"Охота на «Шейха»" - читать интересную книгу автора (Миронов Вячеслав Николаевич)

Ступников

Я выпил еще полстакана коньяка и отправился на встречу. Сказать, что был спокоен — значит просто соврать. Была б моя воля — свернул бы шею этому гаденышу. Ничего-ничего, Саша! Мы сейчас покажем этому гаду, где раки зимуют!

Агент паршивый! Интересуется, как здоровье убийцы! Пусть гадина о своем позаботится!

Прикуривая новую сигарету от окурка, я шел на встречу. По дороге здоровался с офицерами. Я должен выглядеть непринужденно. Никто не должен видеть моего озабоченного лица.

Вообще, в войсках, как я это понял из первой командировки, и общения с военными, нас считали бездельниками. Ходят, чего-то вынюхивают. Толку от них никакого, денег, говорят, больше получают. Ни тебе подчиненного личного состава, ни техники. Не война, а так — прогулка по курортным местам бывшего союзного значения.

Вот и сейчас идет опер, у которого даже автомата нет, а так — пукалка «ПМ». Улыбается, морщится от досады, когда приходится вытаскивать ноги из грязи и курит. Разве это война? Ни караулов тебе, ни нарядов. Все это я читал на лицах у встречных офицеров. Заслужить уважение военных надо делом. Например, как в Толстом Юрте.

Ничего, мужики, и здесь тоже есть ниточка. Слабая, но есть, и здесь мы всем докажем, что не зря хлеб едим.

И этот «агент» много знает, но не говорит, подлец. Ничего, разговорим… Главное, чтобы пришел, а не подался в бега.

За такими размышлениями, я добрался до условленного места. Остановился, посмотрел вокруг. Вроде тихо. Смотрю на остатки крыши, где там Каргатов спрятался? Не видно, хорошо замаскировался. Не мне одному мерзнуть. Посмотрел на часы. До назначенного времени встречи оставалось еще десять минут. По инструкции полагалось прибывать минут за тридцать-сорок.

Вошел в дом. Вроде ничего особо не изменилось с момента прошлого визита, не считая того, что мусор в зале лежит не так, как раньше. Следы видны. Каргатов или другой?

Окурок в сторону. Расстегиваю кобуру, вытаскиваю пистолет.

— Сережа, ты где? — окликаю я.

Патрон в патроннике, снимаю осторожно с предохранителя. Правым плечом упираюсь в стену, медленно начинаю идти по периметру комнаты, пистолет перед собой на полусогнутых руках, левая кисть обхватывает правую. Ноги переставляю крест-накрест. Руки с пистолетом следуют за взглядом.

— Все тихо, Саша! — голос Каргатова.

Голос идет не сверху, как я ожидал, а от пола. От неожиданности, наставляю пистолет в угол, заваленный хламом.

— Черт, напугал! — я ставлю пистолет на предохранитель и убираю в кобуру.

Вытер рукавом бушлата пот со лба.

— Подумал, что не надо мне мерзнуть как тебе, поэтому и в подвал спустился. — Голос Каргатова насмешлив.

— На чужих ошибках учишься. Умный!

— Саша, закури, и я следом, а то уже истомился, уши как у слона опухли.

— Давай. Покурим. — Хотя и выкурил только что не меньше четырех сигарет, чего не сделаешь ради товарища.

Я закурил, присел на разваленное, простреленное, забрызганное чем-то, может и кровью, кресло. Вытянул ноги. Хорошо. Виден двор, можно и подождать агента.

— Вот там и сиди, Саша! — голос Каргатова. — Я этого гада буду держать на прицеле, да и вход прикрою.

— Ты только по ногам бей, он мне живой нужен.

— Тогда кресло оттащи в сторону, а то можешь оказаться на линии огня.

Забавно разговаривать с Серегой, не видя его. Я отодвинул немного вправо кресло. Вот возле ворот остановился УАЗ. Милицейская машина.

— Приехал на машине, — прокомментировал я.

— Знаешь, сколько можно туда людей загрузить? — голос Сергея озабочен.

— Не учи ученного! — я огрызнулся. — Одиннадцать человек с оружием запросто.

— У тебя гранаты-то есть? — в углу шевеление, Сережа стал пристраиваться для стрельбы.

— Есть одна. РГД. — Я нащупал гранату в левом кармане, вытащил ее и начал вворачивать запал.

— У меня тоже одна. Идет. Кажется, один. — Шевеление в углу.

— Один пока. Ты смотри за входом.

— Слежу.

По двору, тщательно обходя вывороченные взрывами куски асфальта, шел мой агент-двойник. Обувь и форма на нем были чистыми. И весь он был какой-то чистенький.

Поверх милицейского бушлата — разгрузочный жилет, забитый запасными рожками, из карманов торчали гранаты с ввинченными запалами, по ноге бил подсумок с гранатами для подствольного гранатомета. Одна граната тускло отсвечивала в жерле подствольника. Автомат АКС. Складывающийся приклад откинут, перетянут резиновым медицинским жгутом. Спаренные рожки перевязаны синей изолентой. На ствол, там, где компенсатор, надет презерватив. Чтобы грязь не попадала.

