"Те, кого принимают в расчет" - читать интересную книгу автора (Пол Фредерик)

VI

Брэбент и два его спутника ушли, прихватив с собой Сэма Джероффа. Нельзя сказать, что Сэм ушел добровольно — старик ужасно кричал, разбудив ребенка и расстроив осиротевших детей Крешенци. Однако хотел он этого или нет — его увели. И вряд ли старика успокоило обещание Брэбента, что ему не сделают ничего плохого.

Как только Рей удалось успокоить детей и они задремали, в комнату бесшумно вошли несколько гормонов. Знали они английский или нет, но говорить они явно не намеревались. Гормены рассыпались по комнате и быстро и уверенно начали перебирать все продукты, одежду и оборудование, которые находились в комнате.

— Гибсен! — позвала Рей. — Все идите сюда! Они что-то ищут.

Люди сбежались в комнату и в нерешительности остановились у двери, не зная, что предпринять. Но чужаки никого не трогали, их интересовали только вещи. Они тщательно ощупывали каждую мелочь.

— Это обыск, — предположил Гибсен. — Я думаю, они ищут оружие. Вот потеха! Хотел бы я посмотреть, что они найдут.

Но гормены пошли еще дальше. Стальная линейка, которую при случае можно было заострить, единственная стеклянная бутылочка для детского питания, которую Мери захватила вместе с пластмассовыми (ее можно было разбить на острые куски), все колющие, режущие и ударные предметы были конфискованы.

— Вымели подчистую, — горько констатировал Гибсен. — Ну что ж, пусть забирают. Мы здесь бессильны, во всяком случае, сейчас.

Но прибывшие не нуждались в его разрешении — они закончили обыск и собрались у двери. И тут Рей Уэнсли впервые услышала их речь, которая напоминала тонкое отрывистое попискивание, слишком слабое, чтобы произвести какое-либо впечатление. Однако, без сомнения, это была речь. Угадывались вопросы и ответы. После этого часть группы ушла, захватив все трофеи. Трое оставшихся направились к девушке.

Она испуганно закричала. Это получилось бессознательно; слишком быстро все произошло, так что она даже не слышала возгласов мужчин, не видела, как два гормена встали — раз! раз! — между ней и остальными людьми. А в это время третий подхватил ее на руки, ловко и заботливо, как иногда мать подхватывает своего ребенка. Какая-то доля секунды — и они уже на улице; она едва удержалась, чтобы снова не закричать. Остальные гормены прикрыли собой дверь.

Ее перенесли через площадь в один из домов напротив. Весь дом был наполнен щебетанием этих уродин. Они были повсюду. Рей не только не могла их сосчитать, но даже заметить, чем они занимаются, так быстро ее несли вверх по лестнице. Гормен, который ее тащил, не произносил ни звука. Он быстро, без каких-либо видимых усилий, поднимался по ступенькам; казалось, он парит в воздухе. Чем выше они поднимались, тем отчетливее доносилась человеческая речь.

Гормен осторожно поставил ее у двери одной из комнат и, бесшумно сбежав по лестнице, исчез.

В комнате находился Брэбент. Там также был Сэм Джерофф — это его голос она слышала. Старик полусогнувшись сидел на стуле; закрыв глаза, он непрерывно говорил.

Рей хотела что-то произнести, но Брэбент покачал головой и поднес к губам палец. Он, казалось, немного удивился ее появлению здесь, но все его внимание было поглощено рассказом Джероффа. — … тот, у которого на плече была зеленая пластинка. Что-то вроде эмблемы с тремя листиками; даже не листиками, а какими-то завитушками. Он был крупнее остальных, я бы сказал, процентов на десять. Когда мне резали руку, он при этом использовал обе свои руки, тогда как его напарник — только левую. Хотя тот маленький, в зеленой комнате, накладывал мне электроды только правой рукой. При нем была небольшая золотистая коробочка с одиннадцатью белыми точками — с одной стороны и двумя красными — с другой. Четыре белых точки располагались в линию и…

Джерофф продолжал бубнить. «Очень странно, — затаив дыхание, подумала Рей, — что Брэбент выведывает у старика каждую деталь о гормонах».

