Глава шестая. Дом, милый дом!

… Первым от шока отошел Толян:

— Мне это не нравится, — прошептал он себе под нос, — Мне это ОЧЕНЬ не нравится, — заявил он уже в полный голос. — Мотаем отсюда, — заорал он на подельников. И очнувшаяся банда бросилась бежать.

Впрочем, далеко убежать они не успели…

Едва они выскочили из проклятого переулка, как начался какой-то кошмар. Тени от далеких фонарей, слабо освещавших дорогу, внезапно вытянулись к ним, мягкими, но надежными путами сковывая их, отвратительно склизкими прикосновениями поднимаясь все выше и выше по телу, не давая бежать, затрудняя дыхание и наполняя ума и души чувством страха и безнадежности. Затем, мерзкие щупальца тьмы внезапно сократились, отшвырнув их назад, на то самое, роковое место, которое они так старались покинуть.

Толян упал на асфальт, проехался по шершавой поверхности, сдирая кожу и громко матерясь от боли, и замер, пытаясь осознать происходящее. Переулок, до сих пор довольно темный, теперь был освещен неверным, дрожащим светом, словно от большого костра. Источник этого света находился прямо перед ним.

Он поднял глаза. Кабан и Вобла лежали рядом, тяжело дыша, и только тихо постанывая от боли. Похоже из всей троицы именно он перенес это странное возвращение с наименьшими потерями. Затем, он перевел взгляд вперед, и инстинктивно выругался. Прямо над ними возвышалась яростно сияющая, горящая темным, дымным пламенем фигура, под ногами которой плавился и горел асфальт, а излучаемый ей свет больно резал глаза, и болезненно обжигал открытые участки кожи.

Когда же Толян, прищурившись, все же взглянул этой фигуре в лицо, то не смог сдержать рефлекторного крика ужаса. Пылающие языки пламени складывались во вполне узнаваемые черты парня, которого они только что убили, вот только глаза, которые на человеческом лице были вполне живые и ясные, ныне являлись темными озерами, заполненными стылой водой презрения, ненависти и злобы. В этих глазах он не увидел ничего… Ничего, кроме смерти.

Надо сказать, что в подобных, критических моментах, когда дело касалось целостности его горячо любимой, причем, крайне желательно в неповрежденном виде, шкуры, Толян соображал очень быстро. Вот и сейчас, он не стал заморачиваться вопросами невероятности, невозможности происходящего. Он понял главное: сейчас их будут убивать, причем возможно, — особо неприятным способом, и стал действовать исходя из этого факта, предпринимая отчаянные попытки сохранить свою жизнь. Подергав руками и ногами, он убедился, что опутавшие его странные тени держат прочно и бежать не представляется возможным, после чего решил попробовать 'перевести стрелки'.

— Эй, ты чего это задумал-то? — со страхом спросил он медленно приближающуюся к нему огненную фигуру. Учитывая то, что асфальт под её ногами буквально кипел, данное приближение не сулило компании ничего хорошего.

— Я? — удивился столь наивному вопросу Олег. — Да так, ничего особого. Мне домой надо наведаться, девушку с которой гулял, успокоить. Ах да… Вас еще убить вначале требуется. Вы не волнуйтесь, очень долго мучиться не будете. Времени у меня маловато… — С этими словами, он все так же неспешно возобновил свое приближение. Не спешил Олег отнюдь не из-за какого-то особого садизма, — изначально он вовсе не собирался зажаривать своих убийц на медленном огне. Просто-напросто, в это самое время, он наконец-то прочувствовал всю странность и чуждость своего нового тела. Способности, и возможности тела, созданного из божественного огня, пусть и лишившегося своей энергетической подпитки были… Странными.

Так, представляя собой сейчас фигуру, словно сложенную из лепестков жгучего пламени, Олег хорошо сознавал, что при желании может в любой момент поменять свою форму и внешний вид, превратившись в кого, или во что угодно. Достаточно только пожелать. Кроме того, в нем словно поселился маленький таймер, строго отсчитывающий мгновенья, которые остались до того момента, когда это тело исчерпает вложенную в него энергию, и тихо погаснет, осыпавшись горсткой пепла, и отправляя его душу назад, в Эльтиан, облачаться в мертвую плоть убитого демона.

Он мог мгновенно, лишь пожелав того, оказаться в любом месте, которое только мог припомнить, мог, наложив на себя прочный барьер, не выпускать наружу свой жар, притворившись ненадолго обычным смертным, мог совершить маленькое чудо — не волшебство, или заклинание, а именно чудо, — нечто недопустимое никакими законами мироздания, идущее вразрез с ними, и все же существующее… Правда, для этого, ему пришлось бы пожертвовать частью божественной энергии, которая питала его тело, и тем самым сократить срок своего пребывания на Земле. Он мог многое.

Не мог лишь одного, — четко ощущая присутствие потоков темной энергии, её пульсации и движения, из магии огня он ощущал лишь ту силу, что принадлежала его телу. Он мог бы сотворить любое огненное заклинание, напитав его просто гигантской, непредставимой мощью, — но на это пошел бы невосстановимый ресурс, — энергия его тела. Отныне, светлая магия была для него закрыта. Задумавшись, он сделал очередной шаг…

— Постой! — Морщась от нестерпимого жара, от которого уже начали потрескивать опаляемые волосы, закричал Толян. Юному бандиту, были глубоко фиолетовы все абстрактные рассуждения его бывшей жертвы, и нынешнего палача. Он ощущал, что начинает медленно поджариваться, и это ему ужасно не нравилось. Участь жертвы инквизиции его никак не прельщала. — За что меня-то? Я ж тебе ничего не сделал! — это вот он! — с трудом извернувшись, — 'путы мрака', - одно из наиболее простых заклинаний темной магии, как раз и предназначались для надежной фиксации жертвы, — Толян носом указал на громко засопевшенго Кабана. — Он тебя на перо посадил! Я тут не причем! С ним и разбирайся! А если ко мне какие претензии есть, то давай перетрем, как пацаны нормальные, по-человечески, зачем беспределить-то сразу?

— По-человечески, говоришь? — Усмехнулся Олег. — Опоздал ты с человеческим разговором. На пять лет, ну или несколько минут, — это смотря по чьим часам считать, — и на два удара ножа опоздал. Причем один удар, — вами нанесен был. Вот за него-то я расплатиться и намерен. Так-что… Не получится у нас человеческого разговора. Только демонический. — Он усмехнулся, собираясь сделать еще шажок. Внезапно, Вобла, до того момента смирно лежащий и предоставивший вести переговоры главному по банде, насторожился, а затем, вывернул шею, насколько позволяли связывающие его путы, внимательно вгляделся куда-то в сторону, после чего радостно заголосил: — Спасите!!!! Помогите! Убивают!!! Милиция!!! На помощь!!!!

