"Заговор Древних" - читать интересную книгу автора (Грацкий Вячеслав)

Глава двадцать первая

Горизонт расцветал алым цветом, первые лучи солнца робко ощупывали небосклон, а витязь уже мчался во весь опор. Мчался, не задумываясь о том, что он скажет князю, как объяснит свое появление. Все это даже не пришло ему в голову. Он мчался, подгоняемый одним-единственным желанием — увидеть князя, заглянуть в его глаза. Мстислав был уверен, что какой бы облик не принял ведьмак, он узнает его. Узнает и довершит, наконец, то дело, которое не довершил тогда, в пещере… Но сначала, сначала он вырвет из его грязных лап Висту!

Достигнув города, витязь, не сбавляя ходу, сразу же ринулся на княжий двор. Ослепленный жаждой мести, он ворвался туда, ничего не замечая вокруг. Ни рухнувших ворот, выбитых могучим ударом поднятого на дыбы жеребца, ни стоптанных дружинников, рискнувших преградить ему путь. Опомнился он уже возле крыльца, когда слетев с лошади, попытался вломиться в терем. Только здесь он с некоторым удивлением обнаружил, что окружен плотным кольцом непонятно почему озлобленных гридней, тыкавших его копьями. Их острые наконечники давили, оттесняя витязя от терема, и тогда его ладони плотно обхватили пару копий, а глаза стали наливаться дурной кровью. Несколько малодушных дружинников испуганно попятились, но большая часть лишь усилила натиск. Разозленный Мстислав зарычал, как дикий зверь, готовый взорваться убийственным вихрем и разметать эту толпу безумцев, посмевших задержать его…

— Стоять!!! — зычный голос ударил по нему, подобно оплеухе.

Подняв глаза, Мстислав увидел на крыльце грузного пожилого воина, в котором немедленно признал местного воеводу. Багровый от гнева, тот стоял, сложив руки на поясе, а его взгляд метал молнии. Почуяв, что сбил первый приступ ярости незнакомого, но выглядевшего весьма опасным пришельца, воевода усилил натиск.

— Ты что это тут устроил?! Ты пошто ворота сломал? Разве для того их ставили, чтобы ты их ломал! — заорал он, брызгая слюной, и для вящей убедительности затопал ногами. — Ты к князю приехал или хвост чесать?.. Иль на копья восхотел, сопляк-мальчишка?.. Стой где стоишь, и даже не думай двигаться! И только попробуй меч лапнуть!..

Гневный крик воеводы подействовал на витязя так, как надо, то есть как хороший ушат холодной воды. Мстислав загнанно огляделся. Уже не меньше двух дюжин ратников угрожали поднять его на копья, а за их спинами подтягивалось еще столько же. Но куда большее впечатление на него произвели сорванные с петель ворота. Тут же вспомнилось, что сорвал их именно он, а еще вспомнилось, как расшвыривал попавшихся под горячую руку гридней. Вспомнилось, и краска стыда немедленно заполнила лицо… Ведьмак ведьмаком, но зачем же ворота ломать? Да людей калечить?

— Что тебе здесь надо? Отвечай быстро, и, может быть, князь смилостивится и оставит тебе твою никчемную жизнь! Отвечай, если жизнь тебе еще дорога! — воевода подкрутил свои топорщившиеся седые усы.

Он чувствовал себя полным хозяином положения. Неведомый витязь не успеет даже прикоснуться к мечу, а если и успеет, то ненадолго. На стенах, на крыше терема уже залегли меткие лучники, готовые по команде превратить витязя в ежа.

Мстислав молчал. Он не знал, что ответить. Если человек врывается, как бешеный, на княжий двор, то вряд ли только затем, чтобы взглянуть на князя. Скажи он правду, его сразу заколют, как кабана. Он с надеждой бросил взгляд на седло своего взмыленного жеребца, где должен был сидеть его проводник, но того и след давно простыл.

— Ты будешь говорить, али нет! — взревел воевода, резко взмахнул рукой и гридни тотчас усилили напор, их копья угрожающе проскрежетали по доспехам, готовые вонзиться в плоть.

— Остановись, воевода, — тихий голос, раздавшийся невдалеке, привел Мстислава в трепет.

Только один голос в этом мире мог заставить его сердце взбрыкнуть, словно необъезженного жеребца. И сейчас он услышал именно этот голос. Голос Висты. Она выступила из-за спины воеводы, медленно спустилась во двор, воины поспешно расступались перед ней, пропуская к витязю.

— Вели своим людям разойтись, — не оборачиваясь, приказала Виста.

Воевода недовольно скривился, но послушно проревел команду, и вскоре пространство вокруг витязя очистилось. Остались только двое — Мстислав и Виста. Да еще воевода продолжал маячить на крыльце, что-то возмущенно бурча себе под нос.

— Ступай к князю, скажи, что человек, которого он ждал, уже прибыл и скоро будет, — распорядилась Виста.

Воевода нахмурился, чуть ли не заскрипел зубами, но все-таки пересилил себя и скрылся в тереме. А Виста широко улыбнулась витязю, но так, что витязя бросило в пот. Лучше бы она этого не делала! Потому что секунду назад Мстислав готов был заключить ее в объятия, но теперь лишь буравил ее расширенными от удивления глазами, пытаясь понять, что с девушкой не так. Потому что Виста не могла так улыбаться. Ее улыбка могла быть приветливой, могла быть насмешливой, могла быть даже злорадной… Но такой, какая сейчас стыла на ее надменном лице, она быть никак не могла!

Так и не дождавшись никаких слов от витязя, озадаченная девушка пожала плечами, повернулась, бросила коротко:

— Следуй за мной! — и направилась в дом.

Она шла, не оглядываясь, уверенная, что витязь идет за ней. И витязь действительно следовал за ней. Следовал, проклиная себя, ведьмака и Висту попеременно, следовал, теряясь в догадках, не зная, что и думать. И тем более, не зная, что предпринимать. А перед ним шла девушка, как две капли воды похожая на Висту. Она выглядела, как Виста, она была одета, как Виста, все в ней было как у Висты! И все-таки это была не та девушка, которую помнил Мстислав. Этот незнакомый взгляд, эта странная улыбка — они не могли принадлежать той, его Висте! К тому же он совершенно не чувствовал сейчас той близости, того внутреннего родства, что появилось между ними в последнее время. Черт знает каким чувством, но он чуял, что перед ним совершенно чужой человек!.. Правда, оставался еще здравый смысл, который упрямо подсказывал, что за ту пару недель, что они провели вместе, он не мог в тонкостях изучить ее, но здравый смысл никогда не входил в число его ближайших советников…

После нескольких длинных переходов они остановились возле двери, охраняемой парой могучих гридней, облитых сверкающим железом по самые уши. Виста смерила Мстислава оценивающим взглядом, словно проверяла, не накинется ли он голодным зверем на князя, удовлетворенно кивнула.

