"Девять подвигов Сена Аесли. Подвиги 5-9" - читать интересную книгу автора

Последнее слово Тотктонады

– …На этой даче? – удивился Югорус Лужж. – Но почему… ах да, на какой же еще… И как там профессор Мордевольт?

– Нормально, – сказал Тотктонада. – Утром делал зарядку. На завтрак ел овсяное печенье.

Сен перестал слушать, поскольку все это уже знал от Лопоуша Задумчивого и Коротконоса Терпеливого.

«Что-то здесь не так, – думал он, глядя на охотно сознающегося в антиправительственном заговоре Тотктонаду. – Что-то в этой истории не стыкуется…»

Получалось одно из двух: либо Тотктонада такой вот благородный до глупости злодей, либо он знает способ по окончании признания одним махом убрать всех свидетелей, в том числе трех могучих магов и одного Клинча. Вторую версию Аесли отбросил сразу же за первой. Тупик.

«И давно ты считаешь, что у всего может быть только две причины?» – поинтересовалась нечеткая логика.

«Вот именно, – сказала четкая логика. – У любого события есть только одна причина».

«И твои версии к ней отношения не имеют», – в унисон закончили логики.

«Но ведь бессмыслица выходит, – возразил мальчик. – Если Тотктонада виноват, почему он во всем сознается? А если не виноват, почему не защищается?»

«Головой подумай», – посоветовали логики.

Сен последовал совету. Мысль появилась так неожиданно, что Сен ее чуть не упустил.

«Держи ее! – завопила нечеткая логика. – Хватай!»

«Загоняй! – поддержала ее четкая логика. – Я слева, ты справа. Не уйдет!»

Мысль рванула в одну сторону, в другую – и покорно позволила себя додумать.

«Ах вот оно что! – с облегчением вздохнул Аесли. – Тотктонада виноват, но это не он. Ну тогда совсем другое дело!»

Серый министр завершил рассказ и присел на скамейку, ожидая дальнейших расспросов. Вместо них сразу поступили предложения. Точнее, команды.

– Сейчас вы напишете этим людям, – диктовал один Браунинг, – чтобы они немедленно отпустили Мордевольта…

– Распустили ВВС, – подхватил второй, – написали явки с повинной…

– И поискали хороших адвокатов.

– А с чего вы взяли, что они меня послушают? – удивился Тотктонада.

– Но раньше ведь они вас слушались!

– Когда?

Ментодеры, которые и до этого ничего не понимали, утвердились в собственном непонимании ничего. Они переводили взгляд с одних начальников на другого. Браунинги были главнее, но Тотктонада непосредственнее.

– Да все время! Все время они вас слушались!

– Кто?

– Тотктонада, вы что, издеваетесь?! – вспылил Лужж.

Браунинги, видимо, пришли к тому же выводу, потому что придали лицам официально-траурный вид и отчеканили:

– Господин Тотктонада! Вы арестованы по обвинению в издевательстве… то есть в организации террористических обществ и похищении людей!

У ментодеров от напряжения выступили слезы. Они чувствовали, что сейчас придется бросаться к министру, но не знали, что при этом следует делать – хватать Тотктонаду тренированными руками или прикрывать его тренированными телами. «Надо предложить им компромисс, – подумал Сен. – Пусть половина Тотктонаду хватает, а половина прикрывает. Таким образом они и приказ выполнят, и субординацию не нарушат»[78].

– Тотктонада – не инкогнито, – громко сказал он. Все, включая Тотктонаду, оторопело воззрились на Аесли.

– Как не инкогнито?

– Кто не инкогнито?

– А кто же инкогнито?

– Ты что, сынок?

– А почему ты решил, что я… Ах вот оно что! – Тотктонада даже всплеснул руками, чего за ним отродясь не водилось. – Вы подумали, что инкогнито, инструктировавший ВВС – это я? И что я сам, своими руками, то есть своей волшебной палочкой перенес обезмаженных заговорщиков в Первертс, где их ждала моя же засада?

– А разве нет?

– Уважаемые господа временные премьер-министры, – из уважения Тотктонада встал, – а не состоялось ли у нас в день похищения пятиминутное совещание по подготовке к отопительному сезону? А не продолжалась ли эта пятиминутка с восьми утра и до позднего вечера? А не поступил ли мне тогда сигнал тревоги по экстренной связи? А не сказали ли вы, что я опять пытаюсь увильнуть от рутины под предлогом чрезвычайной ситуации? А не из-за вас ли я не смог отправиться в Первертс, когда оттуда похищали Мордевольта? А не…

– Похоже на алиби, – задумчиво сказал Лужж. – Разве что вы заранее создали свою копию и отправили ее на похищение.

– Профессор, – сказал министр, усаживаясь, – а вы сами создавали когда-нибудь свою копию?

– Было дело, – признался ректор, – по молодости. Мы тут же подрались. Я победил, и копия развеялась.

Пасторы обменялись острыми подозрительными взглядами.

– Или… – ректор побледнел, – …или это копия победила, а я развеялся?!

Тотктонада развел руками – дескать, что тут еще можно сказать. И тут же сказал.