Немного изумленный Олег обернулся в ту сторону. Сложное заклинание из арсенала эльфов, одно из немногих, которые ему все же иногда удавалось воспроизвести, наложенное им на это место сразу же после появления здесь, не давало возможности 'левым', не имеющим отношения к происходящим здесь событиям людям заинтересоваться происходящим. (Надо признаться, что в этот раз наложение эльфийского заклинания стоило ему некоторой, впрочем весьма небольшой, доли божественной энергии. Увы, но магия эльфов категорично не переносила темную силу, так что приходилось изворачиваться. Может именно по причине использованной для его реализации божественной силы, заклинание так хорошо и надежно легло на улицу, — ведь во всех предыдущих попытках кастованные Олегом эльфийские заклинания держались весьма недолго, вскоре разрушаясь с весьма неприятными побочными эффектами). Однако, крик Воблы, был явно адресован каким-то, вполне конкретным, и наблюдаемым юным гопником лицам, которые тем самым попадали в узкий круг 'заинтересованных лиц' и могли после этого заметить и услышать происходящее. А судя по содержанию крика, этими неизвестными были скорее всего стражи порядка.

И действительно. К ним спешным шагом приближался наряд милиции, по всей видимости, дежурившей где-то неподалеку, во главе которого, поторапливая их возгласами: — Скорее, они же забьют его! Ну поторопитесь же! — едва ли не бежала Лена. — Олег, держись, мы уже идем! — громко закричала она, явно рассчитывая подбодрить сражающегося, по её мнению, Олега. — Я иду с милицией!

Олег усмехнулся. Его подруга со своей помощью опоздала совсем чуть-чуть, — и на пять лет. Сейчас же ситуация кардинально поменялась, и присутствие милиции было очень некстати. Ему не хотелось причинять вред милиционерам, которые выполняли свой долг, и спешили к нему на помощь, но, если они вздумают защищать этих подонков и попытаются напасть… Олег слишком хорошо знал реакцию своего демона на попытки нападения, неважно, имеют нападавшие шансы на успех, или нет, а ведь сейчас он обязан в точности копировать эти повадки. Единственная надежда сохранялась на то, что милиционеры будут вменяемыми людьми и, поняв его объяснения, не станут делать глупости.

Впрочем… Пожалуй он может им в этом немного помочь. Когда он преподавал некромантию, проводя занятия со студентами младших курсов, ему не раз приходилось сталкиваться с тем, что многие студенты, в первый раз столкнувшись с какой-либо, особо неприятно выглядящей разновидностью нежити, совершают ошибки не по глупости или неумению, а именно из-за нахлынувшего на них шока и банального страха перед немертвым созданием. Поделившись этой проблемой с Виссом, Олег вскоре получил в свое распоряжение разработанное магами Темной Цитадели специально для таких случаев темномагическое заклинание, смягчающее и притупляющее подобные чувства, и заодно стимулирующее логическое мышление. Сейчас это заклинание было как нельзя более кстати.

Тем временем, Лена, и трое сопровождавших её милиционеров подошли поближе и в шоке уставились на открывшуюся им картину. Впрочем, шок продолжался очень недолго. Несколько секунд, — именно это время потребовалось Олегу, чтобы наложить на них 'Спокойствие души'.

— Э-э-э… Девушка, — обратился к Лене один из милиционеров, судя по погонам, сержант, и видимо старший в наряде. — А вы кому именно на помощь нас звали?

Лена, так же изумленно взиравшая на происходящее, внимательно присмотрелась к возвышающейся над тремя связанными гопниками фигуре, после чего, опознав, пусть и искаженные огнем, но все же вполне узнаваемые черты лица несмело спросила — Олег?

— Да, это я. — Олег улыбнулся. — Не бойся, я не причиню тебе вреда. Только близко подходить, пока не советую. У меня нынче температура немного повышенная.

— Что это с тобой? — В крайней степени изумления, Лена даже пренебрегла добрым советом, и немного приблизилась, поморщившись от сухого жара, распространяемой им.

— Да так… Ничего особо примечательного, — невесело усмехнулся Олег. — Убили меня они. У вот этого свинообраза, — он махнул рукой в сторону Кабана, — ножик оказался. Лезвие в почку, — и привет тете. Приказываю долго жить, отказы не принимаются. Вот только… Помнишь, мои занятия магией? Так одно из заклинаний, что я на себя наложил, сработало. Так что умер я не до конца. Погулял кое-где, повидал кое-что. Благо, время оказывается, величина не такая уж и постоянная, как здесь, на Земле, считают. А сейчас решил ненадолго назад вернуться, родичей, и тебя успокоить, чтоб не волновались слишком сильно, да по счетам расплатиться. Вот и делаю выплаты. — Он еще на шажок приблизился к громко заверещавшим гопникам.

— Эй, парень, — внезапно вмешался молчавший до той поры сержант. — Ты бы отошел от этих типов подальше, а то еще зажаришь случайно.

— Почему случайно? — немного наигранно изумился Олег. — Очень даже намеренно.

— Гм… а ты в курсе, что у нас вроде как суды Линча не практикуются? — Милиционер, похоже, был весьма умен, и общаясь с Олегом максимально дружелюбным тоном, руки старательно держал на виду, подальше от табельного оружия, видимо сообразив, что пистолетные пули, — слабый, и совершенно бесполезный аргумент в беседе с человекоподобным сгустком огня. Олег слегка расслабился. Убивать абсолютно непричастных людей ему не хотелось категорически. По крайней мере здесь, на Земле. Он старательно отгонял от себя мысли о том, что предстоит ему по возвращению в Фенриан.

Между тем, представитель закона продолжал: — Я в принципе понимаю твои чувства, но не стоит уподобляться этим гражданам. То, что тебя убили, вовсе не значит, что надо самому становиться убийцей. Да и судя по тому, что мы тут разговариваем, как-то непохож ты на мертвого. По опыту заявляю, — мертвые вовсе не склонны много разговаривать, или что-то делать. Лежат они обычно себе в морге смирненько, и ни о чем не беспокоятся. Так что отдай их нам лучше. Пусть все по закону будет.

— Нет. — Олег покачал головой, и повернувшись всем телом, внимательно взглянул в глаза собеседнику. — Не отдам. Кстати, насчет мертвых. У нас с вами опыт чересчур разный. Я, как опытный некромант, ответственно заявляю, — некоторые мертвецы бывают весьма болтливы. Надо лишь уметь их правильно разговорить… Или, может лучше сказать, — заговорить, — ненадолго призадумался Олег. — Впрочем, неважно. Что же до убийства… уверяю вас, они и впрямь меня убили. Думаю, вы заметили, что нынче я несколько отличаюсь, от обычных, живых людей. И поверьте, их гибель — будет далеко не первой смертью на моей совести, — если конечно она у меня осталась. Убивать мне доводилось и раньше, причем весьма немало.

— Верю… — сержант с трудом оторвался от темной бездны в глубине глаз Олега. Тот же, словно не замечая этого, продолжал, переведя взгляд на его спутников. — Меня не устроит тюремный срок для этой швали. Они убили, и должны умереть. Око за око, зуб за зуб.

— Но это же закон джунглей! Так ведь нельзя! Пойми, мы люди, а не звери!

— Вы, — Олег окинул взглядом группу милиционеров, и прижавшуюся к ним Лену, со страхом, но и некоторым восхищением следящую за ним, — Вы, — да, люди. Но не они, и не я. Они потеряли свое право именоваться людьми. Я от него отказался сам. Там, где я был, оставаясь человеком мне было не выжить. Пришлось стать демоном, — С этими словами, он принял облик подобный своей демонической форме. Огонь, составлявший его плоть, еще более потемнел, черные клубы дыма, свиваясь в длинные полосы, спускались с головы в кошмарном подобии Скользящих, а излучаемый им жар стал и вовсе невыносимым. — Так что оставьте нас, и позвольте нелюдям решать свои проблемы по нелюдским законам!

