"Книга Бытия" - читать интересную книгу автора (Уотсон Йен)

Часть третья ВСЕ ГОБЕЛЕНЫ ВРЕМЕНИ

Давняя и странная это морока — сходить с ума. Это происходит не вдруг. Вовсе не так, как попасть в шторм или простудиться. Ты сама помогаешь случиться своему безумию.

Когда начинаешь сходить с ума — сразу осознаешь это. И тогда начинаешь испытывать свое безумие. То локтем его подтолкнешь, то пинка поддашь. Вырваться из него пытаешься. Потому что попадаешь в тиски, и они сжимают тебя невыносимо, и это длится и длится бесконечно; если ты не можешь умереть или хотя бы потерять сознание, тогда безумие для тебя — единственный выход.

Твои извилины начинают запутываться. Они извиваются. Они деформируются. И ты сама запутываешь их еще сильнее. Цепочки твоего сознания рвутся, концами они погружаются в бездну, во мрак, который скрывает их. И ты радостно устремляешься вслед за ними.

Твоя личность раскалывается. Ты больше не одно целое, в тебе теперь несколько отдельных личностей. Никто не знает этих новых людей, а значит, никто не может поймать их или заставить страдать! Но ты знала, что они были в тебе всегда. Только ты придавала им значения не больше, чем своему сердцу, или селезенке, или чреву. Представь себе тело, в котором сердце, чрево и селезенка существуют сами по себе. Представь, что все твои органы работают вразнобой и на тонких ножках разбредаются кто куда. А теперь представь, что и в твоем сознании происходит нечто подобное.

Любопытно, что каждый участок мозга теперь сам себе кажется более совершенным — более опытным, сильным, знающим, — чем раньше, когда ты была еще единой личностью с цельными цепочками сознания!

Эти участки мозга, эти отделенные личности как каюты на громадном корабле.

Это самый большой корабль из тех, на которых тебе когда-либо доводилось плавать. Это легендарный галеон — и более того! Река для него слишком мала. Чтобы плыть, ему нужно целое море.

Расколовшись, ты стала не меньше, а больше.

На твоем корабле есть каюты, где обстановка простая и строгая; в каждой из них горит единственная масляная лампа. Но есть и другие — ах, что там за убранство! Панели то из дерева-позолоты, то из дерева с рубиновыми прожилками, стеллажи из слоновой кости, кресла из хо-ганни, эбеновые секретеры, инкрустированные мозаикой из жемчужных раковин, роскошное постельное белье, тазы для умывания из крапчатого мрамора, серебряные бра, подсвечники из голубого хрусталя и свечи в канделябрах, которые никогда не догорают до конца и не плачут восковыми слезами!..

Но лучше всего там гобелены.

Они есть в каждой каюте. Иллюминаторы в каютах задраены толстыми медными крышками, поэтому гобелены, помимо украшения, еще заменяют собой вид из окна.

Вот на этом — пыльный Пекавар той поры, когда ты была маленькой девочкой (еще до того, как стала маленькой девочкой снова). На этом — вольнолюбивая Аладалия, где ты невинно флиртовала с Тэмом. А там — шпинатное пюре джунглей близ Тамбимату…

Это — открытый всем штормам Дзаттере в Венеции.

Это — звездные дюны восточной пустыни, там ты была мертва, это потаенный уголок в памяти Лалии…

Каюты, в которых нет роскошного убранства, расположены так низко под ватерлинией, что, если не задраивать в них медные крышки, можно увидеть, что вода снаружи черная и твердая, как пласт угля. Даже если ты не смотришь в бортовой иллюминатор, ты все равно знаешь это.

А зачем тебе смотреть? Те задраенные крышки — твоя защита. Как и двери кают, которые всегда закрыты.

Чтобы перебраться из одной каюты в другую, тебе не нужно ходить через двери и носиться вверх и вниз по проходам и трапам. Нет.

Шпангоуты, палуба и переборки делают форму каждой каюты уникальной. И каждая каюта — это отдельная личность, часть тебя. Чтобы попасть в другую каюту, тебе нужно только принять правильную форму. Это мастерство. Как только у тебя это получится, ты тотчас же переместишься в нее.

Поэтому тебе не страшны никакие пираты — им тебя не поймать. Ты ускользаешь, лишь только опасность подступает к твоей двери.