— Ступай, князь давно ждет тебя.

— Виста! — ее имя буквально само вырвалось из него. — Ты ли это? Я не узнаю тебя!

— Не беспокойся, Мстислав, — она лукаво подмигнула ему. — У нас еще будет время познакомиться! А пока ступай, князь Остромир ждет тебя!

Она отступила в сторону, и Мстислав, стиснув зубы, толкнул дверь. Посреди горницы стоял князь. Высокий, стройный, седовласый, с мужественным лицом, с глубоко посажеными глазами, в которых читалась мудрость, он производил самое благоприятное впечатление. И сколько ни всматривался в него витязь, узнать в нем ведьмака он так и не смог. Нахмурившись, Мстислав долго разглядывал князя во все глаза, пытаясь уловить хоть какое-то сходство. Окажись на месте Остромира кто другой, тот давно уже кликнул бы гридней, да велел бы им наказать бесцеремонного витязя. Однако князь проявил удивительное терпение, позволив разглядывать себя, как диковинку, хотя, в конце концов, и он был вынужден прервать затянувшееся молчание.

— Признайся, витязь, зачем же ты ворвался в мой дом? Переполошил всю дружину, воевода вон пыхтит от злости да искрится, того и гляди дом запалит… Из-за чего столько шума? И стоило ли вламываться аки злобный печенег? Разве отказал бы я принять дружинника великого князя? — спокойно спросил князь.

— Откуда ты знаешь, что я дружинник Владимира? — витязь окинул князя подозрительным взглядом.

— Поблагодари Висту за то. Она тебя вовремя признала, — усмехнулся князь. — А то не сносить бы тебе буйной головушки!

— И давно она здесь? — требовательно спросил Мстислав, поражаясь своей наглости.

— Ах, вот в чем дело! — суровые складки на лице князя несколько разгладились, теперь он пристально оглядел витязя с головы до ног. — Теперь я понимаю тебя… Ты приехал за ней!.. О, да, я все понимаю. Любовь легко лишает разума и мудрецов, не то что… Ну, коли так, я прощаю тебя, Мстислав! И приглашаю разделить со мной обед! Но, пока готовят стол, думаю, тебе не помешает попариться с дороги, не так ли? Ступай, Виста распорядится…

Мстислав машинально кивнул, даже направился к двери, прежде чем сообразил, что князь так и не ответил на его вопрос. Он резко обернулся и наткнулся на улыбающееся лицо Остромира.

— Я понимаю твои чувства, витязь, — князь сочувственно кивнул. — Поэтому из уважения к ним отвечу на твой дерзкий вопрос! Виста приехала сюда недавно, сразу после моего выздоровления. Так случилось, что мы встретились… А ведь тебе, наверное, как никому известно, что сердцу не прикажешь! Теперь сам видишь, какое положение она занимает в этом доме, — он виновато развел руками. — И надеюсь, что вскоре она станет моей женой!

Витязь покинул покои князя оглушенный и раздавленный. Теперь-то он понимал, что стояло за возникшей между ним и Вистой отчужденностью!.. И ни жаркая баня, ни отчаянные усилия сочных и спелых девок, разминавших его мышцы, закостеневшие после целого дня в седле, так и не вернули ему хорошее расположение духа. Уже одеваясь в свежее платье, он вдруг цепко ухватил девку за плечо, грубо привлек к себе. Та радостно заулыбалась, с надеждой прильнула к нему всем телом, но ее поджидало жестокое разочарование. Оказывается, его интересовало лишь расположение покоев Висты. Обиженным голосом девка ответила на все вопросы, и ушла, возмущенно вихляя задом…

На обед он пришел хмурый и сосредоточенный. Ел, кидая в рот все, что стояло рядом, не ощущая ни вкуса, ни запаха, и старался не смотреть в сторону Висты.

— Стольный град очень далек от нас, Мстислав, — заметил князь. — Поэтому мы всегда рады любым гостям из Киева. Надеюсь, ты поведаешь нам новости, да расскажешь о подвигах своих славных, кои, несомненно, приключились с тобой в пути!

— Я в затруднении, князь. Я скакал весь день и сейчас с трудом ворочаю языком. Ты уж прости меня, но, может быть, я завтра смогу потешить твое любопытство?

— Да, витязь, я вижу, ты действительно сильно утомился в дороге. Ну, что ж делать, ступай. Отдыхай, набирайся сил, но уж завтра не отвертишься, уж не обессудь, — князь шутливо погрозил пальцем.

— Обещаю, князь, — витязь поднялся из-за стола. — Завтра расскажу все!

На небо выкатилась луна, а Мстислав не ложился, да и не собирался ложиться вовсе. Какой уж тут сон! В груди бушевал пламя, загасить которое было невозможно. Ему следовало бежать отсюда, бежать, как можно дальше, дабы не наделать сгоряча глупостей. Но уехать, не переговорив с Вистой начистоту и без свидетелей, он никак не мог. И хотя он был уверен, что князь не обманул его, точку в их отношениях могла поставить только сама Виста.

Во избежание ненужного громыхания железом он не стал одевать ни бронь, ни перевязи с мечами. Отворив дверь, он оглядел пустынные ночные переходы, освещаемые редкими масляными светильниками, а затем бесшумно выскользнул в коридор. До покоев Висты он добрался без происшествий. Оставалось надеяться, что девушка здесь, а не в постели князя! При этой мысли его челюсти сжались, а зубы нещадно заскрипели…

Дверь была не заперта, и это вызвало у него новый всплеск гнева — небось, для князя оставила! Несмотря на жаркую летнюю ночь, ставни на окнах были плотно закрыты, и в покоях стоял непроглядный мрак. Поэтому, когда сзади раздались чьи-то шаги, он поспешно затворил дверь, лишив себя единственного источника света из коридора.

Дождавшись, когда стихнут шаги, витязь оторвался от двери и шагнул вперед. Глаза постепенно привыкали к темноте и вскоре он уже смог разглядеть очертания кровати перед собой. Он сделал несколько шагов, хотел было позвать девушку, но в этот момент шею захлестнула удавка, и из горла вырвался лишь хрип. Он рванулся назад, пытаясь сбить напавшего с ног, но тот ловко увернулся. Правда, удавка слегка ослабла и Мстислав смог заложить за нее пальцы, но это помогло ненамного. Свободной рукой он попытался зацепить противника, но тот опять вывернулся, так что кончики пальцев витязя лишь бессильно скользнули по мягкой кожаной куртке. Скользнули, ощутив характерную выпуклость и приведя витязя в трепет. Не могло быть сомнений — его душила женщина. Ловкая, быстрая, знающая и умеющая убивать. Знакомая наощупь куртка, знакомый запах… Это была Виста! Это открытие настолько потрясло Мстислава, что он замешкался, замешкался на один краткий миг, но этот миг оказался решающим. На его затылок обрушился мощный удар и витязь потерял сознание.