Сержант вздохнул. Было видно, что ему очень страшно, и крайне не хочется становиться между демоном и его добычей, но долг перевесил.

— Вы, возможно, и нечеловек, — доказательство этого хорошо заметны, — он смерил взглядом крылатую огненную фигуру. — Но они, по закону, люди. И обязанность милиции, — защищать граждан России, даже таких. Вину их установит суд. Прошу вас, отойдите. — Его рука нехотя скользнула к кобуре.

Заметив этот жест, Олег покачал головой. — Пожалуйста, не надо. Мне не хочется причинять вам вред, и тем более — убивать, но мне придется это сделать, если вы нападете. К тому же это бесполезно. Пули мне не повредят, а вот я… — он махнул рукой с мгновенно возникшей в ней 'плетью хаоса' в сторону стоявшего неподалеку неработающего фонарного столба. Через мгновение послышался грохот падения перерубленной железной дуги на его вершине и звон разбившегося плафона. — Не надо, — повторил Олег.

В этот момент, нервы у Толяна, не выдержали. Видя перед собой шанс на спасение, в лице милиционера, столь серьезно относящегося к своей присяге, он не удержался: — Помогите, — громко заорал он. — Я сын генерала Кормухина, Анатолий Кормухин! Я не в чем не виноват! Спасите меня, мой отец вас отблагодарит!

— Кормухин? Тот самый? — один из милиционеров, до той поры молча стоявший за плечом сержанта, внезапно вышел вперед. — Так ведь это же из-за него Сашку из рядов выгнали! — Он внимательно, и требовательно взглянул на своего командира. — Сколько раз его выпускали 'за недостаточностью'?

Сержант поморщился, после чего, убрав руки от кобуры, подчеркнуто вежливым, нейтральным тоном обратился к Олегу.

— Простите, уважаемый, — похоже, что в свободное время этот сержант увлекался фентези, иначе, откуда бы ему почерпнуть подобное обращение. — Не позволите ли вы ознакомиться с физиономиями ваших пленников? На предмет того, не являются ли они случаем, нам знакомыми.

Выслушав столь витиеватое обращение, Олег молча отошел в сторонку. Он вновь начал надеется на мирное разрешение ситуации.

И впрямь. Когда сержант, осторожно огибая лужицы расправленного асфальта, подошел и внимательно осмотрел лица связанных гопников, от его решимости защищать законность во что бы то ни стало, не осталось и следа. Прошипев в лицо Толяну что-то вроде, — Помнишь Сашку? Александра Мельковского? Которого твой батя из отделения, из-за тебя, сволочи, выгнал, потому что тот твои делишки копать начал? — Он обернулся к Олегу, и уважительно кивнул, после чего обернулся к Лене

— Девушка, приношу свои извинения, но мне кажется, что милиции тут совершенно не место. Я думаю, нам следует немедленно направиться к нашей машине, и сообщить, что был ложный вызов. В конце концов, всяческие аномальные самовозгорания и самоиспепеления при полном отсутствии доказательств, — тут он со значением посмотрел на Олега, который кивнул, подтверждая, что намек понят, — совершенно не наш профиль. Наше дело, — защита ЧЕСТНЫХ граждан, а всякая мистика, — это к уфологам.

— Да, наверно, вы правы. — Растерянно пробормотала девушка.

— Лен, ты слишком далеко не уходи, ладно? — Попросил её Олег. — Так только, чтобы слышно не было. Может в общагу вернешься пока… Или пожалуй лучше домой — я думаю, что товарищи милиционеры не откажутся тебя проводит, — он со значением взглянул на сержанта, и получив подтверждающий кивок, продолжил: — Я тут быстренько. А потом к тебе загляну. Можно? Мне еще передать кое-что надо, да побеседовать, хотелось бы…

— Ладно… — Лена взглянула ему в глаза, и быстро отвернулась, зябко передернув плечами, после чего быстро пошла к выходу из переулка, изредка оглядываясь назад. Следом за ней поспешили и милиционеры…

Дождавшись их ухода, — Олегу не хотелось смущать их видом, и запахом того, что здесь будет происходить, — он вновь повернулся к следящей за ним перепуганными глазами троице гопников.

— Ну что ж, — Мягко улыбнулся демон своим жертвам. — Ваше время истекло. — И он вновь пошел к ним, припоминая на ходу некоторые из уроков Висса зу Крайна. Вскоре первый вопль невыносимой боли прорезал тишину ночного города. Первый, но далеко не последний. Смерть Толяна, Кабана и Воблы была долгой и очень болезненной.

Сидя на мягких сидениях патрульной 'шестерки' Лена с трудом удерживала рвущиеся из груди всхлипы. Слезы катились по её щекам, и она вытирала их о рукав блузки, сердито подергивая плечом. В отличие от многих своих подруг, Лена искренне считала, что плакать на людях, — верх неприличия, и сейчас стеснялась своих слез, которых никак не удавалось подавить, или хотя бы сдержать.

— Ну что ты, что ты, успокойся, — принялся её убеждать тот самый сержант. — Все хорошо… Ты где живешь-то? Нам еще тебя отвезти нужно. Твой парень челове… — тут он немного смутился, и поправился, — товарищ солидный. Явно ведь проверит. И мне совершенно не хочется его раздражать.

— Репина, двадцать, — выдавила Лена, откидываясь на сиденье. Из дальнего конца покинутого ими проулка донесся дикий крик. — Первый подъезд.

— Вов, слышал? — Как ни в чем не бывало обратился сержант к водителю. — Давай на Репина, и побыстрее. Есть у меня подозрение, что скоро отсюда заявки посыпятся, и лучше нам в это время быть в другом районе. — Согласно кивнув, водитель завел мотор.

— Ну вот, все в порядке. — Обратился сержант к девушке. — И не надо плакать, все хорошо. Об этих подонках и вовсе жалеть не следует. Это такие сволочи, вы б только знали! Повезло вам, что к ним в руки не попали. Страшно и представить, что они могли сделать. Так что теперь они по заслугам получают, — Очередной дикий вопль прорезал ночную тьму, словно подтверждая его слова.

— Да причем тут повезло… — передернула плечами Лена. — Это Олег прикрыл! Сам дрался, а мне бежать сказал, за подмогой. Я в общагу бросилась, в милицию звонить. Там мне сказали, что ваша машина недалеко. Я к вам… И вот… Опоздала…

— Ну, в принципе, ты могла и не спешить, — успокаивающе усмехнулся сидящий на переднем сидении, рядом с водителем милиционер, тот самый, который напомнил лейтенанту о том, что по вине Толяна был уволен из милиции их общий хороший знакомый. — Твой друг и сам очень неплохо справился. Интересно, от этих ублюдков, хоть кости останутся, или так все и сожжет? Кстати, а кто он такой, вообще? Что-то мне раньше, о наличии в городе живых шаровых молний не слышали. Или он маскируется?