На поясе болтался большой нож-тесак. Таким удобно головы снимать. Видел у захваченных боевиков. Боевик хренов! Убери милицейскую шапку, надень спортивную, перевязанную зеленой лентой, — ну готовый дух.

Хоть и старался он держаться независимо, мол, я тебе сейчас покажу, но жесты нервные. Боится, сучонок. Это хорошо, пусть нервничает.

Вот он вошел в дом, через мгновение — показался в проеме зала.

— Здравствуйте! — он смотрит на меня.

Я молчу. У меня на коленях пистолет и граната. Смотрю на него в упор и молчу. Тот нервно поводит плечами.

— Здравствуйте, — еще раз повторяет милиционер, оглядывая комнату.

— Здорово, проходи, — я обвожу рукой комнату, приглашаю.

Он подбирает какую-то коробку, пытается пристроится. Но навешал на себя столько боеприпасов, что она рассыпается под ним. Не упал, вскочил. Я смотрю молча.

— Ничего, я постою. — Он смущен.

Я пожимаю плечами, хозяин — барин.

— Ну-с, молодой человек, будем говорить, или в игрушки дальше поиграем? — я напираю голосом.

— О чем говорить? — чеченца на испуг взять не просто.

Надо отдать должное воспитанию, они редко чего бояться. Это не русские.

— О своих друзьях бандитах. Об Атагах. Или хочешь, чтобы я сообщил всем и вся, что твой брат боевик, и был убит. А ты теперь должен за него отомстить. Этого хочешь? Нет проблем. Но тогда крах всей твоей карьере в органах МВД. И быстрый взлет до заместителя начальника РОВД полетит к чертовой матери. Плюс ко всему закончится приработок. Без проблем. Я сейчас по станции вызываю комендантский взвод и под белые ручки тебе по этапу. Сначала по «фильтрам», а потом и в Россию. — Я курил и был внешне спокоен, хотя в любой момент был готов схватить пистолет и выстрелить оборотню в ногу.

Правая нога у него чуть выставлена вперед. Очень удобно стрелять в колено. Промахнуться сложно. На секунду я даже представил, как он с воем рухнет на пол.

Только вот за забором УАЗ, и бог его знает, сколько там народу, и какой у них приказ.

Краем глаза я следил за грудой мусора, под которой прятался Каргатов. Он тоже был готов придти мне на помощь.

Агент молчал.

— Будем говорить, или как, юноша? Мне много известно о ваших «шалостях», — я осторожно «давил».

— Мне ничего неизвестно, — он смотрел исподлобья. — Я лоялен к русским властям.

— Может, еще что-нибудь расскажешь? Я очень люблю чеченский эпос. Сказки про то, какие вы хорошие, а вот урусы все такие хреновые, — меня разбирала злость.

— Сказки рассказывают женщины детям перед сном, — он снова строит из себя гордого нохчу.

— А что ты можешь рассказать про беглого убийцу?

— Я ничего не знаю.

— Он, может, в деревне?

— Ищите, -пожимает плечами.

— Найдем, сынок, обязательно найдем, — кивнул я головой. — Скажи мне, мой юный друг, — я пошел ва-банк, — а за каким чертом тебя намедни носило в Атаги, да еще под самый вечер, что ты отвозил?

Я не знал, ездил он туда или нет, но блефовать — так уже до конца.

— Я ездил туда по делам. И отвозил туда продукты родственникам.

Ага, гаденыш мелкий, значит был!

— Что видел?

— Ничего не видел. Привез продукты и уехал.

— Или ты слишком долго там был, или слишком долго ехал.

— Это солдаты сказали на блок-посту? — он бросил быстрый взгляд.

Значит, блок-пост он уже прикормил, надо подсказать, чтобы заменили там бойцов.

— У нас много источников, в том числе и в Атагах. И нам известно, что ты там делал. Так, может, прояснишь ситуацию насчет продуктов и всего остального?

— Чего остального? — он уже напряжен. Это хорошо.

— Ну, например, насчет оружия и боеприпасов?

— Не было никакого оружия. Докажите!

— А я и не собираюсь ничего доказывать. Меня особо и не интересует это оружие. Меня интересует информация об Атагах. Я тебе это говорил. Я не занимаюсь мелочевкой. Ну, оттащил ты туда… — я начал лихорадочно соображать, сколько же он мог вытащить автоматов за одну ходку, -…три автомата. И что? Бойцы об этом узнают — пустят твою шкуру на шнурки для ботинок. Меня интересуют Атаги. И беглый убийца. Говори, а то отдам тебя на шнурки, до суда не доживешь. Сам повесишься.

— Я знаю немного, — он мялся.

— Ничего, скажи, что знаешь. Начни с того, кому отвез оружие. Кто в доме еще квартирует.