А вернулось оно уже в подземелье, где витязь обнаружил себя, прикованным к стене толстыми, с локоть толщиной, цепями, которые даже с его силой разорвать было невозможно. Одежду с него содрали, оставив совершенно голым, впрочем, смерти от холода здесь следовало ожидать меньше всего. Ибо посреди пыточной жарко пылал огонь, а в нем раскалялось великое множество разнообразных железных приспособлений, предназначенных исключительно для всяческого умерщвления плоти. Рядом, криво ухмыляясь, стоял князь Остромир. И хотя его облик нимало не изменился со времени трапезы, теперь уже ничто не могло обмануть витязя — перед ним стоял ведьмак, его треклятый враг!

— Вот мы и встретились, Мстислав! — оскалился он. — Я ждал этой встречи куда больше, чем ты, и куда сильнее, чем ты можешь догадываться!

— Так может снимешь цепи с меня, да выпьем вина по такому случаю? — усмехнулся в ответ Мстислав.

— Выпьем, выпьем, а то как же! Только пить я буду один, и отнюдь не вино…

Ведьмак резко приблизился, из его рта выдвинулись матово-черные жвала, которые сухо щелкнули перед самым лицом витязя. Мстислав отшатнулся, а его затылок врезался в стену с такой силой, что в глазах враз потемнело. А когда прояснилось, ведьмак вновь принял человеческий облик.

— Что это была еще за мерзость? — прохрипел ошеломленный витязь. — Зачем ты отрастил эту дрянь?

— Нет, это не я отрастил, — покачал головой ведьмак. — Это твой подарочек!

— Что за чушь!

— Да-да, ведь это ты едва не убил меня своим проклятым мечом! — внезапно озлобился ведьмак. — Это ты разрушил мое прежнее тело и вынудил воззвать к помощи Великого Мизгиря!

— Великий Мизгирь? Ты хочешь сказать, что тебя спас паучий царь? — недоверчиво спросил витязь. — Не знаю, зачем, но ты лжешь, ведьмак! С чего бы это царь-мизгирь откликнулся на просьбу жалкого колдунишки?

— Мы всегда неплохо ладили с ним, — пожал плечами ведьмак. — В свое время именно он отдал мне ядовитые жвала, что сослужили мне верную службу в моих опытах… моих душевных опытах…

— Что-то раньше я не видел у тебя этой гадости…

— Вот тут ты прав, витязь! Ибо раньше они не росли из моего тела! — злобно прошипел ведьмак. — Пока ты не уничтожил его! Владыка пауков спас меня от смерти, удержав мою душу здесь, в этом мире, и подарил мне новое тело, но взамен!..

Ведьмак едва не захлебнулся от злости.

— Взамен он приобрел власть над моей душой! Какое бы тело я не избрал своим пристанищем, он будет всегда владеть мною! Я обречен вечно служить ему, этому гадкому насекомому! — ведьмак заскрипел зубами. — Все мои способности, все мои умения и бесценный опыт я вынужден направлять на то, чтобы утолить его вечный голод! Теперь каждую ночь я принужден исторгать для него души! Прошла немного времени, но мне осточертели все эти бандитские хари, которых мне приводят каждый вечер!.. Но знай же, что скоро я впервые сделаю это с удовольствием! Скоро. Но не сейчас! Вначале мне хотелось бы удовлетворить иную жажду…

Надев толстую рукавицу, ведьмак снял с жаровни железный прут, раскаленный докрасна. Ткнул им в грудь витязя и медленно повел его вниз, до самого паха. Витязь зарычал, изо всех сил сжал челюсти, стараясь удержать рвущийся из него крик.

— Рычи-рычи! — удовлетворенно заметил ведьмак. — Не хочешь кричать, не кричи, но я-то знаю, как тебе больно! Но все это цветочки, по сравнению с той болью, что ждет тебя вскорости, когда твоя жалкая душонка попадет в цепкие тенета Великого Мизгиря!

Прут скворчал, выжигая плоть, испаряя выступающую кровь, но неумолимо вычерчивал на теле витязя причудливый рисунок. Мстислав рычал, как бешеный зверь, скрежетал зубами, его тело билось от нестерпимой боли об стену, вздымались и опадали огромные бугры мускулов, всегда такие внушительные и такие бесполезные сейчас. Наконец, завершив свое творение, ведьмак отступил на несколько шагов и придирчиво оглядел работу.

— По-моему, получилось неплохо. Прошу любить и жаловать! Портрет моего повелителя. Кстати, скоро он станет и твоим…

— Никогда! — прохрипел витязь. Его голова бессильно упала на грудь, и он невольно увидел на груди переплетение багровых линий, складывавшихся в рисунок огромного мизгиря.

— Ладненько, пока с тебя хватит, — ведьмак положил уже остывший прут назад, в огонь. — Пора подкормить хозяина, черт бы его подрал!

Ведьмак направился к выходу, на пороге обернулся.

— Только будь добр, никуда не уходи, хорошо? Я скоро! — он улыбнулся своей шутке и покинул подвал.

А вскоре на пороге появились крепкие гридни, волочившие за собой изрядно избитых бородатых мужиков разбойничьего вида. Несмотря на то, что на них не было живого места, они были еще в сознании и не забывали крыть своих мучителей благим матом. Все время, пока их втаскивали, раскладывали на пыточных ложах, в подземелье стояла отборная ругань. Дружинники никак не реагировали на оскорбления. И только когда работа была закончена, а разбойники лежали, вытянутые по струнке, один из гридней от души залепил одному затрещину. Голова мужика дернулась и его вопли разом стихли.

— Не стоило тебе упоминать мою мать, дерьмо собачье, — потирая кулак, сказал гридень.

— Осторожней! — предупредил его товарищ. — Он не должен сдохнуть здесь, им еще на колу надо покорячиться!

Когда они проходили мимо витязя, тот не удержался, крикнул:

— Вы хоть знаете, ребята, кому служите? Вы знаете, что вашего князя уже давно нет в живых! Что в вашем княжестве заправляет колдун, нацепивший личину князя! Слепцы, неужто не видите!

Одни из воинов шагнул к нему вплотную, тихо сказал:

— Ты лжешь, собака! — воин сплюнул под ноги витязю. — Но даже если ты и прав, это ничего не меняет!

— Что ты говоришь, воин? Ты же присягал князю!

— Какому князю? — взъярился гридень. — Тому, кто полгода не платил нам деньги? Не выдавал оружие, одежду, еду? Из-за которого разбежалось полдружины? Который на старости лет выжил из ума, и занимался только пьянками да гулянками? В то время как всякое ворье растаскивало казну и княжество? Ты об этом князе говоришь? Если он мертв, то я только рад этому! И сейчас мне все равно, кто разгребает то дерьмо, что осталось от того князя, будь он хоть трижды колдун! Главное, что он его разгребает!

