"Мишель и машина-призрак" - читать интересную книгу автора (Байяр Жорж)10Мужчина был не кем иным, как местным корреспондентом «Пикардского вестника» господином Готье. – Все трудимся, молодые люди? На плече у него болтался фотоаппарат. – А я к вам – предложить свои услуги по части рекламы… кстати говоря, совершенно бесплатно. Мы дадим в газете парочку фотографий, сделаем серию статей – клиенты повалят к вам толпами. У Мишеля отлегло от души. Если речь не идет о наезде, – визит журналиста можно было назвать вполне приятным. Господин Готье прошел в мастерскую, обвел внимательным взглядом рабочие места. По всей видимости, он искал наиболее выигрышный ракурс. Мишель заметил у него экспонометр. Журналист сделал с десяток снимков, затем вытащил из кармана блокнот. – По-моему, справедливости ради следует упомянуть подвижников, которые отдают свой досуг замечательному занятию. Вы мне сделаете списочек? Мишель стал было отнекиваться, но Готье упорно стоял на своем. В конце концов, чтобы его не обижать, юноша согласился. Когда он закончил список, Даниель воскликнул: – Ты кое-кого забыл! Николь Марнье! Мишель улыбнулся. – Правильно, она член нашей бригады! Карандаш журналиста застыл в воздухе. – Что это за особа? Знакомая фамилия. Местная? Мишель в двух словах изложил историю девушки. – Можно еще написать, что дядя Николь, господин Рамадон, обещал киноклубу чек на крупную сумму. Может, это подаст пример другим дарителям. – Непременно напишем. Да, кстати, не могли бы вы уточнить, в котором часу начинается праздник? – допытывался журналист. – Пока точно не скажу. Попытаюсь выяснить вечером. – Отлично! Значит, сообщите мне вечером, часиков до восьми, идет? – Договорились. На этом журналист откланялся. А Мишель и его друзья взялись за работу. Вторая половина дня прошла без особых приключений. Только поздно вечером Мишелю удалось раздобыть нужную журналисту информацию, и он не мешкая отправился к нему домой. Его провели в комнату, вид которой поистине поражал воображение. Там царил чудовищный хаос. Большую часть пространства занимал огромный письменный стол, по которому были разбросаны папки, подшивки газет, баночки с клеем, три или четыре пары разномастных ножниц. Развешанные по стенам фотографии кинозвезд и театральных актеров плохо скрывали выцветшие, местами оборванные обои. Ядовито-зеленый жестяной абажур был обернут газетой – чтобы свет не слепил глаза. Сам господин Готье с очками на лбу восседал в старинном кресле на колесиках. Он был погружен в чтение пожелтевшей от времени газеты. При появлении юноши он поднял голову. – А, это вы, молодой человек. Вы умеете держать слово! Чудненько, чудненько… А у меня для вас приготовлено кое-что интересненькое. Как, вы говорили, фамилия вашей подруги? Марнье? – Да, Николь Марнье. – «Фамилия как фамилия, ничего интересного», – добавил он про себя. Поднимаясь из кресла, журналист хлопнул ладонью по столу. – У меня хорошая память, – сказал он. – Буквально перед вашим приходом я отыскал статью, посвященную некоему Марнье… Это случайно не ее отец? Репортер протянул юноше газетную страницу. Первым делом Мишель обратил внимание на фотографию, затем перешел к заметке. В ней рассказывалось о фальшивомонетчике, которого автор статьи именовал не иначе как «гениальный». Преступник подделывал банкноты, причем с таким мастерством, что несколько лет водил за нос правоохранительные органы. Когда его арестовали, он так и не выдал, где спрятал свою продукцию. Мишель еще раз взглянул на снимок. – Андре Марнье, – прочитал он. Вспомнив о карточке в доме господина Рамадона, мадьчик покачал головой. – Вы ошибаетесь. Этот мужчина не имеет ничего общего с отцом Николь. Я видел его фотографию. Скорее всего это другой Марнье. Журналист кивнул. – Однофамилец, наверное. В свое время этот процесс наделал много шума… – Ваш Марнье жил в этих краях? – поинтересовался Мишель. – Ему принадлежала ферма, сейчас ее называют фермой Нюма. Знаете, ветхий домишко рядом с каналом, неподалеку от озер. Мишель чуть было не вскрикнул, но в последний миг удержался – у него возник новый вопрос: – А эта ферма… наверное, с тех пор переменила хозяина? – Действительно… Что-то смутно припоминаю: ее купил некий парижанин, хотел устроить там охотничий домик, чтобы охотиться на уток – в наших местах их настоящее изобилие. Но его здесь ни разу не видели. Он уже немолод – наверное, не выбирается из Парижа. – И все-таки вряд ли этот фальшивомонетчик – отец Николь Марнье. Тот