— Идрисов Ислан, — выдавил мент.

— Хорошо. Зер гут, мой мальчик, что дальше? Кто он? Где живет?

Он назвал адрес.

— Хорошо. Кто он?

— Один из старейшин села.

— Что же старейшина нас так не любит?

— Он воевал, а когда всех чеченцев депортировали, его отозвали с фронта, арестовали и отправили в Казахстан. За это он и не любит русских.

— Это он зря. Два грузина все это задумали, Сталин и Берия, передай ему, чтобы он теперь грузин ненавидел. Русские здесь ни при чем. Кого видел в доме? Думаю, что у такого авторитетного дедушки кто-нибудь да живет. Не для себя же дедушка занимается скупкой стрелкового оружия. Живут же?

— Живут, — тот кивнул головой.

— Кто?

— Трое. Они из коллектива Шейха.

— Эко ты назвал — «коллектив». Забавно. Кто это?

Он назвал имена.

— Их должности?

— Не знаю.

— Не ври! Не могут у старейшины бойцы стоять на постое!

— Не могут! — тот снова кивнул головой.

— Кто?

— Арабы. Они командиры.

— Имена?! Имена, сука! — я шипел.

Хотелось кричать, но не мог, в машине могли услышать.

Он назвал. Так как имена были незнакомые, тем более, арабские, я записал в свой блокнот. Годится.

Зейд аль-Авфи, Таккиадин аль-Таниси, Назиф аль-Тавхиди. Язык сломать можно.

— А вот ты называл чеченцев. Это кто?

— Это охрана, живут рядом.

— Докатились! Арабы командуют чеченцами на их земле! Тоже мне воины. Тьфу! — я давил на психику — А, Асаев, чего молчишь? Слабы, получается, в коленках чеченцы, что без арабов с нами справится не могут? Что молчишь? Сказать нечего?

— Мы и без арабов можем. Только если люди едут нам помочь, так почему помощь не принять-то?

— Помощь принять можно и нужно, только вот, отчего гости стали командовать у вас в доме? Ты, наверное, уже и без трусов начал ходить, как твои арабские друзья?

— Почему без трусов? — «агент» удивился.

— Не положено правоверному ваххабиту в трусах ходить. Почему? Это ты у своих друганов команчей спроси. За это вы боретесь? Без штанов ходить? — я издевался над Асаевым.

— Мы боремся за свободу. — Он был угрюм.

Было видно, что мои слова задели его за живое. Ничего, пусть мозгами пораскинет.

— Что еще ты мне хочешь и можешь рассказать?

— Интересовались, кто из офицеров прибыл в Чечен аул.

— И что?

— Они знают, что ты прибыл. Из Толстого-Юрта им сообщили.

— Забавно, — я хмыкнул.

— Они очень расстроены, что ты им помешал. А там был один больной — он оказался племянником одного из старейшин.

— Мир тесен. А ты что?

— Я сказал, что постараюсь с тобой сблизиться.

— Так что в данный момент ты выполняешь их задание. И если вдруг кто-то увидит нас с тобой, то ты можешь всем сказать, что выполняешь задание ваххабитов и заманиваешь меня в ловушку. Так, мужик?

— Да нет, -смутился страж порядка.

— Нет да. Именно так. Ты и мне ничего толком не сказал, и вроде бы выполняешь задание своих родственников, по совместительству хозяев. Именно так. Только имей в виду — погонишься за двумя зайцами — от обоих по морде получишь. Подумай. Рано или поздно с бандой покончим, а вот как ты будешь выглядеть? А, предводитель, пардон, заместитель предводителя местного дворянства? Что ты мне хочешь сказать? Только подумай. Кто знает, может быть сегодня тебя повяжут за связь с бандитами, и лишь один, кто сможет тебя вытащить из дерьма — я. Я и организация, которую представляю. Говори.

— У Шейха есть часть архива Дудаева и Масхадова.

— Чего-чего? — не понял я.

— Мы гордимся Дудаевым. Генерал, первый президент свободной Ичкерии, он для нас как путеводная звезда. И как в Китае чтят и читают до сих пор Мао, так и у нас чтят Дудаева. Масхадов — его преемник. Он тоже мудрый человек.

— Где архив, и что о нем известно?

— Я не знаю, где архив. Некоторые листки зачитывает Шейх. Там есть даже план, как взорвать Кремль.

— Кишка тонка, это из области фантазии. Что еще?

— Говорят, что там указано, где и как можно достать ядерный фугас или боеголовку. Масхадов развил эту идею. Там готовый план. И Шейх хочет осуществить его.

— Его бы к доктору. К психиатру. К тюремному доктору. Мне нужна полная информация. Найди мне этот архив, и я подниму тебя по должности. Уедешь из этого вонючего аула в город. Годится такая сделка?

Пауза. Думает. Видно, как на лице борются чувства. Жадность и чувство долга перед соплеменниками. Жадность победила.

— Я согласен.

— Ну, так, может, в качестве заключения сделки, сдашь убийцу? Мы же должны доверять друг другу?