— Как бы там ни было, я дружинник великого князя… — начал было Мстислав, но его перебили.

— Да, конечно, — глумливо согласился воин. — А я волхв Белоян!

Второй гридень хохотнул, хлопнул товарища по спине, и они ушли, оставив Мстислава беситься от ярости.

— Хорошие парни, не так ли? — на пороге появился ведьмак. — Надеюсь, теперь ты в полной мере понимаешь, как условны и относительны в этом мире понятия добра и зла, правды и кривды?!

Мстислав не ответил, погруженный в тягостные размышления.

— А теперь смотри, витязь, смотри и трепещи! Ибо скоро тебя постигнет та же участь!

Ведьмак склонился над одним из разбойников. Черные жвала вонзились в грудь человека, и тот взвыл страшным голосом. Его тело бешено затрепыхалось, как в лихорадке, заскрипели удерживавшие его ремни. Разбойник орал и визжал так, что временами витязю закладывало уши. От этих криков очнулся второй разбойник и с ужасом уставился на соседнее ложе.

— Что он делает? — заорал он. — Что он с ним делает? Ради всех богов, скажите, что он делает!

В какой-то момент разбойник не выдержал ужасного зрелища и отвернулся. И только витязь продолжал смотреть, впитывая каждый звук, каждый вопль и наливаясь черной ненавистью…

Ведьмак оторвался от жертвы, оставив на теле парочку небольших отверстий против сердца. Но человек еще жил, если, конечно, можно было назвать жизнь без души жизнью. В подземелье воцарилась зловещая тишина, которую распороли шаги ведьмака, неторопливо подходившего ко второй жертве.

— Значит, тебя интересует, что я сделал с твоим приятелем? Охотно отвечу — я вынул из него душу! Надеюсь, теперь тебе станет гораздо спокойнее, не так ли? — ведьмак нагнулся и разбойник заверещал, когда жвала пробили ему грудь.

Когда все кончилось, ведьмак вынул чистый платок, промокнул несколько капель крови, залетевших ему в лицо, и повернулся к витязю. Заметив его наполненный ненавистью взгляд, удивленно вскинул брови.

— Тебя никак взволновала судьба этого отребья? А ведь я их даже не убил! Ведь они преступники и душегубы, поэтому их ждет кол. А что касается душ, так не все ли равно, где отбывать вечные муки — у Ящера или у паучьего владыки?

— А как же Ящер? Куда же он смотрит? У него из-под носа уводят добычу, а он бездействует! Неужели он слабее какого-то паука-переростка?

— Не тебе судить об этом! — высокомерно обронил ведьмак. — Много ли мы знаем о животном царстве? А о царстве насекомых и того меньше! Между тем, паучье племя пережило не одного человеческого бога! Я вполне допускаю, что Царь-Мизгирь и сам бог, паучий бог… Кстати, у него есть интересная версия сотворения мира, в которой нашему Роду уделено весьма скромное место!.. А сейчас я покину тебя, ибо скоро утро и мне нужно немного вздремнуть! Нелегко, знаешь ли, разбирать княжеские дела, запустил Остромир тут все… Но ты не расстраивайся, завтра вечером мы снова увидимся.

Улыбнувшись на прощание, ведьмак ушел. Под утро за разбойниками пришли гридни. Отвязывая обреченных, они обсуждали разные житейские проблемы, а витязь наблюдал, наливаясь бессильным гневом. Перед ним были обычные дружинники, которые в другое время и в другом месте, быть может, стояли бы с ним плечом к плечу, отражая натиск врага. Которые, не раздумывая о собственной безопасности, могли бы броситься на его выручку… Но только не сейчас! Их разделяло лишь несколько шагов, но в действительности меж ними разверзлась настоящая пропасть. Пропасть, созданная проклятым ведьмаком!..

— Ребята, вы совершаете страшную ошибку! — не выдержал Мстислав. — Я дружинник князя Владимира! Если вы известите князя обо мне, он щедро наградит вас! Быть может, даже зачислит в свою дружину!.. Запомните — князь Остромир изменник и злоумышляет против великого князя! Если вы поможете раскрыть заговор, вы никогда не пожалеете об этом!

Воины ушли, не удостоив его и взглядом. Впрочем, другого он и не ждал. Оставалась только надежда, что кто-нибудь из них все же одумается и рано или поздно пошлет весточку в Киев. Или, скорее уж, проболтается о странном узнике спьяну, а столичных соглядатаев здесь должно быть достаточно. Вот только его кости к тому времени, когда сюда нагрянет киевская дружина, могут истлеть…

Потянулись бесконечные мучительные часы ожидания, витязь погрузился в полузабытье, но когда в подземелье раздался посторонний звук, мгновенно вскинул голову. Однако первым сюда пожаловал не ведьмак. Первыми в подземелье ворвалась целая стая крыс. Большие и жирные, они отчаянно пищали, бегали возле ног витязя, и тот всерьез стал опасаться, что они загрызут его раньше, чем ведьмак.

Следом за ними в пыточной появился маленький проводник. Он шел, гордо подняв голову, а в его зубах болталась огромная, величиной с него самого, крыса. И то, с какой легкостью он держал ее, заставило витязя содрогнуться. Такая крыса могла загрызть крупного кота и в одиночку, а тут их целый выводок и всего лишь жалкий детеныш. Но стая крыс даже не думала о нападении. Крысы метались по полу, как обезумевшие, ища спасения. Но спасения не было. Отбросив мертвую крысу, котенок кинулся на охоту. Его тщедушное тельце замелькало по подземелью с огромной скоростью. На каждую из крыс у него ушло не больше одного прыжка. И уже через пару минут перед витязем высилась целая горка бездыханных крысиных трупиков.

Затем котенок ненадолго скрылся в крысином лазе, а когда вернулся, в его зубах торжественно звенела связка ключей. Он легко запрыгнул на стену и пополз к скованным рукам Мстислава, легко перебирая лапами, словно полз по дереву. Его маленькие коготки без труда вонзались в каменную кладку, и Мстислав поймал себя на мысли, что ему хочется отодвинуться от этого маленького чудовища, и как можно дальше.

Тем временем котенок отомкнул замки на цепях, и измученное тело витязя рухнуло бесчувственной тушей. Появись сейчас ведьмак, Мстислав не смог бы оказать вообще никакого сопротивления. И тогда вновь на помощь пришел проводник.

Он взобрался витязю на грудь, заставив того вздрогнуть от мысли, что этот котенок может загрызть человека также легко, как крысу. Мысль была донельзя глупой — не для этого же, в самом деле, его освободили — и витязь тотчас отбросил ее. Однако избавиться от настороженности в отношении этого звереныша он так и не смог. Даже когда боль от выжженного клейма отступила, даже когда витязь снова почувствовал свои руки, ощутил прилив сил, даже тогда он не смог избавиться от чувства враждебности к этому существу и с превеликим трудом заставил себя погладить его. Котенок выгнул спину, изображая обыкновенного домашнего кота, но обмануть Мстислава уже было нельзя. Теперь он уже твердо знал, что личина этого маленького детеныша укрывает куда более опасное, и сильное существо. И неизвестно еще, не окажется ли оно враждебным ему!

