"Мой старый дом" - читать интересную книгу автора (Арро Владимир Константинович)

Болезненный Палён

Я подумал, что раз Михеева с Суминым так долго нет, то, значит, их не признали в очереди. У нас так случается, что в очереди не признают. А то бывает, что, наоборот, признают. Кто-нибудь из нашего дома стоит и говорит тебе: «Ну чего вы так долго ходите, идите, вы же здесь стояли!» А Михеева с Суминым не признали, значит.

Так и есть, в очереди за арбузами я не нашёл ни Сумина, ни Михеева. Тогда я просто так возле лотка постоял. Арбузы были крупные, все говорили, что астраханские. У нас всегда хорошие арбузы продают. Продавец дядя Гриша подносит их к уху и слушает. Он пучит глаза и говорит: «Тихо, граждане, ничего не слышно!» И снова слушает. У него спрашивают: «Гриша, можно навырез?» А он отвечает: «Нет, граждане покупатели, арбузы продаются только на слух». Мой батя тоже умеет слушать арбузы. Он говорит, что когда арбуз спелый, то он поёт песенку: «Я спел, я поспел, кто успел, тот и съел». Когда я был маленький, я этому верил. Теперь, конечно, не верю. Вот батя приедет — и мы пойдём покупать арбуз.

Я пошёл во двор и крикнул:

— Михеев!

Но из окна никто не высунулся.

Тогда я снова пошёл на улицу.

Потом снова во двор.

Потом снова на улицу.

Но потом подумал: что это я буду ходить то во двор, то на улицу, сяду лучше на диван и подожду почтальона.

Только уселся, а тут через проходной двор идёт мой одноклассник Палён. Я обрадовался ему.

— А, здорово, — кричу, — давно не виделись!

А он за щёку держится. Его прямо перекосило. Он одной рукой за щёку держится, а другой себя охраняет.

— Не тьёгай меня, — говорит Палён. Я говорю:

— Да я и не трогаю. Что, зуб болит?

— Боит, — отвечает. — Сий никаких нет. Пойдём со мной в поикинику, а?.. Я один боюсь, навейно, йвать будут.

Я послушал, как Палён букву «р» не выговаривает, и мне его стало жалко. Он вообще у нас болезненный товарищ, от физкультуры вечно освобождён.

Я говорю:

— Пойдём.

Палён слегка оживился.

— Ты говои что-нибудь, — просит, — мне так ехче, ты говои.

Я ему стал про лодку рассказывать, а он говорит:

— Я знаю, знаю.

— И ты веришь, что это я? — спрашиваю Палёна.

— Конечно, вею.

Я возмутился такой наглости, даже обратно хотел повернуть, а он за руку меня схватил:

— Ой, нет, не вею, не вею!..

Ну что ты будешь с ним делать!

— То-то же, — говорю. — Разве ж я мог старый адрес дать, если б даже и было что-то такое? Зачем же людей запутывать. А это кто-то меня оговорил. Конечно, это Тентелев. Ты как думаешь?

А Палён говорит:

— Ой, Саня, а ты когда-нибудь йвал?

Он меня, оказывается, и не слушает. Я говорю:

— Один яз йвал!

Палён обиделся.

— А ты чего дьязнишься? Я же не найошно, что ты, не понимаешь?

А у меня, честное слово, само собой получилось. Оттого, что долго слушал, как Палён букву «р» не выговаривает. Он обиделся, а я сказал:

— Не надо, Палён, не обижайся. Это само собой получилось. Я тебя, пока зуб не вылечишь, не брошу.

Куда ж его такого бросишь. Он пропадёт.