Она осмотрелась по сторонам. Комната была намного больше любой из тех, которые она видела в доме-тюрьме. Повсюду лежали какие-то незнакомые предметы. Но они явно были принесены сюда недавно — черные металлические ящики, золотистые ящики. Они скорее всего принадлежали горменам. А дом, очевидно, их главный штаб или что-то вроде этого. Рей вдруг почувствовала какой-то неприятный запах, и он ей показался уже знакомым. Раньше она думала, что это запах Алефа Четыре, но сейчас начинала догадываться — он исходил от самих горменов.

Потом она заметила какой-то явно не местный предмет. У него был черный металлический корпус, а внутренности — из стекла, стали и меди. «Этот ящик, очевидно, из нашей ракеты. Значит, аппаратура здесь! — Душа Рей наполнилась радостью. — Все блоки перенесли сюда. Брэбент спас их. Наверняка у него есть какой-то план. И…» Она присмотрелась внимательнее. Там лежали магнитофон, какие-то блоки радиоаппаратуры, несколько аккумуляторных батарей. Брэбент, конечно, кое-что использовал в своих экспериментах, но явно не то, что могло им пригодиться во время полета.

— «…после того, как Скиннер умер, — продолжал Джерофф. — Я тогда долго болел. Думаю, из-за тех зеленоватых кусочков в каше, которые они подмешивали. Затем стали попадаться красные, и побольше. Когда я лежал в горячке, тот носорог из зеленой комнаты приходил восемь раз и…

Один из стоявших в комнате горменов что-то прочирикал, после чего Брэбент дружелюбно сказал:

— Хорошо, Джерофф. Проснись.

Старик замигал глазами, осмотрелся и, увидев горменов, как-то сжался.

— Не беспокойся, — успокоил его доктор. — На сегодня хватит. Ты можешь вернуться к остальным.

Джерофф нерешительно направился к двери и остановился.

— Вниз по лестнице, прямо вниз. Там один из этих проводит тебя. И нечего бояться.

Брэбент подождал, пока тот скроется, и повернулся к Рей.

— Ведь я просил, чтобы мне привели Мери Марн, но, очевидно, женщины для горменов все на одно лицо. Или мое описание было недостаточно точным.

— Извините.

— Да нет, все в порядке, — Он кивнул в сторону стула. — Садись вон туда. Ты следующая.

Это было не самое заманчивое предложение, которое Рей Уэнсли когда-либо получала, но выбора не было. Она села.

— Ну что ж, — задумчиво сказал Брэбент, мельком взглянув на шестерых безмолвных «ассистентов», — наверно, мы начнем с коленных рефлексов. Надень это, милая.

Он протянул ей наушники и, наклонившись, прикрепил к колену какой-то проводок.

— Полегче, — запротестовал Брэбент, когда она дернула ногой. — Это только эксперимент.

Рей надела наушники. «Он бодр и в достаточно хорошем настроении, — раздраженно думала она. — Но как он может? Еще час назад его обвинили в тягчайшем из земных преступлений — предательстве человечества, а сейчас он, как ни в чем не бывало, спокойно проводит свои опыты».

— Я думал, — начал Брэбент непринужденно, — что мы выслушаем всю историю жизни Джероффа среди горменов, секунда за секундой. Но, слава тебе Господи, им надоело, — он кивнул в сторону молчаливых наблюдателей.

— А что я должна делать? — холодно спросила Рей.

— Ну, делай, что хочешь. Это не имеет значения. Мы будем заниматься наукой, Рей. — Он запнулся. — Подумай об этом, ладно? Я хочу провести кое-какие эксперименты на уровне сознания, а подсознание само проявится.

Он поставил бобину на магнитофон.

— Я здесь начитываю буквы, но они звучат не в алфавитном порядке, а как попало. Я хочу, чтобы ты проделала одно упражнение.