— Благодарю тебя, котик, кто бы ты ни был! — Мстислав буквально выдавил из себя эти слова, напомнив себе, что они все-таки союзники. — Не знаю, зачем ты это делаешь, но за помощь все равно спасибо! Вот только ключи нужно вернуть князю, пока он не хватился их и не заподозрил чего!

Котенок послушно ухватил связку ключей, метнулся в крысиную нору. Мстислав же разворошил кучу пыточных инструментов, намереваясь вооружиться, но потом передумал — чересчур уж зудели кулаки от желания приложить их к ведьмаку!

Ведьмак не заставил себя долго ждать. Он был очень внимательным и очень догадливым, этот ведьмак. Стоило ему переступить порог, как его глаза уперлись в пустующую стену. Его губы зашевелились, плетя заклятие, а голова стала поворачиваться туда, где должен был прятаться узник.

Витязь позволил себе перехватить его изумленный взгляд, позволил себе даже победно улыбнуться в это ненавистное лицо, и только потом метнул туда кулак. Таким ударом Мстислав мог запросто убить крепкого воина, но ведьмак лишь пошатнулся, как бы раздумывая, упасть или не упасть, и витязю пришлось еще крепко приложить его лицом об стену, прежде чем тот закатил глаза и повалился, как куль с мукой.

Не медля ни секунды, витязь швырнул его бесчувственное тело на пыточное ложе, накинул ремни на руки и ноги, старательно раскрутил ворот, после чего привел ведьмака в чувство. Особенно не церемонясь. От его мощных оплеух ведьмак успел пару раз не только очнуться, но и вновь потерять сознание, прежде чем витязь решил остановиться.

— Вот теперь и я готов порадоваться нашей встрече, — сообщил витязь открывшему глаза ведьмаку.

— Как ты смог? — пробормотал ведьмак.

— Это уже неважно, — небрежно отмахнулся витязь, а затем его голос задрожал от сдерживаемой ярости. — Отвечай, тварь, что ты сделал с Вистой?

— Ты обещаешь сохранить мне жизнь? — осведомился ведьмак.

— Жизнь? — поразился Мстислав. — Такому гаду, как ты?

— А какой мне тогда смысл рассказывать тебе все?

Витязь крутанул ворот, вытягивая тело ведьмака в струнку.

— Стой! — простонал ведьмак. — Ты умеешь убеждать! Я все расскажу! Та девушка не Виста. Я вытащил душу твоей подружки и вселил другую в ее тело, кстати, очень неплохое тело…

Ведьмак попробовал сладострастно облизнуться, но вместо этого заорал, растягиваемый недрогнувшей рукой витязя.

— А где ее душа? — требовательно спросил витязь, чуть ослабив растяжку.

— Ясное дело, где! У моего повелителя!

— Ах ты, тварь! — Мстислав вновь растянул его тело, и ведьмак завизжал от боли.

— Зря ты не пошел в палачи! У тебя бы получилось! — прохрипел ведьмак, по его лицу градом стекал пот.

— Как мне ее вернуть?

— Ее нельзя вернуть! — крикнул ведьмак, но, заметив движение руки витязя, поспешно добавил. — Можно! Можно, но только теоретически!..

— Что сие значит?

— Это значит, что тебе нужно отправиться к мизгирю, и убедить его отдать душу! Только и всего!

— Ты можешь отправить меня туда?! — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал витязь.

— Да ты совсем спятил! Если я отправлю туда тебя, он оторвет головы нам обоим!

Мстислав налег на ворот, ведьмак завопил, и витязю пришлось немного открутить назад.

— Хорошо-хорошо! Я отправлю тебя туда! Надеюсь, что вы оба там сдохните! Но вначале ты должен освободить мне руки!

— А может мне подтянуть тебя еще? — задумался витязь. — Сдается мне, у тебя слишком маленький рост!

— Хорошо! — вскричал ведьмак. — Я сделаю это и так! Я всегда неплохо относился к тебе, витязь!

Ведьмак забормотал что-то под нос. В пыточной поднялся сильный ветер, погасил несколько светильников, погрузив подземелье в полумрак, а затем сложился в гигантскую воронку, разверзнувшуюся перед витязем.

— Прыгай и побыстрее, пока нас всех не засосало! — заорал ведьмак, перекрывая нарастающий свист ветра.

Мстислав нашел глазами котенка, мирно умывавшегося в тени ложа, кивнул ему в сторону ведьмака.

— Кстати, чтобы ты не удрал, пока я буду встречаться с твоим многоногим приятелем, тебя постережет мой маленький дружок, — усмехнулся витязь.

Котенок немедленно запрыгнул на ведьмака, и тот страшно завизжал.

— Что это за тварь? Кого ты притащил сюда, дурень! — глаза ведьмака скользнули по зверю и округлились. — Он же сожрет нас всех и не подавится!

Но витязь уже не слышал его, он решительно шагнул в воронку. Вихрь с жадным чавканьем сглотнул человека, завертел в бешеной круговерти. Словно в огромной мясорубке его тщательно прокрутили, вывернув наизнанку, пропустили сквозь мелкое сито, и выплюнули наружу, в белесый туман.

В первый момент он даже решил, что ведьмак обманул и переслал его не туда. И лишь когда перестала кружиться голова, когда в глазах прояснилось, он понял, что попал в нужное место. Мир вокруг был соткан из паучьих тенет. Они были всюду и всем, сплетаясь в стены огромного лабиринта. Мириады паучьих сетей тысячелетиями склеивались меж собой, образуя плотные слои паутины, мягкие и упругие.

Мир был молчалив и неподвижен. Витязь потоптался немного на месте, прикидывая куда идти. От того места, где он стоял, во все стороны расходились сразу несколько коридоров, но и дальше, насколько он мог увидеть, они ветвились и ветвились. А еще его смущал сам лабиринт. Если эти проходы не заросли сплошной паутиной, значит, кому-то это нужно, кто-то здесь ходит. И судя по размерам проходов этот кто-то отличался громадным ростом. Впрочем, владыка пауков и не мог быть задохликом, на то он и владыка. Представив себе этого гигантского паука, витязь невольно поежился, потянулся к мечу, а коснувшись, сразу почувствовал, как разжимаются когти страха. Лунный меч буквально источал силу, наполнявшую витязя спокойствием и уверенностью.

