НОРВЕГИЯ

ТУР ОГЕ БРИНГСВЯРД БАРАШЕК, РОЗА И ТРИ МАЛЕНЬКИХ ВУЛКАНА[9]

Жил-был один француз.

Он был летчиком и писателем.

Никто не умел писать о песке, ветре и звездах так, как он.

Его звали Антуан де Сент-Экзюпери.

Однажды он совершил вынужденную посадку в Сахаре. Там он встретил Маленького принца. Принц прибыл с астероида В-612, он пережил много удивительнмх приключений на нашей Земле и в других местах. Антуан написал книгу о своем друге. Эта книга полна улыбки и грустной поэзии.

Много лет спустя один норвежский мальчик прочел эту книгу и крепко полюбил летчика и Маленького принца. Но к тому времени принц давно уже возвратился на свою звезду, а писатель умер.

В пятницу 31 июля 1964 года я прочел в газете, будто бы Антуан де Сент-Экзюпери покончил жизнь самоубийством.

Я не мог в это поверить.

Три года я искал ответ. Наконец месяц назад понял, как все было на самом деле.

Я знаю, что мой ответ правильный. Тем самым все остальные предположения можно считать опровергнутыми.

Очевидно, вышел из строя змеевик.

Я улегся в тени под машиной и стал ждать помощи. Рано или поздно кто-нибудь появится, так уж заведено.

От Тунчала до Эль-Амана сто сорок километров. Дорога пыльным шнуром протянулась от горизонта до горизонта. Я проехал ровно половину, и на всем пути мне никто не встретился.

Когда я проснулся, солнце уже зашло. Я вылез изпод машины и встал. Вечер был прохладный. Легкий ветерок ласкал лицо и теребил ворот расстегнутой рубашки. На востоке ползла по песку луна.

Еды у меня не было, зато воды на два дня. О том, чтобы куда-то идти, нечего было и думать. И ведь я стоял на дороге, так что рано или поздно… Мне не было страшно. Только досадно. Я говорил себе, что мне нечего опасаться.

К вечеру следующего дня вода была выпита, а мне все хотелось пить. Я сидел в машине и обливался потом. Было так жарко, что кровь закипала.

Наконец солнце закатилось в песок. Настала ночь, прохладная, полная звезд. В лунном сиянии уходила вдаль светлая дорога. Я чувствовал себя так, словно пришел из другого века. Автомобиль еще не изобретен. Моя машина — единственная во всем мире. Завтра дотолкаю ее до Эль-Амана, возьму патент и стану миллионером. Я барабанил пальцами по капоту и напевал что-то отдаленно напоминающее самбу.

На другой день я начал смеяться.

На закате в пустыне показался маленький человечек. Я сидел у машины в позе лотоса и почесывал спину.

Это был арабский мальчуган. На нем была странная голубая мантия с красными отворотами. Шея обмотана длинным желтым шарфом. В руке он держал саблю.

Рассмотрев цвет его волос, я понял, что это мираж. Правда, говорят, будто в некоторых племенах попадаются светловолосые бедуины, но тогда я этого не знал. И спокойно продолжал почесывать спину.

Мальчик подошел ко мне и сказал:

— Мне тоже хочется пить. Пойдем поищем колодец.

Я устало развел руками: что толку наугад искать колодцы в бескрайней пустыне? Но все-таки мы пустились в путь.

Долгие часы мы шли молча. «Я сошел с ума, — говорил я себе. — У меня лихорадка от солнца, сознание помутилось от жажды. Иду по Сахаре, и в бреду мне мерещится, что кто-то идет рядом со мной».

— Тебе тоже хочется пить? — спросил я.

Но он не ответил. Он сказал просто:

— Вода бывает нужна и сердцу…

В тот раз я его не понял.

Он устал. Опустился на песок. Я сел рядом. Помолчали. Потом он сказал:

— Звезды очень красивые, потому что где-то там есть цветок, хоть его и не видно…

Я глядел на волнистый песок, освещенный луною.

— И пустыня красивая, — прибавил он.

Это правда. Сидишь на песчаной дюне. Ничего не видно. Ничего не слышно. И все же тишина словно лучится…

— Знаешь, отчего хороша пустыня? — спросил он. — Где-то в ней скрываются родники…

Потом он уснул, я взял его на руки и пошел дальше. При свете луны я смотрел на его бледный лоб, на сомкнутые ресницы, на золотые пряди волос, которые перебирал ветер.

На рассвете я увидел колодец.

Он был не такой, как все колодцы в Сахаре. Обычно здесь колодец — просто яма в песке. А это был самый настоящий деревенский колодец. Но деревни тут нигде не было, и я подумал, что это сон.

— Как странно, — сказал я мальчугану, — тут все приготовлено: и ворот, и ведро, и веревка…

Он засмеялся, тронул веревку, стал раскручивать ворот. И ворот заскрипел, точно старый флюгер, долго ржавевший в безветрии.

— Слышишь? — сказал мальчуган. — Мы разбудили колодец, и он запел…

Видно, я уснул возле колодца. А когда проснулся, рядом никого не было. Неподалеку сохранились развалины древней каменной стены. Я пошел туда. Подойдя поближе, я услышал голос.

