"К последней полуночи (повесть о настоящем Деде Морозе)" - читать интересную книгу автора (Dark Window)

17

Снился мне странный сон. Будто не Дед Мороз я, а Санта-Клаус. Будто с комфортом скольжу над облаками, управляя оленьей упряжкой, будто проношусь мимо небоскрёбов, будто пронзаю тайгу, сшибая шапки снега со спящих сосен. А потом опускаюсь на площадь большого города.

На площади кучкой стоят дети. Дети ждут. Но ждут не меня, а кого-то другого. С болью в груди я замечаю, как отблеск счастья соскальзывает с детских лиц, и понимаю, что олени должны были привезти не меня.

С этого мига дети смотрят сквозь Дедушку Мороза. Я призывно потряхиваю мешком. Ноль внимания. Я тут не нужен. Даже если развязать мешок и засыпать детей подарками с ног до головы, они не заметят ни сладостей, ни ярких игрушек, ни обновок. Они ждут, жгуче ждут подарки, но от кого-то другого. Они повзрослевшие дети. Им уже важны не сами подарки, а тот, кто дарит. И этот кто-то — не я.

Пробуждение приятным я бы не назвал. Холод, колючий снег, огромный сугроб, из которого торчала верхняя половина моей фигуры. Ломота в висках, голова пухнет, наливается тяжестью. В теле слабость. Кажется невыносимым, вставать и выдираться из сугроба. А потом ещё куда-то идти. Хочется заснуть и никогда уже не просыпаться. И эта перспектива заставляет глаза послушно смыкаться.

Нельзя!

Я должен!

Мешок ещё не пустой! Если мне плохо, это не значит, что праздник выключили всем. Кто-то ждёт. Пускай ждут не меня. Ждут подарки. Но кто-то должен их дотащить до адресата.

Поворочавшись, я вывалился из сугроба. В животе проснулась знакомая боль. Рана мне не приснилась. Три стадии позади. Но я всё ещё могу. Если не заслужил счастья, стань хотя бы проводником к счастью чужому. Я с трудом поднялся и отряхнул мешок, наполненный чужим счастьем. Посмотрел на шубу. Кровавые разводы заледенели. Шуба похрустывала. От льда шёл тоскливый холод. Но за холодом жарко пульсировала лихорадка.

Чтобы не дать возможности сесть в сугроб и наливаться жалостью к самому себе, я двинулся вдоль домов. Возле угла меня повело. Я качнулся, больно ударился о водосточную трубу. Железо дрогнуло, громыхнуло, из стока выпрыгнула сверкающая праздником ледяшка. На улице-то солнышко, а я и не заметил.

Нечаянная радость перебила дыхание. Пришлось остановиться, поставить похудевший мешок на заснеженный асфальт и осторожно вытянуть из кармана список.

Золотые буквы расплывались. В глазах от напряжения проснулась резь. Выступили слёзы, и буквы окончательно превратились в снежные блёстки.

Я покачал головой, увеличив вес гири в черепной коробке чуть ли не вдвое, но зрение прояснилось. Ловя миг удачи, я вперился в список.

«Акулов Никита Александрович».

Надо же. Никита Александрович. Сколько тебе лет? Три? Или полновесная семёрочка? И чего ты ждёшь от Деда Мороза? Или как все, только подарков?

«Елтышева Юлия Евгеньевна».

Юля, Юлечка! Расти большой и красивой. Расти счастливой. И пусть тебя впереди ждут тысячи подарков от тысячи хороших людей.

«Ведёрников Павел Олегович».

А ты кто, Павел Олегович? Чем сейчас занимаешься, в ожидании праздника? Наряжаешь ёлку или заворожено смотришь за пляской разноцветных бликов ёлочной гирлянды.

Недолгий отдых немного восстановил силы, и я отправился дальше. Походка моя теперь была расхлябанной, заплетающейся, неустойчивой. На следующем повороте я снова качнулся и зацепил мужика в овчинном тулупе. Тот отшатнулся и посмотрел на меня с ненавистью.

— Дедушка-то, — презрительно сказал он спутнице, — по-чёрному уже нализался.

Я криво улыбнулся и двинулся дальше. Что, братан, праздник тебе испортил? Так что ли? Тебе не узнать, какой ты на самом деле счастливчик. На всех парах ты несёшься к своему празднику. И тебе есть с кем туда идти.

У меня осталось лишь одиночество и чужие праздники.

И ещё эта боль. Тебе кажется, что я настаканился. Ты не поверишь, никогда не поверишь, как это невыносимо — замерзая, идти по улице, придерживая шубу и оглушительную боль. И на каждом шагу следить, чтобы внутренности не вывалились отвратительными сардельками. А, братан? Представь, что они вывалились, а ты увидел. После этого ты, наверное, и за праздничный стол не сядешь.

Сосульки на смёрзшейся бороде вызванивали чарующе неземные мелодии.

Волшебные перезвоны, смешиваясь со скрипом под ногами, затуманивали сознание. «Чтобы никогда больше не смог», — сказал Зимний Снайпер.

А я могу! Чтобы подманить ускользающее сознание, я поскрипел зубами, а потом прикусил язык. Щадяще. Для скорби мне вполне хватало прорванного живота.

«Жилин Максим Александрович».

Хорошая фамилия досталась тебе, Максимка! Что же припас для тебя дедушка в красной шубе? Танк? А может, набор викингов? Мне кажется, в твоей коробочке лежит что-то военное, краснозвёздное, прорывистое, победное.