И только затем Мстислав отчетливо вспомнил, что он шагнул в вихревой портал безоружный! Одетый лишь в княжеское платье, снятое с ведьмака. Но сейчас его надежно укрывал полный доспех, а за спиной грозно вздымался Лунный меч. А еще он ощутил висевший сзади щит, хотя он отлично знал, что въехал в город без него! Однако ломать голову над этим и, тем более, огорчаться не стоило. Вот если бы оружие пропало разом…

В поисках владыки витязь долго бродил, сворачивая из одного прохода в другой, пока это ему не надоело, и он не присел на какое-то возвышение, похожее на бревно, обтянутое толстым коконом паутины. Вполне возможно, что ходить здесь можно было целую вечность, но так никого и не встретить. Не говоря уж о владыке, который по определению не должен шляться где попало. Но если уж нельзя найти врага, надо бы сделать так, чтобы враг сам нашел его. Вот только как выманить его из логова, чем привлечь внимание?

Неизвестно, сколько времени он бы провел в размышлениях, если бы его взгляд не привлекло вплетенное в стену утолщение, такое же, как то, на котором он сидел. Оглядевшись, он вдруг заметил, что подобные утолщения разбросаны повсюду — в стенах, в полу, в потолке… После усиленных раздумий голова слегка побаливала, и он с радостью отвлекся на изучение этого странного кокона. Витязь потыкал его пальцем, но тот лишь упруго спружинил, и тогда он вынул из-за голенища нож. Стальное лезвие без труда рассекло толстый слой паутины, витязь отодрал лоскут и с удивлением наткнулся на человеческие глаза, полные невыразимой муки.

Мстислав принялся лихорадочно сдирать с человека паутину слой за слоем. Однако это оказалось не так-то просто. Паутина буквально вросла в человеческое тело и вырвав пару кусков прямо с кожей и кровью, Мстислав оставил свои попытки. Присмотревшись, он увидел, что паутина в местах соединения с телом была кровавого цвета, и он вдруг с ужасом понял, что паутина выкачивала из человека кровь! Пораженный увиденным, витязь попробовал поймать взгляд человека, но не смог. Глаза несчастного были пусты. Лишь боль и страдание, и ничего более — ни надежды на спасение, ни просьбы о помощи. Человек, похоже, вообще не заметил витязя.

— Не знаю, поможет тебе это или нет, — пробормотал витязь, перехватывая поудобнее нож. — Но я не позволю, чтоб над людьми издевалось какое-то насекомое!

Лезвие вошло точно в сердце. Глаза человека расширились, а затем его облик поплыл, растворяясь в воздухе, но прежде, чем окончательно исчезнуть, Мстиславу показалось, что он увидел облегчение на его лице. Во всяком случае витязю хотелось так думать. Он поднялся с колен, поискал глазами другой кокон, но не обнаружил не только его, но и самой стены! Как, впрочем, и всего остального. Паучий лабиринт исчез, распахнув перед витязем просторы огромной безбрежной равнины. Слой паутины под ногами источал слабый свет, и можно было разглядеть, что он расстилается на десятки верст вокруг, уходя в непроглядную черноту.

Почувствовав легкое покачивание под ногами, Мстислав резко развернулся и увидел огромного паука, спешившего к нему изо всех сил. Его ноги мелькали, сливаясь в одно смазанное пятно, паук быстро приближался, непрерывно вырастая в размерах, пока, наконец, не загородил собой полмира.

Одна из лап тотчас метнулась вперед, намереваясь разом покончить с назойливым человеком, но витязь успел увернуться. А следующий удар он уже встретил достойным ударом меча, так что отрубленный кончик лапы бревном рухнул возле витязя. Паутина под ногами сильно закачалась, но витязь устоял, и даже смог отпрыгнуть, уйдя от нового удара. Он вскинул меч, готовый поотрубать хоть все конечности этому пауку, но тот больше не атаковал. Он просто стоял, горой нависая над человеком, а его восемь глаз тупо таращились вниз.

— Ну, что? Ножка, небось, бо-бо? — засмеялся витязь, довольный своей хоть и скромной, но все-таки победой.

А затем на витязя обрушились паучьи сети. Белые нити били со всех сторон, они падали сверху, снизу, с боков, витязь заметался, завертелся, торопливо обрубая нити. Но их было слишком много, чтобы уследить и поспеть за всеми. Сети падали, прилипали намертво, затягивали, сковывая конечности, стесняя движение. Когда они плотно спеленали ноги, он еще какое-то время продолжал отчаянно сражаться, отказываясь верить, что может проиграть этот бой. Но когда нити обмотались вокруг рук, Мстиславу оставалось только взвыть от ярости.

Сети натянулись, волоча человека вверх, прямо в разверстую пасть чудовища. Быстро-быстро сучили паучьи ногощупальца, перебирая нити, но все-таки подъем проходил довольно медленно, так что Мстислав мог в подробностях разглядеть раздвинувшиеся жвала, похожие на те, что он видел у ведьмака, но гораздо крупнее.

Сказать, что его накрыла волна гнева, это ничего не сказать. Там смешалось много всего. Ненависть ко всему паучьему племени, вызывавшего у него неприязнь и брезгливость, и потому всегда нещадно давимого им, даже вопреки уверениям волхвов об их необычайной полезности. Обида, что не удалось спасти от ужасных мук любимую девушку — о себе он сейчас не думал. Жалость, что не удалось прикончить зловредного ведьмака, виновника всех его неприятностей… Да, много еще чего взбурлило в его душе, наполнив витязя боевым безумием. Будь у него в руках щит, он уже давно бы его грыз, истекая слюной. Но щит бесполезно болтался сзади, а спереди надвигалась паучья пасть.

Мышцы взбугрились от страшного напряжения, лицо Мстислава налилось кровью, и верхняя часть кокона не выдержала напора, лопнула, разом освободив руки. Но осталась нижняя половинка, и паук продолжал тащить к себе человека. Черная пасть быстро надвинулась, так что времени не оставалось даже для замаха, и тогда Мстислав просто метнул меч вперед, как копье, и едва успел упереться в жвала, не дав им сомкнуться на себе.

Меч ухнул в пасть паука, бесследно канув во мраке. Но это не остановило мизгиря. Его жвала угрожающе сдвинулись, и витязь заорал от обрушившейся на него мощи, заорал, чувствуя, как лопаются от напряжения жилы, но ничуть не уступил. Мгновенно взмок, глаза защипало от хлынувшего потока пота с кровью, но Мстислав все еще держался. А когда внутри гигантского тела паука что-то дрогнуло, витязь сумел даже чуть раздвинуть жвала. Они затрещали, внезапно под ногами витязя образовалась пустота — это исчез кокон, и Мстислав с криком полетел вниз.

