"Король-сердцеед" - читать интересную книгу автора (дю Террайль Понсон)XIIIВернемся к Генриху Наваррскому, которого мы оставили на полу в комнате Нанси наблюдать через смотровое отверстие за происходящим в комнате королевы Екатерины совещанием королевы с президентом Ренодэном. Когда Ренодэн ушел, Генрих осторожно поставил на место кусок паркета, замаскировывавший проверченное отверстие, и направился к сонетке, проведенной из комнаты принцессы Маргариты. Он дернул за веревку снизу вверх, так что звонок не зазвонил, и через некоторое время Нанси, запершая дверь снаружи, пришла выпустить принца. — Пойдемте, господин де Коарасс, — сказала она. — Принцесса ждет меня? — спросил он. — Однако! — сказала Нанси. — Вы ненасытны, сударь! — Но почему? — Да ведь вы уже видели ее сегодня? — Ну, видел. — А принцесса имеет дурную привычку ложиться спать хоть раз в сутки! — с иронической улыбкой сказала насмешливая камеристка. — Ну-с, куда вы хотите направиться теперь? — Я хотел бы видеть господина Пибрака. Нанси довела его до той лестницы, по которой паж Рауль уже столько раз водил принца в апартаменты Пибрака, и сказала: — Ну а теперь вы и сами знаете дорогу! До свиданья! — Постой, крошка, одно слово! — сказал Генрих, удерживая девушку. — Ну а завтра в котором часу? — Вам ничего не сказали? — Нет! — Ну так на всякий случай приходите к девяти часам, как и всегда! Нанси убежала обратно, а Генрих постучался в комнату капитана гвардии, который в большом волнении поджидал его. — Боже мой, наконец-то! — сказал он, увидев принца. — Вы беспокоились? — Страшно! — Ну так успокойтесь: все идет отлично. — Да что с вами случилось? — Я вам скажу это через несколько минут, а сейчас я должен разузнать еще кое о чем! Сказав это, Генрих открыл книжный шкаф и снова скользнул в тайник. «Черт возьми! — подумал он, заглядывая в смотровое отверстие. — Я попал некстати: ее высочество ложится спать!» И принц стал дерзко смотреть в отверстие. Действительно, принцесса при помощи Нанси совершала свой ночной туалет. — Знаете, ваше высочество, — сказала Нанси, — этот бедный господин де Коарасс, который так хорошо читает в звездах и сумел уверить ее величество, будто он чародей, сам стал жертвой чар! — Ты думаешь? — Он безумно влюблен в вас! Генрих увидел, что лицо Маргариты покраснело, словно у девочки. — Вы только представьте себе, принцесса, он хотел вернуться сюда! — продолжала камеристка. — Сюда? — Именно сюда! — Теперь? Сейчас? — Ну да! — И у Нанси появилась хитрая улыбка. — Ведь он знал, что завтра… — Завтра? Но ведь я ничего не сказала… — Так что же из этого? Я взяла на себя смелость назначить ему час свиданья! — Однако… — О Господи! — с лицемерным смирением сказала Нанси. — Если ваше высочество не пожелает видеть его, то я успею предупредить… — Ну, мы там посмотрим, — ответила принцесса, видимо взволнованная. — В конце концов, этот мальчик просто прелестен! — снова начала Нанси. — Ты находишь? — И если бы я была принцессой… — Дерзкая! — Раз уж вашему высочеству предстоит стать королевой Наваррской, то было бы хорошо дать сиру де Коарассу какую-нибудь придворную должность. Ведь в Нераке так скучно! — Знаешь что, крошка моя, я начинаю думать, что сир де Коарасс принадлежит к числу твоих друзей! Ты с ним в заговоре и хочешь заставить меня во что бы то ни стало полюбить его! — О, что касается этого, ваше высочество, — ответила Нанси, в то время как принц задрожал от радости в своем тайнике, — то мне кажется, что ваше высочество несколько поощрили меня к такому заговору! — Молчи, сумасшедшая, — сказала принцесса, — и ступай! Я хочу спать! Нанси погасила свет и ушла из комнаты. И тогда принц услыхал, как с губ Маргариты сорвалось тихим шепотом: — Господи, Господи! Как я люблю его! «Еще бы! — подумал принц. — Я это и так заметил!» Он осторожно вышел из тайника и сказал Пибраку: — Милый Пибрак, если вы хотите добиться какой-либо милости по моей протекции, то начинайте! — Что вы хотите сказать этим, ваше высочество? — То, что