Пауза. Молчание. Потом глубокий вздох и выдох. Решился. На что?

— Хорошо, — он вздохнул как перед прыжком в воду. — Ислам Исмаилов и Артур Хамзатов — тот самый беглый милиционер — скрываются здесь, в деревне. — По лицу катился пот.

Он назвал известный нам дом.

— А не мог бы ты уточнить, где именно там искать? Дом, насколько я знаю, большой.

— Вход из кухни в межэтажное перекрытие. Между первым этажом и подвалом. Вход из кладовой.

— Откуда такие познания? — я решил идти до конца.

— Я там часто бываю, — он опустил глаза.

— Чего забыл?

— У них радиостанция. Они поддерживают связь с людьми Шейха. Рация старая. Я заряжаю им батареи. Поймите меня правильно, я же не мог отказаться, меня бы убили. — Голос просительный.

Руки прижимает к сердцу. Кончить его? Прямо сейчас? Ух, как руки чешутся-то! Гад! Но нельзя. Я должен улыбаться и говорить что-то о правильном выборе. Что за работа такая! Стрельнуть бы его без суда и следствия! Спокойно, Александр, спокойно! У тебя большая задача — Атаги. А этот иуденыш никуда не уйдет. Некуда ему деваться. На крючке он. На большом крюке. Как у подъемного крана.

Тут на улице раздались шаги и голос, кто-то говорил на чеченском.

Я положил руку на пистолет.

— Это мой водитель, — пояснил Асаев.

— Чего ему?

Асаев подошел к окну и что-то спросил. Водитель ему взволнованно ответил. Асаев его отослал в машину.

— По рации сообщили, что ваши попали в засаду. Где-то в пятнадцати километрах на юг. Мне надо идти.

— Через два дня мы с тобой встречаемся здесь. В это же время. Мне нужна информация о местонахождении бандитов в Атагах и архива. Архива! А так же, где здесь, в Чечен-Ауле, прячутся бандиты. Думай, мужик. Я тебе сделаю карьеру. Я не дам тебе рыбу. Но удочку дам! Думаю, что при твоей сноровке сумеешь поднять много денег. Выбирай. Либо сытная почти легальная жизнь, либо на зоне подыхать. А я со своими связями много могу.

— Я уже сделал свой выбор! — он пошел на выход. — Я сдал вам своего родственника.

— Не вздумай его предупредить! — бросил ему вслед.

Он кивнул головой уже на выходе.

Я подождал, когда хлопнула дверь УАЗа и отъехала машина.

— Выходи, подпольщик, покурим! — окликнул я Каргатова.

Мусор зашевелился, и оттуда выкарабкался Сережа. Он долго отряхивался от пыли.

Потянулся, размял руки-ноги.

— Эх, хорошо! — он закурил.

— Что скажешь, Сережа?

— Класс! Хорошо, Саша!

— У моего агента движущая сила — месть, а у твоего — жадность. Все как в классическом учебнике по оперативному искусству. Я получил первичную информацию, а ты получил подтверждение. Но насколько можно им доверять?

— Доверять можно только родителям, они не предадут. А вот все остальные, тем паче такие источники информации…

— Ну что, пошли? Наши, слышал же, попали в засаду.

— Пошли.

Опять пробираясь через кавказскую грязь, мы пошли к себе в отдел.

— Вас ждет начальник! -дневальный встретил нас на крыльце.

В коридоре было слышно, как начальник кричал в своем кабинете, разговаривая по телефону.

— Разрешите? — мы вошли.

Тот махнул рукой, мол, садитесь. Потом положил трубку.

— Значит так. При проведении спецоперации по поиску схрона с оружием разведгруппа попала в засаду. Гаушкин был с ними, он ранен. Агент-проводник убит. Два бойца ранены. Один из них — тяжело. Выслали подкрепление. Группу эвакуировали. Сейчас ведется преследование бандитов.

— Схрон нашли? — поинтересовался Каргатов.

— Нашли — взорвали. Да и черт с ним, с этим тайником. Значит, так! Немедленно подключить всю агентуру и узнать всю подноготную! — начальник колотил кулаком по столу. — Что узнали?

Мы вкратце доложили ему все, что нам удалось узнать.

— Хорошо, хорошо! Когда будете брать этих двоих?

— Полагаю, что под утро. Разведчиков возьмем. Сейчас сходим поговорим с ними, — ответил я. — И еще. Надо уговорить командование, чтобы почаще меняли личный состав на блок-постах. Местные быстро находят с ними общий язык, и те их не досматривают.

— Хорошо, переговорю. Ты разведчикам скажи, чтобы особо не усердствовали. Они сейчас за своих покалеченных бойцов полдеревни готовы разворотить. С командованием я вопрос согласую. Что еще?

— Вот список, — я протянул вырванный из блокнота листок с арабскими и чеченскими фамилиями, — надо пробить их по нашим и всевозможным учетам. Может, даже СВР и Интерпол, вдруг где и наследили. Но аккуратно.