Упади он на землю с такой высоты, он непременно разбился бы, но здесь его встретила мягкая, упругая паутина. Его несколько раз подбросило, а когда, наконец, окончательно упал, то с удивлением обнаружил, что лежит под ногами паука целый и невредимый, а в руках по-прежнему сжимает паучьи жвала. Мизгирь по-прежнему угрожающе высился над ним, но уже не казался таким несокрушимым. Или Лунный меч, или вырванные жвала, или то и другое вместе, но с пауком явно что-то происходило. Он дрожал всем телом, шатался, и Мстислав на всякий случай отбежал подальше, опасаясь оказаться раздавленным.

Но, к его немалому разочарованию, паук не упал. Наоборот, он как-то справился с дрожью, Мстислав даже разглядел, как выдвинулись из пасти пара новых жвал. Однако паук не спешил нападать вновь. Возникло стойкое ощущение, что витязя разглядывают, разглядывают, как маленькую, но назойливую букашку, как насекомое.

А затем раздался голос. Могучий, подавляющий волю и вселяющий страх. Мстислав вдруг отчетливо понял, что его могут прикончить сейчас одним движением, может быть, одной мыслью, понял, но лишь упрямо набычился, готовый драться до последнего.

— Что ты хочешь от меня, человек?

— Мне нужна Виста, — прохрипел Мстислав, исподлобья глядя на паука. — Если, конечно, ты и есть Владыка пауков!

— Да, человек. Так вы, люди, называете меня. Но я плохо понимаю человеческую речь, что есть Виста? Что ты называешь этим словом — Виста?

— Что ты мне голову морочишь! Ты владыка или хвост собачий? — рассвирепел витязь, сжав кулаки. — Не прошло и недели, как ведьмак отдал тебе душу девушки, а ты уже дубом прикидываешься!

— Ведьмак? Я знаю его и мне жаль, что его план не удался…

— Жаль?! — возмутился витязь. — Так ты что, тоже состоял с ним в заговоре против князя?

— Заговор, князь — я не понимаю смысла этих слов. Ведьмак хотел истребить человечество, что же здесь плохого для нас? Соседство с людьми доставляет много хлопот, хотя я умею извлекать пользу и от людей. И от их побед, и от их поражений. Поэтому сейчас ведьмак и стал одним из моих слуг. Но я понял, о ком ты говоришь, человек. У меня действительно содержится то, что вы люди, называете душой, и что некогда принадлежало человеку по имени Виста. А теперь принадлежит мне.

— Ты проявляешь просто чудеса сообразительности! — усмехнулся Мстислав. — Осталось самое малое — вернуть ее душу!

— Скажи мне, человек. Неужели ради этого ты потревожил мой покой и покалечил моего Стража?

Мстислав уже открыл рот, чтобы спросить о каком страже идет речь, да вовремя прикусил язык. Хочешь прослыть мудрым, вспомнилась ему народная мудрость, держи язык за зубами!

— К чему этот ненужный треп? — огрызнулся витязь. — По-моему, я ясно сказал — мне нужна Виста!

— И тебе не нужны жвала?.. Многие колдуны, приходившее ранее, да тот же ведьмак, приходили за ними. Ведь в твоем мире яд, содержащийся в них, обладает могучей силой!

— Да не нужны мне твои жвала поганые! — рассвирепел Мстислав. — Великие боги, что еще за безмозглая тварь! Я же сказал тебе, я пришел за Вистой!

— Хорошо. Я обещаю сделать то, что ты просишь, но только, если ты обещаешь снять наложенное тобой на Стража заклятие!

Брови Мстислава поползли вверх. Сначала покалечил Стража, потом еще и заклял его? Когда это он успел, да так, что и сам не заметил? Его мысли забегали, заметались, пытаясь понять сказанное… Впрочем, напрашивался лишь один ответ. Учитывая, что единственное живое существо, которого он встретил здесь, стояло сейчас перед ним, очевидно, это и был Страж. Но вот о каком заклинании идет речь?..

— Ты обещаешь, человек?

Паук торопил его, не давая собраться с мыслями, и витязь махнул рукой, положившись на всемогущее авось. Будь что будет! В конце концов, он прибыл сюда спасать девушку, а не свою жизнь.

— Обещаю, что если ты вернешь душу Висты в ее тело, я сниму наложенное мной заклятие! — пробормотал он. — Значит, договорились?

— Да. Я выполнил свою часть договора. Виста возвращена. Теперь твоя очередь.

— Постой-постой. Что означают твои слова? — удивился Мстислав. — Признаться, я тоже не слишком понимаю ваше паучье племя…

— Виста уже вернулась в свое тело, человек, и теперь ты должен освободить моего Стража.

— Как вернулась назад? — опешил витязь. — А как же та, что занимала ее место?

— Она вернулась туда, откуда пришла. Ко мне.

Мстислав немедленно вспомнил несчастного, опутанного паутиной, и ему стало немного жаль незнакомку, что ненадолго вырвалась из паучьей неволи. Если, конечно, Владыка не врет… Хотя чутье подсказывало витязю, что это существо не может врать, что оно действительно выполнило то, о чем говорило. Но чутье чутьем, а поверить, что все уже сделано, что Виста спасена, Мстислав никак не мог. Впервые в жизни он пожалел, что не колдун, и что не может при помощи какого-нибудь заклятия удостовериться в правдивости паука.

— А ты не врешь, случаем? — подозрительно прищурился Мстислав.

— Я не понимаю твоих слов, человек. Я снял оковы, так что сущность Висты вернулась в свое обиталище, но теперь и ты должен сделать свою часть дела и снять заклятие.

— Снять, говоришь…

В голове витязя роилось множество противоречивых мыслей, они носились, как бешеные, сталкивались, и ему пришлось приложить некоторые усилия, чтобы навести там порядок. Он перебрал в памяти все свои действия, но не нашел ничего, что хотя бы отдаленно напоминало наложение заклятий. С другой стороны, а что он знал о том, как надо их накладывать? Все, что он сделал, это рубанул пару раз паука, а потом засунул ему меч в глотку!.. Меч! Мстислав напрягся, пытаясь вспомнить, о каких волшебных качествах меча рассказывала Виста, но затем отбросил сомнения. Все равно других вариантов нет… Итак, получается, что паук хочет, чтобы из него извлекли меч!

— Да-да, я сниму заклятие.

Витязь заулыбался, довольный, что принял решение, и что не нужно более ломать голову. Правильное или неправильное, уже не суть важно. Главное хоть что-то делать, а там будет видно… Он прикинул высоту паука, почесал затылок.

— Хорошо бы, Владыка, чтобы ты опустился вниз, иначе я не смогу добраться до меча.

— Меча? Что такое меч?

— Ну, заклятие это, — несколько растерялся витязь. — Оно как бы в мече, то есть меч как бы в заклятии… В общем, ты меня понимаешь… — выпалил он, в надежде, что паук сам все поймет и объяснит себе. Так оно и случилось.

— Ты имеешь в виду материальный носитель заклятия?

— Ну так, — облегченно вздохнул Мстислав. — Чего ж еще?