Но остерегайся: если твое безумие окажется недостаточно проворным, ты можешь утратить свое мастерство. Спасаясь, ты можешь разом оказаться в самой нижней каюте, так глубоко, что ни один враг не сможет до нее добраться, сколько бы он ни нырял; ты можешь так надежно укрыться на своем судне, что твой недруг бесконечно будет искать тебя по всему кораблю, но даже запаха твоего не учует. Твое безумие может поглотить тебя — а потом и самого себя.

Поэтому не останавливайся. Постоянно перемещайся вместе с безумием. Бросайся от каюты к каюте, от себя к себе.

Твое безумие многогранно.

И ты тоже.

В самом деле, куда направляется этот чудный галеон? Где конечная цель его путешествия? Она есть, она где-то на гобеленах! Безумие управляет твоим кораблем, оно швыряет тебя из стороны в сторону, как незакрепленный груз.

Врагу твой галеон может показаться жалкой лодчонкой или яликом. Но враг не сможет разглядеть его. Ты одна знаешь, что на самом деле он — многокаютная бесконечность.

Перемещение, опять перемещение, ты умираешь. Ты не можешь избежать умирания. И твой галеон становится кораблем пространства-Ка…

В голубой пустоте кружится волчок. Бесплотный в пустом небесном пространстве. Ничего не видно, кроме лазурного света…

Совсем ничего?

Ты еще помнишь свои каюты и гобелены. Сконцентрируйся!

Один из гобеленов приобретает колорит и текстуру. Плоские крыши холмистого Веррино. И река. На этом гобелене выткан бедный маленький Капси высоко на Шпиле, где он, должно быть, чертит свои панорамы иглой и шелком вместо пера и чернил.

На мокрых крышах играют блики солнечного света, — наверное, только что прошел ливень. В лучах солнца поблескивает быстрая река. На ее русло и берега ложатся округлые тени облаков. Они медленно дрейфуют по полотну, такие серые вмятины.

С южной стороны на картинке появляется лента чернильного цвета. Лента быстро мчится по самой середине реки. Внезапно по ней пробегает волна, оставляя спокойной водную гладь. Лента поднимается над гобеленом, развевается как знамя, направляясь в твою сторону.

Над маленькими домиками встает огромная и безобразная голова Червя. Его длинное тело заслоняет собой реку. Но тебя оно заслонить не может. На гобелене всего лишь уменьшенная копия огромного Червя.

Голова раскачивается. Она ищет. Ты понимаешь, что прятаться от неприятеля — это одно, а от Червя — совсем другое; ты не можешь играть в прятки с Червем. Но, возможно, ты могла бы одурачить его.

Голова Червя высовывается прямо из гобелена.

— Попалась! Вот это да! Быстро ты управилась! И я рад, что ты распилила свое сознание. Отличное самоубийство, Йалин.

— Ты сказал «быстро»? Да меня же прессовали целый год и еще неделю, пока я не умерла!

— Вздор! И часа не прошло с тех пор, как мы с тобой болтали. Что случилось?

— Ты прекрасно знаешь, что случилось.

— Нет, не знаю!

— Так посмотри. Кто тут владелец десяти тысяч смертей? На! Примерь еще одну.

— Хм, пытаюсь… такое ощущение, что я не вижу ее… Странно! Будто что-то мешает. На самом деле и ты сама какая-то странная — будто ты здесь не вся.

(Слышишь звук шагов в одном из темных проходов своего галеона?)

— Чтоб ты провалился, Червь! Креденс сделала подножку Мэрдолаку. Она столкнула жирного мерзавца прямо на меня. И он раздавил меня до смерти, очччень медленно.

— Я действительно страшно огорчен тем, что ты говоришь.

— Лицемер, ведь ты сам все и подстроил! Ты использовал Креденс, как в тот раз с Марсиаллой. Поэтому ты и смотался так поспешно — чтобы прорыть нору в ее мозгу и навязать ей свою волю.

— Вот те на, Йалин, ты же мне друг!

— И поэтому ты сделал все, чтобы иметь возможность наслаждаться моим обществом, даже если ради этого тебе пришлось меня раздавить?

— Вот те на, ну прости меня. Если бы ты послушалась моего совета.

— Пфф!

— Ну пожалуйста, не злись.

— Злиться? Почему я должна злиться? Из-за того, что ты намерен отправить меня путешествовать, да? Так давай покажи мне все формы, в которых я могу явиться! Давай, посмотри, как я буду искать червяков в других мирах. Начинай!