— Ступников, не учи ученного, — буркнул начальник. — И еще. Не особо кричите о том, что архив Дудаева замаячил.

— Я что идиот — получить контроль от Директора ФСБ? — Каргатов неподдельно возмутился.

— Во-во, будем раз двадцать в день отписываться о проделанной работе за последний час. Где Гаушкин? В госпитале?

— Отказался от эвакуации, валяется у себя в кунге, навестите. Может, удастся уговорить уехать в госпиталь. Все — идите. Мне надо докладную писать. Тьфу! Агента еще убили.

— Не пишите, что агент. Просто боевик. Заодно и количество потерь противника можем смело увеличить, — не удержался я.

— Идите, умники, работайте! Упустите бандитов — шкуру спущу. Отвечаете головой за операцию.

Мы вышли из кабинета начальника.

— Ну что, больного надо проведать? — предложил Каргатов.

— Пойдем сходим, — согласился я. — Только с пустыми руками как-то негоже ходить. У меня есть привезенная из дома бутылка нашей водки. Здесь такой нет. Берег для торжественного случая.

— Сейчас как раз тот самый случай и наступил.

Мы взяли литровую бутылку водки, сели в нашу «шестерку» и отправились в гости к военным контрразведчикам.

Машину мотало по разбитым дорогам. Утопая в грязи по самые пороги, кое-как добрались до особистов.

В кунге были: Молодцов, Гаушкин, командир роты разведчиков. Его мы раньше видели. Капитан Калинченко Андрей.

Гаушкин полулежал на своем топчане, Молодцов и Калинченко сидели по бокам. На табурете, накрытом газетой, стояла початая бутылка коньяка и нехитрая снедь.

— О, ё! Больной! — первым начал Каргатов.

— Ты больной алкоголик! — подхватил я.

— Да все нормально, мужики! — Володя пытался шутить, но был бледен, левая рука на перевязи, на плече на белом фоне бинтов было видно красное пятно.

— Ну-ну, ты это своей бабушке расскажи. Все нормально! Какого хрена не эвакуировался? — напирал я. — Толку от тебя мало, пришлют здорового, нормального, а не какого-то дырявого опера.

— Ничего, а отлежусь, завтра буду как огурчик, — оправдывался Володя.

— Ага. Зеленый и пупырчатый! — встрял Сережа!

— Типун тебе на язык! — Вадим Молодцов сплюнул на пол.

— А ты не плюйся. Ты с ним в одном кунге живешь. Вот и будешь себя всю жизнь корить, что не спас товарища. — Сережа тоже поддерживал меня.

— Не каркайте! Садитесь! Пить будете? — Гаушкин показал, куда нам пристроится.

— Будем. Вот тебе, больной, микстура! Из самого Красноярска вез. Здесь такую вещь днем с огнем не сыщешь! — я поставил на стол бутылку водки.

— Ух ты! Ну его на фиг, этот коньяк! Давай водки!

Народ быстро слил из стаканов обратно в бутылку коньяк, ополоснул кипятком тару и поставил на стол. Разлили. Чокнулись. «За здоровье!» Выпили. Хорошо! Домашняя водка в Чечне была чем-то вроде деликатеса. Ни один многозвездочный коньяк и рядом с ней не стоял. Родимая. Напоминание о доме.

— Ну, давай, герой Шипки, рассказывай, как и что ты в лесу делал? — я кинул в рот кусок сала. — Как тебя зацепило?

— Да ерунда! Пуля через мякоть прошла. Единственное, задела какой-то сосуд, крови много. А так — кость цела. Заживет.

— Ну-ка, пальчиками пошевели! — потребовал я.

Володя пошевелил.

— Нормально. Стакан сможешь держать и девок лапать тоже. Смотри, чтобы инфекция не попала. Что доктор сказал?

— Натыкал много уколов. В том числе и от столбняка, еще чего-то. Жить буду. Разрешил не эвакуироваться.

— Не забудь страховку оформить. Все деньги в дом! — посоветовал Каргатов.

— Поднимусь — оформлю.

— Ладно, давай рассказывай, как это тебя угораздило. По второй?

— Давай.

— «Штык» ко мне пришел. Говорит, мол, знает, где схрон у духов. Мол, оружие, боеприпасы, медикаменты, продукты. Ну, и все такое.

— Понятно. Дальше.

— Он показал на карте. Ну, сам знаешь, какие из них источники. Могут и в ловушку завести. С них станется.

— Знаем. Дальше, — я кивнул. — Ну, давай, будем! — чокнулись, выпили, закусили.

— Взял разведчиков, пошли. Агента с собой тоже. Переодели его в армейское обмундирование.

— «Подменку» грязную, — вклинился в разговор разведчик. — Маску нацепили, не хотел он, чтобы бойцы его лицо видели. Идем разведгруппой. Нас восемь человек, плюс сопровождающие. — Он кивнул на Гаушкина. — Идем аккуратно. Дозор. Основная группа, замыкающие. Все тихо. Ни одной растяжки. Следов особых тоже не видели. Все было тихо, пока мой боец из дозора не наступил на «пальчиковую» мину.