— Какое?

— Ключевая фраза — «У Мери есть ягненок». Мне нужно, чтобы твой коленный рефлекс реагировал на буквы только из этой фразы. Все очень просто. Ты слушаешь мой голос в наушниках и каждый раз, когда я называю букву, имевшуюся в этой фразе, ты почувствуешь в коленной чашечке электрический удар. Не очень сильный, но достаточный, чтобы дернулась нога. Все элементарно просто. Павлов когда-то проделывал с собаками опыты посложнее. И еще одно. Повторяй вслух все буквы, которые ты услышишь.

— Мне все это не нравится.

Брэбент улыбнулся.

— Это приказ штаба, — он кивнул в сторону горменов. — Больно не будет. Ну, а сейчас…

Доктор повернул ручку. Магнитофон начал послушно воспроизводить буквы алфавита.

— «П»…

— «З»…

— «Р»…

Брэбент, слушая по параллельным наушникам, нажал на кнопку. Рей почувствовала легкий укол в колене и вздрогнула. Но Брэбент был прав — больно не было. Даже не так чувствительно, как удар резиновым молоточком, который служит тем же целям. Рей сидела, положив ногу на ногу, и от электрического удара ее нога опять конвульсивно дернулась.

— Молодчина, — быстро вставил доктор в продолжающийся поток букв.

— «Т» — услышала она в наушниках. Удар. Непроизвольное движение ногой.

— «В»…

— «Ю»…

— «М», — удар.

Так продолжалось достаточно долго. Потом один из горменов издал резкий свистящий звук. Брэбент выключил магнитофон.

— Хорошо, — с неожиданной грустью произнес доктор. — Статуям надоело занятие. Но к этому мы еще вернемся. А сейчас, — он на миг запнулся, — а сейчас нам лучше перейти к следующему опыту. Откинься назад, Рей.

— Гипноз? — Она испуганно отшатнулась. — Но погоди! Я не хочу…

— Расслабься, — успокаивал Брэбент. — Я тебе обещаю, что ничего не случится. Будет то же самое, что и с Джероффом, и все. Итак, расслабься, Рей. Расслабься и отдыхай. Твои веки наливаются свинцом…

Рей Уэнсли постепенно приходила в себя.

— Хорошо, девочка, — слышался голос Брэбента, — пора просыпаться. Мы закончили.

Она резко поднялась, осмотрелась, все еще не соображая, что происходит. Пять горменов ушли, шестой торчал рядом.

— Пошли, — бросил Брэбент. — На сегодня хватит. Мне нужно вернуться к остальным.

Рей окончательно пришла в себя, и они вместе вышли из комнаты. Девушка была смущена, чувствовала усталость и замешательство. Однажды она была под гипнозом, Брэбент и раньше его применял. Но сейчас все думала, с какой целью, зачем все это горменам и, прежде всего, что замышляет Брэбент?..

— Все в порядке, мы готовы, — сказал доктор одному из горменов у выхода из дома. Тот, придвинувшись к ним почти вплотную, проследовал за ними через площадь к тюрьме… или клетке, где находились люди. Было пасмурно и парко.

Ласково взглянув на девушку, Брэбент сказал:

— Спасибо. Ты все сделала отлично.

— А что я сделала?

— Ну, — он улыбнулся, — ты помогла доказать одну мою гипотезу. Видишь ли, у горменов нет подсознания.

— Ну и что? — бросила Рей равнодушным тоном.

— А то, что они существенно от нас отличаются. Гормены практически ничего не забывают, им неведомы такие болезни, как неврозы, тик или дежавю. Гормен никогда не скажет: «Это вертится в моей голове, но никак не могу вспомнить». Они абсолютно все помнят.

— Поэтому ты сказал Гибсену, что они лучше нас?