— Не маскируется он! Он человеком был! Обычным. Просто магией увлекался. Рунами там всякими… А эти… Они его убили. Думаете, он солгал? Я его глаза видела!!! Неживые они стали! Не его это взгляд! Не бывает у людей в глазах такой бездны. Он ведь совсем не такой был! Он никого убить не мог! — Всхлипывая, но постепенно успокаиваясь, она начала рассказывать о том, каким хорошим человеком был Олег. Её не прерывали. После того, как Лена наконец выговорилась, в машине воцарилось молчание. Прервал его водитель.

— Мы на месте, — сказал он, останавливая машину перед дверями подъезда.

— Тебя до квартиры проводить? — спросил сержант, открывая перед Леной дверь. — Или не стоит родителей нервировать?

— Я живу одна, — качнула головой Лена. — Квартира от бабушки досталась.

Правильно поняв её намек, и по опыту зная, что люди, побывавшие в столь неприятных ситуациях, часто боятся оставаться одни, сержант последовал за ней. Когда они уже поднялись на третий этаж, и Лена возилась с ключом, пытаясь нащупать замочную скважину дрожащими руками, на лестничном пролете под ними плеснуло пламенем. Милиционер быстро обернулся, выхватывая пистолет, но тут же опустил оружие. На бетонном пролете стояла знакомая огненная фигура. Но вот, огонь стал тускнеть, словно подергиваясь пеплом, уходя внутрь, и постепенно превращаясь в высокого светловолосого парня лет двадцати, одетого в потертую косуху и джинсы.

— Олег, ты!!! — Лена радостно следила за проявлением знакомого облика и, как только исчез последний пламенный язычок, бросилась к нему. — Ты все же живой? В порядке?!!!

— Осторожно! — Олег быстро выбросил руку вперед, и перед девушкой выросла мягкая, колышущаяся стена, словно сплетенная из черных нитей.

— Здесь, после моего появления, может быть горячо, — объяснил свои действия Олег. — Лучше я сам поднимусь, — и быстрыми шагами буквально взлетел вверх по лестнице, немедленно попав в объятия Лены.

Тщательно ощупав его, и убедившись что перед ней вовсе не призрак, она наконец выпустила Олега, и открыла дверь. Запустив гостей в коридор, Лена строго потребовала: — Тебе не кажется, что ты должен мне кое-что рассказать? — Олег пожал плечами. — Почему бы и нет… Только это долгая история.

— Ничего, — девушка улыбнулась. — Этой ночью я так и так, на сон не рассчитывала. — Припомнив, какие именно планы у них с Леной были на эту ночь, Олег помрачнел. Ему внезапно подумалось, что, несмотря на всю примененную им науку мертвителя, гопники чересчур легко отделались. Девушка между тем продолжала: — Так что сейчас вскипячу чайник, попьем чайку, и послушаем интересную историю. Тут она обернулась к милиционеру: — Вас как зовут? Извините, в этой свистопляске, я как-то даже вашим именем поинтересоваться не успела.

— Роман. Можно просто Рома, и на ты. — Милиционер стянул форменную куртку и шапку. При ярком свете коридорного светильника выяснилось, что отважный страж закона весьма молод, — не более двадцати пяти лет. Увидев, как блеснули Ленины глаза, и её немного виноватый взгляд, который она кинула в его сторону и, зная её увлекающуюся натуру, Олег порадовался что убив гопников, догадался пленить их души. 'Надо будет не забыть, после того, как верну демонические силы, организовать им длительный круиз в какой-нибудь из самых неприятных уголков подвластного мне ада', - решил он про себя. 'Впрочем, все к лучшему. Мне нынче, с человеческими девушками, даже столь привлекательными, близко общаться не стоит. И так барьер едва держу' — подумал он, и протянул руку для пожатия.

— Олег, — представился он, пожимая руку нового знакомого.

— Да знаю уж… — Улыбнулся тот.

— Ладно, проходите на кухню, нечего тут, в коридоре топтаться, — прервала их взаимные расшаркивания Лена.

— Тебя по работе не хватятся? — поинтересовался Олег у Романа, кивая в сторону двери.

— Да нет, — пожал тот плечами. — Дежурство у нас уже заканчивается, так что сейчас предупрежу ребят, чтоб ехали, меня не дожидаясь, а с начальством завтра согласую как-нибудь. — Он достал рацию и начал разговор, по всей видимости, с водителем.

Кивнув, Олег пошел было следом за девушкой на кухню, но был остановлен грозным окриком Лены: — А разуться? И куртку снять, не помешало бы! Не в пещере живем!

— Извини. — Он виновато пожал плечами, — не могу. Понимаешь, — все это — он кивнул на свою одежду, — всего лишь видимость. Часть моего нового тела. Я, конечно, мог бы попробовать преобразоваться, но пока у меня плоховато выходит держать при этом барьер. Не думаю, что пожар в квартире тебя обрадует. Впрочем, не беспокойся. К огню грязь не липнет, так что пыли я не натащу. — Ответом на эту тираду был лишь недоуменный взгляд двух пар глаз. — Ладно, не грузитесь. Когда расскажу подробней, — поймете. А пока просто поверьте, — не могу я ничего снять… По крайней мере, так, чтобы какого-нибудь пожара не учинить.

— Ладно, проходи так, — сменила гнев на милость Лена. — Пожароопасный ты наш.

Пройдя на кухню и поставив на плиту чайник, она выложила на стол печенье, немного варенья, расставила чашки, после чего приглашающее кивнула усевшимся гостям: — Ну что, рассказывай, — повернулась она к Олегу. — Успеешь, пока чайник не вскипел?

— Не-а… — Ехидно протянул тот, после чего приложил руку к пузатому эмалированному боку древнего советского чудовища, которое Лена использовала для кипячения воды, и чуть-чуть ослабил барьер на ладони. Тот час, раздался громкий свист, крышка подпрыгнула, извергнув большой клуб пара, а изнутри донеслось яростное клокотание крутого кипятка.

— Гм… — Демонстрация произвела впечатление. — И много воды ты так можешь нагреть? — Лена принялась разливать чай.

— Да хоть реку! — Олег самодовольно улыбнулся.

— Отлично. Я пошла набирать ванну. Все разговоры потом!

— У нас уже неделю горячей воды не было, — пояснила она на недоуменные взгляды. — Помыться, — жуть как хочется. А тут такой классный нагреватель нашелся!

Олег даже поперхнулся. Идея использовать божественную мощь стихии огня, заключенную в его теле для нагрева ванной… Это было весьма оригинально. Похоже, что женская логика во всех мирах отличалась большой практичностью.

— Лен, я серьезно!

— Я тоже! Знаешь, каково греть воду тазиками, чтобы хоть слегка ополоснуться? Впрочем, ладно. Потерплю немного. Вначале расскажешь, а потом нагреешь. Да ты пей чай, пей. — Она пододвинула к нему чашку.

— Извини, не могу, — грустно ответил Олег, и начал рассказывать краткую историю своих похождений.

Когда он окончил, за окном уже светало.

— Ну вот. И поскольку, для того, чтобы возродить в себе демона, мне надо убить всех тех, кто был виноват в моих смертях, — последний пункт Олег немного исказил, — ну не хотелось ему сообщать своей давней подруге, и малознакомому милиционеру, что вскоре ему придется заняться настоящим геноцидом, — то Хронос и отправил меня сюда, причем, так как времени у меня в этом теле совсем немного, — ну, может часов восемь, или десять осталось, — то позаботился, чтобы мне этих 'товарищей' долго искать не пришлось.