— Чего? Какую мину? — не понял Сережа.

— «Пальчиковая» мина. Выстреливает патроном 9 мм в ногу тому, кто наступил. Выстрела при этом почти не слышно, хотя калибр и не маленький. Ну, а после этого началось!

— Снайпер у них работал. Факт! — Гаушкин был мрачен. — Меня и зацепило. Так, ерундовина. Источника завалили прямо в голову. И еще одному бойцу в ногу…

— Как бойцы? — я поинтересовался.

— Нормально. Мой доктор, что в роте, на месте оказал первую помощь, оттащили из зоны обстрела. Тот, кто наступил на мину — рядовой Максимов — «Макс», вот он хреново. Кости стопы раздроблены. Как бы не отняли ногу. Второй — Халитов — нормально. Кость цела. Поймал «стекляшек» от подствольника. Фигня. Выковыряют.

— Какая помощь нужна, капитан? — это уже Сергей.

— Никакой. Я их на Ханкалу отправил. Наш доктор поехал с ними. Он всех на уши поставит. Военный доктор в третьем поколении. Его батя два срока в Афгане отрубил в разведбате. Сын тоже и разведчик и доктор от бога. Все, что можно, я знаю — сделает. Если надо — то дойдет до министра обороны, чтобы бойца спасти.

— Ну что, мужики, третий тост! — я встал.

— У нас был уже третий. — Мужики поднялись. — Поддержим вас.

Гаушкин тоже попытался подняться.

— Лежи, Вова. Тебе разрешается пить лежа.

Выпили. Помолчали. Закусили.

— Схрон-то взяли? — спросил Каргатов.

— Взяли. — Гаушкин махнул рукой. — Подошло подкрепление. Я свой разведвзвод под рукой держал. Пришли мужики на БМП, как дали по кустам. Отбили. Своих эвакуировали. Нашли схрон. Свежий. Там у них не просто тайник был. «Лежка» у них там была, база. Человек двадцать. Они стали по нам из минометов лупить. Разбираться в тайнике некогда было. Пять килограммов пластида, жахнуло — «мама, не горюй!» Мы ходу оттуда. Потом артиллерию навели, они по квадратам работают. Нормально.

— Потери-то у духов были?

— Три трупа видели. Два «чеха», один араб. Но судя по крови — больше. Раненых человек пять — минимум.

— Чистить будете?

— Да ну его на хрен! Людей положим! Пусть артиллерия работает. Потом минных полей наставим — пусть подергаются.

— А у вас что? — поинтересовался Молодцов.

— Нормально.

И мы рассказали, что узнали, поведали и про возможный архив Дудаева.

— Архив Дудаева, — произнес Гаушкин задумчиво, выпуская дым в потолок. — Я о нем слышал.

— Все мы о нем слышали, — подтвердил Каргатов.

— Был у меня один знакомый специалист. Салтымаков. Бывший опер. А может, и не бывший. Сами знаете, как у нас в Конторе. Мы с ним в первую войну рядом стояли. Говорят, что он в октябре 1996 года ушел в Чечню за этим архивом.

— Так тогда наших здесь не было, — встрял Калинченко.

— Именно что не было. Разное болтали. Что он выполнял задание, что сам за деньги пошел. Потом кто-то якобы видел его на Лубянке при большой должности, другие говорили, что убили его в Лондоне. Но факт, что он этот архив искал.

— Интересно, нашел или нет?

— Кто знает. Кто знает. — Володя был задумчив.

— Наверное, если бы нашел, то не всплыл бы он здесь и сейчас, — заметил Калинченко, он же — «Калина», позывной у него был такой же.

— Источник говорит, что архив раздроблен, — заметил Каргатов.

— Надеюсь, в Ханкалу не сообщили? Или успели уже «прогнутся»? — Молодцов был вкрадчив.

— Не боись. Мы не идиоты! Нам не нужны здесь полчища проверяющих. — Я разлил водку. — Но это еще не все. Нам нужна сегодня помощь. Помощь разведчиков.

— Я сегодня уже помог вашим коллегам. И что? Из-за этого я двух человек потерял. Не дай бог, ступню Максу ампутируют, в 19-то лет. И что я теперь должен делать? Опять поверить вам? Из-за тайника с оружием? — «Калина» смотрел на нас тяжелым взглядом.

— Тебе там понравится, — Каргатов поддержал меня.

— Там два друга… — начал я.

— Какие еще друзья? — перебил Калина. Нетерпелив разведчик, оно и понятно. Двух людей потерял.

— Два друга: хрен и подпруга. Помнишь, мент и бандит удрали с «фильтра». Дальше продолжать? — я смотрел в глаза Калине.

У того глаза ушли в череп и он смотрел на меня как из бойниц. Тяжелый взгляд.