— В этом смысле да, лучше. Не имея подсознания, эти существа избегают большинства из тех ловушек, которые нам устраивает наш многоукладный ум. У них реакция мгновенная, поскольку нет никаких предчувствий. У горменов нет своеобразного психологического «цензора», и цепочка «мысль-действие» никогда не прерывается. Они никогда не колеблются и не сомневаются. Если они знают предмет, так уже знают; ежели нет — стремятся узнать. Да, они любознательны — и только поэтому, моя дорогая, мы все еще живы.

— Слава Богу, что они такие, — иронически заметила Рей. — А устройство их кораблей как-то связано с этим?

Брэбент кивнул.

— Для управления ракетой нам нужны компьютеры. У нас недостаточно быстрая реакция, чтобы вносить незначительные поправки в движение ракеты, а от них зависит, удачно ли будет приземление или произойдет катастрофа. Компьютеры же успешно с этим справляются. Так же, как и эти ребята, — он кивнул головой в сторону следовавшего за ними гормена. — Предположим, что этот наш друг захотел прямо сейчас заскочить в ракету и взлететь. Он бы запросто это сделал. Подготовка к взлету заняла бы у него не более минуты. Ну, конечно, он должен убедиться в наличии горючего и тому подобное. Но если, например, выйдут из строя автоматические смесители или другие агрегаты двигателя, он не сможет их починить лучше, чем, скажем, ты или я. Гормены не умнее нас. Они просто проворнее.

На пустынной площади позади них четко послышались легкие скользящие шаги. Рей испуганно оглянулась. Брэбент схватил ее за руку.

— Осторожно, — предупредил он, и Рей увидела его взволнованное лицо.

Это было неожиданно, однако приятно. Значит, он не в таких уж хороших отношениях с горменами! Но тут Рей заметила шесть горменов, которые неуклюжей, покачивающейся походкой стремительно приближались. К счастью, они промчались мимо и скрылись в доме-тюрьме.

— Пошли, — обеспокоено сказал Брэбент и помчался за ними.

Приставленный к ним охранник бесшумно и без видимых усилий посеменил вслед. Они добежали до дома и зашли внутрь…

Мери склонилась над ребенком, лежащим в чем-то, похожем на колыбель, которую на скорую руку смастерил де Джувенел. Вот она оглянулась и вскочила на ноги. Два гормена, перемолвившись тихим чирикаяием, схватили ее.

— Ну, пожалуйста! — застонала Мери, побледнев от ужаса. Но гормены крепко держали ее, в то время как третий своими руками-обрубками начал быстро и умело расстегивать на ней куртку. Затем он перешел к шортам. Это нападение скорее походило на жестокое и извращенное насилие трех инопланетных уродцев над белокурой земной Девой — как это обычно пишут в романах. Но Мери чувствовала реальный ужас и стыд. Она и опомниться не успела, как уже стояла, в чем мать родила. Гормены ощупывали, мяли ее тело, внимательно изучая каждую деталь.

Дети Крешенци расплакались, муж Мери их услышал и выбежал из соседней комнаты.

— Но, черт подери! — завопил он и прямо с порога бросился на чужаков.

Но каким быстрым он ни был, те были ловчее, и намного. Они сразу же стали между ним и его женой. Всего их было шестеро, и хотя трое занимались Мери, остальных было достаточно, чтобы удержать Марка, Рей Уэнсли и других, примчавшихся в комнату. Лейтенант отчаянно ругался, размахивая кулаками и пуская в ход зубы.

Брэбент схватил Рей и оттащил назад. Он обратился к Марну:

— Послушай, возьми себя в руки! Они не причинят ей никакого вреда!

Но тот продолжал кричать. Он тщетно бился в объятиях гормена и тяжело дышал. Затем повернул голову в сторону Брэбента.

— Ты, предатель! Что ты, черт возьми, хочешь сказать, что они…

Он резко запнулся, сопя что было сил. Марн понял, что доктор был в некоторой степени прав. Его жену опозорили, обнажили, поставили в неловкое положение перед всеми — все это правда, но этим действия гормеров ограничились. Они были похожи на играющий с котенком детей, которые его гладят, ощупывают, а если и делают больно, то неумышленно.

