"Наказание красотой" - читать интересную книгу автора (Шилова Юлия Витальевна)

ГЛАВА 2

…Света родилась во Владимирской области. Два года назад она развелась с мужем и осталась без средств к существованию. Сначала она хотела найти работу по специальности, но диплом врача-инфекциониста оказался невостребованным. В общем, ей пришлось перебиваться случайными заработками. Месяца два она мыла полы в районной больнице, продавала мороженое, квас… Потом одна из подруг посоветовала ей обратиться в фирму, которая занималась тем, что устраивала девушек на работу за рубеж. Светлана пришла по указанному адресу и прошла конкурс. По условиям контракта она должна была танцевать в солидном ночном клубе. Танцевать, правда, предстояло топлес, но Свету это не смущало. От перспективы получать семьдесят долларов за каждое выступление у нее поехала крыша. В обязанности Светы входила также и консумация. По желанию гостя она должна была подсаживаться к гостям, раскручивая их на дорогие напитки. Определенный процент от стоимости заказа должен был идти Свете в карман… По-немецки Света не говорила, но ее успокоили тем, что такой симпатичной девушке, как она, знать язык совсем не обязательно… В Германии ее встретили двое молодых людей и привезли в грязную гостиницу, где ей предстояло жить. Ну а потом началось самое страшное. Хозяин клуба в первый же день предложил Свете заниматься проституцией. Света отказалась и в слезах выбежала на улицу. Рядом с ней остановилась машина с темными стеклами. Из нее выскочили трое мужчин и затолкали Свету в салон. В тот момент она поняла, что попала в лапы русской мафии. Для начала у нее отобрали документы, а затем по очереди изнасиловали. С этого дня у Светы началась адская жизнь. Под охраной ее возили в третьесортный немецкий бордель, где ей приходилось обслуживать по нескольку клиентов за ночь. Через несколько месяцев ее нелегально переправили в Чехию. Так она и очутилась в Праге. Здесь торговать живым товаром оказалось намного проще и удобнее. Света попробовала прорваться в посольство, но ей это не удалось. Чтобы окончательно сломить ее волю, Свету пропустили через «паровоз». Она даже не помнит, сколько человек прошло через нее, и до сих пор удивляется, каким чудом осталась жива. Сегодня вечером ее избили за то, что она отказалась обслуживать клиентов в извращенной форме…

– Я больше так не могу, – глухо произнесла она, глотая слезы. – Я больше не хочу жить. Лучше сдохнуть… Я хотела заработать деньги, чтобы выкупить документы и вернуться домой. Но мой сутенер сказал, что найдет меня даже дома. Там осталась моя мать… Я боюсь, что они с ней что-нибудь сделают. Мне не на кого рассчитывать. Мама с ума сойдет, если узнает, что со мной произошло… Я больше так не могу!!! Один раз три пьяных чеха чуть не порвали меня. Это рабский труд… Я чувствую смертельную усталость… Хотя я уже давно ничего не чувствую… Самое страшное – это участвовать в оргиях пьяной российской братвы. Они делают со мной все, что им вздумается, без ограничений. Заезжие бизнесмены относятся ко мне хуже, чем к животному, потому что я жалкая рабыня, не имеющая никаких прав. Я попала в замкнутый круг, и мне кажется, что я уже никогда не смогу из него вырваться… Больше всего на свете я боюсь заразиться спидом. Я и сама не знаю, болею или нет. Меня никто не проверял… Многие клиенты терпеть не могут презервативы…

Мой сутенер положил меня на день в клинику и заставил врача перевязать трубы. Это для того, чтобы я никогда не беременела… Я пожалела о том, что родилась на этот свет… Я ненавижу себя, ненавижу эту скотскую жизнь и не вижу никакого выхода… Я боюсь… За мать, за себя… Для того чтобы избавиться от рабства, моему сутенеру нужно отстегнуть двадцать тысяч долларов. Мне никогда не скопить таких денег… Русские сутенеры за рубежом, в отличие от западных коллег, еще и бандиты каких мало. Мне сразу сказали, что в полицию обращаться бесполезно: они убьют мою мать. В этом я нисколько не сомневаюсь. Себя не жалко, а как о матери подумаю, так сердце кровью обливается. Когда мне удается поспать, я все время вижу один и тот же сон. Как будто я спускаюсь по трапу самолета в родном городе… Светит солнышко, поют птички… Глотая слезы, я расталкиваю пассажиров и бегу по взлетному полю… А затем падаю на асфальт и целую родную землю… – Света замолчала и, не спрашивая разрешения, потянулась за сигаретой. Я тяжело вздохнула и подумала о том, что, если бы не Карась, со мной могло бы случиться то же самое.