— Времени, говоришь, осталось немного? — протянула Лена, — так что же ты тут сидишь, баран бесчувственный, чаи распиваешь? А родителей предупредить? Сестру наконец? Она же меня живьем съест, выясняя, куда ты пропал, после того как меня проводить пошел! Тебе оно может умирать уже и привычно, а мне ещё пожить охота!

— Если честно, — не знаю, как подойти, — сознался Олег. — Не являться же при полном параде с заявлением: Мама, папа, не волнуйтесь, меня тут немножко убили, ничего страшного… Может ты им передашь?

— Что именно? Евгения Алексеевна, Владимир Николаевич, не волнуйтесь, ваш сын немного дуба дал? Так, не до конца, только в этом мире. Нет, вы не нервничайте, он сейчас в виде ходячего водонагревателя у меня дома сидит, все нормально. Просто ему тут отлучиться ненадолго придется, — зарезать королеву в одном из параллельных миров вместе с главой церкви какого-то Светоносного Хрена, а потом стать владыкой ада… Как ты думаешь, сколько времени пройдет, от начала подобного заявления до моего тесного знакомства с добрыми людьми в белых халатах которые переоденут меня в модную сорочку с длинными рукавами и выделят бесплатную жилплощадь в доме с мягкими стенами?

— Мда-а… В чем-то ты права, — грустно кивнул Олег.

— Ладно, — сказала Лена. — Вы мальчики, тут посидите, подумайте, а я пойду ванну набирать, — не забывай, ты обещал её нагреть, — подмигнула она Олегу.

После её ухода, Роман, молчавший на протяжении всего рассказа, повернулся к Олегу.

— Знаешь, — не хочется тебя расстраивать, но боюсь, у тебя есть еще одна проблема. У одного из тех ребят, которых ты недавно поджарил, отец, — шишка немалых масштабов в нашем ведомстве. И, сам понимаешь, сына своего он искать будет старательно, а найдя тела, — выйти на тебя и твоих, — уж поверь человеку, который в этом деле не первый день, — труда не составит. Лена, например, у дежурного отметилась… В общем, проблемы у них могут возникнуть. Ты же, как я понял, — тут ненадолго, и защитить не сможешь.

— А в чем проблема? — не понял Олег. — Ты мне сейчас покажи, где он живет, — и небольшой пожар решит все вопросы. Или, если его домашних жаль, — можешь просто мне на него пальчиком тыкнуть. А тела, кстати, не найдут, — нечего находить. Разве что пепел…

Лейтенант неодобрительно покачал головой. — Привык ты, смотрю у себя там, в другом мире, к простым решениям. 'Нет человека, нет проблемы… — Тебе не кажется, что это не самый лучший девиз?

— Времени у меня сейчас нет, сложные решения искать. Впрочем, если бы и было… Простые, они, как правило, куда надежней бывают. Ну так как, покажешь? Впрочем, если совесть не позволяет, то можешь не напрягаться. Благо, я некромант не из худших. Могу и самих бандитов допросить.

— Твои бы умения, да нашим ребятам, — позавидовал Роман. — Сколько дел раскрыть можно было бы. Впрочем, не напрягайся. Даже если бы я тебе и показал его дом, это ничего бы не дало. В отпуске он сейчас. На Кипре, кажется. Могу разве что фото продемонстрировать. Приедет через неделю.

Олег мрачно качнул головой. — Я некромант, а не экстрасенс. Вот если бы была кровь, или волосы там… Тогда мог бы попробовать проклятье наслать. А по фотографиям не работаю. — Он усмехнулся. — Ладно, придется искать другие пути…

В это время, из ванной комнаты выглянула Лена.

— Олег, можно тебя на минуточку?

— А почему только на минуту? Меня можно и на куда более долгий срок! — улыбнулся тот.

— Ага, а потом, мне твоя богиня все волосы вырвет… Или сожжет. Нет уж, ты мне только воду нагрей! — улыбнулась та. — Если честно, до сих пор не могу поверить, что 'белокурая бестия' ухитрился полюбить. Вот оказывается, что тебе надо было. Богиня, не больше, но и не меньше!

— Ну почему же ухитрился? — Возразил Олег, опуская руку в холодную воду. — Сама знаешь, влюблялся я неоднократно, — и он подмигнул немного зардевшейся девушке.

— Влюбляться-то влюблялся… А вот полюбил, — впервые. Ты об этой своей Гелионе с такой теплотой рассказывал… причем отнюдь не только в переносном смысле. Я даже стала бояться, как бы ты мне табурет не спалил!

— В общем, ладно. Это твои дела. Брысь давай отсюда. Я мыться буду. А тебе рекомендую домой ехать, а по дороге придумывать, что родичам прогонять по поводу своего скорого исчезновения будешь. И Рому этого с собой захвати. Да, если спросит, — можешь ему мой телефончик дать. — Она грустно, и слегка виновато взглянула на Олега, словно спрашивая, не против ли тот. Олег медленно кивнул, принимая её выбор, и тихо порадовался про себя, тем, что сообразил наложить на неё 'Спокойствие души' Было немного грустно, но он хорошо понимал всю невозможность продолжения каких-либо романтических отношений с простой человеческой девушкой. И очень хорошо, что благодаря наложенному на неё заклинанию, Лена поняла и приняла это спокойно. Девушка, между тем, докончила свою фразу: — А то этот лопух спрашивать стесняется, по-видимому.

Из-за стенки, разделяющей кухню и ванну, донесся обиженный голос 'лопуха': — И ничего я не стесняюсь. Просто решил по базе посмотреть. Так романтичней было бы…

— Романтик несчастный! Дуйте по домам. Дайте усталой девушке в кои-то веки насладиться теплой ванной! — Ой, — она перевела взгляд вниз, на ванну, из которой, Олег, увлекшись разговором, так и не вытащил свою ладонь. Вода в ней бурлила и кипела. — Э-э-э… Если честно, мне хотелось искупаться, а не свариться заживо!

— Извини, — Олег убрал руку из воды, и восстановил барьер. — Зазевался. Ничего страшного. Разбавишь холодной, и все в порядке будет!

— Ладно. Иди давай, с родичами объясняйся. Я тут уж как-нибудь сама разберусь. И не забудь свою сестру предупредить. А то мало ли… Сам знаешь, если что, София твоя меня живьем съест!

Олег машинально кивнул. Его сестра, — София (именно так: София, а не Софья, и уж тем более не Софа или Софочка. Младшая представительница семьи Давыдовых к своему имени относилась очень трепетно, и быстро отучила всех своих знакомых от дурной, и опасной для здоровья привычки сокращать её имя. Лишь некоторым, наиболее близким друзьям и родичам она снисходительно позволяла называть себя 'Фи'.) была девушкой не только красивой, но и весьма решительной, и методы физического воздействия полагала наиболее оптимальными для разрешения любых проблем. Высокая, стройная семнадцатилетняя блондинка привлекала множество кавалеров, которые, быстро появляясь, вскоре так же быстро исчезали, оставляя комментарии типа: — 'Девушка конечно замечательная, но жить, почему-то, очень уж хочется. Пришибет ведь под горячую руку, и не заметит'.

