"Разведка боем" - читать интересную книгу автора (Воронин Андрей)

Глава 15

Несколько человек просматривали на японском телевизоре с плоским экраном отснятую в Баламаново видеокассету. Вместо того чтобы стать документальным подтверждением удачной охоты, она сделалась материалом для разбора.

– Возможно, их предупредили, – сказал по-чеченски человек с огненно-рыжей бородой.

На этом языке и велся дальше разговор.

– Кто, ФСБ? Эти люди не согласились бы на роль наживки, – покачал головой человек с длинной иссиня-черной бородой, каждый волос которой вился жесткой, будто металлическая стружка, спиралью.

– Все было чисто, – кивнул третий, чьи щеки и подбородок украшала обыкновенная щетина. – Ошибка наша. Послали не тех, кто смог бы их взять, а тех, кем не жалко было пожертвовать.

– Потом еще целый час на рынке никто не шевелился, – заметил первый.

– Еще бы. Городишко со дня основания такой пальбы не слыхал.

– Вон появились, шакалы, – кивнул чернобородый на экран.

Оператор задержался до последнего, только сменил точку съемки на более удаленную. Он должен был заснять прибытие милиции на место событий. На экране телевизора видно было, как нервно ведут себя омоновцы в камуфляже, бронежилетах и вязаных масках. Пригибаются, оглядываются по сторонам. Каждый из трех зрителей отпустил в их адрес по негромкому презрительному эпитету.

Наконец, человек с иссиня-черной бородой взял в руки пульт и включил перемотку назад.

Вернулся к месту, где один из изгоев спрыгнул вниз и укрылся от снайперского выстрела за мусорным баком. Съемка велась инфракрасным объективом, и все было окрашено в зеленые тона – здание, мелькнувшая фигура и сам бак.

– Сделай-ка помедленнее. Этого нет в списке, а он настоящий профессионал.

– Может быть, Самойленко?

– Тот ниже ростом.

– Там действительно есть девятый, – признал небритый. – Недавно отжалело ФСБ для прикрытия. Это от него продавец получает координаты.

– Мы пользуемся услугами фээсбэшника?

– Почему бы нет? Думаешь, там особые люди, им деньги не нужны? У меня были случаи убедиться в обратном. Если б мне сказали, что это просто вольный стрелок, тогда бы я наверняка заподозрил неладное. Опасаться надо не тигра, а тигра, переодетого волком.

– Или овцой.

– Овечьей шкурой в наше время никого не обманешь. Овца пахнет по-другому.

– Что верно то верно.

Человек с густой щетиной, кое-где искрящейся серебром, понимал в овцах толк. Он мог разделать животное даже перочинным ножом, не раздробив ни одной кости. Сделать дело играючи, ни разу не применив усилия.

– Надеюсь нам не придется каждый раз оплачивать очередные данные?

– Нет, в сумму оплаты входит полный сервис.

– Хороший сервис. Какого черта он кладет наших людей?

– Похоже, он затеял свою игру. Его не устраивает полученная доля. Хочет доказать, что заслуживает большего.

– Пусть решает эти проблемы с продавцом товара. Мы, как покупатели, заплатили красную цену.

– Продавец говорит, что свои обязательства выполняет. Обещал нам координаты, обещал людей по списку. И больше ничего. Он не давал гарантии, что все пройдет для нас безболезненно.

– Однако он смелый человек, этот девятый.

«Вот ваше добро, приходите и берите». Я ждал засады ФСБ, думал, никто из наших не вернется.

Но тут что-то новенькое. Русский придумал интересный способ зарабатывать деньги. Привел барана, а зарезать не дает, дразнит.

– Может, он и смел, но с мозгами у него явный дефицит. За кого он нас принимает? Неужели надеется долго продержаться?

– Долго или нет, но людей за собой потащит в могилу. Может, в самом деле проще заплатить?

Сколько там ему хватит?

– Заплатить? Признать, что один русский сможет с нами такие шутки шутить? Это уже вопрос чести.

– Пообещать по крайней мере стоит. Пусть он только протянет руку, а мы уже найдем способ ее прищемить.