я пользуюсь любовью короля и вошел в милость королевы Екатерины. Я занял место Рене! Пибрак широко открыл глаза. — Ваше высочество торгует парфюмерным товаром? — Нет, но зато я читаю в звездах прошлое и будущее! Удивление Пибрака дошло до апогея. Тогда принц рассказал капитану гвардии все, что произошло в последнее время и что читатели уже знают. Пибрак с хмурым видом выслушал сообщение Генриха и наконец сказал: — Ваше высочество, я могу лишь повторить слова принцессы Маргариты: вы играете в опасную игру! — Друг мой Пибрак, вы любите волноваться из-за пустяков. — Я знаю королеву! — Да и я тоже! — И знаю Рене, а это еще важнее. — О, что касается Флорентийца, то его жизнь в моих руках. Мне достаточно отправиться к королю и рассказать ему все! — Боже сохрани ваше высочество от этого! — крикнул Пибрак. — Это почему? — А потому что хотя бы король приказал перевести Рене в Бастилию, выпустить на свободу Гаскариля и объявить вину Рене доказанной — все равно Флорентинец казнен не будет! — Да полно вам! — Королева-мать скорее поднимет революцию во Франции, чем поступится своим Рене! — Значит, вы думаете… — Думаю, что король ничего не должен знать. Пусть Рене изворачивается из лап палача, вашему высочеству следует лишь продолжать взятую на себя роль кудесника. Ведь королева любит Рене только потому, что верит в его сверхъестественные способности. — Только из-за этого? — Ну, прибавьте сюда еще некоторую долю привычки, только и всего. И в тот день, когда королева уверится, что ей удалось найти колдуна, превосходящего силой и знаниями Рене, песенка проклятого парфюмера будет спета. А такой результат будет несравненно лучше, чем если Рене будет осужден парламентом. Предоставим королю, королеве и Рене устраиваться между собой как они знают, вы же, если вы по-прежнему хотите жениться на принцессе Маргарите… — Но конечно хочу, друг мой! Принцесса очаровательна, хотя… мне совсем не нужно стать ее мужем, для того чтобы получить доступ в ее спальню! — Но тогда… к чему? — На это у меня имеются причины политического характера. Ну — с, а теперь, когда мы с вами столковались, я ухожу. — Вы идете домой? — Нет, у меня еще есть дельце, которое надо обделать этой ночью. Выйдя из Лувра, Генрих прямым путем направился в кабачок Маликана. Кабачок был уже закрыт, но сквозь щели ставен виднелся свет. Принц осторожно постучал. — Кто там? — послышался свеженький голосок Миетты. — Земляк землячки! — ответил принц на беарнском наречии. Миетта поспешила открыть дверь. Войдя в кабачок, принц увидал Ноэ и красотку-еврейку. Последняя по-прежнему была в одежде беарнского мальчика. Ноэ пришел в кабачок после того, как сдал Паолу на попече ние Вильгельма Верконсина. Он вернулся берегом реки и, войдя в кабачок и поцеловав Миетту, сказал: — Я умираю от голода, милочка, и ты будешь умницей, если дашь мне поесть! В тот момент, когда пришел принц, Ноэ ужинал, разговаривая с обеими женщинами. — Черт возьми! — сказал Генрих. — Теперь я понимаю, почему я чувствовал себя все время так не по себе: я не обедал! Он уселся против Ноэ и первым делом налил себе того старого доброго вина, которое Маликан приберегал лишь для земляков. Генрих и Ноэ поужинали с великолепным аппетитом. Утолив первый голод, принц, весь вечер находившийся под действием чар принцессы, принялся смотреть на красотку-еврейку. Даже и в костюме беарнского мальчика Сарра продолжала оставаться очень хорошенькой. Генрих с удовольствием смотрел на нее, и под его взглядом молодая женщина густо покраснела. «Как странно! — подумал принц. — Я никогда не думал, что можно любить одновременно двух женщин, а между тем это так: я ослеплен красотой принцессы, а теперь дрожу от одного взгляда глаз Сарры. Какая странная вещь — сердце мужчины!» — Ваше высочество, — сказала Сарра, нежно взяв принца за руку, — вы не собираетесь в скором времени вернуться в Наварру? — Нет, милочка. Сарра тяжело вздохнула. — Почему вы спрашиваете меня об этом? — спросил принц. — Но потому… что я… сама