Учитывая то, что она с семилетнего возраста регулярно посещала занятия по айкидо, в котором добилась немалых успехов, данное выражение не сильно преувеличивало действительность. Собственно и в карате-то Олег изначально записался только для того, чтобы иметь возможность при нужде дать отпор своей чересчур агрессивной сестренке. Донельзя неприятно было, придя в школу с роскошным 'фонарем' под глазом, объяснять приятелям, что нет нужды собирать большую компанию, дабы идти разбираться с каким-нибудь очередным 'злодеем', поскольку данным 'бланш' был поставлен собственной любимой младшей сестренкой, с которой он не сошелся во мнениях, кому первому садиться играть за компьютером.

Отвлекшись от воспоминаний о 'милых детских годах' Олег вдруг вспомнил слова милиционера о возможных неприятностях, которые отец убитого им гопника может причинить дорогим ему людям. Да в принципе, и не только он… 'Мало ли что может случится' — подумалось ему. — В этом мире вполне хватает опасностей, и надо бы позаботиться, чтобы 'моих' эти опасности коснуться не могли.

— Амулет, что ли какой сделать… — припомнилась ему кукла, которую он подарил маленькой хуторянке. Интересно, как они там? Вряд-ли хорошо. Саранча их конечно трогать не должна, — шемец сможет объяснить ей, что это 'свои', но вот места те им покинуть придется. Да и мертвецы… Им-то подключения к управляющему контуру я не делал…Вообще на них не рассчитывал. Заклинание же вовсе не как боевое планировалось. Так что и подключает БУК[12] к себе только саранчу. Облако насекомых сейчас, скорее всего, медленно расползается в поисках кого бы убить, согласно полученному последнему приказу, а то и вовсе висит на месте, ожидая дополнительных указаний. Это разумеется, если Гефест сотоварищи её еще не уничтожил.

Мда… Что-то я отвлекся. Рановато о фенрианских делах пока думать, с земными бы разобраться. Итак, амулет…

Увы. На охранный амулет приличной мощности, хотя бы один, изготовленный с помощью заклинаний подвластной Олегу темной магии, времени катастрофически недоставало. А ведь требовался не один такой, а как минимум четыре. Впрочем, решение нашлось довольно быстро.

— Дай-ка руку, — обратился он к Лене, нетерпеливо ожидавшей, когда же Олег все же соизволит покинуть её ванную.

— Это зачем еще? — настороженно спросила та, но руку протянула.

— Подарок тебе буду делать. Хороший. — сказал Олег, сосредотачиваясь, и взывая к находящимся в его теле остаткам силы огненной богини. Чудо. Ему требовалось чудо. Совсем маленькое, почти обыденное. А чудеса, — это ведь как раз по божественной части!

— Какая прелесть… — Протянула девушка, глядя на появившийся вокруг её запястья золотой браслет изумительно тонкой работы в виде двух переплетенных змей, внимательно поблескивающих рубинами глаз.

— Ага, — согласился Олег, отдуваясь, и спешно отходя подальше. После овеществления данной 'прелести' он ощутил, что не только потерял часа два жизни из остававшихся ему, но и удержание барьера стало почти невыносимо тяжелой задачей. Наконец ему удалось справиться с разбушевавшийся в нем стихией.

— Носи эту 'прелесть' не снимая. Она способна уберечь тебя практически от любой опасности, какую я только могу представить. От опасностей которую могут представлять разумные создания, — защищает путем превентивного уничтожения. Я это в одной книжке Стругацких вычитал. Стоит кому подумать, чтобы всерьез тебе навредить, начать как-то готовиться, — бум, — и инсульт. Технология простая и надежная. Даже на компьютеры действовать должно. Ну и от случайностей кое-какая защита имеется. Да! Ни в коем случае не давай его 'поносить' кому-либо еще. Настроен только на тебя! Если к этому браслету прикоснется кто-нибудь в тот момент, когда браслет не будет одет тебе на руку, то прикоснувшийся будет немедленно испепелен, а браслет окажется у тебя на руке. Так что, ни потерять, ни украсть его невозможно.

— Спасибо… — Растерянно протянула Лена.

— Кушай на здоровье, — ухмыльнулся Олег, наконец-то выходя из ванной.

Роман, полностью одетый, уже ожидал его у двери.

— Тебе сейчас куда? — спросил он. — Я такси вызывать буду, может вместе поедем?

— Не, — покачал Олег головой. — Мне времени жалко, по пробкам стоять. Итак его немного осталось.

— Шесть утра, какие пробки?

— Все равно… Район у меня больно дальний. Ехать долго. Мне из-за этого даже место в общежитии выделили. Так что я уж лучше своими методами. — решительно возразил Олег.

— Ну, как знаешь.

Выйдя, и распрощавшись со своим новым знакомым, Олег отошел подальше, чтобы его не задело огненным всплеском, который сопровождал все его перемещения с использованием божественной силы, и сосредоточился, вспоминая до боли знакомую картинку родного дома. Мгновенье, огненная вспышка перед глазами, и вот он уже стоит у своего подъезда.

Настойчивый трезвон домофона вырвал Софию из самых сладких утренних сновидений. С трудом продрав глаза, она оторвалась от заманчивых видений о том, как ей, победительнице мировых соревнований по контактным видам спорта, бравый Дед Мороз в офицерской шинели с маршальскими звездами и акцентом Сталина вручает большую золотую медаль, почему-то возложенную прямо на корзину наполненную её любимыми шоколадными конфетами — и бросила взгляд на часы.

— Шесть десять. — Констатировала она, затем протерла глаза и вновь посмотрела на часы. Последняя цифра мигнула и изменилась.

— Шесть часов, одиннадцать минут утра, — девушка вновь озвучила очевидное. — Рань несусветная. И кто-то звонит мне в домофон. Интересно, кто этот самоубийца?

Нехотя поднявшись, она сдернула со стены висящий там боккен[13], - и медленно направилась к двери.

— Кто бы ты ни был, 'утренний будильник', я тебе не завидую. Очень не завидую! — Сердито шипела она себе под нос. — Светит тебе, любезный, жизнь горькая и печальная, но к счастью очень короткая.

Её раздражение было вполне понятным. Вчера, в пятницу, в кои-то веки, ей удалось остаться дома совершенно одной. Вечером отца, полковника ВДВ, в очередной раз вызвали в часть из-за какого-то ЧП. Схватив китель и торопливо застегивая пуговицы, он только и успел предупредить, чтобы ночью его не ждали, да и в субботу, хорошо если после обеда сумеет вырваться.

Вскоре после этого позвонила бабушка, выслушав которую мама заявила, что едет погостить к ней на выходные. Мать, конечно, хотел взять с собой и Софию, но той все же удалось объяснить ей, что девочка она уже взрослая, в присмотре не нуждается, и вообще, ей будет только полезно немного отдохнуть от родных и заняться подготовкой к вступительным экзаменам в тишине и покое. У бабушки же учиться не представляется решительно никакой возможности, ввиду отсутствия у неё такого жизненно необходимого для этих целей предмета, как компьютер.