С батюшкой общался один Бубнов. Остальные не хотели теперь светиться даже перед священником. Совершив над гробом положенный обряд, прочитав молитвы, батюшка пересчитал деньги, благословил на прощание Бубнова и быстрым шагом отправился в сторону деревянной церквушки, до половины обложенной кирпичом.

Могила на краю кладбища уже была выкопана, пришла пора заколачивать гроб и опускать. Группа людей вышла из кустов с двумя венками искусственных цветов. Только Тарасов и Николаич – Ди Каприо остались на прежнем месте в боевой готовности. Обозревали кладбище, чтобы вовремя предупредить об опасности.

Годы постоянной осторожности, еженощных дежурств, подозрительности к фигурам, слишком часто замечаемым поблизости. Иногда все это казалось пустыми страхами. Теперь вдруг выяснилось, что страхи не были напрасными, при большом желании людей действительно можно разыскать в любой глуши.

– Остались без оптимистов, – констатировал Самойленко, просовывая под гроб толстую веревку.

– Не пил, не курил, не трепал нервы ни себе ни другим, – продолжил Бубнов надгробную речь.

Все вдруг поняли, что капитан, раздражавший своим правильным образом жизни, был самым удобным человеком для длительного проживания бок о бок.

– Прощай, Семен, – на правах друга Воскобойников первым кинул вниз три горсти земли.

Те, кто отдал свой долг, отошли сменить дежурных. Ди Каприо притащил с собой сварной крест с табличкой, заказанный здесь же, на кладбище, и за пару часов изготовленный. Когда мастера спросили насчет имени-фамилии последовала пауза. Написать на табличке «Семен Барсков» означает дать врагам лишнюю подсказку, где останавливалась группа.

«Будь что будет», – решили Бубнов с Ильясом. Лежать в земле под чужой фамилией – это уж слишком. Капитан ВВС заслужил крест как у людей, с правильной надписью. И никакие соображения безопасности в этом деле перевесить не могут.

Яму быстро забросали землей. Ди Каприо попробовал рукой крест – стоит нормально, прочно. Настанет когда-нибудь день, чтобы они могли прийти сюда, не оглядываясь по сторонам, вспомнить товарища?

Сейчас-то помянуть непременно надо. Только сперва убраться подальше. Разбившись на пары, вернулись на станцию, в тот самый вагон, в котором уже пропутешествовали от Баламанова.

Солнце уже клонилось к закату, но света сквозь щели просачивалось достаточно, чтобы поровну разлить и закуску мимо рта не пронести.

– Пусть земля ему будет пухом.

– Вроде тех облаков… До облаков ему было рукой подать, правда майор?

Воскобойников кивнул, не поднимая глаз. Выпили раз, другой, третий. На душе не полегчало.

Чужим голосом Воскобойников стал вспоминать совместную с Семеном службу. Его мрачно слушали, потом Тарасов не выдержал.

– Кто-то нас закладывает, – веско произнес он, обведя всех своими маленькими василькового цвета глазами.

И умолк, предоставив майору право продолжать свой рассказ.

Воскобойников поперхнулся. Вдруг ясно почувствовал, что скорбь истаяла в товарном вагоне под напором иных, более насущных мыслей и чувств.

С первой чарки все думали об одном, но никто до сих пор не спешил начинать тягостную процедуру выяснений. Теперь шлюзы открылись.

– Без вариантов, – согласился с замкомполка Бубен, утирая толстые губы тыльной стороной лапищи. – Только вот кто?

– Вопрос, конечно, интересный.

– Один из нас? Если б кто-то вдруг исчез в последний момент, я бы еще понял. Но подставляться вместе со всеми…

– Обещали, значит, не тронуть.

– Ты поверишь, если тебе пообещают? Лично я – нет. Вспомни, что на рынке творилось, как пули от потолка рикошетили. Любого могло зацепить.

Спешили высказаться, перебивали друг друга.

Молчали только Глеб и неразговорчивый Николаич. Казалось бы, Сиверова меньше других должна была задеть гибель Семена, он даже не успел толком узнать неисправимого оптимиста. Но начало операции подсказывало дальнейший ее ход – быстро она не закончится и неизвестно кому из команды удастся выжить.