Я призадумался. А приходил ли к ним Дед Мороз раньше? И какой? Настоящий или тот, каким я был так недавно. Деда Мороза заказывают детям и Зимним Снайперам. Кто заказывает? Тот, кто боится прогневить. Тот, кто старается сработать на два фронта. Взрослые ждут Новый Год. Дети ждут Деда Мороза. И тогда кто-то делает два заказа. Первый Зимнему Снайперу на отстрел настоящего Деда Мороза. Второй по телефону, и тогда к ребёнку приходит фальшивка. Ребёнок вдруг понимает, что Деда Мороза нет, да и не было, в общем-то, никогда. Что ждать надо не Деда Мороза, а Новый Год. Новый Год скалится в улыбке, а Дед Мороз бессильно тает в кровавой луже неслучившегося праздника.

«Братухина Яна Сергеевна».

Тебе чего, Яночка, из светлого будущего в лице Деда Мороза? Была бы моя воля, дарил бы я коробки с цветными карандашами, чтобы рисовала ты прелестнейшие картины. Почему мне кажется, что тебе подойдут карандаши? Предсмертные предчувствия Деда Мороза? Миражи… То, что тебе, нужно знает только тот, кто кладёт подарок в мешок. И знает он это с исключительной точностью. Как знает с исключительной точностью маршруты Дедов Морозов тот, кто выпускает Зимних Снайперов.

«Гарипова Марина Викторовна».

А вам что вручить, Марина Викторовна? Куклу «Барби»? Или набор детской посуды? Или вы уже мечтаете поскорее стать взрослой и ждёте коробочку с тенями, так похожую на ту, к которой мама категорически не разрешает прикасаться?

Строчки отпечатывались в голове, но не золотом, а разъедающей кислотой, дарующей мимолётную прохладу. Сквознячок. Ветер сквозь дыры в гире, мёрзло покачивающейся между затылком и глазами. Девятнадцать имён, девятнадцать судеб, девятнадцать душ, ждущих праздника, который лежит в мешке Деда Мороза.

Принести-то ему не в лом. Да кто ж сказал, что он вам это оставит? Но ещё жив Дед Мороз, и ещё не кончились подарки в его мешке.

«Данилов Игорь Михайлович».

Не буду желать тебе многого, Игорёша! Скажу лишь, пусть обходят тебя стороной Зимние Снайперы. Пускай никогда ты не узнаешь о них, не увидишь, как блестит лезвие, ловя блики далёких фонарей.

«Боровых Евгений Александрович».

Так-то вот, Женечка. Повезло тебе. Не потерян твой подарочек. Не про тебя злые песни и сказочки. Ты дождись только дедушку, не засыпай. Иначе расстроится дедушка и сам заснёт, да больше и не проснётся.

«Колясникова Валерия Анатольевна».

Как из песни имя — Valerie. Расти большая, Valerie. И пусть придёт в твою жизнь тот, чей подарок ты запомнишь на всю жизнь. И пусть он будет счастлив от того, что подарил его именно тебе.

«Богданова Оксана Александровна».

Буквы плавно перекатываются с фамилии на имя и отчество. Долго ли думали над именем твоим, Оксанушка. Что тебе слышится в имени? Пускай зовут тебя только хорошие люди, интересные люди, замечательные люди. А все прочие забудут и имя, и дорогу к твоему дому.

Ноги окоченели. Чтобы разогреть их я ускорил шаг, вызывая в застуженных пальцах приятные покалывания. От толчков живот разболелся сильнее.

Ничего, братан, держись. Осталось всего девятнадцать подарков. И обойти для этого надо не полгорода, всего один дом — извилистую многоквартирную десятиэтажку. Я даже знал, что она недалеко. Три поворота, а потом перейти через широченную дорогу — и вот она!

А что потом? Что после? Что будет, когда последний подарок окажется в руках, которым предназначен? Дед Мороз с пустым мешком — всё равно что обёртка от съеденной шоколадки.

А не загадывай! Просто иди и всё! Что будет потом — потом и поглядим. До «потом» надо ещё дожить.

Фу-у. Тёплое облако вырывается изо рта покачивающегося Деда Мороза. Странный дедушка. Крючком согнулся, шубу левой рукой придерживает, а правой пробует перелистнуть смёрзшиеся страницы маленького блокнота.

«Красильников Станислав Сергеевич».

Силы тебе побольше, Стасик. И уверенности. И упорства. Если есть цель в жизни, чтоб добраться… Желаю тебе не успеть… Не успеть сломаться. Не успеть разочароваться в мире и в людях. Не успеть отказаться от мечты.

Вон их сколько, тех, кто успел. Они тоже дарят подарки. Только списки их составлены по принципу «Ты — мне, я — тебе». Впрочем, почему же «они»? Правильнее будет «мы». Ведь и я сам был ничем не лучше. До вчерашнего вечера, пока незаметно не превратился в настоящего Деда Мороза. Но «мы» живёт во мне. Хочется нырнуть в это «мы» и остаться там. Хотя я уже знаю, что в этом «мы» далеко не всё в порядке.

Мы пытаемся откупиться от правды дешёвыми подарками. Мы верим в Новый Год, прикрываясь изображениями Деда Мороза.

«Байдашкин Вячеслав Анатольевич».

А тебе Слава побольше славы. Чтобы сверкал, как звезда. Но чтобы любили тебя, Славик, не за звёздность, а за душу.

«Кулакова Александра Александровна».

Ну что, Сан Сановна. И до тебя добрался хитрый дедушка. Пока мысленно, но скоро поднимется он и постучит в дверь. Открой ему сама, Санечка. Открой и улыбнись. И знай, что с этого момента, если ты сама откроешь любую дверь, за ней не окажется злого человека.

В следующую передышку я открыл мешок и поглядел на коробки, обёрнутые разноцветной бумагой, усыпанной золотыми звёздами. Губы шевельнулись в улыбке. А всё-таки… А всё-таки я ещё могу кому-то доставить маленький праздник.