– Как ты могла так поехать? Знаешь, когда мне предложили петь в ресторане, я внимательно изучила каждый пункт контракта и даже потребовала внести дополнительные. Тебе нужно было иметь сумму, равную стоимости обратного билета, узнать адрес сервера нанимающей фирмы, связаться с ней по Интернету…

– Тут невозможно подстраховаться. Это риск. Это как в лотерею: повезет – не повезет. Так вот, мне не повезло.

– А мне повезло. Правда, за это «повезло» мне почти каждый день приходится ублажать одного ублюдка, который давно уже стоит у меня поперек горла. Мне в Россию пустой возвращаться не хочется. Там я таких денег точно не заработаю. Я постараюсь тебе помочь. Ты обязательно вернешься домой. Я поговорю кое с кем, кто соображает в этих вопросах. Может, получится переправить тебя нелегально. Только если тебя найдут в России, вряд ли смогу тебе помочь. Будем надеяться на удачу. Может, тебя просто запугивают? Может, когда ты вернешься домой, тебя оставят в покое?

Посмотрев на Свету, я обнаружила, что она спит. В ее руке дымилась не докуренная до конца сигарета. Худенькое личико непроизвольно подергивалось. «Устала, бедная, пусть отдохнет», – подумала я, подкладывая под голову Светы подушку. За два года работы за границей мне пришлось многое повидать. Конечно же, я прекрасно знала о том, что многие девчонки, клюнув на щедрые посулы сомнительных фирм, специализирующихся по найму рабочей силы, прямой наводкой попадали в публичные дома, и хорошо еще, если им удавалось вырваться оттуда невредимыми… Да я и сама чудом избежала похожей участи… Пять тысяч долларов – огромные деньги, но мне их платил из собственного кармана не кто иной, как Карась. Хороший голос, способность к импровизации, умение держаться на сцене не имели никакого значения. Я была прихотью Карася, его капризом, только и всего… В один не самый прекрасный для меня день все это может закончиться… Карась занимает не последнее место в криминальных кругах. Его боятся, с его мнением привыкли считаться, благодаря этому меня пока не трогают. Но слишком уж зыбко это «пока»… Стоит взбрыкнуться, и…

Желая избавиться от неприятных мыслей, я встала и, кутаясь в халат, подошла к темному окну. По карнизу назойливой дробью стучал мелкий дождь. Холодно, сыро, тоскливо… На улице тихо… Ночь… А Свету по-настоящему жаль… Попала девочка… Надо ей помочь. Но как? К Карасю обращаться нельзя. Если Карась узнает о ее существовании, сразу отправит в бордель. Торговля живым товаром в Праге идет бойко, и он не упустит случая подсуетиться…

Света тяжело застонала. Из разбитого уха опять пошла кровь. Намочив в спирте кусочек ваты, я осторожно вытерла ее, затем прижгла ранку зеленкой и, притащив из спальни одеяло, укрыла новую подругу. Повозившись немного, Света по-детски улыбнулась во сне. Сколько ей лет? Двадцать пять, наверное, не больше. Встретить бы ей хорошего парня, выйти замуж, родить ребенка, но… Это проклятое «но», упирающееся в хроническое безденежье многих и многих «дорогих» россиян, погнало ее за тридевять земель от дома, сделало проституткой в чужой стране…

Устроившись в кресле, я задремала. Разбудил меня яркий, солнечный луч, нахально светивший прямо в глаза. Так… Карась не пришел… Это уже хорошо, а что будет дальше – посмотрим.

– Светлана, просыпайся, уже утро.

Света открыла глаза, удивленно посмотрела на меня, затем, видимо, сообразив, где находится, смущенно улыбнулась.

– Я даже и сама не понимаю, как уснула. Я ведь не спала по-нормальному черт знает сколько времени.

– Ты можешь спать столько, сколько тебе вздумается, пока я буду на работе, – сказала я. – Только слушай меня внимательно: к телефону не подходи, из дома не высовывайся. Если в дверь позвонят – сиди на месте и не вздумай открывать. Можешь что-нибудь почитать. У меня много книг на русском языке. Если хочешь, посмотри кассеты. А лучше всего отоспись как следует. Думаю, тебе это не повредит. Я приеду ближе к ночи и, возможно, не одна. Поэтому, как услышишь, что дверь открывается, зайди в гардеробную и сиди там. Тот, с кем я приду, ночует у меня редко. В основном он заезжает на пару часов, и все. Сейчас я подъеду к одному человеку, чтобы поговорить по поводу тебя, затем на репетицию, ну а потом мне нужно отработать положенное время. Попытаюсь как-нибудь решить твой вопрос. Ты не переживай!