Любимый же братец отзвонился поздно вечером, и спешно протараторил что идет на очередную пьянку, и просит предупредить мать с отцом, чтобы не волновались, так как сотовый у него может быть отключен. После этого он быстро повесил трубку, прежде чем София успела вставить хоть слово.

В общем, вся ночь была в её распоряжении. И она ею, таки да, распорядилась. Когда её извечная подружка, Катя Малышева, извинившись, направилась домой на такси, часы показывали второй час ночи. Затем она немного поболтала по аське, отметилась на нескольких форумах посвященных рукопашным боям, и начала читать новую книжку, скачанную с Самиздата. Книжка оказалась интересной, и к моменту, когда зов постели превозмог интеллектуальный голод, часы показывали уже четыре утра. И вот сейчас, какая-то сволочь разбудила её после всего двух часов сна!!!

Сняв трубку домофона, она, не спрашивая имени раннего гостя, нажала на кнопку открытия дверей подъезда. После чего широко распахнула обе квартирных двери — железную и деревянную, и затаилась в углу между стеной и деревянной дверью, с боккеном наизготовку.

Она не услышала ничьих шагов, но вскоре от железной двери раздался тихий стук, и хорошо знакомый голос произнес: — Ау-у!!! Мам, пап, есть кто дома? Это я! — 'Подлым будильником' к её удивлению оказался любимый брат, Олег, невесть с чего припершийся домой в такую несусветную рань, да еще и, судя по голосу, совершенно трезвым, что и вовсе не лезло ни в какие ворота!

Девушка призадумалась. С одной стороны, бить брата боккеном — не самого худшего брата между прочим, — было нежелательно. Брат мог обидеться и, например, не дать денег на дискотеку, а она, признаться, очень рассчитывала на его финансовую поддержку, зная что недавно он получил стипендию. Родители на подобные мероприятия денег не давали традиционно, отговариваясь стандартной фразой 'Ты вначале в университет поступи, а потом по танцулькам бегать будешь'. С другой стороны, если отложить боккен, то 'голыми руками' с Олегом справиться вряд ли получится. А разъяснить всю степень своего недовольства ранним пробуждением было жизненно необходимо. А то, как бы от злости не разорвало! Немного подумав, она все же решила, что дискотека эта в её жизни далеко не последняя, и вполне может обойтись и без её присутствия.

— Никого нет дома, — небрежно помахивая боккеном, София вышла из-за двери. — Папу вызвали в часть, мама поехала к бабушке, осталась только я, — злая и невыспавшаяся, так что теперь твою жалкую жизнь может спасти только чудо, — она замахнулась деревянным мечом и провела сильный удар сверху вниз.

К её удивлению, Олег не стал ни отступать, ни нападать, пытаясь перевести 'сражение' в ближний бой, где, благодаря, куда большему весу у него были бы неплохие шансы её обезоружить. Он, как-то очень ловко, словно давно, и весьма профессионально занимался фехтованием, сделал коротенький шажок в сторону и к ней, пропуская удар мимо себя, после чего аккуратно перехватил боккен у самой рукояти, так, будто там, за ней, располагалась не деревяшка, а острое и опасное лезвие, и легко, без какого либо видимого напряжения вывернул его из рук сестры. Та только изумленно моргнула.

— Чудо, говоришь, — как-то очень невесело улыбнулся он, после чего перевернул боккен, направляя его 'острием' себе в грудь. — Такое устроит? — он резким движением надавил на него, словно намереваясь пронзить себя 'мечом', и София, изумленно увидела короткую вспышку багрового пламени в том месте, где дерево коснулось тела. Тонкий, почти невесомый пепел осыпался на пол коридора, и Олег протянул ей обратно обугленную рукоять.

Молча посторонившись, девушка пропустила брата домой, после чего протерла глаза, и еще раз внимательно взглянула на обугленную деревяшку у себя в руках.

— Мда… Интересные мне сны нынче сниться стали, — пробормотала она. — Все, больше фентези на ночь не читаю. Верните мне лучше Деда Мороза с золотой медалью! На брата я и в жизни насмотреться успею!

— К сожалению, это не сон, — Олег, не разуваясь, прошел в комнату. — Можешь ущипнуть себя, если хочешь. — Он с такой внимательностью и ностальгией осматривал привычную обстановку квартиры, словно не был дома долго… Очень долго, а не буквально на прошлых выходных.

— И что же тогда это такое, если не сон? — язвительным тоном поинтересовалась София. — Алкогольные галлюцинации? Так я ведь, в отличии от тебя не пью!

— Сейчас расскажу, — Олег грустно улыбнулся, и протянул руку. Небольшая фарфоровая статуэтка, изображающая самурая с занесенным для удара мечом, внезапно сорвалась со своего места на секретере и плавно спланировала ему на ладонь. Крутя её между пальцев, и не отрывая взгляда от пола, Олег начал свой рассказ: — Фи, помнишь, я рассказывал, что нашел интересную книгу по магии…

Его рассказ был долгим. Сестра была пожалуй единственным человеком в этом мире перед которым он не считал нужным чего-либо скрывать. Так что заготовленная для родителей 'мягкая' версия была отставлена в сторону, и Олег рассказывал чистую правду. Более того, на этот раз, он описывал все что с ним происходило куда подробней, иногда даже проецируя небольшие иллюзии, с показом отрывков из своей жизни. Благо, кто-кто, а сестренка вполне могла дать ему хороший совет, как действовать в такой непростой ситуации, которая возникнет у него когда он вернется.

Рассказ его не раз прерывался весьма эмоциональными комментариями Софии, причем, когда он дошел до алтаря, и весьма оригинальной 'благодарности' Аталетты, комментарии эти состояли из тех самых слов, которыми прапорщик дядя Коля объяснял своим солдатам, что те поступили весьма нехорошо, сперев на учениях половину всего ротного запаса сахара, и оттащив его в деревню в обмен на самогон.

Когда он закончил, воцарилась недолгое молчание. Первой его прервала София. — Бедный. — Она взъерошила его волосы, и крепко обняла своего брата. — Ты держись! Вынеси их всех нафиг, раз так надо, порви эту дуру блондинистую на британский флаг, и будь счастлив со своей богиней! А можно, я с тобой пойду? Я б ей устроила Варфоломеевскую ночь, и утро стрелецкой казни разом!

— Нет, — Олег покачал головой, и мягко отстранился.

— Пойми, пожалуйста, и не обижайся. Когда я вернусь в Фенриан, там не будит место для любви, дружбы и защиты родного человека. Только кровь, месть и чернейшая магия. Я не хочу, чтобы ты в этом запачкалась. Мне надо возродить своего демона, в самые сжатые сроки, а для этого нужна смерть, смерть многих… Очень многих!

Знаешь, — сражения, — это далеко не так весело и приятно как пишут в некоторых фентезийных книжках. Это кровь, вонь, вываленные кишки и хрипы. Это друзья и соратники, которые умирают у тебя на глазах, и ты долго пьешь, пытаясь заглушить противное чувство, что ты мог, мог спасти, помочь, защитить, но не сумел, не успел этого сделать, и винишь себя, что позвал их за собой. Пойди ты один, — и они были бы живы. Поверь, это совсем не та судьба, которую я бы для тебя желал. Ты останешься здесь! В этой битве рядом со мной будут только те, кому не страшна смерть, потому, что они и так давно мертвы. Тебе там не место!!!