хотела бы отправиться туда… — Вы? — Ну да, я нашла бы приют у Коризандры… Имя Коризандры заставило Генриха вздрогнуть. «Черт возьми! — подумал он. — Я все забываю, что Коризандра и Сарра — все равно что два пальца одной руки!» — Если вы хотите отправиться в Наварру, то это очень просто… — сказал он еврейке. — Вы поедете со мной? — быстро спросила она. — Нет, но… Сарра сильно побледнела и промолвила: — В таком случае я тоже не поеду. Вы спасли мне жизнь, и какой-то внутренний голос говорит мне, что мне тоже придется вырвать вас из страшной опасности. «Однако! — подумал принц. — Решительно весь мир превратился в кабинет чародея. Все наперебой рвутся предсказывать будущее, начиная от принца Наваррского и кончая госпожой Лорьо». Во время этих размышлений принц не переставал смотреть на красотку-еврейку. Сарра была печальна, и меланхолия, чувст вовавшаяся во взгляде ее влажных глаз, заставляла предполагать, что что-то терзает ее. «Она любит меня!» — подумал принц и, опять забыв Маргариту, взял в свои руки руку Сарры. Тем временем Ноэ болтал с хорошенькой Миеттой на другом конце стола. И как, глядя на Сарру, Генрих забывал Маргариту, так, глядя на Миетту, Ноэ переставал думать о Паоле. А Миетта совершенно так же смотрела на Ноэ, как Сарра — на принца. В этот момент на колокольне пробило двенадцать часов. — Однако, — сказал принц, — не думаешь ли ты, милый Ноэ, что нам пора подумать о Годольфине? — Это правда, — согласился Ноэ. — Что вы хотите делать с этим несчастным? — спросила Миетта. — Он плачет все ночи и дни напролет. Каждый раз, когда я спускаюсь к нему в погреб, у меня сердце разрывается. Что вы хотите от него? — Мы хотим утешить его, крошка, — ответил принц. — А теперь, красавицы, вы хорошо сделали бы, если бы отправились спать. Будьте покойны, мы ничего не утащим! — Ну, раз вы хотите остаться одни, так оставайтесь, — от ветила Миетта. — Покойной ночи! — Покойной ночи, крошка, — сказал Ноэ и поцеловал девушку. — Покойной ночи, сударыня, — сказал принц, прижимаясь губами к руке Сарры. Обе женщины поднялись по лестнице в свою комнату и оставили молодых людей одних в нижнем этаже. Когда они скрылись, Генрих и Ноэ переглянулись. — Честное слово! — сказал последний, — мне кажется, Анри, что вы более, чем когда-либо, увлечены Саррой! — Мне это тоже кажется! — Значит, вы уже разлюбили принцессу? — Отнюдь нет. Я люблю ее больше прежнего. — Ну уж это… — Постой, — перебил принц. — Ты-то сам любишь Паолу? — Конечно да! — Так к чему же эти нежные взгляды на Миетту? — Гм… В сущности говоря, это правда… — Значит, ты любишь их обеих? — Весьма возможно! — Берегись! Миетта находится под моим покровительством, и я не допущу… — Берегитесь, ваше высочество, — в свою очередь сказал Ноэ, — Сарра по-прежнему остается другом Коризандры, и вы можете стать жертвой веселенькой шутки! Генрих прикусил язык и через несколько секунд молчания сказал: — Быть может, ты и прав! Оставим в покое обеих очаровательниц и займемся Годольфином. Твоя лошадь в конюшне? — Да. Я возьму Годольфина к себе на седло, как только что вез Паолу! Генрих взял свечу и спустился с Ноэ в погреб. Годольфин, по — прежнему связанный по рукам и ногам, лежал на соломе. При виде Ноэ он вскрикнул от радости и спросил: — Вы пришли освободить меня, как обещали, не правда ли? — Это зависит от того, можно ли положиться на тебя, — ответил Ноэ. — Я еще никогда не нарушал данного слова. — И если я отвезу тебя к Паоле, ты не будешь пытаться бежать? — От Паолы? Я буду пытаться бежать от Паолы? Ведь быть возле нее… это рай! — Но быть может, тебе захочется повидать Рене? — спросил Генрих. — Рене! — крикнул Годольфин. — Я ненавижу его! — В таком случае пойдем! Ноэ освободил Годольфина от его пут, с помощью принца вынес его из погреба и усадил на лошадь. Через несколько минут они уже выезжали из ворот кабачка. У Годольфина была повязка на глазах, но он успел в момент отъезда сдвинуть ее на минутку с глаз и заметил, что перед ним виднелся фасад Лувра. |
|
|