Света тихонько всхлипнула. Я погладила ее по волосам и уверенным голосом произнесла:

– Прекрати! Все у нас с тобой получится! Я тебя нисколько не осуждаю. Каждая из нас может оказаться в такой ситуации. И еще. Захочешь есть, загляни в холодильник. Там полно полуфабрикатов. Не стесняйся, что понравится, разогревай в микроволновке и ешь. Выпивку найдешь.

Света исправно кивала, смахивая слезы.

– Вер, а у твоего мужика ключей от этой квартиры нет? Он не придет сюда в твое отсутствие? – вдруг всполошилась она.

– Нет, – ответила я. – Чего-чего, а ключей у него нет. Это я тебе точно говорю.

Через несколько минут я позвала Свету на кухню пить кофе. Сделав несколько глотков, она, слегка запинаясь, спросила:

– Вер, а ведь без денег ты не сможешь решить мою проблему… Денег у меня нет. Мой сутенер отобрал у меня все, что мне удалось скопить…

– У меня есть деньги. Я же не за бесплатно работаю.

– Но ведь они достаются тебе с таким трудом…

– Ничего, меня ведь не каждый день просят о помощи. Представь, если бы на твоем месте оказалась я… Ты бы мне помогла?

– Конечно бы помогла, – грустно ответила Света.

– Ладно, подруга, не вешай носа, – улыбнулась я и, посмотревшись в зеркало, вышла из квартиры.

Еще ночью, проворачивая варианты спасения попавшей в беду девушки, я решила обратиться к саксофонисту, с которым познакомилась примерно год назад. Вадим, молодой, красивый мужчина с забавной ямочкой на подбородке, жил недалеко от меня, и жил, судя по всему, неплохо. В России он играл в известном на всю страну джаз-оркестре и, переехав в Прагу, был здесь нарасхват. Его приглашали играть в лучшие рестораны города, в том числе и в наш. Слухи о нем ходили самые невероятные. Поговаривали, что он тесно связан с обосновавшимися в Праге братками, но, глядя на его открытое, улыбчивое лицо, в это было трудно поверить. Женька, бас-гитарист нашего ансамбля, как-то сболтнул, что Вадим, обычно равнодушный к женскому полу, не на шутку влюбился в русскую девчонку-проститутку, приторговывавшую телом под присмотром местных сутенеров. Закончилась эта история тем, что он выкупил свою пассию у братков и отправил ее на родину, к маме, и даже помог ей открыть в провинциальном Клину приносящий доход магазин. Выходит, это тот человек, к которому можно обратиться…

Подъехав к знакомому дому, я громко посигналила. Занавески на окне Вадима даже не шелохнулись. Стрелки часов приближались к одиннадцати. В такое время он еще спит…

Поднявшись на второй этаж, я трижды нажала на пупочку звонка и, не услышав шагов хозяина, сама не знаю, зачем открыла дверь. К моему удивлению, дверь оказалась незапертой. Почуяв неладное, я зашла внутрь. В квартире Вадима мне приходилось бывать и раньше. Он часто устраивал шумные вечеринки, на которые приглашал всех знакомых подряд. Будучи аккуратистом по натуре, на следующее утро он всегда приглашал расторопную пожилую чешку, следившую за хозяйством, и всегда вместе с ней приводил комнаты в надлежащий вид. На сей раз порядка не наблюдалось… Распахнутые дверцы шкафов и выдвинутые ящики говорили о том, что здесь явно пытались что-то найти…

– Кх-м, – кашлянул кто-то у входной двери. Вздрогнув всем телом, я затравленно оглянулась. Быть замеченной в только что обворованной квартире отнюдь не входило в мои планы. Придется объясняться с полицией, отвечать на каверзные вопросы… Учитывая связь с Карасем, который давно был на примете у чешских ментов, это чревато опасными для меня последствиями. Тем более что Карась с некоторых пор приспособился хранить в моей квартире наркотики… Специально, гад, подсовывает их мне, чтобы еще глубже посадить на крючок, связать по рукам и ногам… Случайный обыск, и все – прощай, свобода!

