"Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9" - читать интересную книгу автораПять миль– Куда идем, зачем бредем, зачем мы эту чашу пьем? Куда спешим, кого смешим, давайте лучше постоим. Ваш верный друг уже устал… – Наш верный друг уже достал, – без энтузиазма срифмовал Сен. – Хватит ныть! – И так из-за тебя отстаем, – сказала Амели. – Видишь, где уже Порри с Мергионой. Торшер вытянул абажур в сторону мощного гаттеровского фонаря метрах в ста впереди и обиженно мигнул: – Спасибо хоть за то, друзья, что не оставили меня. В ночной глуши, в глухой тиши, когда вокруг нет ни души… – Помолчи, а? – сказал Сен. – Я буду нем, – сообщил верный Торшер, – причем совсем. Когда есть свет, слова зачем? Следующую милю прошли молча. – Гм, – наконец сказала Амели. – Сен, ты ведь все знаешь. – Все, – подтвердил Аесли. – Ты не… Он хотел сказать «Ты не виновата, это Лужж», но вовремя спохватился. – Если бы мы отправились за Трубой, ты бы побежала к Лужжу. – Знаешь, мне кажется, что уже не побежала бы. Но как Лужж мог? Это же… это же… нечестно! – Ну, – сказал Сен через минуту, – он действовал из лучших побуждений, хотел нас уберечь. Похоже, за Трубой охотятся действительно плохие парни с самыми серьезными намерениями. – А где Долорес Пузотелик взяла плохих парней? – Долорес? Не думаю, что Долорес здесь главная, она сама из плохих парней, то есть плохих дам. Долорес просто… – …такая гадина! – Мергиона взмахнула рукой. – Это она прикинулась, что нам мстит, нам и Лужжу, а на самом деле это она Трубу выманивала! Вот ведь злодейка, правда? Порри не ответил. Когда Сен, Амели и Торшер начали отставать, Мерги легкомысленно завела разговор о том, как ей не хватает магии, которая ушла на восстановление магутора, как ей неуютно от этого, но ничего, через часик магия вернется, и уж тогда она… И тут Мергиона наткнулась на взгляд Гаттера. Девочка чуть не подавилась, поспешно сменила болезненную тему на первую попавшуюся и вот уже десять минут с горячностью ее развивала. – Ну что ты молчишь? Ладно, извини. Извинил? Ура. И не переживай так. Найдем Трубу, найдем Мордевольта, вы Трубу переделаете, и я тебе сразу отдам половину моей… то есть половину твоей магии. Так что ты думаешь о Долорес? Нет, обижаться на Мергиону Пейджер было решительно невозможно. – Не такая уж Долорес и злодейка. Если бы она все это устроила просто от злобности или из вредности, тогда да. А так… у нее же детей из школы выперли. Их выперли, а вас с Сеном – нет. Она пришла восстановить справедливость. Так что у нее были причины… – Порри, ты такой наивный, просто ужас. У каждого преступника есть причины. Или ты думаешь, злодеи на грядках растут? Гаттер представил мамин огородик, на котором среди салата и брюссельской капусты пробиваются мелкие начинающие злодеи, и засмеялся. – Ну хорошо. Когда мы с Мордевольтом переделаем Трубу, можно будет и детям Пузотелик магию вернуть. И тогда все уладится… Стой! Мергиона тут же встала в боевую позицию застигнутого врасплох ниндзя[42]. – Мерги, что мы здесь делаем? – В смысле? Мы идем в Стоунхендж. Я ищу Белку, тебе там нужна хочуга для инвентаризации… ой! Порри! А почему мы не ищем Трубу?!