— A y тебя хороший яд? Ты не заставишь меня долго мучиться?

Чужой голос ответил, но так тихо, что я не разобрал слов. Я побежал. И тут я их увидел. Мальчуган сидел на стене, а под ногами у него качалась ядовитая желтая змея. Нащупав в кармане револьвер, я бегом бросился к ней, но при звуке шагов змея тихо заструилась по песку, словно умирающий ручеек, и с еле слышным металлическим звоном скрылась между камней.

Я подбежал к стене как раз вовремя, чтобы подхватить моего маленького друга. Он был белее снега.

— Что это тебе вздумалось, малыш? — воскликнул я. — Чего ради ты заводишь разговоры со змеями?

Я развязал его неизменный шарф. Смочил ему виски и заставил выпить воды. Он серьезно посмотрел на меня и обвил мою шею руками.

И вдруг я догадался, кто он. И он понял, что я догадался. Тихо улыбнулся и сказал:

— Сегодня я вернусь домой.

Мы сидели на песке, разговаривали. И он рассказал мне про барашка, про розу и про три маленьких вулкана.

— Если любишь цветок, что растет где-то на далекой звезде, — говорил он, — хорошо ночью глядеть в небо. На каждой звезде есть цветы.

Внезапно я вспомнил Его — летчика. И сказал:

— Жаль, что он умер. Ему так хотелось снова встретить тебя. Он просил весь мир помочь ему в поисках. И если кто-то тебя увидит, чтобы тотчас ему написали. Но он умер. Умер много лет назад.

У меня прервался голос.

А мальчуган покачал головой и улыбнулся.

— Ты ошибаешься, — сказал он. — Он вовсе не умер. Разве его кто-нибудь нашел? Ты можешь показать мне его могилу?

— Но это было в войну, — сказал я. — Еще в июне сорок третьего…

— Нет, — ответил он с тихой улыбкой. — Это было тридцать первого июля тысяча девятьсот сорок четвертого года. Я тоже помню число.

— Пусть так, — сказал я. — Но он точно умер. Все на свете это знают. Он поднялся в воздух на разведчике с аэродрома в Бастии. У него было задание сфотографировать местность вокруг Лиона, Гренобля, Аннеси и Шамбери. Но он не возвратился. Должно быть, его сбили над Альпами.

— Разве в тот день в воздухе было много немецких истребителей?

Я пожал плечами.

— А вот я знаю. Знаю, что в тот день не было воздушных боев. И не было в воздухе ни одного немецкого истребителя. Можешь проверить по французским летным журналам.

Я кивнул:

— Я тоже знаю, но не хотел говорить об этом тебе. Да, ходят слухи, будто он сам покончил с собой. Но я в это не верю.

Закрыв глаза, я продолжал:

— Друзья все надеялись, что он совершил вынужденную посадку в Швейцарии. Но вечером его объявили пропавшим без вести при выполнении боевого задания. На следующий день все летчики эскадрильи собрались на берегу и танцевали с деревенскими девушками. У них было принято так поминать погибших товарищей. Ведь он сам очень любил танцевать.

— Ты плачешь, — сказал Маленький принц. — Он был и твоим товарищем тоже? Вы хорошо друг друга знали?

— Я его никогда не видел, — ответил я. — Мне было пять лет, когда он умер. Но я его очень люблю и часто думаю о нем.

— Но он вовсе не умер, — серьезно сказал Маленький принц. — Он не убит и не покончил с собой. Если бы он умер, разве я решился бы оставить свою розу? Если бы он умер, кто бы следил за тем, чтобы барашек не съел цветок? Кто чистил бы мои вулканы? Ты навсегда в ответе за то, что рядом с тобой. Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил. Меня научил этому один лис много лет назад. Я никогда не оставил бы моего барашка, мою розу и мои три маленьких вулкана, если бы не знал, что без меня есть кому за ними присмотреть.

— Постой, неужели ты хочешь сказать…

Маленький принц кивнул.

— Ну конечно. Он не мог больше ждать. А так как я не мог прийти к нему, он сам пришел ко мне. Ведь я в ответе за мою розу. А у нее всего четыре шипа против всех опасностей на свете. Когда мы встретились в первый раз, он дал мне намордник для барашка, чтобы барашек не съел розу. Но он забыл про ремешок. А без ремешка я не мог надеть намордник на барашка. Как тут уйдешь! И когда Антуан пришел ко мне, у него был с собой ремешок. Он сказал, что потому и собрался в путь…

Маленький принц поднялся и сделал один шаг. А я не мог пошевельнуться.

Точно желтая молния мелькнула у его ног. Мгновение он оставался недвижим. Не вскрикнул. Потом упал — медленно, как падает дерево. Медленно и неслышно, ведь песок приглушает все звуки.

На следующий день его тело исчезло.

Я кое-нак добрел обратно до дороги. Случайный грузовик отвез меня в Эль-Аман. Там я неделю пролежал в лихорадке.

Иногда я ночью открываю окно. Смотрю на небо, и мне кажется, что все звезды смеются. Потому что я знаю — Маленький принц и его Друг живут на одной из них.

Люди очень удивляются, глядя, как я смотрю на небо и смеюсь. А я им говорю:

— Мне всегда хочется смеяться, когда я вижу звезды.