В коридоре послышались шаги. Не имея другого выхода, я на цыпочках метнулась к стенному шкафу и, осторожно подтянув к себе дверь, испуганно замерла.

Через узкую щелочку было видно, как в комнату зашел молодой мужчина, одетый в дорогой костюм с «искрой». Полицейскому такой явно было не потянуть. Следом за ним явился не менее разодетый тип чуть постарше.

– Вот это да! – сказал он, присвистнув. – Если я не ошибаюсь, Вадима грабанули…

– Похоже, тут кто-то основательно потрудился, – кивнул второй, поддевая ногой разрезанную подушку. – У Вадюхи явно что-то искали. Интересно, а где он сам? Сотовый молчит… Пойдем-ка на кухню, посмотрим, что там…

Убедившись, что мужчины не имеют к полиции никакого отношения, я хотела было вылезти из шкафа, но в последний момент передумала. Лучше сделать это, когда они уйдут. Неожиданно рука наткнулась на что-то холодное… Присмотревшись, я увидела темный силуэт и, почти теряя сознание от ужаса, пулей вылетела из шкафа… Следом за мной на пол грохнулось безжизненное тело Вадима. В том, что он был мертв, и мертв давно, сомневаться не приходилось. Одежда Вадима была залита кровью. На шее зияла глубокая рана. Скрюченные пальцы посинели… Дико вскрикнув, я отскочила к стене и, закусив губу, закрыла глаза.

Спустя секунду, в комнату вбежали мужчины. Один из них держал в руках пистолет.

– Ребята, в-все нормально, у-уберите пушку, – заикаясь произнесла я. – Я э-это… Я тут ни при чем… Я просто м-мимо проезжала…

– Хорошо же ты, курва, мимо проезжала, – усмехнулся тот, что постарше. – Грохнула нашего товарища, спрятала труп в шкафу и решила отсидеться. – Наклонившись, он попытался нащупать пульс, хотя и так было ясно, что делать это бесполезно.

– У него шея прострелена. С близкого расстояния палила, зараза!

– Кто палил? – опешила я.

– Ты, кто ж еще? – Голос мужчины не предвещал ничего хорошего.

– Да вы что, ребята… Я даже пистолет никогда в руках не держала. Я даже не знаю, как его заряжать, – растерянно забормотала я. – Лучше давайте не будет терять время. И вам, и мне при таком раскладе надо как можно скорее уносить отсюда ноги! Зачем нам лишние проблемы? Мы ведь находимся в чужой стране. Мало ли кто сюда нагрянет… Полиция, убийца – какая нам разница? Я слышала, что убийцы всегда возвращаются на место преступления… Давайте не будем рисковать и разойдемся по-хорошему! Не знаю, как обстоят ваши дела, но у меня и так проблем хватает. Зачем мне лишние? Разве я похожа на убийцу? Неужели вы думаете, что, убив человека, я стала бы резать эти подушки? И вообще, зачем ему столько подушек. Вроде бы мужик, а спал как неженка какая… Вся квартира в пухе, прям декорации к «Снежной королеве»…

Вытаращив глаза, мужчина покрутил пальцем у виска:

– Димыч, она, по-моему, ненормальная. Она нам тут дурочку включила и думает, что самая умная. Жалко Вадюху, хороший был пацан… На саксе играл так, что душу наизнанку выворачивало.

В полуметре от меня на открытом стеллаже стояла тяжелая ваза из богемского стекла. Чтобы схватить ее, понадобилась секунда. Метнув вазу в направленный на меня пистолет, я бросилась бежать.

– Держи ее! – послышалось за спиной. Затем раздался тихий щелчок. Отлетевшая от паркета щепка больно царапнула меня по ноге. «Стреляют», – поняла я и припустила еще быстрее.

Машина завелась с пол-оборота. Даже не думая о том, чтобы оглянуться, я понеслась вперед. За окном замелькали тесные улочки Старой Праги. Впереди показался широкий проспект. Погони, кажется, не было…

Нащупав в бардачке открытую пачку сигарет, я с наслаждением закурила. Угораздило же меня залезть в этот шкаф и нарваться на покойника… Ну, Вадюха, ну удружил… Руки в крови перепачкала… В таком виде на работе показываться нельзя. Нужно привести себя в порядок. Повернув к дому, я не удержалась от вздоха. Кто бы ни были эти двое – надо надеяться на лучшее. Встречаться с незнакомцами еще раз мне совсем не хотелось…