мог сделать? Нет, тётя Сима, это какая-то путаница. Ведь мой адрес только мои друзья знают. Да ещё Тентелев.

— Ну уж это сам выбирай, — говорит тётя Сима.

«Ах ты, Тентелев, — думаю, — ах, вражина!»

— Ну, будет тебе одному сидеть, пойдём ко мне, чаю попьёшь, а там и щуку будем жарить.

— Спасибо, — говорю, — я не хочу.

А я хочу есть, да не хочу к тёте Симе. Я знаю, как у неё там, в первом этаже. Когда я был маленький, родители меня иногда у неё оставляли.

У неё там ковричек, здесь — половичок. Там пупсик, здесь слоник. Там у неё пузырьки с лекарствами, здесь у неё квитанции за двадцать лет. Там — грелка, здесь — бумажный цветочек. Маслёнка и мышеловка. Варенье и клизма. И запах густой, тягучий.

Нет, не пойду.

— Не пойду я, тётя Сима.

— Ну, полежи, надумаешь, так придёшь.

А я и не надумаю.