— Мери, с тобой все в порядке? — промычал Марн.

Та неожиданно расслабилась.

— Думаю, да. Я просто — ой, они щипают! — смущена, но думаю, они не собираются… не собираются убивать меня или что-то в этом роде.

Астронавт взвыл от бессилия. В нем просто заговорили обычные человеческие чувства: гнев и гордость супруга. Было очевидно, что в намерения горменов входило, во всяком случае, сейчас всего лишь изучение строения тела.

— Так-то лучше, парень, — заговорил Брэбент. — Я так и думал, что рано или поздно они попытаются установить разницу между мужчиной и женщиной. Хотя и не предполагал, что это будет происходить у всех на виду.

В ответ Марн прохрипел:

— Черт тебя подери, Брэбент! На чьей же ты стороне?

Доктор только пожал плечами, у него был вид человека, которого ничуть не удивляют подобного рода бессмысленные вопросы.

— Я просто зашел, чтобы выбрать очередной предмет для своих собственных исследований. Давайте посмотрим, — он обвел взглядом комнату. — Я думаю, мне лучше взять…

Но Говард не успел договорить. Гормены, закончив обследование Мери Марн и вернув ей одежду, присели тут же у ее ног. Больше не обращая на нее внимания, они о чем-то зачирикали и занялись ребенком. Остальные стояли у стены и пристально наблюдали за действиями своих сородичей.

«Исследователи» так увлеклись, что впервые оставили пленников без присмотра. А они, будто сговорившись, двинулись в атаку. Первыми подверглись нападению те, кто занимался ребенком. Один из них, едва успев поднять руку для защиты, был сбит с ног. Послышалось громкое, резкое щебетание. Рей впервые отчетливо услышала чужую речь. Тут прозвучал бешеный и триумфальный рев со стороны мужчин. Гормены, не участвовавшие в драке, быстро засунули руки в складки своей толстой кожи. Зачем, Рей могла только догадываться, но догадки были пугающие. За этим жестом могла скрываться смерть прямо сейчас, на месте. Она представила, что они уже достали свои пистолеты…

Неожиданно в дело вмешался Брэбент:

— Остановитесь, глупцы! Подождите! Ничего они не сделают ребенку! Они только хотят осмотреть его!

Вряд ли этот крик остановил бы нападающих, но он привел их в секундное замешательство. Горменам этого было достаточно. Тот, которого свалили с ног, вскочил, как мячик. Остальные сразу же собрались возле него и замерли в напряженном ожидании.

Мужчины отошли назад.

Мгновенный бунт быстро угас. Все земляне стояли в комнате и горящими от гнева глазами наблюдали, как гормоны распеленали малыша. Тот расплакался. Правда, все грудные дети плачут, когда их внезапно будят, но не от боли, а просто от неожиданности. А гормены к всеобщему удивлению и в самом деле осторожно обращались с ребенком. Хотя на теле его матери остались красные следы после их осмотра, но с ребенком они были намного деликатнее.

«Чужаки, чудовища — можно называть их как угодно, — думала Рей, — но, очевидно, они все же видят разницу между взрослым и ребенком».

Осмотр занял совсем мало времени. Потом голого, уже успокоившегося малыша поместили обратно в колыбель. Перебросившись несколькими фразами, гормены ушли.

Сейчас над доктором Брэбентом нависла существенная гроза. Но он, казалось, ничего не замечал, задумчиво глядя в пустоту — так, будто бы ничего не случилось, а он просто испачкался чернилами во время обычных психологических тестов на Земле.

«Он, кажется, чем-то озабочен, — думала Рей, — и, по-моему, немного рад случившемуся».

Но доктор тихо сказал:

— Ну что же. Я еще должен кое-что сделать для наших друзей. И еще одно. Вам больше не запрещается выходить из дома. Вы можете гулять где угодно, но в компании одного из местных, конечно.