— Отдашь мне.

— Потом, — я поднял стакан. — Четвертый тост. Потом и поговорим.

Выпили. Четвертый тост звучит так: «Чтобы за нас третий не пили».

— Когда отдадите? — не унимался Калина.

— Сначала мы с ними поговорим. С живыми! Понял?

— С командиром вопрос согласован? — Калина напрягся.

— Наш начальник сейчас как раз согласовывает эту тему.

— Адрес?

— Вот смотри!

Я достал из офицерской сумки Молодцова карту и развернул.

— Эй, откуда ты знаешь, что у меня там карта! — Вадим возмутился.

— Интуиция. — Я был невозмутим. Очертил дом и прилегающие к нему подступы.

— Твои люди перекроют вот здесь и здесь. Всех впускать. Кто будет выходить — тихо, без шума, живьем, подчеркиваю — живьем брать. Старшим будет Каргатов. Все делать с его ведома. Он же знает, где прячутся наши «друзья».

Мы долго еще обсуждали детали. Где и как разместить скрытые посты наблюдения. Сколько людей привлечь. Какое вооружение брать. Как тихо захватывать выходящих из дома, куда их незаметно для окружающих эвакуировать. И много что еще надо обсудить. Всего не предусмотришь.

Мне понравилось, как Каргатов самыми простыми вопросами ставил в тупик и разведчика, и особистов. Сергей тщательно готовился к предстоящему мероприятию. Он вообще был обстоятелен во всем. Наверное, это привычка художника. Мелочей не бывает.

Потом, когда разговор пошел по второму кругу, я решил прервать ставшую пустой дискуссию, тем паче, что присутствующие уже устали.

Всех нюансов не предусмотреть. «Посчитали на бумаге, да забыли про овраги. А по ним ходить!» Это как раз про нас. Как бы ни планировали, все может пойти кувырком. Господи, помоги!

Я сквозь куртку потрогал нательный крест.

— Все?

— До вечера.

— Надо поспать. И чтобы тихо!

— Конечно, тихо. — Калина кивнул головой.

— Ага! Как начнете собираться, так только мертвый не заметит ваших приготовлений! -саркастично заметил я.

— Ладно, я понял! — он угрюмо мотнул головой.

— Ты понял, чтобы никаких «попыток к бегству»!

— Да понял, понял, но вы мне обещали отдать для беседы…

Вроде все устали, движения вялые, Калина похож на большого медведя Балу из «Маугли». Тесно ему в маленьком кунге. Но он вдруг резко выбросил правую руку вперед и сомкнул кисть. Такое ощущение, что охватил чье-то шею и задушил противника.

Это было очень неожиданно и резко. Как выпад кобры. Все вздрогнули. «Беседа» с разведчиками для бандитов могла закончиться плачевно.

Мы ушли.

— Ну что, предводитель? Готов? Эх, хорошо на улице! — я вздохнул грудью свежий, морозный воздух.

Потянулся так, что хрустнули суставы. После прокуренного, а курили все присутствующие, маленького кунга казалось, что не дышал, а пил этот воздух.

— Готов частично. — Сережа тоже жадно вдыхал воздух. — Если пойдет не по плану, то извини!

— А за что извинять-то? Там бандиты. Один из них в федеральном розыске. Второй — убийца. Его пособник. Дом, где они укрываются — тоже хорош. Сознательно укрывают террористов. Так что это пусть они извиняются. У тебя какие-то сомнения? Давай я пойду, — я посмотрел на Каргатова.

Нет у него сомнений.

— Да я не о том! — он отмахнулся. — Просто будет жалко, если информация уйдет. Вот это обидно. Маленькая ниточка. Тоненькая. И чтобы ее не оборвать, надо много сделать. Разведчики могут напортачить. За товарища поторопиться отомстить. Э, что гадать! Будет ночь — посмотрим. Идем. Мне надо поужинать.

На войне надо есть всегда, когда есть возможность. Почему? А кто знает, когда придется еще раз поесть. Поэтому и сало ценится не просто как продукт питания, а как залежи килокалорий. Это дома народ борется с лишним весом, а на войне лишних калорий не бывает.

И еще относительно еды. Пока ехали домой, я вспомнил своего деда-соседа по даче. Он рассказывал, что когда воевал в финскую, попали они в «котел». Маленький такой «котел». Окружение полное. На пятачке в два на четыре километра батальон был отсечен от основных сил. Зима лютая. И финны долбят из артиллерии. И кушать нечего. Съели всех лошадей, собак. Все, что можно, то и съели. Зима, холод, финны, артиллерия и днем и ночью. Начали варить и есть кожаные ремни, сапоги. До людоедства дело не доходило, и слава богу. Но дед и его товарищи переодевались в форму финских военных и приходили на пункт питания финнов. Так было несколько раз. Голод толкает на безрассудные поступки. И мой сосед выжил. Он хотел есть, рисковал ради выживания и выжил, он даже приносил часть еды своим более робким товарищам. А многие, кто не решался на безумие — поход с котелком к противнику, умерли от голода или сошли с ума.