– Закладывает кто-то из нас, – настаивал Тарасов. – Каким макаром, пока не знаю.

– Кто, например? Давай уже начистоту.

Воскобойников тут же пожалел о сказанном.

Начнутся взаимные обвинения, и ничего хорошего из этого не выйдет. Странновато улыбнувшись, Тарас раскрыл было рот, но тут прозвучал характерный металлический звук: кто-то из работников станции начал положенный обход товарняка, простукивая колеса.

Обход начался с хвоста, поблизости от вагона с безбилетными пассажирами. Все умолкли, ожидая когда шаги по щебенке и отчетливое постукивание минуют их, уйдут вперед. Воскобойников почувствовал, как на залысинах выступила испарина, но вытирать пот не стал, чтоб не подумали, будто он нервничает больше других.

– Вон, Ильяс, – произнес, наконец Тарасов. – Для него мы все равно неверные, как ни крути.

– Тебя бы я не стал закладывать, – презрительно скривился рот молодого ингуша. – Сам бы с удовольствием придушил.

– Ну давай, вперед, – привстал Тарас, набычившись. – Отвечай за свои слова.

Ингуш метнулся вперед, но его перехватили, усадили на место.

– Так не пойдет, – постарался погасить страсти Воскобойников. – Если начнутся подозрения на пустом месте, мы сами друг друга сожрем на радость этим гадам.

– Я от своих слов не отказываюсь, – сопел замкомполка. – Тот же по сути народ, так же нас ненавидят… Он единственный кто мог бы взять настоящую гарантию. Чтобы на Коране поклялись.

А клятва неверному за клятву не считается.

Ильяс скрестил руки на груди, считая ниже своего достоинства оправдываться.

– Я никого не обвиняю, – Самойленко туже затянул свой черный платок. – Доказательств у меня нет. Но я раньше говорил и теперь говорю: нельзя было пускать к себе еще одного.

– Ты про Глеба? – вытаращил глаза Бубен. – Да вы чего, мужики совсем уже охренели?

Человек троих уложил у меня на глазах. Может, и еще кого оприходовал, я не видел. Да если б не Глеб, одним Семеном не обошлось бы. Вообще неизвестно чем бы кончилось.

– Не хочу спорить. Я сказал свое мнение.

– Может, разбежимся в разные стороны? – предложил Витек. – Чем косо смотреть друг на друга…

– Может, так и лучше, – задумчиво произнес спецназовец. – Всему свое время. Время собираться вместе и время расходиться по одному.

– Как тогда с Кормильцем быть? Сейчас мужик разом на всех переводит бабки. Сумеет он их раскинуть по восьми адресам?

– Стоп! – встрепенулся вдруг отставной майор ВВС. – Как же я сразу не сообразил?

– Что еще?

– На рынке, за день до заварухи. Звонил Кормильцеву. Мы с Ильясом как раз дежурили ночью. Я вышел отлить, постоял немного в коридоре.

Слышу, внизу кто-то со сторожем разговаривает, пьяный в дымину. Мол, тут, в ста метрах, въехал на улице в столб. Стукнулся не сильно, но передок помял, надо бы машину отбуксировать. Хотя бы сюда, на рынок. Сторож сказал, что сам помочь ничем не может, посоветовал подняться на второй этаж – там есть люди, авось согласятся взять на прицеп. Думаю, сейчас к нам придет стучаться, всех взбудоражит. Лучше на полпути перехватить. Показал мужику куда стучаться. Говорю, дальше, по коридору смысла нет. Сам вернулся обратно, запер дверь.

– Давай короче, чего ты здесь лабуду развел?

– А тебе сходить на следующей? Не бери в голову, майор.

– Слышу, он кого-то добудился. Но толку нет – послали подальше. Стал по мобильнику звонить, потом слинял куда-то.

– Я тоже слышал, – подтвердил Ильяс.

– Потом я еще раз выглянул, – продолжил летчик.

– Не сиделось, блин, на месте, – негромко прокомментировал Самойленко.

– Смотрю, мобильник на подоконнике. Забыл, чудак. Дай, думаю, позвоню спонсору, тем более что разговор как раз заходил про наши стесненные обстоятельства.