— Какой ты суровый, — покачала головой София. — Ну а мне, что прикажешь делать? Оставаться тут, и волноваться за тебя, — как ты, что ты, жив ли, или уже даже души от тебя не осталось.

— Нет. У меня для тебя есть подарок, — дай руку. — Мгновенье, и на руке девушки, возник почти такой же браслет, как и у Лены.

— Это, чтобы я не волновался за тебя, а ты за меня. На его ладони материализовался, еще один браслет, а следом, — часы, очень похожие на обычные, командирские, только по углам пятиконечной звезды на циферблате располагались буквы, образуя надпись 'Ариох'

— А вот и еще один, для мамы. Часы, — для отца. Обладают теми же свойствами. Как придут, пусть наденут и не снимают. Они существуют, пока я жив. Если я умру окончательной смертью, они рассыпятся пеплом. Украсть их или потерять невозможно. Если они не одеты, то испепелят любого, к ним прикоснувшегося, кроме членов нашей семьи. Еще, — это защита. Очень хорошая, надежная защита от всех опасностей, которые я только могу себе вообразить. На случай столкновения с теми, которые я себе вообразить не могу, по команде могут включать защитное поле, мощность которого позволит носителю выжить даже в центре ядерного взрыва. Для этого достаточно лишь мысленно сказать: 'Мне нужна защита'.

София немедленно поэкспериментировала. Вокруг неё возникла тоненькая светящаяся пленка. Олег, не обращая внимания, продолжал:

— Снятие — так же, мысленно: 'Снять защиту'. Ну и на крайний случай, — они дают возможность связи со мной. Это если столкнешься с какими-либо неприятностями, какие я сейчас представить не могу. Активируется просто. Начерти пятиконечную звезду, на концах напиши буквы А_Р_И_О_Х — мой ник, — там я использую его в качестве имени, положи этот браслет в центр звезды, встань напротив луча с буквой 'А',после чего позови меня, по полному имени и по нику.

— Этот браслет может не только защищать, но и быть неплохим средством связи. Только вызывай лишь по действительно важным делам. Энергии браслета хватит только на один вызов, после чего он распадется пеплом. В случае чего, — зови, если к тому времени я верну себе демонические силы, то пару-тройку легионов кинуть на помощь смогу. Думаю, что для небольшого Армагеддона этого хватит. Ни или если чем другим помочь потребуется…

— В общем, это все. Энергии у меня осталось совсем мало. Хорошо если еще минут пять продержусь. И так отцу пришлось защитку упростить по максимуму. Ну да он и сам за себя постоять может, вам с матерью важнее. Так что — постарайся успокоить их по поводу моего отсутствия. Правды лучше не говори, придумай что-нибудь, как доказательство используй амулеты. Твой браслет кстати, помимо всего прочего, должен помогать накладывать простенькое внушение. Заклятья три-четыре скастовать сможешь. А мне пора!

— Постой, — воскликнула София, но было уже поздно. Силуэт Олега налился оранжевым свечением, потом от него повеяло волной ласкового, бодрящего тепла, и он медленно истаял. И только лишь ярко сверкающие амулеты оставленные им, да невесомый пепел на ковре подтверждали, что все это ей не привиделось.

Госпожа, у меня отличные новости, — вихрем ворвавшийся в кабинет Аталетты чрезвычайны й и полномочный посол Фенриана в Валенсию Альберт Крозельц буквально излучал радость.

— Да? — В кои-то веки выспавшаяся и отдохнувшая, Аталетта коротким жестом остановила доклад канцлера, и обернулась к вбежавшему. — Альфрани согласился помочь? — не скрывая своего изумления, спросила она. — Он выделил магов?

Новости из Герталле были отвратительными. Несмотря на все усилия, сдержать расползание нежити не удавалось. Вся провинция была занята медленно расползающимся облаком смерти, откуда непрерывным потоком шли мертвяки. Уже были потеряны графства Минд, Риал, Арре, Клиант и Риссе. Санитарные посты по границам графств Винноре, Сомме и Корелл едва могли сдерживать все увеличивающийся напор мертвецов, а около Сомме уже виден был край расползающейся тучи насекомых, и это означало что посты надо будет снова отодвигать. В этой ситуации, единственная надежда и впрямь была только на магов.

— Да. Нет. — Выдохнул Альберт.

— Что 'да нет? — не поняла Аталетта.

— Лорд Альфрани согласился помочь, причем выдвинул странные, но легко исполнимые требования. Нет, он не собирается посылать магов. Он дал артефакт!

— Артефакт?

— Да, вот, — из поясной сумки Альберт извлек небольшую шкатулку. — После того, как поставленное лордом Альфрани условие будет выполнено, шкатулка откроется. Там лежит небольшой амулет. Стоит его переломить, как вся эта саранча будет уничтожена. Нет нужды даже ехать к Герталле. Все настроено!

— И что это за условие, — настороженно спросила Аталетта. — Мне надо готовиться к поездке в Валенсию, или приготовить порты для приема оккупационных войск?

— Нет, ваше величество, ничего подобного. Очень странное и простое условие. Лорд Альфрани подал список лиц, которые должны на этой самой шкатулке, которая тоже является могущественным амулетом, принести клятву, что никогда, и ни при каких обстоятельствах не покинут территорию Фенриана и не покончат жизнь самоубийством. Клятвы будут магически зафиксированы, такова магия шкатулки, и нарушить их станет невозможно. После того, как все внесенные в список люди принесут клятву, шкатулка откроется, и можно будет воспользоваться амулетом.

— И все? Что за список?

Альберт с поклоном протянул своей госпоже небольшой свиток в котором значилось довольно много имен. В основном это были имена жрецов Орхиса, вплоть до самых младших, с небольшой припиской, что за них всех может поклясться Верховный жрец, или, если болезнь ему этого не позволит, его заместитель. Кроме того, имелась пара десятков имен ближайших придворных Аталетты, и возглавляло список её имя. Написан свиток был довольно оригинальным образом. Буквы были словно выжжены неким раскаленным пером ровно до половины пергамента, так что ни стереть, ни изменить хоть слово не представлялось никакой возможности.

— И это все? — изумленно вопросила Аталетта. — И больше никаких условий? — Ни территориальных уступок, ни ввода войск, ничего?

— Да, ваше величество. Могу добавить только, что все это довольно странно. Изначально, когда я только прибыл в Антис, лорд — протектор долго тянул с аудиенцией, а потом, когда все же принял меня, категорично отказал в помощи. Но затем, когда я уже, расстроенный, собрался уезжать, меня догнал гонец с приказом возвращаться. Лорд Альфрани немедленно принял меня, изложил условия и вручил шкатулку и свиток. При этом, вид у него был весьма недовольный, и ошарашенный.

— Ну что ж. — Выражение лица Аталетты, ясно показывало, насколько ей это все не нравится. К сожалению, у меня нет выбора. Неважно, что задумал архимаг. Мы вынуждены соглашаться на все условия. Она взяла шкатулку, и обернулась к Альберту. — Пригласи всех обозначенных в списке. — Затем она положила руку на шкатулку, и медленно произнесла: Я, Аталетта первая, Крэгхист, клянусь…