Поэтому на войне надо есть. Есть при любой возможности. Неизвестно, когда еще раз придется покушать. Эх, дед-дед! Сейчас-то я тебя понимаю и восхищаюсь твоим мужеством. А тогда, на даче, я просто посмеялся над твоей сообразительностью. Чтобы понять человека, порой надо попасть в схожую ситуацию. Не представляю себе, чтобы я пошел за едой, переодевшись в форму чеченских боевиков. Безумие. Но на что я способен, чтобы выжить? Посмотрим.

Когда уезжал в первую командировку, то матушка дала мне церковные ленты с какими-то письменами. Не знаю, помогают они или нет, но, уезжая во второй раз, я взял их с собой, и периодически трогал их и нательный крест. Это стало уже привычкой. Молитв не знаю, но, скажем так, примета, помощи просил.

Вот и сейчас тоже…

Мы добрались до отдела. Сережа пошел готовится к мероприятию, я — к начальнику.

Шеф выглядел не лучшим образом. Казалось, он постарел. Оторвался от бумаг.

— Ну, что? Поговорили? -растер он красные от напряжения глаза.

— Поговорили. Удачно зашли. Там и главный разведчик был. Командир роты.

— А, Калина. Как бы не напорол чего сгоряча.

— Вроде пообещал. В том числе и поговорить со своими бойцами.

— Может, надо было со своими «спецами»? — внимательно посмотрел на меня начальник.

— Для этого надо согласовывать вопрос с Москвой. А за это время война закончится, — я примерно знал, сколько дней уйдет на это.

— Да, ты прав. — Устал шеф, устал. — Тут вот расшифровки пришли.

Он пододвинул ко мне стопку бумаг.

— Времени нет читать. Вкратце, что там?

— Расшифровка бумаг, что несли арабы, которых пограничники грохнули. Плюс перехват и расшифровка спутниковых телефонов.

— Что нового?

— Мы были правы, Шейх замышляет большое дело.

— Надо же ему как-то возвращаться, а то ведь сколько отсутствовал. — Я закурил.

— Арабы предлагают ему найти в Грозном контейнеры с радиоактивными изотопами — примерные координаты указываются, и изготовить так называемую «грязную» бомбу.

— Это уже было. В конце прошлого года москвичи нашли эти капсулы и предотвратили попытку. Закордонные «вовчики» не унимаются. Считают, что здесь залежи радиоактивных капсул, -хмыкнул я.

— А ну как эти гады соберут здесь эту бомбочку, да отвезут к тебе в Красноярск, что ты после этого скажешь?

— Ладно, убедил. Что дальше?

— Тут же приложен циркуляр.

— «Поднять, усилить, укрепить, проинструктировать. И под персональную ответственность»? — я махнул рукой. — Это мы уже проходили.

— Внедрять своих людей в органы власти, силовые структуры, а также — идти в агенты органов госбезопасности и органов МВД.

— Они уже это выполнили. — Я выпустил струю дыма. — Местный РОВД, наверное, на две трети состоит из внедренных бандитов. Про агентуру я тоже пока промолчу. «Засланцев» полно, чувствую, что очередь выстроилась. Посмотрим утром, что получится из этого роя.

— Так, а вот дальше ты уже не знаешь. Первое — устраивать акции, дискредитирующие федеральные силы. Дается несколько готовых рецептов. Камуфлировать мины под детские игрушки и подбрасывать детям.

— Вот бляди! — я поперхнулся дымом.

— Дальше. Вот интересный пункт. Переодевшись в форму федеральных войск, устраивать налеты на мирные деревни, органы власти, подразделений МВД, сформированных из местного населения, школы, больницы. Как тебе это?

— Охренеть можно! — я потер лоб. — Не дураки там сидят.

— Добавить?

— А много еще?

— Это только присказка, сказка будет впереди. Расшифровка телефонных переговоров, — он выдержал паузу.

— Ладно, говори, — не выдержал я.

— Закордонные друзья-товарищи сообщают, что как только сойдет снег, Шейху доставят оружие, денег.

— Много денег?

— Много. Больше двух миллионов долларов. Это только на его банду. А сколько их по Чечне?

— Много, — я кивнул.

— А пока Шейху предлагается активизировать акции по уничтожению живой силы противника. Привлекать в свои ряды больше боевиков. И самое главное — оттягивать из Грозного на себя федеральные силы. Ну-ка, прояви свои аналитические способности. Что это значит?

— Одно из двух. Либо они планируют очень большую акцию в Грозном, либо здесь. Мы же раньше говорили, что замышляют эти гады большую пакость. К гадалке не ходи! Только не говори, что прилагается циркуляр, — опередил я его.

— Не знаю, какой ты опер, но начальником работать уже можешь — циркуляры рассылать, — усмехнулся шеф. — Ладно, иди, готовься! Дай бог, чтобы все получилось!

Я перекрестился.