– Поверьте, – произнес он таким проникновенным голосом, что сразу захотелось поверить, простить, отпустить и извиниться на прощание, – я себе не враг. В здравом уме я никогда не сотворю второго министра безопасности.

– Это правильно, – сказал Клинч, – и одного многовато.

Тотктонада реплику отставного майора проигнорировал, но запомнил.

– Но тогда почему вы бездействуете? – строго спросил Браунинг. – Тотктонада! И это вы называете полным контролем?! Кто-то руководит тайным обществом, и неизвестно, на какое преступление он толкнет обезмаженных в следующий раз!

– Да! – поддержал его другой Браунинг. – Почему бы вам не применить силу?

– И спугнуть того, кто руководит ВВС? Мы и так частично раскрыли себя, попытавшись перехватить Трубу. К счастью, ВВС пока не знает, что именно мы о них знаем. К сожалению, и мы пока не знаем, кто стоит за ВВС. Как только узнаем – сразу применим силу.

«Так вот что означает формула „Знание – сила“!» – понял Сен.

– Хорошо, – сказал Браунинг. – Мы вам верим. Вы не руководили тайным обществом.

– Правда, вы и не пресекали деятельность тайного общества, – продолжил Браунинг. – Это тоже нехорошо, но по сравнению с предыдущим обвинением выглядит… приемлемо[79]. Мы приостанавливаем наше решение о приостановлении ваших полномочий.

Лица ментодеров осветились нетипичным для них выражением счастья.

– В обмен на отмену ареста Сена Аесли, – добавил Браунинг. – Приравняем его проступок к вашему и произведем взаимозачет.

– Как скажете, – согласился Тотктонада. – Ну, если мы все выяснили…

– Нет, мы не все выяснили! – горячо заговорил Лужж. – Мы не выяснили, кто я! Я – это я или копия моя? И как мне жить, если я – копия?!

– Ну как-то ведь вы жили последние триста лет, – сказал Браунинг. – Мне другое непонятно. Откуда Сен знал про алиби Тотктонады? Сен?

– Про алиби я не знал, – сказал Сен. – Но Тотктонада не мог писать записок про то, что коррумпированные власти запоют по-другому. Не его стиль.

– А чей же это стиль?

– Давай, сынок, – подбодрил мальчика Клинч. – В мозговом штурме главное внезапность.

– Я не знаю, – сказал Аесли. – Что-то очень знакомое, только я никак не соображу. Понятно только, что этот инкогнито очень хорошо осведомлен и о расположении комнат Первертса, и обо всех нас, и о том, как проходят сессии. Это кто-то из своих…

Браунинги и Тотктонада посмотрели на Клинча.

– Совсем озверели! – возмутился завхоз, сжимая в руке черенок саперной лопатки. – Вы еще Лужжа заподозрите!

– Заподозрите, – скорбно согласился ректор, – и правильно сделаете. Если я это не я, а копия, то от нее, то есть от меня, чего угодно можно ожидать.

Браунинги поморщились:

– Ну это вы бросьте… – Когда я создавал… – Это я создавал… – Когда мы разделились… – Да, именно, разделились, удачная формулировка, спасибо… – То никаких различий между нами не появилось… – Ну, если не считать, что один из нас вдруг начал курить трубку.

– А я не начал! – обрадовался Лужж. – Значит, я настоящий.

Браунинг-с-трубкой недовольно посмотрел на Браунинга-с-четками.

– А я знаю, от кого еще можно чего угодно ожидать, – сказал Сен. – И кто знает про Первертс больше всех нас вместе взятых.

Раздался двойной хлопок ладонью по лбу.

– Каменный Философ! – воскликнули Браунинги.

– И сам он со странностями, – сказал Клинч. – Он, больше некому.

– Версия интересная, – медленно сказал Тотктонада. – Каменный Философ уже неделю находится под арестом…

– …и уже неделю никто не передает записок для ВВС, – завершил Сен.

«На лету схватывает, – в очередной раз восхитился министр. – Нет, все-таки надо будет его арестовать под благовидным предлогом».

Тотктонада шагнул к двери, из которой в тот же миг, словно почувствовав, что понадобился начальству, высунулся Фантом[80]. Следователь обвел изумленным взором компанию, остановился на Сене и невпопад произнес:

– Ага, попался.

– Младший следователь Фантом Асс, – сказал Тотктонада, – вы уже провели допрос Каменного Философа по имени Песочный Куличик?

– Как бы не так! – радостно сообщил Асс. – Я запер его с целью оказания психологического давления. Все по науке. Посидит неделю в одиночке на хлебе и воде, сам прибежит во всем каяться!

– Как же он прибежит, – удивился Браунинг, – если вы его заперли?

– Ну так пойдемте отопрем его, – ничуть не смутился Фантом, – тут он и покается.

– Как я понимаю, господа премьер-министры, – сказал Тотктонада, – Сен Аесли остается принимать участие в следственно-розыскных мероприятиях?

– Вы правильно понимаете, – кивнули Браунинги.

– В таком случае я обязан взять у него подписку о неразглашении.

Серый министр направил серую палочку на Аесли и произнес:

– Герасим-Мумус!