— Ты вдруг так разволновалась. Что-то тут не так.

(Потаенные каюты, потаенные гобелены, тайные глубины, альтернативы… и шаги, которые не дают покоя, крадутся слишком близко.)

— Может быть, потому, что у меня неправильная форма. Плоская как блин, к примеру? И кто тут не так давно плакался на нехватку времени? Хны, хны, осталось несколько недель до конца света!

(Шаги замерли.)

— Это вполне возможно, Йалин.

— Послушай! Божественный разум выжжет умы всех живых прежде, чем ты успеешь пропеть «Джаджи Паджи, ну нахал» К

— Он воткнет себе в глаз телескоп времени. Он вмиг разглядит ключ к реальной сущности. И укокошит тебя при помощи его. А теперь давай займемся делом, а?

(Шаги в панике удаляются.)

— Очень хорошо. Обрати внимание. В прошлый раз ты пронеслась по психосвязи назад в Идем и стала херувимом. На этот раз я дам тебе особо сильный толчок. Более того, я поставлю твоему Ка защиту от возрождения. Если я все правильно рассчитал, то от Земли ты развернешься и отлетишь по другой психосвязи. Ты будешь двигаться по психосвязи, которая приведет к тому миру, где обитает Червь…

(Из твоих возможных форм появляется та, которая может справиться с парусами, и ты поднимаешь паруса своего Ка-галеона. Гобелен исчезает.)

— …Ты не родишься снова. Ты просто станешь частью сознания других живых так, как было с тем несгибаемым гончаром и вечно ускользающей женщиной.

— Откуда ты знаешь об этом?

— Пока мы говорили, я читал твои записки. Знаешь, они какие-то странные, отрывочные. Не могу понять почему…

(Снова тихая поступь незваного гостя?)

— Не бери в голову! Так что будет дальше?

1 «Джорджи Порджи, ну нахал!» — «иномирная» версия стишка из «Стихов Матушки-Гусыни».

— Я буду потуже натягивать твои поводья. И постоянно буду одергивать тебя — так я смогу поддерживать непосредственную связь со своим новым союзником. Потом я вытолкну тебя снова, чтобы ты за-полуила мне другого Червя.

(Возможные формы продолжают подпитывать тебя, даже если ты и не замечаешь этого.)

— Это будет только два или три мира — но их сотни!

— Что с тобой случилось? Минуту назад была жгучая как горчица. А теперь крадешься по-кошачьи.

— Я ничего не могу с собой поделать, у меня нет выбора!

(А тебе нужен выбор. Большой выбор. Тебе нужно, чтобы было много кают, много гобеленов, много вариантов! В прошлый раз, когда на пути домой ты попала в Ка-пространство, ты видела все многообразие возможностей. Как ворон мог стать конторкой. Однако ты предпочла снова стать малюткой в Пекаваре, продлевая и повторяя свою предыдущую жизнь. Да, но тогда ты не была безумной — и тебя не было так много!)

— На все есть свои причины, Йалин.

— Наверное, раз ты так говоришь.

— Не девочка, а золото!

(Возможные формы постепенно исчезают…)

— Подожди! Так что же дальше? Когда мы одержим великую победу, когда я вернусь сюда насовсем?

— Впоследствии добро пожаловать в хранилище-Ка. Здесь ты сможешь снова прожить любую жизнь, какую пожелаешь.

— Прожить снова — значит не изменить в ней ни одной детали?

— А ты предпочла бы жить заново? Хм. Думаешь, твоя мать сможет выносить ребенка от Петрови?

— Нет, спасибо! Не хочу я больше быть ничьим ребенком.

— Тебе не угодишь.

— А что же будет со всем тем, что я оставила после себя? Что будет с бедным Тэмом, который остался в Пекаваре? Как он будет жить теперь, с отрубленной кистью? И что будет с тобой — замершим у берега Аладалии? Что будет с мужчинами, которые никогда больше не смогут войти в реку? Что с…

— Ты не можешь быть в ответе за все. (Почему нет, если тебе это наскучило? Кто-то же

должен.)

— Это очень похоже на манию величия Божественного разума, Йалин. Ты уверена, что ты в здравом уме?

(Шаги на лестнице, от палубы к каютам…)

(Здравый ум, правый ум, левый ум, зюйд-ум, ост-ум. Кормы ум, носа ум, верхней палубы ум, нижней палубы ум.)