– А ты в курсе, что такие вещицы взрываются в руках? – спросил спецназовец.

– Видел бы ты хозяина. Уж я как-нибудь могу различить натурально пьяного от хорошего актера… Взял я трубку, набрал номер, но Кормильцев свой сотовый отключил. Ну, думаю, ладно – в другой раз. И мобильник оставил, не люблю подбирать чужое добро.

– Чего ж ты молчал до сих пор?

– Ничего ж сверхъестественного не случилось.

Утром все проснулись, а мы с Ильясом залегли отсыпаться. Потом то, другое. Ну, а после.., мы и сейчас еще толком не очухались, только начинаем.

– Да уж, интересные факты вылезают.

– Неужели спонсор? – пробормотал Витек.

– Он же компьютерами занимается, Интернетом, – на ходу соображал Бубен. – При желании наверняка может определить, откуда звонили.;

И трубку поднимать не обязательно.

– Чего же он раньше… Откармливал на убой?

– Не все сразу. Время идет, ситуация меняется.

– Чепуха, – послышался из угла вагона глухой, лишенный выражения голос.

Он слишком редко звучал, чтобы можно было проигнорировать.

– Хочешь выступить в роли адвоката?

– Ты Кормильцева в глаза не видел, а я у него на квартире жил. Из-за меня жена с детьми на дачу съехала. Боялась, что детям потом кошмары будут сниться.

Даже взрослым мужикам, большинство из которых прошли огонь, воду и медные трубы, не хотелось пристально вглядываться в массивное лицо с условно обозначенными носом, глазами и ртом.

– Это как раз и странно, – воспоминания Николаича ничуть не переубедили Воскобойникова. – С чего вдруг такая любовь при нормальной ориентации?

– Человек нашел для себя смысл жизни. Каждый миллионер по своему сходит с ума.

– Какой к черту смысл? Миллионами там у него и не пахнет. Просто так тратить бабки на кучку проклятых Богом людей?

– В самом деле, – снова вступил Воскобойников. – Из нашего личного общения.quot;

– А мне он сразу не понравился, – заявил Тарас. – Слишком деловой, я таким отродясь не верил.

Тут по составу пробежало лязганье, и вагон нехотя сдвинулся с места. Словно знак, что главное произнесено, теперь события покатятся по колее, у которой нет развилок.

Уже не стоило опасаться быть услышанными.

Выпитое сразу дало о себе знать, выяснения стали гораздо громче. Глеб пока молчал, хотя генерал Потапчук передал ему достаточно информации о спонсоре команды. Как человеку новому, со стороны, ему не имело смысла вмешиваться в спор, результат которого был почти предрешен.

Первое нападение тоже вписывалось в версию виновности Кормильцева. Он отлично знал, что его подопечные проводят летние месяцы на природе. Последний звонок из города мог подсказать ему, куда двинется восьмерка. В тайгу, выше по течению, не слишком удаляясь от рыбной реки.

Теперь спор шел только о том, как поступить с предателем – расквитаться или не лезть на рожон?

– Беру на себя, – поднял руку Тарасов. – Отпускаете одного – мотану в Москву. Не отпускаете – давайте напарника.

– Ага, мотанешь. Хромать с палочкой. Для полноты картины еще очки зеленые надень и постучись к нему в офис – подайте на пропитание.

– А чем тебе палочка не нравится? Все будет чики-пики, бегать сломя голову мне не придется.

– Дурью маетесь, – заметил Глеб. – Хорош он или плох, но больше кормить нас некому.

Или у кого-то есть планы сформировать бригаду соцтруда?

– Так он же в следующий раз опять… – Витек решил, что «товарищ не понимает».

– В том-то и фокус. Деньги брать, но сбивать его с толку насчет нашего местонахождения.

– Не говори, если не знаешь, – отмахнулся Бубен. – Пособие ведь в конце концов передают из рук в руки.

– Вот гад, – не унимался белобрысый Витек. – Мог бы в прошлый раз подставить, когда бабки брали. Не стал, чтобы не догадались. Вдруг один уйдет, достанет потом в московском тепле и уюте?

– Можно получить деньги и не вляпаться, – твердо произнес Глеб. – Повторно не гарантирую, но один раз пройдет.