— Просто я не предполагал, что этот носитель может быть тебе нужен…

Гигантские столбы-конечности согнулись, и туша паука грузно опустилась, заставив покачнуться пол.

— Открывай пасть! — скомандовал витязь.

Он подошел вплотную к пауку, с опаской покосился на недавно проросшие жвала, заглянул в непроглядную темень пищевода.

— Ничего не вижу! Ты хоть скажи, где он там застрял? — спросил витязь, поспешно поправился. — Я конечно, знаю где он, но ты бы подсветил там немного, чтобы я все сделал быстро и без лишней боли…

Во рту паука заметно посветлело, и Мстислав тотчас заметил источник света — длинный белесый сверток весьма знакомых очертаний. Несомненно, это был Лунный меч, туго обернутый несколькими слоями паутины. Судя по тому тщанию, с которым меч был оплетен и подвешен на нитях в удалении от тела, паук всерьез опасался если уж не за жизнь, то хотя бы за свое драгоценное здоровье. Или здоровье Стража? Так или иначе, но Владыка пауков нуждался в извлечении меча, и Мстислав мало чем рисковал. Пригнувшись, он смело ступил в паучью пасть и быстро добрался до меча. Обрезав все удерживавшие кокон нити, Мстислав выволок его наружу, располосовал ножом, а когда вынул Лунный меч, едва не расцеловал его от радости, но в последний момент одумался. Учитывая заточку меча, можно было запросто лишиться языка. Да и неизвестно, не оставила ли паутина на нем какую-нибудь ядовитую гадость…

— Так мы теперь квиты, мизгирь?

— Да, человек, ты можешь возвращаться.

— Слушай, тебя можно попросить об одолжении? Я, конечно, могу отправиться, но не хочу беспокоить тебя зря своими могучими заклятиями, — набрался наглости витязь. — Ты ж видел, как ненароком все вышло со Стражем, может ты сам вернешь меня туда, откуда я пришел? Во избежание ненужных разрушений! Если, конечно, ты знаешь, откуда я прибыл…

— Я вижу, человек, куда ведут следы твоего заклятия Перемещения, и я помогу тебе вернуться.

Из-под ног витязя взметнулся белесый кокон, одна половинка которого тотчас отворилась.

— Ну, бывай тогда, — витязь осторожно шагнул внутрь.

А затем паутина надвинулась на него, облепила со всех сторон, он с ужасом ощутил, как она проходит сквозь кольчугу, одежду, кожу, проникает сквозь тело. На миг показалось, что кокон никогда больше не раскроется, и он будет вечно страдать в паучьей неволе. Однако додумать эту мысль он не успел, потому что кокон все-таки исчез, а витязь очутился в хорошо знакомой ему пыточной.

— Живой?!! — выдохнул ведьмак, округлив глаза.

В его взгляде стыл то ли ужас, то ли радость, Мстислав не разобрал, да и не собирался разбираться. Он лишь кивнул на ходу, чуть ли не бегом бросился к выходу. Как-то отстранено отметил, что вновь без доспехов и меча, но сейчас было не до этого. Он спешил к Висте, так что никто и ничто не могли остановить его, поэтому, когда котенок спрыгнул на пол и перегородил ему путь, Мстислав едва сдержался оттого, чтобы не пнуть его ногой.

— Чего тебе? — враждебным голосом рявкнул витязь.

— Мне нужна плата! — писклявым голосом заявил котенок.

Мстислав опешил, услышав молчавшего дотоле звереныша. Однако в его голосе послышались знакомые нотки и витязь тотчас признал в нем искаженный голос чародея Ковака.

— Ковак? Подожди, ведь я еще не видел Висту!

— Она в полном порядке, поверь мне, — успокоил его Ковак. — Я чувствую это. Она пришла в себя и ты скоро увидишь ее, но мне нужна плата!

— Хорошо, чего же ты хочешь? — нетерпеливо согласился витязь.

— Его! — лапка котенка указала в сторону ведьмака.

— Нет! — завопил ведьмак, задергался, силясь вырваться из пут. — Не отдавай меня ему, Мстислав! Неужто ты не понял, что эта тварь куда опаснее меня!

Но витязь даже не повернулся в его сторону, равнодушно пожал плечами.

— Забирай.

— Нет!!! Мстислав, я проклинаю тебя!

Котенок убрался с дороги, и витязь метнулся к двери. И тут будто время остановилось, а в сознании витязя громко и четко прозвучали последние слова ведьмака.

— Я знаю, Мстислав, как ты гордишься своим воинским ремеслом… Знаю, и потому предрекаю тебе — настанет время, когда ты проклянешь тот день, когда впервые взял в руки меч!..

Голос умолк и время вернулось на круги своя. Котенок убрался с дороги, и витязь метнулся к двери, стараясь выкинуть из головы слова ведьмака. Уже на пороге его остановил жуткий вопль ведьмака, заставив бросить взгляд назад. Котенка больше не существовало, на его месте росло, вздуваясь крупными буграми мышц, покрываясь густыми зелеными лохмами, огромное человекоподобное существо. Оно уже превысило человеческий рост, но продолжало расти, пока не уперлось головой в потолок. Недовольно рыкнув, существо прекратило расти, а витязь, представив его истинные размеры, неожиданно признал в нем болотника. Его огромные лапы потянулись к ведьмаку, одним ударом длинного когтя разорвали тому рот, а затем потащили наружу ведьмачьи жвала. Вопли ведьмака перешли в булькающий хрип, тело забилось, выгибаясь дугой…

Дальнейшего витязь не увидел, стремглав бросившись наверх. Пока эти нелюди разбираются меж собой, следовало убедиться, что с девушкой все в порядке, и если его обманули, он порвет их всех, и начнет именно с болотника!

Он несся по коридорам и переходам терема, сшибая встречную челядь, гридней, рискнувших оказаться на пути. С разбега вломился в горницу Висты, и замер на пороге, остановленный крепким ударом в лоб. Мир вокруг затуманился, заходил ходуном, швырнул витязя о дверной косяк, но он все же устоял, удержался на дрожащих ногах, а затем неимоверным усилием воли и вовсе прекратил круговерть. И хотя в глазах еще вспыхивали и гасли звезды, клубился серый туман, но ничто не могло помешать ему увидеть Висту. Увидеть, как расцветают от удивления, а потом от радости ее глаза, как вываливается из ослабевших рук меч, и как она бросается к нему, едва не сбивая с ног, как повисает на шее, бормоча что-то неясное.

Мстислав умиротворенно молчал, ощущая, как уходит скопившееся за последнее время напряжение, как возвращается спокойная уверенность, а сердце наполняется приятной теплотой. И только глубоко в недрах его сознания сердито ворочался, не желая успокоиться, единственный и почему-то кажущийся сейчас весьма важным вопрос — если все так хорошо закончилось, за что же он получил по голове?