— Я чувствую себя великолепно. Как никогда. Я согласна на хранилище-Ка. Давай займемся делом.

— Правильно!

На этот раз очень неслабый удар в спину отправляет тебя в стремительный полет через пространство-Ка. Тебя подняло и швырнуло сквозь штормовой фронт, сквозь голубую пустоту. Наверняка Червь должен был заметить, что это был не полет жалкой скорлупки, а вертикальная качка огромного судна! Но нет. Вес Ка остается постоянным: зеро. Твой Ка-корабль плывет по волнам небытия, закипая возможностями…

Если бы тебя было больше, ты могла бы видеть лучше? Вот о чем сперва надо задуматься.

Вот план Божественного разума: создать многослойную линзу, которая воспламенит умы в сотнях миров, — и в этот момент попытаться подчинить себе Бытие и Время.

Пустота пузырится. Пустота дышит.

В какой-то момент ты почувствовала, что находишься на грани трансформации. Потом Червь отдернул тебя назад. И это ощущение исчезло.

Пустота грезит о вселенной. Но Пустота бессознательна. Вселенная обладает сознанием, но она не может управлять дыханием Бытия. Во вселенной действует огромная сила, удерживающая ее в нормальном состоянии. Поэтому вселенная всегда сама возвращается в состояние равновесия. Она защищает и ограничивает себя сама.

В пространстве-Ка действует слабая сила. Поэтому там есть возможность выбора. Однако никто не выбирает.

В древних легендах есть упоминание о том, что колдуны могли превращать людей в жаб, в камни, в еду. Должно быть, это они впервые обнаружили возможность противодействия слабой силе. Состояние превращения всегда длилось очень короткий промежуток времени — ведь они жили во вселенной, а значит, подчинялись ее силе.

Вселенная тяготеет к пустоте. Она состоит из… мельчайших частиц выбора. Частиц виртуального существования.

(Да, теперь ты начинаешь понимать.)

Эти базовые частицы — электоны. Они сами выбирают свое состояние.

Теперь рассмотрим более детально. Электоны — это очень маленькие образования, состоящие из плотно скатанных элементов пространства-Ка. Они постоянно раскатываются обратно в пустоту. Другие частицы пустоты скатываются, чтобы занять их место. Скатываются, скатываются! Под давлением общего выбора соседних электонов новые электоны делают точно такой же выбор, как и те, что были до них.

Все эти электоны компактно скатываются в одном направлении. Таким образом, время течет в одном направлении, во вселенную. В пространстве-Ка электоны не скатываются. Поэтому там, в промежутке между «никогда» и «всегда», время течет одинаково, и оно бесконечно.

Сознание, Ка, должно быть сеткой электонов, которые скатаны только наполовину. Таким образом, сознание погружается в прошлое, в память. Сознание препятствует течению времени.

Должно быть, поэтому старые люди говорят, что время течет быстрее, когда ты становишься старше. Чем больше ты знаешь и помнишь, тем больше сопротивляется твое Ка. Когда рыба плывет по течению, она почти не замечает движения потока. Рыба же, плывущая против течения, видит, как со всех сторон стремительно движется вода…

Каждая смерть, каждое исчезновение в пространстве-Ка, удаляет частицу сопротивления. Силы снова быстро обретают равновесие. Появляются новые Ка.

Какое потрясение могло бы привести к гибели большинства умов в галактике?

Достаточно ли вызвать крен, плавление, любое нарушение общего порядка?

Достаточно ли добиться господства Времени и Бытия — локально, в пределах некоторых поворотных моментов?

Должно быть, так считает Божественный разум.

Между тем твой корабль пространства-Ка плывет сквозь пустоту.

Может ли он проложить одновременно множество маршрутов? Маршрутов, которые на некоторое время могут стать реальными, а потом снова вернуться к нереальному? Множество маршрутов, которые потом могли бы сжаться в один-единственный?

, Однажды, на пути от земной Луны, пустота вскипела и едва не захватила тебя. Ты выпрыгнула из этой ловушки в новорожденное тело Нарйи. Теперь ты можешь избежать любой ловушки, перемещаясь между каютами своего Ка-корабля.

Найди место, где это было!

Хотя это было не однажды. Таких мест множество, они повсюду.

Используй гобелены! И перемещайся!

— Йалин! (Обезумевший крик вдалеке.)

— Ты просчитался, Червь! Еще! Еще перемещайся.