… – …Потому мы и не искали Трубу. Даже думать о ее поисках не могли… Стой! Амели послушно остановилась. Сен щелкнул пальцами и повернулся к ней: – Амели. Мы отправляемся искать Трубу Мордевольта. – Я с вами, – быстро сказала Амели. – Ой… – Отлично! Понимаешь, что случилось? Мы слишком далеко от Первертса, заклинания Лужжа ослабли. Теперь мы можем думать о Трубе! – Понимаю, – сказала Амели и посмотрела вперед. – А Порри и Мерги тоже могут? Сен глянул в сторону друзей – гаттеровский фонарь уже не двигался. – Могут, – сказал он. – Поспешим-ка. Если бы спасательная экспедиция настигла беглецов в этот момент, Югорус Лужж имел все шансы увидеть технику ниндзя в действии, и не просто увидеть, а еще и ощутить. Но поскольку экспедиция только выходила из Первертса, разъяренной Мергионе пришлось довольствоваться призраком Лужжа, которого по ее свирепому требованию выколдовала Амели. И хотя добрая девочка одела призрак в рыцарские доспехи, заменителю ректора это не очень помогло. Доспехи задержали Пейджер всего на минуту. – Еще давай! – рявкнула она, когда остатки призрака, хрипя и грозя отчислением, растворились в воздухе. Амели учла недостатки первого экземпляра. Второй призрак Лужжа получился одетым в современный бронежилет и удивительно прытким. – Послушайте, – сказал Гаттер, когда Мергиона сиганула добивать шустрого ректора в придорожные кусты, – а если… – Слушаю вас, Гаттер, – усмехнулся Аесли. – Да нет! Я в смысле – а если мы вернемся в Первертс, ректорское заклинание снова начнет действовать? – А вот и нет, – сказала Амели. – Нас на гражданской самообороне учили, что на каждое заклинание найдется контрзаклинание. Что там использовал Лужж? – Или зомбирующий гипноз. – А, неважно. Посмотрите на меня. – Все? – спросил Порри. – А почему мне все равно хочется пойти в Стоунхендж за хочугой, зарядить магутор и выполнить просьбу Лужжа? – Наверное потому, что теперь это просто просьба, – сказал Сен. – А кроме того, заряженный волшебством магутор очень даже поможет в поисках Трубы. – И правда, – повеселел Порри. – А вот и Мергиона. Из темноты вышла Пейджер. Вид она имела чрезвычайно угрюмый. Похоже, истребление призраков коварного ректора исчерпало терапевтический потенциал. Торшер забеспокоился. – Печаль я вижу в вашем взоре, неужто приключилось горе? Какой у вас печальный взгляд! Ужели спасся вредный гад? Бежал, как трус, в ночную тьму… – …Не бегать никогда ему, – сказала Мерги. – Но нету радости в победе над призраком в бронежилете. Нет, это все совсем не то… Пейджер замолкла на полуслове, постояла немного с плотно сжатыми губами, потом посмотрела волшебному осветительному прибору прямо в абажур. Амели испуганно глянула на Сена. Сен со значением глянул на Порри. Порри сунул руку в рюкзак, вытащил будильник и протянул Мерги. – Часовой механизм, – отрывисто сказала она, прикручивая будильник к ножке Торшера. – Испорченный. Повышенная чувствительность к рифмам. Возможно короткое замыкание. Самовозгорание. Взрыв. Разрушение источников освещения в радиусе ста метров. Вопросы есть? Желательно в стихотворной форме. Вопросов в стихотворной форме не было. – Ну, – девочка повернулась к друзьям. – Что делать будем? – – Как это «все равно»? А-а-а, ты в этом смысле… – голос Мергионы чуть потеплел. – Спасибо, подруга. Ну что, вперед, в Стоунхендж? Ночные облака разошлись, открыв огромную полную луну. Камни Стоунхенджа оказались совсем близко. Торшер откашлялся и, с трудом подбирая слова так, чтобы они не рифмовались, произнес: – Мне дадите не соврать вы, нас пять здесь ровно, признайте[43]. – Ну… считая тебя, пять. – Нас храбрецов пять отважных, удальцов готовых все на, свою отдать жизнь можем мы, истину добыть в бою чтоб[44]. – Да, да, нас пятеро! И что? – А скажут, – вздохнул Торшер, – скажут, что нас было четверо[45]. |
||
|