погиб в кораблекрушении. Так что речь идет о ком-то другом – Что ж, я рад за мадемуазель. Груз прошлого– тяжкая ноша. Наш фальшивомонетчик умер в тюрьме, кстати говоря, так и не выдав никого из сообщников. Господи, упокой его душу! Впрочем, вы ведь пришли не за этим? Надеюсь, вы выяснили то, что обещали? Мишель улыбнулся и достал из кармана листок – Здесь время открытия. – Чудненько, чудненько! Спасибо, молодой человек. Материал получится – просто конфетка! Вам еще отбиваться придется от покупателей! – Будем надеяться, спасибо большое. – Не за что, не за что! Пресса подает руку помощи кино – вполне естественная вещь… Мишель распрощался, положив конец словоизлияниям репортера. Дорогой его грызли сомнения. Хотя фальшивомонетчик ни капли не походил на отца Николь, подозрительными выглядели даты. Теоретически Марнье-фальшивомонетчик вполне мог приходиться Николь отцом. «Да, но фотографии доказывают обратное. И для Николь так лучше, как говорил журналист». Был еще альбом и тот таинственный интерес, который испытывал к нему любознательный грабитель. «И все-таки он ничего не предпринял, чтобы помешать близнецам его унести, – уговаривал себя Мишель. – Разве что его спугнул папаша Дрокур? Выходит, это кто-то из местных, раз он боялся, что его узнают…» Вот, оказывается, в чем кроется причина ночного визита в «Маргийери»! Оставалось прояснить еще одно темное место: каким образом преступнику стало известно, что вещи для распродажи – близнецы припомнили, что на ферме они о ней говорили, – хранятся в сарае-мастерской? Мишель мысленно представил себе лицо Скаффера, затем Рамадона. Заподозрить первого можно было не иначе как с большой натяжкой. В «Морском кафе» он появился почти сразу после несчастного случая. Его изумление, потрясенное выражение лица – сначала он считал, что кто-то утонул, – казались искренними. Так же, как Рама-дон, он побывал в «Маргийери», видел мастерскую, свертки. Но Рамадон вызывал гораздо больше подозрений: действуя довольно топорно, он обнаружил неподдельный интерес к открыткам. И потом, почему он ни слова не сказал Николь про открытку, которую двойняшки бросили в почтовый ящик? Мишель был слишком умен, чтобы делать выводы на основании одного-единственного факта. Вокруг мастерской крутилась такая прорва народа, что установить, кто сболтнул лишнее, сделавшись невольным осведомителем преступника, не представлялось возможным. Вернувшись в «Маргийери», Мишель рассказал Даниелю о своем посещении журналиста. – Надо бы повнимательнее изучить альбом, – заключил он. – Вдруг найдется какая-нибудь зацепка. Двойняшки притащили альбом и присутствовали при его осмотре. Тексты на открытках являли собой обычный набор банальностей. «С наилучшими пожеланиями» чередовалось с «целую, до скорого» и «дружескими приветами». – Если он чем-то и приглянулся господину Рамадону, то, ясное дело, не перепиской, – заметил Даниель. – Смотри, какой толстенный переплет… как будто набит чем-то, – сказал Мишель. – Вдруг это тайник? Даниель взял альбом в руки. – Следов клея не видно. Мишель прощупал обложку тонкой иглой – безрезультатно. – Ас чего мы вообще взяли, что этот тип охотится именно за альбомом? – размышлял вслух Даниель. – Может, он водит нас за нос? – Послушай, Даниель, по меньшей мере одно мы знаем точно. Мы с тобой пересмотрели все свертки – ничего не пропало. Альбома тогда в мастерской не было. Странно, не так ли? – Допустим. Но меня волнует вот что. Не скрывает ли Николь что-то от нас? Почему она попросила взять альбом на хранение? – А мне бы хотелось уточнить еще пару деталей. Ив, Мари-Франс, расскажите-ка еще раз, как вы нашли альбом, только с самого начала. И постарайтесь ничего не пропустить. Любая мелочь может оказаться весьма полезной. Двойняшки напустили на себя значительный вид, насупились и в очередной раз повели рассказ о своих приключениях. Мишель с Даниелем задавали им вопросы, просили подробнее обрисовать некоторые моменты. Когда близнецы подошли к тому, как увидели полицейскую машину и жандармов, направлявшихся на ферму к Бури, Мишель воскликнул: – Кстати, бригадир ошибся насчет лодки! Ни Эрнест, ни Марсель не могли находиться на ферме Нюма в то время, когда горели бумаги. Ведь именно в этот момент жандармы застали их дома. – На самом деле это ничего не доказывает, – откликнулся Даниель. – Бури могли поджечь бумаги и вернуться к себе. Впрочем, у меня есть другое предположение. Мы кое о ком забыли… Мишель с удивлением уставился на кузена. |
||
|